Текст книги "Побочный эффект"

Автор книги: Рэймонд Хоуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

В течение последующих двадцати ужасных минут "Буффало" кидало из стороны в сторону, бросало вверх и вниз ветром силой двести миль в час: корневые части его крыльев стонали от немыслимых нагрузок.

Но вот наконец метеорологический радар показал, что они находятся в нескольких минутах пути от эпицентра урагана. И Кэнтрел воскликнул:

– Уф, по крайней мере, мы нашли этот "глаз"! Будем молить бога, чтобы он был как раз над островом Гиппократа!

И хотя магнитный компас показывал, что как сам ураган, так и самолет сильно уклонились от курса и находятся посреди Атлантического океана, с того момента как молния попала в самолет, ни один из пилотов приборам больше не верил.

Новак переключил радар на режим "карта", и вскоре на экране появилась мозаика белых пятнышек.

– Пожалуй, нам повезло, – сказал он, сравнивая изображение на экране с картой, которую держал в руках. – Сейчас мы пролетаем над цепочкой островов между Малым Абако и Большой Багамой.

– Похоже, что да, – отозвался Кэнтрел, переводя взгляд с экрана на карту и обратно. – Давай-ка попробуем еще разок включить радиокомпас. Может, поймаем сигналы радиомаяка из Фрипорта...

Однако ничего, кроме разрядов статического электричества, Новак не услышал, только стрелка прибора закачалась влево и вправо, точно пьяная.

– Черт побери! – выругался Кэнтрел, беря микрофон. Он поднес его ко рту и нажал на кнопку. – Генерал Экланд, примерно через пять минут мы сделаем первый заход над зоной высадки десанта. Так что приготовьтесь. Но будьте осторожны, – предупредил он, – мы еще не вышли из зоны болтанки.

Горизонт начал постепенно светлеть, затем вокруг снова потемнело, а потом опять начало светлеть. Самолет, то ныряя вниз, то подпрыгивая вверх, летел над горизонтальными клочьями облаков, сквозь которые пробивались бледные солнечные лучи. Внезапно все облака куда-то исчезли и болтанка прекратилась. Словно кончилась выматывающая душу езда по "американским горам".

31

Новак думал: ничто не способно затмить зрелище, которое предстало перед ним, когда самолет впервые приблизился к "Хильде". Но то, что он увидел сейчас, внушало поистине благоговейный ужас.

Самолет находился как бы в гигантском колодце – причем таком глубоком, что Новак, даже задрав голову и вплотную прижавшись лицом к лобовому стеклу, с трудом мог увидеть кусочек синего неба вверху.

А Кэнтрел был поглощен тем, что происходило под ними. Остров, появившийся на границе эпицентра урагана, даже отдаленно не напоминал тот макет, который им показывали на инструктаже, и поэтому Кэнтрел вначале даже не понял, что это такое. На острове не осталось ни единого дерева или кустика, никаких следов морского причала. Исчезли и домики обслуживающего персонала, и панели солнечных батарей, и столбы вдоль береговой линии. От больницы, если только это действительно была она, осталась лишь пустая коробка. Казалось, под напором воды и ветра изменилась даже сама форма острова: верхний слой почвы был смыт, и обнажился залегавший в глубине известняк, а низина в северной оконечности острова, которую летчики, делавшие аэрофотосъемку, прозвали "Собачьей головой", полностью исчезла. Неподалеку от берега, почти не видная из-за стволов поваленных деревьев, лежала на боку затонувшая грузовая шхуна.

Кэнтрел потянулся, чтобы достать одну из фотографий острова, сделанных с самолета, и тут дверь в кабину распахнулась, вошел Экланд. Он был в парашютном комбинезоне защитного цвета, на голове – шлем. На груди и на спине висели парашютные ранцы.

– Что вы на это скажете? – спросил Кэнтрел, наклоняя самолет влево, чтобы Экланд мог лучше рассмотреть то, что находилось внизу. – Это остров Гиппократа или нет? Мне бы чертовски не хотелось высадить вас не в том месте!

