Текст книги "Повелитель крыс"

Автор книги: Ричард Аллен Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

VI

Солнце уже село, когда Тереза вышла из офиса агентства. Уходила она последней, что, с одной стороны, порадовало, а с другой – огорчило, поскольку ожидание казалось ему невыносимым. Тереза уходила одна, значит, свидетелей их встречи будет меньше, и все же ему так хотелось встретиться с ней поскорее и хоть немного облегчить душу.

Григорий притаился за углом, чтобы проследить, в какую сторону пойдет Тереза. Его колотило в ознобе, но знобило его не только от резкого ветра. То жуткое зрелище, которое он лицезрел несколько часов назад, все еще не выходило у него из головы – зловещая фигура нависшего над ним Фроствинга.

В данном случае грифон был высотой всего в два фута, но даже его уменьшенная копия устрашила Григория не на шутку. Даже то, что грифон являл собой неподвижную каменную статую, не имело никакого значения. Увидеть Фроствинга не во сне, а наяву – этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы Григорий со всех ног бежал от дома.

Да, он бежал, словно напуганный мальчишка, квартал за кварталом, мечтая как можно быстрее оказаться подальше от ненавистного грифона. В ушах Николау звучал зловещий хохот, и он не мог заглушить его, хотя понимал, что этот хохот вызван только его собственным стыдом. Статуя не сделала ровным счетом ничего для того, чтобы он подумал, будто она представляет собой нечто другое, а не холодный кусок камня.

Когда же Григорий в конце концов овладел собой, а произошло это тогда, когда от дома и треклятой арки его отделяло уже много кварталов, он понял, что только один-единственный человек способен помочь ему разгадать эту тайну. Он сомневался, что Терезе известно все, но что-то ей наверняка было известно. Что именно – это ему предстояло выяснить тем или иным способом. В крайнем случае пришлось бы прибегнуть к насильственному выкачиванию сведений из ее сопротивляющегося разума.

Тереза задержалась, чтобы запереть дверь офиса. Двое других сотрудников ушли вперед, переговариваясь друг с другом. Григорий покинул свой наблюдательный пункт и поспешно зашагал следом за женщиной. Шел он совершенно бесшумно.

Когда до Терезы оставалось всего несколько ярдов, Григорий рискнул окликнуть ее:

– Тереза! Прошу вас! Мне нужно с вами поговорить.

Тереза вздрогнула и обернулась. Выражение лица у нее было не слишком довольное.

– Мистер Николау. Вы не явились на встречу.

Это говорило о многом, но Григорий сделал вид, что воспринял фразу Терезы только в самом прямом значении.

– Простите, Тереза. Прошу вас, вы должны меня простить. Но теперь нам непременно нужно поговорить. – Немного растерявшись, он добавил: – О доме.

– О доме ? – прищурилась Тереза. – Том самом, что изображен на плакате, который вы сорвали со стены у нас в офисе и умчались, как ветер? Простите, мистер Николау, но для шуток у меня времени нет. Если хотите поговорить об этом доме, обратитесь к другому агенту. Я же не стану заниматься ни этим домом, ни вами.

Говорила Тереза на ходу и старательно выдерживала дистанцию. Григорий никак не мог с ней поравняться. Он делал шаг вперед – Тереза тоже делала шаг. Гнаться же за ней он не хотел – опасался, что она закричит, позовет на помощь.

– Пожалуйста! – взмолился Григорий и остановился. – Обещаю, я шагу дальше не сделаю, если вы просто выслушаете меня! Вы меня неправильно понимаете. До тех пор, пока я не увидел плакат, я и понятия не имел об этом доме! Вас явно что-то обеспокоило вчера, но это было не моего ума дело, поэтому я не решился спросить вас об этом.

– Я не желаю это обсуждать, – упрямо заявила Тереза, но не попятилась и не отвернулась.

– Тереза… Мисс Дворак… Повторяю: когда вчера я пришел к вам в офис, я на самом деле ничего не знал ни о каком доме. На то, что существует какой-то дом, мне фактически намекнули вы, когда, похоже, удивились, услышав, что меня интересует квартира, а не дом. – Григорий сделал шаг вперед. Тереза не попятилась, и это порадовало его. – Прошу вас, поверьте мне, я говорю вам чистую правду: я ровным счетом ничего не знаю, но хотел бы узнать больше. В этом доме таится какая-то опасность.

