Текст книги "Нечестивец (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Гаэдинн остановился, чтобы обдумать свои дальнейшие действия, но его прервал вскрик разведчика слева. Промедлив, лучник ещё раз издал условный сигнал, но ему ответила лишь тишина.

Он припал к земле, и, стараясь двигаться быстро, но скрытно, направился к тому месту, откуда в последний раз слышался голос его товарища. Напрягая слух и шаря взглядом по окрестностям, он пообещал себе, что больше ничто не сможет застать его врасплох.

Но это все равно почти произошло. Торопливо двигаясь вдоль одного из вездесущих протоков, он краем глаза засек какое–то движение. Обернувшись, Гаэдинн увидел, что над ним, подобно готовой обрушиться волне, нависает огромная красная масса. Это существо было величиной с дом, но его бесформенное, жидкое тело позволяло ему передвигаться под поверхностью мутной воды незамеченным.

Отступив, Гаэдинн выпустил в него стрелу, которую готовил для тролля. Она застряла в середине тела чудовища, но, хоть в воздухе и разлился медный аромат крови, оно даже не замедлилось. Вздыбившись, оно устремилось вслед за лучником.

Возможно, какие–нибудь из стрел, которые Джесри неохотно зачаровала для него, и смогут нанести этой твари более заметный урон, но испытывать судьбу, находясь на таком близком расстоянии, ему не хотелось. Гаэдинн бросился бежать.

Из затянутого ряской пруда слева от него со всплеском появилось ещё одно существо, размером не уступающее троллю, но заметно массивней. Его тело, очертаниями напоминавшее человеческую фигуру, состояло из грязной воды. Этот новый противник плавно и текуче устремился наперерез лучнику, протягивая к нему руки. Пальцы на его левой ладони слились воедино, словно на рукавице.

Гаэдинн ощутил исходивший от твари ядовитый противоестественный холод. Нечто подобное он испытывал, когда был вынужден находиться в обществе Зеркала, но сейчас это чувство оказалось куда сильнее.

Ему надо было бежать, но как? Отступать, кроме как по направлению к преследующей его кровяной твари, оказалось некуда. Тем временем мутные и темные стоячие воды изрыгнули ещё нескольких чудовищ, каждое из которых состояло из жидкости или грязи. Оглядевшись, Гаэдинн понял, что окружен.

Жалея о том, что до этого дошло, он вытащил свою единственную стрелу перемещения и её заостренным наконечником сделал надрез на тыльной стороне ладони. Мир вокруг него рассыпался на части, но тут же возник снова, и лучник увидел, что стоит на некотором расстоянии к западу от того места, где находился ранее. Он оказался посреди группы копейщиков Кхорина, которые шагали по болотам, отмахиваясь от насекомых.

* * *

Сидя на гнилом пне, Аот откусил кусок сухого печенья. По правде говоря, он ещё не успел проголодаться, но, учитывая, что их головной отряд все равно был вынужден ждать окончания офицерских переговоров, перекусить казалось разумной идеей. По крайней мере, тесто всё ещё оставалось относительно свежим. Как и любому ветерану, ему слишком часто приходилось довольствоваться хлебом, твердостью не уступавшим камню и кишащим насекомыми.

– Есть догадки, – спросил он, не переставая жевать, – на что именно ты наткнулся?

Доев яблоко, Гаэдинн отбросил огрызок в сторону.

– Некоторые из этих существ выглядели, как элементали земли и воды, но от них исходила характерная для нежити аура.

– Они являются и тем, и другим, – произнес Барерис. В отличие от своих живых товарищей они с Зеркалом не стали садиться и теперь стояли вне круга. – В Тэе их называют некроменталями. А кровяная тварь – это кровавый амниот. Если он тебя схватит, то высосет из тебя кровь быстрее любого вампира.

Аот фыркнул.

– Как вижу, даже несмотря на то, что Ксингакс мертв, а Сзасс Тэм занят более важными делами, некроманты не перестают создавать новые игрушки.

– Боюсь, это так, – произнес Зеркало. Сейчас он выглядел размытым и тусклым подобием Кхорина. Аот видел, что дварфа это раздражает, хоть он и пытался не выказывать свои чувства.

– Знаешь, сколько их там? – спросил боевой маг.

Гаэдинн покачал головой.

– Мне было как–то не до подсчетов.

– А я‑то думала, ты на разведку ходил, – сказала Джесри. Она редко пыталась шутить и совершенно не умела это делать. Как и обычно, никто не засмеялся.