– Я думаю, что это он, – ответил Экланд, наклоняясь через плечо Кэнтрела, чтобы сравнить вид, открывшийся внизу, с фотографией. Посмотрите, вон там направо, это не здание лаборатории?

Новак выключил освещение в кабине и тоже нагнулся к окну.

– По-моему, это тот самый остров. Да, точно, остров Гиппократа. Вон там под всем этим мусором виднеется вертолетная площадка.

– Я думаю, ты прав. – Кэнтрел снова выровнял самолет и обернулся к Экланду. – Кстати, прошу прощения за тряску, – сказал он. – Как там десантники, в порядке?

– Хотя все приняли перед полетом таблетки, многих тошнило. Но прыгать будут все, за исключением, может быть, двух человек. Ими сейчас занимаются медики.

Еще в процессе подготовки к полету в деталях была обсуждена высадка. Экланд сам должен был решить, будут они прыгать с бреющего полета или с большой высоты затяжным прыжком.

Очень скоро он убедился, что, если прыгать с бреющего полета, формулу скорости рассчитать несложно: если половину скорости самолета умножить на время, которое требуется для того, чтобы десантники покинули самолет, это даст представление об их рассеивании при посадке. Даже если десантники будут прыгать не мешкая ни секунды, один за другим, их разбросает по всему острову и они не смогут составить эффективную боевую единицу, причем не исключено, что первый и последний вообще опустятся над морем.

Существовала и еще одна, более сложная проблема, которую необходимо было учесть. В оперативном уставе войск специального назначения говорится, что "при прыжках с парашютом в горной местности (1840 м и выше) необходимо, по возможности, выбирать места, покрытые мягким снегом или травянистой растительностью. В связи с тем, что парашютный спуск в таких районах совершается с большей скоростью, желательно совершать прыжки на поверхность, находящуюся на уровне моря или около этого уровня".

И хотя самая высокая точка острова Гиппократа находилась над уровнем моря не более чем на сорок футов, эксперты из Национальной лаборатории по изучению ураганов предсказали, что в эпицентре урагана "Хильда" барометрическое давление будет приблизительно в половину ниже нормального.

Это означало, что десантники будут приземляться на парашютах с такой же скоростью, как если бы они опускались на гору высотой в девять тысяч футов. Каждый парашютист, приземляющийся на твердую поверхность, окажется просто счастливчиком, если не сломает себе ногу, а то и обе.

Поэтому, чтобы дать десантникам возможность приземлиться компактной группой и маневрировать при приземлении, выбирая более мягкую почву, остановились на затяжных прыжках. Снабженные хорошо управляемыми высотными парашютами, а также специальными высотомерами, учитывающими возможные перепады давления при спуске, обутые в специальные башмаки, гасящие силу удара о землю, десантники совершат прыжок на высоте десять тысяч футов и, достигнув в свободном падении высоты в две тысячи футов, раскроют парашюты.

Такая тактика имела определенные преимущества: с того момента, когда десантники покинут самолет, и до того, как они раскроют парашюты, их не увидят с земли. Когда же раскроются парашюты, им потребуется менее двух минут, чтобы опуститься на землю, и тут уж они сумеют постоять за себя.

После того как Новак подтвердил, что и высота и скорость самолета соответствуют запланированным, Экланд вернулся в салон.

В салоне ощущался резкий запах рвоты и пота. Большинство десантников уже поднялись со своих мест и проверяли крепление всех застежек и крючков.

Экланд направился к медикам, занимавшимся двумя десантниками, которых укачало сильнее остальных. Один из них лежал на полу с кислородной маской на лице. Другой – майор с гладко выбритой головой, напоминающей бильярдный шар, – сидел рядом.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Экланд.

– Мне кажется, все в порядке, – ответил майор, стараясь говорить как можно бодрее.

– Будете прыгать?

Майор кивнул.

Люк для прыжков приоткрылся, и в самолет ворвался холодный воздух.

– Вы уверены? – громко спросил Экланд, стараясь перекричать шум моторов.

Ослепленный внезапным светом, майор отвернулся.

– Уверен, уверен! – крикнул он в ответ.

