Текст книги "Нечестивец (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Зачем ты мне это предлагаешь?

– В память о былых временах. Считай это извинением, если пожелаешь. Итак, примешь ли ты мое предложение или же предпочтешь, чтобы тебя одновременно атаковали все собравшиеся здесь Красные Волшебники, ужасающие воины и прочие?

– Хорошо, я приму бой и убью тебя.

– Возможен и такой исход. Покажи мне все, что умеешь.

Припав к земле, Маларк принялся обходить барда по кругу. Радуясь, что время разговоров наконец прошло и он мог продолжить пение, Барерис опустил свой палаш в низкую позицию и начал двигаться в противоположном направлении.

Внезапно Маларк взвился в воздух и попытался пнуть барда в голову. Уклонившись, он отступил на полшага и сделал выпад мечом. Его острие должно было вонзиться Маларку в пах, но, несмотря на инерцию своего движения, невысокий боец каким–то образом ухитрился ударить одной ногой вбок и отвести клинок в сторону.

Развернувшись, Маларк нанес удар назад, целясь Барерису в грудь. Хрустнули ребра, и барда пронзила вспышка боли. От удара он попятился, и, снова повернувшись, Маларк бросился к нему. Не прекращая петь, Барерис промедлил ещё одну секунду, а затем остановился, снова обретя устойчивость, и сделал выпад. Резко затормозив, Маларк избежал участи быть нанизанным на его клинок, но лезвие все же вонзилось в его грудь на полпальца.

Бард бросился вперед, и Маларк крутнулся в сторону. Меч не задел жизненно важных органов, но оставил на его предплечье кровоточащую отметину.

Ухмыльнувшись, Маларк склонил голову.

– Хорошо. Правда хорошо, – он взмахнул своей черной дубинкой, и, когда Барерис приготовился парировать, перекинул её в другую руку и крутнул, чтобы перехватить клинок противника. Оружия столкнулись. Барерис ещё больше сократил разделявшее их расстояние, чтобы самому получить возможность использовать оружие в качестве рычага. Он навалился на него со всей своей сверхчеловеческой силой, и дубинка вылетела из рук Маларка.

Бард тут же нанес ему режущий удар по колену. Подпрыгнув, Маларк пропустил его клинок под ногами и ударил его в лоб ребром ладони. Череп Барериса хрустнул, и от боли он временно ослеп. Он сделал выпад в ту сторону, где, по его предположениям, должен был находиться бывший шпион. Очевидно, его догадка оказалась верной. Его клинок пронзил лишь воздух, но ответного удара не последовало, и, когда мгновение спустя зрение к нему вернулось, он увидел, что его одетый в красное противник стоит в трех шагах поодаль – там, куда, по идее, и должен был отпрыгнуть, чтобы избежать его атаки. Маларк свистнул, и черная дубинка, взмыв в воздух, вернулась в его руку, словно собака, откликнувшаяся на зов хозяина.

Некоторое время они продолжали обмениваться ударами. Каждый из противников периодически наносил другому ранения, но ни одно из них не было достаточно серьезным, чтобы повлиять на исход боя. Барерис задался вопросом, сколько ещё ему необходимо продержаться. В этом–то и состояла загвоздка с магией, которую он творил с момента первого контакта с врагом, вплетая заклинание не только в саму песнь, но и в кажущиеся обычными диалоги. Эффект, которого он надеялся добиться, был столь неуловим, что сам он не имел возможности узнать, удалось ли ему задуманное или нет. По крайней мере, не ставя при этом под угрозу своё существование.

Он все ещё продолжал гадать, когда Маларк принял решение за него.

Барерис сократил дистанцию и сделал выпад, целясь своему противнику в голову. Маларк двинулся вперед, и, казалось, он не имел никакой возможности избежать удара, который расколет его череп на куски. Но в процессе движения он слегка сместил торс таким образом, что клинок барда прошел мимо. Выронив дубинку, бывший шпион схватил Барериса за предплечье и крутнул.

