Текст книги "Дело "Альбатроса" (ЛП)"
Автор книги: Рейнольд Х. Май
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Глава 14
Бар «Аккордеон», Хелъмштедт, Людвигсхафен
Провинция Ковентри, протекторат Донегол
Лиранское Содружество
19 октября 2838 года
– Жаловаться не буду, – заявил Ханне де Конинг и поднял свой стакан темного «Тимбикви».
– Ясно, – кивнул Аким и склонился вперед, сложив руки на темной столешнице. Экипаж «Дж. Эдгара Гувера» сидел в одной из ниш «Аккордеона», одного из довольно неплохих баров хельмшеттского космопорта, который они решили сделать своим постоянным местом. Зал был чист, официантки – смазливыми и расторопными, а выбор напитков – достаточно разнообра зен, чтобы удовлетворить разнящиеся вкусы всех четверых. Шум в это время дня хотя и был довольно громким, но для танкистов это не имело значения. По сравнению с грохотом внутри танка гул голосов в баре казался легким шепотом.
Кроме того, этот шум гарантировал возможность спокойно общаться, не волнуясь, что кто-нибудь подслушает разговор. Это радовало прежде всего Акима. Главная причина, по которой он привел остальных членов своего экипажа сюда, заключалась в том, что этот бар ему посоветовал агент Нойманн. Для Акима это было сигналом, что здесь он, в случае необходимости, сможет выйти на контакт с местной сетью ЛРК. Он ухватил стакан с белым «Таркана» и сделал мощный глоток. Не так уж часто, находясь на задании, ему удавалось отыскать местечко, где подавали бы его любимое пиво, и он не собирался упускать такой случай.
Ну давай, выскажись, – бросил Патрик Шюрманн. Новый бортстрелок уже успел опорож нить стакан со своим «Донегольским экспортным» и, разговаривая, помахивал им в воздухе.
Наконец, ему удалось привлечь внимание бармена – тот утвердительно ему кивнул. Стрелок, уроженец Гатино, был переведен в их команду из вспомогательных гарнизонных частей после того, как Масако получила место в канцелярии. Ранее рыжий веснушчатый паренек служил водителем на «Скорпионе», но быстро привык к своим новым обязанностям и стал неотъем лемой частью команды.
А я и говорю: жаловаться не буду, – повторил Ханне, – но как-то вот иначе это всё звучало в новостях с других миров, на которые распространился архонет. Почему нам тогда ничего не говорили о сопротивлении?
Аким пожал плечами.
– Кто его знает. Может быть так, что про то, что у нас тут творится, никто ничего не узнает.
В конце концов, частные каналы, похоже, весьма довольны появлением Делкорда. Но ты прав,
«Антенна Донегол» давала об этом информацию.
Патрик набрал из блюдца пригоршню соленых орешков и закинул их один за другим в рот.
Ну, у нас вот, на Гатино, никакого достойного упоминания сопротивления не было, – заявил он с полным ртом. – Но у нас Делкорд взял власть, опираясь на авторитет архонта Маркуса.
Эта планета, вообще-то, лежит за пределами его сектора.
Это, похоже, имеет значение, – подтвердил задумчиво Хорхе Оливейра и сделал глоток «Ста рого Семиреченского», – впрочем, я думаю, главная причина в том, что здесь он впервые понес потери после высадки, – он взглянул на Акима. – По крайней мере, я о таком впервые услышал.
Аким кивнул.
– Да, это Масако постаралась. Доверь женщине оружие – и без потерь не обойдешься, – он скорчил гримасу, подчеркивая свой юмор висельника. Все умолкли.
– Как, чёрт возьми, мы должны утихомирить взбесившихся пехотинцев средним лазером и ракетами, не устроив бойню? – спросил Патрик через шлемофон. – Эти лифчики, которые они называют бронежилетами, может, помогут еще против лазерного ружья, но если я бабахну из нашей пушки, от этих придурков останутся одни дымящиеся сапоги!
