Текст книги "Боги на неполный рабочий день (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– П-простите, – запнулась я, упала на колени в отчаянной попытке загладить ситуацию. – Простите, великий дракон. Я не знала.

– Не страшно. Так всегда, – Миротворец махнул мне встать. – И Боб всегда так толкает людей. Я бы не отправлял его за тобой, но доверить работу, пока Белая Змея в здании, я мог только ему или Джастину, а я не хотел начинать войну.

Я не знала, кем был Джастин, но если Миротворец считал Великого Пророка Брогомира безопаснее, то я его боялась.

– Прошу, входи, – сказал дракон, указывая на двойные двери, откуда он только вышел. – В моем кабинете бардак, но только тут из всех комнат здания нас не подслушают. Драконы – ужасные сплетники, и их тут сейчас полно.

Я медленно кивнула, прошла за Миротворцем по коридору и в комнату, в которой было немного беспорядка, но от него было уютно.

Было не так роскошно, как ожидал после коридора. Потолок был высоким, и стены украшало больше красивых картин акварелью, чем снаружи. Кроме шедевров неизвестного гения, кабинет Миротворца выглядел поразительно нормально. На стенах не было голов врагов, в углах не хранились сокровища или груды золота, не было известных орудий войны. Только несколько удобных кресел, парочка горшков с растениями и стул, покрытый фотографиями его и его смертной жены. Это так отличалось от драконов, что я стала задумываться, не передавалось ли безумие Брогомира среди всех Хартстрайкеров. Миротворец указал мне сесть.

– Нам нужно поговорить о твоем отце.

Это было ожидаемо, и я села, вздохнув. Миротворец опустился на потертый кожаный стул за своим столом и сцепил ладони на промокательной бумаге.

– Я так понимаю, что у тебя и Дракона Кореи сейчас проблема.

– У него проблема, – с горечью сказала я. – Он проклял меня.

– Знаю, – ответил Миротворец. – Моя сестра, которая помогала тебе в Узлах, рассказала мне об этом.

Судя по словам мамы, она рассказала всем, но это меня не тревожило.

– Если знаете, то вы понимаете, что это не моя вина, – недовольно сказала я. – Мы договорились! Если я выплачу все деньги, которые должна ему, он меня отпустит. Таким был уговор, и когда я стала побеждать, папа проклял меня неудачей, мешая зарабатывать деньги. Я смогла все равно выплатить долг, но теперь он отказывается снять проклятие. Он даже пытался похитить меня и увезти в Корею! Пришлось сбежать и ловить такси.

– СЗД рассказала мне, – кивал дракон.

Я уставилась на него.

– СЗД рассказала вам?

Он улыбнулся.

– Она и мой город.

Ого. Все те слухи, что город была близка к ее дракону, не были слухами. В другое время я спросила бы у него, как он оказался в таких отношениях с богиней, но сейчас были проблемы серьезнее.

– Если знаете историю, вы должны мне помочь, – сказала я. – Знаю, мой папа не входит в ваш клуб мира, но я живу на вашей территории, и в СЗД запрещено удерживать смертных против их воли.

– Я знаю свои законы, – сказал Миротворец, но не едко. Он звучал печально, и потому я не удивилась, когда он добавил. – Но я не могу тебе помочь.

– Почему? – я вскочила на ноги. – Дракон проклял меня против моей воли! Я не прошу воевать с ним. Мне нужно, чтобы с меня сняли его магию!

– Боюсь, это одно и то же, – сказал Миротворец, сцепив пальцы на столе. – Я знаю о вашей с отцом уникальной ситуации уже какое-то время. Когда ты захотела приехать сюда четыре года назад, Ён прибыл ко мне лично, чтобы попросить разрешения.

Я моргнула.

– Да?

Миротворец кивнул.

– Это было серьезное дело. Как ты и сказала, Ён – не часть моего «клуба мира», и в этом проблема. Я – Дракон Детройта. Жизнь на моей территории – привилегия, которую получают драконы, поклявшиеся слушаться моих правил. Я не могу просто пустить жить тут смертных дракона. Нужно подавать прошение, и твой отец сделал это для тебя. Хотя и с силой.