Экланд вопросительно взглянул на медиков, но те только пожали плечами.

Рев моторов немного стих, и в динамиках раздался голос Новака, сообщавшего, что они будут над заданной точкой через три минуты.

Люк открылся полностью, и Экланд вместе с майором и десантником, к шлему которого была прикреплена кинокамера, подошли поближе и заняли свои места рядом с сержантом – старшим в команде.

– Две минуты до расчетной точки, – прозвучал голос из динамика.

Экланд чуть-чуть ослабил ремни парашютных ранцев и спустил на глаза защитные очки.

– Минута до расчетной точки!

Через открытый люк Экланду была хорошо видна лежащая на боку грузовая шхуна.

Голос в динамике начал отсчет секунд:

– Девять, восемь, семь...

Сигнальные огни из красных стали зелеными.

– Шесть, пять, четыре...

Экланд сделал глубокий вдох и весь напрягся.

– Три, два... один!

– Пошел! – закричал старший.

Экланд нырнул в люк, и его подхватил свистящий поток воздуха. Комбинезон трепетал на ветру. Экланд развел в стороны руки и ноги, придав телу форму креста, и прогнул спину, чтобы стабилизировать центр тяжести. Он падал вниз, словно огромная хищная птица, внимательно глядя сквозь очки вниз, пытаясь обнаружить какие-либо признаки жизни.

Майор прыгнул далеко не так безукоризненно. Как только он встал со своего места, ноги у него начали дрожать и кожа покрылась холодным липким потом. Подойдя к люку и встав в затылок Экланду, он вдруг почувствовал, что почти теряет сознание, и, когда Новак отсчитывал последние секунды, майор решил не прыгать, несмотря на то что после Экланда он старший по званию в этом подразделении.

Если с ним что-то случится при приземлении, он не только не окажет помощи в бою, но и будет в тягость всей группе. Так что лучше остаться в самолете, решил он про себя: у него хватит дел и когда "Буффало" приземлится на острове.

Майор хотел было сказать об этом Экланду, но тут прозвучал приказ прыгать.

Как только Экланд исчез в люке, сержант повернулся к майору.

– Пошел!

Майор медлил.

– Пошел! – закричал старший по команде и, решив, что майор в последний момент испугался, с силой толкнул его в спину.

В ту же секунду майор почувствовал, что валится вниз. Он увидел удаляющуюся нижнюю часть фюзеляжа, а еще через секунду – море.

Майор забарахтался, тщетно пытаясь стабилизировать тело в свободном падении. Но чем больше он предпринимал усилий, тем быстрее вращалось его тело.

Продолжая свободное падение футах в тридцати левее майора, Экланд вдруг заметил какой-то темный предмет, стремительно пронесшийся мимо. Экланд принял его за контейнер с оборудованием, который сбросили почему-то слишком рано. Потом все понял.

– Дергай за кольцо! – крикнул он. – Дергай кольцо!

Но все было уже бесполезно. Если майор и слышал Экланда, к этому времени он уже настолько потерял ориентировку, что не знал, где искать спасительное кольцо.

И тогда Экланд решил, что в данной ситуации единственно возможное догнать падающего майора и открыть его парашют.

Наклонив корпус вправо, Экланд свел вместе пятки и чуть отставил назад руки, придав телу форму ласточки. Скорость падения стала расти. Чем ближе подводил он руки к телу, тем больше становилась скорость падения.

Он поравнялся с майором и попытался обхватить его руками, но, несмотря на все старания, ему это не удалось – тело майора, продолжая вращаться, вырывалось из рук.

Земля приближалась с угрожающей быстротой, и Экланд понял, что еще несколько секунд, и ему самому уже будет поздно открывать парашют, даже если удастся открыть парашют майора.

Он сделал последнюю попытку, но все было тщетно. Поймать тело майора было все равно что поймать лопасть ветряной мельницы на сильном ветру.

Экланд снова выровнял положение своего тела и в последний раз с отчаянием взглянул на обреченного человека, летящего навстречу земле.

