Текст книги "Разреженный воздух (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Его улыбка становилась все шире. – Ты могла и не вспомнить, но у меня было небольшое раскрученное бизнес-предприятие во Флориде, когда ты туда приехала и поселилась. Я инвестировал в строительство с некоторыми молчаливыми партнерами. Я надеялся возродить эту затею, возможно, провернуть что-нибудь на Западном побережье для разнообразия. И хотел бы привлечь к этому тебя.

– Я не совсем подхожу для инвестирования, – сказала я. – С учетом обвинения в убийстве, и того факта, что я, кажется, испытываю нехватку наличности. Ничего личного.

Что-то мелькнуло в его глазах, и я понятия не имела, что ему показалось таким смешным. – Нет, действительно, – согласился он. – Не личное ни в малейшей степени. Ну, чтобы быть предельно ясным, ты должна мне, Джоанн. Не только из-за залога, хотя, безусловно, я учту его. Нет, прежде чем ты уехала из Флориды, ты обещала найти что-то очень редкое и очень важное для меня… что-то, что очень было мне нужно. Как оказалось, у тебя возникла небольшая проблема с исполнением обещанного, что было для меня очень разочаровывающим, и заставило меня потерять то, от чего я действительно не собирался отказываться. Но как ты сказала, что было то было, и это, конечно, сейчас дела не касается. Наши обстоятельства изменились… возможно, в твоем случае, не в лучшую сторону. Поэтому, пожалуйста, рассмотри мое предложение как способ для тебя встать на ноги, а так же, как способ погасить свои долги передо мной.

– Понятно.

– Либо так, либо, к сожалению, мне придется попросить тебя немедленно вернуть деньги. Как ты слышала, я жду перевода средств из Азии, но по причине различных политических проблем в той части мира возникли задержки. И, конечно, мне пришлось спустить часть своего капитала на обеспечение твоей временной свободы, до суда. Так что, возможно, тебе захочется обратиться в свой банк с целью перевода мне около пяти тысяч долларов. На этом мы сможем протянуть.

В таком то трейлере, в Аресе, штат Невада? Я предполагала, что пяти тысяч, вероятно, хватит, чтобы протянуть несколько месяцев подряд. С шиком. Даже если пристрастие Сары к наркотикам было хуже, чем я думала. – Я сожалею, – сказала я. – Даже если бы я захотела, то не смогла бы. У меня нет никаких денег. Ни бумажника, ни кредитных карт, ни чеков. Ничего. Я даже не могу пойти в банк и снять наличные без идентификации. Если тебе от этого станет лучше, я настолько же зла из-за этого, как и ты.

– Ах, – сказал Имон, и откинулся на спинку кресла, глаза наполовину прикрыты веками. – Хорошо. Как ты тогда планируешь вернуть мне залоговые деньги, если ты не заинтересована в инвестировании и не можешь предоставить наличные?

– Это временная ситуация. Это все…

– Разрешимо? – подсказал он сухо. – Да. Я уверен, что так и будет. Все это, кажется, создано специально для тебя. Благословленный, удачливый ребенок, прям как ты? – Лицо Имона неожиданно осветила прекрасная, очаровательная улыбка, с которой он повернулся к моей сестре, с эффектом выстрела из пушки. – Милая, не оставишь нас на мгновение?

Сара нахмурилась, но в ее повиновении был предрешенный результат. Я проигнорировала последовавшее хныканье и сосредоточилась на Имоне и на моем окружении. В какие неприятности я вляпалась? И что я могла с этим поделать?

Наконец Сара вышла из комнаты, отправившись в спальню, и захлопнула тонкую, обшарпанную дверь у себя за спиной.

Он проводил ее пристальным и странно любящим взглядом, и без каких-либо изменений в интонации Имон сказал, – Не хочу пугать твою сестру, но я тебя предупреждаю, если ты попытаешься применить какое-либо свое магическое дерьмо против меня, я заставлю вас обеих заплатить за это. Теперь, все ясно?

Было такое чувство, будто он ударил меня в живот. Я открыла рот, но не смогла придумать, что сказать. Какого черта только что произошло?

