Текст книги "Побочный эффект"

Автор книги: Рэймонд Хоуки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Никто из них, конечно, не подозревал, что в кофе, который они только что выпили, Фицпатрик высыпал восемь стомиллиграммовых капсул нембутала.

К моменту, когда он переоделся и готов был выйти из дому, оба уже крепко спали – Липпенкотт в своей кровати, а бдительный страж – растянувшись в кресле перед телевизором.

Пройдя по саду под громкий аккомпанемент цикад, Фицпатрик вышел к пирсу. Вопреки прогнозу погоды, обещавшему грозовые дожди, небо было ясное и ярко сияли звезды. Поднявшись на борт яхты, Фицпатрик отпер дверь рубки и включил освещение. Он хорошо запомнил, где что находится: за рулевым колесом – приборная доска, на которой расположены масляный манометр, термометр, указатель уровня топлива, вольтметр, тахометр и амперметр. Помимо обычного компаса в рубке был еще и радиокомпас, а также эхолот и электромагнитный лаг. Слева от рулевого колеса стоял стол с картами для прокладки курса, справа – судовой приемник-передатчик, работающий на двенадцати частотах, и шкафчик, в котором, помимо всего прочего, был набор сигнальных флагов, сигнальная лампа и коробка ракет на случай аварийной ситуации. Над скамьей висело несколько самонадувающихся спасательных жилетов с надписью: "В случае потери сознания переворачивает в воде лицом вверх".

Разложив свои вещи в рубке, Фицпатрик открыл ящик стола, вытащил параллельную линейку, циркуль, карандаш, резинку, таблицы приливов, четыре навигационные карты и принялся прокладывать курс.

Если не превышать установленную скорость и пройти по фарватеру, отмеченному буями, то выйти из порта будет несложно. Большую часть времени яхта должна идти по курсу параллельно дамбе Макартура, а выйдя из гавани, пройти между двумя буями, внутренним и внешним, после чего взять курс на следующий ориентир – маяк на острове Большой Исаак, самом северном из входящих в группу островов Большой Багамы. Однако осуществить все это будет не так просто: морская карта "Мыс Канаверал – Ки-Уэст" предупреждала о возможном магнитном склонении от трех до шести градусов в районе между заливом Юпитера и рифом Молассес. При этом надо учесть, что с севера проходит Гольфстрим, несущий свои воды со скоростью от двух до трех с половиной узлов. Проделав все необходимые расчеты, Фицпатрик обратился к другой карте – "Багамские острова и острова Абако". Когда остров Большой Исаак останется за кормой, он изменит курс и, пройдя по фарватеру северо-западного пролива Провиденс, обогнет южную оконечность острова Большой Абако. Согласно расчетам, он должен прийти на якорную стоянку Хоул завтра в половине третьего. Там он поест, пристреляет револьвер Липпенкотта и поспит до захода солнца. А затем ему предстоит преодолеть заключительный отрезок пути и подойти к острову Гиппократа вскоре после полуночи.

Прокладывание курса заняло больше времени, чем предполагал Фицпатрик, поэтому он решил пренебречь инструкцией, которая требовала опробовать все оборудование, пока судно еще стоит на якоре, и немедленно двинулся в путь. Выйдя на палубу. Фицпатрик отдал носовые и кормовые швартовы. Поскольку ему приходилось одновременно выполнять обязанности и рулевого, и палубного матроса, он решил не сматывать пока швартовы и наружные кранцы, а сделать это потом.

Быстро вернувшись в рулевую рубку, Фицпатрик включил навигационные огни и нажал на кнопку стартера. Радуясь, что не разбудил спящих в доме, он подал яхту сначала немного назад, затем включил переднюю скорость и тихо отвалил от пирса.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В конце концов правопорядок

подменяется волюнтаристским

администрированием.

Вольфганг Фридман.

Закон в изменяющемся обществе

28

Мадж Форрестол уже слышала о том, что случилось. Поэтому, когда ее муж начал снова пересказывать всю историю президенту и его супруге, она позволила себе погрузиться в собственные мысли.

