Текст книги "Лола Карлайл покажет всё (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Лола глубоко выдохнула и потянулась за настольным календарем. Прежде чем уехать на Багамы, она расписала свой график на следующие четыре месяца. Дни были заполнены встречами и обедами. Некоторые из них были важными, некоторые банальными. Никаких вопросов жизни и смерти.

Девушка подняла голову. Возможно, вот оно. Возможно, ее жизнь сейчас просто ощущалась как переход от захватывающего приключения к скучным будням. Теперь, когда она больше не в опасности и нет никакой необходимости в большом сильном, спасающем ее мужчине, ее жизнь ощущается унылой.

Десять минут четвертого Лола взяла свои туфли, подходящий красный клатч и направилась в любимый спа-салон, где ей было назначено на половину четвертого. Там ей сделали глубокий массаж мышц и травяное обертывание, брови выщипали, ногти подпилили и отполировали до блеска, а на розовых отполированных ноготках на ногах нарисовали маленькие белые и желтые маргаритки.

Когда ногти закончили, Лола взглянула на себя в зеркало и попросила постричь волосы покороче. Еще она выбрала мелирование цвета сливочного масла по всей голове, и когда его сделали, свободные светлые завитки сзади касались шеи и кончиков ушей. Стрижка заставила ее глаза смотреться больше и эффектнее. Девушка провела пальцами по мягким завиткам и улыбнулась. По каким-то причинам она чувствовала себя самой собой, кем бы она ни была.

И вот она уже паркует свой БМВ в гараже, а Крошка гавкает из квартиры. Пес запрыгал, когда она вошла, и проследовал за ней по пятам; Лола постановила несколько пакетов с продуктами и букет из персиковых тюльпанов и белых роз на кухонный стол. Сегодня Крошка был одет в маечку с надписью «Плохиш до мозга костей» с нарисованной косточкой. Девушка взяла его на руки и почесала между ушами.

– Что ты думаешь о прическе? – спросила девушка. Он лизнул ее щеку и заерзал от нетерпения. – Ты такой стильный пес, я знала, что тебе понравится.

Телефон зазвонил, и только узнав голос матери, еще раз напомнившей ей о встрече семейства Карлайл, она поняла, что надеялась, что это был Макс – снова. Но это оказался не он, и ее разочарование переросло в злость.

Злость оставалась с ней во время пятиминутной беседы, и когда Лола, наконец, повесила трубку, она сняла свои красные туфли и аккуратно стащила ветку гваякового дерева через пятку. Девушка желала просто забыть Макса Замора, и положила искривленную ветку сверху на холодильник.

Она положила Крошке специальной низкокалорийной еды и поставила его особую тарелку из Веджвудского фарфора на деревянный пол, который настелила вскоре после того, как подписала закладную.

Лола купила кондоминиум год назад, заплатив чуть более полумиллиона, и все потому, что они с Крошкой влюбились в задний двор. Он напоминал небольшой английский сад, с фонтаном нимфы на раковине, и оставалось еще много места для собачьего домика-замка, который она построила для Крошки.

Интерьер не произвел на Лолу особого впечатления, и она распотрошила его и заново отделала теми же яркими оттенками лаванды, розового и зеленого, что и снаружи. Как и ее офис в центре, интерьер был женственным, немного вычурным, но уютным.

Когда она поднималась наверх, чтобы переодеться, раздался дверной звонок, и девушка вернулась. Лола ожидала видеть стоящего у двери папу, с облегчением, смягчающим взволнованный взгляд его карих глаз, от того, что он лично убедился: его тридцатилетняя маленькая девочка действительно в порядке.

Она распахнула дверь и застыла, почти сформировавшееся приветствие для ее супер заботливого отца застыло на губах. Это оказался не тот, кого она ждала, или скорее, тот, кого она ждала несколько дней назад. При виде Макса, стоящего на ее дверном коврике, забавные крохотные бабочки запорхали у нее в животе и где-то под сердцем.

На нее смотрело знакомое лицо, только чисто выбритое, порез на лбу стал просто тонкой красной линией. Мужественные линии его челюсти и скул оказались еще прекраснее, чем Лола помнила, возможно, потому, что исчезли синяки, и спала опухоль. Но рот был тот же самый. Широкий и совершенный.

