Текст книги "Нечестивец (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Маларк развернулся к Барерису и атаковал. Его движения, и без того бывшие достаточно быстрыми, приобрели стремительность молнии. Бард отпрыгнул назад, и посох пронесся на расстоянии пальца от него.

Каким–то образом шпион умудрился наложить на себя заклинание скорости, не произнося нужных слов и не делая мистических пассов. Возможно, оно хранилось в одном из его амулетов, либо же дело было в его власти над этим местом.

Он набросился на двоих оставшихся противников, осыпая их бешеным градом ударов. Хотя Аот и Барерис и пытались окружить его с обеих сторон, они все равно не имели возможности перейти в атаку. Им оставалось лишь парировать и отступать.

Тем временем бард запел заклинание, чтобы наделить их с Аотом такой же сверхъестественной скоростью. Но он сомневался, что у него будет возможность его закончить – разгадав его намерения, шпион избрал его основной целью для своих ударов.

Внезапно вокруг бывшего монаха возникла сеть, похожая огромную паутину, и на какое–то время он оказался обездвижен и прикован к земле. Скорее всего, это было делом рук Сзасса Тэма. Когда липкие нити вспыхнули, уничтоженные охранными чарами, Барерис пропел последнюю ноту заклинания. Его мышцы напряглись от прилива сил. Аот, который, без сомнения, почувствовал то же самое, проревел боевой клич и взмахнул копьем.

Бой продолжался. Барерису хотелось верить, что он не просто оттянул неизбежное. Разумеется, то, что теперь их скорости сравнялись, не могло не сыграть свою роль. Вдобавок из–под земли уже появился Зеркало, чтобы снова вступить в бой, а Джет, перья на голове которого слиплись от крови, подошел ближе, готовый сделать то же самое.

Разумеется, теперь у них получится окружить Маларка и взять над ним верх. Этот ублюдок вовсе не неуязвим. Он уже погиб однажды, когда Самас погреб его под грудой расплавленного свинца.

Но там, в Кольце Ужаса, Маларк не являлся богом. Здесь же он уклонялся от девяти ударов из десяти, а десятый отскакивал от его защитной ауры, не нанося никакого вреда. Тем временем он контратаковал с ошеломительной быстротой, и, в отличие от тяжело дышавших Аота и Джета, не выказывал никаких признаков усталости.

Мы проигрываем, осознал Барерис. И в голову ему пришел лишь один безумный способ, которым можно было попробовать изменить исход этой битвы.

Позабыв о защите, он высоко вскинул меч над головой и бросился на Маларка. Посох предателя, за которым в воздухе тянулся след из сверкающей тьмы, устремился ему навстречу, и он не сделал ничего, чтобы парировать удар или увернуться от него. Оружие врезалось в его тело, и все исчезло.

* * *

Джесри со всех ног бросилась навстречу Со–Кехуру, не беспокоясь о том, что старые люди вроде Лаллары редко переходили на бег. Здесь и сейчас остановить стального скорпиона было важней, чем заботиться о поддержании иллюзии.

Протиснувшись между двумя копейщиками, она наконец смогла увидеть аутарха целиком, а не только ту его часть, что возвышалась над головами обычных людей. Сейчас скорпион прекратил крушить ряды защитников, но остановился он лишь для того, чтобы разделаться с наглецом, отважившимся бросить ему вызов. Одно из его щупалец тащило из–под брюха тело Кхорина.

Дварф все ещё сжимал в руках ургош, но не двигался, и Джесри понятия не имела, жив ли он вообще. Если и жив, то ненадолго. Если кто–то не отвлечет внимание Со–Кехура на себя.

Используя силу – и свою собственную, и ту, которую ей передавали другие маги, чтобы поддерживать их обман – она заговорила с почвой, и находящиеся в ней камни вылезли на поверхность. Затем она соединилась с воздухом, сделав его продолжением своей воли, ещё одним инструментом, подобно дополнительной паре рук.

Порывы ветра с воем подняли камни с земли и швырнули их в многочисленные глаза Со–Кехура. Любое существо рефлекторно защищает свои органы зрения, и она надеялась, что аутарх не является исключением.

