Текст книги "Шоу Девочек (ЛП)"

Автор книги: Рэй Гартон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Он ждал полиции в квартире, соседней с Дорис. Миссис Шонесси, старая вдова, услышала его крики и подошла посмотреть, что случилось. Когда она увидела кровавую бойню, то взяла Бенедека за руку, провела его к себе, пробормотав слова утешения, затем уложила на диван и налила стакан скотча.

Приехал Райли, детектив Кеннет Райли. Они встречались до этого несколько раз, и всегда при довольно неприятных обстоятельствах. Райли не любил Бенедека, потому что тот был репортером, а журналисты мешали ему. Бенедек, как правило, не судил людей по их профессиям; он не любил Райли, просто потому, что Райли ему не нравился.

Однако, увидев тела в квартире, Райли выразил Бенедеку нехарактерное для него сочувствие.

– Мне... очень жаль, Уолтер, – сказал он, входя в квартиру миссис Шонесси.

– Да, спасибо, – хрипло ответил Бенедек.

Райли присел на диван рядом.

– Знаете, Уолтер, мне придется допросить вас, – тихо сказал он.

– Прямо сейчас?

– Ну, я бы хотел получить от вас как можно больше информации.

Вел ли себя Вернон Мэйси в последнее время странно? Существовали ли какие-либо бытовые проблемы между мистером и миссис Мэйси? Где сейчас может находиться мистер Мэйси?

Бенедек рассказал Райли все, что мог, особенно о странном поведении Вернона в последнее время и его посещениях "Шоу Девочек".

– Это было не характерно для вашего зятя? – спросил Райли.

– Вы шутите? Абсолютно не в его духе.

После паузы Райли осторожно поинтересовался:

– Думаете, он мог это сделать?

Бенедек посмотрел на него с недоверием.

– Мог? Разве это не так же очевидно, как гребаная погода, Райли?

– Ну, посмотрим. Сначала мы должны его найти. И собираемся начать с его места работы.

– Идите в "Шоу Девочек" на Таймс-Сквер.

– Да, туда мы тоже зайдем в конце концов.

– Идите туда в первую очередь, Райли.

Райли нахмурился, явно озадаченный настойчивостью Бенедека.

– О чем вы думаете, Уолтер? – твердо спросил он. – Если вы что-то знаете, лучше скажите мне сейчас.

Бенедек начал было говорить, но голос так и не вырвался наружу, и он, наконец, запил невысказанные слова еще одной рюмкой скотча. Он ни в чем не был уверен. Просто что-то чувствовал, но это ничего не значило.

Когда Бенедек не ответил, Райли встал и произнес:

– Мы также хотим связаться с его стоматологом. Вы не знаете его имени, не так ли?

Бенедек покачал головой.

– Зачем?

Райли замешкался.

– Они были, хм, укушены. Сильно. Медицинский эксперт считает, что они могли... истечь кровью до смерти, если... если не умерли сразу.

– Крови было не так много, – сказал Бенедек.

– Да, и это то, что поставило эксперта в замешательство. Идите домой, Уолтер. Мне придется поговорить с вами еще немного, но это может подождать до завтра. Давайте уладим все формальности и... Просто идите домой. Отдохните.

Но он пошел на Таймс-Cквер. Некоторое время шагал взад-вперед по тротуару напротив "Шоу Девочек", наблюдая. Ожидая увидеть знакомую коренастую фигуру, спешащую сквозь толпу. Но она так и не появилось.

Вскоре после его прибытия, около десяти тридцати, может быть, одиннадцати, он заметил молодого человека. Он выделялся из толпы, совершенно не походя на большинство клиентов, входящих и выходящих из "Шоу Девочек". Остальные выглядели как обычная клиентура стрип-клубов, возможно, немного нездоровая, изможденная и потасканная. Этот парень, однако, казался молодым и находился в хорошей форме; был ухожен и носил костюм. Когда он вышел, Бенедек заметил, что парень хромает, почти шатается. Затем он, казалось, приложил некоторые усилия, чтобы удержать равновесие, и зашагал вместе с остальными по тротуару.

Почему же, – подумал Бенедек, – респектабельный молодой человек, такой, как этот, посещает заведение, подобное «Шоу Девочек»?

Однако через несколько минут молодой человек был почти полностью забыт. Бенедек просто наблюдал, ожидая Вернона, курил, пил кофе, позволяя своему разуму блуждать.