Черные очки «Рей-Бан» скрывали его глаза, но ей не нужно было видеть их, чтобы вспомнить – они цвета Карибского моря. И ей не нужно было видеть их, чтобы понять, что он скользит взглядом по ее телу. Она ясно ощущала это даже ступнями. Взгляд прикасался там, задерживался здесь, его тепло окружало ее. Макс надел классическую белую рубашку, заправленную в чинос[142]. Рукава закатаны до предплечий, и он надел серебряные наручные часы.

В одной руке он держал тонкую коробку длиной с карандаш, обернутую розовой бумагой и лентой. В последний раз, когда Лола его видела, он коротко ей помахал, прежде чем сесть в машину и умчаться прочь.

Уголок его губ приподнялся.

– Мне нравятся пальчики твоих ног, – сказал он.

Лола не знала, рассмеяться или заплакать. Кинуться ему на шею и расцеловать это прекрасное лицо или ударить его кулаком в челюсть. Макс даже не потрудился позвонить ей с тех пор, как они вернулись. Она ожидала большего, тем более что они занимались любовью. С другой стороны, ей уже приходилось упрашивать его, и если бы это не раздражало, она не была уверена, что не поступит так снова.

Годы практики в сдержанности и поколения предков-южан с хорошими манерами и умеющих встать в позу, пришли ей на помощь. Она прислонилась к дверному косяку, сложила руки на груди и выгнула бровь.

– Заблудился? – осведомилась она, ледяным, как стакан холодной колы, голосом.

Второй уголок его рта скользнул вверх.

– Нет, мэм. Не заблудился, просто немного сбился с курса.

Глава 12

Крошка пронесся из дальней части дома через гостиную и холл, гавкая так, как будто бежал по свежему кошачьему следу. Пес прошмыгнул между ног Лолы, через порог, и запрыгал на задних лапках вокруг Макса.

Лола выпрямилась, видя, как Макс наклонился и подхватил ее собаку свободной рукой.

– Эй, Кро, – сказал он, и, поддерживая пса, осмотрел его. – Какого дьявола ты так одет?

– Это его шелковая маечка.

– Угу. – Он повернул пса боком. – Ну, если не считать этой бабской шмотки, он неплохо выглядит. Какие-нибудь проблемы после возвращения?

Лола решила проигнорировать уничижающий моду комментарий.

– Ветеринар сказал, что у него легкая инфекция мочевого пузыря, и иммунная система немного ослабла, но все будет в порядке, как только он пройдет курс лечения.

Макс оторвал взгляд от Крошки.

– А что насчет тебя? Как ты, Лола?

Ага, вот вопрос и прозвучал. Ее пульс слегка участился, и девушка внезапно почувствовала, что ей немного не хватает воздуха. Она широко развела руками, словно показывая, что чувствует себя прекрасно.

– Сегодня ходила в офис.

– Мне нравятся твои волосы.

– Спасибо. – Лола заправила несколько выбившихся завитков за уши и взглянула на припаркованный у бордюра черный Jeep. – Это твой?

Мужчина обернулся.

– Да.

– Я полагала, ты из тех парней, которые водят «Хаммер».

Его тихий смех заполнил пространство между ними, Крошка тявкнул и облизал подбородок Макса.

– Эх, ты, дурачок, – сказал он, и еще раз приподнял пса, держа подальше от своего лица. – Успокойся, пока не попал в неприятности.

– Он просто рад тебя видеть.

Макс опустил собаку на крыльцо, потом медленно выпрямился во весь рост. Он пристально посмотрел на девушку сквозь темные линзы солнцезащитных очков.

– А как насчет тебя, Лолита? Ты рада меня видеть?

Звук ее имени на его губах пронзил ее как солнечный свет в туманный день, но девушка не знала, зайдет ли она так далеко, чтобы откровенно сказать, что взволнована. Она слишком расстроилась из-за него, чтобы быть взволнованной. Лола наклонила голову и протянула:

– Я, вероятно, сошла с ума и сама себя покусала.

– Не может такого быть, – сказал он, улыбаясь. – Возможно, ты должна пригласить меня войти, чтобы я смог удостовериться, что ты не причинила себе вреда.

Что ж, так или иначе, он всё равно здесь. Лола отступила на шаг.

