Текст книги "Разреженный воздух (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
И затем он ждал. Я воспользовалась возможностью изучить его. Ему было около сорока пяти, латиноамериканец, с седеющими волосами и большими, темными глазами, подобными обсидиану. Я не могла сказать, о чем он думал, и мое чувство ошеломления, легкий страх, что были со мной последние несколько часов, как они притащили меня сюда, постепенно углубились до полноценной паники.
Он, наконец, сказал, – Я, кстати, в порядке, спасибо, что спросила.
Здорово. Еще один человек, которого я должна была узнать. Замечательно. – Рада это слышать, – сказала я. Голос прозвучал устало. Я чувствовала себя обессиленной, отжатой насухо всей этой неопределенностью.
– Твой друг оставил меня на обочине дороги, – сказал он. – Мне повезло, что кто-то нашел меня вовремя. Двадцать два шва. Чуть не потерял селезенку.
Ладно, теперь я точно ничего не понимала. – Я вас знаю? – спросила я медленно. И он на самом деле моргнул.
В его глазах промелькнуло что-то из прошлого, но ничего, что было бы утешительно для меня.
– Трудно поверить, что ты забыла бы такое, – сказал он. Не вопрос. Его губы искривились, но не было ничего хотя бы отдаленно похожего на улыбку в этом выражении, кроме мышц, контролирующих его.
– Сэр, я сожалею, но, как я уже рассказала детективам, я не помню…
– Амнезия. Да, они сказали мне. – Он откинулся на спинку стула, изучая меня, скрестив руки на груди. – Ты знаешь, сколько людей, доставленных сюда, утверждают, что у них амнезия? Десятки. А ты знаешь, у скольких она действительно есть? Я никогда не встречал. Ни разу.
– Хорошо, – сказала я, – Разочарую вас, потому что я действительно вас не знаю. Я не знаю никого. Если вы утверждаете, что я убила этого детектива, этого Квинна, то может быть... я не знаю. Но я не помню! – Я услышала надрыв в голосе, закрыла глаза и сдала кулаки, пытаясь внутренне успокоиться. – Простите, – сказала я. Цепи, прикрепляющие меня к столу, тихо звякнули, когда я сменила позу. – Это был тяжелый день.
Он наклонился вперед, уставившись в упор. – Позволь прояснить. Ты говоришь, что не помнишь меня.
– Нет, сэр.
– И ты не помнишь Томаса Квинна.
Я наклонилась и оперлась лбом в кулаки. – Я понятия не имею, – сказала я. – Я его знаю?
Он не ответил мне, не напрямую. Он сказал, – Меня зовут детектив Армандо Родригес. Мы встретились во Флориде. Я преследовал тебя. Ты помнишь что-нибудь из этого? – Я не стала делать больше, чем просто покачала головой в этот раз. – Ты рассказала мне о вещах. Показала мне... – Он быстро взглянул в сторону угла, где я была уверена, велась аудио и видеозапись. – Показала мне вещи, о существовании которых я и не подозревал. И ты убедила меня, что, возможно, Томас Квинн был не тем парнем, каким по моим представлениям он являлся.
Разочарование кипело внутри меня, горячее, как лава, и мне некуда было его выпустить. Почему я не могла вспомнить? Я понятия не имела, как себя повести, что сказать, пытался ли он заманить меня в ловушку или же помогал мне. Не было совершенно никакого способа сказать.
Поэтому я задала прямой вопрос, глядя ему в глаза. – Когда я говорила с вами о Квинне, сказала ли я вам, что убила его?
Детектив Родригес молчал несколько секунд, а затем покачал головой. – Нет. Ты сказала, что не убивала.
– Вы мне поверили?
– Я же не затащил тебя сюда в наручниках. – Его губы растянулись в тонкой, жесткой улыбке. – Но потом, я был в отпуске. И вне моей юрисдикции.
– Вы мне поверили? – Мои ногти болезненно впились в ладони, и я подалась вперед через стол, желая, чтобы он сказал мне правду. Или, по крайней мере, правду, как он ее видел.
– Да, – сказал он мягко. – Я поверил тебе.
