Текст книги "Форсаж в бездну: общество после ископаемого топлива"

Автор книги: Ричард Хейнберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Я думаю, Линней все понял правильно. ExxonMobil приглашает вас занять свое место в XXI веке, основанном на ископаемом топливе. Но я бы сказал, что

Видение будущего Exxon на самом деле – это просто прямая проекция из нашего коллективного зеркала заднего вида. Несмотря на наличие высокотехнологичных устройств, нефтяная промышленность – это пережиток времен Беверли-Хиллз. Этот созданный на ископаемом топливе ситком о мире, в котором мы все оказались в ловушке, на первый взгляд может показаться характерным для счастливого автомобильного движения с улыбающимся лицом, но по своей сути он чудовищен и гротескен. Это зомби-энергетическая экономика.

Конечно, все мы используем нефть и природный газ бесчисленными способами и ежедневно. Это удивительные вещества: они высококалорийны, химически полезны и приносят огромную экономическую выгоду. Америка начинала с огромных запасов нефти и газа, и они помогли сделать нашу страну самой богатой и могущественной страной в мире.

Но нефть и газ – ресурсы ограниченные, поэтому с самого начала было ясно, что, добывая и сжигая их, мы фактически крали у будущего. Вначале количество доступного топлива казалось таким огромным, что его истощение представляло собой лишь теоретический предел его потребления. Мы знали, что в конечном итоге опустошим резервуары углеводородов на Земле, но это было проблемой для наших праправнуков. Тем не менее, добыча нефти в США начала снижаться в 1970 году, несмотря на огромные открытия на Аляске и в заливе Мексики.

В других странах также наблюдается снижение темпов открытия и добычи, а мировая добыча традиционной сырой нефти не изменилась в течение последних шести лет, даже несмотря на то, что цены на нефть резко выросли. Согласно

Международному энергетическому агентству, мировая добыча традиционной сырой нефти достигла пика в 2006 году и с этого момента будет сокращаться.

ExxonMobil заявляет, что нам не о чем беспокоиться, поскольку во всем мире по-прежнему существуют огромные неиспользованные запасы углеводородов. Это правда. Но мы уже собрали скромные плоды наших нефтегазовых ресурсов. Оставшиеся ресурсы более низкого качества и расположены в более труднодоступных местах, чем это было в случае с нефтью и газом в прошлые десятилетия. Нефтегазовые компании все чаще работают в сверхглубоких водах или в арктических регионах, и им необходимо использовать сложные технологии, такие как гидроразрыв пласта, горизонтальное бурение и закачка воды или азота. Мы вступили в эру экстремальных углеводородов. Это означает, что производственные затраты будут продолжать расти из года в год. Даже если мы избавимся от спекулянтов на нефтяном рынке, цена на нефть все равно будет расти.

Но если инвестиционные затраты на разведку и добычу нефти и газа быстро растут, экологические затраты на эти виды топлива растут так же быстро. Поскольку промышленность работает на пределе своего технического ноу-хау, ошибки могут и будут происходить. Как мы видели летом 2010 года в Мексиканском заливе, ошибки, которые происходят на глубине одной или двух миль от воды океана, могут иметь разрушительные последствия для всей экосистемы и для людей, которые зависят от этой экосистемы.

Жители побережья Персидского залива демонстрируют миру свое храброе лицо и по понятным причинам хотят верить, что их индустрия морепродуктов находится в безопасности и восстанавливается, но биологи, работающие там, говорят нам, что нефть из глубоководного горизонта после аварии в заливе все еще прокладывает себе путь вверх по пищевой цепочке.

Конечно, самый большой ущерб окружающей среде от сжигания ископаемого топлива связан с химическим изменением атмосферы планеты. Углекислый газ от сжигания нефти, газа и угля изменяет климат Земли и вызывает закисление наших океанов. Вероятные последствия поистине ужасающие: повышение уровня моря, экстремальные погодные условия, падение сельскохозяйственного производства и разрушение океанических пищевых цепей. Не говоря уже о голодающих белых медведях – мы сталкиваемся с перспективой голодающих людей.

