Текст книги "Нечестивец (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Как пожелаешь. Если считаешь, что твоя одержимость ничем не примечательной девчонкой, которая умерла сотню лет назад, этого стоит. Но мне кажется, единственное, что ты любишь по–настоящему – это свои страдания. Дева Боли овладела тобой в момент твоего отчаяния, и тебе никогда так и не удалось освободиться от неё.

Барерис сделал вдох, чтобы успокоиться.

– Если хочешь, чтобы наш союз продержался до встречи с Маларком, не смей упоминать о Таммит или размышлять о моих чувствах.

– Воля твоя. Давай вернемся к текущим делам.

– Неужели после всего, что произошло, у нас ещё есть шансы на победу?

– О, разумеется. Ты же не думал, что мы остались единственными выжившими? Твой друг Зеркало ничуть не пострадал, оказавшись погребенным под толщей камня. Капитан Фезим подхватил Лаллару и вместе с ней попытался покинуть ущелье. Подозреваю, что им это удалось. Другие зулкиры, если, конечно, не впали в панику – а это крайне маловероятно – также были вполне в состоянии позаботиться о себе.

– Но мы оказались разделены и уже истратили значительную часть своих заклинаний.

– В первом есть свои преимущества. Каждый из нас найдет свой способ добраться до Маларка, Даже если он понял, что мы выжили, ему и его тварям окажется затруднительно обнаружить и перехватить всех нас до единого. А что касается второго, то, полагаю, учитывая то, что ваш необычный маленький отряд заявился в Цитадель с намерением убить меня, зулкиры имеют при себе не меньше магического оружия и талисманов, чем я сам. У нас в запасе осталось множество трюков, и не будем забывать, что наше прибытие вынудило Маларка истратить огромную часть своих собственных сил. Одно дело – двигать горы, предварительно совершив все необходимые приготовления, и совсем другое – делать это исключительно силой воли, подчиняясь насущной необходимости.

Барерис нахмурился.

– Судя по твоему голосу, ты чуть ли не радуешься тому, что эти твари на нас напали.

Сзасс Тэм пожал плечами.

– Какой бы неприятной ни была ситуация, я всегда стараюсь взглянуть на неё с другой стороны.

– А ты не думал, что теперь, увидев, насколько велика сила Маларка, другие зулкиры тоже «взглянут на ситуацию с другой стороны» и решат, что, раз уж мы разделились, у них появилась свобода действий? Они вполне могут попытаться покинуть это место и сбежать подальше от проводимого ритуала.

– Понимаю, почему эта вероятность тебя тревожит. Они чрезвычайно эгоистичны, и, без сомнения, все это время тебе и капитану Фезиму приходилось использовать угрозы и убеждение, чтобы заставлять их двигаться вперед. Но, знаешь, они не трусы. Каждому из них приходилось идти на невероятный риск, чтобы добиться нынешнего положения. И подумай о том, что стоит на кону – месть Маларку и мне. Власть над Тэем. Учитывая обстоятельства, на сей раз они не отступят.

– Надеюсь, ты прав.

Сзасс Тэм улыбнулся.

– Я тоже. Увидим, кто присоединится к нам на вершине горы, где находится Маларк.

Глава 15

19 киторна, год Темного Круга (1478 DR)

Солнце уже скрылось за горизонтом, но враги решили дождаться, пока даже последние отблески его алого света не исчезнут с небес. Когда это наконец случится, они перейдут в атаку.

Воспользовавшись этим временем, Гаэдинн обошел рощицу кругом, проверяя, как идут дела. Со своими людьми он обменивался шутками, чтобы те почувствовали себя более непринужденно, но, приближаясь к солдатам зулкиров, следил за тем, чтобы не позволять себе подобных вольностей. Ему не хотелось создать у их офицеров впечатление, что он подрывает их авторитет. Впрочем, если это пойдет на пользу делу, он был готов рискнуть навлечь на себя их гнев.

