Текст книги "Дело "Альбатроса" (ЛП)"

Автор книги: Рейнольд Х. Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Рейнольд Х. Май
Дело «Альбатроса»

Battletech book series

Reinhold H.Mai

Copyright © 2006

Перевод с немецкого издания «Die Albatros-Akte» Борис «Эрфарот» Немировский

Под редакцией Катарины Альтнер 2006 г.

В 2838 году Внутреннюю Сферу охватила война. После небольшой передышки повелители великих домов натравили человечество друг на друга во второй наследной войне . И снова Лиранскому Содружеству приходится воевать на два фронта. В этой ситуации нужно собрать все силы, чтобы победить врага.

Однако далеко за линией фронта, в протекторате Донегол, появляется новая опасность. Архонет Мэгона Кристиан Делкорд решил построить собственную империю посреди владений дома Штайнеров и ни один из мехгарнизонов атакованных им миров не может противостоять его войскам. Словно по волшебству, могучие машины ломаются, стоит им выйти на бой против солдат Делкорда.

Обладает ли Делкорд новейшим оружием, которое позволяет ему сбросить с трона королей сражений? Если да – нужно во что бы то ни стало предотвратить его попадение в руки враждебных сил. Секретная служба Лиры – ЛРК отправляет в опасную зону четверых лучших агентов – они должны разобраться в обстановке, пока этого не сделал враг.

Данное повествование является вымышленным. Ни одно из описанных в книге событий не происходило на самом деле или сходным образом. Архонет Кристиан Делкорд – реальный исторический персонаж, однако он умер в декабре 2838 года от внезапной остановки сердца, после долгой и верной службы Лиранскому Содружеству.

Глава 1

Посадочный корабль «Звёздная Пыль», система Донегола

Район Донегол, протекторат Донегол

Лиранское Содружество

9 августа 2838 года

Темнота. Темнота и духота. На его потное тело давит влажный, жаркий воздух. Со всех сторон в уши бьёт грохот. Удары, скрежет, свист. Жуткая какофония. В нём поднимается волна паники. Он не знает, где находится. В этом аду он едва сознает, кто он такой.

Почему так темно? Что случилось? Он садится и ощущает потолок, нависший прямо над его головой. Попытавшись поднять руку, он ударяется локтем о стену. Его пронзает острая боль. Только не снова! Опять эта кость! Дерьмо!

Вдруг он осознает, где он. Он лежит на своей койке. Как давно он вообще лёг, чтобы хоть немного отдохнуть, прежде чем вернуться на свой пост? Ему кажется, что не прошло и двух минут, но этого не может быть. Он слишком дезориентирован.

Почему такая темнота? Обычно командные кубрики не такие тёмные. А тут даже аварийного освещения нет. Это не к добру. Чтобы на боевом крейсере класса «БлэкЛайон» вырубилось электричество – это надо хорошо постараться. Он протягивает руку к выключателю над койкой, чтобы удостовериться.

Неожиданно корабль сотрясает мощный удар. Его бросает на стену и он крепко прикладывается лбом.

Когда он вновь приходит в себя – вокруг тишина. Ни единого звука.

Этого не может быть. На космическом корабле никогда не бывает так тихо. Он что, спит? Он дает сам себе пощечину. Аи! Весьма чувствительно. Значит, это не сон.

Вокруг по-прежнему полная темнота – темнота и тишина. Он поднимает руку к уху, чувствует влагу. Лизнув палец, ощущает вкус крови. Она течет из ушей. Что-то разорвало ему барабанные перепонки. Он дотрагивается до носа. Нос тоже кровоточит.

Вдруг он понимает, что кашляет. Ему не хватает воздуха. Паническое состояние? Нет. Нет, он вполне владеет собой. Но дышать становится всё тяжелее. Это значит, что…

Пробоина. Корабельный воздух уходит в космос. Но ведь каюты команды находятся глубоко в недрах корабля. Если пробоина дошла до них – получается…

Получается, что корабль – в руинах. Очевидно, битва завершилась не в пользу Содружества. Заваливаясь – когда? – в изнеможении в койку, он не замечал, чтобы хоть что-нибудь указывало на подобную катастрофу. Лиранцы и лигисты выставили на кон почти всё, что могли наскрести из своих боевых космических сил в этом секторе, и шансы на победу над агрессором были довольно неплохими. А теперь вот…

Грудь жадно вдыхала редеющий воздух, легкие разрывались. Он должен добраться до спасательных капсул. Если на борту осталась ещё хоть одна. Вполне возможно, что остатки команды давно сбежали. Кто знает, сколько времени он провалялся без сознания. По крайней мере, двигатель, похоже, еще работает, раз сила тяжести не исчезла.

