Текст книги "Записки журналистки"

Автор книги: RePack Diakov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Меня мутило. Теперь я долго не смогу смотреть на мороженное без содрогания.

За то время, что покоряла капризную журналистику, казалось, научилась разделять две личности в себе. Журналиста и простого человека. Иначе никак. Человек не может спокойно смотреть на чужое горе, журналист же – обязан.

Андрей Иванович, завкафедры журфака часто любил ставить нас перед выбором еще во время учебы:

– Представьте, что вы прибыли на место пожара, – преподаватель обводил хитрым взглядом аудиторию, – горит, предположим, пятиэтажка. Вы, как спецкор местного телеканала, включаете камеру и снимаете шикарные кадры: бушует пламя, дым застилает глаза, доблестные пожарники борются со стихией. Пока камера записывает, а уши заложило от воплей толпы, на последнем этаже из открытого окна кричит девочка. Маленькая, белобрысенькая такая, с пухленькими щечками.

Андрей Иванович на самом интересном моменте всегда замолкал, словно что-то припоминая, и через несколько секунд встряхивался новым залпом рассказа.

– Пламя вырывается из окна, пытается облизать девочку и… Ребенок прыгает. Что сделаете вы? – преподаватель понизил тон, но его голос все равно звучал оглушительно. В аудитории стояла мертвая тишина. – Будете продолжать снимать и делать свою работу или же ринетесь ловить ребенка?

Подобные вопросы всегда ставили меня в тупик.

Группа делилась на два лагеря. Приверженцы одного кричали, что главное не потерять человечность и моральные принципы прежде всего. Другая же стояла на защите профессионализма, мол, всех не спасешь, а раз назвался груздем – полезай в кузов.

Андрей Иванович не поддерживал ни ту, ни другую группу. Помнится, однажды я набралась смелости, чтобы задать ответный вопрос:

– А как поступили бы вы?

Андрей Иванович грустно улыбнулся, почесал затылок, довольно долго сохраняя интригующее молчание:

– Честно? – он красноречиво выгнул бровь. – Не знаю. Но только трезвый ум и холодное сердце помогают не сгубить профессионализм во время различных ЧП.

А стать профессионалом было моей заветной мечтой.

Запахло свежей травой. Это надрывно жужжа, за газонокосилкой корпел рабочий у домоуправления через дорогу.

Мысли собрались где-то в районе затылка и противно зудели тупой болью. Никак не покидало чувство, что «Писака» откуда-то заранее знал о том, что будет на площади. Неужели все спланировано?

– Акстись, Машкова! – хмыкнула вслух. – Подобие мелкого теракта, чтобы насолить пломбирному королю? Да кому он сдался этот пломбир! Не смеши людей. Так хочешь получить сенсацию, что уже выдумываешь откровенную ерунду!

Дойдя до автобусной остановки, обессиленная, я почти упала на потертую лавочку. Ноги гудели так, что чувствовалась даже вполне себе реальная вибрация в районе ягодиц Я не сразу сообразила, что это смартфон, который я поставила на беззвучный.

– Слушаю.

– Бро, выручай! – прокричал Мишка в унисон с шипением, лязгом и стуком, что раздалось фоном.

Я немного отодвинула мобильник от уха.

– Что это за адский шум?

– Что? – мощный гудок заглушил голос братца. – Я на заводе! Здесь такое творится! Ты не представляешь просто! Техника сошла с ума!

– В смысле сошла с ума?

– В прямом! Здесь, – в трубке противно зашипело, – … вот так вот. Представляешь? – стараясь перекричать лязг, надрывался Чиж. – Выручи меня! Через полчаса к местному СИЗО подвезут Алексея Дементьева. Надо сделать парочку кадров, а я здесь еще надолго.

– Но это на другом конце города! – возмутилась я. – И я не фотограф! Да и фотоаппарата у меня нет с собой!

К остановке подъехало маршрутное такси. Довольно улыбнувшись, я направилась к микроавтобусу. Перед глазами прямо-таки замаячил удобный домашний диван и вентилятор. Ух и хочется отлежаться!

– И вообще я почти дома! – злорадно улыбнулась.

– У тебя есть смартфон, который я подарил к Рождеству! Он отлично заснимет физию этого урода!