Я медленно и осторожно выдохнула и почувствовала, как слезы щиплют глаза. – Тогда вы сможете мне помочь? – Это прозвучало жалостливо.
Я и чувствовала себя жалкой. Он, казалось, был искренне опечален.
– Нет. Я не могу. – Он смотрел на меня еще мгновение, прежде чем сказал, – Это не мое расследование, Болдуин. Они не допускают детективов, имеющих личную заинтересованность, работать над расследованиями убийств, так что, верю я тебе или нет, это действительно не имеет значения.
– Но вы могли бы сказать им…
– Я уже это сделал, – перебил он. – Я сожалею. Это, вероятно, не принесет никакой пользы, независимо от того, что я расскажу о тебе. Так что я посоветовал бы тебе начать думать о признании, если хочешь более мягкого наказания. Облегчи себе жизнь.
– Я не собираюсь признаваться в убийстве, которого не совершала!
– Я думал, ты сказала, что не знаешь, – сказал он. – Не помнишь.
– Так и есть, – сказала я. – Если бы у меня была подсказка, я бы сказала. Все, что я знаю, что очнулась пару дней назад, замерзающая до смерти в лесу, и все пошло под откос с того момента. Поверьте, как бы плохо это ни было, я не думаю, что тюрьма – это самая страшная из моих проблем.
Он выдал мне странную улыбку. – Вижу. Тогда это более или менее привычно для тебя.
– Да? Здорово. Моя жизнь – отстой. – Он усмехнулся. Я выпила кофе. Он молча присоединился ко мне, потягивая из своей керамической кружки с надписью «Собственность Департамента полиции Лас-Вегаса». – Так что вы здесь делаете? – спросила я его. – Обдумываете поход по магазинам, пока они решают, как расколоть меня?
– Кто-то должен. Присматривать за тобой, я имею в виду.
– И они выбрали вас.
– Я сам вызвался. Слушай, а ты не хочешь позвонить кому-нибудь? Своим друзьям? Что насчет твоей сестры?
Я бы с удовольствием позвонила Льюису, но у меня было ноль идей, как это сделать. Я понятия не имела, где была моя сестра или хотела ли я иметь с ней что-то общее. Хотя тюрьма, безусловно, заставляла меня намного больше чувствовать семейные узы. – Я позвонила бы сестре, если бы у меня был ее номер. – Я оставила ответ открытым, надеясь, что, может быть, он обладал большими ресурсами, чем я могла подумать. Ну, конечно, так и было, он ведь был детективом. Розыск людей был более или менее его должностной обязанностью.
Он пожал плечами. – Я посмотрю, что можно сделать. Кстати, если твоя сестра жива, ее не трудно будет отследить. – Кто-то постучал в одностороннее стекло, и он кивнул в его сторону. – Похоже, наше время истекло. Приятно было повидаться, Джоанн.
– Аналогично, – сказала я слабым голосом. Он медленно поднялся, оберегая его бок, и я увидела углубившиеся линии боли на его лице, когда он сделал поверхностный, осторожный вздох. – Детектив? С вами все будет в порядке?
– Да. С каждым днем все лучше. Ты держись там.
Я смотрела, как он направляется к двери. Когда он открыл ее, я сказала, – Вы ужасно быстро поверили мне насчет амнезии. – Не то, чтобы это мне как-то поможет, но я нашла это любопытным. Копы не являлись самыми доверчивыми людьми, и у него, очевидно, были причины не доверять мне. – Почему?
Родригес слегка поднял брови. – Может быть, вы нравитесь мне, Мисс Болдуин. Может быть, я думаю, что ты настоящая.
– Настоящая.
– Невиновная.
– Ох, – сказала я тихо. – Я сомневаюсь в этом. Очень сомневаюсь. Ладно вам, скажите мне. Почему вы поверили мне?
– Квинн, – сказал он. – Я знаю, как ты к нему относилась, и ты ни за что не смогла бы произнести его имя вот так, если бы помнила его, особенно после того, что он сделал с тобой. Ты хорошая. Нет никого, настолько хорошего.