Но подождите: это вообще происходит? Почти половина всех американцев сообщают социологам, что либо планета вообще не нагревается, либо, если да, то это не из-за ископаемого топлива. В конце концов, как может мир действительно становиться жарче, когда мы видим рекордные снегопады во многих местах?

И даже если это потепление, как мы узнаем, что это не из-за вулканов, или естественных климатических изменений, или пукания коров, или из-за того, что Солнце становится горячее? Понятно, что американцев сбивают с толку подобные вопросы, которые они слышат снова и снова по радио и телевидению.

Теперь, конечно, если вы примените навыки критического мышления, которые вы приобрели здесь, в WPI, для изучения соответствующих данных, вы, вероятно, придете к тому же выводу, что и подавляющее большинство ученых, изучавших эти вопросы. . Действительно, научное сообщество практически единодушно в оценке того, что Земля нагревается, и что единственное правдоподобное объяснение этому – повышение уровня углекислого газа в результате сжигания ископаемого топлива. Ученым трудно достичь такого консенсуса, за исключением случаев, когда вывод полностью подтвержден доказательствами.

Я не собираюсь демонизировать ExxonMobil, но кое-что нужно сказать. Эта компания сыграла ключевую роль в формировании нашего национального разговора об изменении климата. В отчете Союза обеспокоенных ученых за 2007 год описывается, как ExxonMobil применила тактику дезинформации табачной промышленности и финансировала некоторые из тех же организаций, которые вели кампании против регулирования табака в 1980-х годах – но на этот раз для того, чтобы затруднить понимание общественностью науки об изменении климата и отложить принятие мер по вопросу.

Согласно отчету, между 1998 и 2005 годами ExxonMobil направила почти 16 миллионов долларов сети из 43 правозащитных организаций, которые искажали рецензируемые научные данные о глобальном потеплении. Exxon поставила под сомнение даже самые неоспоримые научные доказательства, пыталась изобразить свое сопротивление действиям как позитивный поиск «надежной науки», а не как личный интерес бизнеса, и использовала свой доступ к администрации Буша, чтобы блокировать федеральную политику и формировать правительственные связи по вопросам глобального потепления. Все это хорошо задокументировано.

И это сработало.

В течение последних нескольких лет одна из двух основных политических партий нашей страны сделала отрицание изменения климата лакмусовой бумажкой для своих кандидатов, а это означает, что климатическое законодательство фактически недостижимо в этой стране в обозримом будущем. Это большая победа ExxonMobil.

Его ничтожные инвестиции в размере 16 миллионов долларов, вероятно, много раз превратятся в нерегулируемую прибыль. Но это катастрофа для демократии, для Земли и для вашего поколения.

Но вот в чем дело. Всем известно, что Америке и миру в любом случае придется отказаться от ископаемого топлива в этом столетии.

Мистер Тиллерсон знает это не хуже всех. Некоторые люди явно хотят отложить этот переход как можно дольше, но его нельзя откладывать на неопределенный срок. Мои коллеги из Post Carbon Institute и я считаю, что отсрочка этого перехода чрезвычайно опасна по ряду причин. Очевидно, это продлевает воздействие на окружающую среду от производства и сжигания ископаемого топлива.

Но также процесс построения экономики с использованием возобновляемых источников энергии займет десятилетия и потребует огромных инвестиций. Если мы не начнем достаточно быстро, общество попадет в ловушку стремительного роста цен на топливо и коллапса экономики и не сможет финансировать необходимую работу по развитию альтернативной энергетики.

В самые мрачные моменты я боюсь, что мы уже слишком долго ждали и что уже слишком поздно.

Однако даже в лучшем случае тот факт, что мы так долго ждали, чтобы избавиться от зависимости от нефти, по-прежнему ставит перед нами огромные проблемы. Но для ExxonMobil это не проблема, по крайней мере, в ближайшее время. Когда цена на нефть растет, мы чувствуем боль, пока

Exxon получает прибыль. Несмотря на то, что фактическая добыча нефти Exxon падает из-за истощения ее нефтяных месторождений, корпоративные доходы высоки: Exxon заработала почти одиннадцать миллиардов долларов прибыли всего за последние три месяца. Это приводит к появлению рабочих мест в нефтяной отрасли. Но как насчет отрасли возобновляемых источников энергии, которая, как все согласны, является ключом к нашему будущему?