Благодаря усилиям Красных Волшебников и Пылающих Жаровен открытое пространство за деревьями заливал свет. Когда битва начнется, некроманты сделают все возможное, чтобы утопить его во мраке и дать своим отрядам возможность приблизиться незамеченными, и, пока они будут пытаться перехватить друг у друга контроль, некоторые участки поля непременно погрузятся во тьму.

– Они приближаются! – заорал кто–то. Справа, где на открытом холме стояли ряды доспешных копейщиков Кхорина, раздался рев рога, передавая сообщение дальше.

В этот миг Гаэдинн разговаривал с молодым и нервничающим легионером. Он хлопнул его по плечу и поспешил к позиции, на которой намеревался находиться во время боя. Отсюда он имел возможность следить за действиями своих людей, а росший там толстый замшелый дуб служил достаточно неплохим укрытием.

Он заранее вонзил в землю несколько пучков стрел. К сожалению, лишь на две из них были наложены заклинания. Он использовал большую часть своих зачарованных снарядов во время сражения за Кольцо Ужаса – какая пустая трата в свете всего произошедшего! – и, пока армия была в пути, Джесри не имела возможности пополнить его запасы.

По крайней мере, в крепости он раздобыл значительное количество более распространенных зачарованных стрел. Если его выстрел окажется достаточно метким, они также смогут прикончить кого–нибудь вроде вампира или призрака.

Из ямы в земле, где пряталась Айдер, донесся недовольный вздох.

– Терпение, – сказал ей Гаэдинн. – Твое время ещё придет.

Затем он вышел из–за дуба и начал стрелять.

Большинство нападающих составляли ужасающие воины. Гаэдинн почувствовал раздражение. Обычно для того, чтобы избавиться от одного из желтоглазых трупов, требовалось сразу несколько обычных стрел, но использовать магические снаряды сейчас было бы расточительством. Их следует приберечь для более грозных противников.

К счастью, лучникам и арбалетчикам оказывали поддержку жрецы Коссута. Зачитывая заклинания, они со звоном раскручивали свои цепи, и, когда те загорались, пламя охватывало и наконечники выпущенных обороняющимися стрел и болтов. Когда они вонзались в тела ужасающих воинов, те вспыхивали, словно бумага.

Но ходячие мертвецы не ведали страха и не могли нарушить приказ. Они продолжали приближаться, не обращая внимания на потери. Однако никто из них так и не смог добраться до рощи.

Внезапно наемник, стоявший в нескольких ярдах слева от Гаэдинна, с воплем рухнул на землю. Но что его сразило, стрела или заклинание, Гаэдинн в темноте так и не смог разобрать.

– Помогите ему! – крикнул он, и, низко пригнувшись, один из жрецов Коссута бросился к упавшему.

Затем от темной массы вражеской армии отделился ещё один отряд, который на этот раз составляли завывающие кровавые орки. Гаэдинн ухмыльнулся – живую цель убить проще – и достал из земли следующую стрелу.

В этот миг его охватило предчувствие опасности, и он резко отступил за дуб. Спустя мгновение через то место, где он только что находился, со свистом пронеслась стрела или болт. Снова выйдя на открытое пространство, Гаэдинн продолжил стрелять, пока все кровавые орки до единого не оказались повержены.

Только тогда он осознал, что по роще разносятся вопли. Без сомнения, они звучали уже достаточно долго, но во время боя он редко обращал внимание на подобные вещи.

Нагнувшись, он поднял кожаный бурдюк с водой, который заблаговременно положил между двух узловатых корней дуба. К тому времени, как он закончил пить, вражеские войска расступились, образуя коридор. Гаэдинн решил, что это, должно быть, будет их первая по–настоящему серьезная атака, и через миг убедился в своей правоте.

Над головами тэйских легионеров возвышались темные длиннорукие гиганты, размером не уступавшие некоторым деревьям. Они были так высоки, что казалось удивительным, как он не заметил их раньше. Должно быть, тьма скрадывала очертания их тел.

– Ночные Ходоки! – воскликнул один из жрецов Коссута.

Твари эти двигались обманчиво медленно, но их длинные шаги стремительно сокращали разделявшее две армии расстояние. Там, где они ступали, свет гас и воцарялась тьма. А находящиеся в роще воины застыли на месте от потрясения, ничего не предпринимая, чтобы их остановить, и, как внезапно осознал Гаэдинн, сам он также не являлся исключением.