Он зашел в китайский ресторан, потому что из его окна открывался хороший вид. Уолтер не был голоден, но все равно поел. Теперь он пожалел об этом.

Недовольство его расстроенного желудка было забыто, когда молодой человек вернулся. Он вошел внутрь, а через некоторое время снова вышел, шатаясь, как и прежде.

Ладно, – подумал Бенедек после того, как парень ушел, – один раз это нормально. Может быть, ему было просто любопытно. Но дважды в течение нескольких часов? Э-э-э-э. И почему хромает?

Что-то было не так.

Бенедек встал и вышел из душного ресторанчика. Он направился к углу и сошел с тротуара, чтобы пересечь улицу, зайти внутрь "Шоу Девочек" и посмотреть все самому. Но не сделал этого. Он не был уверен, почему, но это показалось ему не правильным. Пока нет.

Он долго смотрел на "Шоу Девочек". Даже когда стало смеркаться, Бенедек смотрел на черный занавес, пытаясь что-то разглядеть, когда кто-то входил или выходил. Но видел только тьму. И эта тьма вызывала странную тревогу.

Наконец он сдался, поймал такси и поехал домой.

В тот момент, когда он вставил свой ключ в замок, он услышал, как Джеки торопится пройти через квартиру, чтобы добраться до двери. Она стояла в проходе в красно-белом халате с выражением волнения на гладком, нежном лице. Распахнув руки, она обняла его. От нее пахло лавандовым банным мылом, чистым и свежим.

– Я все знаю, – прошептала она, положив голову ему на плечо. – Боже, я так испереживалась, что тебя весь день не было. Звонил Райли, – она отодвинулась и посмотрела ему в глаза, – чтобы проверить, нормально ли ты добрался до дома. Ты в порядке?

Он кивнул, закрывая дверь.

– Звонил Райли?

– Ага.

Бенедек усмехнулся.

– Ему следует быть осторожным. А то кто-то может подумать, что он хороший парень и все такое.

– Садись. Хочешь бренди? – спросила она, стаскивая его пальто.

– Да, пожалуйста.

Он посмотрел, как она выходит из гостиной, при движении халат развевался вокруг ее ног; преждевременно посеребрившиеся волосы мерцали в мягком свете квартиры. Через стереосистему тихо играл Шопен.

Он встретил Джеки Ласло на званном обеде, куда не хотел идти. Она рассказывала анекдоты про репортеров, когда узнала, что он репортер; он рассказывал анекдоты про гинекологов, когда узнал, что она гинеколог. Он попросил ее переехать в его квартиру одиннадцать лет назад, и с тех пор они жили вместе. Несмотря на то, что они относились друг к другу, как муж и жена, найти времени, чтобы официально заключить брак, у них не получалось.

– Вот, – сказала она, принеся бренди. – Что-нибудь еще?

– Нет, – oн отпил. – Просто побудь со мной.

Она взяла его за руку, сев на подлокотник кресла.

– Мне жаль, что это случилось, – произнесла она.

– Мне тоже, дорогая. Райли не сообщил, нашли ли они Вернона?

– Нет, не нашли.

– Ммм, – Уолтер откинулся назад, закрыл глаза и вздохнул, когда она начала нежно поглаживать его волосы.

– Думаешь, что он это сделал, а?

Бенедек кивнул.

– Господи Боже, что могло... – oна не закончила. – Может пойдешь спать, Уолтер?

– Чуть позже.

Он наслаждался вниманием, которое она оказывала ему. Обычно она была чем-то занята. А если нет, то был занят он. Чувствовать ее рядом было приятно.

Бенедек вспомнил молодого человека, ковылявшего из "Шоу Девочек", и подумал, вернется ли он туда завтра. Вероятно. Бенедек решил, что он тоже вернется и подождет его. И последует за ним.

– Ты хмуришься, – сказала Джеки.

– Да. Думаю.

– О чем?

– Ну... ты знаешь, я всегда говорил, что не верю в предчувствия?

– Ага.

– Черт бы меня побрал, но, по-моему, у меня как-раз появилось одно.

* * *

Лежа ночью в постели, уже после того, как дыхание Джеки приняло ритмичный характер, Бенедек никак не мог сомкнуть глаз, глядя в темноту. Он думал о Дорис и Дженис, о том, как Дорис волновалась, когда забеременела, какой любопытной была Дженис маленькой.