Президент принимал гостей в небольшой бело-голубой столовой, расположенной в восточном крыле Белого дома. Эта комната с роскошной хрустальной люстрой XVIII века, обклеенная обоями с изображением событий Американской революции, всегда нравилась Мадж Форрестол, и если все планы сбудутся, она почти ничего менять в ней не станет. Что же касается комнаты, где перед обедом им подавали аперитивы, тут еще надо подумать. Пожалуй, туда стоит перевесить картину Сезанна, которая висит сейчас в желтой овальной комнате, а также заменить коричневые портьеры зелеными – в соответствии с оттенком зелени на картине.

– Боже мой! – воскликнул президент, откинув упавшую на лоб прядь седых волос. – Вам доподлинно известно, что этот Снэйт умерщвлял людей, чтобы получать органы для трансплантации? И это происходило в Майами?

Форрестол кивнул.

– Тут замешан не только Снэйт, но и некоторые ведущие хирурги страны, четко произнес он с акцентом, выдававшим выходца из Новой Англии.

В одном из последних фильмов роль Форрестола исполнял Роберт Редфорд. Все сошлись во мнении, что сыграл он эту роль отлично, выглядел на экране таким же моложавым, как и министр юстиции, держался с такой же непринужденностью и в общем был весьма привлекателен.

– Быть не может! Вы шутите? – воскликнул президент.

– Нет, не шучу. Снэйт по основной своей специальности хирург-кардиолог, поэтому, когда нужно было пересадить, скажем, почку, он приглашал одного из ведущих хирургов-урологов. Аналогичная картина и с печенью или с...

– Минуточку! – перебил Форрестола президент, и на лице его внезапно появилось выражение озабоченности. – Вы что же, утверждаете, будто эти хирурги действовали заодно со Снэйтом и связаны с ним одной веревочкой?

– Вовсе нет. Он все так хитроумно разработал, что остальные хирурги ничего не должны были знать. От них требовалось лишь сделать операцию, ничем не отличающуюся от тех, какие они делают едва ли не каждый день: пересадку определенного органа из организма донора с уже омертвевшим головным мозгом в полном соответствии с правилами, существующими в медицинской практике.

– Ну, пожалуйста, дорогой, – сморщив носик, взмолилась супруга президента, – может быть, не стоит говорить о таких вещах за ужином?

Мадж Форрестол вышла из своего мечтательного забытья.

– Это все Хэнк, это он во всем виноват, – сказала она, взглянув на мужа с лукавой укоризной. – Ему не следовало рассказывать сейчас эту историю.

Президент сочувственно улыбнулся, но переменить тему разговора не захотел.

– Ну и что же с Манчини? Ему сделали пересадку?

Форрестол отрицательно покачал головой.

– После того, что произошло, сделать ему пересадку было бы для Снэйта равносильно самоубийству.

Улыбка президента погасла.

– Жаль. Ведь тогда мы могли бы обвинить его в соучастии в заговоре с целью убийства.

– Обвинить его можно хоть сейчас, – отозвался Форрестол, поднося ко рту вилку с куском ярко-красного ростбифа. – Трудность заключается только в одном – доказать, что Манчини знал, откуда Снэйт берет органы для пересадки.

– Ну а что стало с дружком Клэр Теннант? – спросил президент.

– С Фицпатриком? – Лицо у Форрестола вытянулось. – Точно не известно. Вчера утром яхта "Марлоу" была обнаружена в шестидесяти милях к северо-западу от Большой Багамы. На борту – никого...

– Что вы говорите! – воскликнула супруга президента, прижимая к губам салфетку. – Бедняга!

Президент, крякнув, спросил у Форрестола:

– А он опытный моряк?

– Похоже, что да. И весьма!

– Ну, даже если и так, – сказал президент, вспомнив времена когда он сам служил в военном флоте, – то мне лично не хотелось бы в одиночку идти на яхте в этом районе...