Приступ недовольства собой смыл его апатию.

– Убейте их! – крикнул он и, достав стрелу, наложил её на тетиву и выстрелил.

Она взмыла в воздух. К его облегчению, за ней последовали и другие. Но по сравнению с телами ночных ходоков они казались простыми щепками, и гиганты продолжали свой путь, не обращая на обстрел никакого внимания.

У волшебников и жрецов Огненного Владыки дела шли гораздо лучше. Они обрушили на тварей потоки пламени и заряды молний, и некоторые ночные ходоки зашатались. Верхнюю половину тела одного из них охватил огонь, и он упал.

Но остальные, даже не думая останавливаться, нанесли ответный удар. Тот, что находился прямо перед Гаэдинном, устремил на него свой взгляд. Хотя его глаза на темном лице были совершенно неразличимы, лучник почувствовал пылавшую в них злобу. Его мышцы напряглись и окаменели, а затем расслабились. Благодаря своей стойкости – или удаче – ему удалось избежать паралича.

Но другим не так повезло. Стоявшие по обе стороны от него люди с хрипами и сдавленными стонами начали застывать на месте.

Ещё один гигант взмахнул кулаком. Некоторые из находившихся перед ним солдат в ужасе разбежались, другие же принялись в замешательстве вертеть головами, а двое даже развернулись и выстрелили друг в друга из арбалетов. Третий ходок простер руку, и люди согнулись пополам, с рыданиями содрогаясь в спазмах рвоты.

К счастью, довольно много волшебников и жрецов не пострадали от первых атак. Некоторые из них продолжили обрушивать на гигантов свою магию, другие же принялись зачитывать заклинания. Должно быть, они пытались помочь пострадавшим от действий монстров солдатам.

Гаэдинн же в свою очередь решил, что настало самое время использовать последние из своих «особенных» стрел. Достав одну из них, он поцеловал на удачу наконечник и выстрелил, целясь в грудь находящегося перед ним ходока.

Когда стрела вонзилась в плоть, обрывки темной субстанции, из которых состояло тело гиганта, полетели во все стороны. Шатаясь, он сделал ещё шаг и взмахнул руками, словно швыряя камень. Гаэдинн спрятался за стволом дуба, но вспышка холода все равно пробрала его до костей. Если бы он не нашел укрытие, его сердце, скорее всего, остановилось бы.

Усилием воли подавив колебания и дрожь в руках, он взял последнюю из стрел Джесри. Пролетев полпути, она взорвалась облаком едкого тумана, и, когда ночной ходок оказался внутри него, его плоть начала с шипением таять. Когда он наконец добрался до линии деревьев, от него осталось лишь искалеченное дымящееся подобие самого себя.

Но степень исходящей от него угрозы все равно нельзя было недооценивать. Грудь Гаэдинна пронзила боль – нечто словно сдавило его сердце. Через миг она слегка утихла, но было слишком поздно – гигант уже замахивался на него кулаком.

Бросившись в сторону, Гаэдинн выронил длинный лук и схватил спрятанный за деревом фальшион. Прежде чем ночной ходок успел занести руку для второго удара, он рассек его колено и помчался дальше.

Великан повернулся вслед за ним, и тогда Эйдер покинула свое укрытие. Гаэдину казалось, что низко расположенные ветки помешают ей летать между деревьев, но она опровергла его ожидания. Ломая растительность широко расправленными крыльями, грифониха спикировала на голову ночного ходока и принялась терзать её когтями и клювом.

Гигант потянулся к ней. Сорвавшись на бег, Гаэдинн подсек его лодыжки. Монстр рухнул, оставляя за собой след из сломанных деревьев, и Эйдер отошла от него.

Судя по всему, ночному ходоку вряд ли удастся подняться вновь. Впрочем, неудивительно – грифонихе удалось оторвать изрядный кусок его и без того обгорелого и поврежденного черепа. Она выплюнула шмат мерзкой плоти, и Гаэдинн развернулся, чтобы посмотреть, как идут дела у остальных.