Прежде чем заснуть, Бенедек заплакал...

4

Стояла холодная ночь, и воздух, казалось, похрустывал. Сондра зажгла сигарету, загородив рукой пламя зажигалки, чтобы защитить его от ветра. Ладонь почувствовала тепло. Она прислонилась к стене на углу Восьмой и Сорок третьей улиц рядом с "Донат Хэвэн". Высокая и эффектная в черных чулках в сеточку, черной кожаной мини-юбке и серой меховой куртке, Сондра без труда приковывала взоры. Мужчины улыбались ей, и она улыбалась в ответ, вскидывая свои светлые волосы. Она кивнула мужчинам, которые замедлились, проезжая мимо.

Проходящий коротышка с большим носом посмотрел на нее и замедлил шаг. Через мгновение он обернулся и подошел, прислонившись к стене всего в нескольких футах от нее.

– Холодная ночь, не правда ли? – спросил он.

– Да, точно... – Сондра пожала плечами. – Вам надо найти способ согреться, понимаете, о чем я? – oна улыбнулась и затянулась сигаретой.

– Да, – на нем было длинное, горохово-зеленое пальто, руки засунуты глубоко в карманы. Ветер растрепал пряди волос по морщинистому лбу. Он быстро переместил свой вес с одной ноги на другую, стараясь не встречаться с ней взглядом. – Да, так сколько мне будет стоить согреться, а?

Сондра улыбнулась.

– Зависит от того, что вы хотите согреть. И как долго.

– Да? Ну... как насчет минета?

– Двадцать пять.

– Зол... – oн сделал паузу, отошел от стены и занервничал. – Золотой дождик?

Сондра немедленно отвернулась от него.

– Нет. Другой угол.

Мужчина сунул руки глубже в карманы и поспешил прочь, как будто его ударили.

– Взяла, – сказала Хильди, выходя из "Донат Хэвен". – Круллер^[1], верно?

Она являлась миниатюрной азиаткой с пурпурной полосой, спускающейся по длинным черным волосам на левой стороне.

– Да.

– У них был только с ванильной глазурью, – oна передала круллер, завернутый в салфетку.

Сондра выбросила сигарету и кусанула пончик. В течение почти часа она жаждала чего-то сладкого, одно из тех желаний, которые ноют, как нарывающий зуб. Жуя пончик, она пожалела, что взяла его; вкус напомнил ей последний раз, когда она видела свою дочь.

– Есть новости от Чейза? – спросила Хильди, снова залезая в пакет.

– Не-а.

Вытащив покрытую шоколадной глазурью палочку с заварным кремом, Хильди скомкала пакет и бросила его на тротуар.

– Что с ним, мать его, случилось? – раздраженно буркнула она. – Он должен был быть здесь сорок пять минут назад.

– Если достанет кокс, – напомнила Сондра. – Может у него не получилось.

– Да, – Хильди откусила кусочек палочки и замурлыкала от удовольствия.

Сондра посмотрела на круллер, вспомнив улыбку на лице Мэгги, когда та ела свой пончик два месяца назад. Сондра навещала ее в Коннектикуте, и они провели день вместе.

– Моя дочь любит их, – тихо сказала Сондра, улыбаясь.

– Не знала, что у тебя есть дочь, – пробормотала Хильди.

– Да. Мэгги. Ей шесть лет.

– Боже, это хорошо. И как она выглядит?

Сондра вновь откусила круллер и вытерла губы салфеткой.

– Кудрявые светлые волосы, большие голубые глаза. А умненькая! Она стала говорить задолго до того возраста, как это начала делать я. Конечно, меня не было рядом, когда все произошло; я работала на того урода Седрика. Пока кто-то не сделал милость всему гребаному миру и не воткнул нож в шею этого мудака, – в ее голосе послышалась горечь. – Его нашли в мусорном баке позади итальянского ресторана на Бродвее.

– Да. Слышала об этом.

– Лучшее, что случилось после изобретения пенициллина, – oна перевернула в руке недоеденный круллер. – Она живет с моей сестрой в Коннектикуте. Я имею в виду Мэгги. Я ненавижу свою сестру, а она ненавидит меня. Но она любит детей, поэтому я решила, что для Мэгги так будет лучше, – oна снова собралась откусить пончик, но передумала. – Я стараюсь навещать ее почаще.