Он понял свою ошибку, попытавшись пошевелиться. Он зажат в ловушке, двигаются только голова и правая рука. Вот теперь в нём и в самом деле зашевелились панические мысли. Он попытался пошевелить ногами и понял, что вообще их не ощущает.

Он оказался в ловушке. Глухой, парализованный, быть может – слепой. И с каждым вздохом воздуха становится все меньше. Он умрет… задохнется. Медленно. Мучительно. В темном кубрике, в гробовой тишине. В огромном, умирающем космическом корабле. В пустоте ледяного, равнодушного космоса…

С диким криком Аким Баликчи вскочил и ударился головой о нижнюю поверхность койки, расположенной на «втором этаже». Он весь покрылся потом, сердце его молотом стучало в груди. Широко раскрыв глаза, он сел на койке. Ухватившись обеими руками за страховочную сеть, укрепленную на переборке, он держался за неё, пока его дыхание не успокоилось и кашель не прошел.

Всё было в порядке. Он, целый и невредимый, находился на борту «Звёздной Пыли», посадочного корабля класса «Леопард», который должен был доставить его и троих членов его команды к прыжковой точке. Его уши отлично работали и слышали негромкий, успокаивающий гул термоядерного реактора, который нес корабль за многие миллионы километров, создавая на борту постоянную силу тяжести в одну терранорму. И он слышал стук в переднюю переборку и озабоченный вопрос командира группы Харальда Краузе из соседней каюты:

Что случилось, Рыбак? Всё в порядке?

Спасибо, всё нормально. Просто страшный сон, – ответил Аким, всё ещё немного дрожа.

Он оглядел свою каюту.

Ну, ладно. Почитайте что-нибудь, прежде чем снова лечь. Или загляните в кают-компанию, возьмите чего-нибудь выпить.

Скорее всего, это был хороший совет.

– Будет сделано. Спокойной ночи.

Вообще-то, Аким думал, что преодолел свою космобоязнь. Работая в Лиранском Разведывательном Корпусе, он вынужден был постоянно летать в самые отдаленные уголки Содружества и других государств-наследников Внутренней Сферы, и, невзирая на возникающее изредка чувство неуверенности при мысли о бесконечной пустоте космоса, подобных ночных кошмаров он не переживал с самого детства. Он снова вспомнил сообщение о смерти своего отца на борту боевого крейсера лиранских космических сил «Шарнхорст». Его тело не было найдено, но было известно, что, сменившись с поста, он прямиком отправился в свою койку, чтобы выспаться, и во время эвакуации не покидал корабля. Предположительно, он ещё долгие годы летел вместе с безжизненными останками крейсера сквозь пустоту, пока не рухнул в солнце и не сгорел.

Тогда кошмары преследовали Акима долгие месяцы. Страх погибнуть так же, как его отец Хасан, играл важную роль в его решении порвать с семейной традицией и не вступать в войска Содружества, а пойти в гражданскую секретную службу, ЛРК. Конечно же, он всё равно должен был пройти действительную военную службу, но благодаря связям, которые его семья десятки лет имела с армией, ему удалось провести её в гарнизонах родной планеты Кандерстег Он оглянулся в тесноте каюты. Ничего удивительного, что у него возникли проблемы со сном. Однотонный серый цвет, между обеими торчащими из переборки койками и дверью места как раз достаточно, чтобы одеться и проскользнуть в душевую кабину. Никаких украшений, никакой мебели. Только два рундука под его койкой и маленький откидной столик около двери. Всё это неприятно напоминало ему металлический гроб.