– Правильно, – сказал он. – Хватит нам плясать друг перед другом, моя дорогая. Ты для меня загадка на данный момент – не совсем непривлекательная, но у меня достаточно и своих проблем, так что я не сильно обеспокоен твоими. Хотя ты, конечно, не можешь верить некоторым вещам, о которых ты мне говорила, и мне интересно, какой безумный план крутится в твоей голове, если ты лжешь о столь многом и столь нагло. Он явно не в мою пользу, я уверен. Ну, тогда, давай на чистоту: мне нужно выбраться из этого города, прежде чем я либо сойду с ума, либо сделаю что-то достаточно неприятное твоей дорогой сестре. Никому из нас этого не хочется, и я уверен, что ты хотела бы мне в этом помочь.

– Ты угрожаешь Саре? – спросила я. Я встала, не потому что хотела, а лишь потому, что мои мышцы напряглись так сильно, что я не могла усидеть на месте. Я уставилась на него, и он улыбнулся, все еще полностью себя контролируя.

– О, да, – сказал он. – Да ладно, не будь удивленной. Ты знала, что это произойдет, любовь моя; это была всего лишь прелюдия на пути к главному. Сейчас мы добрались до потных подробностей.

– Поосторожней.

– Ну, ты же знаешь, что мне это нравится, – сказал он и оскалился, как волк. От этого меня затрясло.

Кем был этот парень? Почему я не смогла правильно его прочитать?

– Почему ты в действительности внес за меня залог? – спросила я требовательно. Имон пожал плечами и осушил стакан одним аккуратным глотком.

– Я полагаю, потому, что Сара считала, что это должно быть сделано, а мне было любопытно, что ты сделаешь и скажешь, но кроме того, я подумал, что ты можешь быть полезной. Ты знаешь, что я временами к ней прислушиваюсь, и это казалось подходящим временем, чтобы извлечь свою пользу в этой области. Говори правду. Ты знала, что я буду с ней? Я знаю, ты была очень серьезна в своих угрозах, высказанных в прошлый раз, и я не недооцениваю твои способности по доведению их до конца… за исключением того, что ты сейчас кажешься более одинокой, чем когда-либо. Что случилось, любовь моя? Наконец-то разогнала последнюю пару людей, заботящихся о тебе?

Моя голова загудела, а вдоль позвоночника пробежала волна силы. Ты можешь поджарить его, как яйцо, подумала я. Стереть любой след этого мудака. Оказала бы услугу всему обществу. Только вот, я – не убийца, и не стремилась им стать. Я контролировала свой гнев и направила его в менее разрушительное русло. – Ну, так расскажи мне, Сара уже была наркоманкой, когда ты привез ее в этот маленький рай, или ты подсадил ее, раз уж она оказалась здесь, просто, чтобы держать ее занятой? – задала я вопрос. – И не надо мне всякой чуши из серии «ты не знала». Я знаю, и… – И я только что с ней познакомилась. Мне не хотелось этого говорить. Одна вещь об Имоне: он вдохновлял меня держать свои карты закрытыми. – И я не живу с ней.

Мне показалось, что я увидела вспышку чего-то в глубине его глаз, что быстро скрылось. Гнев? Признательность? Без понятия. Его было довольно тяжело прочесть. Его физические сигналы – расслабленная поза, доброжелательная улыбка, изящные и нежные жесты – полностью расходились с тем, что, по моим ощущениям, происходило у него внутри. Этот парень жестко себя контролировал. И опасно. Я была в этом уверена.

– Вряд ли это был мой главный план. Саре было скучно, – сказал он. – Я не поощрял ее, но также и не останавливал ее. Это делает ее… относительно довольной. И я уверен, ты знаешь, что Сара может быть требовательной. Она все время твердит о том, как сильно она скучает по своей старой жизни, с ее этими загородными клубами друзей и покупательскими бумами. И хотя я хотел бы дать ей ту жизнь... что ж. Это невозможно, учитывая то, чем я занимаюсь.

– И чем же ты занимаешься? – спросила я.

– Ах, любовь моя, – сказал он. – Ты прекрасно знаешь, чем я занимаюсь. Я преступник. Я очень плохой человек, и если ты этого не помнишь, ну, тогда есть в тебе что-то очень неправильное, не так ли? И это может быть только мне на пользу.