Я… не знала этого. Я думала, что прибыла в СЗД против воли отца. Я не понимала, что он пошел на такое для меня. Я не была уверена, что верила в это. Я не думала, что Миротворец стал бы врать о том, что легко проверить, просто не могла представить, чтобы папа проглотил гордость и попросил об услуге дракона, которого презирал.

– Я тоже не мог поверить сначала, – сказал Миротворец при виде моего лица. – Но мне ясно, что твой отец сильно заботится о тебе. Он хотел, чтобы ты могла учиться в месте, которое выбрала, и я позволил ему отправить тебя туда.

– Вы были очень щедры.

Губы дракона дрогнули в улыбке.

– В этом был и эгоизм. Я надеялся убедить его вступить к нам. Корея – одна из последних больших территорий вне альянса, и Ён известен благородством. Мы заинтересованы в его вступлении. Я надеялся искусить его щедростью, но он – упрямый дракон, который ценит свою независимость.

– Звучит похоже на кое-кого, – шепнула Сибил мне на ухо.

Я мысленно оттолкнула ее и вернула внимание к Миротворцу, который все еще говорил:

– Отношения с Ёном ухудшились за годы, – продолжил он. – Но я все еще не могу позволить моим драконам снять с тебя проклятие.

– Почему? – спросила я. – Я читала ваш указ, который вы издали для народа СЗД, когда основали это место. Он на всех брошюрах внизу. Вы обещали, что не позволите драконам мучить людей, – а меня явно мучили.

– Я обещал, – сказал Миротворец. – Но, как я уже говорил, Ён – не мой дракон. У него своя власть, и три недели назад он заявил, что любое вмешательство в магию, которую он оставил на тебе, будет воспринято как начало войны.

Я потрясенно посмотрела на него.

– Он сказал вам такое?

– Он сказал всем, – мрачно ответил Миротворец. – Слухи о твоем проклятии еще не разнеслись всюду, а он обратился к нам и издал указ. И, раз Ён держит слово, мы все поверили ему. Потому я не могу сделать то, о чем ты просишь. Я сочувствую твоей беде, мисс Ён Э, но весь смысл Указа Миротворца – покончить с войнами между кланами драконов. Мы на грани настоящего мира впервые в нашей кровавой истории, и я не могу рисковать этим из-за тебя.

– И что мне делать? – закричала я. – Я не могу снять проклятие сама!

– Если тебе станет лучше, долго оно на тебе не пробудет, – сказал Миротворец. – Проклята ты, но страдает Ён, – он склонил голову. – Ты знаешь, как работает магия драконов?

Я кивнула.

– Я знаю, что папа тратит свой огонь, чтобы поддерживать проклятие на мне.

– Он тратит больше, – юный дракон прижал ладонь к своей груди. – Наш огонь – не только топливо для наших заклинаний. Это наша жизнь, то, что делает нас драконами. Проклятие Ёна на тебе такое сильное, потому что он лил в него свой огонь. Он старый, огня накопил много. Но драконий огонь не бесконечный, и когда ты заставила его использовать огонь, чтобы обвалить рынок золота, ты взяла больше, чем ему стоило тратить.

Я удивленно смотрела на него.

– Откуда вы знаете о рынках золота?

– Драконы на редкое обращают больше внимания, чем на золото, – он рассмеялся. – Добавь вспышки магии Ёна в то же время, как цена падает, и его странное предупреждение о твоем проклятии, и многие смогли сложить два и два. Этим он завел много новых врагов. Моя мать хочет его голову. У нее много золота.

Не у нее одной. Я видела горы золота, на которых спали драконы. Я была занята тогда и не думала об этом, но теперь понимала, что проблемы на рынке золота разозлили многих. Это было бонусом. Все, что давило на папу, меня устраивало. Я не понимала, почему Миротворец рассказывал мне это так, словно мне было дело.

– Его враги – не мое дело, – холодно сказала я. – Я сделала то, что должна была. Если бы ему не нравилось, он мог остановить проклятие в любой миг.

– Но не остановил, – сказал Миротворец. – И тут появляется проблема.

Я приподняла бровь, и дракон склонился с мрачным видом.