– Входи. – Двинувшись в сторону кухни, она услышала, как Макс закрыл парадную дверь и последовал за ней. Крошка помчался вперед, к своему обеду, а Лола достала бутылку красного вина из одного из пакетов с продуктами, которые она поставила на стол.

– Я видел тебя в среду по телевизору, – произнес Макс, входя в кухню.

Она покачала головой и потянулась за двумя стаканами.

– Я выглядела ужасно.

– Ты никогда не смогла бы выглядеть ужасно.

Он был добр, и они оба это понимали, но когда Лола оглянулась на него, мужчина выглядел серьезным. Макс снял темные очки, и эти великолепные голубые глаза глядели на нее так, как будто он имел в виду каждое слово.

– Вина?

– Нет, благодарю.

– Точно. Ты же любитель пива.

– Да, как кузены твоего папы, те, что седьмая вода на киселе. – Он вручил ей тонкую коробочку, которую держал в руке. – Я не знал, захочешь ли ты видеть меня, так что подумал, что, возможно, придется подкупить тебя этим.

Лола взяла подарок и встряхнула его.

– И зачем бы тебе подкупать меня?

– Я не знал, не будешь ли ты жаждать моей крови.

Девушка разорвала бумагу и ленту и не смогла сдержать улыбку. Смешок слегка согрел ее грудь, и этого оказалось достаточно, чтобы остудить ее гнев. В отличие от подарков других мужчин из ее прошлого, этот не был ни дорогостоящим, ни расточительным.

– Спасибо, – сказала она. – Раньше ни один мужчина не дарил мне зубную щетку.

– «Oral-B», точно такая же, как твоя старая.

– Да, я вижу.

– Полагаю, я был должен ее тебе.

– Ага. Я буду хранить ее вечно. – Лола положила зубную щетку рядом с продуктами на столе, потом достала из застекленного буфета вазу из уотерфордского хрусталя. – Знаешь, я, наверное, не должна хотеть видеть тебя, – сказала она, наполняя вазу водой. – Но мы с Крошкой всё еще испытываем на себе затянувшийся эффект Стокгольмского синдрома.

– Стокгольмский синдром? Разве для того, чтобы от него страдать, не нужно быть похищенным?

Девушка выключила воду и взглянула на него, свет от потолка сиял на его волосах. При виде Макса, стоящего в ее кухне, Лолу переполняли чувства, а еще этот его едва уловимый аромат одеколона… Она ошиблась насчет синяков. Синева все еще омрачала уголок его глаза.

– Мы опять собираемся обсуждать это?

Макс покачал головой и оперся плечом о холодильник.

– Ну, и сколько ты и твой пес собираетесь страдать?

Она поставила вазу на кухонный стол, затем начала ставить в нее цветы, которые купила в магазине. Так странно, он здесь, в ее кондоминиуме, разговаривает с ней в ее собственной кухне вместо камбуза «Доры Мэй». И в то же самое время это вообще не казалось странным. Как будто она знала его всю свою жизнь. Дополнительное доказательство того, что, возможно, она действительно спятила.

– Не могу говорить за Крошку, а насчет себя не уверена.

– А после обеда?

Лола подняла глаза от тюльпана персикового цвета.

– Ты платишь?

– Конечно. Я думал, что мы возьмем стейк и поговорим о твоих планах как убрать твои голые фотки из Интернета.

Она уже привела свой новый план в действие.

– Я позвонила частному детективу, и встречаюсь с ним в понедельник.

– Лучше найми меня.

Макс не мог удивить ее сильнее, даже если бы предложил ей нанять его, чтобы полететь на луну.

– Ты предлагаешь мне помощь?

– Да.

– Ты бы сделал это для меня?

– Конечно.

Если бы кто-то и смог прикрыть сайт Сэма и вернуть те фотографии, так это Макс, не сомневалась Лола. Безумный Макс. Мужчина, который ел кобр и выручал тонущих собак. Спасал ее от наркокурьеров и взрывал яхты. Макс-герой. Она почувствовала, как на душе стало легче и сердце ёкнуло.

– Сколько?

– Для тебя – крайне дешево.

– Насколько дешево?

Мужчина взял у нее тюльпан, коснулся кончика ее носа мягкими лепестками, затем поставил его в вазу.

– Я проголодался, а после еды мне думается лучше.