Не очень хорошо. Погибло ещё два ночных ходока, но остальные, а их насчитывалось не меньше полудюжины, уже добрались до рощи. Гаэдинн отчаянно попытался придумать способ одолеть их силами тех войск, что имелись в его распоряжении. Тем временем солдаты врага, люди и орки, почувствовав вкус приближающейся победы, разразились радостными воплями.

И тогда из–за деревьев за спиной Гаэдинна появились демоны – прыгающие человекоподобные жабы, плавно скользящие шестирукие женщины, чьи тела в талии превращались в змеиные хвосты, и множество других. Они с яростью набросились на ночных ходоков. Наемники и войска зулкиров поспешно отступили, предоставив им разделаться с врагами в одиночку.

Ночные ходоки разорвали нескольких демонов на части, и, если бы не урон, нанесенный им Гаэдинном и его товарищами, им, возможно, даже удалось бы одержать в этом бою победу. Но, ослабевшие от ран, все они в итоге погибли.

Пока последний гигант все ещё пытался бороться, мимо Гаэдинна прошел Неврон – или некто, выглядящий точь–в–точь как он. Освещенный сиянием своих защитных заклинаний, новоприбывший вышел за пределы рощи, презрительно ухмыльнулся и плюнул в сторону армии Со–Кехура.

Затем, продолжая двигаться столь же неторопливо, словно ничто здесь не могло представлять для него угрозы, он повернулся и направился обратно. Поравнявшись с Гаэдинном, зулкир зашел за дуб и остановился.

Черты лица Неврона растаяли, а фигура стала стройней. Перед лучником предстал пожилой мужчина с заметно меньшим количеством татуировок, носивший символ в виде кинжала – знак Лазорила.

– Я решил, что ближе подходить не стоит, – произнес он. – Я чувствовал, как некроманты изучают меня, прощупывая в поисках слабых мест. Вполне возможно, они смогли заглянуть под мою маску.

– Это было бы прискорбно, – произнес Гаэдинн. – Спасибо, что пришел на помощь.

– Твоя соратница Джесри почувствовала, что вы в беде. Тебе стоит поблагодарить и её тоже, – Красный Волшебник вгляделся в тень деревьев, где его ждали одетые в мантии фигуры. Они пытались создать у врагов впечатление, что Неврон вызвал всю эту ораву демонов в одиночку, но на самом деле для этого потребовались усилия сразу нескольких заклинателей. – Мне с моими коллегами пора назад. Думаешь, здесь вам тяжко приходится? Это ничто по сравнению с тем, с чем столкнулась основная часть армии.

– О, в этом я не сомневаюсь, – произнес Гаэдинн. – Просто гадаю, не стоит ли мне пока прилечь и ненадолго вздремнуть.

* * *

Судя по всему, Лалларе уже доводилось летать, и не раз. Она держалась спокойно, не цепляясь изо всех сил за его талию и не выказывая никаких признаков волнения. В нескольких ярдах справа от Джета летел Зеркало, отыскавший их незадолго после столкновения скал. Сейчас призрак выглядел мерцающей тенью рыцаря, которым он являлся при жизни.

Им всем пришлось прибегнуть именно к этому способу перемещения, ведь, как оказалось, защита Маларка не позволяла перенестись прямиком на вершину горы. Так что, используя скалы в качестве укрытия, они летели вперед, настороженно осматривая окрестности. Один раз Аот увидел вдали пару огромных тварей, похожих на летучих мышей, но они, кажется, их не заметили. На протяжении всего пути он не обнаружил никаких признаков присутствия Барериса, Сзасса Тэма или других зулкиров.

Наконец они приземлились на уступ, расположенный тридцатью ярдами ниже места проведения ритуала.

– Попытайся отыскать остальных ещё раз, – попросил Аот Лаллару, спрыгнув со спины Джета.

Она достала из кармана светящийся голубой кристалл в форме куба, вгляделась в него и тихо что–то пробормотала.

– По–прежнему ничего. Возможно, они и правда мертвы. Или же скрывают свое присутствие при помощи магии, чтобы Спрингхилл не смог их обнаружить и атаковать.