Тот принялся бороться, не желая отпускать свое оружие и не давая противнику сломать ему локоть. Маларк тут же отпустил его, и бард, не встречая больше сопротивления, потерял равновесие. Лишь на миг, но этого мига хватило, чтобы враг ударил его в колено.

Барерис пошатнулся, и его низкорослый противник ударил его по второму колену. Ноги барда подкосились, и он упал в грязь. Он попытался перекатиться на спину и вскинуть меч, но не успел. Что–то – скорее всего, нога – врезалось ему в середину спины, и ещё один такой же удар обрушился на шею. Его пронзила боль, и он утратил контроль над своим телом. Барерис попытался прохрипеть очередную строчку песни, но даже это оказалось ему не под силу.

* * *

Маларк посмотрел вниз на Барериса, который слабо корчился под его ногами, и решил, что этого недостаточно. Любой обычный смертный, получивший двойной передом спины, погиб бы на месте, но, имея в своем распоряжении достаточно времени, бард–нежить вполне мог оправиться и от таких повреждений.

Но едва ли он восстанет, если ему отрубить голову, вырвать из груди сердце и сжечь. Маларк вынул из рук противника его меч, чтобы начать.

– Покойся с миром, – произнес он. – Я рад, что наконец могу тебя освободить, – перехватив клинок обеими руками, он поднял его вверх.

От живых членов почти забытой им аудитории, его коллег, Красных Волшебников, донесся стон. Нет, они не протестовали против решения зулкира. Никто из них не осмелился бы на это. Но оно им явно пришлось не по душе.

Поначалу Маларк не понял, почему. Затем в его разуме внезапно словно распахнулась дверь, и ему все стало ясно. Как и он, остальные маги были некромантами. Они специализировались на управлении нежитью, а Барерис являлся чрезвычайно сильным её представителем. Поэтому они жалели о том, что он окажется не порабощен, а уничтожен.

Маларк осознал, что разделяет их чувства. Отшвырнув меч, со звоном ударившийся о землю, он вновь призвал в руки жезл, проделал им извилистый магический пасс и произнес первые слова ритуала связывания. Он приглашающе взмахнул свободной рукой, и остальные некроманты присоединились к нему.

Когда заклинание было завершено, рядом с ним появился Тсагот. Кровавый изверг посмотрел на продолжавшую содрогаться бледную фигуру, лежащую на земле.

– Ты получил от этого удовольствие? – спросил он.

– Для меня, – произнес Маларк, – уничтожение нежити не спорт. Это священный долг. Но да, я получил.

– Ты его не уничтожил.

На миг Маларе почувствовал смущение. Возможно, даже неловкость. Но затем он, нахмурившись, отбросил свои неоформившиеся опасения.

– Нет. В последний момент я понял, насколько ценным союзником он сможет стать в случае, если зулкиры все же решат атаковать нас снова. Представь, какой эффект окажет на дух Аота и повстанцев вид их верного друга, летящего на них в атаку.

* * *

Сзасс Тэм щелкнул иссохшими пальцами, и по овальному зеркалу сверху вниз пробежала зыбь. Словно поток воды, она смыла изображения Маларка, Тсагота и Барериса Анскульда, и в отражении снова показалось проницательное умное лицо лича.

Как удачно, что он решил взглянуть на Кольцо Ужаса в Лапендраре именно сейчас. Наблюдая за тем то, как Маларк разделывается с бардом, он получил истинное удовольствие. Анскульд всегда являлся не более чем мелкой занозой, но он был ею уже сотню лет, и, учитывая, сколько проблем он доставил за эти годы, было приятно наконец увидеть его обезвреженным.

В дверь постучали так тихо, что лишь обладатель воистину тонкого слуха смог бы расслышать этот звук. Повернувшись на стуле, Сзасс Тэм произнес:

– Входите!