Один из импровизированных снарядов попал в левый опаловый глаз маски, долженствовавшей изображать человеческое лицо, и тот треснул. Другой же врезался в извивающуюся антенну, на конце которой виднелось оптическое свечение.

Кхорин оказался совершенно позабыт. Так и не выпустив его из своей хватки, Со–Кехур повернулся к новому противнику.

* * *

С момента своего превращения в нежить Барерис забыл о том, что такое сон, но сильные удары все же могли лишить его сознания, и он решил, что, должно быть, именно это и произошло. Он лежал на спине, и тело его было охвачено болью. Бард неуклюже попытался поднять голову. В его поле зрения появились Аот с Маларком, обменивающиеся ударами – капитан наемников отступал, а бессмертный теснил его назад.

При виде них память к нему вернулась. Он, Аот, Зеркало и Джет вступили с Маларком в ближний бой, но обнаружили, что им его не победить. Поэтому, положившись на свою сверхъестественную живучесть и регенеративные способности, он позволил бывшему монаху нанести ему удар своим заряженным разрушительной энергией посохом.

Вспомнив об этом, Барерис замер. Его отчаянная авантюра провалится, если шпион поймет, что он выжил.

Впрочем, может быть, она уже провалилась. Он ожидал, что боль от раны окажется сильна, но не думал, что настолько. Вдруг она помешает ему двигаться достаточно быстро, чтобы исполнить свой план?

Он выкинул сомненья из головы. Маларк являлся последним препятствием на пути к Сзассу Тэму, и после того, как Барерис целую сотню лет прождал исполнения своей мести, он намеревался добраться до лича, чего бы ему это ни стоило. Сейчас же ему следовало лишь лежать абсолютно неподвижно, наблюдая за сражающимися сквозь полуприкрытые ресницы, и ждать, пока Маларк не окажется в нужном месте.

Наконец это произошло. И тогда Барерис обеими руками схватил бессмертного за лодыжку и сжал её изо всех сил.

Защитные чары Маларка спасли его от перелома ноги, но теперь он хотя бы лишился возможности сдвинуться с места. Посох из темного кристалла, чей наконечник был окутан бурлящей тьмой, принялся раз за разом обрушиваться на барда, и он, не ослабляя хватки, попытался увернуться.

Безуспешно. Каждый удар сопровождался приступом боли столь мучительной, что на миг все остальное для него переставало существовать. Но Барерис все равно умудрился не разжать рук, и вскоре избиение прекратилось. Аот, Зеркало и Джет наконец обступили Маларка со всех сторон, вынудив его поднять посох, чтобы защищаться от их атак.

Теперь, когда шпион потерял возможность отступать, ему оставалось лишь уклоняться и парировать, поворачиваясь в разные стороны. Это должно было переломить ситуацию в их пользу, но его оружие мелькало в воздухе с такой невероятной скоростью и точностью, что ни один их удар так и не смог достичь цели.

К месту их битвы подлетел тиран смерти, и, почувствовав приближающуюся угрозу, Джет развернулся, подпрыгнул, расправил крылья и бросился на него. Посох шпиона пролетел сквозь темный силуэт Зеркала, и призрак замерцал, оказавшись на грани уничтожения. Затем Маларк блокировал удар копья Аота, и сила отдачи чуть не выбила оружие у боевого мага из рук.

Барерис не думал, что сможет сжать руки ещё сильней, но все равно попытался это сделать. Черпая силу из своей ненависти и ярости, он тихо пропел заклинание.

В ноге Маларка что–то хрустнуло, и он покачнулся. Его посох замер в воздухе.

Светящийся наконечник копья Аота вспыхнул, словно заряд молнии, а меч Зеркала, выглядевший до этого момента осколком тьмы, засиял ярче солнца. Двое воинов одновременно нанесли удар, и их оружия глубоко вонзились в тело бессмертного, копье – в сопровождении брызг крови, а меч – чисто и беззвучно.

Посох вывалился у Маларка из рук и со стуком упал на каменистую землю. На лице шпиона возникло удивленное выражение. Затем он улыбнулся, рассмеялся, и кровь хлынула у него изо рта.

