Текст книги "Разреженный воздух (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Он скрестил руки на груди и пристально посмотрел. – Что? И даже не думай меня трогать, сука.
– Ты, кажется, весьма рассержен тем, что тебя одурачили. Только вот, что же такого она сделала, чтобы заполучить тебя на свою сторону? – Он побледнел, затем покрылся красными пятнами. Он ничего не ответил. – Пол, – сказала я. – Слушай, я не помню тебя, ясно? Все что у меня есть, это воспоминания нескольких людей…
– Да. – Он фыркнул. – Слышал, что ты сделала с Мэрион и людьми, работающими в клинике. Звучит так, будто это ты угроза, а не та другая.
– … и множество догадок. Ты и я, мы когда-либо были...? – я старалась не повышать голос, хотя была не настолько глупа, чтобы предположить, что остальные не смогли бы меня услышать, если бы захотели подслушать. Особенно Дэвид.
Пол пожал плечами, выглядя крайне неловко. – Не твое дело.
– Буду считать, что ответ «нет». Тогда почему мне кажется, что ты смотришь на меня совсем по-другому, нежели в последний раз, когда я тебя видела?
Он наградил меня несчастным взглядом и потер руки над его темной пятичасовой тенью. – Господи, гребаный, Иисусе, не суйся туда. – Его голос упал до интимного шепота. Я все сопоставила.
– А она? Сунулась туда?
Конечно, она это сделала. Он беспомощно посмотрел на меня, и я поняла. Злой Двойник намеревалась одолеть каждого человека, на которого я могла бы положиться, и у Пола была «Ахиллесова пята»... он хотел меня. Поэтому... она дала ему то, чего он хотел. И каким-то образом ей удалось утаить это от Дэвида. (Потому что иначе Пол не стоял бы здесь целым и невредимым. Я знала это без опоры на какие-то воспоминания.) Я отрицательно покачала головой. – Пол, это была не я. Она – не я.
– Ты так говоришь. Прости, но я не поведусь на следующую чушь. – Сейчас он выглядел немного болезненно. – Это была ты. Джоанн. Господи, я знаю ее – тебя – полжизни. Я бы понял разницу!
Что самое страшное в этом? Возможно, он был прав насчет этого. Возможно, Демон действительно стала мной больше, чем я сама.
– Она показала тебе то, что ей хотелось, чтобы ты видел, – сказала я. – Она показала Дэвиду верную возлюбленную. Она показала каждому из вас именно то, что обеспечило бы ей максимальный пробег… – Боже, какой она показалась Льюису? Чертовски хорошее время. Я старалась даже не задумываться над этим. – Она хотела заполучить тебя на свою сторону. Против меня.
– Я повторяю: у меня нет никаких оснований верить тебе. И я не слышу ничего, что убедило бы меня.
Я расправила руки. – Я не Демон. Ты можешь проверить.
– И как, по-твоему, нам это сделать? Сейчас ни хрена не времена Инквизиции.
– Спроси Мэрион. Она знает. Она может видеть Метки Демона. – Что породило вопрос… – Почему она не опознала Злого Двойника? – я задала его вслух, не ожидая ответа, но на удивление Пол ответил на него.
– Она не была в сознании, – сказал он. – После того, как ты провернула свой трюк в ту ночь в клинике, она была в коме. Она вышла из нее этим утром.
– Когда уехал человек, которого считали мной, – сказала я. Он нахмурился и кивнул. – Ну, это совпадение. Повезло, что Злой Двойник просто не убила ее.
Он вдруг стал выглядеть еще болезненней. – Что? – Пол открыл рот и закрыл, потом открыл снова, чтобы сказать, – Дыхание Мэрион останавливалось три раза за ночь. Если бы с ней не было Хранителя Земли…
Злой Двойник не решилась действовать напрямую, только не в то время, когда она пыталась провести свою избирательную кампанию по превращению в настоящую Джоанн. Что спасло жизнь Мэрион. Без сомнения, Злой Двойник был бы рад избавиться от единственного человека в мире, который смог бы увидеть ее истинную, неприятную сущность. Но поддельной Джоанн, вероятно, удалось бы удерживать ее в коме неопределенное время, пока не появится возможность спокойно переместить ее со сцены.