Родригес не вдавался в подробности, а я не спрашивала. Я была почти уверена, что было еще одно воспоминание, которое я лучше бы не имела в общем списке воспоминаний. Он кивнул мне, как прощаются с товарищем, если не настоящим другом, и вышел из комнаты. В коридоре стоял шум разговоров, а потом дверь открылась снова, вернулись первые двое детективов и закрыли дверь. Они заняли места по другую сторону стола, лицом ко мне.
– Детектив Родригес, – сказала я. – Не возражаете, если я спрошу, что с ним случилось?
– Ножевое ранение, – ответил детектив. – Затем сбросили в кювет и оставили умирать. Хотя, он крепкая сволочь. Не хочется быть тем парнем, кто пырнул его ножом в долгосрочной перспективе. – Он внимательно изучал меня. – Вы казались дружелюбной, принимая во внимание.
– Принимая во внимание что?
– Что он был напарником того парня, которого вы убили. Томаса Квинна.
* * *
Приехал мой адвокат, какой-то недавний выпускник юридической школы с еще не высохшими чернилами в ее дипломе. Мы пообщались. Я терпеливо объяснила ситуацию с памятью. Она не выглядела оптимистично настроенной. Ну, у нее, вероятно, не было для этого причин, и ей, конечно, не заплатят, поскольку она была назначена судом.
И затем они отвели меня на слушание, которое было весьма эффектным зрелищем. Я едва успела вздохнуть между тем, как огласили мое дело, меня подвели к скамье подсудимых, и мой адвокат заявила о непризнании вины. Был назначен залог, но я не услышала сумму, и, в любом случае, это не имело особого значения.
Я поняла, что никто не спешил мне на помощь. Если бы Венна и собиралась это сделать, то ей бы не потребовался залог.
Я была права насчет этого. Меня отправили в тюрьму. Процесс долгий, унизительный и нервозный, но, в итоге, камера не оказалась столь ужасной, если вы могли смириться с отсутствием уединенности. Моей соседкой была крупная девушка по имени Саманта – сильная, молчаливая, что меня вполне устраивало. Я просто хотела лежать неподвижно и позволить головной боли хоть ненадолго отступить.
Дэвид, где ты? Я не могла поверить, что это со мной происходит. Я была каким-то сверхъестественным погодным агентом. Сверхъестественных погодных агентов не арестовывают и не одевают в потрепанные ярко-оранжевые комбинезоны. Сверхъестественные погодные агенты надирают задницы и берут себе имена, и они никогда не заканчивают судимостью и тюремным адресом.
Я была на грани засыпания, но бодрствование отнимало слишком много сил. Я была истощена, и даже если койка не была пуховой кроватью, она, по крайней мере, была горизонтальной. Подушка пахла промышленным мылом, но была чистой. Даже храп Саманты казался менее разрушительным и больше напоминающим белый шум генератора, погружающий меня в кому.
Я проснулась от лязга металла и, открыв глаза, увидела, что в коридоре все так же искусственно темно, но охранник открывает мою камеру. Я села, когда она махнула на меня рукой. – Пойдем, – сказала охранник. – Болдуин. За тебя внесли залог.
– За меня? Как?
– Понятия не имею, – сказала она. – Может быть, кто-то спутал тебя с одной из тех актрис, у нас была одна такая раньше.
Я пыталась уложить это все в голове, но не слишком долго. Залог звучал как отличная идея, даже если это казалось подозрительно чудесным. Я последовала за уходящим охранником, и мы двинулись вниз по центру тюремного коридора. По обе стороны коридора были ряды решеток и тускло освещенных комнат. Храп. Невнятное бормотание. Плач.
Охранник была низкого роста, круглой, и звенела ключами. На ее значке было написано «Эллисон». – Кто поручился за меня? – спросила я, когда мы подошли к выходу. Она подала знак охраннику с другой стороны, и нас пропустили.
– Не знаю, – сказала она. – Пойдем, дорогая, у тебя еще вся ночь впереди, но моя смена заканчивается в 8 вечера.
На мое оформление ушло почти столько же времени, сколько было затрачено, чтобы запереть меня здесь – чудеса бюрократии – и это дало мне много возможностей поразмыслить над тем, кто, зачем и как это сделал. Я пыталась расшифровать форму, которую они заставили меня подписать, но свет был тусклый, я устала, у меня ужасно болела голова и, в любом случае, эти штуки были очень сложными.