– А как вы думаете, что с ним случилось? – обратилась к Форрестолу супруга президента.

– Неизвестно. Яхта была в целости и сохранности, и все вещи, включая револьвер Липпенкотта и спасательную шлюпку, оказались на месте. Ни следов борьбы, ни пятен крови. Ничего подозрительного.

– Наверняка все газеты Майами называют это происшествие "новой загадкой Бермудского треугольника"...

Президент улыбнулся.

– Очевидно, – сказал он, подливая всем вина. – Уверен, что один из заголовков выглядит так: "Исчезновение журналиста, напоминающее загадку корабля "Мария Селеста"".

– Кстати, если не ошибаюсь, один из репортажей именно так и был назван, – сказал Форрестол, поднося бокал к носу, чтобы оценить букет вина. Он считал себя знатоком коллекционных вин, и "бордо", которым угощал их президент, показалось ему, позволяющему себе пить в очень редких случаях, необыкновенно вкусным.

– А мне очень жаль этого молодого человека, – сказала супруга президента. – Он поступил как настоящий романтик...

– Романтик, но дурак, – отозвался президент. – Глупость, да и только...

– Все равно... – Супруга президента была растрогана. – Как по-вашему, что с ним могло случиться? – спросила она Форрестола.

– Вероятно, он вышел на палубу без страховочного конца, поскользнулся и упал за борт, – поспешил опередить министра юстиции президент. – А если яхта к тому же шла полным ходом... – Он выразительно пожал плечами.

– Возможно, вполне возможно, – сказал Форрестол. Взяв в руки вилку и нож, он снова принялся за еду. – Правда, я в этом абсолютно не уверен...

Президента явно заинтриговала эта история.

– Уж не считаете ли вы, Хэнк, что его утащил гигантский осьминог?

– В гигантских осьминогов сейчас никто уже не верит – мода на них прошла. Сейчас все говорят о летающих тарелках!

Присутствующие нервно рассмеялись.

– Существует предположение, что Фицпатрик все же достиг острова и сошел на берег. – продолжал Форрестол уже вполне серьезно. – Мы расспросили одного больного, который только что вернулся с острова, и тот рассказал, что действительно в ночь на воскресенье была предпринята попытка прикончить Снэйта. Все слышали какую-то возню, а на следующий день на вертолетной площадке были обнаружены следы, похожие на пятна крови. Вот и все, что нам пока известно. Если, правда, не считать того, что в течение двух дней после этого инцидента Снэйт не появлялся на людях, – добавил министр юстиции. Когда же он наконец появился, на лице его красовался здоровенный синяк и он слегка прихрамывал. Он сказал, будто упал в лаборатории с лестницы...

– Ну что ж, – философски заметил президент, отхлебнув из своего бокала. – Когда вы собираетесь потребовать выдачи этого Снэйта?

– Потребовать его выдачи? – нахмурился Форрестол. – Нам не удастся его заполучить. Я полагал, вы знаете об этом.

Президент был явно ошарашен.

– Я ничего об этом не знаю! А почему мы не сможем добиться его выдачи?

– Вы, наверное, забыли, господин президент, я вам уже докладывал, что года два назад острова Абако объявили о своей автономии. Факт сам по себе незначительный, но по сей день ни одна из крупных держав, включая США, не признала Абако в качестве независимого государства. Мы направили правительству Багамских островов все необходимые документы, а также просьбу о выдаче Снэйта, но, вынужден признаться, оно и знать ничего не желает.

– Черт побери! – Президент пощипал отвисшую складку под подбородком. А кто-нибудь подумал о том, чтобы переговорить об этом с английским министром по делам содружества наций? Ведь и Фицпатрик, и Теннант британские подданные. Может быть, этот министр сумеет оказать давление на правительство Багамских островов?

– Мы использовали все каналы, – ответил Форрестол, – но ничего не добились. Что касается правительства Багамских островов, то нажимать на него и требовать выдачи Снэйта после того, как острова Абако объявили о своей автономии, – дело политически щекотливое...