Взгляд Пола, который был несосредоточен из-за обдумывания сказанного, сфокусировался на мне. – Откуда мне знать, что ты за этим не стоишь?
– Мы могли бы играть в эту игру весь день, Пол, но дело в том, что я здесь, Мэрион очнулась, и она не тычет в меня пальцем с криком «Демон», не так ли? Так что тебе придется принять что-то на веру. – Моя очередь опустить руки и нахмуриться. – Пол, если бы я была влюблена в Дэвида, я бы никогда не переспала с тобой. Ты, конечно, впечатляющий, но…
Казалось, ему очень неловко. Шаркнул ногой и откашлялся. Поправил перекошенный галстук и воротник его сильно-мятой деловой рубашки, которая была отлично скроена, но не подходила кризису Джоанн Болдуин. – Да, – пробормотал он, глядя в пол. – Полагаю, я догадывался об этом. Я знаю тебя давно. Ты дразнишь, но…
– Дразню?
– Флиртуешь, – он поспешно исправился. – Боже. Недотрога, разве не так? Послушай, что бы ни случилось, главное, что она не получила того, чего хотела, верно?
Я не была в этом так уверена. – Чего она хотела? – Я оттолкнулась от двери и немного прошлась, нервная и продрогшая. – Определенно, она хотела отрезать меня от какой-либо поддержки, но было что-то большее. Она сошла с намеченного пути, чтобы заручиться поддержкой людей. Она хотела быть частью Хранителей. Почему?
– Потому что ты была?
Я отрицательно покачала головой. – Она не просто хотела жизнь. Это что-то большее. – Я вспомнила, как она воспринималась в клинике, когда намеревалась убить меня. И даже тогда в лесу, до появления спасательного вертолета. Она оттачивала методы, но то, что она хотела – это не просто быть мной. – До того, как она пришла за мной, она захватила Кевина. Она хотела что-то, и это не только мое обнаружение, потому что она завладела им, когда он боролся с огнем в Калифорнии… когда это было?
Пол вытащил из кармана портативный компьютер и загрузил его нажатием большого пальца. У него были большие руки, но он ловко ими орудовал, с легкостью набирая команды. – Тот же день, – сказал он. – Тот же день, когда ты исчезла в Седоне.
Я кивнула. – Тогда мне нужно поговорить с Кевином. Сейчас.
* * *
На вызов Кевина для личной беседы ушло около часа, во время которого кто-то организовал обед; я и забыла, насколько хороша еда может быть на вкус, и проглотила два сэндвича, прерываясь лишь на глоток воды. Ох, это было хорошо. Я даже была бы готова согласиться на те несвежие энергетические батончики Льюиса.
Когда он прибыл, Кевин был с сопровождением: дребезжа двигателем, он подъехал на черном внедорожнике с эмблемой Хранителей, видимый на эфирном плане символ солнца расположенный сбоку, и на секунду я испугалась, что Злой Двойник вернулась домой для послеполуденных разборок.
Но когда открылась пассажирская дверь, вышедшей оказалась Черис. Я была неоправданно рада видеть ее, потому что она выглядела намного лучше, чем раньше – свежая, вычищенная, симпатичная в ее плотном свитере с узорами снежинок и синих джинсах.
Она должна была чувствовать себя лучше. Ее лак для ногтей был подобран под наряд.
– Джо! – Черис была единственным человеком, которого мне не нужно было завоевывать, поскольку она пролетела через всю комнату и обняла меня, как сестру. Ну, с учетом того, что у меня было с Сарой – больше как сестра, которую мне хотелось бы иметь. – Боже, ты ужасно выглядишь! Гигиена, милая! Освой ее!
– Была занята, – сказала я.
– Слишком занята, чтобы вычесать все дерьмо из своих волос? – Она шутила, но ее ухмылка быстро поблекла. – Что происходит? Я думала, тебе стало лучше.
– Разве? – я наградила ее долгим взглядом, пока мы стояли на расстоянии вытянутой руки, после чего она медленно покачала головой.