– Спасибо, – выдохнул он. – Хотел бы я, чтобы и вы могли это увидеть. Это все, чего я… – его ноги подогнулись, и он упал.

Слетев с его головы, зубчатая корона взмыла в воздух, и посох последовал за ней. Барерис осознал, что это, должно быть, дело рук Сзасса Тэма. Похоже, эти инструменты и давали Маларку контроль над этим рукотворным миром, делая его практически неуязвимым. Страшно представить, какую силу они обретут, оказавшись в руках сотворившего их архимага.

Сделав глубокий вдох, Барерис закричал изо всех оставшихся у него сил. Посох и диадема разлетелись множеством кристальных обломков.

* * *

Ещё один глаз Со–Кехура пал жертвой летящего камня. Джесри стало интересно, не удастся ли ей и в самом деле его ослепить.

Внезапно её голову пронзил холод. Её защита от магии не сработала. Джесри лишилась дара речи, её мысли спутались, а решимость сражаться растаяла, сменившись полной и безнадежной покорностью. Она сказала себе, что надо сопротивляться, но мысль эта лишь скользнула по краю её сознания и исчезла без следа.

Холод в её разуме приказал ей отпустить ветер, и она подчинилась. Камни со стуком упали на землю. Он приказал ей двинуться вперед, она сделала и это.

Со–Кехур широко развел свои клешни. За её спиной послышались крики солдат, призывавших её развернуться и отступить. Её охватило смутное ощущение, что было бы неплохо, если бы она могла последовать их совету.

* * *

Когда Маларк упал, Аот вырвал свое копье из его тела и, тяжело дыша, развернулся в поисках очередной угрозы. Но громогласный крик Барериса заставил его повернуться обратно – как раз вовремя, чтобы увидеть, как парящие в воздухе посох и венец превратились в облако сверкающей пыли.

И в этот миг все тираны смерти и разносчики чумы пропали без следа. Очевидно, именно артефакты и являлись источниками бесконечного потока этих мерзких тварей.

После их внезапного исчезновения вершина горы показалась ему необычно тихой и пустой, хотя здесь ещё находились несколько хромающих, искалеченных и покрытых кровью демонов Неврона. Зулкиры Совета рассредоточились по краю плато. Сзасс Тэм же парил высоко над ними.

Лич посмотрел на мелкие обломки и пыль – все, что осталось от его инструментов.

– Я вложил в эти вещи немало труда, – произнес он. – Но, возможно, это уже не имеет значения, особенно если никто из нас не будет совершать необдуманных поступков.

– Это ты о чем? – проскрежетала Лаллара. Аот осознал, что, несмотря на разделяющее их расстояние, никому из них не было необходимости повышать голос, чтобы быть услышанным. Несомненно, это оказалось возможно благодаря каким–то незначительным чарам.

– Теперь ритуал никогда не будет завершен, – произнес Сзасс Тэм. Аот рискнул бросить взгляд в небеса и увидел, что бурлящая мерзость и вправду исчезла. – Мы все устали и истощили запасы своих заклинаний, а некоторые из нас ещё и ранены. И, возможно, когда тот, кто в свое время предал каждого из нас, оказался убит, наша жажда мести была в какой–то степени удовлетворена. Итак, я предлагаю всем нам пойти своей дорогой. Обещаю, что вы и ваши легионы сможете беспрепятственно покинуть Тэй.

Барерис подобрал меч, который выронил от удара Маларка, и поднялся на ноги. Он стоял, слегка согнувшись – видимо, боль все ещё мучила его. Но его голос был тверд, когда он произнес:

– Никогда – в этом ли мире или любом другом.

– Склонен согласиться с этими словами, – сказал Лазорил, все ещё окруженный облаком миниатюрных вращающихся лезвий. – Ты бы не предложил нам это, если бы не понимал, что у нас есть все шансы тебя одолеть.

– Не будь в этом столь уверен, – возразил некромант. – Кроме того, далеко не факт, что против вас я выступлю в одиночку, – он перевел взгляд на Аота.

Боевой маг сделал глубокий вдох.

– Вообще–то, все именно так.

