Текст книги "Только здесь и нигде больше (ЛП)"
Автор книги: Рене Карлино
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Да, и ты же знаешь Бет. Думаю, она подошла к ним и брякнула что-то вроде: «Кот из дома…». Ну, тут он и выложил, что расстался с тобой.
– Вот говнюк!
Несколько секунд он молчал. Это в общении с Джерри было редкостью. Я представила себе, как он потирает подбородок и разглядывает потолок. Потом я услышала улыбку в его голосе.
– Да, скажи еще раз.
– Джерри!
– Правда, мне жаль по-настоящему, Кейт. Я никогда не любил этого парня.
Джерри не был одинок в своих чувствах. Роуз не любила Стивена, а Бет его просто не выносила, хотя она вообще ненавидела мужчин. И даже охранник у дверей здания газеты сразу начинал хмуриться, стоило Стивену переступить порог.
– Позвоню тебе позже, Джер.
– Кей. Не переживай из-за Стивена. Ты заслуживаешь лучшего. Сосредоточься на работе и покажи им всем офигенный класс, детка.
– Да, я в этом мастер, – сказала я саркастически.
– Ну, хватит. Не хочу больше этого слышать, – сказал он очень серьезно. Впрочем, следующая фраза была совсем в его стиле. – Да, и не трахайся с этим винным гением.
– Пока, Джерри.
У меня было пятнадцать минут до встречи в лобби, так что я загрузила ноутбук и побродила по номеру минут десять, пытаясь поймать Wi-Fi. Мне не удалось, хотя у меня был оставленный обслугой гостиницы код. Он просто не работал. Я создала вордовский документ и быстро напечатала пару строк.
Р.Дж.: козел, ни капли гениальности, помешан на деньгах, руки девочки.
Интересно, как я смогу написать длиннющую статью, имея такой мизер информации. Потом я продолжила:
Винодельня: внушительная, прекрасные ландшафты, шарм прошлого века, отличное вино.
И наконец:
Джейми: оплот знаний и гордости в винодельне, диабетик, милый, умный, великолепный, очаровательный, теплые руки, сильные руки, я ему нравлюсь…
И я поспешила на встречу.
6. В своем уме
Выбежав из своего номера, я хлопнула дверью, и, развернувшись в направлении лестницы, едва не врезалась в твердую грудь Джейми. Я подняла глаза. Он ухмыльнулся, голос его звучал мягко.
– Привет, ангел. Тебе лучше сменить туфли. Ты ведь знаешь это, правда? У тебя есть с собой что-то еще?
Я отступила на шаг и оглядела его с ног до головы. На Джейми были потертые джинсы, рабочие ботинки и обычная белая майка под расстегнутой фланелевой рубашкой с длинными рукавами. Я опустила взгляд на свои туфли.
– Ладно. Дай мне секунду.
Развернувшись, я бросилась к себе в номер. Кроме еще одной пары туфель на каблуках у меня имелась пара серых старомодных «вансов». Я в них обычно летала, потому что они легко снимались и надевались. В другое время я бы не постеснялась надеть их, но глянув в зеркало, поняла, что выглядит мой наряд, мягко говоря, нелепо.
Резким движением, стянув с себя блейзер, я заменила его обычным, светло-серым худи с логотипом Иллинойского университета.
Снова увидев меня в холле, Джейми хмыкнул, поглядел на мою обувь и сказал:
– Просто супер. Ты милашка. – Потом посмотрел на меня. – Идем, вождь[7].
– Правильнее будет «вождь Иллинивек», но людям обычно трудно это запомнить. Ты учился в колледже?
– Не решилась спросить, где именно я учился, потому что не уверена, учился ли я вообще?
Я нервно хмыкнула. Кажется, это его задело.
– Ладно, пойдем к Гильермо.
Мы вышли через большой зал наружу.
– Прости меня, я не хотела тебя обидеть. Где ты учился?
Он развел руки в стороны.
– Везде. Вокруг. Всюду, где мог.
– Так у тебя, значит, нет формального образования? – спросила я мягко, пытаясь понять, что он имеет в виду.
– Есть, – когда он произнес это, я заметила, что уголок его рта пополз вверх. – Но я научился гораздо большему у людей, которые меня окружают по жизни.
Он махнул рукой в сторону идущего в нашем направлении человека и повысил голос.
– Вот взять, к примеру, Гильермо. Этот парень вырос на винодельне, делая вино и совершенствуя свои умения.
Гильермо, маленький человечек лет пятидесяти, поздоровался с Джейми, чуть его приобняв и пожав руку.
– Джей, тащи-ка свой зад на винодельню, сезон в разгаре!
Джейми засмеялся, поворачиваясь ко мне.
– Наслаждайся экскурсией. Увидимся позже.
И все еще глядя на меня, сказал Гильермо:
– Это Кейти. Верни ее обратно в целости и сохранности, ладно?
Гильермо хихикнул.
Когда Джейми покинул нас, я сказала:
–Приятно познакомиться, Гильермо. – Он пожал мне руку. – А кстати, что такое «сезон»?
– Это значит, что мы все еще собираем виноград, mija[8]. Идем, посмотрим, как это делается.
Мы пошли бок о бок к зеленому морю виноградников.
– Перво-наперво, ты должна узнать о ягоде, о винограде. Это не тот виноград, который ты привыкла видеть.
Мы остановились у поникшей виноградной лозы.