Последняя вещь, которую Лола была склонна сделать, это опять надеть туфли.

– На самом деле у меня нет желания куда-то идти, но я позволю тебе приготовить мне обед здесь.

Он подцепил верх пакета пальцем и заглянул внутрь.

– Что у тебя тут?

– Немного овощей. Молоко, цыпленок, гамбургер и другие продукты.

– И королевского размера «Сникерс», – произнес он, вытаскивая шоколадный батончик.

– Конечно.

Мужчина кинул его обратно в пакет.

– У тебя есть рис, чтобы приготовить его с цыпленком?

Лола указала на шкаф над ней. Нижняя полка была заставлена основными продуктами, на верхних двух полках стояли несколько иностранных поваренных книг, которыми она никогда не пользовалась.

– Там.

Макс придвинулся к ней и протянул руку над головой девушки, грудь мужчины коснулась ее спины, когда он открыл шкаф и вытащил ярко-красную коробку. Прикосновение было пустячным, просто легкое касание ткани, но у Лолы по спине побежали мурашки.

– «Минит Райс»[143]? – сказал он у нее над головой. – Я не смогу приготовить аррос-кон-пойо[144] с «Минит Райсом».

Лола оперлась руками на стол. Это была бы самая легкая вещь в мире: откинуться спиной на его надежную и удобную грудь. Сделать так, чтобы он обнял ее, и раствориться в нем. Закрыть глаза и позволить ему отвлечь ее от всего. Еще раз чувствовать его тепло и силу, находясь рядом с ним.

– Что за аррос-кон-пойо? – спросила она.

– Цыпленок, рис, специи, немного томатного соуса, немного пива и перца.

Прежде, чем она успела сдаться своему порыву, он вернул коробку в шкаф и двинулся к краю стола, увеличивая расстояние между ними. У Лолы создалось ощущение, что он пытался увеличить нечто большее, чем физическое расстояние между ними. Как будто Макс нарочно сохранял профессиональную дистанцию, и у нее опять возникло странное ощущение. Чувство подвешенности в воздухе и ожидания.

– Может, тогда барбекю?

– Да, можно приготовить барбекю. – Он достал упаковку с цыпленком из пакета с продуктами. – Лола?

Девушка нахмурилась и воткнула розу в вазу.

– Да?

– Ты не ответила на мой вопрос.

Она думала, что ответила на все вопросы и оглянулась.

– Который?

– Как ты? – Его пристальный взгляд прошелся по ее лицу и волосам. – На самом деле?

– Я в порядке. – Лола опять занялась цветами и выбрала красивый бутон тюльпана. – Все немного странно, но я вернусь в свой привычный ритм. Это был мой первый день в офисе с возвращения, так что я не…

– Я не спрашиваю о твоей работе. – Макс приподнял ее подбородок пальцами, заставляя девушку смотреть ему в глаза. – Я спрашиваю о тебе.

От его мягкого прикосновения волоски у нее на затылке приподнялись, и в горле защекотало. Она положила тюльпан на стол и вгляделась в такие знакомые голубые глаза. В лицо единственного человека, который мог бы понять даже то, что она сама не понимала.

– Я не знаю, как быть. Я знаю, что должна радоваться, что я дома, и я рада. Но в то же время, я чувствую, как что-то изменилось, и не знаю, что. Мой дом, моя работа, моя жизнь, все как раньше, но… Я не знаю. Все ощущается по-другому. Дезориентирующим. Странным.

Макс нахмурился, чуть наклонил голову и всмотрелся в ее глаза.

– Ты непроизвольно возвращаешься к травмирующим воспоминаниям или трудно засыпаешь?

– Нет.

– Кошмары снятся?

– Мне снилось, что я не могу вытащить Крошку из приюта для животных.

– Хм. Какие-нибудь сны о смерти или умирании?

Она покачала головой.

– Нет.

– Нервозность?

– Нет.

– Чувство страха?

– Нет, с тех пор как я вернулась. – Девушка пожала плечами. – Просто у меня проблемы с концентрацией.

Макс положил обе ладони поверх ее обнаженных рук.

– Звучит так, словно ты слегка контужена. Это не редкость среди людей, перенесших травму. Возможно, тебе нужно кому-то показаться.

– Психиатру?

– Да.