– Опасность… – пробормотала Тереза. Выражение ее лица изменилось. Похоже, она уже не так сильно боялась Григория. В ее взгляде появилось даже нечто вроде благодарности. – Вы первый, кто это заметил. – Она потупилась. – Кроме меня.

«Кроме нее? Значит, она тоже что-то заметила?» Невероятно! Григорий с трудом поверил собственным ушам. Знает ли она больше, чем раскрывает?

– Мисс Дворак, простите, если мой вопрос покажется вам неприличным, но скажите, сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

Нет, она была не такая, как он. А он уже подумал было, что это так.

– И часто вы чувствуете, что та или иная вещь таит в себе опасность?

На этот раз она задумалась над ответом, из-за чего нетерпение Григория стало поистине невыносимым.

– Нет… нет, не часто. Это… тут все дело в этом доме. Там происходят странные вещи, но этого как будто никто не замечает.

Ветер крепчал. Григорий огляделся по сторонам.

– Нам нужно поговорить подробнее, мисс Дворак, но не на улице же, согласитесь? Прошу вас, позвольте мне пригласить вас поужинать в благодарность за все, о чем вы мне расскажете. Быть может, и я смог бы пролить какой-то свет на положение вещей. А потом, если вы пожелаете, я навсегда уйду из вашей жизни.

Григорий был почти уверен, что Тереза откажется. Она имела полное право позвать на помощь или бежать от него. В офисе он произвел на нее странноватое впечатление, потом, еще эта история с плакатом, а теперешнее появление только добавляло красок к сложившемуся образу. Он робко протянул к Терезе руку, и в этом его жесте были беспомощность и мольба.

Тереза указала в ту сторону, куда направлялась.

– Там моя машина. Я знаю одно местечко, если вы любите итальянскую кухню. Там и поговорим.

Она сама выбрала ресторан. Это Григорию было понятно. Он был несказанно благодарен этой женщине за то, что она не отвернулась от него. Поступи она так – ему бы пришлось прибегнуть к магии, а это во все времена Григорию радости не приносило.

– Благодарю вас, – вот и все, что он смог ответить. Григорий догнал Терезу и сунул руки в карманы.

Пальцы его коснулись чего-то пушистого.

– В чем дело? – поинтересовалась Тереза, когда он резко выдернул руку из кармана.

– Похоже, я потерял ключ от гостиничного номера. Наверное, за углом обронил. – И он указал на угол, за которым прятался. Григорий радовался тому, что на улице темно. И его спутница не видит, как дрожит его рука. Он виновато посмотрел на Терезу: – Прошу вас, подождите меня здесь. Думаю, я быстро найду ключ. Наверное, он выпал, когда я выходил из такси.

– Я могу вам помочь поискать его.

– Не нужно. – Григорий сдвинул брови и всмотрелся в ту сторону, куда они направлялись. Там виднелся забор платной автостоянки. – Ваша машина на стоянке? Ну, так я найду вас там.

Ответа Терезы Григорий дожидаться не стал. Он и так наплел ей с три короба, а теперь еще вынимать что-то живое из кармана – это было бы уже чересчур! Оставалось надеяться, что Тереза на самом деле его дождется. Вероятно, странностей в поведении Григория с нее и так уже хватило.

Примерно с той же скоростью, с какой мчался от странного дома, Григорий перебежал улицу и бросился за угол. Удалившись на такое расстояние, с какого Тереза бы уж точно не увидела его, он скрипнул зубами и запустил руку в карман.

Пальцы его нащупали мягкое неподвижное тельце с лапками и хвостом. Только тут он вспомнил, что не засовывал руки в карманы пальто с тех пор, как выбежал из офиса. Это было очень странно – ходить, сунув руки в карманы, Григорий привык, как многие люди.

Он медленно вытащил зверька из кармана.