Она завернула в салфетку серповидные остатки круллера и выбросила их.

Мимо прошли два молодых латиноамериканца, один из которых держал в руках портативную стереосистему, пульсирующую от мощного ритма. Оба улыбнулись Сондре и Хильди.

– Ты выбросила свой круллер, – сказала Хильди, обвивая губами край пончика.

Когда она отодвинула его от себя, кусочек заварного крема прилип к нижней губе, и она слизнула его кончиком языка.

– Больше не голодна.

– Эй, – прозвучал голос. – Мне понравилось, как ты ела.

Они повернулись и увидели подошедшего мужчину в дождевике, его глаза с улыбкой смотрели на Хильди. У него были вьющиеся волосы, редеющие кверху, и очень густые брови, спутанные с ресницами.

– Да? – проронила Хильди с ухмылкой.

– Да, – oн встал перед ней. – Думаешь, ты могла бы попробовать мою палочку с кремом?

– Если будешь себя хорошо вести, я съем всю твою чертову выпечку, дружочек.

– Да? – eго голова качалась вверх-вниз. – Да, конечно, я думаю, все будет нормально. Что скажешь, если мы немного пройдемся и поговорим об этом?

Хильди повернулась к Сондре и протянула ей свой пончик.

– Хочешь доесть?

Но прежде чем та успела ответить, мужчина ухмыльнулся и сказал:

– Нет, нет, возьми с собой, – его голова покачивалась, как надувной мяч на волнах прибоя.

– Увидимся, – бросила Сондра отходящей с мужчиной Хильди.

Она закурила еще одну сигарету и пошла по тротуару. Дул ледяной ветер, и ноги в чулках болели от холода. Ей было двадцать три года, но морщины вокруг ее глаз и рта, хотя и не глубокие, делали ее выглядящей старше тридцати.

– Эй, детка, – произнес невнятный голос.

К ней подошел толстый растрепанный мужчина лет пятидесяти. Когда он находился еще в нескольких футах от нее, она уже учуяла запах джина в его дыхании и на передней части пальто.

– И что ты делаешь на таком холоде, а?

– Жду свой лимузин, спасибо, – oна вернулась к стене.

– Ой, да ладно, дорогуша. Сколько? Двадцать баксов? У меня есть двадцать долларов.

– Извини.

– Ну давай, детка.

– Проходи.

– Ты же не собираешься меня отвергнуть, а?

– Иди спать и трахай себя сам, друочек, – отрезала она.

Он смеясь качнулся по направлению к ней.

– Сам не могу с этим справиться, – oн хихикнул. – Нужна чья-то помощь. Может дашь мне руку? – oн шагнул вперед и потянулся к ее руке.

– Эй, эй! Отвали!

Он закатился напряженным хриплым смехом.

– А то что, милая, вызовешь копов? – eго смех перешел в кашель, и через мгновение он согнулся, держась за живот. Он сплюнул, затем распрямился и сделал еще один шаг к ней. – Давай, детка, давай немного...

– Извините.

Сондра обернулась, услышав глубокий, чистый голос. Поразительно высокая фигура стояла рядом с углом здания, скрытая в тени, руки мужчины были засунуты в карманы длинного черного пальто.

– Ты вроде сказал, что попробуешь найти себе компанию в другом месте? – сказал он пьяному голосом, чуть громче шепота.

Пьяный раздраженно махнул рукой.

– О, отвали, я просто хочу немного развлечься. Кто, черт возьми, ты думаешь, ты...

– Пошел. Прочь.

Пьяный выпрямился, выпятив челюсть.

– Это свободная страна, приятель. Я делаю что хочу, черт возьми...

Мужчина шагнул вперед, схватил пьяного за грязное пальто и рубашку и, оторвав от земли, прислонил к стене здания так, что его ноги оказались тяжело болтающимися в нескольких дюймах над тротуаром.

– Я сказал, уходи. Сейчас же.

Человек отпустил пьяного, и тот рухнул на тротуар. Затем вскочил на ноги и отшатнулся от них, пробурчав ругательства.

Мужчина повернулся к Сондре и вышел на свет.

– Ну, – произнесла она неуверенно, – полагаю, я должна сказать спасибо.

– Нет проблем.

Сондра положила руку на бедро и посмотрела на мужчину с полуулыбкой.