Президент в раздражении бросил салфетку на стол.

– Какого черта, Хэнк, почему вы раньше меня об этом не проинформировали? Как только эта история станет достоянием общественности, популярность закона о контроле над оружием резко пойдет на убыль.

– События в Майами никоим образом не связаны с принятием закона, улыбнулся Форрестол.

– Что значит "не связаны"! – взорвался президент. – Связаны, да еще как! Ведь мы уверяем общественность, что при наличии централизованной и достаточно профессиональной полиции населению нет нужды держать у себя оружие. Сдайте свое оружие, призываем мы всех, и Америка станет гораздо более спокойной и цивилизованной страной. И вот в тот самый момент, когда все больше людей начинают принимать нашу точку зрения, становится известно, что одно из самых злодейских преступлений совершалось у нас под носом и власти бессильны предпринять что-либо против преступников!

– Но позвольте! – Глаза Форрестола под голубыми контактными линзами блеснули. – Даже если бы каждый гражданин Соединенных Штатов, включая малых детей, был вооружен до зубов, все равно это не помешало бы Снэйту обделывать свои грязные делишки и оставаться безнаказанным.

Президент помрачнел.

– Все так. Но попробуйте втолковать это обывателю после того, как торговцы оружием преподнесут ему эту историю в выгодном для себя свете. Да, Хэнк, дело дрянь. Имейте это в виду!

Чувствуя, что атмосфера в комнате накалилась как перед грозой, супруга президента решила разрядить обстановку.

– А скажите, Хэнк, если этот Снэйт живет на Абако, почему мы не направим требование о его выдаче абаканцам? – спросила она, мило улыбаясь.

Президент кивнул. Дельный вопрос, жаль только, что он сам до этого не додумался.

– Действительно, – сказал он, – наверняка международное право не запрещает одному государству требовать выдачи преступника у другого государства даже в случае отсутствия специального на то соглашения.

– Конечно, запрета такого нет, – ответил Форре стол. – Но дипломаты очень щепетильно относятся к факту косвенного признания формально непризнанных государств, и в связи с этим государственный департамент опасается, что мы можем скомпрометировать себя, обратившись непосредственно к правительству Абако.

– Каким же образом вы себя скомпрометируете? – спросила супруга президента.

Форрестол на секунду задумался.

– Лучше всего я смогу вам это объяснить, если расскажу одну историю, случившуюся во время второй мировой войны, – начал он. – Генерал де Голль решил послать гориллу, пойманную во Французской Экваториальной Африке, в подарок президенту Рузвельту. Как только дипломаты в госдепе узнали об этом, они очень забеспокоились: дело в том, что мы еще не признали тогда правительство де Голля в изгнании. Госдеп считал, что принять подарок означает косвенно признать его. С другой стороны, они отдавали себе отчет в том, что отказ глубоко обидит де Голля. К счастью, сама горилла помогла решить эту проблему – она подохла по дороге в Штаты...

– Как жаль! – воскликнула Мадж Форрестол, абсолютно не понимая, к чему ее муж рассказал эту историю.

– Так уж повелось, – продолжал Форрестол, – государства обычно не признают территорию, объявившую о своей независимости – и примером тому случай с островами Абако – до тех пор, пока режим не утвердит себя. Например, ни одно государство мира не признавало наши южные штаты во время Гражданской войны...

Он умолк, поскольку появились официанты, начавшие менять сервировку перед следующим блюдом.

– А вот и десерт, – сказала супруга президента. – Надеюсь, все любят ореховый торт?

Дворецкий, наклонившись, что-то прошептал ей на ухо.

– Ой, простите, – воскликнула первая леди, – кажется, орехового торта не будет, будет апельсиновый.

– Хэнк, я несколько погорячился, – неожиданно сказал президент, смягчившись. – Но мы должны найти какое-то решение, чтобы этот сукин сын Снэйт предстал перед Большим жюри, и как можно скорее.

Форрестол вздохнул.