– Правильно он поступил или нет, но твой отец потратил огромное количество своего огня, пытаясь вернуть тебя под свой контроль. Это сделало его слабым и уязвимым, и это плохо для всех. Дракон Кореи – не часть моего альянса, но у него есть альянсы с несколькими драконами из моей группы. Если один из его врагов увидит его слабость как шанс, это может погрузить весь регион в войну и угрожать миру, который я строил двадцать лет. Это серьезный ущерб для семейной проблемы.

Мои надежды рушились с каждым словом.

– И вы толкнете меня к нему? – сказала я. – Отдадите папе, чтобы успокоить его, чтобы сохранить ваш мир?

– Я никому тебя не отдаю, – терпеливо сказал Миротворец. – Но, думаю, тебе нужно спросить себя, почему твой отец готов зайти так далеко.

– Потому что он – нарцисс, который не может отпустить, – рявкнула я.

– Нарциссы не вредят себе ради других, – возразил он. – Ён делает все это неправильно, но я верю, что в душе он хороший человек.

– Вы хотели сказать, хороший дракон?

Миротворец покачал головой.

– Это разные вещи. Забавно, но проблема Ёна в том, что он и то, и другое. Дракон Кореи известен жестокостью, хитростью и честью. Его боятся его враги, уважают соседи, его народ обожает его. Кроме избыточного интереса к коллекционированию смертных, его репутация дракона была безупречной. А потом появилась ты.

– Хотите сказать, что я испортила его? – с горечью спросила я.

– Нет, – сказал Миротворец. – Такой поворот событий заставляет меня хотеть его сильнее. Гордый и эгоистичный дракон не будет подвергать себя такой опасности из-за смертной. Мне ясно, что, что бы он ни говорил, Великий Ён сильно любит тебя, и будет величайшей трагедией воевать из-за такого красивого явления.

Я посмотрела на свои ладони. Я хотела верить его словам. Я была лишь человеком. Конечно, я хотела, чтобы отец любил меня. Но я уже много раз ранилась об это и не хотела обманываться снова.

– Вы ошибаетесь.

Миротворец отклонился в кресле.

– Как же?

– Отец меня не любит, – я сжала кулаки поверх дешевых грязных леггинсов. – Он хочет владеть мною. Я – его Опал, вещь, а не человек. Он делает это все не из-за того, что скучает и хочет видеть меня рядом. Он делает это, потому что только мне хватило смелости отказать ему, а он этого терпеть не может.

– Что ж, – медленно сказал дракон. – Он твой отец. Думаю, ты знаешь его лучше.

Я одобрительно кивнула, но дракон еще не закончил.

– Порой людей, к которым мы ближе всего, сложнее видеть правильно. Наши чувства могут мешать нам видеть то, что прямо перед нами.

Я в гневе сжала кулаки. Кем он себя возомнил, говоря мне это? Это была не мелкая семейная ссора, которую можно было исправить долгим разговором и объятиями. Отец пытался похитить меня! Но, пока я придумывала, как ему сказать, что он ошибался, не оскорбив, Миротворец поднял ладони.

– Понимаю, – сказал он с улыбкой. – Но, пока ты не отвернулась от меня, я могу задать вопрос?

Вряд ли это было хуже того, что он уже рассказал, так что я кивнула.

– Ты ненавидишь своего отца?

Я удивленно моргнула. Я не думала об этом раньше. Но теперь меня спросили, и ответ был очевидным.

– Нет, – сказала я. – Я злюсь на него, хочу, чтобы он прекратил, но я не ненавижу его.

– Почему? – спросил Миротворец. – Ты сказала, что он ужасно поступил с тобой. Я не могу снять с тебя проклятие, но многие драконы могут. Почему не продать его одному из его врагов и покончить с этим?

Я открыла рот, чтобы выдать привычную фразу, что я не хотела менять одного хозяина на другого, но слова ощущались как пепел во рту. Ситуации были разными, но то, как просто и прямолинейно он задал вопрос, напоминало доктора Ковальски, когда она требовала, чтобы я сказала ей правду. Я думала и тогда, и сейчас, что говорила правду, а потом спросила себя о правде – настоящей причине, по которой я старалась выполнить сделку, а не продала папу тем, кто был бы рад узнать о его слабости – и ответ оказался другим.