– Даже несмотря на то, что твои товарищи–офицеры и твое войско вот–вот окажутся уничтожены? Я с радостью отдам Со–Кехуру приказ прекратить бой.

Аот понятия не имел, откуда Сзассу Тэму вообще стало известно про битву у Лапендрара, не говоря уже о том, что обороняющиеся сейчас находятся в затруднительном положении, но шестое чувство подсказывало ему, что лич говорит правду. И все же он произнес:

– Я верю, что Братство как–нибудь справится. Мои друзья здесь нуждаются во мне, и я останусь.

– Этим ты им мало чем поможешь. Разве ты забыл, что они принадлежат к числу нежити, а я являюсь величайшим некромантом в мире? Если дело дойдет до драки, то первое, что я сделаю – это превращу их в своих марионеток и заставлю тебя убить.

Барерис слегка выпрямился и хищно усмехнулся.

– Попробуй.

– Да, – произнес Зеркало. – Сделай это. Может, мне и суждено погибнуть, ведь воин рискует встретить свою смерть в каждом бою. Но я верю, что умру не твоим рабом.

Сзасс Тэм не отводил взгляда от Аота.

– Злоба мешает им мыслить здраво, – произнес некромант. – Не позволяй этому произойти и с тобой. Разве ты забыл, что твои наниматели собираются с тобой разделаться?

Давая зулкирам шанс ответить на это обвинение, Аот сделал паузу – небольшую, чтобы им не хватило времени на придумывание достаточно правдоподобной лжи. Но, пока он не заговорил снова, никто из них так и не нарушил повисшее молчание.

– Я разберусь с этим в свое время, – произнес боевой маг. – Вы пытались уничтожить весь мир. Вы должны за это ответить.

Сзасс Тэм вздохнул.

– Правда? Ну, если вы все настаиваете…

Внезапно Аот заметил, что волшебник–нежить творит левой рукой какие–то мистические пассы.

– Берегитесь! – воскликнул он.

Лич взмахнул рукой, и перед ним возникло облако тьмы, в котором появлялись и исчезали размытые, искаженные безумием лица. Увеличиваясь в размерах с каждой секундой, оно устремилось к его врагам.

Первыми на его пути оказались те, кто сражался с Маларком в ближнем бою. Это облако двигалось столь быстро, что, поднимая копье, Аот ощутил болезненную уверенность, что оно доберется до них прежде, чем он успеет прочесть заклинание. Но меч Зеркала в очередной раз вспыхнул ярким светом, Лаллара выплюнула слово запрета, и темная волна, словно наткнувшись на невидимую каменную стену, хлынула в стороны и обратилась в ничто.

Тем временем Лазорил метнул в Сзасса Тэма кинжал. Лич парил так высоко, что его не смог бы поразить даже самый лучший метатель ножей, но этот кинжал летел стремительно, словно стрела. За миг до того, как вонзиться в тело некроманта, он превратился в алый свет.

– Падай, – приказал Лазорил. И Сзасс Тэм упал.

* * *

Гаэдинн частенько поговаривал, что, если бы боги хотели видеть его в пределах досягаемости вражеских мечей и топоров – или, как в этом случае, щупалец, когтей и жала – они бы не сделали его лучшим лучником на Востоке. Но его стрелы не причиняли Со–Кехуру никакого вреда, в то время как его щупальце продолжало прижимать тело Кхорина к земле, а Джесри, все ещё носившая обличье Лаллары, шагала прямиком к его распахнутым клешням.

Сменив меч на фальчион, Гаэдинн направил Айдер вниз к Со–Кехуру. Грифониха тяжело рухнула на голову аутарха, и, расправив для равновесия крылья, вцепилась когтями в ровную закругленную сталь прямо над маской в виде человеческого лица. Вблизи от скорпиона исходил запах крови убитых им солдат.

– Атакуй! – крикнул Гаэдинн. На самом деле он хотел, чтобы она оторвала уцелевшие глазные отростки Со–Кехура, но такую команду она бы не поняла. К счастью, эти отростки располагались совсем рядом с её когтями. Отклонившись вправо, он разбил один из окуляров.