Вот паршивец! Подарок свой припомнил.

Низко это, Чижик, даже для тебя!

– Через полчаса! Не опоздай! – выкрикнул братец.

– Но…

Послышались короткие гудки.

– Блеск! – взмахнула руками я.

Теперь еще тащись к СИЗО в такое пекло!

Что за день сегодня? Дорогу никаким кошкам не перебегала, мусор не выносила, соль не просыпала. Меня кто-то проклял?

Уныло посмотрев вслед уезжающей маршрутке, я поплелась через дорогу к подземке.

Наградил же Бог братцем!

***

Единственное, что радовало в этой незапланированной поездке – ощущение прохлады. В метро гулял ветерок.

Я довольно улыбнулась, почувствовав, как встречный поток воздуха охлаждает пылающие щеки. Радость длилась недолго. Как только электричка остановилась, толпа подхватила и прямо-таки внесла меня в вагон.

Духота накрыла плечи тяжелым пледом.

Отсапываясь, я уцепилась за поручень. «Живое море» волновалось при каждом движении вагона. Вскоре не чувствуя пальцев от напряжения, я старалась остаться внутри и не быть выброшенной на перрон каждый раз, когда «море» выливалось в просторы подземки.

Необходимая станция расположилась на центральной ветке движения. Электрички этого маршрута никогда не пустовали. Но разве Чиж подумал, как я, уставшая и голодная, буду добираться в час пик, задыхаясь в вагоне?

Братец никогда не отличался пониманием или сочувствием. С его стороны не совсем наплевательское отношение можно было принять за настоящее чудо. Даже в тот год, когда мы остались без родителей, Чиж не горевал.

Вечеринка за вечеринкой, девки, выпивка – вот так он соблюдал траур. А ведь всего-то неделя прошла после похорон!

Помню, все чаще тогда я ловила себя на мысли, что лучше бы в той злосчастной машине был брат, а не родители. Именно в тот год понимание между нами дало значительную трещину…

К СИЗО я пришла заранее, взмокшая, разморенная жарой, но живая. Слава тем, кто выдумал метро. Отлично экономит время. Правда в ущерб нервам, но когда счет опозданию идет на минуты, собственные нервы отходят на второй план.

Первое, что заставило издать стон огорчения – лавочек не было!

Ноги уже возмущались вовсю, просто невыносимо гудели от усталости. Обморок же никак не входил в мои планы. Не хотелось пропустить ничего интересного, раз уж я сюда заявилась.

Выбрав приземистую яблоньку почти у кромки проезжей части, я присела на газон, выпрямив ноги. Ноющие мышцы не давали полностью расслабиться. Но жизнь показалась ярче, чем парой минут ранее.

Вот бы мне кто еще бутерброд пожаловал… Желудок прилип к позвоночнику, корчась в голодных спазмах.

За огромными серыми воротами, скрывающими дом правосудия от любопытных глаз, возможно было разглядеть немногое. Лишь несколько безликих этажей кирпичного здания и колючую проволоку, что извивалась по периметру заграждения.

– Свободно?

Широко улыбаясь, надо мной навис молодой парень в полицейской форме. Совсем «зеленый», как говорят про таких более опытные оперы.

– Как видишь.

– Очень хорошо, а то это пекло меня вконец доконает.

Я не одна такая!

Парень опустился на землю, тяжело привалившись к стволу яблони. Пришлось немного отодвинуться, чтобы наши локти не соприкасались. Настойчивый жар, исходящий от его тела, раздражал.

– Я, кстати, Андрей.

– Кстати, Аня, – уныло кинула я, не поворачивая головы.

– Журналистка?

– На лбу написано?

Голод и усталость паршиво влияли на мое настроение.

Андрей неопределенно хмыкнул. Я скосила глаза, парень отер пятерней высокий лоб, оттянув тугой воротник рубашки, подул внутрь.

– Да вас тут сегодня, как грибов после дождя. Не трудно было догадаться. Начальство бушует. Всех построило, будто президент к нам едет, а не очередной урод. На улицу вот выгнало – следить за порядком.

Собратьев по перу на территории, прилегающей к СИЗО и, правда, собралось прилично. Материал эксклюзивным не будет. Чиж ничего не потерял бы без фоток. Зачем только припахал?!