В комнату для прорицаний, неуверенно, словно робкое дитя, вошел кровавый орк–капитан. Учитывая, что он был представителем расы, которую поколениями выводили для того, чтобы убивать по приказу Красных Волшебников, это выглядело нелепо. Возможно, его нервировали разбросанные повсюду части тел, источающие трупный запах, и сломанные могильные принадлежности. Хоть это помещение и предназначалось для прорицаний, Сзасс Тэм схожим образом украсил все покои, служившие ему для различных целей. Подобное окружение способствовало подготовке его разума к ритуалу.

Но он подозревал, что орк чувствовал себя не в своей тарелке потому, что принес дурные вести. Воин подтвердил его догадку, когда получил разрешение подняться с колен.

– Ваше Всемогущество, мы потеряли ещё одну поисковую группу. Они нашли демона – или он нашел их – в тоннелях с вырезанными в стенах лицами, рядом с подвалом, запертым голубой металлической дверью. Они мертвы.

Мне служат одни идиоты, сказал себе Сзасс Тэм. Он целенаправленно разжег в душе презрение к своим подчиненным, неспособным выполнить порученное им задание.

– Жаль слышать это. Проследи, чтобы о семьях погибших позаботились.

Офицер сглотнул.

– Есть кое–что ещё, повелитель. Убив всех охотников, демон вскрыл двери, ведущие в подвал. Он уничтожил все ваши посохи и жезлы, которые там хранились.

Сзасс Тэм нахмурился. Ни одному блудному хищнику с планов Бездны не должно было оказаться под силу взломать двери, которые он запечатывал лично. В том подвале находились предметы, которые он собирал почти четыре сотни лет по всему Фаэруну и даже за его пределами. Лишиться всей коллекции, и даже не от рук вора – это, по крайней мере, было бы логично – но по вине существа, которое, скорее всего, уничтожило их в порыве бессмысленной злобы…

Запоздало Сзасс Тэм осознал, что, если ранее испытанное им презрение было полезно, то привязанность и последовавшее за ней чувство утраты – нет, и постарался от них избавиться. Посохи и жезлы – лишь порочный, достойный презрения мусор, как и все сущее. В любом случае, через несколько десятков дней, когда Великое Деяние уничтожит весь мир, они бы обратились в прах. Поэтому они не стоили того, чтобы об них думать.

Но, наверное, лучше продемонстрировать свое негодование, хоть он уже не ощущал его. Орк этого ждет, и, хоть разумы его слуг и находились во власти лича, он предпочитал, чтобы они не задавались ненужными вопросами насчет здравости рассудка своего повелителя или его истинных намерений. Особой разницы, конечно, не было, но это может слегка усложнить последнюю фазу его плана.

Поэтому он нахмурился и прорычал:

– Убейте проклятую тварь! Если потребуется, отправьте в подземелья хоть целый легион!

– Да, повелитель. Все будет исполнено. Только…

– Что – только?

– Учитывая, сколько искусных волшебников и грозных чудовищ мы уже потеряли, люди начали поговаривать, что, возможно, этот демон столь могуч, что справиться с ним под силу лишь самому Сзассу Тэму.

Лич осознал, что, если бы его на самом деле волновала безопасность крепости и судьба его драгоценного имущества, как до сих пор считали его последователи, то именно так бы он и поступил. И, возможно, эта вылазка, перерыв в череде дней и ночей бесконечных медитаций, пойдет ему на пользу.

– Хорошо, – произнес он. – Забудь о моем прежнем приказе. Я отправлюсь сразу же, как только смогу.

* * *

В течение ночи, повинуясь неосознанному порыву, Барерис несколько раз кидал взгляд на небеса. Наконец он увидел, что рассвет уже близится, как и в час, когда он проник в крепость. В глубине его сознания что–то сместилось.

Когда некроманты убедились, что он полностью находится в их власти, Маларк поручил ему обязанности, подходящие для опытного офицера. В течение дня он исполнял их будто во сне, не чувствуя ничего, кроме тусклой горькой злобы, которую не имел больше возможности ни выразить, ни толком осознать.