Трейлер начал давить на меня. Я с тоской подумала о лесной чаще, холодном, резком воздухе, компании Дэвида и Льюиса. Хорошие времена, даже если я и думала, что страдала тогда. Страдание было прямо здесь и сейчас. То, через что прошла моя сестра с этим засранцем, было настоящим страданием, и он собирался распространить свое влияние и на меня тоже.

– Чего ты хочешь? – Получилось жестче, чем я предполагала. Мои кисти были сжаты в кулаки, и я заставила свои ноющие пальцы распрямиться.

Имон улыбнулся мне, той же ослепительно обворожительной улыбкой, что он использовал с Сарой. К счастью, я была в своих циничных солнцезащитных очках. – Ты не помнишь, да? Совершенно ничего. Ни Квинна. Ни то, что случилось во Флориде. Неудивительно, что ты так осторожна, когда говоришь мне что-либо. Хотя все равно имеется пара критических ошибок: во-первых, Томас Квинн и Орри – это одно лицо, и ты лучше всех должна помнить это, если ты хоть что-нибудь помнишь. Этот кусок информации был немного важен для тебя.

– Чего ты хочешь?

– Почти ничего, правда. Я просто хочу, чтобы ты изменила погоду, – сказал он. – Видишь? Ничего сложного. Сделай это, и я забуду о твоем долге, об одолжении, что ты не выполнила, и я положу твою сестру на реабилитацию и расстанусь с ней навсегда. Я оставлю тебя и твое явно одинокое будущее. Короче, я дам тебе все, что пожелаешь, Джоанн.

– В обмен на изменение погоды.

– Именно.

– Где?

– Ах. – Он улыбнулся, сверкнув зубами, белыми и слегка искривленными, достаточно, чтобы придать ему характер. Теперь я видела, как Сару засосало на орбиту этого парня, поскольку она не показалась мне особенно сильной, а Имон просто излучал компетентность. Плохую компетентность, конечно, но... – Я покажу тебе, но не раньше, чем мы достигнем договоренности. Мы договорились?

– Нет. Не договорились.

– Черт. Надеялся, что мне не придется поднимать ставки, но ты действительно не оставляешь мне выбора. – Теплота исчезла из его улыбки. – Кое-что может приключиться с твоей сестрой. Кое-что страшное. Я не говорю, что лично этим займусь, но такие вещи могут перепоручаться в наши дни, а окружающий мир такой холодный и жестокий для чувствительной женщины с проблемой наркотиков, да?

От ярости я почти потеряла дар речи. – Ты…

– Ах! – Он поднял длинный палец и аккуратно покачал им из стороны в сторону. – Давай не будем оскорблять друг друга. Мы оба понимаем, что Сара – зависимая личность: если я захочу, чтобы она осталась со мной, она останется, независимо от того, как я отношусь к ней. Независимо от того, какую боль я ей причиняю. Если ты хочешь, чтобы будущее твоей сестры было безопасным и счастливым, ты заплатишь мне. Что выражается в одном простом одолжении.

– Хорошо, – огрызнулась я. Он поднял брови. – Что, ты хочешь, чтобы я подписала это кровью? Ты высказал свое долбанное мнение!

Имон втянул носом воздух. – Я что, пахну серой? Любовь моя, я не дьявол. Мне не требуются подписи, и меня также не интересует твоя замаранная, потрепанная душа. Не разыгрывай передо мной невинность; я видел тебя без твоих манер и социальной грации. – Его глаза сфокусировались на мне, как лазерная система наведения бомб. – И кстати, я знаю, что Орри сделал с тобой в тот день в пустыне. Я не виню тебя за его убийство. Это действительно поставило меня в затруднительное положение, но никто не может поспорить, что он заслужил то, что с ним произошло там.

Что красноречиво говорило о вещах, которые я не помнила, и была этому рада. Я вздрогнула, но лишь внутренне, где он не мог видеть. – Давай оставим прошлое в покое, – сказала я. – Так, я делаю это для тебя, и ты убираешься из моей жизни? Из жизни моей сестры?