– Не понимаю, что такого в этом Дементьеве? – вслух удивилась я. – Обычный убийца.

– Ты боишься монстров? – внезапно спросил парень.

– Хм-м? – не поняла вопроса. К чему эта загадочность?

Андрей сцепил пальцы в замок. На его лице отразилось презрение.

– Ты в детстве боялась монстров, что неприятно шепчутся в спальне? Когда вечером запрыгиваешь на кровать и боишься пошевелиться, чтобы он не учуял твой запах.

Кажется, кто-то пересмотрел ужастиков. Я никогда в монстров не верила и фильмы такого жанра не смотрела. Ну маньяки, убийцы – это понятно. Какая-то мистика? Увольте! Все ужасы творят сами люди.

Полицейский вгляделся в мое лицо и вдруг широко улыбнулся. Напряжение, что сквозило в каждой его черте – спало.

– Ладно, не парься. Не совсем удачно выразился. Просто понимаешь, Дементьев из разряда таких вот монстров. В которых не веришь до того момента, пока тебя не утащат за ноги под кровать.

Я нахмурилась, пытаясь понять то, к чему он клонит.

Все мои познания об Алексее Дементьеве заключались в трех словах: «Подозреваемый под следствием».

Пару раз я краем уха слышала что-то в редакции, но из-за сверхзанятости просто не заостряла внимания. Телевизионные новости же были непозволительной привилегией для того, кто каждую минуту землю из-под себя рвал, дабы суметь заработать необходимый авторитет и вес в профессии.

Андрею удалось невозможное. Пробудить во мне уснувшее было любопытство.

Я подсобралась, облизала пересохшие губы и как можно более безразличней кинула:

– Суда еще не было. А значит, виновность не доказана.

– Да на нем больше тридцати эпизодов! – вскинулся парень. – И это только за год!

Попался!

Несколько ранее приметив отсутствие специальных нашивок на форме, я предположила, что Андрей не дослужился даже до сержанта. И, видимо, не прогадала. Тертый калач в этом деле ни за что бы так легко не повелся на мою простенькую провокацию.

Надеясь, что удача все еще ко мне не булками, я попробовала закинуть удочку глубже.

– Презумпцию невиновности так же еще никто не отменял. К тому же, – я послала пристальный взгляд в раскрасневшееся лицо парня, – все мы знаем, как умело добиваются признания в твоих кругах.

– Да ты что?! – Андрей поперхнулся возмущением. – Дементьев, мать твою, садист, каких поискать надо! Манипулятор! Нам вообще повезло, что удалось его поймать. Он еще и после убийств забавлялся с жертвами. Некрофил, хренов.

Я присвистнула.

Андрей замолк, нахмурился, уставившись в пустоту.

– Ты это специально, да? – повернулся он. – Спровоцировала?

На его лице мне удалось прочесть массу эмоций от банальной злости до почти детской обиды.

Я закусила нижнюю губу. Верка на моем месте наверняка бы кокетливо улыбнулась и промурлыкала что-то вроде «не волнуйся, котик, я тебя не выдам».

Я же совершенно не умела кокетничать.

Пришлось нагло соврать.

– Иначе, ты бы ничего мне не рассказал. Но я всего лишь внештатный фотограф малотиражки, статьи писать не умею. Так фоткаю, когда просят.

Напряжение, что заметно сковало спину Андрея, пропало. Отлегло от сердца, хотя чувствовать паршивой овцой я себя не перестала.

– Сам не понимаю, как мог выложить тебе такое, – замялся он. – Всего месяц как перевелся сюда из П. К-ого района. Жаль запороть карьеру, не успев ее начать.

– Я никому не скажу, – скрипнула зубами я.

Андрей просветлел.

– Спасибо.

Вглядываясь в его простецкое лицо, я отчетливо поняла, что за такие поступки ад мне обеспечен.

Я ведь не только расскажу, но и собираюсь забабахать такой материал, чтобы у Йогана зубы заныли от зависти!

Две стоящих статьи на меня маленькую! Да сегодня явно мой день! В кои-то веки.

Андрей вскочил на ноги так быстро, что я не сумела уловить момента, когда его добродушное лицо исчезло из виду.