Однако его основной задачей на данный момент являлось не это. Он ждал ответных действий Со–Кехура. Оканчивающиеся клешнями конечности, судя по всему, не обладали достаточной гибкостью, чтобы дотянуться до него, и поэтому через миг к нему устремилось гигантское жало.

– Вперед! – Гаэдинн пятками слегка ударил Айдер по бокам. Грифониха расправила крылья и взмыла в воздух. Позади послышался скрежет металла.

Поднявшись выше, Гаэдинн велел ей развернуться. При виде открывшегося перед ним зрелища на губах у него возникла усмешка. Большая часть оставшихся глазных усиков Со–Кехура была уничтожена, а между двумя изогнутыми пластинами, составлявшими его голову, зияла дыра. Вероятней всего, её проделала Айдер, которая запустила когти в щель и раздвинула её края в стороны, но, возможно, виной всему оказалось собственное жало аутарха.

Человекоподобные руки Со–Кехура, которые по сравнению с клешнями выглядели крошечными и чуть ли не рудиментарными, принялись проделывать серию замысловатых пассов. Когда Гаэдинн осознал, что некромант вот–вот сотворит заклинание, его моментное удовлетворение сменилось тревогой. Ему оставалось лишь надеяться, что это будет что–нибудь, от чего Айдер сумеет увернуться.

Внезапно Со–Кехур пошатнулся, и Гаэдинн заметил, что щупальце, ранее удерживавшее Кхорина, теперь свободно висит в воздухе. Очевидно, дварф смог прийти в себя и освободиться, а затем поспешил вернуться обратно под брюхо скорпиона и продолжил рубить его ноги.

Избавившись от ментальной хватки, Джесри взмахнула посохом и выкрикнула слово силы. Порыв ветра с завыванием поднял камни в воздух и швырнул их в Со–Кехура. Один из них разбил второй опаловый глаз на его маске.

Солдаты с криками перешли в наступление, нанося удары копьями, и Со–Кехур, развернувшись, поспешно рванул прочь. Гаэдинн устремился было за ним, но внезапно на него набросился превращенный в зомби орел, по величине не уступавший Айдер, и ему пришлось принять бой.

* * *

Сзасс Тэм рухнул на вершину горы и тут же попытался подняться на ноги. Барерис закричал, с наконечника копья Аота сорвался потрескивающий заряд молнии, а меч Зеркала вспыхнул обжигающим светом. Один из зулкиров швырнул в лича заряд пламени, который с грохотом взорвался, достигнув цели, а другой – скорее всего, это был Самас Кул, хотя Барерис и не стал поворачиваться, чтобы выяснить это наверняка – превратил землю под ним в вязкую жидкую смолу.

Сзасс Тэм практически исчез во вспышке одновременно обрушившейся на него магии. Когда она угасла, его мантия оказалась обожжена и изодрана, как и плоть, которая частично слезла с костей.

И все же он двигался так, словно потеря мышц и внутренних органов ничего для него не значила. Опираясь на теневой посох, который по какой–то причине не проваливался в смолу, он выбрался из липкой лужи и снова превратил её в каменистую землю. Некромант оторвал кусок болтающейся над левым глазом почерневшей кожи и вскинул оружие над головой, намереваясь произнести заклинание.

Но ему помешал набросившийся на него гиеноголовый демон высотой в два человеческих роста. Он взмахнул своим двуручным топором, и личу пришлось парировать этот удар. К демону присоединилась парящая в воздухе тварь, похожая на тень медузы, равно как и несколько других существ, каждое из которых отличалось крайней гротескностью форм. Очевидно, Неврон совершенно не желал предоставлять Сзассу Тэму возможность беспрепятственно творить магию.

Но Барерис не мог оставаться в стороне, пока фамильяры заклинателя рвут лича на части. Он бросился к сражающимся, и Зеркало последовал за ним. Аот выругался. Он явно считал, что они поступают глупо, и, возможно, так оно и было. Но барда это нисколько не волновало.

Через несколько мгновений над его головой что–то пронеслось. Он взглянул наверх и обнаружил, что боевой маг, оседлав Джета, также мчится по направлению к Сзассу Тэму и обступившим его демонам. Очевидно, он рассчитывал, что сверху ему ничто не помешает атаковать лича.