Увидев, кого именно он вытащил, Григорий охнул. Пальцы его инстинктивно разжались. Мерзкая тварь упала на тротуар, ударилась об асфальт.

Крыса. Все это время в кармане его пальто сидела крыса.

Сидела? Лежала! Она же была дохлая! Григорий поддел мертвое тельце носком туфли. Он ошибся – крыса была теплой на ощупь не потому, что была живой. Просто ее трупик согрелся в кармане. Но, может быть, она подохла совсем недавно, всего пару часов назад.

То есть… как раз тогда, когда он подошел к дому.

Григорий еще разок пнул крысу. Нет, крыса была мертва окончательно и бесповоротно. Пожалуй, жестоко было так думать, но Григорию вовсе не было жаль этого противного грызуна. Он чувствовал, что крыса каким-то образом связана с его несчастьями. Уж слишком странно было ее присутствие в кармане его пальто, чтобы быть простым совпадением. И чем старательнее Григорий обдумывал, откуда бы она могла взяться, тем больше становилась его уверенность в том, что крыса забралась к нему в пальто где-то поблизости от офиса агентства «Дозорный».

Поблизости? А почему, собственно, не в самом офисе? Точно, ведь он видел, как что-то шмыгнуло за стойку в той комнате, куда его проводил Эрик!

Григорий, забыв о времени, стоял и смотрел на дохлую тварь. Неожиданно его ослепил яркий свет фар.

Он заслонился рукой от слепящего света. Рядом с ним остановилась темная спортивная машина. Первой мыслью Григория было: вернулись те шпики, что следили за ним возле дома. Получили приказ сцапать его. Но мотор работал, открылась дверца и из-за нее высунулась светловолосая головка.

– Жду-жду, а вас все нет и нет, – укоризненно выговорила ему Тереза. – Вы пошли в эту сторону, вот я и решила поехать за вами. Я вас напугала?

– Немножко.

На самом деле он уже был готов применить магическую силу против очередных злоумышленников. Теперь Григорий был искренне рад тому, что растерялся и промедлил, хотя промедление и могло быть для него смерти подобно. Вероятно, подсознательно он почувствовал, что рядом – его союзница. Связь между ним и Терезой была гораздо более глубокой, чем уровень обычного общения.

– Нашли ключ от номера?

Григорий сунул руку в карман.

– Да, только что нашел. Спасибо.

Изящная рука указала ему на сиденье.

– Если вы не возражаете, мне бы хотелось поскорее разобраться со всем этим.

– Конечно.

Григорий шагнул к машине и незаметно столкнул дохлую крысу в водосток. При этом он в последний раз придирчиво глянул на нее. Но нет, крыса валялась на спине, задрав лапки кверху, отчего была похожей на дохлого жука.

Григорий сел в машину, и Тереза пытливо посмотрела на него.

– Еще что-нибудь потеряли?

Прежде чем ответить, Григорий захлопнул дверцу. С самым невинным выражением лица он покачал головой.

– Нет, ничего.

Тереза еще на миг задержана на нем взгляд, пожала плечами и вырулила на середину улицы. Правда, немного погодя она снова бросила на Григория взгляд и проговорила:

– Ну, так о чем…

Григорий предостерегающе поднял руку.

– Прошу вас, мисс Дворак. Ни слова, пока мы не сядем за столик.

– Почему не сейчас?

– Потому что я бы предпочел, чтобы вы сосредоточились на том, как ведете машину, насколько возможно.

Тереза, похоже, приняла его высказывание за шутку, но, когда она принялась возражать, Григорий вновь уговорил ее:

– Верьте мне, мисс Дворак. Я стараюсь ради нас обоих.

По выражению лица Терезы было ясно, что это заявление вызывает у нее определенные сомнения, но она промолчала. Григорий тихонько вздохнул и устроился поудобнее. Разговор следовало повести деликатно. Он о многом собирался рассказать Терезе, но было много такого, о чем он не смел ей рассказать… а особенно – о себе.

Неожиданно Тереза протянула руку к панели управления и включила радио. К изумлению и радости Григория, зазвучал фрагмент из «Ромео и Джульетты» Прокофьева. Это было одно из самых любимых современных музыкальных произведений Григория.