В течение последних 40 лет каждый президент США без исключения говорил, что мы должны уменьшить зависимость нашей страны от импортируемой нефти. Пристрастие к нефти стало самой большой точкой геополитической, экономической и экологической уязвимости нашей страны. Тем не менее, мы находимся в 2011 году, все еще управляя парком из двухсот миллионов легковых, грузовых автомобилей и внедорожников, потребляющих бензин.

Неспособность избранных нами должностных лиц решить такую ​​очевидную проблему – не просто результат их некомпетентности. Помимо финансирования отрицания климата, компании, работающие на ископаемом топливе, как Exxon внесли свой вклад в избирательные кампании политиков, чтобы получить льготы для своей отрасли и отказаться от более высоких стандартов эффективности и защиты окружающей среды.

Отрицание надвигающихся проблем с поставками топлива, противодействие переходу на возобновляемые источники энергии, искажение науки о климате – все это понятные тактики с точки зрения корпоративных интересов. Exxon просто делает то, что делают корпорации. Но опять же, страдает общество в целом, и последствия особенно сильно лягут на ваше поколение.

Г-н Тиллерсон мог сообщить вам о своем Проекте «Климат и энергия» Стэнфордского университета. В настоящее время Exxon финансирует исследования по снижению стоимости и повышению эффективности солнечных фотоэлектрических устройств, повышению эффективности топливных элементов, увеличению энергоемкости литий-ионных батарей для электромобилей, разработке двигателей с более высоким КПД, которые производят меньше выбросов, биодизельное топливо из бактерий и улучшение улавливания и хранения углерода.

Все это не достойно восхищения, если даже подлинно, а не просто оформление витрины. Вот проверка реальности в этом отношении: Exxon инвестирует около десяти миллионов долларов в год в Глобальный климато-энергетический проект – сумма, которая почти в точности равна личной компенсации г-на Тиллерсона в 2010 году. Десять миллионов долларов также равняются примерно трем часам работы Exxon.

Даже если инвестиции Exxon в устойчивое энергетическое будущее и будут в приемлемом масштабе, они откладываются на поздний срок. Мы все еще в тисках.

Это потому, что не существует источника энергии волшебного, который позволил бы мировым запасам энергии продолжать расти по мере истощения ископаемых видов топлива.

Возобновляемая энергия жизнеспособна и необходима, и мы должны делать гораздо больше для ее развития. Но у солнечной, ветровой, геотермальной, приливной и волновой энергии есть ограничения и недостатки, которые не позволяют им поставлять энергию так дешево и в больших количествах, как нам хотелось бы.

Нашей задачей является то, что мы построили нашу существующую транспортную инфраструктуру и продовольственные системы на основе источников энергии, которые с каждым годом становятся все более проблематичными, и у нас нет плана B.

Это означает, что в будущем у нас, вероятно, будет меньше энергии, чем больше.

Ваше пост-нефтяное будущее

Опять же, я обращаюсь со своими словами специально к вам, студенты. Это будет определяющая реальность вашей жизни. В какой бы области вы ни работали – в бизнесе, финансах, машиностроении, транспорте, сельском хозяйстве, образовании или развлечениях – ваш опыт будет зависеть от происходящего сейчас энергетического перехода. Чем лучше вы это поймете, тем более эффективно вы сможете вносить свой вклад в жизнь общества и продвигаться в этом мире.

Мы находимся на одном из величайших поворотных моментов в истории. В течение своей жизни вы увидите изменения в мире, более значительные по размеру, чем когда-либо видели люди. У вас будет возможность принять участие в реорганизации основных систем, поддерживающих наше общество – нашей энергетической системы, продовольственной системы, транспортной системы и финансовой системы.

Я говорю это с некоторой уверенностью, потому что наши существующие энергетические, продовольственные, транспортные и финансовые системы не могут поддерживаться в развивающихся обстоятельствах – условиях истощения ископаемых видов топлива и нестабильного климата. В результате то, чем вы решите заниматься в жизни, может иметь гораздо более серьезные последствия, чем вы можете себе представить.