– Потому что он – мой папа.

Но я знала, что эти слова можно было поставить под сомнение. Родители не всегда были хорошими. Многие люди ненавидели своих пап, и на то были причины. У меня был повод, и, несмотря на все, что он сделал, сколько раз он топтал мою жизнь и звал меня щенком и разочарованием, я не смогла это сделать. Я не знала, любила ли его, но я не могла заставить себя ненавидеть его. Даже ради своего спасения, что было самым глупым моим решением. Я ожидала, что Миротворец так мне и скажет, но дракон, к моему удивлению, просто кивнул, его юное лицо стало старше от сочувствия, словно он знал, что я ощущала.

– Твой ответ дает мне надежду, – сказал он. – И я не верю, что Ён видит в тебе только вещь.

– Но это так, – возразила я. – Он сам так сказал.

– Не сомневаюсь, – ответил Миротворец. – Но ты должна знать, что слова и чувства дракона – разные вещи. Он может звать тебя вещью, но в каждом моем разговоре с ним – с первой встречи, когда он попросил дать тебе жить тут и до его заявления, что тот, кто тебя тронет, станет его заклятым врагом – Ён постоянно звал тебя своим ребенком. Ты не его по крови, но действует он так, будто ты – его любимая дочь, важнее огня или золота.

– Если это так, – прошептала я с дрожью, – зачем он делает это со мной?

– Не знаю, – сказал Миротворец. – Но, думаю, ты была права, сказав, что он хочет тобой владеть. Я вижу, почему ты не можешь терпеть этого. Никто не хочет быть вещью. Но для старого дракона, которого с рождения учили, что симпатия – это слабость, которая его погубит, желать камень безопаснее, чем любить дочь. Эту проблему он должен решить сам, конечно, и я не прошу тебя простить его. Просто… вам стоило бы поговорить.

– Я пыталась, – раздраженно сказала я. – Я сто раз пыталась, но он не слушает! Он просто кричит.

Рот Миротворца дрогнул.

– Ты кричишь в ответ?

Я посмотрела на свои ладони. Я… кричала на папу немного. Или много. Но я не была виновата! Он вел себя ужасно, злил меня этим. Я пыталась понять, как объяснить это Миротворцу, чтобы я не звучала как часть проблемы, но дракон встал из-за стола.

– Я не могу исправить то, что разбито между тобой и твоим отцом, – сказал он. – Только вы можете починить этот мост, и тебе нужно найти способ сделать это быстро. Все драконы мира встревожены из-за рынков золота, и они винят Ёна в этом. Уверен, ты ему сейчас не сочувствуешь, но слабый дракон опасен. Ён потратил почти всю магию, пытаясь держать тебя на поводке. В отличие от тебя, он не может просто взять еще магии. У него есть только огонь в нем. Когда это закончится, не станет и его.

– До этого не дойдет, – пообещала я. – Папа упрямый, но он не убьет себя ради моего проклятия.

– Может, не намеренно, – сказал Миротворец. – Но даже осторожные драконы способы творить глупости, когда отчаянно хотят победить.

Я опустила взгляд. Я все это знала.

– Просто поговори с ним, – сказал дракон. – Он все делает не так, но я уверен, что твой отец любит тебя. Ты сказала, что не ненавидишь его, это хорошее начало. Ён старый, его сковывают традиции. Он не сможет измениться первым, но ты – юна, ты – человек. Твой вид определяет весь мир. Ты можешь заставить упрямого старого дракона увидеть истину.

Я вздохнула.

– Это не сработает.

Миротворец пожал плечами.

– Может, нет, но я советую все равно попробовать, потому что ни один дракон под моим управлением не снимет с тебя проклятие. Я не буду воевать, потому что вы двое слишком упрямые, чтобы разобраться, как цивилизованные люди.

Это было справедливо, но:

– Что мне делать? Говорить с папой – хорошая идея, но я тут, потому что он пытается меня похитить. Это не дает шанса для переговоров.