Он решил никогда больше не насмехаться над симулированными окнами в каютах гражданских судов, которыми обычно пользовался. Его всегда удивляло, если в каюте, расположенной глубоко в недрах корабля, он вдруг обнаруживал то круглое, а то квадратное окошко, сквозь которое имел возможность взглянуть на окружающий космос и планету, откуда судно только что стартовало. Конечно же, эти окна были не более чем голопроекторами, демонстрирующими изображение, передаваемое бортовыми камерами, и конечно, из всех кают было видно одно и то же, вне зависимости от их местоположения. Но, похоже, он недооценил психологическое влияние этих окон, если уж они даже ему, не шибко жалующему открытый космос человеку, помогали пережить полет без приступов клаустрофобии.

Впрочем, обнаружил он всё это лишь теперь, когда оказался вынужден путешествовать на борту военного корабля, где для подобной роскоши не было места.

Аким опустил ноги на пол, открыл правый рундук и вытащил боевое облачение, лежавшее сверху аккуратным свертком. Молча одевшись, он покинул каюту. Краузе прав. Ему требовалось отвлечься, чтобы позже попытаться снова уснуть. Поэтому он отправился по длинному коридору к небольшой кают-компании посадочного корабля. Ему требовалось выпить. И побыть в обществе. Кают-компания служила в необеденное время в качестве места сборов и обычно здесь можно было кого-нибудь застать.

В данный момент, однако, свет был притушен и в первую секунду ему показалось, что он находится в кают-компании один. Но тут за его спиной кто-то прокашлялся.

Аким повернулся и увидел Масако Шлютер, сидящую с чашкой чая в дальнем конце обеденного стола, за которым девять членов команды и сменные пилоты обычно принимали пищу. Она дружески кивнула и указала на стойку:

Если хотите, там есть кофе и горячий чай.

Спасибо.

Он тоже налил себе чашку чаю и подсел к ней. Она выглядела несколько сонной и впечатление это усилилось, когда она прикрыла рот рукой и зевнула.

Извините. Не подумайте, что это у меня на вас такая реакция.

Я и не думаю. Который час? Я удивляюсь, что тут больше никого нет.

Он улыбнулся. Скорее всего, он также не выглядел особенно выспавшимся. Невольно он провел ладонью по волосам. Сообразив, что даже не взглянул в зеркало, прежде чем покинуть свою каюту, он нахмурился.

– Четыре тридцать по корабельному времени. Дневная вахта спит по койкам, а ночная – на своих местах. Обычно здесь должны были оказаться два-три теха или пилота, но на этот раз «Звёздная Пыль» перевозит только нас четверых и двоих техов, – она улыбнулась, – Что, про блемы с переходом на летнее время?

Вот уже столетия на борту космических кораблей время отсчитывалось по меркам Терры – оно очень редко совпадало с времяисчислением посещаемых ими планет. На борту гражданских судов разница во времени преодолевалась постепенно – бортовые хронометры каждый день долгого полета к планете или к прыжковой точке понемногу подтягивались к нужному ритму – но и это была роскошь, отсутствующая на военных кораблях.

Аким оглядел весьма привлекательную евроазиатку с раскосыми миндалевидными глазами. Он познакомился с ней около двух дней назад, после отлета корабля, и первое, на что он обратил тогда внимание – завлекательный аромат, окутывающий ее подобно невидимой ауре и оказывающий на него расслабляющее влияние. Теперь этот запах соединился с горячим чаем и воздействие стало еще более интенсивным. Он невольно улыбнулся:

Знаете, что? Похоже, вы правы. Как минимум, это играет свою роль. Может быть, дело не только в духоте и тесноте моей каюты.

Воздух в каютах и в самом деле мог бы быть получше, – кивнула она, – но боевые корабли никогда не славились чистотой атмосферы, – она засмеялась, – Полагаю, наша ситуация даже получше обычной. Как минимум, нам выделили по отдельной каюте. В стандартной обстанов ке было бы куда теснее.

Он сделал большой глоток из чашки и закрыл глаза, наслаждаясь теплом.

– Думаю, мы ещё соскучимся по этому спокойствию, когда окажемся на Людвигсхафене.

Хотя я нахожу, что здесь все-таки довольно тесно.