В течение вашей жизни обществу необходимо будет решить некоторые основные проблемы:

• Как выращивать продукты питания устойчиво без использования ископаемого топлива и без эрозии верхнего слоя почвы или использования все более дефицитных запасов пресной воды;

• Как поддержать семь миллиардов человек (и их количество растет), не истощая природные ресурсы, включая леса, рыбу и ограниченные запасы полезных ископаемых и металлов; и

• Как реорганизовать нашу финансовую систему, чтобы она могла продолжать выполнять свои основные функции – реинвестировать сбережения в социально полезные проекты – в контексте экономики, которая является стабильной или сокращающейся из-за сокращения поставок энергии, а не постоянного роста.

Для решения каждой из этих основных проблем потребуются время, интеллект и мужество.

Это испытание, подходящее для героев и героинь, достаточно большое, чтобы удержать даже самое великое поколение в истории полностью занятым. Если каждый кризис – это возможность, то это самая большая возможность, которую когда-либо видело человечество.

Лучшее из обстоятельств, которые подсказывает нам жизнь, – это, пожалуй, самый важный настрой и навык, которые мы можем надеяться развить. То обстоятельство, что жизнь сейчас не обслуживает нас, – одно из принципиально изменившихся экономических условий. По мере того как это десятилетие и этот век изнашиваются, среднестатистические американцы будут иметь меньше материальных благ и станут менее мобильными.

Через несколько лет мы оглянемся на Америку конца 20-го века как на время и место потребления, подпитываемого рекламой, которое было совершенно несоразмерно тому, что Природа может обеспечить. Я подозреваю, что мы будем думать о тех временах – с сочетанием тоски и сожаления – как об утраченном золотом веке изобилия, но также как об эпохе глупости и жадности, которая подвергала риску весь мир.

Лучшее из наших новых обстоятельств будет означать обретение счастья в разработке более качественных продуктов, которые можно будет повторно использовать, ремонтировать и перерабатывать почти бесконечно, и найти удовлетворение в человеческих отношениях и культурных мероприятиях, а не в бездумных покупках. К счастью, из недавних кросс-культурных психологических исследований мы знаем, что между уровнем потребления и уровнем счастья мало корреляции. Это говорит нам о том, что на самом деле жизнь может быть лучше без ископаемого топлива.

Так что, рассматриваем ли мы эти времена как тяжелые или как времена больших возможностей, на самом деле вопрос перспективы. Подчеркну последнее. Это время беспрецедентной возможности служить своему сообществу. Это время, когда можно будет по-настоящему изменить мир, потому что мир все равно должен измениться. Это время, когда вы можете изменить ситуацию, помогая сформировать это необходимое и неизбежное изменение.

Путешествуя, я встречаю молодых людей в каждой части страны, которые берутся за дело построения пост-нефтяного будущего: 25-летнего фермера из Нью-Джерси, который пашет с лошадьми и не использует химикаты; операторп биодизельного кооператива в Нортгемптоне, Массачусетс; установщика солнечных батарей в Окленде, Калифорния. Энергия перехода к вашему пост-нефтяному будущему 81 потребует нового мышления во всех областях, которые вы можете себе представить, от изобразительного искусства до банковского дела.

Компании повсюду нанимают специалистов по устойчивому развитию, которые помогут им справиться с трудностями и найти новые возможности. В то же время многие молодые люди присоединяются к инициативам активистов в области энергетики и климата, таким как 350.org и движение Transition.

Итак, вот мое сообщение вкратце. Ископаемое топливо позволило построить мир, в котором вы жили в детстве, а затем в школьные годы. Теперь вам нужно представить и построить мир на ископаемом топливе. Это вызов и возможность вашей жизни. Желаю вам хорошего настроения и удачи, когда вы извлечете из этого максимум пользы. – мэй 2011

БОРЬБА ВЕКА

В то время как мировая экономика терпит крах из-за ограничений по долгу и ресурсам, многие страны в ответ пытаются спасти то, что на самом деле является их наиболее расходным материалом – коррумпированные, неплатежеспособные банки и раздутые вооруженные силы, – в то же время оставляя большинство своих людей томиться в «жесткой экономии».