– Ты можешь оставаться в посольстве, сколько хочешь, – предложил Миротворец. – Я не могу снять твое проклятие, но могу предложить убежище. И я обещаю, что тут тебе будет безопасно. Как бы он ни злился, твой папа не пройдет мимо всех нас, особенно в его нынешнем состоянии.

Мысль, что другой дракон узнает, как ослабел отец, нервировала меня, но я прогнала это ощущение с гримасой. Я не была в ответе за то, что он сделал с собой, я не была обязана оберегать его. Для этого были его послушные смертные. Я была свободна, и я не собиралась дрожать, прячась тут.

– Уверена? – прошептала Сибил. – Тут неплохо. У них есть бассейн, кафе и прочее.

«Это тюрьма», – подумала я.

– Все сразу не получишь, – рявкнула Сибил. – Даже если бы Миротворец был готов снять с тебя проклятие, твой отец не остановился бы. Он все равно гнался бы за тобой, пытаясь увести домой. Варианты – остаться тут и быть в безопасности в удобной клетке или выйти и рисковать. Тебе решать, но это не закончится, пока вы с твоим отцом не придете к решению.

Правда этих слов ударила меня как поезд. Я была в тупике, да? Я сосредоточилась на проклятии, как до этого на долге, но это были не те цели. Каждый раз, когда я доходила до цели, папа создавал следующую. Так он сделал с проклятием. Я могла пересекать все финишные прямые, какие хотела, но это никогда не закончится, пока один из нас не сдастся.

Я отчаянно хотела верить, что не я. Мне нравилось думать, что я была сильнее этого, но я была смертной в этом конфликте, и он прижал меня к стенке сильнее обычного. Теперь я знала, как мой трюк с золотом вредил ему, и я не могла даже больше зарабатывать. Если не хотела рискнуть случайным убийством папы. Хоть это и была бы его вина, меня мутило от одной мысли об этом. Но если он был готов идти на все ради победы, а я – нет, значит, я уже проиграла?

Эти мысли подавляли.

– Простите, – я потерла ладонью лицо.

– Не спеши, – Миротворец обошел стол. – Мне пора идти. Паника из-за золота еще не утихла. Мне нужно проследить, чтобы никто не нарушал правила, но ты можешь оставаться в моем кабинете, сколько хочешь. Когда будешь готова перебраться в комнату, просто позови…

– Нет, – быстро сказала я. – Вы были очень добры, слишком добры, но я не могу оставаться тут. Я сбежала из одной тюрьмы дракона не ради жизни в другой, хоть тут и уютно. Я справлюсь сама.

– Уверена? – казалось, он искренне переживал за меня, я еще не видела такого у дракона. – У нас есть отдельные дома для работников-людей, если тебе будет удобнее…

– Нет, все хорошо, – сказала я. – Мне есть куда идти.

– Позволь хотя бы проводить тебя, – он поспешил к двери для меня. – Это место запутанное. Я не хочу, чтобы ты заблудилась.

Он просто не хотел, чтобы смертная дракона, который обрушил цену богатства других драконов в мире, бродила одна. Миротворец был слишком тактичен, чтобы сказать это прямо. Он во многом был не таким, как я ожидала, и, хоть я себя ужасно ощущала, это вызвало мою улыбку.

– Прошу, не поймите превратно, – сказала я, следуя за ним к лифту. – Но вы – самый приятный дракон из всех, кого я встречала.

– Спасибо, – просиял Миротворец. – Выход над Небесными путями или в Подземелье?

– Подземелье, пожалуйста, – его уверенная улыбка осталась в моем разуме как согревающий огонь, пока лифт нес меня вниз по зданию.

* * *

Я отправилась домой к Нику.

Это было плохим поступком. Я покинула защиту посольства, и папа мог снова идти за мной по пятам. Нести эту катастрофу к порогу Ника было ужасным способом отблагодарить человека, который помог мне больше всех, но я не могла принять этот удар, не увидев его еще хоть раз. Я не знала, что собиралась делать с месяцами платы, которые обещала ему за помощь мне в последние три безумные недели, но я была уверена, что что-нибудь придумаю. Скорее всего, я снова стану вещью богатого дракона. Папа может отдать ему пару миллионов, чтобы Ник держал рот на замке.