– Интересно вот что, – произнес Аот. – Могли ли эти твари просто сбежать от своего хозяина и найти убежище в болотах? В Тэе, который я помню, уже встречалось немало подобных чудовищ, а с тех пор прошло целых сто лет – сто лет мира, в течение которых пользующиеся безраздельной властью некроманты имели возможность осуществлять все безумные идеи, что только приходили им в голову, – он нахмурился. – Но нет. По правде говоря, я сомневаюсь, что дело лишь в неудачном стечении обстоятельств. Каким–то образом Сзассу Тэму стало известно о нашем приближении, и он послал своих слуг, чтобы заставить нас снизить темп.

– И эта задача им вполне под силу, – произнес Кхорин, хлопнув себя по шее и раздавив сидящего чуть выше хауберка комара. От удара его кольчуга звякнула. – Эти твари способны следовать за нами, скрываясь в воде и грязи. Появляться, убивать одного–двух человек и снова прятаться.

– А нам и правда столь необходимо продолжать двигаться в этом направлении? – спросила Джесри.

– Да, – ответил ей Барерис. – Контрабандисты, поставляющие оружие в Тэй, говорили мне, что эта дорога, какой бы скверной она ни была, является одним из немногих «хороших» маршрутов, ведущих через болота. Чтобы выйти на другую, нам придется проделать немалый путь назад.

Ему не пришлось развивать свою мысль. Все они прекрасно знали, что даже в самых благоприятных обстоятельствах армии чрезвычайно трудно внезапно резко сменить направление движения, а здесь, в болотах, где растительность мешает передавать сообщения, а солдаты чуть ли не друг за другом идут по узким тропинкам, это станет настоящим кошмаром.

– Эта отсрочка, – произнес Аот, – вполне возможно, позволит Сзассу Тэму разместить войска по всей границе болот и перехватить нас в точке выхода. И есть шанс, что, даже если мы направимся другим путем, там нас тоже будут поджидать эти некроментали или другие прислужники лича.

Гаэдинн почесал старый укус на щеке, сорвав ногтем корку. Из ранки выступила капля крови.

– Итак, мы принимаем бой.

Кхорин нахмурился.

– В этой местности воинам придется несладко.

– Вдобавок им придется иметь дело с элементалями, а это чрезвычайно затруднительно, если они не владеют одной из форм магии, или, по крайней мере, зачарованным оружием, – произнес Аот. – А при виде столь большого и готового к бою войска прислужники Сзасса Тэма вполне могут решить затаиться. Я предлагаю следующее. Мы, здесь присутствующие, и ещё несколько человек отправимся вперед, позволим этим тварям обнаружить свое присутствие и самолично их прикончим.

Гаэдинн ухмыльнулся.

– Кажется, неплохой и самоубийственный способ скоротать вторую половину дня.

* * *

Высоко вскинув посох, Джесри Колдкрик пробормотала заклинание, и по воздуху прошла рябь. Склонив голову и прищурившись, она принялась рассматривать находившиеся впереди порыжевшие тополя, грязь и водный проток. Барерис понял, что она использовала магию, чтобы улучшить свое зрение.

– Видишь что–нибудь? – спросил он.

– Нет, – бросила она. Пока их отряд двигался вперед, каждый из его участников время от времени был вынужден смещаться то вправо, то влево, огибая водоемы, замшелые стволы деревьев, густые заросли кустарника и наиболее заметные участки предательски мягкой земли, и так получилось, что сейчас они с волшебницей оказались ближе всех друг от друга. Судя по её краткому, холодному ответу, ей это совсем не нравилось.

– Как и я, – произнес Барерис. – Возможно, Аоту или кому–нибудь из Пылающих Жаровен повезет больше, – боевой маг со своим измененными магией глазами мог видеть вещи, недоступные взору обычного человека, а священники, наследники воинов–жрецов бога огня Коссута, последовавших вместе с зулкирами в изгнание, владели заклинаниями, способными обнаруживать присутствие затаившейся нежити.

Джесри отодвинула в сторону низко растущую ветку.

– Я хочу, чтобы ты кое–что знал. Если все это какой–то трюк, я тебя уничтожу.

Барерис нахмурился.

– То есть если я и Зеркало на самом деле работаем на Сзасса Тэма, а мой безумный рассказ о его желании уничтожить мир – лишь тщательно продуманная уловка, призванная заманить врагов в его сети, потому что он счел, что настало время наконец свести старые счета?