– Вы любите такую музыку, мисс Дворак?

– Всегда любила.

– В таком случае позвольте заметить, что у вас – превосходный вкус. Впрочем, я предполагал, что это так и есть.

Наконец Тереза улыбнулась.

– Благодарю вас. Знаете, вы все-таки зовите меня просто Терезой, Григорий.

Тут и к Григорию вернулась улыбка.

Чикаго славился превосходными ресторанами – в особенности теми, где готовили итальянские блюда, однако обстоятельства мешали Григорию насладиться изысканным ужином в полной мере. Раздумья о доме отравляли вечер. Григорий ел без аппетита и все думал, как бы начать разговор с Терезой, с какой стороны подойти, чтобы сгладить неловкость.

Тереза тоже проявила полное равнодушие к еде и в конце концов просто перестала притворяться, отодвинула тарелку, пригубила немного воды из бокала и посмотрела на Григория. Немного помедлив, она негромко произнесла:

– Вы обещали мне что-то объяснить. Про дом.

Григорий тоже отодвинул тарелку. Боже, ему шесть сотен лет, а он волновался перед разговором, словно ребенок, которому предстояло впервые прочесть наизусть стишок.

– Было бы хорошо, если бы сначала рассказали мне все, что вам известно об этом доме, Тереза. Тогда я бы лучше понял, чем я могу вам помочь.

Наверняка она бы предпочла, чтобы рассказ начал он, но логичность предложения, похоже, стала ей понятна. Отпив еще глоток воды, Тереза прокашлялась. Голос ее немного дрожал. Врет от времени ома постукивала по столу указательным пальцем левой руки.

– Вы дом видели?

– Видел, – откровенно признался Григорий.

Тереза поежилась.

– Я впервые узнала об этом доме через месяц после того, как начала работать в «Дозорном». А было это почти два года тому назад. Не припомню, с какого времени эта недвижимость перешла конкретно в мое ведение, но, пожалуй, что вскоре после этого. – Она задумалась, уставившись перед собой в одну точку, и добавила: – Думаю, дом передали мне после того, как от него отказался предыдущий агент.

Тереза умолкла. Григорий дал ей минуту, чтобы собраться с мыслями, затем склонился к столу и сказал:

– Прошу вас, продолжайте.

Тереза посмотрела на него. Тускло освещенный ресторан при других обстоятельствах выглядел бы весьма романтично. На столе горела высокая свеча. Отсветы ее пламени плясали в глазах Терезы.

– В «Дозорный» я пришла из другой компании, и мне хотелось получше зарекомендовать себя. Получив этот дом, так сказать, «в наследство» вместе с еще целым рядом домов, выставленных на продажу, я решила ознакомиться с ними поближе. Он, как и остальные дома, по всей вероятности, достался «Дозорному» от другой риэлторской фирмы. Такое случается часто. – Тереза улыбнулась, но улыбка получилась горькая. – На ту пору дом висел на «Дозорном» уже не меньше года. Предыдущая риэлторская фирма, которая занималась его продажей, закрылась. В принципе ничего примечательного, но почему-то я твердо решила, что просто обязана продать этот дом. – Тереза положила руку на грудь и призналась: – Я твердо решила продать все эти «неликвидные» дома и доказать, что я – самый лучший агент.

Подошел официант, стал собирать тарелки. Пока он трудился, Тереза и Григорий молчали.

– Позволите ли предложить вам что-нибудь на десерт? – поинтересовался официант.

– Нет, спасибо, – довольно-таки резко отозвался Григорий. Тереза укоризненно покачала головой. Официант отошел от стола, но Григорий знаком вернул его. – Погодите. – Он вынул бумажник и щедро расплатился с официантом. Тот поблагодарил его, а Николау недвусмысленно намекнул: – Нам совершенно точно больше ничего не нужно, поэтому можете не беспокоиться.

Официант кивнул и удалился.

Григорий вернулся взглядом к Терезе. Та улыбнулась и сказала:

– Благодарю за ужин.

– Сожалею, что все не так приятно, как могло бы быть.