– Пора, – он одернул рубашку и побежал в сторону ворот.

Там уже собралось с десяток человек в форме. Журналисты в нетерпении кучковались недалеко от полицейских. Я недоуменно оглянулась, медленно встала и включила смартфон в режим фотосъемки. На всякий случай.

Ничего не происходило. И почему они так напряглись?

Совсем рядом послышался скрип шин. УАЗик припарковался в паре метров от моей яблоньки. Сухопарый полицейский с тонкой ниткой черных усов распахнул заднюю дверцу авто. Его напарник, пухлый и приземистый, цепко ухватил Дементьева за наручники, и едва не силком выудил из машины.

Немного скрывшись за стволом яблони, я пристроила удобнее смартфон и сделала пару фото. «Некрофил» щурился, подставляя лицо солнцу, и улыбался.

Есть такой тип людей, на которых всегда хочется смотреть. К таким я неизменно относила Веру, Йогана, а теперь и… Дементьева.

Темные пряди волос слиплись и блестели неопрятными завитками. Загорелое лицо выражало столько спокойствия и уверенности, что можно было лишь позавидовать. Темная щетина придавала образу преступника еще большей загадочности. Я нахмурилась, сделав ряд снимков.

Дементьев улыбался, широко и открыто. Как будто он шел не по битому асфальту в СИЗО, а под бликами софитов, как минимум по красной дорожке за Оскаром. Вот только Оскар не дают за серию убийств.

Странно, но мое внутреннее чутье молчало.

Встреть я этого мужчину на улице – ни за что не поверила бы, что он способен совершить что-либо дурное. Разве что таракана пристукнуть тапком. И то случайно.

– Шевели ластами! – поджарый опер пихнул Дементьева в бок.

Подозреваемый споткнулся, дернулся. Светло-серая, потемневшая от пятен пота, ткань футболки плотно облепила его грудные мышцы. Посмотреть было на что.

Как в дурацких анекдотах, маньяк оказался действительно сексуальным.

Дементьев хмыкнул, поднял глаза и уставился немигающим взглядом прямо на меня.

Я что сказала это вслух?!

Ой-йошеньки!

Позвоночник оккупировала противная дрожь. Привычно нажав кнопку «сфотографировать», я вздрогнула. Мужчина довольно улыбнулся. Казалось, он способен гипнотизировать взглядом, как заклинатель змей.

– Э-эй! Пшла отсюда! – зло гаркнул «поджарый».

Я встрепенулась, мгновенно спрятала смартфон в задний карман джинсов, еще отберут!, и отступила на два шага вправо, выходя за кромку бордюра на шоссе.

– Горько! Горько! – раздалось где-то за спиной.

Недавно в зеленом доме напротив СИЗО расположился ЗАГС. Старое здание на Одесской готовили под снос, а лучшего места для проведения бракосочетаний, видимо, не нашлось.

Очень символично получилось. Зеки, наслаждаясь последними мгновениями свободы, смотрят на свадьбы, а женихи прощаются с ней, цепляясь взглядом за СИЗО.

Мда-а. Проза жизни.

– Горько! Горько! Раз, два… восемь, – продолжал надрываться хор веселых голосов.

Конвоиры, подталкивали Дементьева в спину, тот же вполоборота вывернулся, чтобы не потерять меня из виду. И что этот упырь так уставился?

– Анна!

С трудом отлепив от темных глаз Дементьева взгляд, я обернулась. На той стороне дороги, стоял «Писака».

Ох, ничего себе! Очередное совпадение?

– Вы не хотите задать мне пару вопросов? – прокричал он и помахал.

Очень хочу!

А ведь наглости этому типу не занимать! Любопытство всколыхнулось с утроенной силой. Пожалуй, я пристану на его заманчивое предложение. Тем более что пары фоток Чижу хватит с лихвой.

Не спуская глаз с «Писаки», я дошла до половины дороги, когда прогремел первый выстрел. Послышался истошный визг шин, звон бьющегося стекла и крик.

Я присела.

Почти перед самим носом пролетел микроавтобус.

Крепкая рука схватила меня за шиворот, силком поднимая, – ноги совершенно не слушались – и, поволокла в неизвестном направлении.