Янтарные глаза волшебницы сузились.

– А тебе не составило труда догадаться о сути моих подозрений.

– Не потому, что ты права – просто это очевидно. На твоем месте я бы думал о том же, в особенности сейчас, после встречи с некроменталями, которые как будто знали о нашем приближени и поджидали нас. Но твой капитан поручился за нас. Доверься его суждению, а, если не сможешь, то хотя бы видению, что посетило его, когда он летел над Велталаром.

– Я доверяю Аоту Фезиму. Но я также знаю о том, что ты бард, а барды способны манипулировать сознанием других людей, внушая им чувства, мысли и, возможно, даже видения и воспоминания.

– Некогда, сто лет назад, я действительно проделал с Аотом нечто подобное, – Барерис вспомнил чувство вины, что терзало его после этого предательства, боль от разрушенной дружбы и радость, когда боевой маг наконец даровал ему свое прощение. – Но это была ошибка и я никогда не повторю её, даже для того, чтобы нанести удар Сзассу Тэму. Возможно, это единственное, на что я не смогу ради этого пойти.

Джесри отмахнулась от стайки комаров.

– Зачем ты меня убеждаешь? Я тут. Следую приказам и исполняю свой долг. Я просто хочу, чтобы ты понял…

– Они здесь! – воскликнул Аот.

Барерис огляделся по сторонам, но так и не понял, что же именно насторожило его друга. Однако мгновение спустя первые из прислужников Сзасса Тэма гейзерами взметнулись из грязи и луж мутной воды.

Один из Пылающих Жаровен окатил превращенного в нежить элементаля земли потоком пламени. Тот отшатнулся, и тогда на него набросился Джет, который категорически отказался отпускать своего хозяина в бой одного. Брызги грязи разлетались в стороны под ударами его когтистых орлиных и львиных лап, словно он был псом, копающим яму в земле. Аот наставил на противника копье, и тело некроменталя пронзили стрелы зеленого света.

Второе огромное чудовище из грязи замахнулось огромным кулаком на Зеркало, который до сих пор выглядел темным подобием Кхорина. Отступив, призрак нанес ответный удар. Поначалу его оружие ещё походило на ургош дварфа, но в процессе замаха превратилось в меч.

После этого у Барериса уже не было возможности следить за своими товарищами. Из медленно текущего протока справа от них возникло нечто, на первый взгляд напоминающее низвергающуюся стену грязной воды, которая устремилась к ним с Джесри. Среди бурлящих струй виднелись смутные очертания лиц и тел, но невозможно было в точности определить, сколько же некроменталей их атаковали. Впрочем, на их с волшебницей долю врагов более чем хватало.

Вплетя в голос магию, Барерис закричал, и один из некроменталей рассыпался облаком сверкающих капель, а второй лишился части субстанции, составляющей его тело. Тем временем Джесри прочла заклинание и навела посох на цель. С его наконечника сорвалась серебристая вспышка силы, обратившая двоих некроменталей в лед. Потеряв равновесие, один из них завалился вперед.

Теперь, когда ему и его напарнице удалось проредить число нападавших, Барерис увидел, что в живых осталось всего два некроменталя, включая того, который уже пострадал от его руки. Но они уже практически подошли к ним вплотную. Бард рванулся им наперерез, чтобы не позволить им добраться до Джесри и дать ей возможность без помех творить магию.

Он нанес удар по ноге некроменталя. Сложно сказать, насколько сильно пострадало при этом состоящее из воды существо, но меч Барериса, снятый им с тела одного из павших чемпионов Сзасса Тэма, был пропитан могучей магией и не мог не оказывать на нежить определенный эффект. Огромная раскрытая ладонь обрушилась на барда. Ему удалось уклониться, и она разбилась о землю мириадами брызг. Капли тут же вновь слились воедино, восстанавливая её очертания.

Барерис увернулся от выпада второго некроменталя, нанес ещё один удар, но внезапно на него обрушилось что–то большое и тяжелое, промочив до нитки и заставив рухнуть на колени. Этой атаки он не заметил. Вода заполнила его нос и рот и устремилась вниз по горлу, словно червяк, вгрызающийся в яблоко.

Будь на его месте живой человек, он бы погиб на месте. Но, какую бы сильную ненависть Барерис не испытывал к тому, чем он стал после контакта с останком сновидений, в этом состоянии были определенные преимущества. Учитывая, что он не нуждался в дыхании, он не мог и утонуть. Также на него не действовало губительное касание другой нежити.