– Раз и навсегда, – сказал он. – Честно говоря, я немного жалею, что вообще вернулся. Она... сложная. Но я заботился и забочусь о ней. Пожалуйста, поверь в это. Дело не только в рычаге. Если бы так и было, я бы выбросил ее на обочину еще несколько недель назад, когда она перестала быть забавной.

Странно, но в это я поверила. Или хотела, во всяком случае. – Хотелось бы мне, чтобы ты так и сделал, – сказала я. – Ей было бы лучше.

Он посмотрел на меня с жалостью. – Когда я выбрасываю мусор на обочину, то обычно помещаю его в полиэтиленовые пакеты, – сказал он. – Подумай, любовь моя. Я никогда не утверждал, что был хорошей партией. Но по-своему, я старалась делать все для нее.

– Просто не достаточно, чтобы держать ее подальше от наркотиков, – сказала я.

Он пожал плечами. – Единственный человек, который может держать Сару чистой – это сама Сара. И ты это знаешь.

Философия Имона о личной ответственности была удобной, мягко говоря. Я встала и прошлась по потертому ковру трейлера. Пол скрипел. Имон наблюдал за мной, не выглядя при этом взволнованным моими возможными дальнейшими действиями; я остановилась возле покосившихся рамок с фотографиями и посмотрела на них.

Там была я, обвившая руками Сару. Счастливые времена: у меня была самодовольная улыбка, а она выглядела румяной и сияющей от счастья. Мы обе были моложе. Рядом было другое фото пожилой женщины, сидящей на пляже и смотрящей на море. В изображении был созерцательный воздух и своего рода грусть. Я протянула руку и коснулась лица кончиком пальца.

– Я не видела эту много лет, – сказала я. Я предположила, что Имон не обременял себя семейными фотографиями – если они у него были, и я не показывала на фото его родной матери из Манчестера или еще откуда, тогда бы я точно облажалась. Он уже знал, что моя память была повреждена, я просто не хотела, чтобы он знал до какой степени. Он, наверное, предположил, что повреждение было ограничено определенным периодом… черт возьми, я бы предположила это на его месте. Альтернатива показалась бы до смешного маловероятной.

Что бы он ни думал, он просто сказал, – Сара любит эту фотографию. Она говорила, что это была любимая фотография твоей матери. Ты сделала снимок, не так ли?

Я решила, что безопаснее не отвечать. Я взяла снимок и всмотрелась в него, пытаясь разгадать его тайну. Моя мать. Какой она была? Была ли она покровительственной? Гордой? Отсутствующей? Оскорбительной? Так много вопросов, и я знала, что не получу здесь ответы. Не от Имона, во всяком случае.

– Не то, чтобы я осуждаю твою текущую прогулку по воспоминаниям, любовь моя, но есть нерешенное дело, – сказал Имон. – А ты знаешь, как сильно я люблю заключать сделки.

Какой-то темный, бархатный оттенок развлечения в его словах заставил меня поставить фотографию на место и обернуться, чтобы взглянуть на него. Я этого не делала, верно? Ох, скажите мне, что я не спала с мерзким, вероятно смертоносным парнем моей сестры.

Боже, я изменю свою жизнь, если это так. Возможно, уйду в монастырь.

– Покажешь мне, где ты хочешь, чтобы погода изменилась, – сказала я, – и я все устрою.

Он медленно улыбнулся. – Я знаю. Потому что ты не настолько глупа, чтобы обмануть меня дважды.

* * *

Я была не слишком удивлена обнаружив, что, пока Имон и я обменивались угрозами и едва скрытыми нападками, Сара воспользовалась случаем самолечения, отправив себя в отключку. Не удивлена, но опечалена. Я узнала, каким был ее выбор, потому что он был на виду, на тумбочке... оранжево-коричневая аптечная бутылочка Оксиконтина. По крайней мере, подумала я, это не мет. Хотя Сара, без сомнения, посчитала бы метамфетамин слишком низким уровнем. Для меня, наркотики есть наркотики – действительно не имеет значения, кайфовали ли вы от лекарств или чего-то сваренного в кастрюле на плите. Проблема была та же.