По иронии судьбы майор упал на землю, пролетев через то, что когда-то было крышей больницы. Поскольку он летел со скоростью экспресса, то пробил остатки перекрытия второго этажа и свалился прямо на стол в операционной. Огромная стая птиц, спрятавшихся здесь от урагана, с криками поднялась в воздух.

Обнаружив, что стрелка высотомера уже давно перешла в красную зону опасности, Экланд рванул кольцо. Предохранительная чека вылетела, парашютный ранец с шумом раскрылся, и над ним вырос купол парашюта.

Экланд взглянул вниз и тут только понял, что, пытаясь спасти майора, он очень далеко отклонился от курса. Он должен был опуститься в центре острова, а его отнесло в сторону моря, и сейчас он находился как раз над грузовой шхуной.

Крепко ухватившись за стропы, он развернул купол парашюта и начал планировать в сторону суши. Теперь он двигался в нужном направлении, однако скорость падения была слишком велика. Прямо перед собой он видел внизу зияющие пустоты здания больницы.

И тут он заметил взлетевших птиц. Их было очень много: цапли, чайки, альбатросы, вороны и еще какие-то, которых он издали не мог разобрать, казалось, они заполнили все воздушное пространство.

Еще через секунду он очутился в самой их гуще. Птицы пролетали мимо, сшибались с парашютом, пытались сесть на него. Десятки перепуганных пернатых тщетно пытались выбраться из-под купола парашюта.

Где-то глухо раздавались хлопки капсюлей-детонаторов приземляющихся на парашютах контейнеров с оборудованием; Экланд снова переключился на мысли о приземлении.

Ему бы хотелось миновать руины больницы и опуститься на площадке, где через несколько минут будут приземляться другие десантники. Но тут он заметил двух охранников, бежавших к нему, в руках одного из них сверкнул топор.

Чтобы не разбиться, упав в развалины больницы, и не быть зарубленным на площадке, он решил как можно быстрее направить парашют к земле, а не планировать.

Он ухватился за передние стропы и резко рванул их вниз, сократив объем купола. Теперь парашют уже не влекло вперед, и он сразу же пошел вниз. Земля стремительно неслась навстречу. Экланд едва успел упереться подбородком в грудь и расслабить колени, как рухнул на залитую дождем землю.

Упав на бок, он быстро нажал на курок отстегивающего устройства и, прежде чем купол парашюта опал, вскочил на ноги.

Еще мгновение, и было бы поздно. Первый из подбежавших охранников темнокожий верзила, чьи пальцы были унизаны кольцами, – ринулся на него. Экланд быстро отступил в сторону и в тот момент, когда негр оказался совсем рядом, с силой ударил его ребром ладони по шее.

Негр растянулся в грязи, но в ту же секунду второй охранник – гигант с густой рыжей бородой – замахнулся на него топором. Экланд рухнул на колени, а когда топор со свистом пронесся над его головой, снова вскочил на ноги и изо всей силы ударил охранника головой в живот. Застонав от боли, охранник согнулся пополам и навалился всем телом на Экланда, но тот, схватив его за щиколотки, стремительно выпрямился и бросил через себя на землю. Охранник упал на спину. Экланд быстро повернулся и кованым носком ботинка нанес своему противнику сокрушительный удар в переносицу.

Экланд сдвинул очки вверх и вытер пот, заливавший глаза. После ожесточенной схватки в горячем разреженном воздухе он почувствовал, что сердце у него колотится, как рычажный молот. Он с трудом перевел дыхание и оглянулся, оценивая ситуацию.

Он попал в самую середину разоренной цветочной клумбы на краю лужайки, где скоро приземлится самолет. Сквозь горячую мглу, застилавшую глаза, он разглядел, что вся лужайка покрыта водой. Из воды торчали всевозможные обломки – кирпичи, доски, сучья, вырванные с корнем кусты, остатки разбитой мебели и какого-то медицинского оборудования. Здесь была даже перевернутая кверху днищем моторная лодка, выброшенная волной на берег, словно пучок водорослей.

Птицы, которых спугнул майор, упав в разрушенную больницу, постепенно успокоились: некоторые стояли, приглаживая свои взъерошенные перья, другие сидели поникшие, устало глядя на него.