Просвистел новый залп выстрелов.

– Стой, с*ка! Не уйдешь!

– Петрович, ты как?! Жив?

– Ванечка! Ванечка! Очнись!

Крики сплелись в ужасающий вой. Страх превратил меня в камень: ни сглотнуть, ни вздохнуть.

Выстрелы смолкли так же мгновенно, как и начались. Что это вообще было?!

– Анна, у вас просто талант попадать в неприятности, – прошелестел над ухом знакомый голос, возвращая меня в реальность.

«Писака» укоризненно покачал головой. Его грудь под тканью пиджака тяжело вздымалась. Он дотащил меня до какого-то ларька и теперь пытался восстановить дыхание.

– Не виновата я, – просипела, сжимая трясущиеся руки, – они сами ко мне приходят.

– Кто? – округлил глаза мужчина.

– Н-неприятности.

– Не сомневаюсь.

– Что произошло?

«Писака» поджал тонкие губы, оттряхнул брюки от невидимой пыли. Мне показалось, что он тщательно обдумывал ответ перед тем, как озвучить его. Словно взвешивал все «за» и «против».

– То, что и должно было произойти, – наконец произнес он.

Глубокий тембр вновь приобрел нотки безразличия. Дыхание стало ровным и почти незаметным. Мое же сердце громким стуком в висках грозило заглушить весь мир.

– Какой информативный ответ, – съязвила я.

«Писака» и бровью не повел, вынул из внутреннего кармана пиджака красный блокнот и вновь стал что-то старательно записывать.

– Вы издеваетесь? – его безразличие пробуждало во мне зверя. – Что вы там вечно пишите?

Верка говорила, что во мне может пробудиться только бешеный хомячок, но ведь и у хомячков есть зубы!

Ответа, конечно же, я не удостоилась.

Я выглянула из-за ларька. Улица была похожа на декорации из дешевого боевика. Возле ЗАГСА на ступенях рыдала невеста, ее белоснежное платье окрасилось алым.

– Ванечка… – всхлипывала она.

Многочисленные гости разбежались. Несколько машин скорой помощи уже стояли неподалеку. Когда они успели подъехать? Я совершенно не слышала визга сирен.

Служебные автомобили перекрыли движение. На асфальте, накрытые черной пленкой, лежало несколько тел.

Яблонька, которую я облюбовала несколько ранее, была погребена под тяжелым кузовом микроавтобуса. По коже прошелся мороз.

А ведь там могла стоять я…

Вспышки многочисленных фотокамер привели в чувство.

– Где Дементьев? – предугадывая ответ, обернулась я.

– Там, где и должен быть, – «Писака» перестал записывать. Наши взгляды пересеклись. – На свободе.

«Да на нем более тридцати эпизодов!» – отчетливо прозвучало в голове.

Со стоном я осела на землю, уткнулась в ладони. Руки подрагивали.

– Будет больше, – прошептала, – значительно больше.

Неестественная тишина давила на уши.

– Так ведь? – спросила громче.

Стоит ли говорить, что ответа не последовало? Когда я обернулась, «Писаки» рядом уже не было. И как у него получается так бесшумно исчезать? Прямо не человек, а Бэтмен!

И я последовала его примеру, чтобы не давать показаний. Только многочасовой волокиты у следака мне и не хватало. Для полного счастья сегодняшнего дня.

Не помню, как добралась домой, но стоило переступить порог, и силы окончательно покинули меня. Истерика сдавила горло, сквозь слезы я расхохоталась в голос. Тихонько сползла по стеночке.

Мысль о том, что меня кто-то проклял, показалась реальной как никогда.

Мистер Бом взволновано уткнулся холодным носом в ладонь. Я вздохнула, провела рукой по рыжей шерсти кота и предупредительно выставила указательный палец.

– Даже не спрашивай.

Немного прийти в чувство помог прохладный душ и бутылка вина, что я хранила для особых случаев в холодильнике. Конечно же, я думала, что этим случаем будет романтическое свидание, а не ощущение смрада смерти на собственном затылке. Но меня же никто не спрашивал. Пришлось откупорить.

