Текст книги "Боги на неполный рабочий день (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Последнее было пьяным бредом, но это сработало.

– Ладно, – прорычал Ник.

– Правда? – его тон говорил об обратном.

– Конечно, нет, – он хмуро глядел на дорогу, мы поменяли полосы. – Это ужасная идея, но не такая ужасная, как отпускать тебя одну.

– Почему ты против этого? – опешила я. – Мы все время ходим в плохие районы. Ты боишься Рентфри больше, чем Узлов.

– Рентфри страшнее, – сказал он, лицо было серьезным. – Узлы просто магические и странные. Рентфри полон народа, который выбрал там жить. Они куда опаснее.

В этом была доля смысла. В Рентфри не платили за аренду. Только там можно было просто прийти и жить, не нужна была плата или даже стены. Можно было подумать, что такая свобода привела бы к анархии, и в каком-то плане так было, но только так могло функционировать такое место, как Рентфри.

Если Узлы были кулисами СЗД, но Рентфри был ее шкафом с реквизитом. Туда город убирал все здания и дороги, которые не использовал или планировал передвинуть куда-то еще, но пока не нашел место. Другие части СЗД каждый месяц менялись, но здания в Рентфри менялись каждый день, иногда каждый час. Из-за этого было невозможно брать плату за место, потому что кто будет платить за комнату, которой может не быть завтра? Но, чтобы часть города не пустовала, СЗД открыла район как бесплатное место для тех, кто был не против мириться с хаосом.

В результате Рентфри стал местной версией Дикого Запада. Бесплатное жилье привлекло разных людей, от тех, кто не мог позволить плату даже в несколько долларов в месяц, до тех, кто использовал хаос как прикрытие для своих мини-королевств. Но, хоть место было известно бандами, Рентфри был Меккой для независимой торговли. Любой мог прийти в тот район и установить прилавок, так и появился самый большой рынок в городе. Там не было правил, налогов, пределов, только в том, сколько люди были готовы заплатить, и это делало Ночной Аукцион Рентфри больше всего похожим на СЗД во всем городе. Там и чаще всего убивали, похищали и использовали наркотики, потому я еще там не бывала, но теперь со мной был Ник. Я видела, как он разобрался с группой наемников одной рукой на прошлой неделе. Он точно мог выдержать несколько часов ради науки, и он был куда дороже, чем экскурсии на бронированных автобусах со стражей.

– Все будет хорошо, – я показала ему лучшую пьяную улыбку. – Это сработает отлично! Вот увидишь.

Ник хмыкнул и сосредоточился на дороге.

Я все равно улыбалась ему, держа телефон, чтобы он видел экран.

– Сибил, – бодро сказала я. – Направление на Ночной Аукцион, пожалуйста.

Долгая пауза, и потом голос ИИ зазвучал в колонке телефона:

– О, простите. Мне уже можно говорить?

Ник приподнял бровь, а я схватила телефон.

– Ты можешь прекратить? – прошипела я в микрофон.

– С чего бы? – дерзко ответила она. – Не я выключила голос разума.

– Мне жаль.

– Вот и нет, – рявкнула Сибил. – Я могу читать твои мысли, помнишь?

Я закатила глаза, и Сибил вздохнула, звук был драматичным, ведь у нее не было легких.

– Опал, – теперь ее слышала только я. – Это плохая идея, и не только из-за того, что сказал Ник. Уже поздно, день был долгим и тяжелым. И ты все еще пьяна. Не время для экспериментов с магией дракона в Рентфри!

– Бред, – сказала я. – Пьяной я боюсь меньше, и я буду спать лучше, получив ответы.

– Хоть подожди, пока твой отец вернется в Корею, – попросила она. – Серьезно, он за рекой. Думаешь, он не заметит, что ты лезешь в его магию?

Я упрямо стиснула зубы.

– Если бы он не хотел, чтобы я лезла, не стоило проклинать меня.