Аким хорошо понимал, что творится в душе у юного стрелка. Он сам чувствовал то же самое. Гарнизон переориентировал «Дж. Эдгара Гувера» с планового патруля, чтобы тот восстановил порядок в пригороде Хельмштетта, где верные Штайнеру подразделения захватили контроль над релейной станцией тривидения и начали призывать население к всеобщей забастовке против Делкорда и его оккупантов. И вот, разведывательная машина стояла теперь в двух кварталах от станции, не в силах двинуться дальше, потому что пехотинцы построили баррикаду, перед которой стояли пятеро солдат, защищая ее собственными телами. Аким взглянул сквозь лобовое стекло на их решительные физиономии и грустно покачал головой.
Ханне, малый ход вперед. Со скоростью пешехода, если у тебя это получится. Постарайся оттеснить их в сторону. Патрик, захвати-ка в прицел антенны на крыше станции. Ты сможешь их сбрить лазером?
Могу попытаться, но они все еще слишком далеко. И больно уж тонкие. Не слишком хоро шие шансы попасть, – его голос звучал неуверенно.
Это у него с водителем было общим. Ханне развернул свое кресло.
Эээ, шеф… я не знаю, заметил ли ты, но у нашей коробки нет заостренного капота или чего-то подобного, что можно использовать в качестве тарана. Старый добрый «Эдгар» спе реди такой же широкий, как и сзади, и совершенно прямой. Если они не испугаются одного нашего вида и не посторонятся, я могу максимум раздавить их об эту хренову баррикаду. От теснить не получится.
А они не выглядят особенно испуганными, – добавил сверху Оливейра.
Я знаю. У меня тоже глаза есть, – зло ответил Аким. Он склонился вперед, насколько по зволял страховочный ремень, чтобы лучше видеть. – Но что нам остается? Мы же не можем стрелять в лиранских солдат. С удовольствием выслушаю ваши гениальные предложения, не стесняйтесь.
Тишина, установившаяся после его слов, стала лучшим ответом на них.
– Я бы мог дать предупредительный… – трое остальных танкистов повернулись к Патрику и он заткнулся, – Извините.
С тех пор, как после предупредительного выстрела Масако ховер беглецов рухнул в пропасть, никого из них не обуревало желание стрелять, пока они не исчерпают все иные возможности.
– Может, было бы достаточно открыть стволы? Вроде угрозы.
Аким задумался. Каким-то образом они должны были выполнить задание, не учинив при этом кровопролития. Ему нелегко было объяснить самому себе тот факт, что он участвует в подавлении сопротивления, которое, по идее, должен поддерживать.
– Ладно, попробуй. Только сначала убедись, что ракеты не на боевом взводе.
Пока он это говорил, ему в голову пришло решение проблемы.
– Ха! Придумал! Ханне, отступи на квартал назад. Патрик, как только мы остановимся – вы стрелишь одной ракетой по улице перед солдатами. Только невзведенной!
Де Конинг повернулся обратно к управлению, после чего поднял вверх руку с поднятым большим пальцем – сигнал, что понял мысль Гарри. Винт взревел, давая задний ход, и 25-тонная машина, ускоряясь, двинулась по улице назад, остановившись примерно в пятидесяти метрах. Над головой Аким услышал лязг – это пришла в боевую готовность левая ракетная установка. При этом звуке он невольно содрогнулся и вознес короткую молитву Небесам. Потом грохот, шипение – ракета покинула пусковую трубу.
РБД почти отвесно взлетела в небо и тут же, почти так же отвесно, ринулась вниз – выглядело так, будто она сейчас врежется в баррикаду и перепугавшихся солдат. Последние уже собрались бежать, но тут ракета врезалась в асфальт перед ними, не взорвавшись – тем не менее, ударной волны от падения хватило, чтобы сбить их с ног и швырнуть оземь.
Немедленно свистнул лазер «Дж. Эдгара» и толстый красно-голубой луч пропорол поднятое ракетой пыльное облако, вонзившись в баррикаду. Еще до того, как он пробил себе дорогу насквозь, танк разогнался. Лазер отключился и прежде, чем пехотинцы смогли подняться на ноги и закрыть брешь, Аким и его люди прорвались на другую сторону.
Если быть точными, – заявил Аким, – до сих пор нам не требовалось стрелять по людям, – он стукнул рукой по деревянному столу, – До сих пор мы ограничивались материальным ущербом, – он сделал глоток из стакана.