К тому времени большинство десантников уже приземлились, и Экланд, схватив свой дробовик "ремингтон" 12-го калибра, поспешил к ним навстречу.

Птицы, оказавшиеся на его пути, лениво расправляли крылья и нехотя поднимались в воздух. Вспомнив свою первую встречу с ними, Экланд похолодел и остановился как вкопанный – самолету, помимо того что он должен будет приземлиться и взлететь на лужайке, напоминающей скорее мокрую губку, чем взлетно-посадочную полосу, придется дважды пересечь воздушное пространство, заполненное бесчисленным множеством птиц!

Никто, разумеется, не предполагал такой ситуации, тем не менее десантники получили указание: если по каким-либо причинам самолет не сможет приземлиться, десантная группа, пока над островом будет проходить хвост урагана, должна укрыться в здании лаборатории.

Экланд вытащил бинокль. Издали казалось, что лаборатория хорошо сохранилась, но сейчас, глядя в бинокль, Экланд увидел, что несколько тонких несущих опор разрушено и по всей наружной стене молнией пробежала трещина.

В молодые годы, когда он был артиллеристом, Экланд изучал сопротивление материалов – ему было ясно, что, как только над островом снова пронесется ветер со скоростью двести миль в час, здание лаборатории неминуемо рухнет и обломки его унесет штормовая волна.

– Брунелли, ко мне! – крикнул он радисту. Укрывшись за перевернутой моторкой, Экланд взял в руки микрофон и нажал кнопку передатчика. – Земля вызывает воздух.

Приемник ответил треском разрядов, затем послышался громкий голос Новака:

– Говорит воздух, слышу вас хорошо.

– Слышу вас очень хорошо, – отозвался Экланд. Мимо него с бензиновыми пилами пробежали два десантника, они начали расчищать лужайку. – Мы столкнулись с непредвиденной проблемой. Здесь полным-полно птиц.

– Повторите, что вы сказали!

– Повторяю: на острове множество птиц. Говорю по буквам: Пол, Тед...

– А, птиц! Вас понял. Как много?

– Тысячи! Не представляю, как вы сумеете приземлиться, здесь полным-полно этих тварей...

– Черт побери! – пробормотал Новак. – Земля, вы можете оказать нам помощь?

– Нет.

– У вас что, патронов мало? Перехожу на прием.

– Патронов хватает, да только птиц слишком много – мы тут проторчим до рождества.

– А слезоточивый газ не поможет?

– Под открытым небом? Без ветра? Практически безнадежно.

– Сумеете без нас продержаться? – спросил Новак.

– Не хотелось бы.

– У вас еще какие-то сложности?

Экланд не торопился отвечать, понимая, что, если он скажет летчикам, в каком состоянии находится здание лаборатории, они, рискуя жизнью, попытаются приземлиться, чтобы забрать группу.

– Ну, не темните! Расскажите все честно своей мамочке! – настаивал Новак.

– Мне кажется, что здание лаборатории вот-вот рухнет...

– Погодите минутку...

Экланд понимал, что Новак совещается с Кэнтрелом. Взмахнув рукой, он отогнал птиц, усевшихся на киле перевернутой лодки, и выглянул.

Десантники цепью продвигались вперед, перебегая от укрытия к укрытию, а тем временем капитан, который теперь был вторым по званию после Экланда, взяв мегафон, обратился к тем, кто засел в лаборатории: он призывал их выходить по одному, подняв руки над головой.

– Земля, я воздух! – внезапно заговорило радио. – Как только подадите сигнал, мы будем садиться. Будем снижаться на самой малой скорости, чтобы избежать серьезных повреждений. Как меня поняли?

Экланд вздохнул с облегчением.

– Вас понял.

– Эй, в каком состоянии посадочная площадка?

– Она под слоем воды толщиной с полдюйма...

– Прекрасно! – ответил Новак. – Как раз то, что нам нужно: птицы и покрытая водой площадка!

Экланд положил микрофон на аппарат, висевший на спине у радиста.

– Все, – сказал он. – Пошли.