Он все ещё был охвачен оцепенением и не мог обдумать ситуацию, в которой оказался. Ускользнув от шайки гулей, поставленных Маларком под его командование, он направился в затененный угол пустого двора. В каменной кладке не возникло никаких ртов, выкрикивающих сведения о его местоположении; теперь он был частью гарнизона.

Оказавшись на месте, Барерис тихо запел. Он бы не смог объяснить, что делает и зачем, но все равно прибег к своим бардовским талантам, выводя нужные фразы в нужном ритме. В воздухе вокруг него, подобно стае мотыльков, трепетали вспышки магии.

Заклинание затронуло иную силу, которая в данный момент, казалось, обволакивала его, словно не пропускающий воздух слой лака. Это было больно, но боль приносила облегчение, и, когда все кончилось, его разум прояснился, и Барерис снова обрел свободу воли.

Когда он побудил Маларка и остальных некромантов поработить его, а не уничтожить, то был голов к тому, что их попытка увенчается успехом. Именно поэтому, прежде чем пробраться в крепость, он совместно с Лазорилом и Лалларой наложил на себя иные чары, должные в нужный момент заставить его произнести контрзаклинание, которое, если Тимора ему улыбнется, разрушит магические оковы врага.

Продолжая держаться в тени, но, как он надеялся, не настолько явно, чтобы вызвать подозрения у случайного наблюдателя, он направился к задним воротам, расположенным в западной стене. Вокруг по–прежнему стояла тишина. Защитные заклинания были слишком примитивными, чтобы уловить разницу между рабом, которым он являлся некоторое время назад, и врагом, в которого превратился сейчас. Кто–то из магов включил Барериса в состав гарнизона крепости, и её охранная система до сих пор рассматривала его именно в этом качестве.

На стене над выходом из крепости несли стражу четверо истощенных ужасающих воинов с тлеющими янтарными глазами. Барерису было не под силу влиять на разум иных представителей нежити, а громогласный вопль или любая другая мощная атака непременно привлечет к себе нежелательное внимание.

Но его это не пугало. Он был голов к трудностям.

Поднявшись по лестнице на высокую стену, Барерис направился к ожившим трупам. Посмотрев на него, охранники перевели взгляды обратно на расстилавшуюся за воротами холмистую равнину. Ужасающие воины были гораздо умнее обычных зомби, но любопытство им было несвойственно.

Ширины прохода хватило, чтобы Барерис беспрепятственно миновал первую пару стражей. Когда он оказался посреди отряда нежити, его ноздри заполнила мерзкая вонь. Бард выхватил клинок, повернулся вправо и нанес удар.

Голова одного из ужасающих воинов слетела с плеч и упала во двор замка. Барерис оттолкнул падающее тело в сторону, бросился к стоявшему позади него врагу и расколол ему череп прежде, чем он успел поднять копье, которое сжимал в серых шелушащихся руках.

Повернувшись, Барерис увидел, что двое оставшихся стражников воспользовались потраченным им на убийство их сородичей временем и подготовились к бою. Ближайший к нему мертвец в одной руке держал саблю, а второй готовился метнуть копье.

Бард пригнулся, и оно пролетело над его головой. Он выпрямился и атаковал.

Его клинок срезал левую часть головы трупа, обнажив черный склизкий мозг, но ужасающий воин устоял. Он попытался отрубить барду ногу, и, когда тот парировал, раздался звон стали. Барерис сократил разделявшую их дистанцию и с силой ударил тяжелым эфесом своего меча в пробоину в черепе мертвеца. На его руку брызнуло мозговое вещество, и враг упал.

Бард с тревогой заметил, что последний из стражников уже подносит к гнилым, сочащимся влагой губам рог. Бросившись к нему, он выбил рог из его хватки.

При этом отчаянном рывке он раскрылся, и ужасающий воин, державший во второй руке саблю, нанес удар, целясь ему в бок. Барерис парировал, но слишком поздно. Однако, хоть он и не смог предотвратить атаку, ему, по крайней мере, удалось погасить часть силы удара и не дать клинку проникнуть глубоко. Он вонзил свой меч под подбородок твари, так, что его острие вышло из макушки. Стражник рухнул.