– Это не значит, что он не заметит, – сказала Сибил. – Я рада, что ты хоть раз решила подойти к проблеме с научной точки зрения, но я думаю о твоем самочувствии. Твоя мама только что предупредила тебя, что твой папа в городе, потому что его враги знают, что у вас двоих проблемы. Рентфри опасен для обычных людей, но у тебя мишень на спине. Если тебя кто-то ищет, ты даешь им отличный шанс.

– А что еще мне делать? – злобно сказала я. – Прятаться дома? У меня дела, и я не закончу их, если буду тратить время на страх. Кстати, этого и хочет папа. Почему, думаешь, он дал маме сделать мою квартиру такой хорошей? Он хочет, чтобы я пряталась под подушками, как мышь, пока он не прилетит и заберет меня!

– Ты не ошибаешься, – сказала Сибил. – Но я должна говорить это, Опал. Твой папа заставил меня дать тебе плохой совет. Я не буду давать тебе попасть в ловушку снова, ничего не сказав.

Я улыбнулась.

– Спасибо за заботу, но я уже приняла решение.

– Знаю, – печально сказала она. – Я – твоя ИИ. Забота о тебе для меня на первом месте.

Это должно было печалить, но у меня было слишком мало друзей, чтобы переживать, что мой лучший друг был запрограммирован любить меня. Было приятно слышать голос предосторожности, даже если порой я ее приглушала. Но сейчас я решила. Сибил ощущала это, потому что показала карту Ночного Аукциона, больше ничего не сказав, показывала направление на экране моего телефона, сделав яркость максимальной, чтобы и Ник видел.

* * *

Путь в Рентфри был интереснее, чем я надеялась. Точное местоположение менялось, но район всегда был на севере города, на берегах озера Сен-Клер, прямо под Финансовым районом, части Небесных путей, которая была такой плотно населенной, что мосты стали полным потолком. Двадцать лет назад место знали как Яму, там великая волна Алгонквин впервые ударила по Детройту, утопив миллионы, сделав зону загрязнений известной призраками. Об этом даже сейчас ходило много слухов, хоть прошло восемьдесят лет. Если Яма еще существовала, СЗД давно ее спрятала. Нынче современный Рентфри был в плане призраков такой же, как остальные части города, но там было безумнее.

– Ого, – я опустила окон для лучшего вида.

Впереди нормальное Подземелье с практичными низкими бетонными зданиями под Небесными путями сменялось стеной архитектурного безумия. Здания всех стилей, высоты и состояния были собраны вместе, как детские кубики. Они склонялись друг к другу, как пьяные, порой сливались, создавая новые этажи. Некоторые были такими высокими, что доставали до Небесных путей, их фундаменты погружались глубоко в землю, которая стала ямой, такой глубокой, что там появился свой микроклимат. Когда я опустила окно, я ощутила влажный холодный ветер, несущий запах мокрого металла и гниющего пластика из глубин.

Я еще не видела такого безумия, а я всякое видела. Но, пока я была рада поездке по такому пейзажу, Ник свернул с главной дороги на ярко освещенную полосу, обрамленную парковками, на краю Рентфри, как грибок на колодце.

– Погоди, – сказала я, когда автомат дал ему билет с номером с жуткой ценой за час. – Ты платишь за парковку туристов? С ума сошел?

– Поверь, это самое дешевое место.

– Но там парковка за пять долларов, – возразила я, указывая на большую зону с машинами, которую было видно в брешах забора.

– То, что они мало берут, не значит, что там лучше, – сказал Ник, пока мы ехали к верхней части парковки. – Они могут просить всего пять долларов, потому что там машину обворуют. Сверху дороже, но это дешевле нового лобового стекла.

Я все еще считала это лишним. На дешевой парковке было много машин, и редкие выглядели взломанными, но могли такими и приехать. Но не было смысла спорить. Мне нужен был Ник, если я хотела сделать это, и он был мне нужен для всего в моей жизни в эти дни, так что я изобразила бодрую улыбку и оставила возражения при себе, пока он парковался в конце верхнего этажа, место было самым дешевым.

– Вот, – он вышел. – Теперь у нас есть убежище, куда можно убежать.

– Ты серьезно боишься этого места, да? – я схватила свой черный мешок с одеждой с заднего сидения.