Так что, к тому времени, как я переоделась обратно в уличную одежду, уже близилось утро. Или, по крайней мере, горизонт цвета индиго сменился молочно-бирюзовым. Я вряд ли провела в заключении достаточно долго, чтобы соскучится по свободе, но все равно этот глоток прохладного, свежего воздуха был сладок. Даже если мне по-прежнему предстояло пройти еще две двери, нескольких охранников со стальными взглядами, и заключительный отрезок пути к выходу со двора.
У выхода были припаркованы пара такси, в комплекте со спящими водителями. Я задумалась в отчаянии, участвовали ли они в перевозке преступников за деньги, но вовремя вспомнила, что не все из нас были, по сути, преступниками. Некоторые из нас были просто предполагаемыми преступниками.
Я осмотрелась, гадая, кто бы удосужился выпустить меня под залог, а затем оставить стоящей на обочине дороги. Мне не пришлось думать долго. Гладкий черный автомобиль объехал одно из припаркованных такси и остановился рядом со мной. Стекло с пассажирской стороны опустилось, открывая бледное, усталое лицо. Мгновение, я не узнала ее, и начала автоматически каталогизировать особенности. Как светлые волосы, корни которых нуждались в покраске. Как неопытный, торопливо нанесенный макияж, который не скрыл обесцвеченные мешки под глазами. Как глаза, которые казались очень похожими на мой собственный синий оттенок.
Я моргнула. – Сара? – спросила я и осторожно шагнула ближе. Это была женщина из воспоминаний Черис.
Она наградила меня тонкой, усталой улыбкой. – Джо, – сказала она. – Подвезти?
Я кивнула и открыла заднюю дверь автомобиля. Никаких сюрпризов, таящихся там, лишь чистая темная обивка. Моя сестра закрыла окно, и водитель – мне было его не видно – отъехал от тюрьмы, плавно встраивая автомобиль в движущийся поток. Независимо от времени суток, в Лас-Вегасе всегда было плотное движение, по крайней мере, недалеко от центра города, где мы были. Я видела запутанное сияние неона впереди, и у меня появилось сильное, мучительное чувство дежавю.
– Как ты узнала, что я здесь? – спросила я.
– Детектив позвонил мне, и мы с Имоном вместе внесли залог. – Она посмотрела как-то вызывающе. – Ты не можешь сказать, что нам все равно, не так ли? – Как будто я собиралась?
– Конечно, нам не все равно, – сказал шофер, низким, мелодичным акцентом, который я могла лишь смутно определить как британский. Я увидела его глаза в зеркале заднего вида, не могла сказать, какого цвета они были в отблеске фар проезжающих машин и окружающего неона. Он наблюдал за мной столько же, сколько и следил за дорогой. – Ты выглядишь лучше, чем я ожидал… намного лучше, чем в прошлый раз, когда я тебя видел. Нормально себя чувствуешь?
Я открыла рот, чтобы ответить, что-нибудь вежливое и конструктивное, потому что я понятия не имела, каковы были мои отношения с этим новым парнем. Мне не представился шанс быть уклончивой.
– Прежде чем ты начнешь, – сказала Сара, – Имон хочет извиниться. Так позволь ему, пожалуйста. Он настоял на том, чтобы мы пришли и забрали тебя. Ты в долгу перед ним, Джо. Дай ему шанс.
Кто такой Имон и за что он должен извиняться? Что я имела против него? Боже.
Добро пожаловать в Театр Повреждения Мозга. Я устала признаваться в неведении и решила, что, возможно, горделивое молчание будет лучшей защитой. Они, должно быть, приняли это за знак согласия.
– Я знаю, ты велела мне держаться подальше от Сары, но я не мог этого сделать, – водитель – Имон – сказал. – Я не собираюсь извиняться за это, потому что, чем бы мы с ней не занимались, это касается только нас двоих. Но я действительно приношу извинения за то, что обещал тебе в первую очередь.