Пригибаясь, они выскочили из укрытия и направились к десантникам. Когда они уже одолели половину открытого пространства, Экланд вдруг увидел вспышку в одной из амбразур рядом с дверью лаборатории.

Крикнув радисту, Экланд с разбегу упал на землю. Что-то с шумом шлепнулось в воду в нескольких ярдах перед ним, и в ту же секунду остальные десантники открыли огонь. Вспыхнуло оранжевое облако, и раздался оглушительный взрыв, взметнувший фонтан земли.

Комья еще падали на спину Экланда, когда он обернулся, чтобы взглянуть на радиста. Тот стоял на четвереньках и смотрел перед собой невидящим взглядом.

– Ты как, в порядке? – крикнул ему Экланд. Но едва он произнес эти слова, как из дырки в комбинезоне радиста хлынула кровь.

Выхватив индивидуальный пакет, Экланд пополз к раненому. Однако не успел до него добраться – пулеметная очередь пронеслась у него над головой и сразила радиста. Когда Экланд наконец подполз к нему, радист был мертв.

Стрельба из лаборатории почти прекратилась. Экланд, прижимая к себе громоздкий радиопередатчик, пробежал оставшуюся часть открытого пространства и упал рядом с капитаном Менински.

Кроме радиста, никто из десантников в перестрелке не пострадал, однако было неясно, какие потери понесли те, кто скрывался в здании лаборатории.

Менински снова поднял свой мегафон и обратился к невидимому противнику, предлагая сдаться. Ответа не последовало.

– Похоже, надо брать штурмом, – сказал капитан Экланду.

Офицеры армейской разведки, готовившие операцию "Охота на ведьму", послали запрос в фирму, которая устанавливала стальные скользящие двери с электронным управлением в здании лаборатории.

"Не тратьте времени понапрасну и не пытайтесь взорвать двери, ответили им представители фирмы. – Взрывайте бетон вокруг дверей".

После испытаний, подтвердивших, что представители компании сказали правду, эксперты-взрывники снабдили штурмовую группу портативными магнитными минами, управляемыми по радио, – достаточно мощными, чтобы взорвать бетонированные дверные амбразуры.

Однако сейчас, находясь на расстоянии менее тридцати футов от здания, Экланд увидел, что фундамент осел и трещина, спускавшаяся от самой крыши с левой стороны, намного шире, чем показалось ему, когда он разглядывал здание в бинокль. В некоторых местах она была шириной с ладонь. Если подложить мины, есть опасность, что вместе с дверью рухнет и весь дом.

Но ведь Снэйт не собирался сдаваться, проникнуть же в здание через окна, плотно закрытые стальными жалюзи, нечего было и думать. Единственное, что оставалось, – это взорвать дверь. Здание, конечно, может рухнуть, но будь что будет...

– О'кей, капитан, – сказал Экланд, заряжая свой дробовик. – Вперед!

Менински поднес ко рту мегафон и повторил приказ. Двое десантников, которые уже заняли позицию у ступенек лестницы, начали надевать противогазы.

Как только они дали понять, что готовы, Менински скомандовал:

– Приготовиться к дымовой завесе! Три, два, один... Огонь!

Полдюжины гранат упали перед зданием и взорвались одновременно, окутав лабораторию густыми клубами зеленого дыма.

Под прикрытием дымовой завесы десантники в противогазах бросились к двери и на ощупь начали устанавливать мины.

Экланд слышал щелчки магнитных присосок мин, а затем топот башмаков десантников, сбегающих по лестнице. Как только они вынырнули из дымовой завесы и добежали до укрытия, Экланд отдал приказ взорвать мины.

Менински повернул ключ радиодетонатора – раздался мощный взрыв, на мгновение осветивший дымовую завесу, а затем разогнавший ее над головами десантников.

Экланд посмотрел на здание – половина стены отошла от другой, но не упала. Дверь тоже была на месте.

И вдруг он увидел, как дверь начала падать – сначала медленно, затем все быстрее. Она с грохотом рухнула на бетонную площадку, подмяв часть перил и взметнув столб пыли.

32

– Вперед! – крикнул капитан Менински. – Вперед, на штурм!