Это привело к серии восстаний, принимавших самые разные формы в разных странах. Такие условия и ответные меры рано или поздно приведут к социальным, а также экономическим потрясениям – и к коллапсу инфраструктуры поддержки, от которой миллиарды людей зависят для самого своего выживания.

В принципе, нации могут предотвратить социальный коллапс, предоставив самые необходимые средства существования (пища, вода, жилье, медицинское обслуживание, планирование семьи, образование, занятость для тех, кто способен работать, и общественная безопасность) повсеместно и таким образом, чтобы это было возможно поддерживать в течение некоторого времени, платя за это сознательным сокращением других характеристик общества – начиная с военного и финансового секторов – и взимая налоги с богатых.

Стоимость покрытия базовых услуг для всех по-прежнему находится в пределах возможностей большинства стран. Обеспечение человеческих потребностей не устранит все фундаментальные проблемы, сходящиеся в настоящее время (изменение климата, истощение ресурсов и необходимость фундаментальных экономических реформ), но обеспечит платформу социальной стабильности и справедливости, чтобы дать миру время для решения более глубоких, экзистенциальных проблем.

К сожалению, многие правительства против такого курса действий. И если бы они действительно обеспечивали универсальные системы социальной защиты, продолжающееся экономическое сокращение все равно могло бы привести к конфликту, хотя в данном случае он мог возникнуть из-за групп, противостоящих предполагаемым неудачам «большого правительства».

Более того, даже в лучшем случае системы безопасности могут только выиграть время.

Способность правительств поддерживать потоки денег и товаров ослабнет. Таким образом, домашние хозяйства и общины будут все больше и больше обеспечивать себе основы, снижая при этом свою зависимость и уязвимость от централизованных систем финансовой и государственной власти.

Это создаст фундаментальное противоречие. Когда правительство пытается предоставить людям базу, власть централизуется, но по мере того, как возможности правительства ослабевают, оно может чувствовать угрозу со стороны людей, пытающихся обеспечить себе базу и действовать, чтобы обескуражить или даже криминализировать их.

Теоретики как крайне левого, так и крайне правого политического спектра десятилетиями выступали за децентрализацию продовольствия, финансов, образования и других базовых систем социальной поддержки. Некоторые усилия по децентрализации (например, движение за местные продукты питания) привели к развитию нишевых рынков.

Однако здесь мы говорим не только о постепенном росте социальных движений или маргинальных отраслей, но и о том, что может стать сигнальной экономической и социальной тенденцией на оставшуюся часть XXI века – тенденцией, которая в настоящее время игнорируется и сопротивляется правительственным, экономическим и социальным структурам и медиа-элите, которые не могут представить себе альтернативы, помимо дихотомии свободного предпринимательства и плановой экономики или кейнсианского стимулирования и жесткой экономии.

Децентрализованное обеспечение предметами первой необходимости вряд ли вытекает из утопического видения совершенного или даже улучшенного общества (как это было с некоторыми социальными движениями прошлого). Вместо этого оно возникнет из повторяющихся человеческих реакций на устрашающий и усугубляющийся комплекс экологических и экономических проблем, и во многих случаях ему будут препятствовать и противодействовать политики, банкиры и промышленники.

Именно это соперничество между традиционными правящими элитами и растущими массами обездоленных бедных и бывших представителей среднего класса, пытающихся обеспечить самих себя предметами первой необходимости в контексте сокращающейся экономики, превращается в борьбу века.

Когда цивилизации приходят в упадок

В своей эталонной книге 1988 года «Крах сложных обществ» 1 археолог Джозеф Тейнтер объяснил возникновение и упадок цивилизаций с точки зрения сложности. Он использовал слово «сложность» для обозначения «размера общества, количества и отличительных черт его частей, разнообразия специализированных социальных ролей, которые оно включает в себя, количества присутствующих различных социальных личностей и разнообразия механизмов для их организации В связное, функционирующее целое »2.