Ладно, значит кем бы ни был Имон – и голос, кстати, красивый – я его не одобрила. Но так как я понятия не имела, почему так поступила, а Имон и Сара не были настроены давать мне четкое пояснение, я просто кивнула. – Что было, то было, – сказала я. Афоризмы созданы специально для таких случаев. Ответ спас меня от каких-либо высказываний, которые могли бы опровергнуть. – Вы двое в порядке?
Взгляд Имона в зеркале заднего вида был сосредоточен на мне так долго, что я подумала, как бы он не наехал на бордюр. Или другую машину. Хотя он был одним из тех избегающих водителей… либо отличное периферическое зрение или потрясающее везение. Или что-то еще. Может он Джинн. Только я не ощущала никаких вибраций Джинна от него.
– Мы? – сказал Имон и поднял брови. – Конечно, мы в порядке. Сара, скажи своей сестре, что ты в порядке.
– Я в порядке, – сказала Сара. Она так не выглядела. Она выглядела усталой, отекшей и не в лучшем состоянии. Наверное, с похмелья. Или, что еще хуже. Она произнесла это глухо, но не так, как если бы она действительно боялась его. Лишь... покорно. Замечательно. – Джо, ты должна понять, я люблю Имона. Я знаю, тебе не хочется, чтобы мы были вместе, но...
О, Господи. Последнее, что мне было нужно, это быть полицией нравов для сестры, которую я только встретила и – основываясь на воспоминания Черис – с которой не имела много общего с самого начала. – С меня хватит, – сказала я. – Имон и Сара, на дереве сидели. Настоящая любовь. Поверь мне, меня больше волнует тот факт, что я сидела в тюрьме за убийство, которое я не совершала. – Я оставила слова висеть. Я хотела посмотреть, что они скажут. Что, по-видимому, было ничего. Имон остановился на светофоре на Фримонт-стрит, и мы все наблюдали за взрывами танцующих огней во время остановки. – Спасибо, что внесли за меня залог.
– Казалось, что так надо сделать. – Имон был столь же неинформативен, как и я. Никакой пользы. – Ты говорила с добрым детективом Родригесом, пока была в участке?
Так он знал моего дружественного – или, по крайней мере, не состязательного – копа. – Да, я видела его.
– Ах. И как он?
– Поправляется. С ним произошел какой-то несчастный случай.
Имон кивнул. Он продолжал наблюдать за мной, и теперь между его бровей пролегла плотная хмурая складка.
– Он сказал тебе что-нибудь о случившемся?
– Нет. – Я ощутила странный прилив тревоги. – А что? – Пожалуйста, только не говори мне, что я и за это в ответе.
Я была сумасшедшей, или он выглядел странно пораженным на мгновение, прежде чем улыбнулся? – Нет, ничего, не волнуйся. Послушай, любовь моя, ты в порядке? Ты… сама на себя не похожа. – Его голос был низким и наполненным беспокойством, и, Боже, это было соблазнительно. Мне хотелось, чтобы кто-то волновался в порядке ли я, и очевидно, что моя сестра не собиралась быть этим человечком. Неутешительно, но так это и было.
Сара опять развернулась в своем кресле, чтобы посмотреть на меня. Ее зрачки были огромными. Больше, чем они должны быть, даже в темноте. Я задумалась, не принимала ли она какое-либо обезболивающее. – Ну, она только что вышла из тюрьмы, – сказала она. – Конечно, она сама не своя. Она напугана, и в этом нет ничего плохого. Боже, что ты делаешь в Вегасе, Джо? Ты разыскивала меня, не так ли? Я сказала тебе, что не нуждаюсь в твоей помощи. Я сказала ей тоже самое.
– Ей? – повторила я тупо.
Сара вздернула острый подбородок, чтобы она могла смотреть на меня ниже ее тонкого, аристократического носа. – Ты знаешь кто. Имара.
Мое сердце сильно забилось в грудной клетке, гремя, чтобы вырваться. Ох, как же больно. Моя сестра видела Имару. Имара была частью моей жизни. Попыталась помочь Саре, видимо, ради всеобщей пользы. – Когда ты в последний раз видела ее? – спросила я. Ведь если Сара видела ее недавно, может быть, все ошибались насчет Имары. Ошибались из-за ее… ухода. Давай же, Джоанн, скажи это. Ошибались из-за ее смерти. Что, даже Дэвид? подсказала какая-то часть меня, более мягко, чем заслуживал вопрос. Конечно, Дэвид знал бы, если бы его ребенок был жив. Мне не нужно многое знать о Джиннах, чтобы это понять.