Экланд вскочил и, взбежав по ступенькам, скрылся в дверном проеме. Следом за ним ринулись остальные.

Прямо перед собой Экланд увидел каких-то людей, торопливо взбиравшихся по лестнице, ведущей на второй этаж.

– Стой! – закричал он, поднимая дробовик к плечу. – Стой, стрелять буду!

Выждав секунду, Экланд нажал спусковой крючок. На спине последнего из бегущих появилась цепочка рваных отверстий, эхо выстрелов раскатилось под сводами – человек, словно споткнувшись, упал. В то же мгновение капитан Менински еще раз выстрелил в упавшего: он увидел, как тот вытащил предохранительную чеку из ручной гранаты.

– Ложись! – крикнул капитан.

Десантники бросились на пол, граната взорвалась, от человека ничего не осталось.

Лампы замигали, потухли и снова зажглись. Несколько керамических плиток упало с потолка.

И тут словно что-то надломилось в остове здания. Картина внезапно сорвалась с гвоздя, все вокруг заполнил нарастающий грохот, здание задрожало.

Внезапно на пригнувшихся десантников рухнул потолок, обнажив переплетение водопроводных и вентиляционных труб. Громадный столб пыли взвился в воздух, и в это самое мгновение Экланд, ожидавший, что их вот-вот засыплет обломками, почувствовал, что пол оседает под ним.

Впечатление было такое, будто началось землетрясение. Сквозь низкий монотонный гул Экланд услышал звон бьющегося стекла и треск дерева.

Наконец гул затих, и на смену ему пришла жуткая тишина, нарушаемая лишь покашливанием людей и доносившимся откуда-то издалека шумом воды, бьющей из разорванных труб.

Экланд поднял голову и сквозь медленно оседавшую пыль увидел, что пол треснул по всей длине здания, одна его половина вздыбилась почти на целый фут над другой.

Оглушенный, покрытый пылью с головы до ног, Экланд с трудом встал и, пробравшись среди обломков к лестнице, стал осторожно подниматься по ступеням, залитым кровью. Следом за ним двинулся капитан с шестью десантниками.

Поднявшись на этаж выше, Экланд и его подразделение повернули направо, а капитан со своей группой – налево.

Экланд почти сразу наткнулся на огнеупорную дверь. Держа палец на спусковом крючке, он осторожно, боком приблизился к двери и с опаской заглянул в смотровое окошечко. Его взору открылся длинный мрачный коридор с множеством дверей, некоторые из них слетели с петель. Весь пол был засыпан обломками, а на перевернутой тележке сидела маленькая дрожащая обезьянка, которой каким-то образом удалось выбраться из вивария.

Экланд отнюдь не был человеком с больным воображением, но коридор этот, показалось ему, таил в себе такое безысходное уныние, что ему вдруг не захотелось идти туда.

– Опасность? – спросил кто-то за его спиной хриплым шепотом.

Экланд мотнул головой.

– Пошли!

Он толкнул плечом двустворчатую качающуюся дверь. Перепрыгнув на глазную ванночку, обезьянка обернулась и принялась наблюдать, как десантники молча встали по обе стороны от первой по коридору двери: Экланд и капрал с кувалдой в руках – слева, сержант по фамилии Флинн – справа.

Экланд осторожно нажал на ручку, но дверь не поддавалась. Упершись спиной в стену, Экланд поднял дробовик и кивнул.

Капрал поплевал на руки, размахнулся и со всего маху ударил кувалдой по замку. Дверь с грохотом распахнулась, обезьянка в испуге бросилась наутек.

Экланд и Флинн ворвались в комнату и замерли по обе стороны от входа.

В большой, ярко освещенной лаборатории пахло формальдегидом и эфиром.

Они были здесь не одни. В центре комнаты позади деревянного лабораторного стола, широко раскрыв от ужаса глаза, стояла очень хорошенькая белокурая девушка в голубом домашнем халате – Клэр Теннант. Позади нее был Ли Квинтрелл, который одной рукой зажимал ей рот, другой держал у ее виска автоматический револьвер. Слева и справа, пригнувшись, стояли Гинзел и Санчес. У каждого было по кольту. Один держал на прицеле Экланда, второй Флинна.