От одной мысли об этом было плохо. Мысли становились темными, и мне пришлось выключить Сибил, чтобы она не вмешивалась. Я знала, что было ужасной идеей отключать ИИ, отвечающую за ментальное здоровье, в такой миг, но я не собиралась себя убивать. Я просто была побеждена. Сильнее, чем когда-либо в жизни.

Я пять минут после прибытия спускалась к двери Ника. Он, наверное, ждал меня, потому что, едва я подняла руку для стука, он открыл дверь.

– Ты вернулась! – радостно сказал он, его свежевыбритое лицо улыбалось мне. Он принял душ и переоделся в чистую одежду, выглядел в миллион раз лучше меня. – Значит, папа тебя отпустил?

Я не знала, могла ли объяснить, что было не так. Я открыла рот, но ничего не вышло. Даже то, что я продумывала в машине – речи «Спасибо за все» и «Мне жаль», которые я планировала – пропало из моей головы. Глядя на яркие глаза Ника, вымытые волосы, торчащие во все стороны, я видела только то, что потеряю, жизнь, которой меня лишали силой, с которой я не могла бороться, и я… я…

– Опал?

Я не сдержалась. Я заплакала. Это было ужасно, по-детски, унизительно, но мое тело не слушало голос разума. Все было кончено. Все, над чем я работала, все, что я строила. Моя жизнь тут не была богатой или красивой, но она была моей. Только это я могла звать своим за все свое существование. Теперь папа забирал это, как забрал все, а я не могла его остановить. Я ничего не могла.

Ник выругался под нос, нервно посмотрел за дверь и втянул меня в квартиру, запер за собой. Это оказалось плохим ходом, потому что я ощутила ложную безопасность и заплакала сильнее. Я пыталась извиниться за то, что вела себя как дура и постоянно плакала при нем, но рыдания не давали ничего сказать внятно. Это было проблемой, потому что Ник стал паниковать.

– Что мне сделать? – он сжал мои плечи. – Скажи, я сделаю, что угодно. Только, пожалуйста, перестань плакать.

Я закрыла лицо ладонями. Это было самым трогательным и унизительным из всего, что мне говорили. Я ненавидела себя за слабость и слезы, за то, что нуждалась в поддержке, но я была в отчаянии. Я устала терять. Я устала бороться и жертвовать, чтобы все взорвалось перед моим лицом. Просто устала. Устала до костей.

– Можно объятия?

Печальный тихий вопрос прозвучал с икотой, но я знала, что Ник меня понял, потому что он вздрогнул.

– Да, – он неловко обвил меня руками. – Конечно.

Я виновато закрыла глаза, когда он прижал меня к своей груди. Я не должна была так использовать его для утешения. Казалось, я все время рыдала в футболку Ника, но он разрешил, и у меня не было сил отказаться. К счастью, Ник не был против. После неловкости он быстро оправился, притянул меня к своей груди, и я плакала и плакала.

Мы явно двигались, потому что, когда я перестала рыдать и заметила, что было вокруг, мы сидели на диване. Я не знала, как долго, но уже какое-то время, потому что черная футболка Ника промокла.

– Прости, – прошептала я.

– Я не против, – тихо сказал он, гладя мои волосы. – Лежи на мне, сколько хочешь.

Я кивнула и уткнулась лицом в его шею, жадно вбирала тепло, которое он мне давал, ведь не знала, когда еще будет шанс. Может, после сегодня я больше не увижу Ника.

От этого я снова заплакала. Я не думала, что слезы остались, но я решила поставить рекорд, потому что рыдала еще полчаса, пока не смогла взять себя в руки.

– Итак, – сказал Ник, когда мое рыдание утихло до всхлипов, – оплата прошла плохо.

Я покачала головой у его груди.

– Хочешь рассказать, что случилось?

Нет, я даже не хотела думать об этом, но я уже была эгоисткой. Нику нужно было знать, что преследовало меня. Если его заденет, потому что мне не хватило смелости предупредить его о том, что я привела к его двери, я буду не лучше преступников, которые охотились на него.