Я вытащила ее из постели. Она открыла глаза, зрачки были невероятно расширены. Она зевнула, когда я бросила ей одежду. На руках и ногах у нее были синяки, и я вновь почувствовала недавнее болезненное ощущение, пузырящееся глубоко в моем животе. Это точно не были признаки любовных отношений, но погодите, чего я действительно ожидала? Самоуважения? Зависимая личность, сказал он, и хотя я ненавидела его за это, Имон был прав. Сара переспала бы с парнем, который относился к ней как к дерьму, потому что в глубине души, именно это она и ожидала получить. И может быть, он был тем, в чем она нуждалась, чтобы продолжить уничтожать свою собственную несуществующую самооценку.

Как могут две сестры так чертовски отличаться?

– Куда мы едем? – пробормотала она. Я помогла ей надеть цветочную рубашку с оборками спереди: на мне бы она смотрелась как дерьмо, но на ней она выглядела свежей и красивой. Рубашка, по крайней мере, отвлекала внимание от ее осунувшегося лица. Ей нужен был сон, а не имитация с помощью химических веществ. И атмосфера, в которой она могла бы узнать, насколько влиятельной она может быть, если дать шанс.

– Мы собираемся в небольшое путешествие, – сказала я. – Сара, посмотри на меня. Посмотри на меня. Ты узнаешь меня, верно?

Ее блуждающие глаза сосредоточились на мне. Я с ужасом вспомнила задержки с ответами у Черис, но это было по-другому, ведь Сара, по крайней мере, сама выбрала этот путь. – Конечно, я знаю, кто ты, – сказала Сара и положила руку на мою щеку. Ее кожа была холодной и липкой. – Ты моя сестра. Ты все, что у меня есть. Хотя иногда я ненавижу тебя. Но в основном я люблю тебя.

Я ощутила, как это простодушно-жестокое заявление поселилось между моих ребер, острое и холодное, и почувствовала, как слезы жалят глаза. Я любила ее. У меня не было причин, но я все равно любила ее.

И теперь я сделала себя ответственной за нее, и прямо сейчас я не была уверена, что это было хорошей идеей...

Я с трудом могла заботиться о себе. Но я не могла бросить ее с Имоном.

– Все верно, – сказала я, и выдавила улыбку. Я положила свою руку поверх ее, удерживая ее на щеке. – Я тоже тебя люблю. Ты и я против всего мира, Сара. Но сейчас мне нужна твоя помощь. – Я потянулась к бутылочке с лекарством и проверила этикетку. Если только ее не звали Мэйбл Торнтон, то это были не ее таблетки. Я трясла ими перед ней, пока она не сосредоточилась на них. – Ты должна прекратить принимать это.

Она моргнула, а затем потянулась за ними. Я легко отодвинула их из зоны досягаемости. – Это мое! – сказала она, и выставила свой острый подбородок в жесткую, упрямую линию. – Джо, отдай их! Я принимаю их, только когда они мне нужны! Я принимаю их от боли!

Ее жизнь сейчас была наполнена ею, начиная с отношений с мудаком в другой комнате, и заканчивая тем, что она жила в трейлере в Аресе, штат Невада, без какого-либо просвета в будущем, кроме еще большего злоупотребления. Но все можно исправить. Все будет исправлено.

– Я придержу их для тебя, – сказала я, и сунула их в карман джинсов, мысленно пообещав себе выбросить их в первый попавшийся мусорный бак. – Проснись и пой, малыш.

Она пьяно хихикнула. – Я не малыш! Это ты ребенок!

Не на данный момент.

Полностью одеть Сару было тем еще испытанием. Пока она разбиралась в сложностях брюк, я обшарила ее шкаф, отбирая то, что принадлежало ее, и складывая в чемодан – Louis Vuitton, видимо сувенир из лучших дней – затем добавила несколько личных вещей, оставленных ею по всему трейлеру. Особенно фотографии. Я задержалась над фото нашей матери и уже порывалась спросить… но не решилась. Я до сих пор считала, что довольно хорошо избегала с ней мою проблему с памятью, но одно неверное движение и все могло развалиться.

Было удручающе легко удалить все следы Сары в месте, которое должно было быть ее домом. Я подумала, что на это можно взглянуть как на вольную независимость, но это выглядело действительно адски жутко. Напоминание о том, как легко жизнь могла быть стерта из мира.