Видеть никого не хотелось, слышать тоже. И все же страшно было оставаться совсем одной… Как в склепе. После произошедшего сегодня мне на ум приходили только такие мрачные ассоциации.

Верка не ответила на десятый по счету звонок. Тогда я плотно закрыла шторы и отключила мобильник.

В обнимку с вином и ноутбуком я веселилась, просматривая соцсети. Случайно отыскала страничку Йогана в твиттере. Вспомнила, что статью про «пломбирную веселуху» так и не написала.

Слова, никак не хотели складываться в адекватный текст. Перед взором то и дело мелькали пятна крови, фартушок, яблонька, красный блокнот и завораживающий взгляд Дементьева. Казалось, что даже сейчас он наблюдает.

Заснуть удалось под утро.

И снилась мне всякая дрянь.

***

На работу я ввалилась почти перед обеденным перерывом. Статьи сдала с опозданием в три часа.

Вера со мной не разговаривала, видимо-таки, обиделась на вчерашний позорный побег. Знала бы она, что стоило мне с безумными воплями не разрыдаться у нее на груди! Нервы перестали напоминать канаты, посатались и грозили вот-вот лопнуть. Только пресловутая бабская гордость заставляла упрямо «держать лицо».

Чиж включил открытый игнор. Из-за того, что фотки Дементьева я вчера так и не переслала, забыла, Йоган и ему всыпал по самое не балуй.

Под язвительные реплики Таньки, изо всех сил сдерживая поток обидных слез, я не придумала ничего лучше, как закрыться от мира в кабинке туалета.

Йоган меня не уволил. Злорадно вычитал при сотрудниках, довел до слез и ограничился выговором. Не забыл упомянуть про талант, который не использую и про то, что «терпелка» у него не железная. Открутить бы эту терпелку… Не главред, а главгад просто!

В окружении белых пластиковых стен кабинки я вдыхала химический запах апельсинового освежителя для воздуха и думала.

Память упрямо подсказывала, что я видела лицо «Писаки» раньше! Вот только где? Ночной штурм поисковиков и социальных сетей не принес абсолютно никакого результата. Особо не надеясь, я стала проглядывать электронную подшивку старых номеров нашей газеты. Благо доступ к архиву, как сотрудника, у меня имелся.

После трех часов изнурительного поиска, голова раскалывалась так, что впору было ловить мозг, вытекающий через уши.

Несколько раз меня пытались согнать с нагретого места, обзывали туалетной террористкой, но я стойко держала оборону. Возвращаться за свой стол и ловить заинтересованные взгляды коллег хотелось так же сильно, как собственноручно затянуть узел на шее.

Раздраженные сотрудницы перекочевывали в мужской туалет.

Нервно сжимая планшет, я воздела глаза к потолку.

Смирись, Машкова! Это просто паранойя.

Такое бывает с людьми каждый день. Вот настал момент, когда и к тебе глюк пожаловал. Выпьешь таблеточку и забудешься спокойным сном, глядишь, завтра попустит.

Интуиция продолжала вопить громогласной сиреной, что вчера творилось неладное и «Писака» неслучайно оказался в местах ЧС заранее. Может он наемник?

Наемник, что дважды спас тебе жизнь?

Здравый рассудок скептика твердил – подозрения беспочвенны. Показалось. Или банальное совпадение. И я согласна была поверить в последний вариант, с чистой совестью отмахнуться от чудилы в костюме, списать все на солнечный удар и бурную фантазию, только…

Только если б в открытой вкладке газетного архива, что только просмотрела – не маячил некролог с фотографией вчерашнего знакомца…

ГЛАВА 4

От порока никакого прока

Как думаете, человек может сойти с ума от стыда?

Если покопаться в интернете, наверняка, несложно будет отыскать несколько забавных теорий по такому поводу. Только не знаю, что на этот счет сказали бы многоуважаемые британские ученые, чьи мудреные статистики заполонили сеть, а я как раз проверяла подобное на собственном опыте.

Уверена, по цвету лица я переплюнула любую пожарную машину в городе. Стыд-то какой!

– Анка, тебе срочно нужно с кем-нибудь переспать!

Неудобно устроившись на высоком стуле за барной стойкой, я пыталась сделать две вещи: притвориться глухонемой и максимально удачно слиться с мебелью. Обе из них провалились с треском. Вера не терпела никаких возражений.