Улыбка исчезла. Тереза снова принялась постукивать пальцем по столу и возобновила свой рассказ.

– Особого внимания на первых двух клиентов, проявивших интерес к этому дому, я не обратила. Помню только, что оба они были из Европы.

Григорий Николау шире открыл глаза, но Терезу не прервал.

– Только позже я стала замечать нечто, объединяющее тех, кто интересовался этим домом. Все они уже знали о доме на ту пору, когда приходили ко мне. Некоторые вообще входили в офис и сразу спрашивали, где находится этот дом и когда его можно было бы посмотреть. Другие разговаривали несколько смущенно и даже опасливо, но и этим о доме было известно не меньше меня. Но странным во всех этих людях было не только это. Когда я увидела вас, я сразу решила, что вы – один из них. Выглядите вы в точности, как они.

Григорий и так уже успел разволноваться, а сейчас ему стало по-настоящему страшно.

Тереза обратила внимание на его волнение, но, видимо, решила, что Григорий ее не до конца понимает и решила пояснить ему, в чем дело.

– Дело в глазах, Григорий. У вас у всех глаза одного и того же цвета.

Григорий отозвался не сразу. А когда обрел дар речи, спросил только:

– И сколько их было… других?

– За то время, что я занимаюсь этим домом… больше двух десятков. Попадались среди них и супружеские пары. – Она протянула руку и сжала ножку бокала. Ее рука заметно дрожала. – Как-то раз пришел ребенок. Девочка лет десяти, не больше. Просто вошла и спрашивает у меня, где находится дом. Сначала я решила, что это просто местная попрошайка. Я ей ничего не сказала, и она больше не приходила, но… от этого можно просто с ума сойти.

Два десятка людей, и все с одинаковыми глазами. Такого же цвета, как у нее самой. Григорий гадал: думала ли Тереза о том, что и она каким-то образом причастна к этой тайне? Может быть, думала, а может быть, противилась мыслям о какой бы то ни было причастности.

– И что же стало с этими людьми, Тереза? – спросил Григорий.

В ответ ему хотелось услышать, что эти люди в итоге выбрали для себя другие дома или уехали в другие города. Он хотел услышать что-нибудь в таком духе, но знал, что не услышит.

Палец Терезы все постукивал по столу.

– Честно говоря, не знаю. Большую часть из них я видела всего один раз, некоторых – дважды. Третий раз никто не приходил. – Она взглянула на Григория, и губы ее на миг сложились в улыбку. Отсветы пламени свечи танцевали в ее глазах. – Знаете, когда я рассказываю об этом, кажется, что ничего особенного в этом нет. Может быть, меня угораздило наткнуться на компанию чудаков, состоящих друг с другом в родстве. А может быть, все дело в моем воображении.

Григорий решительно покачал головой:

– Нет, дело не в вашем воображении. И о совпадении тут тоже речи быть не может.

– Так в чем же тут дело?

Он обязан был дать ей какие-то объяснения, но сначала должен был выяснить кое-что еще.

– А вы лично хоть раз видели дом? Обращали внимание на ворота?

На этот раз Тереза ответила после длительной паузы.

– Да.

– И что вы о нем скажете? Какие чувства он у вас вызывает?

– Послушайте, я вам уже кое-что рассказала, – заупрямилась Тереза. – А вы пока молчите.

– Вы боитесь этого дома, – сделал заключение Григорий, наклонился к столу и взял Терезу за руку. – И боитесь не напрасно, смею вас заверить. Вы хотите, чтобы я тоже о чем-то рассказал вам? – Григорий указал на себя свободной рукой. – Я посетил дом несколько часов назад. Думаю, вы и так уже об этом догадались. Рассказать вам о том, что почувствовал я? Я стоял перед домом, и меня знобило, как в лихорадке. Потом я поднял голову, взглянул на арку над воротами… а потом развернулся и дал стрекача. Я бежал, не чуя под собой ног, несколько кварталов! Я бежал, потому что боялся дома, и этот страх до сих пор меня не покинул.

И сейчас, рассказывая о пережитом страхе, Григорий почувствовал, как он возвращается. Его рука дрожала. Машинально он отпустил руку Терезы, и та снова нервно застучала пальцем по столу.