Цивилизации – это сложные общества, организованные вокруг городов; они получают пищу от сельского хозяйства (полевые культуры), используют письмо и математику и поддерживают разделение труда на постоянной основе. Они централизованы, люди и ресурсы постоянно перетекают из внутренних районов в городские центры.

Тысячи культур процветали на протяжении всего человеческого прошлого, но было всего около 24 цивилизаций. И все, кроме нашей нынешней глобальной индустриальной цивилизации (пока), в конечном итоге рухнули.

Тейнтер описывает рост цивилизации как процесс инвестирования социальных ресурсов в развитие все большей сложности с целью решения проблем.

Например, в деревенских племенных обществах может вспыхнуть гонка вооружений между племенами, требуя, чтобы каждая деревня стала более централизованной и сложной для отражения нападений. Но сложность стоит энергии. По словам Тейнтера, «более сложные общества обходятся дороже в обслуживании, чем более простые, и требуют более высокого уровня поддержки на душу населения». Поскольку доступные энергия и ресурсы ограничены, наступает момент, когда увеличение инвестиций становится слишком дорогостоящим и приводит к снижению предельной прибыли.

Даже поддержание существующих уровней сложности обходится слишком дорого (граждане могут воспринимать это как обременительные уровни налогообложения), в результате чего происходит общее упрощение и децентрализация общества – процесс, который в просторечии называется коллапсом.

В такие времена в обществах обычно наблюдается резкое сокращение численности населения, а выжившие испытывают серьезные трудности. Элиты теряют контроль над властью. Вспыхивают внутренние революции и иностранные войны.

Люди покидают города и основывают новые, меньшие по размеру общины во внутренних районах. Правительства падают, и возникают новые системы властных отношений.

Страшно думать о том, что коллапс будет означать для нашей нынешней глобальной цивилизации. Тем не менее, как мы скоро увидим, есть веские основания для вывода о том, что наша цивилизация приближается к пределам централизации и сложности, что предельная отдача от инвестиций в сложность снижается и что упрощение и децентрализация неизбежны.

Мыслить в терминах упрощения, сжатия и децентрализации более точно и полезно и, вероятно, менее страшно, чем размышлять о коллапсе. Это также открывает возможности для предвидения, изменения и даже использования неизбежных социальных процессов, чтобы минимизировать трудности и максимизировать возможные выгоды.

Почему неизбежны сокращение, упрощение и децентрализация

Предпосылка о том, что упрощение глобальной индустриальной цивилизации скоро неизбежно, является обобщенным выводом надежного дискурса, развитого в десятках книг и сотнях научных статей за последние четыре десятилетия, на основе достижений в исследованиях экологии, истории цивилизаций, экономики энергетики и теории систем.

Эту предпосылку можно сформулировать следующим образом:

• Резкое увеличение социальной сложности, наблюдавшееся в течение последних двух столетий (измеряемое, например, неуклонной тенденцией к урбанизации и резким ростом объемов торговли), было вызвано, прежде всего, увеличивающимися темпами потока энергии для производства и транспорта. Ископаемое топливо обеспечило самую крупную энергетическую субсидию в истории человечества и привело к индустриализации, урбанизации и массовому росту населения.

• Сегодня, поскольку традиционные ископаемые виды топлива быстро истощаются, мировые потоки энергии, похоже, будут сокращаться. Несмотря на то, что существует огромное количество нетрадиционных ископаемых видов топлива, которые еще предстоит освоить, их добыча вскоре станет настолько дорогостоящей – в денежном, энергетическом и экологическом плане, – что дальнейший рост имеющихся запасов ископаемой энергии маловероятен; Между тем альтернативные источники энергии остаются в значительной степени неразвитыми и потребуют огромных инвестиций, если они хотят компенсировать сокращение объемов ископаемой энергии.

• Снижение темпов потока энергии и ухудшение качества энергии будет иметь предсказуемые прямые последствия: более высокие реальные цены на энергию, потребность в повышении энергоэффективности во всех секторах общества и все большая доля все более скудного инвестиционного капитала, направляемого в энергетический сектор. .