На этот раз Сара избегала моего взгляда, повернувшись назад к лобовому стеклу, пока Имон вел машину мимо неоновых игровых автоматов на Стрип. – Я не видела ее с тех пор, как велела ей оставить меня в Рино, – сказала она. – Я знаю, что вы обе хотели как лучше, но, честно говоря, Джо, она действовала мне на нервы. И, кроме того, она волновалась за тебя. Она хотела вернуться и проверить, как ты, хотя я сказала ей, что все будет в порядке. Ты всегда в порядке.
Ой. Это укололо, особенно высказанное тоном настолько горьким, что он мог бы содрать краску. Видимо наличие супергероя волшебника для сестры не было столь радостным, что вы приняли бы. Ну, я тоже не находила всех этих клоунов и щеночков на этой стороне.
– Джо, – сказал Имон, привлекая к себе мое внимание. – Предполагаю, что, возможно, в данном случае твоя сестра может быть не совсем права. Да? Все пошло не так как планировалось?
– Нет, – сказала я и отвернулась к окну, чтобы посмотреть на прохожих, которые не замечали меня или не обращали внимание. – Не совсем. Куда мы едем?
– Лучше не искушать судьбу и остаться в городе, – сказал он. – У нас с Сарой есть небольшое местечко в паре часов отсюда. Если ты не против?
Я пожала плечами. У меня нет денег, нет транспорта и нет реальной альтернативы, казалось, что я застряла с Сарой и Имоном. По крайней мере, Имон казался приличным парнем. Лучшим человеком, чем моя сестра, во всяком случае.
Я задумалась, переняла ли я неприязнь Черис, которую она испытывала к Саре, и решила, что, вероятно, да. Ведь у меня не было нормальных семейных связей и воспоминаний, ничего, что позволило бы мне пропустить недостатки Сары и любить ее не смотря ни на что. Я не знала ее, кроме поверхности, и поверхность эта была не очень привлекательной.
Кроме того, было предельно ясно, что она ко мне чувствовала.
Но она внесла за тебя залог.
Интересно.
ГЛАВА 8
Два часа и утомительное количество минут спустя, мы въехали в высушенный солнцем маленький городок под названием Арес, штат Невада. Население 318 человек, и, несомненно, снижалось. Это был не оазис, если только вам не нравилось, чтобы ваш сад состоял из большого количества колючек и шипов. Я помнила – на самом деле, помнила Черис – мою сестру как безупречно ухоженную, ориентированную на блеск и презентацию. Я сомневалась, что она далеко ушла от социальной сцены Ареса, которая, вероятно, вращалась вокруг местной Молочной Королевы, что мы проехали, и возможно, стриптиз-клуба.
В городе был только один светофор, и Имон свернул на нем на пересечении Мэйн и Роббинс, а затем повернул направо. За следующим кварталом не было ничего, кроме нескольких разорившихся магазинов с немытыми окнами, и развалин нескольких зданий, которые были не настолько удачливы или прочны. Мы продолжали ехать. Примерно через милю, Имон свернул автомобиль на ухабистую, грунтовую второстепенную дорогу, и я увидела, что мы направляемся к стоянке домов на колесах.
Наподобие парка для трейлеров, но со стремлением возвыситься над клише.
Там было несколько кустарников, с помощью которых пытались благоустроить территорию у входа.
Трейлеры были в основном в неплохом состоянии, хотя на некоторых уже сказывалось разрушительное действие времени и погоды. Пара пенсионеров выгуливала маленьких, толстых собачек вдоль дороги, и один из них махнул. Имон помахал в ответ.
– Я ненавижу это место, – сказала Сара. Прозвучало так, будто она говорила всерьез.
– Это временно, Сара. Ты знаешь это. – Имон наверно уже устал объяснять это, потому что его тон был более, чем немного резким. – Лишь пока средства не поступят на счет после международного перевода.