Корабли класса «Леопард» массой 1800 тонн, вроде «Звёздной Пыли», были самыми маленькими мехтранспортерами, стоящими на вооружении флотов Внутренней Сферы. Как и у всех посадочных кораблей, гражданских и военных, их предназначение заключалось в перевозке людей и грузов между обитаемыми планетами в пределах одной системы, а также к прыжковым точкам над полюсами звезды этой системы, где их ожидали огромные прыжковые корабли, осуществляющие межзвёздные перевозки.

Только эти гигантские, веретенообразные суда, оборудованные двигателями Керни-Футиды, позволяли преодолеть бездонные космические пропасти между звездами за более-менее приемлемые временные отрезки. Для этого двигатель пробивал дыру в пространственно-временном континууме, сквозь которую корабль с грузом и командой за неуловимо короткий отрезок времени «проваливался» к заранее определенным координатам на расстояние до тридцати световых лет.

К несчастью, при этом двигатель использовал невероятное количество энергии, так что после каждого прыжка требовалась в среднем неделя, чтобы вновь его зарядить. Обычно это происходило в прыжковых точках, где корабль собирал энергию звезды с помощью своего солнечного паруса – тончайшего полотна, состоящего из сегментов солнечных батарей и раскинувшегося на несколько квадратных километров. После каждой остановки парус с величайшей осторожностью разворачивался, а перед прыжком вновь сворачивался. Без своего паруса прыжковый корабль был практически беспомощен. Теоретически было возможно зарядить двигатель от термоядерного реактора, однако это было связано с величайшим риском, так как приток энергии должен был быть отрегулирован с невероятной точностью, чтобы не сжечь двигатель.

Некоторые прыжковые корабли были оборудованы так называемыми литиевыми термоядерными батареями, которые позволяли накопить энергию для второго прыжка, но большинство подобных систем предназначалось для мощных боевых судов регулярных армий, которые, как крейсер ЛВС «Шарнхорст», почти полностью были уничтожены в ходе завершившейся в 2821 году первой наследной войны. В данный момент Лиранское Соджружество располагало одним-единственным боевым кораблем подобного класса, крейсером ЛВС «Инвинсибл», да и у других государств-наследников дела обстояли не лучше. Транспортные прыжковые корабли с литиевыми батареями были редкостью и Аким не питал надежды, что один из них ожидает его группу.

Коллега откинулась на спинку дивана и изучала его полуприкрытыми глазами.

– Эта одежда вам подходит. Спорю, что в униформе вы выглядите просто потрясающе. При рожденный солдат.

Он ухмыльнулся:

Это наследственность. Баликчи служили в армии, еще когда Лиранское Содружество толь ко было основан. С тех пор каждое поколение поставляло солдат для ЛВС.

Впечатляет. Что же вы тогда делаете в разведке?

Аким поморщился. Этот вопрос опять пробудил воспоминания о его кошмаре. Масако заметила его реакцию и подняла руку в защитном жесте:

Я не навязываюсь. Можете не отвечать, если не хотите.

Нет, все нормально. Может, даже лучше, если я об этом расскажу, – он поведал ей о ги бели своего отца в завершающей фазе первой наследной войны и о страхе погибнуть так же, который опять настиг его в этом полете. Он сам удивился тому, как легко заговорил о своей проблеме с этой женщиной, с которой не был знаком еще сорок восемь часов назад. Но что то в ней облегчало задачу выговориться – и, в конце концов, они были коллегами. Я надеюсь, остальных членов группы Корпус подобрал так лее удачно. Держу пари, что она – одна из лучших агентов.Пока Аким рассказывал, она внимательно слушала, а когда он закончил, то в первый момент ничего не сказала – встала и прошла с пустыми чашками к стойке. Она поставила перед ним еще одну чашку чаю и вытащила небольшую серебристую фляжку из внутреннего кармана своей полевой куртки.

– Донегольское виски двадцатилетней выдержки. Плесните немного в чай. Это от многого помогает. Завтра утром вы должны быть отдохнувшим. Нас ждёт первое обсуждение задания.

Она опять села.

Он с благодарностью принял ее предложение и на мгновение поднес фляжку к носу, прежде чем снова закрыл ее и вернул владелице. Запах спиртного мягко ударил в голову.