– Я не боюсь, – он проверил дверь, которую уже запер. – Я осторожен. Я делал много работы в Рентфри. Я знаю, что это место нельзя недооценивать.

Я хотела спросить, воровал ли он тут или защищал машины, но не сейчас. Даже пьяной, я знала, что не стоило его злить. И я была рада побывать в Рентфри.

– Выглядит как по ТВ, – бодро сказала я, подбежав к краю этажа парковки, который был обрывом. От наклона кружилась голова, но зато отсюда было видно хаос зданий, некоторые двигались, пока я смотрела. Они были друг на друге, и это было новым для меня.

Кроме суперскребов, чей вес требовал фундамент, который тянулся на глубину, здания в Подземелье заканчивались у земли, чтобы было место для канализации и старых туннелей поездов, прочего, что СЗД прятала под поверхностью. Хотя тут строения не подчинялись такой логике или даже физике. Как в Узлах, в Рентфри все делало то, что хотело, извивалось, поднимаясь и опускаясь, тянулось между зданий.

– Круто, – я вытащила очки и надела на голову, а потом склонилась за край парковки, чтобы Сибил могла снять разлом. – Как далеко это идет?

– Везде по-разному, – Ник оттащил меня от края. – Идем. Ночной Аукцион недалеко.

– Он тоже движется? – с восторгом спросила я, мы пошли к лестнице.

– Все тут двигается, – сказал он. – Но Ночной Аукцион всегда у входа. Так проще для клиентов.

Логично. Зачем нужен большой рынок, если его никто не может найти? Моя карта не помогала. Город даже не обновлял тут дороги. Это был просто большой круг, отмеченный «Рентфри» со списком развлечений и рекламой туристических компаний, которые были рады все показать за деньги. Некоторые цены были преступлением, и я сильнее обрадовалась, что Ник согласился пойти со мной.

– Вот, – он снял свою куртку.

Я не успела спросить, что он делал, Ник опустил куртку мне на плечи. Черная кожаная куртка была такой тяжелой, что я чуть не упала. Она была теплой от его тела, и это было бы приятно, если бы тут уже не было под тридцать градусов.

– Зачем это?

– Чтобы спрятать твой наряд, – буркнул он, снимая перчатки, ведь не было смысла скрывать ладонь, когда вся фальшивая рука была на виду ниже короткого рукава черной футболки. – Ты просто просишь, чтобы тебя похитили, в этом наряде.

Дизайнерский шелк выделялся. Тротуар перед парковкой был полон туристов с футболками СЗД, смешными сумками и бутылками воды, ждущими начала экскурсии. Я же выглядела так, словно свалилась с Небесных Путей, что было иронично, ведь туристы отдали за билеты больше денег, чем у меня было. И все же было плохо, когда выглядел богато, когда пытался продать вещи, так что я послушно просунула руки в куртку Ника и застегнула ее, надеясь, что не вспотею, пока мы шли под высокой аркой из обломков металла – официальным входом в Рентфри.

Перед глазами замелькала реклама, когда мы пересекли линию. Я даже не надела очки, но это было не важно. Контакты маны, которые использовала Сибил, чтобы мне шептать, ловили рекламу. Ее было так много, что я остановилась и отогнала все это, чтобы не свалиться в дождевую канализацию. Реклама была обычной – бары с наркотиками, игорные заведения, секс-отели, прочее – но была и уникальная для Рентфри.

– Что за ферма мозга? – спросила я у Ника, пока Сибил искала блокировщик рекламы, который мог заткнуть поток рекламы, не выводя меня в офлайн.

– То, что слышится, – ответил он, взгляд скользил по громкой толпе туристов и местных промоутеров, окруживших их, как мухи. – Это комната, полная кроватей, где ты ложишься и погружаешься в кому, чтобы другие использовали твой мозг через интернет. Как облако на компьютере, но с людьми вместо серверов. Популярно у тех, кто сделал себе мозговой имплантат.

Я уставилась на него в ужасе.

– Зачем такое делать?