– А между тем, мы живем в трейлерном парке. С наркоторговцами! Я раньше жила в том же почтовом индексе, что и Мэл Гибсон, ради всего святого! – Я подумала, что трейлерный парк имел свои дополнительные льготы для нее, поскольку являлся отличным местом для поиска наркотиков. Героин? Мет? Кокс? То, что делало ее зрачки такими чрезмерно широкими.
Имон, казалось, смягчился, поэтому не было похоже, что он был тем, кто снабжал ее. Я даже не была уверена, что он знал, и это привело меня к мысли, что он умышленно не замечал проблемы. Или он знал, и оставил попытки исправить ее.
– Это временно, – снова сказал Имон. – Прости, любовь моя, я знаю, что это не то, к чему ты привыкла. Все наладится. Потерпишь со мной, хорошо?
Была в его голосе какая-то задумчивая тоска, и Сара смягчилась. Она протянула к нему руку, и он взял ее. У него были удивительные руки – длинные, элегантные, ухоженные. Его пальцы обернулись вокруг ее. – Прости меня, – сказала она. – Я не это имела ввиду. Конечно, я буду мириться со всем, с чем придется, чтобы быть с тобой. – Она бросила на меня взгляд в зеркало заднего вида. Вызывающий. – Неважно, что думают другие люди.
Я думала, что Имон был плох для нее? Вау. Я действительно совершенно не знала свою сестру, если думала, что отшлифованный английский парень, который мирится со всем ее дерьмом, был плохой для нее партией. – Под другими людьми, ты подразумеваешь меня? – спросила я, и выпустила часть своего разочарования. Сара взглянула.
– Конечно, тебя, – отрезала она. – Что, у меня есть другой контролирующий, всезнающий родственник на заднем сидении? Или у тебя мама припрятана в кармане?
Имон остановил машину прежде, чем я смогла придумать достаточно едкий ответ. Наверное, к лучшему. Седан не был достаточно большим для настоящей схватки двух девушек, а пятна крови сложно вывести.
– Дом, милый дом, – сказал он с оттенком иронии. – Сожалею, у обслуги сегодня выходной. Прошу простить за беспорядок.
Это был трейлер. Не очень большой – не один из тех по-королевски широких, что стоял через дорогу.
И он был помятым, выцветшим и ветхим. На окнах висело несколько веселеньких цветочных корзин, но они были полны засохших растений – какая неожиданность. Я не могла представить Сару в роли садовника с грязными руками. Помимо смелого выбора в озеленении в виде проволочного забора вокруг борющейся, выжженной солнцем травы, в этом месте не было ничего примечательного.
– Мило, – сказала я уклончиво, и вышла вслед за Имоном, направляющимся в сторону алюминиевого Тадж-Махала.
Внутри было не лучше, хоть и темнее. Запах был немного странным – сочетание нестиранных полотенец и старой жареной рыбы, с примесью немного несвежего наполнителя для кошачьего туалета – и, когда мои глаза привыкли, я увидела, что место было приобретено полностью меблированным. Матовый, древний золотистый ковер. Тяжелая, темная мебель, вышедшая из моды двадцать лет назад, как минимум. Громоздкая, овощных цветов бытовая техника на маленькой кухне. В ковре были провалы, что означало, по моим подозрениям, гниющие полы.
И все же, они попытались. Место, по большей части, выглядело чистым и, главным образом, было обезличено, лишь с несколькими личными вещами – Сары – на виду. Дрянные конфетных цветов книги на журнальном столике, обложками вниз. Бокалы с каким-то липким осадком на дне рядом с ними. Флисовая кофта брошенная на одном конце дивана, и я надеялась, что она не принадлежала Имону, ведь нежно-розовый – не совсем его цвет.
Имон обвел это место взглядом, бросил свои ключи на стойку и повернулся ко мне лицом. Это был мой первый хороший взгляд на него, и я не была разочарована. У моей сестры действительно был хороший вкус на внешность, по крайней мере. Он не был шикарным, но был симпатичным, с умным лицом и милой улыбкой. Единственное, что беспокоило меня в нем – это темные, ясные глаза, не совсем соответствующие остальной части его внешности.