Кривясь от жгучей боли в боку, Барерис высвободил клинок и огляделся. Насколько он мог судить, никто его не заметил, и он собирался сделать все возможное для того, чтобы так продолжалось и впредь.

Он тихо запел, и в воздухе заклубилась мерцающая дымка. Сначала она скрыла останки ужасающих воинов – как те, что валялись на стене, так и упавшие вниз. А потом из неё сформировались четыре силуэта, создавая видимость того, что стражи до сих пор стоят на посту.

Барерис слишком хорошо знал, что и Красных Волшебников, и нежить обмануть таким трюком практически невозможно. Но он верил в свои способности и смел надеяться, что иллюзия убедит хотя бы тех, кто не станет пристально к ней приглядываться.

Затем он пропел контрзаклинание, чтобы предотвратить появление в каменной кладке вопящих ртов. Когда с этим было покончено, настало время открыть ворота.

В этой огромной крепости даже задние двери были массивными. Предполагалось, что с ними должны управляться одновременно двое или больше солдат. Но обладающий сверхъестественной силой Барерис справился и в одиночку. Было странно чувствовать, как отъезжает в сторону засов и расходятся тяжелые створки, когда его глаза, введенные в заблуждение сотворенным им самим чудом, свидетельствовали, что врата по–прежнему остаются закрытыми.

Глава 8

17 миртула, год Темного Круга (1478 DR)

Аот вместе с другими командующими и значительная часть их армии залегли в укрытии за невысоким холмом, находящимся на восточном подступе к Кольцу Ужаса. Как они надеялись, здесь они были недосягаемы для взглядов противника. Наделенный наиболее острым зрением из всех, Аот смотрел на задние ворота, которые они избрали своей целью перед тем, как Барерис отправился во вражескую крепость. Он страстно желал, чтобы они наконец открылись.

Припавший к земле позади него Джет хмыкнул.

– Да. Загадай желание. Это поможет.

– Во всяком случае, не помешает, – произнес Аот, когда две створки наконец распахнулись внутрь, сначала одна, потом вторая. Он заметил возле них белое пятно – должно быть, это был открывавший их Барерис.

– Во имя всех огней, что пылают во всех Адах, – произнес Неврон. На этот раз его голос звучал не презрительно, а потрясенно. – У певца получилось.

– Или же некроманты заставили его выдать наши намерения и теперь собираются использовать наш собственный план, чтобы заманить нас в ловушку, – сказала Лаллара, злобно усмехнувшись. – Пойдем выясним, что из этого правда?

– Да, – ответил Аот. – Пойдем, – он встал на ноги, и остальные последовали его примеру. В его голове промелькнула мысль, что видеть зулкиров лежащими на животах в редкой траве было странно. Даже Самас Кул нехотя отказался от своего летающего трона. Вместо этого его раздутое тело поддерживал магический каркас из светящихся белых полос, позволявший ему двигаться, не прилагая для этого никаких усилий.

Из них только Аот собирался идти в авангарде, так что ему пришлось ждать, пока архимаги вернутся в середину армии, а их охранники сформируют вокруг них защитное построение.

– Уверен, что хочешь отправиться с нами пешком? – спросил он Джета. – Ты мог бы подождать и присоединиться к битве вместе с остальными грифонами, – он не стал включать воздушную кавалерию в первую волну атаки, так как это удваивало их шансы оказаться замеченными.

Джет качнул черноперой головой, отметая его предложение.

– Я буду следовать за тобой везде и всегда. Но не думай, что сможешь ездить на мне, словно на проклятой лошади.

– Этого ещё не хватало, – оглядевшись, Аот решил, что время пришло. Махнув копьем, он устремился вперед, и остальные последовали за ним.

Приближаясь к крепости, Джесри и остальные маги шептали заклинания сокрытия. Аот ощущал их силу, которая струилась в воздухе. Несмотря на свое усовершенствованное зрение, он не видел на стенах ни одного врага, готовившегося захлопнуть ловушку. И все же его глотка пересохла. Он не мог избавиться от мысли, что, когда он и его товарищи окажутся достаточно близко, сверху на них обрушатся тучи стрел и сгустков леденящей ядовитой тени.