Нет, она не хотела разговаривать с доктором. Она уже проходила терапию. Несколько лет назад, и тогда она ей помогла, но сейчас Лола не чувствовала, что нуждается в профессиональной помощи. Она только хотела поговорить с Максом. От простого прикосновения его горячих ладоней к ее рукам ей становилось лучше. Как в ту ночь, когда штормило, и в ночь, когда они занимались любовью.

– Ты когда-нибудь видел психиатра?

Мужчина расхохотался.

– Нет, я боюсь того, что он может найти.

– Например, что ты такой же чокнутый, как козодой[145]?

– Точно. – Его ладони скользнули вниз по ее рукам к локтям, и снова ей пришлось бороться с желанием опереться на него.

– Ты ела?

С этим Лола испытывала небольшие затруднения. Ей приходилось напоминать себе поесть, но девушка это уже проходила и знала порядок действий. Ничего такого, с чем она не могла бы справиться. Ничего такого, что она не могла бы победить, и ничего такого, о чем она хотела бы поговорить.

– К чему все эти вопросы?

– Мне нужно знать, что ты в порядке. – Мужчина опустил руки, забирая тепло своего прикосновения. – В своей жизни я делал некоторые вещи, которыми не особенно горжусь, но я никогда не разрушал жизнь невинной женщины. Я поступил так с тобой, и сожалею об этом. – Он вгляделся в ее глаза, как будто мог прочитать ее мысли. – Я хочу убедиться, что ты на самом деле в порядке, и я хочу помочь тебе удалить те фотографии из Интернета. Я в долгу перед тобой.

Из его уст это звучало так, как будто единственная причина, по которой он приехал, состоит в том, что он чувствовал за нее ответственность. Как будто он здесь потому, что считает, будто имеет перед ней некий неоплаченный долг. Словно Лола просто еще одно дело, которое он должен сделать прежде, чем поставить галочку в своем списке и облегчить совесть.

– Ты мне ничего не должен. Я могу нанять кого-нибудь, кто поможет мне с Сэмом. И тебе не нужно было приезжать сюда из Александрии только, чтобы удостовериться, что я в порядке. Ты мог просто позвонить.

– Я направлялся в Шарлотт[146].

– О. – Она всего лишь остановка на его пути в другое место, и Лола почувствовала себя сбитой с толку от того, как это оказалось ужасно больно.

– Я бы все равно приехал.

– Почему?

– Ты и я… мы … – Макс подбирал правильные слова, так же, как в тот день на «Доре Мэй», когда пытался ради нее привести в порядок свою речь. – Я думал, мы вполне поладили. Во всяком случае, наши отношения стали более дружелюбными.

О да, она сказала бы, что занятия любовью это более дружелюбно. Лола задалась вопросом, что он на самом деле подразумевает под этим. Если подразумевает вообще хоть что-нибудь. С Максом трудно сказать.

– Ты пытаешься сказать, что хочешь, чтобы мы с тобой были друзьями?

Он сложил руки на груди и перенес вес на одну ногу.

– Дружба – это здорово, – произнес он, выглядя не особо довольным такой перспективой. – Мы можем стать друзьями.

Мужчина, стоявший на ее дверном коврике и рассматривавший ее так, словно раздумывая, не съесть ли ее на обед, приехал не за дружбой. Но мужчина, стоящий перед ней сейчас, напомнил ей Макса, который говорил, что Лола может ходить вокруг него голой и он ничего не почувствует.

– Ты когда-нибудь дружил с женщиной?

– Нет.

– И ты уверен, что сможешь относиться ко мне только как к другу?

– Уверен.

Девушка поставила тюльпан в вазу и взглянула на него краем глаза.

– Потому что я припоминаю пару случаев, когда ты целовал меня и, прежде чем я успевала осознать это, твои ловкие руки расстегивали мою одежду.

– Я могу держать руки при себе, – заверил ее Макс. – А ты?

– Нет проблем.

Он наклонил голову и изучил ее из-под нахмуренных бровей.

– Уверена в этом?

– Несомненно.

– Просто я припоминаю, как ты просунула руку в мои штаны и сжала мои яички.

Лола раскрыла рот, и Макс улыбнулся. Она забыла, что он мог быть таким грубияном.