– Вот, блин, это была не ты, да? Черт. Я знала, что что-то было неправильно, я знала. – Если так и было, то Черис была единственной. Иронично, поскольку она также была единственной из всей группы, кто не обладал какими-либо сверхспособностями, не считая поддержания сказочного внешнего вида в трудных обстоятельствах. – Ты не казалась… собой.
– Но я вспомнила тебя.
– Конечно. – Она пожала плечами. – Но всё же. Итак. Злой Двойник?
– Злой Двойник.
– Это круто.
– Не очень, с этой стороны.
– Ой, да ладно, я бы убила за Злого Двойника. Насколько потрясно это было?
Я протянула руку и положила ее на плечо Черис. – Чер, я думаю, именно она навредила тебе. И Кевину.
Я почувствовала, как она вздрогнула, но каким-то образом ей удалось удержать улыбку. – Ладно. Беру свои слова обратно. Не убила бы за Злого Двойника, а могла бы убить ее.
В какой-то момент нашего разговора подошел Кевин, топча снег своими тяжелыми ботинками Доктор Мартинс и с недоверием оглядывая комнату. Он не осуждал. Ему просто никто не нравился, кроме, естественно, Черис. Он расстегнул черную куртку – это был рейдерский пуховик с пиратской эмблемой на нем – будто он намеревался вытащить автомат и всех нас изрешетить, но это было просто его нормальное общественное позерство.
– Ты дернул мой поводок? – сказал он Льюису, который сидел возле огня с чашкой кофе. Льюис поднял кружку в мою сторону. – Отлично. Только не она опять.
Я проигнорировала его враждебность. Казалось, что лучше во всем с ним соглашаться. – Кухня, – сказала я. – Давайте проводить расследование за обедом.
Это был весьма продуманный ход, состоящий в том, чтобы усесться в пределах досягаемости тарелки с шоколадным печеньем, которое кто-то оставил, а Кевин был слишком занят, запихивая в рот индейку с ржаным хлебом, чем опечалил меня. Черис расспрашивала меня о компонентах – естественные или обработанные, органические или пестициды, и прочем, на что я бодро соврала, чтобы получить свою тарелку обратно заполненной. Она не съела и четверти печенья, выглядя шокированной все это время, пока ела его.
– Ты притащила нас сюда только, чтобы накормить? – пробормотал Кевин, откусив большой кусок сэндвича. Я подавила желание сказать ему, чтобы не говорил с набитым ртом.
– Мне нужно спросить тебя о том, что ты помнишь, – сказала я. – Когда тобой завладели в тот день. Он перестал жевать, проглотил и опустил сэндвич с растущей заинтересованностью узором на скатерти. Я сочувствовала ему, но не могла все так оставить на этот раз. – Кевин, – сказала я. – Она была в твоей голове. Это означает, что ты знаешь то, что может помочь мне сейчас.
Он покачал головой. Его волосы выглядели гладкими и жирными, и я задумалась, мыл ли он их когда-нибудь. Я поразилась своему материнскому отношению к нему, учитывая, насколько я ему не нравлюсь. И насколько вообще мне был неприятен этот паренек.
– Она все еще на свободе, – сказала я. – Она может сделать с другими людьми то же, что она сделала с тобой. Из того, что я знаю – она уже делает это. Ты не можешь нормально это воспринимать. – Еще одно немое покачивание головой. Я не знала, что это означало, но это, по крайней мере, было ответом. – Ты не хочешь вспоминать, – сказала я. – Я знаю. Я понимаю. Но у нас сейчас не так много вариантов. Мы должны найти ее.
– Что это за «мы»? – Он посмотрел вверх, и его глаза были темными от обиды. – У нас с тобой никогда нет этого «мы». Когда ты говоришь «мы», ты просто что-то хочешь. И затем ты просто выкинешь меня.
– Я не стану. Не в этот раз.
– Почему я должен тебе верить?
– Понятия не имею. Но я говорю тебе правду. Если ты хочешь пойти со мной, я не против. У тебя больше мотивации, чем у большинства людей там, чтобы уничтожить ее, верно? Я могла бы это использовать.