– Джо, – сказал он и раскрыл руки. Я поняла намек и обняла его. У него было сильное, плоское тело, ощутимо теплое, и он обнимал неоправданно долго, хотя он хорошо расплатился и за эти пять секунд. Когда мы снова разъединились, его глаза были яркими, почти лихорадочными. – Я скажу тебе чистую правду: приятно видеть тебя снова, – сказал он. – Я знаю, что скажу и за Сару, когда говорю, что мы беспокоились, когда ты пропала из поля зрения. Где ты была?
Я понятия не имела, о каком промежутке времени идет речь, но, конечно же, не собиралась ему об этом говорить. – По близости, – сказала я и улыбнулась в ответ. – Во рту пересохло. Можно что-нибудь попить?
– Конечно. Сара. – Он произнес это таким тоном, будто она была его слугой, и я заметила ее хмурый взгляд, проникающий глубже в ее лоб. Не могла винить ее в этом. Я бы тоже не оценила этого. И все-таки, она побрела на кухню и начала рыться в шкафах, готовя мне напиток. Она не спрашивала, чего бы мне хотелось. Я догадалась, что, либо она уже знала, либо ей было все равно. – Пожалуйста, присядь. Расскажи мне, что случилось, раз ты попала в эти неприятности.
– Недоразумение, – сказала я, но повиновалась грациозному взмаху его руки в сторону дивана. Имон занял соседнее кресло. – В действительности, нечего рассказывать. Они думают, что я убила копа.
– Ах. О каком копе идет речь?
– Детектив Квинн.
– Понятно. И ты убила? – спросил он, не глядя на меня. Он нуждался в стрижке, поскольку его коричневые, шелковистые пряди начали отрастать до стиля ретро-семидесятых, что делало его немного опасным.
– Я не могу поверить, что ты спрашиваешь меня об этом, – сказала я, и это было хорошим уходом от ответа. – Что ты думаешь?
– Я думаю, что они говорят об Орри, не так ли?
– Томас Квинн, – сказала я. – Они не упоминали никого по имени Орри.
Он бросил на меня быстрый, нечитаемый взгляд. – Ах, – сказал он. – Понятно. Тогда это не тот человек.
Я ответила уклончивым пожатием плеч. Имон слегка улыбнулся, а затем отклонился назад в своем кресле, когда Сара пришла к нам с напитками. Напиток Имона был явно алкогольным – что-то янтарное, со льдом – а мой был совершенно безалкогольным. В нем поднимались пузырьки газа. Я осторожно отхлебнула, но это была только кока-кола. Ни рома, ни виски. Она была даже диетической.
И да, это было восхитительно. Мое тело свело судорогами экстаза от искусственного сахарного взрыва, и я очень старалась не опустошить стакан одним длинным глотком.
Сара примостилась на подлокотнике кресла Имона, держа в одной руке с длинными ногтями свой собственный стакан. Ей нужен был маникюр, и ей не стоило пить то, что было в стакане, что явно было не столь же безобидным, как моя диетическая кола. – О чем вы говорили? – спросила она. Имон поднял брови на меня.
– Да так, о былом, – сказал он. – Теперь. Раз мы понимаем друг друга, Джо, я внес за тебя залог. Это не было сделано из-за моей симпатии к тебе, хотя ты мне нравишься… или потому, что я люблю твою сестру, хотя я люблю ее, очевидно. Все потому, что у меня есть деловое предложение для тебя, и я подумал, что это даст мне возможность полностью и безраздельно завладеть твоим вниманием, пока мы обсуждаем детали.
Какого рода дела у меня были с парнем Сары? Я ощутила растущее чувство тревоги, и это было не то, на что я могла опереться… Язык тела Имона был добрым, нежным, неагрессивным. Его глаза были яркими, а улыбка немного слишком резкой, но это, наверное, лишь моя собственная паранойя. Да, трейлер – это не дом на пляже в Малибу, но это также и не совсем ужасающая дыра. Сара сидела на наркотиках – я была почти в этом уверена – но это не представляло опасности для меня, только для нее.
И еще. И еще.
– Деловое предложение, – повторила я, сосредотачивая взгляд на Имоне. – Продолжай. Я вся внимание. Любой, кто вносит залог, заслуживает этого.