– Я была там… три раза, – сказала она. – В первый раз я там была не одна. И ничего не заметила. Может быть, что-то и было, да я не почувствовала. Во второй раз все было иначе. Я начала подмечать кое-какие мелочи, испытывать ощущения… напоминавшие… даже не знаю, как лучше сказать… наверное, холод и голод. И еще – злобу. – Она опустила глаза. – После третьего посещения я отказалась от того, чтобы водить туда клиентов. Если они желали туда отправиться, я переправляла их к другим агентам. А я всегда находила для себя какие-нибудь оправдания. Просто…

Григорий снова сжал ее руку. Его собственные страхи и заботы отступили перед желанием утешить Терезу.

– Дышите ровнее, Тереза, – посоветовал ей Григорий. – И говорите медленнее.

Она в ответ сжала его пальцы.

– Мне стало казаться, будто дом зовет меня, словно затягивает внутрь себя. И почему-то я знала, что, если я войду туда, я уже никогда не выйду обратно! – Теперь она дрожала с головы до ног. – Если это не безумие, то я просто не знаю, что это такое!

– Вы хоть раз входили внутрь?

– В самый первый раз. Из-за этого-то все так и вышло. В принципе ничего там такого особенного внутри нет. Старый дом, очень большой. На мой вкус – слишком темный. Мебель выглядит так, словно ее поставили там тогда, когда дом был новый, но состояние у нее превосходное. Словом, все там выглядело так, что я могла бы запросто прийти туда еще раз.

Еще раз… Григорий задумался: насколько правдиво было последнее предложение.

– Ну а как насчет ворот?

– Ворот?

– Когда вы смотрели на ворота, вас ничто не насторожило, не напугало? Скажем… их стиль?

– Нет. Выглядят они и правда несколько, на мой взгляд, странновато, но никаких особых ощущений, глядя на них, я не испытала. Испугал меня только сам дом.

– А кому он принадлежит?

– Он передан по доверенности группе людей из Европы. Названия их компании я не припомню, но вроде бы их штаб-квартира располагается не то в Венгрии, не то в Румынии. Мы получаем от них корреспонденцию раза два в год. Я всего раз выходила с ними на связь, но в ответ получила письмо с благодарностью за те усилия, которые мы предпринимаем для продажи дома. Кроме того, в письме также выражалось полное доверие к нашему агентству. Также хозяева дома заверяли нас в том, что с продажей они не торопятся. – Лицо Терезы посуровело. – Пожалуй, я вам уж вполне достаточно наговорила, Григорий. Если вам известно что-либо, способное пролить свет на все эти… загадки, я бы с радостью выслушала вас.

– Мне многое известно, Тереза. В кое-что из того, о чем я вам расскажу, вы поверите. Другое представится невероятным – настолько невероятным, что вы сочтете меня законченным психом… если вы меня уже таковым не считаете.

– Не совсем, – отозвалась Тереза с еле заметной неловкой улыбкой и добавила: – Пока не считаю.

– Надеюсь, это означает, что вы готовы выслушать меня. Вы говорили о том, что у вас возникало такое ощущение, будто бы дом тянет вас к себе. Я тоже испытал нечто подобное. Меня притянул тот плакатик, который я снял со стены в вашем офисе. Дом звал меня и заставил доехать до него и посмотреть на него, хотя я очень боялся. – Григорий неприязненно поежился. – Скажите, Тереза, – обратился он к женщине, – а грифон на надвратной арке вам о чем-нибудь говорит?

– Не сказала бы. Так вы поэтому спросили меня о воротах?

– Поэтому. – Григорий гадал, много ли можно рассказать Терезе про грифона, пусть даже в виде неподвижной скульптуры над воротами. Ему очень не хотелось навредить своей очаровательной собеседнице. – Некоторое время… впрочем, довольно долгое время… мне… снились сны, в которых я видел это существо. Правильнее было бы назвать эти сны ночными кошмарами.

– Вам снился тот грифон, что сидит над воротами?