Он нахмурился. – А что, если Льюис скажет «нет»?
– Ты думаешь, Льюис мне указ?
Он пережевывал очередной кусок сэндвича, пока обдумывал это, а потом ответил сдержанным кивком согласия. – Хорошо. Чего ты от меня хочешь?
Я сделала глубокий вдох и посмотрела на Черис, которая положила вниз свое недоеденное печенье и смотрела широко раскрытыми глазами. – Того, что я сделала с Черис раньше. Я хочу взглянуть на твои воспоминания и…
Я не закончила, потому что Кевин отпихнул свой стул назад со скрежетом дерева о дерево, и направился к двери. Я вызвала порыв ветра, чтобы захлопнуть ее перед его носом – слишком много ветра, слишком неуклюже, и мне пришлось переправить получившуюся энергию в скачок статического электричества, вызвавшего искры в горящих светильниках.
– Да пошла ты! Не смей трогать меня! – завопил Кевин, и схватился за дверную ручку. Еще одно непреднамеренное последствие моего неуклюжего применения силы: ручка была достаточно горячей, чтобы обжечь. Он взвизгнул, хватаясь за руку, и попятился.
Я встала и взяла его за руку, ладонью вверх, и погладила пальцами место ожога. Каким-то образом, теперь это давалось легче. Там ощущался богатый, спокойный поток силы, идущей вверх от моих ног, направленной прямо от земли, и она пролилась сквозь мое тело подобно золотому свету и вырвалась из моих поглаживающих пальцев, чтобы накрыть его рану и пробраться глубже.
За секунду ожог исчез.
– Дерьмо, – сказал Кевин, и потянул назад свою руку, чтобы рассмотреть ее. Затем он взглянул на меня. – Думал, что ты – Погода.
– Ну, знаешь, я присоединилась к одному из этих клубов «Сила Месяца», и, похоже, собрала полный набор.
Его пальцы свернулись, скрывая ладонь. – Мне плевать, кто ты. Я все равно не хочу тебя в своей голове.
У Кевина были проблемы, причем с большой буквы П. – Я ограничу вмешательство лишь тем, что мне нужно узнать, – сказала я.
– И что, я должен тебе верить? – Он наградил меня обжигающим взглядом презрения. – Пожалуйста.
– Кевин.
– Что?
– Я спрашиваю, – сказала я. – Я просто спрашиваю. Я не буду заставлять тебя делать это. Я не отниму эти воспоминания у тебя. Но без тебя я не знаю, как нам с этим разобраться, я действительно не знаю. Ты важен.
Я держалась просто и прямо, а он хмуро посмотрел на меня, ища подвох. Для отказа.
Но там ничего не было. Я подразумевала именно то, о чем говорила.
Он отвернулся к Черис. Она была непривычно тихой и собранной, и она медленно кивнула.
– Я буду прямо здесь, – сказала она. – Прямо здесь.
Кевин опустился на свой стул, вытирая руки о колени от волнения, и дал мне один короткий, отрывистый кивок согласия.
Я не стала ждать, пока он передумает. Иногда лучше срывать пластырь быстро.
Я положила руку ему на голову и провалилась в мир Кевина.
ГЛАВА 14
Он был всего лишь ребенком, когда его отец женился на Злобной Ведьме из Ада, всего лишь ребенок, и она не оставляла его в покое: она всегда прикасалась к нему, приходила к нему; он был ребенком...
Я пыталась отстраниться от воспоминаний, но разум Кевина был полон мин, ловушек, воронок ужасных вещей. Когда то он был хорошим ребенком, или, по крайней мере, не хуже большинства мальчишек его возраста, но попав к мачехе, которая не гнушалась поддразнивать его, затем использовать его, затем напрямую его домогаться…
Разум Кевина был домом ужасов. Я боялась пошевелиться, поскольку все, что я делала, казалось, резонировало сквозь него, и там не было четкого пути или направления. Я попробовала осмотреть его в карте света, которая должна была стать моим проводником, но его свет был серым, кроваво-красным, практически ничего чистого. Ох, Кевин. Количество пережитых им страданий разбивали мне сердце, и эти воспоминания никогда его не оставляли. И какой бы осторожной я ни была, эти частички все равно перемещались, вытекали, вскрывались, пока я продвигалась вперед.