Хм, – пробормотал он удовлетворенно, – такую штуку не каждый день можно себе позволить, – он отпил глоток и почувствовал, как напряжение покидает его. Неожиданно он икнул.

Взглянув на Масако, он увидел, что она дружески улыбается.

Вообще-то, я, скорее, ожидал от вас саке, а не ирландского виски.

Евроазиатка подняла левую бровь:

– Ну-ну, и кто же тут обманывается внешностью? Даже и с азиатскими предками я – стопроцентная лиранка. Иначе я вряд ли оказалась бы в рядах Корпуса.

Аким извинился:

– Вы правы. Это все моя усталость, умноженная на спиртное, – он зевнул, прикрыв рот ладонью, – Кстати, об усталости. Спасибо за виски и за то, что выслушали, но я полагаю, что достиг нужного состояния, чтобы рухнуть обратно в койку. Сколько у нас ещё времени до совещания?

Она взглянула на часы.

Семь с половиной часов. Вычтите полчаса на завтрак – и можете спокойно отсыпаться.

Замечательно. Тогда – увидимся завтра утром. Спокойной ночи.

Спокойной ночи, Аким. И… приятных сновидений.

Глава 2

Посадочный корабль «Звёздная Пыль», система Донегола

Район Донегол, протекторат Донегол

Лиранское Содружество

10 августа 2838 года

Харальд Краузе захлопнул компблок и оглядел собравшихся. Его взору предстали расслабленные, заинтересованные лица. Слева от него, распространяя потрясающий аромат, сидела Масако Шлютер, красавица-агент евроазиатского происхождения с глазами, в которых можно было утонуть. Если бы он увидел ее где-нибудь на улице или в кафе – никогда бы не поверил, что она – обученный мехпилот и владеет несколькими видами боевых искусств, однако именно это и делало её особо ценным агентом. В качестве руководителя группы он видел её досье: несмотря на довольно юный возраст, её успехи были весьма впечатляющими. Впрочем, это относилось и ко всем остальным в группе.

Напротив сидела Антонелла Зонненшайн, вторая женщина в команде. В сравнении со Шлютер специалистка по логистике выглядела мальчиком, причем короткие волосы и свободная одежда усиливали это впечатление. Тем не менее, она обладала собственным шармом, который весьма импонировал Харальду. Впрочем, он следил за тем, чтобы ни в коем случае не показать своих чувств. В конце концов, он читал и её досье, и первое, что бросилось ему в глаза – психологическая оценка, согласно которой Зонненшайн патологически не доверяла никому вокруг и всегда резко реагировала как на настоящие, так и на надуманные оскорбления.

Впечатляющий список переводов с места на место, который она заработала всего за шесть лет службы, был недвусмысленным доказательством этой оценки. Кроме того, он пояснял, что делала такая отличная мехпилот в секретной службе. Лиранские вооруженные силы с треском вышвырнули её после того, как она отрегулировала пружинный механизм командного кресла некоего гауптмана, несправедливо наказавшего её дополнительными часами рабочей смены, так что после очередных маневров он двое суток не мог разогнуться, не говоря уже о возможности присесть. Начальники ЛРК были куда терпимее, пока она справлялась с полученными заданиями и ни одно из её сумасшедших похождений не мешало делу. Она исполняла оба эти условия – тем не менее, любой агент, работавший с ней, имел все шансы получить надбавку за телесные повреждения.

Харальд заметил, что уставился на Зонненшайн, когда её брови опасно сдвинулись к переносице. Он поспешно повернул голову и взглянул на последнего члена группы, Акима Баликчи. Встретившись с этим человеком впервые, во время старта «Леопарда», он принял его за военного, который сопровождал погрузку на борт боевых мехов – по крайней мере, до тех пор, пока не заметил, что у Баликчи нет никаких знаков различия. Подобное впечатление у постороннего наблюдателя автоматически вызывала его выправка и короткая стрижка. И в самом деле, этот агент происходил из семьи с насчитывающей сотни лет военной традицией. Харальд вообще удивлялся, почему эту группу возглавил не Баликчи – в конце концов, при исполнении миссии, во время которой они должны были выдавать себя за служащих ЛВС, подобный командир был бы как нельзя более кстати. Но он полагал, что его начальство в ЛРК знало, что делало.