Имон не помогал, буквально или образно. Когда я привела Сару обратно в гостиную и заставила ее сесть на диван, покачивающуюся и моргающую, Имон допивал свежую порцию виски. – Ах, – сказал он с той медленной, всезнающей улыбкой. – Я вижу, ты готова.

– Да, – сказала я, и бросила чемодан рядом с дверью. – Куда мы едем?

– В Калифорнию, – сказал он. – Земля фруктов и орехов, как они говорят. Хорошо вернуться домой.

Я думала, почему-то, что Сара будет довольна – ведь почти везде в Калифорнии должно было быть лучше, чем в нынешней ситуации, и она говорила, что жила в том же почтовом индексе, что и Мэл Гибсон. Но вместо этого она выглядела огорченной. Даже испуганной. – Нет, – сказала она. – Нет, я не хочу ехать в Калифорнию. Джо, почему мы не можем вернуться во Флориду? Мне нравилось во Флориде. Было хорошо и…

Имон перебил ее, словно она даже не открыла рот. – Я полагаю, ты могла бы сделать это откуда угодно, но я хотел бы находиться там непосредственно, чтобы самому убедиться, если ты не возражаешь. Не то чтобы я не доверяю тебе, но... ну, я не доверяю тебе.

– Взаимно, – сказала я мрачно. – Ох, и не ты за рулем, придурок. Дай мне ключи.

– Но я не хочу ехать в Калифорнию! – повторила Сара, наполовину воя.

– Хорошо, – сказала я. – Хочешь остаться здесь? Одна?

Она перевела взгляд с меня на Имона, затем обратно на меня. Зрачки расширены и все еще по причине медикаментов.

Затем она разразилась наркотическими беспомощными слезами.

– Я буду считать, что ответ «нет», – сказала я, и взяла ее под руку, чтобы помочь ей подняться. – Тогда поехали.

* * *

В тот же миг, как я распахнула покосившуюся входную дверь трейлера и ступила на бетонное крыльцо, держа чемодан Louis Vuitton в руке, я почувствовала что-то неладное. Было ощущение тишины, совершенно не дышащего мира. Ни птиц в небе, ни ветра. Это был невесомый миг до того, как земля под вашими ногами разверзается, и вы с криком падаете.

Я замерла. Может, старая я и знала бы что делать, но новая, не-очень-улучшенная я не имела понятия, каким должен быть правильный ход. Я просто ждала, когда упадет молоток.

Она ищет меня. Я оставалась совершенно неподвижной, совершенно бесшумной, пока не почувствовала, что тень отплыла.

Может быть, именно так чувствует себя кролик, когда над его головой движется тень ястреба. Это было унизительно и ужасно, и я понятия не имела, как должна была реагировать, за исключением того, что у меня было глубокое, жгучее желание убраться отсюда. Давай же, Венна, подумала я. Если ты не слишком занята заплетением волос.

Я, наконец, позволила себе сделать вдох, моргнуть и спуститься по двум неустойчивым ступенькам на мягкую, песчаную землю. Все еще было странное ощущение, но может это было только у меня. Может быть, я просто параноик.

Ты не параноик. Кто-то хочет добраться до тебя, помнишь? Возможно, несколько человек, но, безусловно, в том числе и тот злой двойник из клиники. И если та Джоанн в клинике добилась своего – почему-то я была почти уверена, что она на это способна – к этому моменту она бы уже убедила Льюиса в своей искренности. И, хотя мой желудок переворачивался от одной только мысли об этом, она могла даже обмануть Дэвида. В таком случае, она не стала бы марать руки, преследуя меня. Она располагала бы большим ударным войском, и всеми глазами и ушами Хранителей.

Дуновение ветра прикоснулось ко мне с запада. Порыв отбросил волосы мне на глаза, и я протянула руку, чтобы убрать их. На короткий миг что-то промелькнуло в поле моего зрения и пропало.

– Дэвид? – прошептала я. Я ничего не почувствовала, и если это и был Дэвид, то он не показался. Я не знаю, почему хотела, чтобы это был он, ведь он был проблемой, и ничем кроме. Особенно сейчас.

И я по-прежнему скучала по нему, настолько глупо и ограниченно, насколько это возможно.