– Конечно, вы правы, и я прекрасно это понимаю. Но, – он пожал плечами, – мы ничего не сумеем предпринять до тех пор, пока Снэйт не окажется в какой-нибудь стране, с которой у нас есть соглашение о выдаче преступников. Без этого я и представить себе не могу, что мы сможем сделать...

Президент задумчиво жевал.

– Хэнк, напомните-ка мне, – проговорил он, нарушив тяжкую тишину, воцарившуюся за столом, – каким образом израильтянам удалось вывезти Адольфа Эйхмана из Аргентины?

Форрестол и супруга президента обменялись недоуменными взглядами.

– Они... они похитили его, – ответил Форрестол осторожно. – Но, господин президент...

– Минуточку, Хэнк, – перебил его президент, все еще не отрывая глаз от тарелки. – А что было потом? – Он помахал в воздухе ложечкой. – То есть после того, как они его похитили?

– Дело это давнее, – начал Форрестол, тщательно подбирая слова, – но, насколько я помню, Аргентина потребовала его возвращения, а Израиль ответил отказом. Потом вопрос этот обсуждался в Совете Безопасности ООН, который потребовал от Израиля, если я не ошибаюсь, "возмещения ущерба в соответствии с Уставом ООН и международным правом".

– Но этого не сделали? – спросил президент.

Форрестол покачал головой.

– Израильтяне утверждали, будто Эйхман покинул Аргентину по собственной воле. Помимо всего прочего, было неясно, кто были его похитители – являлись ли они частными лицами, действовавшими по собственной инициативе, или совершили эту акцию с молчаливого согласия правительства Израиля. На самом деле это были, безусловно, агенты израильской службы безопасности...

– Безусловно! – с улыбкой заметил президент.

– В общем, все кончилось тем, что оба правительства опубликовали совместное заявление, из которого следовало, что они считают инцидент исчерпанным. Как вам хорошо известно, Эйхмана никто и не думал возвращать и никакого "возмещения ущерба" произведено не было.

Президент отодвинул тарелку и закинул руку за спинку стула.

– Следовательно, можно похитить человека в нарушение всех законов и выйти сухим из воды! – объявил он, очень довольный собой.

– Господин президент, – начал Форрестол, укоризненно покачав головой, если вы задумали то, что я предполагаю, лучше забудьте об этом. Арест скрывающегося от правосудия преступника официальными представителями одного государства на территории другого является prima facie* нарушением международного права.

______________

* Прежде всего (лат.).

– Пусть так. А скажите, американские судебные органы смогут вершить правосудие над лицом, доставленным в суд в нарушение международного права? спросил президент.

– Мне кажется, что подобные прецеденты уже были, но я должен это уточнить, – отозвался Форрестол без особого энтузиазма. – Я также должен уточнить, обладает ли лицо, арестованное в обход закона, правом возбудить судебное дело против лиц, виновных в его незаконном аресте и задержании... Извините, я не могу сию минуту удовлетворить ваше любопытство, поскольку вопросами международного права занимается мой заместитель.

– Прекрасно! – воскликнул президент, внезапно обрывая разговор. Он отодвинул стул и встал. – Не хотите ли пройти в соседнюю комнату, где нас ждет кофе?

– Черт побери, кажется, удалось! – воскликнул Форрестол, в волнении шлепнув руками по рулевому колесу своего "роллс-ройса" кофейного цвета. И протянув руку, сжал пальцы жены. – Ты знаешь, я уверен, что удалось!

– Ух ты, – выдохнула Мадж с таким облегчением, словно она никак не могла перевести дух с того момента, как они вышли из Белого дома. Она медленно повернула голову и посмотрела на мужа. – Знаешь, дорогой, мне иной раз кажется, что тебе нравится плести интриги ради самих интриг. Почему ты сразу не мог ему сказать, что, если ты не арестуешь Снэйта, тебе нечем будет похвалиться перед выборами?