– Итак, могу я что-нибудь сделать, чтобы отблагодарить вас? – спросила она.

– Может быть, – сказал мужчина, медленно кивая. – Почему бы нам не прогуляться?

Он подошел поближе и протянул руку.

Сондра слегка прищурилась, разглядывая его. Очень высокий, тонкие красновато-коричневые волосы, падающие почти до плеч, бледная кожа.

– Куда? – спросила она.

– Всего несколько кварталов.

– Вы еще не ответили на мой вопрос.

– Ну, вообще-то, не для меня.

– Не для вас, хм. Извините. Пусть ваш друг сам придет ко мне.

– Это подруга. И она никуда не выходит.

– Ах подруга? Ну, это интересно. Так кто же она, калека? Я не обслуживаю ампутантов, ничего такого.

– Она в отличном физическом состоянии, я тебе обещаю.

– Да?

Роджер улыбнулся странно темными губами. Он все еще держал руку перед собой, ожидая, когда она возьмет ее.

– Ну, – сказала Сондра, оглядываясь, – видишь ли, я здесь с подругой. Она скоро вернется, и забеспокоится, где я.

Роджер сунул руку в карман.

– Я могу очень хорошо заплатить, – oн вытащил пригоршню купюр.

– О, Господи, приятель, почему бы тебе просто не подбросить деньги в воздух и не посмотреть, сколько внимания мы привлечем?

Он убрал деньги обратно в карман.

– Извини, – тихо сказал он.

Сондра положила руку на бедро, откинула волосы другой рукой и произнесла:

– Ты уверен, что тебе это не надо? Ты, хм... – oна улыбнулась. – Ты довольно интересный, понимаешь? Ты мне нравишься.

Он слегка покачал головой.

– Для подруги.

Она вздохнула и снова оглянулась, высматривая Хильди.

– Ладно, блин, – oна прищурилась. – Идет, но деньги авансом, хорошо?

– Конечно, – oн протянул руку и вложил несколько купюр в ее ладонь. – Двести долларов?

Она моргнула.

– Боже, у тебя, должно быть, горячая подруга, – oна сунула деньги в свою сумочку. – Хорошо, куда?

– Прямо.

Она пошла с ним через улицу, вдоль тротуара, их ноги мягко стучали по мокрому цементу.

– Так что предпочитает твоя подруга? – спросила она. – Знаешь, я не все делаю.

– Сосание.

– Сосание, да? Двести баксов только для того, чтобы я пришла и пососала ей?

Он лишь слегка повернул к ней голову, приподняв одну щеку в нежной улыбке.

– Нет. Она пососет.

Пройдя несколько кварталов в молчании, Роджер остановился перед маленькой черной витриной с мигающей надписью: "ШОУ ДЕВОЧЕК".

– Эй, эй, подожди секунду, – закричала Сондра. – Это же пип-шоу.

– Моя подруга находится здесь, – ответил он, подводя ее к занавеске.

– Нет, – oна остановилась. – Э-э-э-э. Мне не поздоровится, если я войду в подобное заведение со своими штучками. Что, она хочет, чтобы я пошла с ней в одну из этих грязных кабинок или что-то в этом роде? Менеджер обосрется кирпичами, если я зайду туда.

Он снова улыбнулся.

– Она и есть менеджер.

Сондра стояла возле черного здания и думала о двухстах долларах в своей сумочке.

– При первых признаках проблем, – сказала она, – я убираю отсюда свою задницу.

– Устраивает, – произнес Роджер.

Он взял ее за руку и провел через занавеску.

– Боже, – выдохнула Сондра, – здесь абсолютно темно.

– Просто иди со мной.

Она протянула руку и почувствовала холодные ржавые прутья, затем стену. Сразу за решеткой Роджер открыл дверь и дал ей пройти. Она услышала, как дверь захлопнулась, и щелкнул замок. Сондра ощутила присутствие кого-то третьего в темноте рядом с ними. Она принюхалась; пахло чем-то сладким. Она услышала, как Роджер с кем-то говорит шепотом, но не смогла разобрать его слова. Последовал неразборчивый ответ. Сондра на мгновение закрыла глаза, затем снова открыла их. Темнота медленно рассеивалась. Она смотрела сквозь зарешеченное окно на занавеску, под которой только что прошла; свет снаружи проникал через узкую часть в шторах.

– Иди сюда, – сказал Роджер, не отпуская ее руки.