Я вышла из ворот, безжалостно таща за собой дизайнерский багаж по гравию и песку, и открыла багажник черного седана. Я подняла чемодан, чтобы забросить его внутрь, и в шоке отшатнулась назад, потеряв равновесие. Потому что багажник был уже занят.

Мертвым парнем. Мертвым парнем в багажнике, и умершим недавно. Там было очень мало крови, и лишь одно аккуратное отверстие в центре лба и тонкая струйка, но мне не хотелось осматривать выходное отверстие, которое было, к счастью, отвернуто от меня.

Естественно, я его не узнала.

Я по-прежнему пялилась на тело, застыв в шоке, когда Имон протянул руку и захлопнул крышку багажника. – Места нет. Чемодан на заднем сиденье, – сказал он. – Сюда, любовь моя.

Я выронила чемодан и попятилась от него. Он удивленно взглянул на меня. Ну, не совсем удивленно, а так, словно хотел выглядеть удивленным. Имон был мастером нацеплять эмоции, как наряды.

– Что-то не так? – спросил он. – Ты не из тех, кто бежит от насилия, я это точно знаю.

– Ты убил его, – сказала я. – Кто он?

– Ты не знаешь? – Он изучал мое лицо, и я почувствовала себя голой. Слишком незащищенной. – Я знаю, что ты совсем не популярна среди своих сверстников, но я удивлен, что ты, по крайней мере, не знаешь тех, кто желает твоей смерти.

– Речь не обо мне. А о мертвеце в багажнике. – Я стиснула зубы и пожелала иметь оружие. Большое. Крупнокалиберное. – Что, черт возьми, происходит?

– Без понятия, – сказал Имон. – Он ждал тебя возле тюрьмы с довольно симпатичной винтовкой, которая проделала бы в твоей спине большую и кровавую дырку, измельчила легкие, и отправила твое сердце на полпути в ад. Я говорю о твоей спине, потому что там он дислоцировался. За углом.

Меня затошнило и затем немного полегчало. Ладно, так это труп плохого парня в багажнике. Так ведь лучше, да? Конечно это не так, ведь лишь потому, что психопат напал на другого злодея, не делает его меньшим психопатом, не так ли? Кроме того, я понятия не имела, говорит ли Имон правду. Он казался искренним, но он показывал многие эмоций, какие на самом деле не испытывал – только поверхностные.

– Ох, не стоит так волноваться, – сказал Имон, и открыл заднюю дверь автомобиля для Сары. Она двигалась так, словно у нее отсутствовали некоторые кости, и сложилась как мокрый картон, когда наконец разместилась на сидении. Я открыла другую дверь и поставила ее чемодан. Она незамедлительно использовала его в качестве подушки, и легла спать. – Я сомневаюсь, что его будут искать. Наемные убийцы редко имеют то, что ты могла бы назвать обширным кругом общения.

Имон вынес дешевое на вид велюровое одеяло. Он укрыл им Сару, продолжая говорить. Это было странное проявление заботы от парня, который не сильно беспокоился, погрузив труп в багажник, и его противоречивость начинала вызывать у меня ужасную головную боль.

– Что ты собираешься с ним делать? – задала я вопрос.

– Давай просто скажем, что он не будет сопровождать нас на всем пути в Калифорнию, – ответил Имон. – Между здесь и там расположен большой участок пустыни.

– Ты знаешь, кто он? – спросила я.

– Нет ни малейшего представления, – сказал он, и потянулся в карман. Он достал тонкий черный бумажник, который перебросил мне через крышу автомобиля. Я поймала его, вздрогнув. – Возможно, ты увидишь нечто, от чего зазвенят звоночки, а?

Я открыла его и проверила документы. Там было водительское удостоверение на парня по имени Джон Т. Хантер. Я подумала, что это какая-то шутка: Джон Охотник. Как, убийца. Но почему за мной охотится профессиональный убийца? С другой стороны, почему бы и нет? Учитывая гигантскую гору ничего, что я знала о своей жизни, полагаю, я не могла исключать такую возможность.

За исключением документов, его бумажник был пуст, не считая толстой пачки наличных, которые я забрала с плохими чувствами, но, эй, мне они были нужны.