К удивлению некроменталя, он снова вскочил на ноги и атаковал уже пострадавшего от его вопля противника. О втором пока беспокоиться не приходилось – заряд магии укоротил его на голову. Выплевывая воду, чтобы избавиться от болезненного давления в груди и, что более важно, снова получить возможность пользоваться голосом, бард продолжал кружить, уклоняться и наносить удар за ударом.

Внезапно меньший некроменталь потерял форму, и вода, из которой состояло его тело, обрушилась на землю, словно пиво из перевернутой кружки. Теперь Барерис мог сосредоточиться на последнем противнике.

Как и Джесри. Она запустила в него сгустком огня, превратившим значительную часть его тела в пар. Когда горячее облако обожгло ему лицо и руки, Барерис с рычанием заставил себя оставаться на месте. Наверное, следует радоваться уже тому, что волшебница целилась достаточно высоко и не подожгла его самого.

Держа меч горизонтально, он вонзил его некроменталю в живот. Резким, отрывистым голосом Джесри произносила рифмованные строфы заклинания. Обращенный в нежить дух воды вскипел, внутри его тела забурлили пузырьки воздуха. Барерис поспешно отступил назад, чтобы не обжечься снова.

Некроменталь пошатнулся, разрывая себя на части, а затем распался, как и его сородич. Джесри издала крик.

Барерис, все ещё смотревший на дымящиеся останки некроменталя, которые впитывались в землю, сначала решил, что волшебница кричит от радости, но затем он расслышал в её голове панические ноты и обернулся.

Джесри кружилась в середине темного гудящего облака. На первый взгляд оно ничем не отличалось от полчищ комаров, которые терзали всех живых воинов во время путешествия по болотам, но Барерис понял, что эти небольшие существа на самом деле являлись ещё одним порождением некромантии и были способны нанести ей значительный ущерб.

Меч здесь был бесполезен. Также бард не мог сокрушить их силой своего голоса, не рискуя задеть попавшую в середину облака волшебницу. Джесри упала на одно колено, и, выкашляв наконец остатки воды из легких и горла, Барерис запел и бросился к ней.

Он окружил себя заклинанием, предназначенным для отпугивания насекомых, но за эти годы он на своем опыте узнал, что никогда нельзя было сказать точно, сработает ли эта магия на тварях, созданных некромантами из жуков и подобных им существ. На этот раз им повезло. С яростным гудением комары отлетели от него и Джесри, и бард издал громогласный вопль, уничтоживший стаю и разнесший в щепки кору и засохшие ветки на росших позади неё дубах.

Он опустился возле волшебницы на колени. Джесри казалась ошеломленной, но пребывала в сознании. По всему её телу виднелись кровоподтеки и отметины от укусов насекомых–нежити. Взяв её за руку, он запел исцеляющую песнь.

Её глаза дрогнули и сфокусировались на нем. Джесри резко вырвала у него свою ладонь и рявкнула:

– Не трожь меня!

– Всё, я уже закончил, – Барерис встал и поднял меч. – Ты и так неплохо нам помогла. Почему бы тебе не остаться в стороне, пока все не будет кончено?

– Нет, я могу сражаться, – используя посох в качестве опоры, она поднялась на ноги с изяществом страдающей от артрита старой бабки и огляделась вокруг. – О нет!

Проследив за её взглядом, Барерис увидел Кхорина и Гаэдинна. Судя по всему, эти двое дрались в паре – дварф размахивал ургошем, связывая боем врагов, которые подходили к нему достаточно близко, а лучник с безопасного расстояния осыпал их стрелами. Судя по множеству смутно напоминающих части человеческого тела комьев земли, которые были разбросаны вокруг них, их стратегия вполне себя оправдывала. До этого момента.

Из мягкой земли за их спинами появились жидкие красные отростки, похожие на моментально взошедшие побеги травы. Просочившись через толщу грязи, кровавый амниот окружил их, поймав врасплох. Его усики принялись переплетаться и сливаться воедино, на поверхности создаваемой ими темницы проявлялись и вновь исчезали безумные, искаженные агонией лица. Сформировав огромное щупальце, нежить подняла его высоко в воздух и обрушила на Гаэдинна.

Учитывая его позицию, он не успел увернуться и упал. Когда щупальце снова взмыло вверх, брызнувшая из кожи Гаэдинна кровь устремилась к нему, вливаясь в составляющую тело твари субстанцию. У Джесри перехватило дыхание.