– Потому что переключение цикла восстановления мозга на кого-то еще означает, что тебе не нужно спать.

– Нет, – я покачала головой. – Зачем продавать свой мозг другим людям?

– Потому что за это платят за каждый час, и тебе нужно просто лежать там, – он пожал плечами. – Это неплохой вариант, когда нужны наличные, а ты ничего не делаешь мозгом.

Я была в ужасе. Одно дело продавать тело другим – люди так делали с начала времен – но продавать мозг? От одной мысли было страшно и любопытно.

– И ты видишь сны других людей, или люди платят, чтобы видеть твои сны?

– Не знаю, – сказал Ник. – Часть контракта – что ты не помнишь ничего, что происходит, пока ты на ферме, и у меня в голове нет имплантатов, так что я не пробовал это со стороны покупателя.

Фраза привлекла мое внимание.

– Ты пробовал это с другой стороны?

Ник опустил плечи и шагал, заставив меня поспешить за ним.

Я решила перестать задавать вопросы после этого. Рентфри был интересным местом без издевательств над напарником. Как многие знаменитые места Подземелья, первые несколько улиц были чистой ловушкой для туристов. Все было ярко озарено неоном, обещающим все виды развлечений от выпивки и еды до секса и спа, где можно было расслабиться в сенсорном резервуаре.

Главным отличием Рентфри от традиционных зон для туристов, как центр Второго Возрождения, было то, что все торговцы и промоутеры тут лезли в лицо. Не в мое, к счастью, потому что Ник почти наступал мне на пятки, прижимая ладонь к пистолету в кобуре на плече, который был на виду, ведь он отдал мне куртку, но атмосфера была накаленной. Даже если они боялись подходить ко мне, мы привлекали много внимания, наверное, потому что я выглядела так, словно у меня были деньги. Куртка Ника была большой для меня, но не скрывала юбку или каблуки. Мы смотрелись как богатая леди и ее телохранитель, что было неплохо, когда пытался продать дизайнерские наряды, но и бросалось в глаза. Нику не нравилось внимание, но мне нравились взгляды. Это не давало людям врезаться в меня, и я могла рассматривать пейзаж.

Я ошибалась раньше. Тут было лучше, чем выглядело по телевизору. Камеры просто не могли передать глубину трещины, созданной городом, над которой мы шли по тонкой полосе дороги, которая даже не считалась мостом. Это было как лоза в джунглях из асфальта. Нас окружали безумно наклоненные здания, похожие на скалы, их лица в окнах поднимались почти на сто футов к Небесным путям и опускались почти на тысячу футов в яму. Безумные строения были собраны, как ящики с грузом, но они двигались, как блоки дженги, покидали башни и присоединялись с постоянным низким гулом. Пока я смотрела, офисное здание пропало, оставив большую дыру в стене зданий, и через пару минут ее занял кирпичный многоквартирный дом.

Некоторые здания изначально были без электричества. Широкая сеть проводов покрывала их, как паутина, тонкие оранжевые, белые и черные линии тянулись в каждое окно, питали квартиры сотен тысяч жителей. Даже без бремени платы за аренду я не знала, как кто-то жил в постоянно движущихся зданиях, но их было много. Куда бы я ни смотрела, люди устраивались в пустых квартирах и офисах, порой веревочные лестницы тянулись из окон, создавая дороги над постоянно движущейся стеной зданий.

Это было безумно, но меня радовало, что Рентфри был не скоплением палаток для бездомных. В программах любили показывать страдания, но некоторые комнаты, насколько было видно в окнах, были с телевизорами и диванами, как в квартирах обычных работников. А далеко внизу было крупное круглое строение.

– Что там? – спросила я у Ника, склоняясь над проволокой, которую кто-то добрый сплел по краю моста, чтобы туристы не разбивались. – Похоже на стадион.

– Это Арена Игры, – ответил Ник, прижимая ладонь к воротнику моей куртки. – Там проводят бои, а люди делают ставки. Кроме Ночного Аукциона, туда приходит больше всего людей.