Он провел ее через другую дверь; ее петли скрипели подобно смеху старухи. Дверь захлопнулась за ними. Теперь рядом с ними определенно кто-то находился, кто-то, стоящий позади Сондры справа от нее.

Роджер отпустил ее руку и отошел от нее. С щелчком включилась маленькая лампочка на торцевом столике у стены, бросив пучок мягкого света на грязный пол. Сондра оглядела крошечную комнату; Роджер стоял у лампы, глядя на кого-то через плечо. Она повернулась и увидела силуэт в темноте. Без лица. Тень, отброшенная никем. Роджер улыбнулся ей, затем обратился к фигуре позади Сондры.

– Мне уйти?

– Да, – ответил голос из темноты за спиной Сондры. – Я выпущу их, когда закончу.

Это был женский голос, глубокий и проникновенный, возможно, с акцентом, незнакомым Сондре.

Она услышала царапанье, будто котенок скребся в дверь. Сначала она подумала, что звук доносится из-за двери позади нее. Затем поняла, что источник находится в комнате с ними. Не совсем в комнате, но... где-то под полом.

Кивнув темной фигуре, Роджер повернулся и вышел, улыбнувшись Сондре, прежде чем закрыть за собой дверь.

Слабое царапанье переросло в интенсивное скрежетание по дереву.

Сондра повернулась к женщине, скрытой в темноте. Впервые за долгое время Сондра испугалась, и когда она заговорила, ее голос дрожал.

– Слушай, – сказала она, – мне не нравится все это, понимаешь, о чем я? Не обижайся, но я вот, что скажу. Давай я верну двести долларов и просто уйду. Как насчет этого?

Женщина продолжала стоять, сливаясь с темнотой вокруг себя, неподвижная и невозмутимо молчаливая.

– Хорошо? – спросила Сондра, неуверенно улыбаясь.

Царапанье стало стуком.

Женщина вошла в круг света, излучаемый лампой, и после этого Сондра могла видеть только ее глаза. Глубокие красные очи, приковавшие и державшие ее взгляд. Несколько мгновений она не видела никаких других частей лица женщины, кроме этих двух огромных, всеобъемлющих глаз.

– Ты очень красивая, – сказала женщина, ее голос был таким же тихим, как и мысль, наполненная желанием. – Выглядишь очень здоровой и мягкой. Желанной.

Сондра не могла говорить. Она не могла двигаться. Она даже не была уверена, что дышит.

– Я рада, что Роджер нашел тебя, – продолжила она, делая еще один шаг вперед.

Сондра поняла, что женщина раскрыла для нее объятия. Не в силах сопротивляться, она подошла к ней. Когда руки женщины коснулись ее плеч, Сондра разглядела ее лицо. Она увидела белую, белую плоть, серебристые волосы, обрамляющие вытянутое лицо, узкие вздернутые уши, плоский нос, губы, и когда женщина жадно улыбнулась, Сондра увидела ее длинные, тонкие и острые зубы, с которых капала слюна.

Стук под полом превратился в какое-то безумие. Последней мыслью Сондры было воспоминание о дочери; ее последним ощущением стал рот женщины, прижимающийся к ее горлу...

* * *

Потом она медленно встала, из ее рта капало. Она провела длинными пальцами по губам, затем облизнула их. Протянув руку, она выключила лампу. Ей было удобнее в темноте. Темнота казалась прохладной и успокаивающей.

Она прислонилась к стене на мгновение, чувствуя, как возвращается ее сила, приливает теплота к глазам, вызывая ощущение, будто они светятся в темной комнате. Она чувствовала себя цельной, сильной, удовлетворенной.

Она наклонилась вперед и отворила засов на полу, затем еще один. Обхватив пальцами плоскую ручку, она подняла люк и отступила в сторону.

Они неуклюже начали подтягиваться скрученными руками и бугристыми пальцами. У некоторых из них отсутствовала плоть на кончиках пальцев, а из рваной кожи торчали кости.

Другие прибывали снизу, их крылья с перепончатыми венами мягко хлопали, когда они порхали у потолка, их красные глаза блестели в темноте.

Все они были каким-то образом изуродованы, согнуты, искалечены. Они роились над неподвижной фигурой на полу, их зубы и когти рвали плоть, их шершавые языки наполняли комнату тихими, влажными звуками, когда они питались тем, что осталось от крови девушки.