– Я заплатила папе, – тихо сказала я, держа голову у его груди, чтобы не видеть его лицо, когда он услышит, как меня загнали в угол. – Но он отказался снимать проклятие. Когда я попыталась его заставить, он запер меня. Он собирался силой забрать меня домой, но я сбежала и добралась до Миротворца.

Грудь Ника дрогнула подо мной.

– Ты говорила с Драконом Детройта?

Я кивнула.

– Он не смог мне помочь. Папа уже объявил, что объявит войну дракону, который снимет мое проклятье, так что мне крышка. Хуже того, я узнала, что то, что мы делали, чтобы обойти проклятие, ранило его. Ему приходилось обрушивать цену на рынках золота, этим он снова и снова использовал свой огонь. Он выглядел почти как мертвец, когда я видела его, и я… я…

Я замолчала, дрожа, а Ник нахмурился.

– Не понимаю, – сказал он. – Если ему больно от падения цен, нельзя заставить его этим отпустить тебя?

Я замотала головой.

– Я не хочу его убивать!

– Не нужно заходить так далеко, – сказал Ник. – Просто немного надави на него. Чтобы припугнуть.

Тактика была логичной. Так поступил бы настоящий дракон, но я снова покачала головой.

– Мне не хватит смелости, – честно сказала я. – Я злюсь на него сильнее, чем раньше, но…

– Но он твой папа.

Я кивнула, благодарность от того, что он понимал, нельзя было описать словами.

– Я не хочу мучить его, чтобы освободиться, и я не знаю, сколько еще он выдержит. А если я зайду слишком далеко и убью его этим?

– Он может в любой миг остановиться.

– Но я не верю в это, – безумно сказала я. – Он уже зашел дальше, чем я ожидала от него. Я боюсь давить на него. Я знаю, что этим играю ему на руку, но мне уже все равно. Мне не хватает на это сил. Я – не дракон, и хоть он ужасно себя ведет, и это решило бы все мои проблемы, я не хочу убивать папу.

Все мои проблемы собрались вместе. Я знала, что должна была сделать. Просто не могла, потому и проиграла. Я всегда упрямо гордилась тем, что могла превзойти в безумстве любого, но я нашла себе соперника. С моей удачей он казался драконом, который мог испортить всю мою жизнь.

– И что ты будешь делать? – спросил Ник.

– Ничего, – с горечью сказала я и отодвинулась от него. – Не видишь? Это конец. Я удивлена, что папа еще не выбил твою дверь и не утащил меня за волосы. Он уже знает, где ты живешь.

– Может, он не думал, что ты вернешься, – сказал Ник. – На его месте я думал бы, что ты отправилась к аэропорту или в Канаду. Не в Подземелье.

– Но он поймет правду, – и тогда мне конец.

– А если нет? – спросил Ник.

Я нахмурилась, не понимая, но Ник улыбался, словно у него была отличная идея.

– Это не его город, – он склонился ко мне. – Город мой. Я всю жизнь в СЗД. Я знаю, как тут исчезнуть. Я могу забрать тебя с собой.

Он выглядел так уверенно, что мои надежды на миг воспрянули, а потом я опомнилась.

– Шутишь, – я покачала головой. – СЗД – большой город, но не безграничный. Он – древний бессмертный дракон, который уже сжег магию ради этого. Он не даст мелочи, типа вопроса, где я, остановить его. У него неограниченное время и ресурсы для охоты на меня. Мы не победим.

– С таким отношением – нет, – упрекнул Ник. – Я не виню тебя за нежелание убить папу. Это показывает, что ты лучше него. Но проигрыш в одном бою не означает, что ты проиграла войну. Мы работали все время, думая, что для победы нужны деньги. Мы не пытались бежать. Может, это не будет длиться вечно. Он бессмертен, но ты – нет. Тебе не нужна вечность. Тебе нужно просто победить его при своей жизни, а это мы можем сделать.

Я в шоке смотрела на него.

– Ты серьезно?

– Я не предлагал бы в другом случае, – упрямо ответил Ник.

Я все еще не могла поверить в это.

– Я не могу тебя просить об этом. Мы не можем быть Уборщиками, если мы пропадем!

Ник пожал плечами.