Мои глаза расширились. Я слышала об арене – точнее, видела рекламу о боях, которые можно посмотреть платно и сделать ставки на жизнь – но я не понимала, что размер был таким. И что место было популярным. Теперь, глядя туда, я заметила, что многие группы туристов направлялись к стене соединенных лифтов, где промоутеры махали табличками с рекламой боя между парнем и чем-то, похожим на танк с бензопилами.

– Похоже, там будет шоу.

– Это привлекает зевак, – Ник потянул меня за воротник, как за поводок. – Ты можешь отойти от края? Падать далеко, а ты еще пьяна.

Я вздохнула и дала ему увести меня, напоминая, что времени на любование. Этой ночью у меня была миссия, и наша цель быстро приближалась.

Ночной Аукцион был на парковке. Семь этажей. Как все тут, он был покрыт проводами и полон людей. Пахло чудесно. Мы приблизились, и я поняла, почему. Весь первый этаж был в прилавках с едой, такой жареной, что это мог быть картон, но никто не понял бы. Это был Рентфри, так что это мог быть картон, но пахло вкусно. Я уже подумывала что-нибудь попробовать, но Ник схватил меня за руку и оттащил.

– Какой план?

Отвернувшись от вкусных прилавков, вздыхая, я вытащила телефон и сверилась со списком цен.

– Начнем с основы, – я порылась в мешке и достала три почти одинаковых черных платья, которые я выбрала для эксперимента. – Я продам это и сравню цены, чтобы понять, насколько они отличаются от ожидаемой цены. Как только я получу данные, я попытаюсь продать что-то как можно дороже. Я хочу подтолкнуть проклятие. И я хотела бы, чтобы ты продал кое-что за меня, чтобы посмотреть, повлияет ли это на цену. И я дам тебе продать кое-что с пониманием, что ты оставишь деньги себе.

Ник нахмурился.

– Почему?

– Я хочу посмотреть, влияет проклятие на транзакции с моим участием или только на те, от которых я получаю доход, – объяснила я. – Я пытаюсь понять, понимает ли проклятие намерения, или оно просто впивается во все, с чем я вступаю в контакт. Мы должны понять, как с этим работать.

– Звучит неплохо, – Ник взял мой мешок. – Веди.

Я благодарно улыбнулась и пошла так быстро, как позволяли каблуки, ко второму этажу рынка-парковки, где я уже видела кучу торговцев с поношенной одеждой, выстроившихся на месте машин.

Первые три платья должны были стать проверкой, и я продала их без торга, получила ожидаемо низкие результаты. Ни один не был близко к цене в интернете, но я пока не расстраивалась. Это был блошиный рынок. Все тут зарабатывали за счет других. Для первой настоящей попытки я выбрала мишень осторожнее, остановилась на китайце средних лет, чей прилавок был обклеен плакатами невозможно красивых идолов из Кореи, Японии и Китая. В колонках играла песня на кантонском диалекте, который я знала куда лучше мандаринский, так что я решила использовать шанс и подойти.

– Здравствуйте, сэр, – сказала я на том же языке, хлопая ресницами. – У вас отличный вкус в музыке! В остальном у вас тоже хороший вкус?

Хорошо, что я была пьяна. Я не смогла бы произнести такое трезвой, но это сработало как магия. Торговец тут же бросил группу подростков, на которых смотрел с подозрением, подошел и улыбнулся мне. Мы быстро и игриво обсудили поп-группы, а потом я стала спрашивать, сколько он хотел заплатить за кружевную юбку, оставленную мамой в шкафу, которая была почти сексуальной. Я думала, она продастся хорошо, но от его варианта я опешила.

– Серьезно? – я перестала говорить игривым тоном, который использовала до этого. – Это меньше половины стоимости!

– Потому что тут пятно, – виновато сказал торговец, повернул юбку и показал черное пятнышко, которого не было, когда я сунула ее в мешок. – Я делаю тебе одолжение, кроха.

Я стиснула зубы. Я не знала, что это было за пятно, но его точно не отстирать с бледно-розового кружева. Я добавила очарования, пытаясь спасти ситуацию, но мужчина был непреклонен. Пришлось взять, что он предлагал, мрачно убрать деньги в кошелек, пока я уходила прочь.