– По трем причинам. Во-первых, он искренне верит во всю эту чушь, будто он и в самом деле президент с незапятнанной репутацией. И хотя мы оба прекрасно себе представляем, чем в действительности является закон о контроле над оружием – а ведь мне придется продолжать эту кампанию, – тем не менее об этом нельзя говорить вслух и даже вполголоса – как я это и делаю сейчас. Во-вторых, заручиться его поддержкой в таком щекотливом деле, как незаконный арест, далеко не просто – его к этому надо было подтолкнуть. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Мадж Форрестол закурила одну за другой две сигареты – одну для мужа, вторую для себя.

– И сказал Господь Моисею: "Враждуйте с мадианитянами и поражайте их..." – произнесла она.

– Именно так!

– Ну а в-третьих? – спросила Мадж, набрасывая на плечи белую норковую шубку.

– А в-третьих, если все это обернется против нас, я хочу, чтобы все узнали, что я не был ни горячим сторонником, ни противником этой идеи. Однако, – добавил он, – я не вижу причины, почему бы не попробовать. Во всяком случае, я получу прекрасную тему для предвыборных выступлений, а поскольку популярность президента к концу его пребывания на посту достигнет небывалого уровня, его поддержка моей кандидатуры будет дорого стоить. Совсем неплохо, а?

Машина остановилась перед красным светофором на углу Девятнадцатой улицы и Пенсильвания-авеню, и Форрестол, повернувшись, отбросил крышку плоского чемоданчика, лежавшего на заднем сиденье.

– Вот, посмотри, – сказал он, подавая жене папку с грифом "Секретно. Только для министра юстиции".

Мадж включила верхнюю лампочку и открыла папку.

– Это то самое дело?

Форрестол кивнул.

– Остров Гиппократа. Вчера я поручил отделению ФБР в Майами послать разведывательный самолет для облета и фотографирования острова.

Мадж поднесла фотографию поближе к свету.

– А что означают эти желтые точки?

– Это, дорогая, – сказал Форрестол, нажимая на педаль газа, – места возможного приземления группы специального назначения.

29

События разворачивались быстрее, чем предполагал министр юстиции. Уже на следующее утро, едва он вышел из-под душа, в ванной зазвонил телефон. Звонил президент.

– Послушайте, Хэнк, – начал он, – я не спал почти всю ночь и все думал о нашем вчерашнем разговоре. Вы знаете, что я решил?

– Что? – Форрестол постарался, чтобы в голосе его звучало искреннее удивление. – Вы о чем?

– Да все об этом Снэйте, черт побери. Я считаю, этого подлеца надо брать прямо на месте.

Вначале большинство советников президента выступило против идеи незаконного ареста Снэйта, причем Форрестол настаивал, чтобы арест рассматривался последним, а не первым из всех возможных вариантов.

Однако после того, как были одна за другой рассмотрены и отвергнуты все альтернативы, возражения против ареста ослабли. В тот вечер, заручившись наконец единогласной поддержкой советников, президент заметил:

– Какого черта, почему только израильтянам все сходит с рук, а нам нельзя?

После того как приняли решение об аресте, началась продолжительная дискуссия о практических путях его осуществления. Некоторые считали, что на остров следует направить специальную группу по борьбе с террористами. Другие, и в первую очередь директор ЦРУ, считали, что лучше осуществить операцию силами гражданских лиц, предпочтительно рекрутированных на Абако.

Наконец президент утвердил план операции, который он счел наиболее подходящим.

На рассвете 31 октября (с присущим ему нюхом на то, что может послужить сенсацией, президент настоял, чтобы начало операции перенесли на 48 часов назад, и назначил ее на канун дня Всех Святых) с эсминца "Холт" на берег должна сойти штурмовая группа, состоящая из солдат первого десантного батальона.

Операция получила кодовое название "Охота на ведьму". Провести ее следовало без излишнего шума и минимально используя военную силу. Президент дал следующие инструкции командующему штурмовой группы генерал-майору Марку Экланду, ветерану войны во Вьетнаме:

– Помните, вас посылают туда не за тем, чтобы убивать косоглазых. Вам поручена полицейская операция – и пусть она такой и остается. Поэтому проследите, чтобы солдаты не раскрашивали свою форму под тигров и ничего не писали на касках.