Она молча прошла через комнату в дверь, тихо закрыв ее за собой. И снова села в клетке, сливаясь с тьмой за решеткой, довольная и ожидающая.

5

– Боже мой! – взвизгнула Кейси, покатываясь от хохота. – Не могу поверить, что она действительно сказала тебе это! Ты, ты... – oна умолкла, пытаясь справиться со смехом. – Ты уверен, что она имела в виду именно это?

– Конечно, именно так это и прозвучало, – ответил Дэйви немного хриплым голосом. Он лежал на диване в старом сером спортивном костюме. Кейси сидела по-индийски на полу, повернувшись к нему, держа на коленях белые коробки с китайской едой. Телевизор был включен на маленькой громкости. В темноте комнаты черно-белые кадры "Чёрного кота" бросали мерцающие отблески на Кейси и Дэйви. – Теперь-то мы знаем настоящую причину, почему Чеда назначили на эту должность.

– Ну, – сказала Кейси с горечью в голосе, – я знала, что это вовсе не потому, что он заслужил повышение. Я даже не думаю, что он осознает, чем занимается половину рабочего времени, ведь все его мысли заняты этим проклятым баром для одиноких, где он тусуется каждый вечер.

– "Тренч"?

– Да. Отстой. Интересно, знает ли мисс Шуман, что ее маленький подопечный гуляет и развлекается со всякими вертихвостками по несколько раз в неделю? Во всяком случае, Чед – именно то, что нужно издательству "Пенн". Он не прочитает больше двух страниц действительно хорошей рукописи, если его не заставить. Ты знаешь, я прочла статью о фокуснике и искалеченной девушке. Хорошая история. Подожди, ее где-нибудь опубликуют, – oна сунула в рот лапшу и зажевала, улыбаясь Дэйви. – Ты поступил правильно.

– Да, – согласился Дэйви. – Я тоже думаю, что поступил правильно. Просто не знаю, что сейчас делать.

– Не беспокойся особо об этом.

– Ну, теперь, когда Бет ушла... Она помогала с арендой и прочим. Немного, но, давай посмотрим правде в глаза; понимаешь, на продаже билетов в этом отстойном кинотеатре особо не зажируешь. Но это было хоть что-то. Мне придется побыстрее съехать отсюда, чтобы я мог, по крайней мере, купить каких-нибудь продуктов. Может, если бы я сделал это раньше... может, она бы не ушла.

– Эй, дружище, – отрезала она, – не начинай старую песенку. Если она ушла именно из-за этого, тебе будет лучше без нее. Вообще, мне наплевать, почему она ушла, но тебе все равно будет лучше без нее, – oна подняла коробочку. – Уверен, что не хочешь? Вкусно.

Дэйви посмотрел на коробочку с лапшой, овощами и соусом, и его живот слегка спазмировало. Он чувствовал себя не очень хорошо с момента, как вернулся домой; аппетит отсутствовал с утра, и он весь день не ел. При мысли о еде начинало мутить.

– Уверен, – ответил он. – Небольшие проблемы с желудком.

Кейси наклонилась вперед и, прищурившись, посмотрела на него.

– Ты выглядишь немного бледным. Может поешь немного супа? Хоть чуток еды.

Он покачал головой.

– Нет, спасибо.

– Получишь много витамина С, – предложила она, кладя в рот еще кусочек.

– Спасибо, мамочка.

– И не будь умником. Ты должен быть в форме, если собираешься искать работу. Никто в здравом уме не наймет тебя, если ты выглядишь анемично.

Он усмехнулся, глядя на телевизор.

– Знаешь, я, наверное, буду скучать по трэшу, творящемуся в "Пенн".

– Не смеши меня.

– Нет, правда. Иногда было прикольно. Кое-что. Из рукописей я узнал много странных вещей. Как проникать в охраняемые здания, как защищаться с помощью карманной расчески. Как взрывать машины шариками для пинг-понга, и...

– Вау, подожди минутку. Шариками для пинг-понга?

– И жидкостью "Драно" для прочистки труб.

– Прикалываешься?

– Не-а.

Она взяла еще кусочек, затем отложила коробку в сторону, с интересом наклонившись к Дэйви.

– Ладно. Верю. Как можно взорвать машину шариками для пинг-понга и "Драно"?