Господи, это ведь Вера!

Вездесущая, всюду сующая свою инициативность и неиссякаемый позитив, неунывающая Вера!

И если она что-то удумала, то пиши пропало, либо соглашайся добровольно, либо постфактум. Отказ – даже не рассматривается.

– Анка? – округлила глаза я. – Как пулеметчица?

– Да хоть зенитчица, – фыркнула подруга. – Хрен редьки не слаще. Ты, как всегда, не на том внимание акцентируешь.

– А на чем?

– Ну ты как маленькая! – вспыхнула Вера. – Зря я что ли билеты нам в самый элитный клуб города доставала?! С большим трудом, кстати.

Ага, знаю я, каким трудом.

Нет, ничего противозаконного или за гранью приличий.

Просто у Веры повсюду связи. И ей абсолютно ничего не стоит позвонить очередному знакомому, пообещать свидание (далеко не факт, что обещание она сдержит), и в итоге – получить желаемое.

Недаром говорят, что красивая женщина, как оружие массового поражения. А если она еще и умная… Все. Никто не спасется, если вдруг эта красавица решит добиться своего.

По крайней мере, от Веры еще никто не уходил. Живым.

Ну ладно, преувеличиваю из вредности. Убийцей она не заделалась. А вот кавалеры от подруги, и, правда, не уходили, не достав милой блонде очередную «звездочку с неба» или, хотя бы, слезно не пообещав сделать это в ближайшем будущем.

– Мужика ищи подходящего, а не зевай по сторонам!

– Угу, – буркнула я под нос и уткнулась в бокал.

Мохито красивого мятного цвета сейчас меня привлекало гораздо больше, чем все искатели приключений в этом клубе вместе взятые.

– Присмотрись, может, кто и понравится.

Не буду никого присматривать! Я что картошку на рынке выбираю?! Тоже мне смотрины устроила! Сваха-неудачница!

И это почти сразу после нашей маленькой ссоры на почве одного байкера, которым Вера решила меня осчастливить. Но я, как истинная параноичка, вовремя сделала ноги! Знай наших, аха!

Потом, правда, влипла в неприятности покруче, о них я подруге до сих пор так и не рассказала. Ни про то, что едва не погибла в очереди за мороженным, ни про стрельбу возле СИЗО и жуткие взгляды Алексея Дементьева – подозреваемого в жестоких убийствах. Ни про Писаку, дважды спасшего мне жизнь…

Кстати, главный редактор газеты «Неделька» принял-таки мои статьи в свежий номер. Только радоваться я не спешила. Материал о мороженном урезали до двадцати строчек, а про давку народа и вовсе убрали. Видимо, пломбирный король постарался, приплатил нашему Йогану, чтобы еще больше не подмочить уже изрядно подпорченную репутацию.

Статья про побег Дементьева прямиком из-под носа стражей правопорядка и пару десятков журналистов тоже вышла. На первой полосе! Успех? Едва ли. Материал напечатали под авторством Йогана Мейер де Бальбоа.

Где, спрашивается, справедливость?! А не стоит ее искать в кабинете того, кто четко объяснил тебе прописные истины: либо открываю доступ к телу женатому главреду, либо буду на побегушках до пенсии.

Куда ни глянь – засада! Словно весь мир сговорился против Ани Машковой! Честно говоря, я жутко устала об этом думать и ломать голову: как быть дальше. Вот и повелась на предложение Веры развеяться в клубе.

Почему смолчала и не поделилась случившимся? Банально не уверена: привиделось или же на самом деле вокруг меня творилась всякая… непонятная ситуевина? А еще хоть на чуть-чуть хотелось забыть обо всех проблемах. Да и ведь это уже совсем другая история…

Сейчас же мы с Верой в клубе праздновали долгожданную пятницу, примирение и я уже успела пожалеть минимум о двух вещах.

Первая, что это перемирье вообще состоялось, Веру в моменты счастья удержать так же легко, как бегемота в сезон спаривания. Вторая, что алкоголь развязал ей язык, а не свалил блондинистой тушкой под стойку. Сопела бы себе тихонько в две дырочки, иногда похрапывала бы и дала честным девушкам насладиться музыкой с довольно вкусным коктейлем.