– Атакуй его всеми силами! – приказал ей Барерис. – Не беспокойся о том, что можешь задеть меня! – учитывая ожоги на лице и руках, последнее он мог и не говорить, но даже моментное колебание могло стоить Гаэдинну и Кхорину жизни.

Стремительно и с песней на устах, как умели только боевые барды, он бросился к кровавому амниоту. Его музыка, грубая и полная ненависти, вытягивала из противников силу, и, когда прозвучала первая нота, гигантская нежить прекратила терзать своих пленников. Приблизившись, Барерис вонзил клинок в тягучее, омерзительно воняющее тело существа, и его противник нанес ответный удар.

Уйдя в сторону, бард атаковал ещё раз и запел гимн сокрушающему беспрестанному уничтожению. В алой решетчатой массе возникло ещё больше лиц, и ему показалось, что одно из них, принадлежавшее женщине, одними губами произнесло его имя. Послышался треск молнии, раскат грома и рев пламени. Внезапно он почувствовал жар и краем глаза уловил вспышку, но на этот раз Джесри нанесла удар, не задев его. Он подумал, что у них ещё может получиться взять ситуацию под контроль. Но затем вместо того, чтобы ещё раз попытаться хлестнуть его конечностями, амниот просто обрушился на него всей своей огромной тушей, словно сходящая лавина.

Он не смог избежать этого удара. Гигантская бесформенная масса опрокинула его на спину и похоронила под собой. Боль от падения сменилась иной, которая оказалась куда сильнее.

Его сердце не билось, а из полученных от клинка ранений не текла кровь, и он решил, что амниоту окажется нечего у него отнимать. Но ошибся. Егоо кожа и мышцы стали рваться, а находившиеся за ними вены лопнули. Из ран заструилась коричневатая пыль.

Кровяной амниот дрогнул, словно человек, который набил рот едой и обнаружил, что та протухла. Его жидкая туша сместилась обратно к Гаэдинну и Кхорину.

Содрогаясь всем телом от боли, Барерис нашел в себе силы встать и сквозь стиснутые зубы процедил следующую строфу песни. Взмахнув клинком, он пронзил им тело чудовища. За лезвием протянулся след алых капель.

Бесформенная тварь снова обернулась к нему и взметнулась над его головой, но внезапно распалась на части, обрушившись на землю потоками алой жидкости.

Барерис проковылял к Гаэдинну и Кхорину. Джесри также подбежала к ним и опустилась на колени рядом с телом лучника. Возможно, амниот вытягивал из них кровь через поры, так как у них не было видимых повреждений, как у Барериса, но оба они выглядели так, словно их облили алой краской.

– Помоги им! – потребовала Джесри.

Барерис увидел, что они ещё дышали.

– Я смогу поддерживать в них жизнь, но здесь необходима помощь настоящего целителя. Найди священника.

К тому времени как целитель, молодой жрец Коссута с проницательным, одухотворенным лицом, закончил свою работу, сражение уже подошло к концу. Некроментали и прочие чудовища были повержены. Священник неуверенно посмотрел на Барериса, и бард догадался, о чем он размышляет. С одной стороны, наставники этого молодого человека крепко–накрепко вбили ему в голову, что нежить заслуживает лишь презрения и смерти, но, с другой, Барерис являлся его союзником и воином, который сотню лет сражался с величайшим творцом и повелителем зомби, вампиров и им подобных – Сзассом Тэмом.

– Если хочешь, я могу попытаться помочь и тебе, – наконец произнес жрец.

– Благодарю, но твоя магия не подействует, – Барерис вспомнил, как другой священник Коссута тщетно пытался спасти Таммит, когда одно из порождений Сзасса Тэма откусило ей голову. Как и обычно, при воспоминании о своей потерянной любви бард ощутил приступ боли. – В любом случае, спустя какое–то время мои раны закроются сами.

Когда священник наконец удалился, к нему подошла Джесри. Опустив глаза, чтобы избежать его взгляда, она произнесла:

– Я оттолкнула тебя.

– Я помню.

– Я бы поступила так же, даже если бы на твоем месте оказался кто–то другой.

Очевидно, иных извинений или знаков доверия бард от неё не дождется. Ну и ладно. Ему не нужно, чтобы товарищи Аота относились к нему по–дружески. Ему нужно, чтобы они сражались.