– Но мы–то здесь, – произнес Зеркало, – а наш противник находится прямо у нас над головой. Мне не терпится подняться туда и напасть на него.

– Кажется, Сзасс Тэм считал, что мы сумеем одолеть его, только объединив свои силы, – ответил Аот. – И, припоминая, каким крепким орешком Маларк являлся сто лет назад, когда он находился в реальном мире и не владел магией, я могу в это поверить.

– Разумно, – признал призрак. – Но, с другой стороны, ритуал проходит здесь и сейчас. Насколько нам известно, Маларк вот–вот доведет его до конца. Сколько нам придется ждать подкрепления, которое, вполне возможно, не прибудет никогда?

– Понятия не имею. Слушайте, я заберусь туда и посмотрю, что там творится. А затем мы решим, что делать дальше.

– Неплохая идея, но позволь пойти мне. Я смогу стать невидимым и уж точно не буду издавать никакого шума.

– Но мы не можем рассчитывать на то, что твоим глазам откроется столько же, сколько и моим, – Аот ухмыльнулся. – Вспомни, я в этом деле далеко не новичок. Сомневайся в чем угодно, но моей способности передвигаться незаметно ты можешь доверять.

– Моим талантам тоже, – произнесла Лаллара. Бормоча слова силы, она проделала своими искривленными артритом руками несколько пассов, и по телу Аота пробежал холодок. – Если повезет, это помешает даже избранному ученику Сзасса Тэма обнаружить твое присутствие, а если и нет, я также наложила на тебя защитные чары, способные рассеять вражескую магию, чтобы она не причинила тебе вреда. По крайней мере, на протяжении пары мгновений ты все же останешься в живых.

– Звучит весьма вдохновляюще, – Аот закрепил копье на спине специальным ремнем и полез наверх.

Горный склон здесь был крутым, но не настолько, чтобы по нему не смог подняться обычный человек без использования особого снаряжения. Именно поэтому Аот и его спутники и приземлились именно здесь. И все же прошла целая вечность, прежде чем он добрался до вершины, и каждую секунду он боялся, что, несмотря на все их с Лалларой усилия, Маларк почувствует его присутствие и, перегнувшись через край, собьет его со скалы зарядом магии. Или простым камнем.

Но этого не произошло, и наконец боевой маг ухватился за выступ и приподнялся над краем плоского каменного плато, находившегося на вершине горы.

В центре его парил Маларк. На нем была зазубренная диадема из мутного кристалла, а над головой он держал посох, сделанный из того же самого материала.

Когда Аот увидел шпиона в первый раз, тот зачитывал заклинания, размахивая посохом, но сейчас он, судя по всему, не предпринимал никаких активных действий. Но это впечатление наверняка было обманчивым. Он просто достиг той стадии ритуала, в которой уже не требовалось творить магию традиционными способами – лишь силой мысли.

Поначалу это было все, что увидел Аот. Затем на пустом пространстве возникло мерцающее марево, и от этого зрелища его голова запульсировала, а кишки завязались узлом. Должно быть, там и находились те стражники, о которых упоминал Сзасс Тэм. Магия скрывала их настолько надежно, что даже его измененные голубым пламенем глаза не помогли ему определить, кем или чем они являлись. Но они были большими, и их было много.

Аот решил, что настало самое время вернуться к своим товарищам. Но прежде, чем он успел начать спуск, ему на глаза попалось кое–то ещё.

Над вершиной горы, скрытое от взгляда обычного человека, висело, медленно поворачиваясь, нечто, похожее на огромное колесо, сферу или спутанный клубок ниток. Аот так и не понял, какую конкретно форму оно имеет или из чего состоит – он не смог разглядеть его в подробностях, или, возможно, его рассудок инстинктивно защитил его от этого зрелища. Вероятно, оно обладало общей природой с теми вспышками тени, которые некроманты использовали для убийства живых существ.