Барерис и Зеркало добежали до круга рычащих демонов. Будучи нематериальным, призрак, не теряя ни секунды, тут же нырнул в толпу тварей.

Остановившись в нескольких шагах от сражающихся, бард содрогнулся, охваченный безумным желанием убить одного из слуг Неврона лишь для того, чтобы поскорей расчистить себе дорогу. Но внезапно один из гиеноголовых гигантов отшатнулся. В его глазницах пылало пламя, а из груди росли извивающиеся змеи, которые раз за разом впивались в его плоть. Его огромный топор парил в воздухе, отражая атаки тех, кто пытался подобраться к Сзассу Тэму сзади.

Барерис стремглав бросился туда, где только что находился ослепший демон. С песнью ненависти на устах он нанес некроманту удар в грудь.

Его клинок отскочил, не нанеся никакого ущерба. Лич навел посох на новую цель. В его взгляде клубилась тьма, и на миг Барерис ослеп, а его мысли спутались. Но, как только пылавшая в его груди ярость начала угасать, боевой гимн снова раздул этот костер, и его замешательство рассеялось.

Он атаковал Сзасса Тэма ещё раз, но и теперь не смог пробить его защитные чары. Некромант прошептал слова силы, и некоторые демоны развернулись и набросились на своих же сородичей. Лич взмахнул рукой, рубиновое кольцо на его иссохшем пальце вспыхнуло, и на массивном, покрытом черной шерстью теле одного из созданий Бездны появились раны, словно его изнутри пронзили несколько невидимых клинков. Взмах посоха – и тьма вскипела. Из неё выступили человекоподобные силуэты.

Барерис ощутил внезапный укол страха. Хоть это и казалось совершенно невероятным, он и его грозные союзники, судя по всему, вполне могли проиграть этот бой. И тогда Зеркало устремился вперед и вонзил свой нематериальный клинок в тело Сзасса Тэма.

Поначалу тот, кажется, этого даже не заметил. А затем и меч, и сам призрак вспыхнули ярче солнца, и лич издал крик.

Барерису и раньше доводилось видеть, как его товарищ использует силу своего божества, но никогда – в таких количествах, ибо это было опасно. Сколь бы великим героем некогда ни являлся Зеркало и как ревностно он ни следовал своему древнему рыцарскому кодексу, божественный свет был абсолютно чужд его немертвой природе.

Равно как и природе самого Барериса. Хотя он и не являлся целью его атаки, сияние обжигало его, и, если он не хотел навредить себе ещё больше, ему следовало держаться подальше от его источника.

Но все это не имело никакого значения. Важно лишь то, что Сзасс Тэм наконец оказался обездвижен и уязвим. С песней на губах Барерис бросился на лича.

Его охватила мучительная боль, но он не дрогнул. Более того, эта боль лишь разожгла его ярость. Он принялся раз за разом глубоко вонзать клинок в тело Сзасса Тэма, рассекая плоть и дробя кости.

Но внезапно свет угас. Оглядевшись, бард увидел, что Зеркало просто исчез без следа, словно пламя, выгоревшее дотла.

Барериса охватило чувство утраты. Внезапно его шею обхватили костлявые руки.

– Он отправился к своему богу, – прохрипел Сзасс Тэм. – Ты же – иди к своей женщине.

Пальцы лича вонзились в его плоть, и голова Барериса отделилась от туловища. В этот миг он ощутил невероятную боль, сопровождаемую тошнотворным головокружением, а затем все исчезло.

* * *

Чумед поставил ногу в стремя. Его язык, прикушенный во время припадка, все ещё болел. Но прежде чем он успел запрыгнуть в седло, он увидел, что к нему сквозь толпу отступающих солдат и отрядов резерва, двигающихся в противоположном направлении, спешит Со–Кехур.

Судя по виду, скорпионье тело аутарха изрядно пострадало в бою. Чумед постарался подавить радость, охватившую его при виде этого зрелища. Учитывая, что лорд, которому он служит, обладает психическими способностями, это было просто–напросто опасно.

– Ты видел? – воскликнул Со–Кехур. Судя по его тону, он уже и думать забыл о наказании, которому недавно подверг своего подчиненного.