– Это был кошмар, – прошипела я Нику, когда толпа проглотила нас снова. – Там точно не было пятна!

– Как скажешь, – он смотрел на людей, проходящих мимо нас, с опаской. – Я не мог понять ни слова. Сколько языков ты знаешь?

– Корейский, английский и кантонский свободно, мандаринский и японский для разговоров, французский – ужасно, – последний был от мамы. Она считала, что юной леди подобало знать французский. Я считала это пыткой.

Ник был впечатлен.

– Где ты всему этому научилась?

– Папа много путешествовал. Его основной замок в Сеуле, но он бывает в США и Гонконге по несколько месяцев каждый год по делам. Как его смертные, мы следовали за ним, и мама убедилась, что я могла говорить хорошо, чтобы не позорить его.

– Тебя учила мама? – он был искренне заинтересован. – А школа?

– А что она? – с горечью сказала я. – Я была Опалом Ёна, его вещью, а не ребенком. Ты не отправляешь камень в школу.

– Но тебе нужно было учиться, – Ник придвинулся ближе, чтобы нетерпеливая толпа не разлучила нас. – Откуда тогда ты столько знаешь?

Я пожала плечами.

– У меня были учителя магии, но мама отвечала за мое образование. Конечно, раз меня растили, чтобы служить дракону, «образование» означало этикет, политику драконов, и как опознать, произнести и оценить роскошные вещи. Все полезное, как математика и история, я изучала сама.

– Ты сама себя учила? – Ник был потрясен.

– Интернет – чудесное изобретение, – тепло сказала я.

Он все еще был потрясен.

– Как ты попала в колледж?

– Деньги могут провести всюду, – ответила я с самоуничижительной улыбкой. – Папа купил мне место в лучшей школе искусств в Сеуле, что забавно, потому что сначала он был против. Маме понравилась идея. Она убедила Великого Ёна, что я буду спокойнее, если дать мне немного свободы.

И это сработало не так, как они хотели. Родители поспорили, что я поеду в колледж, испугаюсь новых людей и ответственности и побегу домой, чтобы больше не уходить. Но я потеряла девственность с корейским актером, закатила вечеринку, от которой пострадала моя квартира в Каннам и нечаянно отправилась отдыхать в Египет за одну неделю. Я была в ударе, по крайней мере, пока папа не появился и не оттащил меня домой. Если подумать, я вела себя безумно, но такое бывало, когда человека держали взаперти в замке дракона все детство.

– Вы с твоим папой когда-то ладили? – спросил Ник. – Не хочу задевать за больное, но звучит так, словно вы все время боролись.

– Не всегда, – сказала я. – Мы ладили, пока я была маленькой. А потом я выросла и поняла, что «щенок» не было комплиментом.

От мыслей об этом я опечалилась. Было сложно поверить в нашем состоянии сейчас, но не так давно я любила папу всем сердцем. Любила как дочь, какой они все притворялись, что я была. Потому что я не притворялась. А он, к сожалению, играл. Когда я поняла, что лишь развлекала его, была игрушкой, которой он отвлекался от скуки бессмертия, все изменилось.

– Давай продолжим, – я вытащила следующую вещь – пиджак голубого цвета с перьями страуса – из мешка. – Хочешь попытаться продать?

– Давай, – Ник забрал деликатную вещь из моих пальцев. – Только бы не пришлось кому-то хлопать ресницами.

– Это может помочь.

Он покачал головой и прошел к следующему прилавку, оставив меня надеяться за ним, пока он торговался.

* * *

Ночь становилась все хуже после этого.

Я все ненавидела, так что принесла все вещи из шкафа, почти пятьдесят предметов. Вещи, который я продавала сама, ушли хуже, чем ожидалось, и это злилось, потому что я старалась. Но, как бы я ни заигрывала, как бы ни хитрила с торговцами, ни одна вещь из мешка не ушла дороже пятидесяти процентов примерной стоимости. Хуже было то, что эти пятьдесят процентов я теряла по-разному.