До сих пор, – мрачно повторил Хорхе, – Но кто знает, как долго это еще продлится? – он скривился, – Вообще-то, мы должны радоваться, что у нас на борту нет пулеметов. При нашем вооружении, как минимум, никто не может всерьёз требовать от нас стрельбы по пехоте.
Официантка принесла Патрику темного «Тимбикви» и Хорхе воспользовался возможностью поставить ей на поднос пустой стакан и тоже заказать еще один. Официантка бросила вопросительный взгляд на остальных, и Аким с Ханне также кивнули.
Ханне скептически усмехнулся.
– Сегодня утром, однако, мы оказались дико близки к этому. Я не знаю, как вы, но когда я вербовался в ЛВС, я не подписывался стрелять по людвигсхафенцам. Меня от этого просто тошнит, – словно в подтверждение, он стукнул себя кулаком по животу и издал неприличный звук.
Хорхе Оливейра кивнул.
– Понимаю, – подтвердил светловолосый связист, – Как-то я себе всё это иначе представлял.
Аким сам удивлялся тому, до чего упорно продолжали сопротивляться некоторые отдельные части. Значительная часть гражданского населения попросту занималась своими делами, хотя и с определенным недоверием к новому руководству, назначенному делкордовскими командирами без всяких выборов. Однако из-за того, что состояло это руководство из местных политиков и бизнесменов, находившихся ранее в оппозиции, смену власти приняли достаточно спокойно. Сопротивление оказывали прежде всего военные. Пояснить это Аким мог лишь тем, что люди Нойманна на местах эти армейские подразделения поддерживали – для того, чтобы дать ему возможность проявить себя, добиться повышения и назначения в экипаж одного из танков, оборудованных делкордовскими спецкристаллами.
А чтоб меня покрасили! – голос Хорхе Оливейры звучал так, словно он сам не верил тому, что видел на экране радара. – У нас впереди по курсу – мех!
Что??? – хором воскликнули трое остальных членов экипажа.
Невозможно, – запротестовал Аким, – наши танки разобрались со всеми мехами, стоило тем приземлиться.
Тем не менее, он пробежал пальцами по клавиатуре и отобразил радарную картинку на своем командном экране. В самом деле – сенсоры показывали боевой мех, взявший курс на столицу. Впрочем, точнее определить, что это за машина, пока было невозможно.
Тут что, приземлялись какие-нибудь корабли, о которых мы не знаем? – спросил сверху Шюрманн.
Если и так, то о них не знает никто, – ответил Аким. Он принял решение. – Хорхе, доклад в гарнизон. Ханне, курс на мех. Хочу, как минимум, знать, что это за тип. Патрик, орудия на боевой взвод.
Экипаж танка работал, как хорошо смазанный механизм. Даже Патрик успел взвести свои орудия, одновременно задавая недоуменный вопрос:
Ты это серьезно? Там же боевой мех! Кто знает, насколько тяжелый. А у нас – даже не полноценный танк!
Но-но, попрошу без оскорблений! – отбрил с водительского места Ханне. – До сих пор наш «Эдгар» был для тебя вполне себе танком.
Ты знаешь, о чём я, – услышал он в ответ. И, конечно же, он знал – впрочем, Аким тоже. 25-тонная разведывательная танкетка – не противник для боевого меха, по крайней мере – без делкордовского секретного оружия. Он не знал, откуда вдруг вынырнула эта боевая машина, но если к этому приложил руку агент Нойманн, то при определенных обстоятельствах это могло оказаться его шансом, который нельзя упускать. Он напряженно следил за монитором. До того момента, как они окажутся достаточно близко, чтобы идентифицировать загадочную машину, оставалось совсем немного времени.
– Ответ из гарнизона, – доложил Хорхе. – Мы должны идентифицировать мех, но сами оста ваться на расстоянии. Они отправили сюда танковое звено. «Гоблины».
Этого можно было ожидать.
Неожиданно символ меха на мониторе Акима замигал. Компьютер наведения захватил машину и обшаривал теперь базу данных. Через мгновение появилась идентификация. Брови Акима поползли вверх и у него отвалилась челюсть.