– Нет, милорд. Я был… выведен из строя вплоть до недавнего времени.

– Я почти убил саму Лаллару! Она была в моей власти!

Почти. Предмет гордости слабаков и глупцов.

– Жаль, что меня там не было, – произнес Чумед. – Но я постарался разобраться в том, что творится на поле боя, и, как мне кажется, эта атака не смогла переломить ситуацию в нашу пользу. Поэтому я все же советую…

– Где мои ремесленники? Мне нужны новые глаза, заплатка и все прочие ремонтные работы, которые можно осуществить быстро. Ремесленники! – Со–Кехур опустился на живот, чтобы слугам было проще добраться до верхней части его тела. Между двумя пластинами на задней части его головы зияла дыра.

– Я правильно понял, что вы собираетесь вернуться в бой?

– Разумеется! – воскликнул Со–Кехур.

– Разумеется, – Чумед взобрался аутарху на спину.

Один из уцелевших глазных отростков Со–Кехура повернулся в его сторону.

– Что, во имя Черной Руки, ты творишь? – спросил некромант.

– Я заметил болтающийся обломок. Если я его оторву, это сэкономит ремесленникам немного времени.

– О. Ну, в этом случае…

Чумед вынул меч из ножен и вонзил его в проем между пластинами. Клинок глубоко вошел в серебряное яйцо, в котором хранился мозг Со–Кехура.

Скорпион содрогнулся. Чумед спрыгнул со спины аутарха. Одно из щупалец пролетело от него на расстоянии пальца, и он неловко грохнулся на землю, припав на одно колено, чтобы не потерять равновесие.

Он почувствовал, что огромное стальное тело вот–вот погребет его под собой, и, вскочив на ноги, бросился бежать. Гигант рухнул на землю, чуть не придавив его, и он развернулся, желая увидеть, что аутарх предпримет дальше.

Скорпион издал сдавленный клацающий звук и затих.

Остальные офицеры, спешившие на встречу с Со–Кехуром, застыли на месте и, разинув рты, взирали на тело своего хозяина и его убийцу.

Чумед устремил на них гневный взгляд.

– Теперь я тут командую! – произнес он. – Есть желающие это оспорить?

Очевидно, таковых не нашлось.

– Тогда трубим отступление! Шевелитесь!

* * *

На протяжении нескольких мгновений Аот продолжал цепляться за надежду. В конце–концов, ему уже не раз доводилось видеть, как Зеркало оказывался на грани уничтожения. А после превращения в нежить Таммит дважды отрубали голову, и она не погибла.

Но на сей раз призрак исчез окончательно, и даже измененные голубым пламенем глаза боевого мага не смогли уловить никаких признаков его присутствия. На мертвенно–бледной коже Барериса начали стремительно проступать трупные пятна, когда отсроченное на девяносто лет гниение наконец заявило на его тело свои права.

Охваченный скорбью, Аот осознал, что после смерти друзей у него, по крайней мере, появилась возможность использовать самые сильные заклинания, что имелись в его арсенале. Его не волновала судьба выживших дьяволов и демонов Неврона, ведь для лича они больше не представляли никакой угрозы. Они либо сражались со своими сородичами, попавшими под контроль Сзасса Тэма, либо отражали натиск призраков, сотворенных некромантом из материи ночи.

Аот вскинул копье, и на лича низвергся огненный дождь. В тот же миг зулкиры также обрушили на него всю свою магию.

Все демоны оказались уничтожены, а тени исчезли в небытии. Сзасс Тэм же, находившийся в самом сердце взрыва, превратился в обугленный скелет, но скелет этот продолжал твердо стоять на ногах.

Лич, чьи кольца, амулеты и прочие талисманы сияли алым светом, повернул свои пустые глазницы в сторону Самаса Кула, взмахнул теневым посохом, и в воздухе перед его бывшим соратником появилась пара клыкастых челюстей. Они устремились вперед, и, вцепившись в пухлое тело преобразователя, разорвали его на части так быстро, что тот успел издать лишь один сдавленный всхлип.