К счастью, его опасения не подтвердились. Когда он с опаской прошел через распахнутые ворота, держа наизготовку копье, его встретил лишь Барерис. Боевой маг широко ухмыльнулся и сжал плечо друга. Зеркало, который сейчас выглядел, как человек, которым он являлся при жизни, проплыл следом за ним и отдал барду честь аккуратным взмахом темного меча. Барерис поприветствовал их обоих коротким кивком.

Аот оглянулся и увидел, что Кхорин уже стоит рядом с ним, ожидая приказов.

– Построй отряды, – сказал он дварфу. – Но тихо. Мы же не хотим, чтобы некроманты раньше времени заподозрили, что у них гости.

– Я помню план, – произнес Кхорин. Повернувшись, он взмахом руки велел группе копейщиков выйти вперед.

– Итак, где маги? – спросил Аот.

– Здесь, – произнесла Джесри, подходя ближе. Золотые руны на её посохе светились, а тело окутывало серебристое мерцание – так проявлялось действие какого–то защитного заклинания. Её светлые волосы, плащ и мантия развевались под порывами ветра, которые не ощущал никто, кроме неё. За ней следовали несколько татуированных бритоголовых Красных Волшебников. – Полагаю, время настало?

– Да, – произнес Аот. – Сделай это.

Встав в круг, маги вскинули свои инструменты над головами – два посоха, четыре жезла и яркая кристаллическая сфера обернутая серебристой сетью филигранной работы. Они в унисон принялись зачитывать заклинание, и воздух потеплел от силы. По всей крепости начал раздаваться грохот – это двери башен и бастионов одна за другой принялись захлопываться, сотрясая косяки.

Их запечатала магия. Те, кто оказался заперт внутри, либо сами найдут способ выбраться на холодный и сырой рассветный воздух, либо же атакующие вломятся внутрь, убивая всех на своем пути. Смысл был в том, чтобы избежать сражения со всем гарнизоном одновременно, разделив его на малые группы.

– Есть кое–что, что тебе следует знать, – произнес Барерис. – Здесь Маларк, и именно он командует обороной крепости.

– Не сказать, что я сильно удивлен. Я знал, что нам противостоит некто, обладающий выдающимся умом.

– Остерегайся его. Он девяносто лет учился магическому мастерству у самого Сзасса Тэма. Теперь он ещё опаснее, чем прежде.

– Как и мы, – Аот кивнул Кхорину, который передал его приказ своим подчиненным. Когда первые лучи солнца окрасили небеса на востоке в серый цвет, копейщики двинулись вперед.

* * *

Даже в хаосе битвы этот ходячий труп окружало свободное пространство. Казалось, даже его союзникам хватало осмотрительности не подходить к нему достаточно близко. Он был обмотан грязными повязками, но, если его и пытались сохранить от разложения при помощи мумификации, это не сработало. Из–под полос ткани сочилась гниль, и от твари пахло хуже, чем от всех представителей нежити, с которыми Барерис сталкивался за последнюю сотню лет. Волоча ноги, мертвец приблизился к троим наемникам Аота. Почувствовав исходящую от него вонь, один из них согнулся пополам и его вырвало, остальные двое пошатнулись.

Это сделало их простой добычей. Чумной отравитель, как называли подобных тварей, схватил извергавшего содержимое своего желудка мужчину и поднял в воздух. По плоти наемника потянулись прожилки гангрены.

– Оставьте его мне! – крикнул Барерис. Несмотря на омерзительную вонь, чудовище не вызывало у него дурноты, и, возможно, его губительное касание также не подействует на его неживую плоть, хоть он и надеялся, что практике ему это проверять не придется. Добежав до монстра, он вонзил меч ему в спину.