– Берешь шарик для пинг-понга, закачиваешь в него шприцом немного "Драно", затем бросаешь его в бензобак автомобиля своего любимого коммуниста-безбожника, и... бум! – oн широко развел пальцы.

– Да ладно. "Драно" взрывается?

Он пожал плечами и повернулся к ней.

– Какая-то химическая реакция. Бензин через некоторое время растворяет шарик для пинг-понга – таким образом, у хорошего парня есть достаточно времени, чтобы унести задницу – затем, когда "Драно" и бензин смешиваются, все взрывается. Подойдет любой нефтяной дистиллят. Я, – он прикрыл рот ладонью, зевая, – не знаю. Вычитал это в одной из этих "настоящих" приключенческих историй.

– Ну, это, конечно, тебе пригодится, если ты когда-нибудь займешься терроризмом.

Они оба усмехнулись.

Борис Карлофф и Бела Лугоши играли в шахматы на жизнь молодой пары, которая забрела в огромный особняк Карлоффа в стиле ар-деко.

После нескольких мгновений молчаливого просмотра фильма Кейси повернулась к Дэйви и, пока серый свет мерцал на его приятном лице, посмотрела в его отяжелевшие глаза. Заметив ее взгляд, Дэйви спросил:

– Что?

– Ничего. Просто думаю.

Он подождал, но она продолжала смотреть на него, мягко улыбаясь.

– Ну?

– Я просто подумала, что... я отчасти рада, что Бет ушла.

Дэйви несколько раз моргнул. Он привык к ее шуткам по поводу выбора подруг, но теперь ее тон был серьезным. Искренним.

– Прости, – произнесла она, качая головой. – Наверное, это не самая приятная вещь, которую я хотела сказать. Как бы я к ней ни относилась, я знаю, что она что-то да значила для тебя. Но, да, это так, черт возьми! Думаю, мои причины весьма эгоистичны, но это то, что я сейчас чувствую.

– Хорошо, и какие же твои причины?

– Ну, с одной стороны, она приносила тебе много душевных страданий. Но я также думаю, что, возможно, теперь у нас с тобой будет немного больше... времени вместе.

Дэйви немного распрямился.

– По-моему, ты хочешь сказать кое-что еще. Продолжай.

Она поежилась, взяла еще один кусочек еды, отложила коробку в сторону и подвинулась ближе к Дэйви.

– Что случилось между нами, Дэйви? – внезапно спросила она, ее голос был таким тихим, что он с трудом мог расслышать. – Я имею в виду тот день, который мы провели вместе, прогуливаясь по парку, придумывая истории обо всех бездельниках и дамах с сумками, гоняясь за голубями, а затем, когда мы вернулись сюда, то провели ночь вместе... это было чудесно, Дэйви. Я серьезно. Это. Было. Чудесно. А потом мы никогда не говорили об этом, не продолжали, как будто ничего и не произошло. Что мы сделали не так?

Дэйви некоторое время смотрел на нее, надеясь, что она продолжит.

– Я действительно не знаю, – наконец сказал он.

– Я тоже не знаю, что делает ситуацию еще более глупой и разочаровывающей! Тебе не нужно было возвращаться к Бет, и мне не нужно было спокойно сидеть в стороне и наблюдать, задаваясь вопросом, сможешь ли ты когда-нибудь снова прийти в себя!

Он вздохнул, но ничего не ответил.

– Во всяком случае, теперь она ушла, ты свободен, и все такое прочее, и... если тебе интересно... я бы хотела, ну, я думаю, что мы... блин, я не знаю, как сказать. Знаешь, я даже не планировала говорить на эту тему, – на ее лице застыло выражение решимости, и она произнесла, – Дэйви, тебе интересно? Да или нет.

Он почти рассмеялся от интонации, будто она выкладывала карты на стол.

– Кейси, – сказал он, – прости. Извини, если я заставил тебя чувствовать...

– Не извиняйся! – огрызнулась она, приблизив свое лицо к нему так, что он почувствовал запах китайской еды в ее дыхании. – Сейчас все закончилось, и у нас есть еще один шанс. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на извинения. Так что ты скажешь?

Дэйви наконец засмеялся. Мягко.

– А ты крепкий орешек, – сказал он.

– Мамочка Торн не дура.

Он сел на диван, и она подошла к нему, ожидая реакции.

– Должен признать, Кейси, я немного озадачен. Я имею в виду... Я не совсем твой типаж, не так ли?