– Есть много других способов заработка.

– От которых ты ушел в Уборку! – напомнила я. – Я не хочу, чтобы ты возвращался туда из-за меня.

– Есть много работы между Уборкой и убийствами, – Ник ухмыльнулся. – Можно попробовать РЕПО, ремонтировать, убирать в традиционном смысле. Работы много, если не вредничать. Работа не будет лучшей, но ты не будешь в лапах отца, и тебе не придется делать это одной. Я буду с тобой на каждом шагу. Будет как эти три недели, но без безумного графика, потому что ты умрешь, если так продолжишь.

Пожалуй, так и было, но я не могла поверить в то, что слышала.

– Но… – прошептала я. – Почему?

– Потому что даже я не могу работать по восемнадцать часов в день.

– Нет, – я замотала головой. – Почему ты предлагаешь мне это? Я знаю, как трудно тебе было строить жизнь. Почему ты готов отдать это ради меня?

Ник опустил взгляд.

– Ты знаешь, почему.

Я догадывалась. Было сложно не делать этого после случая на парковке, но я все еще не могла объяснить это.

– Есть другие девушки, – тихо сказала я. – Менее проблематичные.

– Да, но я их не хочу, – яростно сказал Ник, все еще не глядя на меня, водя пальцами сквозь темные волосы. – Ты… – он утих, вздохнув, а потом повернулся ко мне. – Я оставил для тебя диван. Я одолжил тебе денег. Я так не делаю. Никогда. По крайней мере, не делал, но ты… – он подбирал слова. – Ты заставляешь меня хотеть, чтобы дома были две тарелки, – сказал он. – Я считал это лишним, больше бесполезных вещей, которые нужно перевозить, но с тобой хочется делиться вещами. Мне одиноко, когда тебя нет рядом. Такое со мной еще не происходило. Я еще не скучал по кому-то, не переживал из-за кого-то. Мне это нравится. Мне нравишься ты. Только ты из всех, кого я знал, не подвела меня. Если тебе нужно бежать, я иду с тобой, и мне плевать, если я не смогу больше Убирать. Я могу заработать всюду, но я не могу найти другую тебя.

Я задержала дыхание, когда он закончил. От страха или надежды, я не знала. Этот день был американскими горками, и я не знала, что чувствовать. Я все еще не считала, что план Ника сработает, но то, что он был готов попытаться после всего, что случилось, разбило меня. И я поступила эгоистично.

Я поцеловала его.

Это было почти как атака. Без грации. Я просто бросилась и прижалась губами к его. Я застала его врасплох, потому что Ник вздрогнул подо мной. А потом поцеловал меня в ответ, не дав подумать о моих действиях, обвил меня руками, его рот открылся под моим, будто в приветствии.

Я ответила, обвив его, как осьминог. Это была ужасная и безрассудная идея. Мы оба были уставшими и эмоционально уязвимыми, и мы должны были убегать, но я не могла остановиться. Я боролась и теряла на всех фронтах, но целуя Ника – по-настоящему, а не пользуясь моментом, пока он был опьянен магией – я ощущала победу. Единственную победу. Конечно, я держалась за нее всем, сжимала край его футболки отчаянными дрожащими ладонями.

Его дыхание дрогнуло от удивления, когда я задрала его футболку, но он не боролся, и я стянула мокрую ткань через его голову, открывая его металлическую грудь. Я видела ее лишь мельком с помощью камер до этого, так что теперь не спешила, прервала поцелуй, чтобы исследовать металлические пластины цвета плоти.

Ник был с бронированными плечами. Левое было полоской металла между ключицей и настоящей рукой, но пластина на правом покрывала все плечо от основания шеи до кибернетической руки. Его механические пальцы сжались, как настоящие, когда я провела ладонью по металлической руке до запястья. Я сделала это еще раз, а потом перешла к его груди и спине. Они были покрыты соединяющимися стальными пластинами, которые спускались до пояса его джинсов. Я потянулась к ширинке, чтобы увидеть, насколько далеко они тянулись, когда Ник поймал мою ладонь.

– Не тут.

Я удивленно подняла голову, а он тяжело дышал, лицо было румяным, но решительным.