И воспоминания просачивались, неважно, хотела я знать их или нет.
В ночь, когда она , наконец , сделала это, в ночь , когда она выключила свет и забралась в кровать и сделал а ЭТО , все стало запутано, все пере вернулось вверх дном ; он чувствовал себя ужасно , и неправильно , и взволнован о, и отвратительно, и напугано, и обеспокоенно, и с ним было что-то не так , и что же подумает п апа? Но папа уже спал, пьяный в стельку, и что есть, то есть, и хот ь он и не очень хотел, он сделал; что-то было тошнотворное в том , что он не мог это контролировать, и …
Боже, хватит! Я выдернула себя, но память была словно деготь – не отлипала. Не уходила.
… после того как все закончилось, она ушла и он пытался уснуть, но что-то было не так в голове, что-то, что он не мог начать, не мог остановить, не мог контролировать, и это тепло, это мерцание, и он мог почти...
Когда он проснулся, дом был в огне. Его кровать была в огне. И он мог слышать, как кричит его отец.
И огонь не обжигал его, он капал с него, словно пот, и его чудовищная мачеха Иветта орала ему ПРЕКРАТИ, КЕВИН, ОСТАНОВИСЬ, но он не знал как, и что бы она ни делала, это не помогало, и когда он нашел сво его отца и по пытался вытащить его, кожа просто …
Я высвободилась от ужасов Кевина с рывком, который ощутила всей своей душой, и постаралась как можно меньше задевать, пока неслась по этим грязным, захламленным коридорам памяти, избегая ловушек, где вещи шептали и манили, похожие…
Похожие на четкий путь.
И я была потрясена, обнаружив, что это была… я.
* * *
– Она – сука, – сказал Кевин Черис. Они сидели в задней части самолета, преодолевая зону турбулентности, и он смотрел на мой затылок несколькими рядами дальше. – Без обид.
– Я и не обижаюсь, – бодро проговорила Черис. Турбулентность как будто согласилась с ней каким-то странным образом, или, может быть, это было просто дополнительное свечение, которое, казалось, она приобретала с Кевином. Обида была всего лишь частью того, кем он был, но в компании Черис это исчезало, как лед летом. – Она может быть, конечно. Но она хороший человек, Кев. Как и ты.
Он фыркнул. – Ты не знаешь меня.
Боже, это было правдой. Кевин творил ужасные вещи, но с ним творили вещи и похуже. Я не могла винить его. Я и представить не могла, сколько сил потребовалось, чтобы преодолеть все это в первую очередь.
– Кроме того, – сказал он, – она просто ищет повод, чтобы меня сдать. Она думает, что я опасен.
Я поняла кое-что важное. Кевин и правда меня боялся, и он искренне уважал меня. Я ему не нравилась. Я ему никогда не нравилась, не в том плане, как это было с Черис, но имело значение то, что я говорила ему. Что делала.
Я должна была стать авторитетом в его глазах. Кевин ненавидел авторитетные фигуры, но он также в них и нуждался.
Тоже касалось и Льюиса... уважение, презрение и нужда, все закручено вместе в токсичную смесь.
– Ты опасен, – сказала Черис, и подмигнула ему. Она потянулась и взяла его руку в свою. Ему нравилось, как ее маленькие пальцы обернули его, нравилось, как она пахла, как она звучала, и выглядела, и ощущалась. Черис была единственной вещью в его жизни, которую он любил без осуждения.
Без недовольства.
Он готов на все ради нее.
Боже, она была прелестна. Не просто прелестна – красива. И она была такой... ярк ой . Иветт а была прелестна , но в дешевом роде, распутн ом, но Черис… когда она улыб алась , это было подобно солнцу.
Какого черта она делала, зависая с этой бессердечной сукой Джоанн… (которую он тем не менее уважал...)
... Черис была кем-то, кому он мог п омочь. Кем-то теплым и мягким, и кем-то, кто нуждался в нем, нуждался в НЕМ. И когда он встал между ней и неприятност ями , она заставила его чувствовать... О н был слишком молод для нее, она дразнила его, но она не рассматривала его в таком плане, не серьезно.