Но каким–то образом он понял, что эта субстанция куда более ядовита, чем любые заклинания. От неё исходило ощущение абсолютного, неизмеримого ужаса. Он мог представить, как отсюда выплескивается злобная сила, раскалывая небеса и уничтожая землю. Как люди вырывают себе глаза, только бы не смотреть на это. Но он обнаружил, что все равно не в силах отвести взгляд.

Аот всхлипнул. Когда он осознал, что за звук сорвался с его губ, то транс, вызванный парализовавшим его страхом, исчез. Сейчас ему грозила куда более реальная опасность. Что, если Маларк или один из его охранников его услышали? Он отвернулся от ужасающего объекта, парящего над его головой.

Но, кажется, все обошлось. Сделав глубокий вдох, Аот пробудил магию одной из своих татуировок, чтобы замедлить падение, и плавно опустился вниз.

Когда он оказался на уступе, Джет произнес:

– Я взглянул через твои глаза и теперь жалею об этом. В любом случае, я уже рассказал этим двоим о том, что ты видел.

– Итак, что же нам делать? – спросил Зеркало.

Почему именно я? задался вопросом Аот. У нас тут вроде как зулкир имеется. Но он ведь и сам настаивал на том, чтобы архимаги считались с ним, как с равным, и Лаллара, кажется, была не против того, что он возьмет руководство на себя. Возможно, у неё просто не было своих идей.

Не впервые его раздражала ответственность, являвшаяся неотъемлемой частью бремени власти, хотя он уже и забыл, когда это происходило. Впрочем, этот раз имеет все шансы оказаться последним.

– Я поднимусь обратно, – произнес он. – Маларк полностью поглощен ритуалом, и ни он, ни его охранники не смогут меня увидеть. Возможно, мне удастся его убить.

– Не рассчитывай на это, – возразила Лаллара. – Враждебные действия разрушат укрывающую тебя магию.

– И все же у меня есть шанс нанести удар прежде, чем он или его твари успеют отреагировать.

– Твари – возможно, – произнес Зеркало. – Но сам Маларк?

Аот вздохнул.

– Вынужден признать, это и впрямь маловероятно.

– Правильно ли я тебя понял? – резко спросил Джет. – Ты хочешь отправиться туда в одиночку?

– Да. Предположим, я нападу на Маларка и у меня не получится убить его с одного удара. Если я буду один, есть несколько вариантов дальнейшего развития событий. Он может решить сразиться со мной один на один, без помощи своих охранников. Стремление убивать своими руками всегда являлось неотъемлемой частью его любви к смерти. Если все так и будет, то у вас, возможно, появится возможность вмешаться в схватку и застать его врасплох. Он даже может решить обменяться со мной перед боем парой слов, ведь некогда мы были друзьями. В любом случае, каждый миг, что он потратит на меня – это миг, который оттянет окончание ритуала. Ещё один шанс на то, что кто–нибудь придет к нам на помощь. Даже если я погибну, вы много не потеряете, по крайней мере, если остальные ещё живы. У вас все равно будет неплохой шанс на победу.

Зеркало нахмурился.

– Мне это не нравится, но я признаю правоту твоих слов. И, обещаю, в случае необходимости мы мгновенно окажемся на вершине горы.

– Только если это будет целесообразно, – произнес Аот. – Помните, что ваша цель – не меня спасать, а остановить ритуал.

– Не волнуйся, – произнесла Лаллара. – Всем известно, что ты – просто расходный материал.

Аот криво улыбнулся.

– Я всегда знал, что в этом могу на вас положиться, Ваше Всемогущество. Джет расскажет вам, как у меня пойдут дела, чтобы вы смогли определиться с планом действий, – схватившись за выступ, он снова полез наверх.

* * *

Некоторые копейщики отложили свое оружие и щиты. Кое–то сидел на земле. Кхорин не испытывал к ним зависти, хотя в глубине души он тоже был бы не прочь к ним присоединиться. Но вместо этого он прохаживался между рядами войск, наблюдая за тем, как солдаты уносят мертвых и раненых, на место которых заступают новые бойцы, и передают друг другу воду, сухари и сушеные яблоки. Ему пришло в голову, что он и счет потерял тому, сколько раз враги уже шли в атаку, и дварф отстраненно принялся копаться в памяти.