Перед штурмовой группой ставилась задача захватить остров, освободить Клэр Теннант и, как гласило заранее заготовленное официальное коммюнике, "убедить д-ра Снэйта и некоторых из его помощников вернуться в США, чтобы помочь федеральным властям и властям штата в соответствии с законом провести расследование".

На основании данных аэрофотосъемки и другой разведывательной информации в форте Стюарт, штат Джорджия, был спешно построен очень точный макет острова Гиппократа. И там, в присутствии офицеров флота, десантники начали отрабатывать операцию по захвату острова.

А в Вашингтоне тем временем велась тщательная подготовка к возможным юридическим и дипломатическим последствиям этой акции. Все американские послы за рубежом были соответствующим образом проинструктированы, и в Вашингтоне специальная редакционная группа отрабатывала окончательный текст заявления, с которым президент обратится к согражданам вечером в канун дня Всех Святых.

И вот, когда до намеченной даты высадки оставалось всего пять дней, судьба решила нанести планам президента абсолютно непредвиденный удар.

Ураган "Хильда" начал свое существование вполне невинно – к западу от островов Зеленого Мыса образовалась зона пониженного давления.

Постепенно эта зона стала заполняться теплым влажным воздухом, и в атмосфере образовался гигантский пузырь, который начал подниматься вверх. А на освободившееся место устремился холодный воздух, который также стал нагреваться и насыщаться водяными парами.

В силу вращения Земли вокруг своей оси этот вертикальный столб воздуха стал медленно двигаться против часовой стрелки. Чем выше поднимался воздух, тем больше он охлаждался, пока не достиг точки росы. И тогда образовались грозовые тучи, хлынул тропический ливень. Скрытая энергия, значительно превышающая энергию термоядерного взрыва, все выше взметала столб воздуха, заставляя его вращаться быстрее и быстрее. Облачность предельно понизилась, а ветер все нагнетал тучи, которые, словно огромные черные покрывала, спиралью закручивались к эпицентру урагана.

Ветер быстро менял направление, и очень скоро он погнал тучи, словно в гигантской центрифуге, по замкнутому кругу. В огромной воронке, простиравшейся на триста миль, образовался "глаз" урагана – коридор шириной в пятнадцать миль и высотой в десять. Его "стенки" составляли бешено несущиеся облака, а внутри был неестественный штиль и ясная, солнечная погода. Атмосферное давление в эпицентре урагана было настолько низким, что волны океана "втягивались" в него, поднимаясь на несколько футов выше обычного.

Ураган "Хильда", набрав силу, двинулся со скоростью двенадцать миль в час в сторону американского континента.

Впервые он был замечен метеорологическим спутником 12 октября, и Национальный центр по наблюдению за ураганами сообщил о нем по телетайпу всем метеорологическим станциям от Майами до Сан-Хуана. К 14 октября ураган "Хильда" настолько продвинулся на запад, что на разведку был выслан специально оборудованный самолет С-130. На основании полученных данных метеорологическая станция в Сан-Хуане объявила, что начинает следить за продвижением урагана, и уже через сутки предупредила о его приближении. Срочно началась эвакуация с островов, которые могли оказаться в опасной зоне, и общество Красного Креста открыло специальные убежища для переселенцев.

Впервые "Хильда" проявила себя в полную силу на вторые сутки над островом Барбадос. Внезапно резко упало давление, и тропический ливень обрушился на остров. Ветер дул с устрашающей силой, кругом стоял непрерывный рев, и волны, на восемнадцать футов выше обычного, затопили остров. Анемометры, пока их не снесло ураганом, зафиксировали скорость ветра до 190 миль в час. Ураган вырывал с корнем деревья, опрокидывал автомобили, крушил дома. К тому моменту, когда, промчавшись над Барбадосом и окружающими островками, ураган двинулся в сторону Карибского моря, на каждый квадратный километр суши выпало 600 миллионов галлонов осадков.