И она не использовала его. Она просто была... удивительной. Мил ой и добр ой, и смешной , и нормально й, в тех смыслах, каких он раньше никогда не знал. Она не хотела ничего, кроме его компании и его врем ени .
Она не искала преимуществ а – черт, у нее парни ползали по битому стеклу, чтобы пригласить на свидание. Она в нем не нуж далась.
Но в каком-то плане все-таки нуждалась, и от этого становилось намного лучше.
И от этого стало намного хуже, когда он потерпел поражение в лесу.
Я нашла. След снова потускнел, словно солнце Черис скрылось за облаком, и все его внутренние демоны повылезали из своих укрытий, не более чем за один удар сердца.
Я перевела дыхание и провалилась глубоко в его воспоминания.
* * *
Сначала все было хорошо. Лучше, чем хорошо. Хранители дали ему задания, и он даже сам удивился, насколько хорош он был в их выполнении. Льюис временами вел себя как задница, но он показал ему разные приемы, и Кевин учился, хоть и не хотел давать понять, что был внимателен. Не круто быть слишком усердным.
Поэтому, когда Хранители забросили его на передовую линию Калифорнийского пожара близ Палм-Спрингс, он взял с собой Черис. Не должен был, ему говорили оставить ее в базовом лагере, но она хотела поехать, а он хотел зрителей, так? Кого-то впечатлить.
Так что он был во всем виноват.
Сначала он работал именно так, как хотел. Он был обучен, как взять под контроль огонь путем создания противопожарных барьеров, и он мог бы сделать это быстрее и лучше, чем обычные пожарные, без риска потерять контроль над собой независимо от того, насколько растянулась линия огня. Он проделал хорошую работу, очень хорошую работу, а Черис снабжала его водой и иногда поздравительными поцелуями, которые были просто потрясающими.
Потому что, когда он работал с одним старым причудливым Хранителем Земли, она попросила его спасти нескольких лошадей, которые оказались в ловушке на холме, и когда небольшой табун поскакал мимо них, спасенный, свет в ее глазах был лучше, чем любой секс, который у него когда-либо был.
А потом все стало плохо. Сначала он почувствовал это подобно боли в груди, и подумал, что наглотался дыма, но ему не удавалось откашляться. С ним творилось что-то неладное, и с Черис тоже что-то было не так, но он не мог это остановить. Не мог ей помочь. Как будто весь мир вокруг него умирал, он чувствовал, как тот ускользает, и... затем все вернулось в норму за несколько минут, и он держал Черис и говорил ей, что все будет хорошо, но это была ложь.
Огонь прыгнул через один из установленных барьеров, поэтому он решил подойти поближе, чтобы попытаться остановить его, прежде чем он сможет перекинуться на верхушки деревьев. Он сказал Черис держаться подальше, поэтому не видел, как это случилось, но когда погасил огонь, мчащийся по сухому подлеску, он обернулся и...
Она лежала на земле, и рядом было существо, погрузившее свои руки в ее грудь.
Кевин закричал и бросился на него, но оно отшвырнуло его в дерево. Он увидел кровь и звезды, и почувствовал что-то неладное с головой, словно ударился слишком сильно, и когда снова поднялся, Черис стояла там, как будто ничего не случилось.
Но это была не Черис, и это была не ее улыбка, потому что она не была подобна солнцу.
Это было что-то другое.
– Кевин, – сказала она, и стала приближаться к нему. – Милый, все в порядке. Все хорошо. Ты мне нужен.
Черис знала, что сказать, а не та штука что внутри, и именно это помешало ему отойти.
Это и блеклое, темное осознание, что в долгосрочной перспективе для него никогда ничего не будет складываться правильно. Конечно, это должно было случиться.
Так всегда было.
Ох, Кевин, подумала я из того отдельного тихого места, где находилась. Это не обязательно. Ты должен верить.
Но он не слушал, и, в любом случае, это уже случилось, уже прошло, и он сдавался, потому что просто думал, что не было никакого реального смысла пытаться.