– Ну, это только потому, что я думала, что вот-вот умру. Раз я не собираюсь больше оказываться в такой ситуации, твой… твое… тело в безопасности. – Девушка вздернула подбородок. – Да, я думаю, мы можем быть просто друзьями, – закончила Лола. Но смогут ли они? Что она действительно чувствует по отношению к Максу? В основном замешательство. И что он чувствует к ней? Девушка не имела ни малейшего понятия.

– Раньше у меня никогда не было друга – мужчины. То есть, друга, который не был бы геем, так что это может быть интересно. – Она разместила оставшиеся цветы в вазе и задалась вопросом, смогут ли они с Максом быть друзьями после всего, через что прошли. Просто друзья? Может быть, но у девушки оставались свои сомнения. Лола не знала, сможет ли она на самом деле дружить с таким обалденно сексуальным мужчиной. – О’кей, – согласилась она, – почему бы тебе не положить цыпленка в барбекюшницу на заднем дворе, пока я пойду и переоденусь? – Она прошла мимо него, но остановилась в дверях. – Теперь мы будем называть друг друга «дружище»?

– Нет, зови меня Максом, а буду звать тебя Лолой.

Дым заклубился над электрогрилем, когда Макс снял крышку и перевернул цыпленка. Мужчина размазал соус барбекю по грудке и окорочкам, присматриваясь к конуре Крошки, или, точнее, его собачьему замку. Тот находился в закрытой части сада, окруженный розовыми и пурпурными цветущими растениями с тяжелыми бутонами, и походил на место обитания фей. Бледно-голубого и лавандового цвета, с небольшими флажками на угловых башнях. Примерно три на четыре фута[147] и с подъемным мостом. Наряду с интерьером кондоминиума это была самая женоподобная штука, которую мужчина когда-либо видел.

Двигаясь на юг, Макс задавался вопросом, на что будет похож дом Лолы, и он оказался недалек от истины. Воздушные пастели цвета сахарной ваты, покрытые салфетками подушки на темно-фиолетовой кожаной софе и кружевные занавески. Белое ковровое покрытие и цветы на обоях. Та обстановочка, которая может размягчить мужчине мозги и заставить яички парня усохнуть, если он не будет осторожен.

Макс взглянул на собаку под ногами и указал на замок щипцами для барбекю.

– Это не заставляет тебя чувствовать себя маленькой феей?

Крошка гавкнул, и его бровь дернулась.

– Если ты не остережешься, то будешь щеголять розовым лаком на когтях и мелкими розовыми бантиками на ушах.

– Крошка уверен в своей мужественности, – сказала Лола, выходя через французские двери в кирпичное патио.

Макс покачал головой и перевернул куриный окорочок.

– Сладкая, у твоего пса батарейки сели. Может из-за той штуковины, в которую он одет. – Он взглянул на Лолу, и следующий комментарий замер у него на языке. Девушка шла к нему со стаканом вина в одной руке и бутылкой «Сэмюэля Адамса»[148] в другой. Она надела свободные джинсовые шорты, низко висящие на бедрах и белую футболку. Но не обычную футболку. Она была такой тесной, что облегала ее как полиэтиленовая пленка, и поперек ее большой груди неоново-зеленым было написано «Съешь меня» в Сент-Луисе[149].

– Классная рубашка.

Лола взглянула на футболку и улыбнулась.

– Несколько лет назад мой друг открыл в Сент-Луисе ресторан и так его назвал, – ответила Лола и вручила Максу пиво. – Мило, не правда ли?

– Бойфренд?

– Нет, Чак гей. В тот раз я сделала ему небольшую бесплатную рекламу, и он обслужил мою вечеринку. Ресторан обанкротился, но у меня все еще осталась моя «съешь меня» футболка. Она одна из моих любимых, правда, я не везде осмеливаюсь ее носить.

Конечно, нет. Только перед ним. Чтобы его глаза загорелись желанием и мозги затуманило. Только, чтобы заставить его задаться вопросом, что она сделает, если Макс повалит ее на землю и примет ее приглашение.

– Как там цыпленок? – спросила девушка.

Макс оторвался от пристального разглядывания ее футболки и взглянул на гриль. Эти «дружеские штучки» не работали. Он сделал большой глоток пива прежде, чем ответить.

– Еще около десяти минут.