«Флеа»! – закричал Хорхе из радиорубки. – Ущипните меня!
Чего? Ты шутишь? – переспросил Патрик. Со своей массой едва ли в 20 тонн «Флеа» был легчайшим мехом из всех существующих, при этом гораздо более медленным, чем «Дж. Гу вер». – С этим даже мы справимся!
Аким только хотел было попенять бортстрелку за излишнюю самоуверенность, как Ханне стукнул себя ладонями по шлему.
Ну конечно! Металллолом старого Сандерса! Мне следовало сообразить раньше.
Аким склонил голову набок и переспросил:
Металлолом старого Сандерса?
Ханне засмеялся и дал ускорение, направляясь к меху.
У старого Сандерса есть участок далеко за городом, в чаще. И в одной из силосных ям торчит уже… я сам не знаю сколько времени… мех. Древний «Флеа». Я думаю, эта штука при надлежала его дедушке, а когда он демобилизовался, то забрал ее с собой – наверное, надеялся, что его дети когда-нибудь пойдут по его стопам. Из этого ничего не вышло. Все его дети и вну ки или не имели ни малейшего желания становиться мехпилотами, или не проявляли никакого таланта к этому делу – в любом случае, в машину так никто и не сел. Вот уж не думал, что старая жестянка вообще может двигаться, – он снова хохотнул.
Ну, двигаться-то она уж точно может, – уточнил Хорхе, – только, похоже, нас еще не заметили.
Я думаю, у него сенсоры не работают. Или тот, кто сидит за рычагами, не умеет управлять.
Ты прав, Патрик, с этим даже мы справимся. Эй, ребята, пошли поохотимся на меха!
Они выскочили из тени, отбрасываемой холмом, и увидели перед собой мех. Если у Акима и были какие-то сомнения относительно предположений Ханне – теперь они развеялись. «Флеа» был грязен и кое-где его изъела ржавчина – так что он почти слышал, как суставы птичьих ног машины под ящикоподобным корпусом жалобно скрипят при каждом движении. Может быть, это и было причиной, почему столь легкий мех так тяжело передвигался, но Аким в это не верил. Он был достаточно опытным мехпилотом, чтобы понять, что за управлением сидит новичок. «Флеа» двигался так беспомощно, что можно было подумать – кто-то пытается управлять им без нейрошлема.
Он улыбнулся.
– Хорхе, вызови гарнизон. Скажи им – мы догнали мех противника и сейчас с ним разберемся.
У него за спиной Патрик захихикал и открыл люки ракетных труб.
Мы должны сначала связаться с ним и спросить, кто там сидит, в этой коробке, – сказал Ханне, – может, мы справимся и так.
Ты что, плохо позавтракал? – улыбнулся Патрик, – Сколько на свете существует «Дж. Гу веров», которым удалось завалить мех?
Ханне прав, – отрубил Аким. – Хорхе, вызови «Флеа».
– Никакого ответа, босс. Я думаю, его передатчик не работает.
Аким пощелкал клавиатурой своего пульта.
– Ничего не поделаешь. Придется пообщаться невербально.
Ханне де Конинг бросил танк вправо и обогнал мех, выскочив у того на пути – теперь пилот не мог их не заметить. После этого он развернул «Дж. Эдгара» и затормозил. В любой другой ситуации Аким назвал бы этот маневр слишком рискованным, но с каким-либо иным мехом Ханне не стал бы его выполнять.
Грязно-серый, в пятнах ржавчины мех, раскачиваясь, остановился и один из двух средних лазеров, вмонтированных в торс, повернулся в их сторону. Аким готов был поспорить, что сквозь открытый башенный люк он услышал отчаянный скрип. Пока оружие поворачивалось, с брони сыпались комья грязи. Потом из отверстия ствола вылетел красный луч и пропахал землю в нескольких метрах перед танком.
Мощность – двадцать пять процентов от стандартной, – доложил Хорхе. – Даже если б он в нас попал – ничего бы нам не сделалось.
Как бы там ни было, – сказал Аким, – он в нас стрелял. Это напрашивается на ответ, – он откинул голову назад. – Патрик, ракетный залп. По две штуки в каждое колено.