Он так и не успел окончить свои расчеты, когда к нему приблизился один из младших офицеров Самаса Кула. Человек носил позолоченную и богато изукрашенную кольчугу, что вполне соответствовало вкусам его хозяина. Учитывая, что плюмажа на шлеме уже давно не было, она выглядела особенно нелепо.

Но стоит отдать парню должное. В отличие от многих своих коллег, которые делали все возможное, чтобы держаться подальше от передних рядов, он и вправду сражался с врагами в ближнем бою.

– Мне тут стало интересно, – заговорил человек.

– Что? – спросил Кхорин.

– Мы побеждаем?

– Разумеется.

Отчасти это являлось ложью. Боевой опыт Кхорина говорил ему, что исход сражения может оказаться любым. Но этот парнишка так жаждал услышать подтверждение своей правоты, что рушить его надежды было бы жестоко.

Ничто не могло поколебать решимость мертвых воинов Со–Кехура, которые раз за разом с неукротимой яростью обрушивались на войска защитников, исполняя волю своего господина. Но каждый раз, когда на поле боя появлялся кто–то из иллюзорных зулкиров, творя смертоносную магию, Кхорин чувствовал, что живых солдат аутарха охватывает трепет. Он подозревал, что кратчайший путь к победе состоит в том, чтобы сосредоточить свои атаки на тех отрядах, чей моральный дух был низок. К сожалению, он и его люди сражались в защите и поэтому не имели особой возможности выбирать себе противников.

Ну, по крайней мере, в небесах их прикрывали наездники на грифонах. В основном они вели бой с воздушной кавалерией врага, но порой все же находили время, чтобы выпустить пару стрел и по наземным целям.

– Как думаешь, сколько ещё раз они пойдут в атаку? – спросил офицер Самаса.

Кхорин заметил движение в рядах врагов.

– Как минимум один. Лучше тебе вернуться к своим людям. И не волнуйся. Вы отлично держитесь.

Кивнув, человек торопливо бросился прочь, а Кхорин не спеша направился к своему отряду. Незачем бежать. Если бы у подчиненного Самаса было больше опыта, он бы знал, что на то, чтобы организовать очередной штурм, потребуется время.

И все же вскоре враги перешли в атаку. Поначалу Кхорин видел только ужасающих воинов, на иссохших лицах которых пылали желтые глаза, но затем разглядел и возглавлявших их тварей – если это были твари. Мечи, топоры и молоты кружились в воздухе без какой–либо поддержки, и лишь завихрения пыли да вой ветра свидетельствовали о том, что их направляет некая сила.

– Духи мечей! – воскликнул один из солдат, стоящий в задних рядах.

– Яростные ветра! – отозвался кто–то ещё.

Итак, теперь Кхорину было известно два имени, которыми величали этих тварей. Чудненько. Лучше бы один из опознавших их умников поделился с окружающими какими–нибудь полезными сведениями, например, о том, как их можно убить.

Но одно казалось неоспоримым. Простое оружие в схватке с яростным ветром будет бесполезно. Бросив копье и щит, Кхорин вытащил из–за спины ургош и бросился наперерез одной из тварей, пока солдаты, стоящие в первых рядах, не оказались в пределах досягаемости её вращающихся клинков.

Порывы ветра сбивали его с ног. Уклонившись от палаша, дварф парировал удар летевшего за ним скимитара и, сделав шаг по направлению к центру шторма, контратаковал.

Он понятия не имел, насколько эффективен оказался его выпад. Откуда воину знать, поразил ли он цель, если та была невидима и состояла по большей части из воздуха? Но здравый смысл подсказывал, что, если тварь и имеет уязвимое место, то находится оно в середине вращающегося вихря.

Кхорин упрямо продолжил наносить удар за ударом, по большей части пользуясь ургошем как топором, но иногда пуская в ход и наконечник копья, расположенный с другой стороны оружия. Дух меча атаковал в ответ, но дварф либо блокировал его клинки, либо уклонялся от них.