– Я почти закончила с салатом. Хочешь поесть внутри или здесь?

Его пальцы стиснули бутылку, и мужчина задался вопросом, не мучает ли она его специально.

– Снаружи.

Лола улыбнулась ему, сама невинность, как будто не осознавала хаос, создаваемый просто ее дыханием.

– Тогда я накрою на стол здесь.

Макс наблюдал, как она возвращается в кондоминиум, его пристальный взгляд скользнул по ее спине, попке и вниз по длинным ногам. Приезд сюда стал ошибкой. Он знал это, еще когда загружал свой «Джип»[150] этим полуднем.

Обернувшись к грилю, Макс перевернул окорочок. Он использовал поездку в Шарлотт как оправдание, чтобы увидеть ее, просто и ясно. Ему не нужно было быть нигде раньше утра понедельника, и вообще-то, у него в чемодане лежал авиабилет туда и обратно. Он заказал перелет несколько недель назад в ожидании работы в Шарлотте. Не было никакой необходимости в долгой поездке – кроме необходимости видеть Лолу. Он должен был лично убедиться, что девушка в порядке. Неизвестность сводила его с ума и заставляла бодрствовать всю ночь.

Крошка уронил пищащую игрушку у ноги Макса, тот поднял ее и кинул псу. Игрушка приземлилась в каких-то флоксах, Крошка нырнул в кусты и исчез. Макс оглядел задний двор; плющ поднимался вверх по высокому забору и множеству роз. Под магнолией расположена небольшая скамеечка, и мужчина спросил себя, что он здесь делает.

Лола права. Он мог позвонить и выяснить, что она в порядке. Как мог позвонить и одному из дюжины знакомых парней, которые в состоянии позаботиться о проблеме с ее бывшим женихом. Он не должен был вмешиваться. Это ее жизнь, ее дом, ее мир, и он в них не вписывается. И никогда не впишется. Он Макс Замора. Тайный агент, существующий вне обычного мира, он это понимал. Живущий единственной жизнью, которую знает. Единственной жизнью, которую он когда-либо хотел.

Но даже если он когда-нибудь захочет от жизни большего, он знал, что такая вероятность не для него. Лола не для него. Она была фантазией, и сколько такая фантазия продлится? Пока его бипер[151] не сработает, и ему не придется уехать посреди ночи? Удовлетворится ли она прощальным поцелуем без объяснений?

Нет. Лола не такая. Ни одна женщина так не поступит. И как он мог начать воображать жизнь с ней, если весьма высоки шансы, что он сделает ее вдовой, прежде чем ей исполнится сорок? Макс не был дураком; он был везунчиком, но в его профессии человеческие дни сочтены. Он не боялся смерти, но не хотел оставлять кого-то в одиночестве. Как он мог ожидать, что женщина согласится на такую жизнь? Особенно такая женщина как Лола, которая могла устроить свою жизнь намного лучше.

Девушка прошла через французские двери и поставила белое блюдо рядом с грилем.

– Макс, есть кое-что, о чем я хотела поговорить с тобой с той ночи, мы сбежали с острова, – сказала она, двинувшись к столику в углу патио. – Но столько всего случилось, что у меня не было шанса.

– О чем же? – Он сделал глоток пива, наблюдая, как шорты касаются ее бедер, пока она расправляла красную клетчатую скатерть.

– Ты взорвал «Дору Мэй»?

– Ага.

– Как? – Она двинулась к другой стороне стола и посмотрела на него. – Было темно, и я помню, что у тебя была какая-то винтовка. Ты выстрелил в топливные баки?

– Нет. Я подсоединил к динамиту капсюль-детонатор и запихнул все это дело в презерватив, который подвесил внутри буквы «О» в названии «Доры». Когда мы отплыли достаточно далеко, я выстрелил в нее из пятидесятого калибра. Второй взрыв был как раз от топливных баков.

Лола улыбнулась, и крошечные морщинки появились в уголках ее глаз.

– Мои руки ужасно дрожали, я едва удерживала руль. И было так темно, как ты управился?

– Практика, – ответил он. – Годы практики.

Девушка покачала головой и продела салфетки из подходящей к скатерти ткани через небольшие кольца, походившие на арбузы.

– Ну ты и хладнокровный парень. Когда те двигатели не завелись, и пули начали бить по воде, у меня кровь отлила от головы, и я чуть не упала в обморок.