Да! Я именно из той категории редких людей, что ходят в клубы не для знакомств! А тупо хорошо провести время, забыть о тяжелых рабочих буднях, расслабиться и потанцевать!

Жаль, сегодняшний вечер пройдет не по привычному сценарию. Раз Вера завела волынку, не успокоится, пока не выжрет мне мозг чайной ложечкой. И уж лучше уступить…

Я ведь теперь отчетливо понимаю, почему подруга не спешит-таки связывать себя узами Гименея. Бедный тот мужик, что решится на такой подвиг!

Не жить ему. Долго и счастливо.

– М-м-м… Только глянь, сколько ходячего тестостерона! – восхищенно протянула Вера, чем заставила меня в очередной раз скривиться. – Бери, не хочу!

– Вот именно, что не хочу!

– Зря нос воротишь, малая.

Я фыркнула, едва не поперхнувшись коктейлем.

Вера всего на три года старше меня! Ха, тоже мне большая выискалась!

– Ты посмотри, какие образцы настоящей мужественности! – она улыбнулась и кокетливо помахала двум бугаям у противоположной стороны стойки. – Послушай тетю Верю, малая, у нее отменный вкус!

Ну начинается!

Раз в ход пошла знаменитая «тетя Вера», значит, градус алкоголя в крови подруги достиг отметки достаточной для глупых подвигов.

В девяноста девяти процентах случаев наши вкусы с ней никогда не совпадали. Для дружбы – это, конечно, к лучшему, тут и спорить нечего. Но-о-о… для сохранности моей нервной системы и душевного спокойствия – весьма сомнительный плюс.

Не помню, в какой именно день недели, сейчас догадываюсь, что по року судьбы это обязательно должна была быть пятница тринадцатого, Вера загорелась идеей наложить строгое табу на мою целомудренность.

Именно с того времени вся моя жизнь – сплошная полоса стремных попыток избавиться от девственности. Будто это заразно, ага.

Вера настаивала, сохранность девичьей чистоты до свадьбы вообще пережиток прошлого!

– А как же опыт? – частенько, бывало, начинала сокрушаться она. – Ты что с мужем бревно бревном лежать будешь? Нет, деточка, он так от тебя в первую брачную ночь пятками и сверкнет – замучишься ловить потом!

Инициатором кардинальных перемен в личной жизни всегда выступал никто иной как живчик-Вера. Экстракт валерианы ей в кофе! Да позабористее! Чтобы немного поубавила активной активности.

Мне мой образ жизни и скудный интимный опыт, а точнее отсутствие такового, совсем не мешал. Нигде не натирал, о себе не напоминал и даже не зудел, как грозилась подруга.

Наоборот, лишних проблем на голову было меньше, а времени для профессионального роста – больше. Впрочем, и роста этого тоже не наблюдалось. Но сейчас не об этом.

Подруга почему-то железобетонно решила исправить вселенскую несправедливость, и осчастливить меня ухажером-любовником. Чем последних два года упорно и занималась.

Счастья моей скромной персоне не привалило, а вот неприятностей прибавилось.

И ей бы остановиться… Ну подумаешь, не получилось проявить себя в амплуа Купидона! Но-о-о…

Вера, не была бы Верой, если бы оставила хоть что-то не доведенное до конца.

Наверняка, до моего мучительного и стремительного конца…

Как же, как же! Ее планы ведь всегда срабатывали на «ура», будь то очередное журналистское задание или составление короткого маршрута в незнакомом городе. Чуйка, как у ищейки, и удача никогда не давали сбой.

Подруге вообще чертовски везло во всем.

Единственная осечка ее гениальности сейчас пыталась срочно дематериализоваться или же перестать «гореть», словно жертва лихорадки, от стыда.

– Я буду не я, если ты сегодня же не избавишься от этого досадного клейма старой девы! – назидательно подняла указательный перст Вера. – Мы начинаем поиски мужика на ночь. Выбира-ай, и-ик!

Это расплылась в довольной улыбке не умудренная опытом женщина, а алкоголь.

Если капля никотина убивает в вас трудягу-лошадь, то алкоголь срывает башню и сдувает напрочь совесть.