Несмотря на напряженность схватки, порой ему удавалось бросить мимолетный взгляд на других солдат, которые, следуя его примеру, покинули строй, чтобы вступить в бой с яростными ветрами. Некоторые из них ещё продолжали сражаться, но прискорбно большое число воинов уже лежали на земле.

Тем временем ночь расцветала вспышками – это Пылающие Жаровни и волшебники осыпали тварей огненными сгустками. Один заряд пламени пролетел совсем близко от Кхорина, ослепив его и вынудив отшатнуться в сторону от жара, но безостановочный натиск вращающихся лезвий не замедлился.

Когда он нанес очередной удар, ему показалось, что он наконец ощутил слабое сопротивление, словно его ургош рассек соломинку. В воздухе на миг возникла алая полоса. Дварф задался вопросом, произошло ли это на самом деле или же его ввели в заблуждение остаточное изображение на сетчатке глаз и надежда.

И тогда к нему устремился фальчион. Дварф слишком поздно заметил его приближение и не успел парировать удар, который пришелся ему прямо в грудь. Клинок тут же скользнул в сторону и унесся прочь, увлекаемый вихрем, созданным духом меча.

Кхорин ощутил боль. Разумеется, если бы лезвие прошло сквозь кольчугу и вонзилось в его тело, ему пришлось бы куда хуже, но он все равно пошатнулся. Порывы ветра мешали ему вновь обрести равновесие и перейти в атаку. Теперь ему оставалось лишь защищаться, да и то с трудом.

На него обрушился удар булавы. Он отвел её в сторону и, увидев, что к нему уже летят другие оружия, вновь вернул ургош в защитную позицию. Внезапно завывания ветра стихли, и все клинки попадали на землю. В центре вихря возникла фигура из серого тумана.

Солдаты разразились радостными криками. Тяжело дыша, Кхорин с бешено колотящимся сердцем осознал, что духи мечей все до единого застыли на месте.

Судя по всему, это было дело рук Лаллары. Окруженная золотистым светом своих защитных заклинаний, она, стоя позади строя, размахивала посохом. Но по позе старухи Кхорин понял, что под иллюзорным обличьем скрывается не кто иная, как Джесри.

Это было разумно. Духи мечей принадлежали к числу нежити, но, чтобы поднять клинки в воздух, им требовалось создать вихрь. А Джесри могла заставить ветер подчиняться своей воле. Образно говоря, сейчас она схватила призраков за запястья, мешая им пользоваться руками.

Слабые порывы ветра со свистом проносились во всех направлениях. Булава взмыла в воздух, но, не пролетев и полпути, упала обратно на землю. Джесри совладала с яростными ветрами, но, даже с учетом того, что ей явно помогали и другие волшебники, она не сможет удерживать их вечно.

Прохрипев боевой клич, Кхорин набросился на призрачную фигуру. Он атаковал снова и снова, и после каждого удара в воздухе оставался алый светящийся росчерк. Его противник начал исчезать, но с каждой секундой завывания ветра становились все громче, его порывы – сильней, и он понятия не имел, почему призрак тает – то ли он и правда берет над ним верх, то ли тот потихоньку начинает вырываться на свободу.

Кхорин нанес духу ещё один удар в грудь, и он окончательно исчез. Обернувшись, дварф обнаружил, что вокруг него вновь кружит вихрь, поднимая оружие с земли. Его охватило отчаянье, и он усилием воли подавил это чувство. Внезапно ветер стих. Клинки попадали на землю.

Снова зазвучали приветственные возгласы. Кхорин огляделся и увидел, что вмешательство Джесри позволило его товарищам разделаться и с остальными духами мечей.

Если бы в мире существовала справедливость, то сейчас у него появилась бы возможность немного перевести дух и порадоваться победе. Но, увы, перед вражеским войском все ещё находились дюжины ужасающих воинов. Они не могли начать наступление одновременно с духами мечей, ибо их вращающиеся клинки рассекли бы их на части. Но теперь уже ничто не мешало им перейти в атаку. Кхорин поспешно отступил обратно в ряды своего войска, чтобы наступающие мертвецы его не смели. Схватив копье, он выставил его вперед как раз вовремя, чтобы на него налетел первый зомби.