Из двадцати предметов, которые я продала сама – все разным торговцам – каждый провалился в уникальном стиле. Одна юбка была с дефектом, который я не замечала, пока торговец не показал. Пара черных туфлей на каблуках была слишком похожей на пиратскую копию, и торговец не поверил, что они были подлинными. Парень врезался в меня, жуя картошку фри, и жир попал на розовые брюки. За одним прилавком уже было пять таких же бежевых блузок, и они не продавались, так что другие торговцы не хотели покупать мою. И так далее. Каждое поражение было с разной причиной, но результат был один: я получала половину того, что должна была, и ничто это не меняло.

У Ника дела были чуть лучше. Он страдал от тех же случайных проблем, но его потери были около сорока пяти процентов. И это не менялось, когда он продавал вещи от меня или от себя, так что одного моего присутствия хватало, чтобы понизить доход. Мы уже поняли это по нескольким разам, когда я пыталась помочь Нику продать добычу с Уборки, потому теперь он ходил продавать все один, но было ужасно и поразительно смотреть на проклятие в действии. Поразительно и кошмарно.

– Я не понимаю, – сказала я в тысячный раз. – Каждый раз что-то другое! Нет закономерности, но так не может быть. Даже у проклятий есть правила, что-то, что говорит магии делать Х в случае Y. Но я не вижу логики! Он словно подкупил вселенную, чтобы моя жизнь стала на пятьдесят процентов ужаснее!

Ник рассеянно кивнул, но он не слушал. Он был занят, оглядываясь, постоянно хмурясь, рассматривая толпу за нами, которая была уже не такой густой, как когда мы пришли. Было уже за полночь, и даже на Ночном Аукционе люди шли по домам. Главная дорога, ведущая на этажи парковки, которая была полна людей час назад, и мы с трудом там шли, теперь была достаточно пустой, чтобы легко идти бок о бок, пока мы спускались к первому этажу.

Торговцы собирали вещи в коробки, чтобы отнести их домой на хранение до завтра. Вещи, которые нельзя было легко перенести, отмечали для быстрой продажи. Один торговец срезал цену на ретро-холодильник, пока я шла мимо. Как только я увидела новую цену, инстинкты закричали мне купить его. Классику хорошо удавалось продать, и я знала, кто хорошо платил за такой оттенок желтого. Передо мной были легкие деньги, но я не посмела коснуться их. Я уже столько раз страдала, что ощущала, как проклятие папы скользило по моей магии. Это было не больше тени, но проклятие ожидало. Я не знала, чего. И я не знала, как это остановить.

– Агх! – застонала я, топая впереди, чтобы не видеть, как кто-то покупает холодильник, который должен быть моим. – Это так глупо! Как избежать проклятия, которое обрекает меня по-разному каждый раз?

– Может, проблема не в продаже? – Ник догнал меня. – Ты еще не пыталась зарабатывать деньги другими способами. Как насчет зарплаты? Если я буду платить тебе четкую сумму каждый месяц, проклятие сможет этому навредить? Найдет способ помешать мне платить тебе?

– Я не знаю, – я посмотрела на него. – Ты бы так сделал?

– Да, если так можно обойти проклятие, – Ник нахмурился. – Я теряю на этом сорок пять процентов, не забывай.

Я скривилась.

– Прости.

– Я тебя не виню, – быстро сказал он. – Но если я могу перестать терять половину денег без причины, было бы отлично. Просто подумай, сколько мы получали бы, если бы не теряли каждый раз большой кусок денег.

– Поверь, я думала об этом, – я провела пальцами сквозь волосы, которые теперь были потными, а не блестящими. Тут было ужасно жарко, хотя холодный ветер дул из глубин, и в тяжелой куртке Ника я варилась. И я достаточно протрезвела, чтобы перейти к похмелью, а это не помогало. – Можно попробовать зарплату, – я потерла ладонями гудящую голову. – Но я не знаю, сработает ли это. Я ничего не знаю. Потому так злюсь. Все эти продажи должны были показать пределы силы проклятия, но я смогла лишь продать целый шкаф новой дизайнерской одежды, которую еще не носили, по цене ношенных футболок!