– Да. Когда я увидел это чудище, пялящееся на меня сверху вниз, я просто обезумел от ужаса. Этот грифон и сам дом напугали меня до такой степени, что я постыдно бежал. Казалось, словно ожили мои страшные сны.

Тереза так сильно сжала руки в кулаки, что костяшки ее пальцев побелели.

– Напоминает плохой фильм ужасов, правда? Дом с привидениями, грифон, а что еще? Вы только не подумайте, что я не размышляла насчет цвета глаз. У меня ведь тоже глаза такого же цвета, как у вас и у тех, других. Никто в офисе на это внимания не обратил. После того как явился последний из таких клиентов, я рассказала о своих наблюдениях Эрику. Он сказал, что все из-за того, что я обращаю больше внимания на тех клиентов, у которых глаза одного цвета со мной. Но как бы я смогла не замечать, если они у всех такого цвета!

Тереза…

– Кто мы такие? Какое-то почти вымершее племя? Древний клан из Трансильвании, последние потомки рода Дракулы? Кто же мы, Господи?

Она говорила громко. Срывающимся от волнения голосом. Сидевшие неподалеку мужчина и женщина повернули головы в их сторону.

Григорий взял себя в руки и проговорил негромко:

– Прошу вас, Тереза, мы должны говорить как можно тише.

– Тогда расскажите мне, что творится в этом доме! А еще лучше – подскажите, как от него избавиться. Мне все равно, что бы там ни было, мне главное, чтобы меня это не касалось.

Так вон оно что… Похоже, она была готова поверить в то, что в доме происходит нечто сверхъестественное. Но можно ли ее убедить в существовании магии?

– Вы помните, что почувствовали, когда впервые вошли в дом? Вам показалось, что он живой, что он голоден. Как будто там, в доме, поселилось нечто колдовское, верно?

– Не знаю, стала ли бы я описывать это таким словом, – покачала головой светловолосая женщина. Кажется, начала замыкаться в себе, отстраняться.

– Предложите другое слово. Магия, волшебство, потусторонние силы… всеми этими словами описывается одно и то же. И всеми этими словами можно описать пережитые вами ощущения. Или, может быть, вы предпочитаете более современные термины, типа телекинеза? Уверяю вас, в конце концов значение все равно одно и то же.

Тереза отодвинулась от стола и скрестила на груди руки, словно хотела защититься.

– Это безумие какое-то. Никакой магии нет и быть не может.

– Вы можете предложить другое объяснение, Тереза?

– Единственное – что я сумасшедшая. Но в этом больше смысла, чем в том, о чем говорите вы, Григорий. Этого не может быть.

Он был разочарован, но нисколько не удивлен реакцией Терезы. В нынешнем мире, где летали корабли, где люди разговаривали друг с другом, находясь на расстоянии, которое лошадь, скачущая самым быстрым аллюром, не одолела бы за месяц, понятие «магия» было столь же приемлемо, сколь и идея о том, что люди, завладей они оружием, могут в буквальном смысле слова стереть с лица земли все созданное ими самими. Извечная склонность людей к ношению шор всегда изумляла Григория, однако он понимал, что мало кому, кроме него, дано взглянуть на цивилизацию столь ретроспективно.

Для того чтобы Григорий смог убедить Терезу выслушать его историю до конца, ему пришлось бы прибегнуть к тому, от чего он наотрез отказался давным-давно. Займись он этим – это могло бы привлечь интерес Фроствинга, а Николау как раз меньше всего хотел подвергать Терезу такому риску, как встреча с зловредным грифоном.

Ну и какой же у него оставался выбор? Ведь она отворачивалась от него, замыкалась прямо на глазах. Григорий потер пальцы, готовясь к тому, что собирался показать Терезе.

– Прежде чем я вам кое о чем расскажу, Тереза, я должен убедить вас в том, что магия существует. Понимаю, для вас это звучит безумно, но малая толика безумия необходима, когда сталкиваешься со способностями такого рода… но если вы вытерпите, я покажу вам, что даже те вещи, которые большинство людей отрицают, могут быть вполне реальны.

Тереза потянулась за сумочкой.

– Простите, я, как видно, ошиблась. Мне пора идти. Благодарю за ужин.