Он открыл сумку и вытащил четыре кабеля, подключил два к своему компблоку и протянул свободные концы вместе с двумя другими шнурами налево и направо. Как только все агенты объединили свои компьютеры в сеть, он начал совещание.

– Итак. Давайте-ка сразу к делу. Перед вами на экранах – регион Мэгона. Он расположен в провинции Ковентри протектората и находится под управлением архонета Кристиана Делкорда.

Баликчи нахмурился.

А что, в правилах для архонетов что-то изменилось, о чем я не знаю? Насколько мне из вестно, сфера влияния архонета распространяется на системы, лежащие на расстоянии одного прыжка от его родного мира – в данном случае Мэгона. Но на карте обозначены также и Блю менорт с Тимехри.Именно так. Делкорд не следует правилам. Впрочем, этот факт сам по себе не был бы при чиной втягивать в дело нас. Однако складывается впечатление, что архонет занят завоевани ем собственной небольшой империи, на верность которой Содружеству мы больше не можем рассчитывать.

Остальные агенты переглянулись.

– Завоеванием? – спросила Антонелла Зонненшайн. – Это как понимать – он использует силу, чтобы заставить другие лиранские миры подчиняться себе? Насколько мне известно, та кие вещи называются предательством.

Баликчи кивнул:

– Так и есть. Обычно с такими происшествиями разбираются ЛВС – они бы разоружили Делкорда и отправили бы его прямиком в трибунал. Удивительно, однако, что «завоевание»

Делкордом Блюменорта и Тимехри прошло почти без применения силы – несмотря на то, что гарнизоны обоих миров оказали сопротивление.

Масако Шлютер вопросительно склонила голову:

По-моему, вы противоречите сами себе.

Нет. Именно в этом и заключается проблема. Согласно всем имеющимся данным, Делкорд располагает только конвенционными войсками, в основном – бронемашинами. У него есть до ступ к боевым мехам в гарнизонах на официально подчиненных ему планетах – насколько их командиры были готовы его поддержать…

Что, как минимум, сомнительно, – вставил Баликчи.

В самом деле, – продолжил Харальд, – Но он так или иначе не затребовал их поддержки.

Напротив: планетарные агенты ЛРК докладывают, что мехподразделения на всех его планетах были расформированы, а мехи законсервированы.

Зонненшайн почесала затылок.

Но если он не использует мехи, как он может тогда завоевывать планеты с мехгарнизонами?

Даже если там будет расположено одно звено, оно попросту вытрет пол его бронемашинами.

Ну, как я уже сказал: именно в этом и заключается проблема. Все получилось с точностью до наоборот. Танки Делкорда сравняли с землей гарнизонные мехи. Можете сами просмотреть отчеты.

Его коллеги вызвали нужные файлы.

– Похоже, во всех перечисленных случаях боевые мехи вышли из строя ещё до того, как на чались активные действия.

Масако Шлютер быстро прокрутила отчеты на экране.

– Хромающие мехи, промахи, падения. Выглядит, как повреждение гироскопов.

– У всех мехов всех подразделений? Одновременно? – Баликчи покачал головой.

– Саботаж.

Это может получиться максимум один раз, – возразила ему Зонненшайн. – Согласно до кладам, Блюменорт пал почти за месяц до Тимехри. Значит, тамошний гарнизон был предупре жден. И их мехи как раз прошли специальную проверку на такой случай.

И всё же, там повторился тот же спектакль, что и на Блюменорте, – кивнул Харальд.

Главное командование лиранских вооруженных сил весьма обеспокоено. Если Делкорд рас полагает новым оружием, которое может вот так вот, без проблем, сделать боевой мех небое способным, это представляет огромную опасность для всего Содружества. Даже если архонет не собирается делиться своим знанием с другими.Шлютер кивнула:

– Ему и не надо. Как только Курита или Марик об этом прознают, они с восторгом такое оружие уведут.

– Вот именно. Так что наша задача – их опередить и выяснить, что там творится.

Баликчи откинулся в своем кресле.

– Прошу прощения… может быть, я сегодня туго соображаю, но если Делкорд нашел способ нейтрализовать боевые мехи – зачем нам понадобились наши стальные друзья в корабельном ангаре?