На некроманта обрушился сотворенный Аотом летающий меч, но он каким–то образом почувствовал его приближение и, даже не утруждая себя поворотом головы, парировал клинок посохом и развоплотил. Спустя мгновение очередной импульс силы, выпущенный кем–то из зулкиров, заставил его пошатнуться. Несколько его ребер отлетели в сторону, но он не обратил на это внимания.

Он уставился на Лазорила.

– Ты падай, – произнес он. Слова его звучали так четко, словно его язык и губы все ещё были на месте. – Падай до самого дна.

Лицо Лазорила искривилось, и он содрогнулся. Развернувшись, он бросился к краю плато и прыгнул вниз.

Неврон прорычал заклинание. Перед ним возник гористро, демон, который слегка напоминал огромного минотавра. Опираясь при беге на запястья рук, он немедленно устремился к личу.

Сзасс Тэм навел на него посох и произнес слово силы. Демон превратился в стекло и рухнул на землю, с грохотом разлетевшись на множество осколков.

Неврон начал ещё одно заклинание. Некромант повернул свою лишенную плоти кисть ладонью вверх и сжал её. Повелитель демонов упал, а над его телом возник его двойник, прозрачный и светящийся. На его лице была написана не злость и высокомерие, а удивление.

Лич прочел несколько рифмованных строф, и призрак Неврона превратился в раздутое существо в половину человеческого роста. Плоть его покрывали язвы, в которых копошились личинки. Аоту едва хватило времени, чтобы опознать в нем мейна, самого слабейшего и низшего из демонов, раба для всех остальных представителей своего рода, как он исчез, отправленный, скорее всего, прямиком в Бездну.

Лаллара прошептала заклинание, и между ней и Сзассом Тэмом возникла радужная стена.

– По зрелом размышлении, – задыхаясь, произнесла она, – я склоняюсь принять твое предложение.

Сзасс Тэм рассмеялся.

– Прошу прощения, Ваше Всемогущество, но ты и твои союзники настояли на сражении, и теперь я намерен его завершить. Больше не останется зулкиров–изгнанников, которые будут плести против меня интриги.

Он швырнул в неё бесформенный сгусток тени. Когда он врезался в барьер Лаллары, перетекающие друг в друга цвета на миг посерели, но тут же снова обрели прежнюю яркость.

Аот прекрасно отдавал себе отчет, что и в нем, и в его оружии вряд ли осталась хоть капля магии, но все равно навел копье на Сзасса Тэма, готовясь запустить в него очередной заряд молнии. Лаллара перевела на него взгляд.

– Иди сюда, – произнесла она.

– Мои атакующие заклинания не смогут пробиться сквозь эту стену, – возразил боевой маг.

– Быстро! – рявкнула волшебница.

Возможно, у неё имелся план. Аот велел Джету начать спуск. Тем временем Сзасс Тэм отправил в щит ещё один импульс темной энергии. На этот раз на то, чтобы цвета восстановились, потребовалось больше времени, и, когда это произошло, они оказались немного тусклей.

Джет с Аотом пролетели над истончающейся завесой и приземлились возле Лаллары. Её старое, покрытое морщинами лицо было напряжено от усилий.

– Что нам делать? – спросил боевой маг.

Запустив руку в карман, она вынула оттуда серебряное кольцо и бросила его Аоту. Когда он его поймал, то сразу же определил сущность запечатанного в нем заклинания. Если бы дело происходило в обычном мире, оно бы позволило своему владельцу и одному или двум его спутникам переместиться сквозь пространство.

– Оно сработает? – спросил он. Возможно, Лаллара поняла, что теперь, когда кристаллический посох и диадема оказались уничтожены, у них появился шанс.

– Даже если бы это было и так, – процедила волшебница сквозь сжатые зубы, – нам не победить. Но всю жизнь меня окружали одни идиоты и неумехи, а ты не являешься ни тем, ни другим. Живи, если сможешь, – тем временем Сзасс Тэм продолжал атаковать светящуюся стену, цвета которой становились все более и более приглушенными, и по ней поползла паутина черных трещин, сквозь которые начали просачиваться завитки тьмы. Лаллара издала крик, словно это ей самой причиняло сильную боль, и ударила древком посоха об землю.