Григорий резко поднял руку.

– Сядьте, прошу вас.

Она послушно села, но взгляд ее стал испуганным. Григорий мысленно выругал себя. Он не хотел насильно заставлять ее остаться, но рука взметнулась как бы сама собой.

– Так вы гипнотизер, – проговорила Тереза так, что это прозвучало оскорблением.

– Я владею гипнозом, но это всего лишь частица моего дара, и я вовсе не цирковой иллюзионист, Тереза. Прошу вас, будьте так добры, возьмите свечу и осмотрите ее со всех сторон.

– Так вы по два спектакля за вечер даете? – фыркнула Тереза, но тем не менее просьбу Григория исполнила.

– Не присоединено ли что-либо к самой свече или подсвечнику? Нет ли у меня какой-либо возможности управлять ею с помощью нитей или еще чего-либо в этом роде? – Он печально улыбнулся. – И вправду, я говорю в точности, как иллюзионист.

Тереза решительно поставила подсвечник на стол.

– Ничего такого нет. Теперь я могу идти?

Григорий перевел взгляд с женщины на свечу.

– Смотрите.

Горящая свеча вместе с подсвечником поднялась над столом на несколько дюймов. Григорий положил руку на стол и прикрыл свечу ребром ладони, чтобы она не была видна другим посетителям ресторана. Свеча не качнулась, даже пламя горело ровно. Убедившись в том, что в их сторону никто не смотрит, Григорий рискнул заставить свечу медленно и плавно полететь к своей спутнице.

Тереза все это время молчала. Ее прекрасные черты обратились в непроницаемую маску.

– Возьмите подсвечник. Еще раз проверьте. Нет ли там какой-нибудь нити.

Она повиновалась, но с видимой неохотой. Провела пальцами по подставке, вокруг нее, возле свечи, стараясь найти что-нибудь такое, из-за чего полет свечи можно было бы приписать ухищрению фокусника. Покончив с безуспешными поисками, Тереза посмотрела на Григория. Лицо ее осталось бесстрастным, но по глазам было видно, как борются в ее душе противоречивые чувства, и главное из них – замешательство.

– Отпустите свечу.

Пальцы Терезы разжались, но подсвечник не упал. Она устремила взгляд на свечу, а Григорий заставил ее удалиться от Терезы. Когда она зависла над тем местом, где стояла изначально, он сделал так, что подсвечник со свечой плавно опустился на стол. Николау обвел зал ресторана взглядом. Похоже, никто ничего не заметил. Григорий встретился взглядом со своей спутницей.

– Удалось ли мне хоть в чем-то убедить вас, Тереза?

– Я хочу встать, – ответила она монотонно, равнодушно. – Я хочу встать. Я хочу выйти из-за столика, уйти из этого ресторана и больше никогда не хочу вас видеть.

– Тереза…

Григорий протянул к ней руку, но она покачала головой.

– Это был гипноз, и больше ничего. Наверняка гипноз. Что же до этого дома… должно быть, я просто ошиблась в своих ощущениях. Простите, Григорий, но мне бы не хотелось в этом участвовать.

– Вы уже участвуете в этом, Тереза. Ваше участие началось с того дня, когда вам поручили заняться продажей дома, – а быть может, и раньше. – Он указал на свои глаза. – Если только вы согласитесь выслушать меня и поверить мне, и вам, и мне будет на что надеяться.

– Могу я встать?

«Она не станет слушать, хотя знает, что я говорю правду. Она считает, что, отказываясь от этого, защищает себя!»

– Могу я встать? – повторила вопрос Тереза, закрываясь сумочкой, словно щитом.

Григорий изможденно откинулся на спинку стула, сраженный ее недоверием. Он не мог долее насильно удерживать Терезу. Он мог только надеяться на то, что с ней не случится ничего дурного.

– Не смею вас удерживать, – сказал он и вяло махнул рукой.

Тереза поднялась медленно и нерешительно. Выпрямившись, посмотрела на измученного и отчаявшегося Григория. Тот устремил на нее взгляд, полный надежды, но понял: нет, ее не удержать.