– Ну? – спросил Имон, глядя на меня поверх черной машины. – Его шансы на выздоровление не изменятся, уверяю тебя. Поэтому, предлагаю отправляться в путь.

– А что, если я просто уйду? – спросила я. – Что если я пойду в полицию? – Я метнула взгляд на заднее сиденье.

Сара мирно спала.

– Ну, произойдут две вещи. Во-первых, тебя арестуют, потому что конечно, мне придется подать заявление, что ты застрелила этого бедного человека и украла его деньги. Во-вторых, твоя сестра умрет, и это будет выглядеть так, будто ты совсем немного к этому причастна. Знаешь ли ты, что по статистике большинство убийств совершаются людьми, близкими к потерпевшим? Ужасающе. – Он сказал это ровным голосом, без всякого акцентирования, но я ему поверила. – Хорошо, даже если ты потеряла память, ты точно знаешь, кто я и что я могу сделать, потому что есть достаточное доказательство в багажнике с пулей в голове. Так что давай прекратим ходить вокруг норм приличия и покончим с этим, что скажешь? Мне нужны твои особые таланты в одном деле и только в одном, а потом, насколько я понимаю, ты сможешь отправиться ко всем чертям и взять с собой Сару. Все ясно?

Его глаза блестели. Было в нем что-то одичавшее, что-то загнанное в угол. Я не сомневалась, что он бы убил. Он был прав. Тело в багажнике было достаточным тому доказательством.

Я ему не ответила. Я проводила его взглядом достаточно долго, чтобы пообещать ему кучу вещей, большинство из них жестокие, и затем я открыла дверь со стороны водителя, села в машину и завела двигатель. Я подумывала смыться и оставить его валяться в пыли, но все, что ему нужно было сделать – это позвонить, и я стала бы преступником в розыске с телом в багажнике.

Подыграй. Найди возможность. Жди Венну.

Это было рискованно, но это была единственная моя карта на данный момент.

ГЛАВА 9

Мы похоронили Мистера Хантера, каким бы ни было его настоящее имя, в неглубокой, песчаной могиле в шести милях от Ареса, в пустынной местности, в которой, наверное, на протяжении десяти лет не было человеческих посетителей, и не будет еще лет десять. Имон и я похоронили его, пока Сара спала на заднем сидении, невинным Оксиконтиновым сном. Когда все было закончено, я чувствовала себя больной, злой, грязной, с песком, налипшим к моему потному телу. Я хотела убить Имона, в переносном, если не в буквальном, смысле. Он, видимо, спас мне жизнь, хоть ему и пришлось для этого пристрелить кого-то. И вновь, липкая серая сердцевина. Я хотела быть в состоянии ненавидеть его всем сердцем.

Ну, конечно, там была угроза в отношении моей сестры. Это помогло удержать меня от глупых поступков.

Мы не разговаривали, за исключением его указания на съезд с шоссе 95 на 160, где мы повернули на запад. Он не назвал мне конечный пункт назначения.

Я ненавидела эту машину примерно настолько же, насколько я ненавидела его. Педаль была вялая, рулевое колесо разболталось, и ее заносило на поворотах. Красивая снаружи, гнилая внутри, как и сам Имон.

Я не заострила на этом внимание Имона, но где-то после Парампа у нас появился хвост. Конечно, трудно было быть уверенной – на скоростном шоссе по определению было много людей, путешествующих в том же направлении, особенно в глубинке – но я немного поэкспериментировала со скоростью, и белый фургон оставался прямо позади меня, ускорялась ли я, перестраивалась или притормаживала. Он держался сзади, под прикрытием остальных машин, но он словно приклеился к моему зеркалу заднего вида.

Хотя его там не было, когда мы избавлялись от тела. Там на мили тянулась пустая дорога, и никаких шансов заметить что угодно, кроме высоко летящего орла. Поэтому, если он надеялся поймать нас с поличным, буквально, то ему не повезло. Если уж на то пошло, то, никаких сомнений, что криминалистическая экспертиза багажника потопит нас, и конечно я была за рулем, не так ли? И Имон убедился, что мои отпечатки пальцев остались на кошельке, который благополучно покоился в кармане его пальто. Подстраховка.