Будет сделано. Надеюсь, он хорошо пристегнулся.
Яна это тоже надеюсь, – подумал Аким. – Не желаю быть виноватым, если какой-нибудь селянин-идеалист сыграет в ящик только потому, что желает, видите ли, сложить голову за дом Штайнера.
Две пары ракет сорвались с лафетов и прянули в сторону мощных птичьих ног боевого меха. Как и предполагалось, все они с хирургической точностью поразили свои цели, после чего мех медленно, но верно повалился назад, подняв страшный грохот и взметнув облако пыли.
Как минимум, ему не пришлось так далеко падать, как в тяжелой машине, – заметил Хорхе, пока их танк двигался по направлению к поверженному противнику.
Будь он в тяжёлой машине – фиг бы он упал, – ответил Ханне и затормозил, после чего отстегнул ремень и открыл бортовой люк. Стоя в проеме, он оглянулся.
Кто со мной?
Я, – решил Аким и встал. – Хорхе и Патрик, вы остаетесь на местах и смотрите в оба. На всякий случай.
Подниматься по корпусу меха по поручням, которые не были для подобных вещей предназначены, оказалось утомительным делом. Кроме того, оба танкиста не были уверены, насколько они могут доверять металлу под своими руками и ногами. Они преодолели примерно половину пути, когда в крыше меха открылся люк и оттуда высунулась темноволосая растрепанная голова.
– Тина? – Ханне, пораженный, остановился. – Я мог подумать на кого угодно, только не на вас.
Аким склонился через его плечо и увидел девушку не старше двадцати лет, вылезающую из люка. На ней был лёгкий рабочий комбинезон из тех, какие носят фермеры.
– Прошу прощения, господин де Конинг. Я не знала, что в танке сидите вы, – она осторожно поползла к ним. – Я услышала призыв к всеобщей забастовке и подумала – раз я умею управ лять рабочим мехом…
– Все ясно, – прервал ее Аким. – Но боевой мех – это не то же самое, что агромех, фройляйн.
Она грустно покивала головой.
– Вот дерьмо, – заметил Ханне и взглянул на Акима.
Тот кивнул.
Я боюсь, что не могу вас так просто отпустить, Тина, – заявил он. – В конце концов, вы в нас стреляли. И бортовая камера нашего танка это зафиксировала.
Эээ… прошу прощения, Большой Бвана, – включился в дискуссию голос Хорхе Оливейры, звучавший из портативного коммуникатора на поясе Акима, – но наш компьютер, к сожале нию, дал сбой. Мы потеряли все картинки и звуки, которые были записаны с того момента, как дали ракетный залп.
В самом деле? – пораженно спросил Аким, – И когда это произошло?
Примерно минуту назад.
Ханне широко улыбнулся и Аким также не смог сдержать улыбки.
– Похоже, вам сегодня выпал удачный денек, – заявил он, обернувшись к юной крестьянке.
– Хорхе, как далеко от нас «Гоблины»?
– Достаточно далеко.
Он подмигнул Тине.
– Ханне, будь так любезен – поднимись в кабину и запусти катапульту. К сожалению, пилот смог от нас сбежать, потому что мы не хотели оставлять без присмотра мех, – его водитель кивнул и полез в кабину меха. – Вас подбросить куда-нибудь, госпожа Сандерс?
Глава 15
Посадочный корабль «Золотой Слон»
Система Гатино
Провинция Ковентри, протекторат Донегол
Лиранское Содружество
23 октября 2838 года
Хэнк Кейн, он же Харальд Краузе, дружески кивнул единственному оказавшемуся в сауне пассажиру и прилег на одну из деревянных скамей. Полный пожилой господин медленно ответил на приветствие. Он буквально исходил потом и лицо у него было багровым. Впрочем, он, похоже, заметил озабоченный взгляд Гарри, так как успокаивающе улыбнулся.
– Не беспокойтесь, господин Кейн, уж это я выдержу.
Гарри удивленно взглянул на своего визави поверх полотенца, которое только что снял и расстелил на полке, после чего улыбнулся.