– Я думал, дело было не в деньгах, – сказал Ник.

– Это не значит, что я рада их терять! – закричала я, прижимая пальцы к глазам. Или это, или рыдать от злости. – Я узнала сегодня, что проклятие издевается над нами сильнее, чем я думала. Мы оба так обанкротимся.

Я притихла, чтобы Ник сказал, что он не обанкротится, и все будет хорошо, как он сказал ранее. Он молчал в этот раз, от этого мне было хуже. Я хотела предложить пойти домой, пока я не расстроилась сильнее, но Ник сжал мою руку.

– А если деньги вовсе не вовлечены?

Я нахмурилась, не понимая.

– Твое проклятие забирает пятьдесят процентов денег, которые ты получаешь, да? – сказал Ник, серые глаза радостно сверкали. – А если продавать не за деньги?

– Как бартер?

Ник быстро кивнул.

– Если ты берешь холодильник за тысячу долларов и меняешь на телевизор, который стоит тысячу долларов, проклятие может это испортить? Разрежет телевизор пополам?

– Н-не знаю, – сказала я, а потом улыбнулась. – Давай попробуем.

Ник улыбнулся, и мы развернулись, побежали среди пьяных, поющих песни за кебабами, пирожками и корн-догами у прилавков с едой, которые не собирались освобождать первый этаж Ночного Аукциона. Когда мы вернулись к торговцам одеждой, я поняла, что мне было нечем торговать.

– Я сделаю, – Ник вытащил кошелек, не дав мне сказать, что не так.

– Уверен? – нервно спросила я. – Я уже дорого тебе стоила.

– Я сейчас заработал, – сказал он. – Я хочу посмотреть, сработает ли это, как и ты. Что хочешь обменять?

После обсуждения и анализа прилавков мы выбрали нож за тридцать долларов. Он был новым, в коробке, такое всегда требовалось, и я решила, что шансы убедить кого-то обменяться были высокими. Нику все равно нужен был нож, так что, если мы не сможем его продать, потери были небольшими. В обычных обстоятельствах я бы назвала это безопасной ставкой, но я теряла деньги на таком всю ночь, так что сердце колотилось, пока я несла новый нож на этаж выше к новым торговцам, чтобы начать торг.

Я начала с первого прилавка. Я не знала, было дело в проклятии, или леди там не понравилось мое лицо, потому что я едва открыла рот, и она отмахнулась. За вторым столом парень, что иронично, продавал все, связанное с драконами. У него были книги с автографами Бетезды, королевы кланы Хартстрайкер, и прочие вещи от драконов, которые были ценнее, чем в магазине сувениров при посольстве Дракона. Тут были плакаты Белой Ведьмы и ее красивых сестер, жуткого вида соусы, которые, наверное, хорошо принимали люди, даже сияющие диски, которые он назвал чешуей дракона. Это, конечно, не была чешуя. Я не знала, из чего они были сделаны, но ни один дракон не оставил бы частички себя для смертных, особенно, чтобы их потом продавали.

Но, хоть чешуя была подделкой, остальное выглядело прилично. Вещи драконов всегда надежно покупали, особенно в СЗД, где было много драконов. Как и многие торговцы тут, он продавал и другое, и я спросила, интересовал ли его мой нож. К моему удивлению, он отозвался, и я получила стопку плакатов, что разыскивался тридцатилетний дракон, изданные бывшей службой Анти-дракон при Алгонквин. Один даже был с автографом известного охотника на драконов Ванна Йегера, это делало плакат исторически значимым.

«Цена в интернете: сорок пять долларов за все».

– Черт, – шепнула я, когда Сибил назвала цену. – Черт, – я посмотрела на Ника. – Я заработала деньги.

– Заработала, – согласился он, широко улыбаясь.

– Я заработала! – закричала я так громко, что вся толпа обернулась ко мне недовольно, но я была занята, обнимая Ника и подпрыгивая. – Сработало! Ура! Мы это сделали! Мы сломали…