Отравитель выронил бездыханное тело своего предыдущего врага и развернулся лицом к барду. Тот нанес ему ещё два режущих удара, а затем отступил. Монстр потянулся за ним, и Барерис рубанул его по руке.

Чумной отравитель продолжал приближаться, словно раны ничуть его не беспокоили. Убравшись с его пути, Барерис издал крик. Удар звуковой волны разнес тварь на куски, и по округе разлетелись обрывки бинтов, обломки костей и брызги гнили.

Бард развернулся, выискивая взглядом приближающихся врагов. Таковых не наблюдалось, поэтому он воспользовался свободной минуткой, чтобы попытаться оценить ход боя, хоть это и была непростая задача для воина, который находился в самой гуще сражения.

Некоторое время план Аота насчет изоляции отдельных частей гарнизона работал. Уже начинало казаться, что этого времени хватит для того, чтобы получить решительное преимущество, но затем все запертые двери одновременно распахнулись – какому–то искусному волшебнику наконец удалось уничтожить запирающие чары. Теперь к битве присоединились все прислужники Сзасса Тэма, и она превратилась в отчаянную хаотичную резню.

Приливы и отливы боя привели Барериса к главным воротам крепости. Словно охваченные безумием, десятки его соратников сражались за то, чтобы, взяв их под контроль, открыть створки и впустить внутрь оставшуюся часть армии зулкиров. Но вражеские топорщики и копейщики дрались не менее ожесточенно, стремясь отбросить их назад, в то время как находившиеся на стенах лучники поливали их стрелами, а некроманты в алых одеяниях осыпали сгустками пламени и тени. Слуги Сзасса Тэма забрали себе брошенный при отступлении Сапог Темпуса, и теперь он, анимированный при помощи магии, раскачивался назад и вперед, сокрушая ряды своих бывших хозяев.

Надеясь, что где–то неподалеку окажутся наездники на грифонах, Барерис поднял взгляд. Некоторое время назад воздушная кавалерия Аота присоединилась к битве, и кто–то из них непременно должен находиться поблизости, атакуя стоящих на стенах бойцов. Но в небесах никого не было. Должно быть, сейчас они сражались в другом месте.

Барерис запел. Мир исчез, и он обнаружил, что стоит на стене в окружении нескольких некромантов.

Начав петь другое заклинание, которое должно было лишить его врагов мужества и силы, Барерис вонзил меч в грудь одного из магов и, вытащив его, обошел падающее тело и оказался лицом к лицу со вторым. Тот взмахнул жезлом с навершием в виде маленького черепа и начал произносить слова силы. Барерис ощутил, как магия принуждения опечатывает его разум, словно клеймо. Но на этот раз он не лежал на земле, раненый и беспомощный. Бард расколол некроманту череп прежде, чем он успел довести ритуал до конца.

Затем он убил ещё одного мага. Уклонился от запущенной в него потрескивающей молнии. Покончив со следующими двумя волшебниками, он увидел, что заклинателей поблизости больше не осталось.

Барерис повернулся к группе лучников. Пара кровавых орков осознали исходящую от него опасность и спустили тетивы. Одна стрела вонзилась ему в грудь.

Было больно, и бард отступил на шаг, но не более того. Ещё одним воплем он сбил лучников с ног, и внезапно что–то с силой ударило его по затылку.

Это не было похоже на ощущение от попадания стрелы. Невыносимая боль практически парализовала его. Но, если он даст слабину, ему конец. Барерис перекатился на спину.

В нескольких шагах от него стоял Тсагот. В верхней правой руке кровавый изверг держал камень, который, скорее всего, изначально служил боеприпасом для одной из меньших катапульт Кольца. Перекинув его в левую руку, он швырнул его в Барериса. Бард перекатом ушел в сторону, и камень, ударившись о стену рядом с ним, разлетелся на мелкие кусочки.

Он поднялся на ноги, ощущая пульсацию в задней части черепа. Интересно, насколько сильно тот поврежден? Внезапно Тсагот проделал ещё один метательный жест, хотя на этот раз его руки были пусты.