Господин Розен! Я вас не узнал. – он подошел к промышленнику и пожал ему руку. Они с Антонеллой познакомились с пожилым бизнесменом еще по дороге к прыжковому кораблю с Людвигсхафена и виделись с тех пор несколько раз. Розен был директором фабрики бытовых приборов с Мэгона и летал на Людвигсхафен договориться о возможной покупке одной из тамошних фирм. Теперь, после успешного завершения переговоров, он направлялся обратно, на свой родной мир, откуда собирался урегулировать детали контракта. Они несколько раз до вольно бурно поспорили о политической и экономической ситуации, в которых Розен выказал себя убежденным сторонником Делкорда – в особенности, его либеральной экономической программы.
Да, я… так и подумал, – ответил старик, утирая пот со лба, – в костюме я выгляжу молод цом – не то, что сейчас, – он вымученно улыбнулся. – Проблема, которая вам явно неизвестна.
У вас завидное телосложение.
Гарри засмеялся и лег.
Сердечно благодарю, стараюсь. Впрочем, я ведь на пару годков помладше вас буду. В моем возрасте вы, скорее всего, тоже выглядели неплохо. Может, мне стоит попросить Джой соста вить нам компанию. Моей дочери вы очень понравились.
Только не это, – запротестовал Розен и тяжело засопел. – Не хочу портить хорошее мнение, которое она обо мне составила. Мне тяжело даже сидеть прямо. – Он откинулся назад, тяжело опираясь на стену.
Гарри вытянулся на полотенце и принялся наслаждаться жаром. Он закрыл глаза и стал прислушиваться к тихой музыке, льющейся из динамиков, скрытых под потолком. Раньше он, так же, как и Антонелла, вовсе не собирался посещать сауну на корабле класса «Монарх», которым они летели на Мэгон, но на четвертый день полета к точке надира Антонелла все же набрела на нижней палубе на сауну, после чего решила подвергнуть испытанию свою маскировку. Тест она прошла на «отлично» и теперь приучила уже и Гарри к ежедневному посещению парилки. При этом у них была возможность, в зависимости от настроения, выбора из двух корабельных саун, отличающихся друг от друга прежде всего способом расслабления. В то время, как здесь звучала музыка, в другой кабинке транслировались природные шумы. Впрочем, сегодня Гарри сделал свой выбор потому, что в другой сауне был семейный день, а расслабиться в кабине, полной детишек, удалось бы вряд ли.
Лежа на полке с закрытыми глазами, он задался вопросом – а как бы сауна ощущалась в невесомости? Не будучи подвержен космической болезни, он представлял себе, что летать по кабине было бы довольно приятно. Впрочем, тогда сауне понадобился бы как минимум один скрытый вентилятор, чтобы поддерживать циркуляцию воздуха и предотвращать перегрев посетителей – ведь в стоячем воздухе их пот бы попросту не испарялся. Он решил, что подобная идея заслуживает дальнейшей разработки. Испробовать ее на практике не представлялось возможным, так как все то время, которое требовалось прыжковому кораблю для полета в иную звёздную систему, сауны «Золотого Слона» оставались закрытыми. Пока двигатель Керни-Фу-тиды несколько дней заряжался, пассажирский посадочный корабль отстыковывался и либо перелетал к другому прыжковому кораблю, либо, как сейчас, курсировал в межпланетном пространстве системы, чтобы обеспечить пассажирам искуственную силу тяжести.
Тихий стон, сопровождаемый глухим шорохом, заставил Гарри вскочить. Он завертел головой и увидел Алека Розена, распростершегося на полке. Похоже, тот потерял сознание и рухнул набок. Гарри быстро поднялся и подбежал к нему. Приложив ухо ко рту пострадавшего, он убедился, что тот ещё дышит, и стал прощупывать рукой пульс. Сердце Розена билось редко и неравномерно. Гарри подвел плечо под его руку и поднял его так, что старик вновь оказался в сидячем положении. Потом попытался дотащить его до двери, однако его руки соскользнули с потного тела.