Предполагалось, что ураган пройдет южнее Ямайки, через пролив Юкатан и Мексиканский залив и достигнет континента в районе Галвестона, штат Техас. Однако, достигнув 15° северной широты и 70° западной долготы, ураган вдруг повернул на север и двинулся в сторону Гаити и Багамских островов.

Форрестолу сообщил об урагане "Хильда" дежурный госдепартамента, как раз когда министр садился ужинать в своем особняке в Джорджтауне. Через пять минут он уже был за рулем и направлялся в госдепартамент.

Поначалу разразились споры по поводу того, где должен расположиться центр по руководству операцией. Поскольку каждый понимал, что эта затея могла подмочить его репутацию, никто из руководителей правительственных учреждений не хотел быть слишком тесно с ней связанным. Например, государственный секретарь настаивал, чтобы командный пункт разместился в Пентагоне или на противоположном берегу Потомака – в Национальном центре управления военными операциями. Однако министр обороны заявил: поскольку операция "Охота на ведьму" является не военной, а скорее полицейской акцией, то пусть ею и руководят люди из министерства юстиции. Форрестол стал возражать, что его министерство не располагает ни достаточным помещением, ни другими условиями для ее руководства.

В конце концов вмешался сам президент и принял решение, чтобы руководство операцией осуществлялось из государственного департамента, поскольку именно ему придется отвечать за все ее последствия. А кроме того, государственный департамент располагает одним из лучших оперативных центров в Вашингтоне.

Созданный в 1961 году, оперативный центр представлял собой мощный банк данных, куда стекалась вся информация. Центр работал круглосуточно, без выходных дней и праздников. Сюда поступали как разведывательные донесения, так и телеграммы с грифом "срочная" или "молния" из американских посольств, миссий и консульств со всех концов мира; в периоды международных кризисов здесь проводили свои заседания командование вооруженными силами и дипломаты.

Улицы были запружены машинами, и, чтобы доехать до государственного департамента, Форрестолу потребовалось больше времени, чем он предполагал. Не желая попадаться на глаза репортерам, он вошел через дверь черного хода и в грузовом лифте поднялся на седьмой этаж.

Выйдя из лифта, он быстро зашагал по хорошо знакомому коридору, ведущему в оперативный центр. Возле дверей охранник, дежуривший в пуленепробиваемой будке, вручил ему розовый одноразовый пропуск и сообщил по телефону внутренней связи о его прибытии.

Дверь открыл человек, в котором Форрестол сразу узнал помощника старшего дежурного, он проводил министра в главный зал заседаний.

Зал был уже полон народу. Во главе длинного стола из красного дерева, на котором был установлен макет острова Гиппократа, стоял сам президент. Рядом находились министр обороны, председатель объединенного комитета начальников штабов и молодой морской офицер с большим черным портфелем в руке.

Форрестол только начал пробираться к старшему дежурному, чтобы переговорить с ним, как президент попросил тишины.

– Итак, – сказал он, когда шум в зале утих, – прежде всего я хотел бы извиниться перед вами за то, что мне пришлось созвать вас после весьма трудного рабочего дня. Однако, как многим из вас уже стало известно, мы столкнулись с непредвиденной проблемой. Капризный, как женщина, ураган "Хильда" начал перемещаться в совершенно неожиданном направлении. Согласно последним прогнозам, менее чем через двое суток ураган обрушится на острова Абако! – Президент поднял руку, прося тишины. – В этой связи я бы попросил лейтенанта Келлермэна, находящегося здесь, – с этими словами президент повернулся в сторону морского офицера, – проинформировать вас о деталях. Как известно, лейтенант Келлермэн входит в качестве метеоролога в состав специальной группы, которой поручена разработка операции "Охота на ведьму". Прошу выслушать его, а затем обменяемся мнениями по поводу дальнейших действий. Если возникнут вопросы, лейтенант и его коллега из Национальной лаборатории по изучению ураганов постараются на них ответить.