Поэтому он не сопротивлялся, когда Черис протянула руку и положила ее на его голову – именно так, как сделала я, когда проникала в его воспоминания – и Демон стала пробираться сквозь его голову словно огромный червь, переваривая его воспоминания, смакуя боль, ужас и борьбу, чуждым для человека способом. Она изучила его, каждую его часть, и его тело вплоть до клеточного уровня.
И с этого момента я больше не была в воспоминаниях Кевина.
Я была в ее воспоминаниях.
Она была холодной внутри. Как лед, сплошная логика и расчет, никакой доброты или сострадания. На ее фоне грязный и ужасный Имон казался Дедом Морозом. Она хотела только одного, и это засело крепким, как железо, центральным ядром в ее сущности: Она хотела вернуться домой.
И она сделает все, использует любого, разрушит мир, чтобы туда попасть.
Начиная с Черис, потому что она была досягаема и уязвима, но на самом деле начиная с Кевина, потому что он был тем, что ей нужно. Властью. Силой. Энергией.
Она использовала его, словно соломинку, пустой сосуд пригодный для роли проводника между ней и тем, что она жаждала... сырой энергией эфира, материей, питающей всех Хранителей. Она бы предпочла поглотить Джинна для испытания абсолютной силы, но поскольку Джинны разорвали свои узы с людьми, этот вариант стал для нее опасен. Нет, Хранитель сможет утолить ее голод.
Она сначала опробовала девчонку, но пафосное мясо не в состоянии было поставлять много пищи, ведь люди едва касались эфирного плана, и поэтому были малопригодны. Но она удерживала Черис, осознавая, какие эмоции это пробуждало в мальчишке: чем злее и испуганнее он был, тем больше энергии Демон сможет выкачать.
Это было ужасно, и жестоко, и увлекло ее надолго. Слишком надолго.
Она использовала Черис и Кевина для преследования других Хранителей. Тех, кем ей даже не нужно было управлять, лишь истощить и убить, но Черис и Кевин предоставили ей самоподдерживающийся источник мучений, который ей было не так легко бросить.
А потом что-то случилось. Что-то поразительное.
В эфире произошел сдвиг энергии, колоссальный по своей интенсивности. Он был подобен беззвучному взрыву, и все зарябило. Демон ощутила его и отправилась на поиски, даже не уверенная, что преследовала, но там в пустоте что-то парило, что-то доступное и мощное…
Она добралась до него и поглотила, безумная в своем разбушевавшемся голоде. Там в лесу, Черис и Кевин упали, как брошенные марионетки, и Демон... изменилась.
Она приняла форму и вес, как будто то, что она съела, закрепилось в ней.
Она приняла мои воспоминания, наряду с существенным толчок моей силы. Она нашла те кусочки, что Ашан отнял у меня в часовне в Седоне. Демон не знала, что с ней произошло, не ощущала себя так же, как это делали люди. Изменение было болезненным для нее, и удивительным, и – новая эмоция – пугающим. Она больше не хотела лишь одну вещь. Воспоминания смутили ее, заставили хотеть большего, вызвали у нее боль из-за того, что она не понимала, никогда не имела, и она не могла выбросить их из головы, потому что проблема была в ее сознании.
Не поддающаяся исправлению, потому что они были ее глубоко отпечатавшейся частью.
Мои воспоминания повредили ее.
Я очнулась напуганной, одинокой, замерзшей и голой, без единого воспоминания о том, кем или чем я была, а она знала, и до сих пор боялась, все еще замерзшая, все еще голая в ее собственном разуме.
Демоны не могли стать людьми, но теперь она жаждала оставшуюся часть того, что я когда-то имела, и она поняла что-то, что как Демон, никогда не могла: Хранители были силой, не индивидуально, а как группа. И их можно использовать. Направлять.
Заставлять выполнять ее указания.
Она разбудила Черис и Кевина и отправила их в погоню за остатками Джоанн Болдуин – единственной угрозой ее существованию. Она могла ощутить меня, не как эфир, а другим, примитивным способом, который я не вполне понимала, но теперь, почувствовав, знала, что ни с чем его не спутаю.