Экономическое сокращение не будет таким постепенным и упорядоченным, как экономический рост. Такие эффекты могут включать неконтролируемое и катастрофическое сворачивание глобальной системы кредита, финансов и торговли или резкое расширение войны в результате обострения конкуренции за энергоресурсы или защиты торговых привилегий.

• Для крупномасштабной торговли нужны деньги, поэтому для экономического роста потребовалось постоянное расширение валюты, кредита и долга. Однако возможно, что кредит и долг будут расширяться быстрее, чем «реальная» экономика производства и торговли, подпитываемая энергией; когда это происходит, результатом является кредитный / долговой пузырь, который в конечном итоге должен сдуваться, что обычно приводит к массовому уничтожению капитала и чрезвычайным экономическим бедствиям. За последние несколько десятилетий промышленно развитый мир раздул самый большой кредитный / долговой пузырь в истории человечества.

• Поскольку потребление ресурсов резко возросло за последнее столетие, также увеличилось его воздействие на окружающую среду. Засухи и наводнения становятся все более частыми и интенсивными, создавая нагрузку на продовольственные системы, а также влекут за собой прямые денежные издержки (многие из которых в конечном итоге ложатся на страховую отрасль).

Эти воздействия – в первую очередь вызванные глобальным изменением климата, вызванным потреблением нами ископаемого топлива – теперь угрожают подорвать не только экономический рост, но и экологическую основу цивилизации.

Подводя итог этому уже краткому резюме: из-за ограничений по энергопотреблению, непосильного долгового бремени и накапливающегося воздействия на окружающую среду мир достиг точки, когда дальнейший экономический рост может оказаться недостижимым. Следовательно, вместо того, чтобы увеличивать свою сложность, общество в обозримом будущем и, вероятно, будет сбрасывать сложность.

Общий экономический спад, вероятно, уже начался в Европе и США. Знаки везде. Высокий уровень безработицы, стагнация или снижение энергопотребления и беспокойные рынки предвещают то, что некоторые медвежьи финансовые аналитики описывают как «большую депрессию», которая, возможно, продлится до середины века3, игнорируя при этом его энергетическую и экологическую основу.

Независимо от того, понимаются ли в целом коренные причины мировых экономических потрясений, эти потрясения уже влияют на политические системы, а также на повседневную жизнь сотен миллионов людей.

Правительства и центральные банки, стремящиеся предотвратить заразное дефляционное разрушение мирового капитала, выручили банки, которые внедрили новаторские методы банкротства в годы, предшествовавшие 2008 году.

Между тем, правительства, которые в течение последних десяти или двух лет брали большие займы в расчете на то, что дальнейший экономический рост приведет к увеличению налоговых поступлений и упростит выплату долгов, теперь трудно достичь реального роста.

В некоторых случаях те самые финансовые учреждения, которые некоторые правительства временно спасли от банкротства, в настоящее время подрывают экономики других правительств, вынуждая понижать их кредитные рейтинги, что затрудняет пролонгацию долга. Этим последним правительствам ставят ультиматум: сократить внутренние расходы или исключить их из системы глобального капитала. Но во многих случаях государственные расходы – это все, что поддерживает функционирование национальной экономики.

Даже в странах, недавно считавшихся хорошими кредитными рисками, затраты на предотвращение краха финансового сектора все чаще перекладываются на широкие слои населения посредством мер жесткой экономии, которые приводят к экономическому спаду и всеобщему бедствию.

Глобальное народное восстание – это предсказуемый результат сокращения правительством социальных услуг, их усилий по защите богатых инвесторов от последствий их собственной жадности, а также роста цен на продукты питания и топливо. В последние годы периодические протесты вспыхнули в Африке, на Ближнем Востоке, в Азии, Европе и Северной Америке.

Долгосрочные цели протестующих во многих случаях не сформулированы, но непосредственные причины протестов определить нетрудно. По мере того, как цены на продукты питания и топливо растут, бедные люди, естественно, в первую очередь чувствуют себя в затруднительном положении. Когда бедняки все еще могут выжить, они часто не хотят рисковать, собираясь на улице, чтобы противостоять коррумпированным, укоренившимся режимам.