Гарри оглянулся, но всё, что увидел – собственное полотенце. Он набросил один его конец себе на плечи, а другим накрыл Розена, чтобы иметь возможность получше ухватиться. Не идеальный вариант, но на десять шагов к двери хватило. Однако рядом с дверью ему пришлось усадить фабриканта на ближайшую скамью, чтобы открыть. Он выглянул в предбанник и заметил члена команды, менявшего полотенца.
– Эй, у меня тут ЧП! Не могли бы вы помочь?
Матрос повернулся к нему, отставил тележку с полотенцами и подошел. Увидев находящегося без сознания Розена, он немедленно зафиксировал открытую дверь сауны и помог Гарри вытащить старика в прохладу предбанника. Он усадили его на одно из прикрепленных к стене сидений и Гарри отправился в коридор, чтобы принести стакан ледяного чая из стоящего там автомата. Когда он засовывал в прорезь карточку пассажира, которую носил на запястье, мимо прошла супружеская чета с двумя детьми – те громко засмеялись, увидев его.
– Мама, смотри, а дядя голый! – закричала девочка.
Гарри оглядел себя. Малышка была права. С виновато-смущенным видом он взглянул на разозленную мать и поднял одно плечо, после чего ухватил стакан с напитком и побежал обратно в сауну, сопровождаемый проклятьями мамаши и громким детским смехом.
Покуда Розен не пришел в себя, Гарри ограничился тем, что прикладывал ему влажный, холодный стакан ко лбу и поддерживал его в сидячем положении – в это время матрос вызывал через коммуникатор корабельный медотсек. Через некоторое время веки Розена задрожали и он со стоном пришел в себя. Гарри понадобилось приложить усилие, чтобы удержать полностью потерявшего ориентацию старика.
Что? Где?
Спокойно, господин Розен, спокойно, – мягко заговорил с ним Гарри. – Все в порядке. Вы потеряли сознание в сауне. Я вытащил вас в предбанник. С медотсеком уже связались. Скорее всего, они уже выслали врача и санитаров. Полагаю, вы просто немного переоценили свои силы.
Розен несколько минут глядел на него расфокусированным взглядом, потом начал медленно осознавать.
Потерял сознание, говорите? Господи, опять началось… Я думал, я уже с этим справился.
Извините меня. Простите, что причинил вам столько неприятностей.
Глупости, – отмахнулся Гарри, – никаких неприятностей, господин Розен. С вашей сторо ны было бы весьма любезно, в следующий раз потерять сознание там, где люди носят больше одежды, – добавил он, вспомнив семейку у автомата с напитками.
Алек, ну пожалуйста… Вы же, в конце концов, спасли мне жизнь. Будь я там один… – Розен схватился за голову. – Даже подумать боюсь. Господи, мне кажется, что у меня в голове полк боевых мехов отплясывает «Казачок».
К сожалению, у меня с собой нет обезболивающего, – ответил Гарри, разводя руками. Как минимум, Розену теперь хватало сил сидеть самостоятельно. – Зато у меня есть ледяной чай.
Выпейте, охладитесь. Должно немного помочь, – он снял крышку со стаканчика и подал его старику.
Пока тот осторожно отхлебывал чай, Гарри вытащил из оставленной матросом тележки два полотенца. Одно он повязал себе вокруг бедер, другое положил на колени Розену.
– У вас был халат?
Прежде, чем толстяк ответил, в предбанник вошел давешний матрос в сопровождении двух санитаров с каталкой. Гарри освободил для них место и коротко пояснил одному из санитаров, что произошло, пока двое остальных укладывали и укрывали Розена. Прежде, чем того увезли, он подошел ближе и спросил, не нужно ли кого уведомить.
Нет, не нужно, спасибо, – ответил Розен, – я путешествую один и очень надеюсь, что дома, на Мэгоне, мне никого не придется беспокоить. Ещё раз спасибо за вашу помощь. За мной должок – что бы это ни было.
Да ну, я вас прошу, – взмахнул рукой Гарри, – любой бы сделал то же самое. В самом деле.
Это же само собой разумеется, – он проводил глазами удаляющуюся по коридору каталку.
Потом он повернулся к открытой двери сауны. Предположительно, кабина уже прилично остыла. Впрочем, ему уже не хотелось париться. Он закрыл дверь и отправился к шкафчику, где висели его вещи.