Я молчаливо наблюдала, как Демон направляет Черис и Кевина через лес, охотясь на Льюиса, охотясь на меня, найдя нас, преследуя. Она безжалостно их использовала, но все это время она училась.
Училась тому, как склонить людей, как найти их кнопки, как получить то, что она хотела.
Потому что она знала, чего хотела сейчас, и дело не только во мне.
Она хотела открыть дверь между мирами и привести других Демонов сюда, накормить и преобразить в то, во что превратилась она.
Она не собиралась отправиться домой.
Она собиралась привезти дом сюда.
Это было воспоминание, и я видела некоторые шокирующие детали, но холодок как и раньше пронесся по моей спине, когда я увидела выходящего из-за деревьев Демона, чтобы встретить Черис и Кевина. Она была мной, или, отчасти, мной, во всяком случае. Ее глаза были черными и пустыми, и она была дешевой пластиковой куклой, сделанной по моему подобию.
Ей не было необходимости и дальше использовать ее игрушки. Они были обузой, а не помощью, и она знала, что они были на грани провала. Их смерть не беспокоили ее, но она не могла рисковать инструментами, ломающимися в критический момент.
Она вырвала свое сознание из них столь же сильно, как и поместила его, и Кевин упал, ошеломленный, пока Черис, рыдая, отправлялась в темный, холодный мир...
И Кевин не в состоянии был пойти следом.
Он был напуган. Слишком напуган.
В любом случае, все бесполезно. Я всегда проигрываю. Я все теряю.
Демон стояла над ним с ее дешевыми кукольными глазками, дешевой кукольной кожей и дешевыми кукольными волосами, и улыбалась.
А затем она взглянула вверх и улыбнулась мне.
Я сделала шаг назад. Спокойно, сказала я себе. Это просто воспоминание. Это прошлое. Оно не может тебе навредить.
– Да, может, – сказала она. – Я знала, что ты придешь. Я знала, что ты попытаешься.
Ох, дерьмо.
Я отступила. Казалось, будто я отступала в грязь, деготь, липкую паутину.
– Это не прошлое, – сказала она, и шагнула сквозь Кевина, направляясь ко мне. – Здесь не безопасно. Для тебя нет безопасного места.
Я остановилась. Не потому, что не могла двигаться назад, а потому что знала, что ей хотелось, чтобы я испугалась. Чтобы убежала.
А я устала убегать.
– Знаешь что? – сказала я. – Работает в обоих направлениях, сука. Для тебя тоже не существует безопасного места. Поэтому если хочешь сделать это, вперед. Я здесь.
Она стояла там. Кукла-Демон не двигалась, как человек, не действовала как один из них, ведь она была лишь оболочкой, даже не такой реалистичной, как в мультфильмах Диснея.
– Эй! Женоробот! Я с тобой разговариваю! – съязвила я и сделала шаг вперед.
Она сделала шаг назад. Вокруг нас, воспоминания Кевина продолжали раскручиваться, как сломанная катушка киноленты, погрязшая в безнадежности и ярости. Черис умирала, и он ничего не делал, потому что знал, что ему не победить.
Мой двойник помогала создавать этот мир для него.
И я собиралась это исправить, даже если это станет последней совершенной мною вещью.
– Я иду, – сказала я ей. – Я знаю, что ты пытаешься сделать. Теперь ты не получишь Хранителей. Ты не сможешь использовать их, чтобы открыть разрыв. Так что ты теперь будешь делать?
– Ты действительно думаешь, что я скажу тебе?
– Думаю, ты уже сказала. Видишь ли, тебе кажется, что ты вся такая оригинальная, но помни, ты – всего лишь мои воспоминания, помещенные в липовую куклу, которой руководит умная, но бесчувственная пищевая машина. Ты предсказуема.
Она медленно моргнула. Она, вероятно, не могла проявить эмоции или не хотела, но получившийся вид был чертовски пугающим. Я старалась не дать ему добраться до меня.
– Что? – требовательно спросила я. – Никаких угроз? Никаких «я доберусь до тебя, сучка»? Давай, надевай уже свои трусики старшей сестры.