Харальд собрался было ответить, но его опередила Антонелла Зонненшайн:

Если дело не в новом оружии, а всего лишь в саботаже, то у наших машин к нему иммуни тет. Тогда мы сможем раздавить его бронежуков на Людвигсхафене и прекратить это чёртово наваждение. ЛРК установил, что её машины вне опасности, пока Делкорд не получит возмож ности их саботировать: быстрый боевой выброс на Мэгоне – и дело в шляпе.

Конечно, только в том случае, если наши мехи до самого последнего мгновения останутся на борту, чтобы любая возможность саботажа была исключена, – дополнила Шлютер.

– Верно, – подтвердил Харальд, – Именно для этого ЛВС предоставили нам звено тяжелых мехов. «Вольверин», «Энфорсер», «Шэдоу Хок» и «Феникс Хок». У кого какие предпочтения? Зонненшайн сочувственно взглянула на него.

– Это, скорее, риторический вопрос. Из всех четырёх моделей я обучена вождению «Шэ доу Хока», а наша подруга Масако работала только с «Вольверином» и «Фениксом». «Вольве рин» вы, скорее всего, затребуете в качестве командного меха, так что распределение вполне предсказуемо.

– Тогда я совершенно спонтанно выбираю «Энфорсера», – иронично заметил Баликчи.

Харальд пожал плечами с несколько кислым выражением лица.

Хорошо-хорошо. Я просто хотел быть вежливым. В любом случае, в документации указано именно такое распределение. Кстати, мы – огневое звено, вторая рота, семнадцатая Лиранская гвардия, приписаны к гарнизону Людвигсхафена в качестве смены. Если Делкорд останется верным своему обычному распорядку, мы прибудем как раз вовремя, чтобы прописать пару пилюль его экспедиционным войскам.

Или они нам, – ответил Аким.

Именно так, Рыбак, – Зонненшайн кашлянула и Харальд обернулся к ней: – Да?

Ну, товар первой свежести ЛВС нам не предоставили. Я уже осмотрела машины и должна ска зать, что я от них не в восторге. У «Мадам Медузы» поврежден активатор левой руки, пальцы не раскрываются, если сжать их разок в кулак. Как минимум, они были столь любезны, что прислали запасной активатор. Да, и пока я не забыла – Рыбак? – она вопросительно взглянула на Харальда.

Всего лишь перевод моей фамилии, – пояснил Баликчи, – похоже, наш командир – гений языкознания.

Харальд покачал головой.

– Да нет. Просто турецкий был в числе языков, которые можно было выучить у меня в школе, а я жутко втрескался в учительницу, – он широко улыбнулся. – Кто бы мог подумать, что мне он когда-нибудь еще пригодится, – он снова стал серьезным. – Я знаю, что наши машины не новы, Зонненшайн, но тому есть две причины. Во-первых, мы находимся в состоянии войны и полностью снаряженные мехи нужны на фронте, против Марика так же, как и против Куриты.

Во-вторых, семнадцатая Лиранская не входит в список элитных частей ЛВС, так что если мы появимся на Людвигсхафене с новенькими машинами, это будет выглядеть подозрительно. Я уверен, что с помощью обоих сопровождающих нас техов все неисправности будут устранены до нашего прибытия. В конце концов, у нас есть еще несколько недель – больше чем достаточ но, чтобы сменить сломанный ручной активатор.

Зонненшайн оглядела его с неподвижным лицом.

– Вы забыли ещё одну причину. В-третьих: зачем тратить хорошие машины на задание, во время выполнения которого они, скорее всего, через пять минут зароются носами в землю?

Харальд так же стоически ответил на её взгляд. Ему на ум также пришла эта мысль, но он постеснялся её высказать, чтобы поддержать моральное состояние группы – рассуждение, до которого его коллега, похоже, не додумалась. Он собрался пояснить ей это, но Масако Шлютер нашла лучшие слова:

– Даже если подобное произойдет – это ещё не повод вешать нос. В конце концов, мы – не солдаты, привязанные к своим жестянкам. С каких это пор разведке понадобились боевые мехи, чтобы получить то, что им нужно?