– Ты и выглядела так, будто собираешься упасть в обморок. – Макс положил цыпленка на блюдо и закрыл крышку электрогриля. – И всё же ты всё сделала великолепно.

– Нет. – Девушка покачала головой и положила около двух красных тарелок столовые приборы. – Я так испугалась, что просто застыла, а ты … Ты вообще не боялся.

Лола ошибалась. Он боялся. Боялся сильнее, чем когда-либо в жизни. Не за себя, за нее. Макс двинулся к столу и поставил блюдо в центр, около двух зажженных свечей, похожих на груши.

– Я научился справляться со страхом, – ответил он ей. – Я не позволяю ему мешать мне, когда я должен сделать дело.

– Ну, я не хочу учиться иметь дело со страхом, потому что не хочу больше никогда терпеть кораблекрушение и попадать под пули. – Лола ушла в дом и вернулась меньше чем через минуту с салатом и корзинкой нарезанного французского хлеба. – Когда той ночью мы добрались до станции, куда ты делся?

Макс отодвинул для нее стул, когда она садилась.

– Военно-морская база совсем рядом со станцией Береговой охраны. Через час я был на пути к округу Колумбия.

– О. – Мелкие морщинки появились у нее на лбу, когда она положила зажаренное бедрышко в свою тарелку. – Я пыталась дождаться тебя.

Мужчина сел рядом с ней и ложкой разложил салат в миски, напоминающие раскрытые пучки латука. Он вручил одну ей, затем расправил салфетку у себя на коленях.

– Мне жаль, – извинился он перед ней, так же, как извинялся перед всеми другими женщинами, которых он разочаровал за эти годы.

– Нет, я не хочу, чтобы ты сожалел. – Лола выбрала кусочек хлеба, затем вручила ему корзинку. – Ты никогда не говорил, что придешь навестить меня, так что тебе не за что чувствовать себя виноватым, – сказала она, но Макс ей не поверил, не совсем. Девушка взяла большую порцию салата и запила его вином. – Какое дело у тебя в Шарлотте? Какие-то заложники, о которых остальным ничего не известно? Съезд шпионов?

– Боюсь, ничего настолько волнующего. «Дюк Пауэр»[152] наняли меня проверить их систему безопасности.

– Почему? Какая-то террористическая угроза?

– Нет. Они наняли меня, потому что я этим занимаюсь. Я консультант по безопасности.

Лола уставилась на него.

– Ты хочешь сказать, что у тебя есть настоящая работа?

– У меня есть настоящая работа и настоящая компания. – Макс дотянулся до заднего кармана и вытащил бумажник. – Вот, – сказал мужчина, вручая ей свою визитную карточку.

Грызя кусочек хлеба, она изучала карточку.

– «Z Секьюрити». «Z» это ты?

– Да, мэм. – Он вгрызся в своего цыпленка. – Это я.

– У тебя есть настоящая работа, и ты еще и тайным агентом подрабатываешь? Зачем?

– Зачем что?

– Зачем любой человек в здравом уме будет рисковать своей жизнью, если у него есть другая работа? Собственный бизнес. – Девушка положила карточку на стол. – Почему ты принял решение подставляться под пули и кулаки, если в этом нет необходимости? Из-за денег?

– Нет, хотя платят действительно неплохо.

– Значит, ты действительно чокнутый?

Он вытер губы салфеткой.

– Возможно.

– Потому что я не думаю, что нормальным людям нравится подставляться под пули, Макс.

– Мне это не нравится, Лола, – сказал он, и потянулся за пивом. – Но это часть работы.

– В том-то и дело, что у тебя есть нормальная работа. Тебе не нужно связываться с наркобаронами и взлетающими на воздух яхтами.

– Я знаю. – Он вонзил вилку в еще один кусок цыпленка и положил его на тарелку. У него уже были разные версии этого разговора. С другими женщинами. Хотя Лола оказалась единственной девушкой, которая знала, чем он занимается для правительства, знала темную сторону его работы, в итоге всё сводилось к этой самой главной теме. Почему он не может остепениться и зажить обычной жизнью в пригороде, воспитывая двух детей и водя минивэн? И ему нечего было ответить, кроме правды. Он просто не такой парень.