– Еще одно движение, и я пристрелю ее! – крикнул Квинтрелл. Он был бледен, и вообще вид у него был какой-то встрепанный. В очках недоставало одного стекла. – Бросайте оружие! Руки вверх!

Экланд рассмеялся.

– Послушай, ты! Знаешь, что будет, если ты сейчас выстрелишь? От твоих приятелей мокрое место останется. А тебе придется решать, кто тебя пришьет: я или он, – сказал Экланд, кивком показав на Флинна. – Ведь кто из нас уцелеет, тот тебя и пришьет. Поэтому я тебе советую: побереги-ка лучше свою шкуру и выходи из игры.

Квинтрелл начал тихонько пятиться к двери, ведущей в соседнюю комнату, таща за собой Клэр.

До момента вылета оставалось не более сорока пяти минут, и Экланд понимал, что у него уже нет времени, чтобы увещевать Квинтрелла. Нужно что-то предпринимать, и немедленно. Что, если они с Флинном попытаются убрать Гинзела и Санчеса? Сумеют они выстрелить первыми? Решится ли Квинтрелл убить девушку, при том что она ему нужна живая?

Пока он раздумывал, трое мужчин отступили к двери и сошлись вместе. Экланд понял: сделай он или Флинн хоть один выстрел, они неизбежно ранят Клэр.

Все еще держа Экланда под прицелом пистолета, Гинзел другой рукой повернул ручку двери, и Квинтрелл начал осторожно пятиться в полутемную комнату.

Но далеко ему уйти не удалось – сзади кто-то нанес ему сильный удар по ногам. Продолжая прижимать к себе Клэр, Квинтрелл рухнул навзничь. И в ту же секунду, прежде чем один из головорезов, прикрывавших отход Квинтрелла, успел выстрелить, Экланд разрядил свой дробовик. Заряд, круша частокол пробирок, стоявших на переднем столе, поразил Гинзела в грудь. Тот рухнул на полку с лабораторной посудой.

Санчес быстро повернулся и, выстрелив в Экланда, кинулся в укрытие. Его пуля еще не успела достичь цели, как Флинн сделал ответный выстрел. Стеклянный аквариум, полный белых мышей, разлетелся вдребезги. Санчес вскрикнул, красное пятно расплылось позади него на стене, но он продолжал бежать.

Флинн перезарядил дробовик и снова выстрелил. На сей раз заряд попал в цель. Руки Санчеса взметнулись к лицу; он свалился, угодив головой прямо в шкаф, где хранились ярко раскрашенные модели молекул, и затих.

Экланд и Флинн бросились в соседнюю комнату.

Квинтрелл лежал на полу. Вокруг его головы растекалась кровь, ноги конвульсивно подергивались. Над распростертым телом Квинтрелла стоял Майкл Фицпатрик. Одной ногой он наступил на автоматический револьвер, очевидно выпавший из рук Квинтрелла. Майкл был в пижамных брюках и больничных тапочках, его правое плечо было забинтовано. Рядом с ним, прижавшись лицом к его ноге, всхлипывая, сидела на полу Клэр. Фицпатрик, отшвырнув штатив капельницы, который он держал в руках, помог Клэр подняться.

– Бог мой! – сказал Фицпатрик, обнимая Клэр. – Я так рад вас видеть, ребята!

Десантники не могли прийти в себя от изумления.

– Постой, постой, – сказал Флинн, – мы же думали, что тебя убили!

Фицпатрик начал рассказывать свою историю, но Экланд перебил его:

– Извините, вы потом расскажете. Здание с минуты на минуту рухнет, как карточный домик. Надо спешить, – сказал он, заглядывая в полутемную соседнюю комнату. – А что там такое?

– Понятия не имею, – ответил Фицпатрик, взглянув через плечо. – Нас держали запертыми в конце коридора.

– А как же вы здесь оказались? – спросил Экланд, отступая, чтобы пропустить Флинна, который за ноги потащил Квинтрелла из комнаты.