Перед Барерисом взорвалась вспышка разноцветных огней.

Кровавый изверг переместился через пространство абсолютно незаметно, как и подобает высокоразвитому хищнику. Лишь воинский инстинкт предупредил барда, что враг появился за его спиной, чтобы разорвать его на куски, пока он приходит в себя после взрыва. Моментально развернувшись, бард резко пригнулся, и когти Тсагота пронеслись над его головой, не причинив вреда. Барерис глубоко вонзил клинок в живот демона–вампира.

Тсагот издал рев и содрогнулся, но продолжил бой. Он подался вперед, ещё сильнее насаживаясь на клинок, и все его четыре руки устремились к барду.

Ему не хватало времени высвободить меч, чтобы отразить удар. Вместо этого он прикрылся свободной рукой и, опустив голову в надежде защитить глаза, начал петь слова силы.

Когти Тсагота разодрали его предплечье и кожу на голове, но Барерис все равно продолжал произносить заклинание с нужными интонациями и ритмикой. Когда он пропел финальную ноту, в воздухе взбурлила сила, и на этот раз уже он переместился на некоторое расстояние назад.

Они с кровавым извергом смерили друг друга взглядами через разделявшее их пространство, заваленное окровавленными трупами. Рана в животе Тсагота закрывалась быстрее, чем мог бы исцеляться сам Барерис.

– Итак, в конце–концов ты все же решил вступить со мной в бой, – произнес бард.

Тсагот рассмеялся.

– На этот раз у меня есть причина. Мне приказано защищать Кольцо Ужаса, а если я позволю тебе разгуливать на свободе, те черви внизу, скорее всего, смогут открыть ворота. Так что вперед. Я дам тебе то, что ты так жаждешь. Я отправлю тебя вдогонку за твоей женщиной.

Напевая, Барерис начал приближаться к своему противнику. Он не торопился – это давало время жгучей боли от ран утихнуть. Магия с покалыванием пробежала по его телу.

Когда он оказался в пределах досягаемости Тсаогта, кровавый изверг замахнулся на него когтистыми лапами. Но Барерис превратил себя в призрака, и они прошли сквозь его тело, не нанеся никакого вреда. Тсагот с рычанием развернулся. Не видя перед собой соперника, он предположил, что тот решил воспользоваться тем же трюком, что ранее применил он сам, и переместился ему за спину.

Но Барерис, прибегнувший к совершенно иному заклинанию, все это время продолжал оставаться на том же самом месте. Таким образом, сейчас он оказался позади кровавого изверга и, снова пожелав стать материальным и видимым, нанес удар ему в спину.

Пошатнувшись, демон снова развернулся, но недостаточно быстро. Бард успел нанести ему ещё два удара, а когда его огромный противник бросился на него, снова принял бестелесную форму.

Конечно, не существовало такой вещи, как абсолютная защита; даже его периодические переходы в нематериальное состояние не гарантировали неуязвимости. Если атака застанет его врасплох, то он пострадает, а Тсагот был искусным бойцом. Когда демон–нежить раскусил план Барериса, то также начал перемещаться сквозь пространство, используя сходную тактику. Таким образом оба сражающихся пытались предугадать, где и как возникнет враг в следующий раз, и, поочередно обретая материальность, делали выпады и исчезали снова.

Но разница была в том, что Барерис угадывал лучше. Словно сам Шевараш, бог воздаяния, благоволил ему сейчас. Его атаки раз за разом достигали цели, оставляя на теле Тсагота кровавые раны, в то время как сам он не получил никаких новых повреждений. И, пока продолжался его танец возмездия, демон вздрагивал от боли, а с порхающего клинка летели брызги его крови, по венам барда растекался жестокий экстаз.

Возможно, это сделало его беспечным.

Снова пожелав обрести материальность, он атаковал Тсагота нисходящим ударом, но увидел, что кровавый изверг даже не пытается защищаться. Вместо этого он подался навстречу клинку, охотно принимая ранение. При этом он и сам получил возможность добраться до Барериса.