– Смотри, милая, это – Пино Нуар. Они выглядят почти бесцветными.
– Они выглядят больными.
Он покачал головой.
– Это отличный виноград. Нам потребовалось десять лет, чтобы вывести здесь хороший сорт Пино Нуар, что-то, подобное тому, что растет уже много лет во Франции.
Он оторвал виноградинку от грозди и подал мне. Я положила ягоду в рот.
– Ух ты, это совсем не то, что я ожидала.
– Сочная, правда? Сочнее, чем то, что ты пробовала?
– Да, и очень, очень сладкая, но это совсем не напоминает Пино Нуар.
Он издал короткий смешок.
– Ну, понимаешь ли, большую часть аромата дает нам кожица. Кожица здесь более горькая и более тонкая, чем, скажем, в Томпсоне – сорте винограда без косточки, и именно потому его не очень любят есть просто так. Но вино из него выходит замечательное, правда?
– Разрешите задать вопрос. Если вы работаете здесь с виноградом так долго, то почему только с приходом Лоусона вина стали такими первоклассными?
– Он послал меня во Францию, – замолчав, Гильермо вздернул брови. – Он за все заплатил. Позволил мне целый месяц провести там. Я научился там очень многому, но и многое уже знал и просто освежил в памяти. Лоусон дал мне оборудование и место. Пино Нуар совсем не распространен. Когда я вернулся, мы сосредоточились на специфике этого вина и посадили целые акры виноградников.
– Почему Лоусон выбрал Пино Нуар?
Он пожал плечами.
– Думаю, он просто безнадежный романтик.
– Сомневаюсь.
– Ну, вообще-то, он сказал мне, что Пино Нуар звучит дико сексуально.
Он громко расхохотался, как будто сказал что-то очень смешное.
Я вдруг вспомнила цитату из статьи «Вэнити Фейр» о Пино Нуаре: «Самое романтичное вино, с невероятным ароматом, сладкое вначале, и такое сильное в центральных нотах, как влюбленность, которая заставляет кровь бежать по жилам и плавит, как воск, душу, которую застает врасплох».
– Ну, наверное, правда в этом есть, весь Лоусон, – шовинистская свинья, – думает о том, как продать его.
– Кто знает. Идем, mija.
Пока мы шли меж рядов винограда к зданию, похожему на склад, я решила воспользоваться временем и расспросить Гильермо.
– У вас есть семья?
– Да. Мы живем в конце дороги. Моя жена, Патриция, работает здесь администратором в гостинице. У меня две дочери. Они обе учатся в колледже, одна – в Беркле, вторая – в колледже Аризонского университета.
– Ничего себе, и вы можете себе это позволить?
Он посмотрел на меня с неприятным удивлением на лице.
– Не хотела вас обидеть, извините. Вы здесь работаете на Р.Дж. Лоусона без устали. Дает ли он вам отдых, платит ли премии?
Он заколебался, но потом все сказал тихим, каким-то подавленным голосом:
–Да, я… он платит. Он помог моим девочкам со школой. Он для меня как сын, и он заботится и обо мне тоже.
Я была почти в шоке. Лоусон оказался буквально соткан из противоречий. Ведет себя как свинья, но одновременно помогает людям. Может, своим грубым поведением он просто хочет спрятать от газетчиков свою настоящую натуру?
Мы шли за огромной, похожей на трактор машиной. Она словно нависала над лозами. Машина ехала по тому же ряду, что и мы, и, мягко взяв за руку, Гильермо потянул меня к другому ряду.
– Дадим парню немного пространства.
– Что это за штука? – спросила я, оглядываясь.
– Механический сборщик винограда. Мы работаем и руками тоже, но эти машины иногда помогают нам не отстать от графика. Джейми переделал их так, чтобы расходовать меньше топлива.
– Как они работают?
– Они трясут лозу. Это очень тонкий процесс для такой большой машины, но вибрация заставляет ягоды падать вниз, прямо в сборщик.
Я увидела Джейми через пару рядов от себя. Он снял рубашку, и красная татуировка на его левой руке ярко проявилась в контрасте с белой майкой. Даже с расстояния я видела капли пота на его лице и руках. На нем была черная потертая бейсболка и темные очки. Плохой хороший мальчик. Эх!
Я подняла руку и помахала, привлекая его внимание. В этот момент один из рабочих что-то ему передал, так что руки Джейми оказались заняты, но он кивнул и чмокнул воздух в моем направлении. Я игриво улыбнулась и посмотрела на Гильермо, который ухмыльнулся мне в ответ.
– Концентрация, mija.
Я пожала плечами, сделав вид, что не понимаю, о чем он.
– А Джейми с его диабетом можно работать?
– Конечно, можно. Работа – это хорошо. Она помогает ему естественным образом понизить его сахар. Вот почему он такой стройный.
– Да-а, он стройный…
Гильермо приподнял бровь.
– Кажется, ты хотела увидеть винодавильню?
Я засмеялась.
– Было дело.
Через большие раздвижные двери мы вошли в тихое складское помещение. Наверняка собранный сегодня урожай винограда еще побывал в давилке – вокруг было просто нереально тихо. Гильермо указал на квадратное отверстие тоннеля из нержавеющей стали, ведущее к черной машине в углу комнаты.
– Вот она. Одна из лучших. Самый нежный из всех давящих виноград механизмов. Мы пробовали много других, но наконец, остановились на нем.
Изучая устройство, я обошла вокруг. В голову пришли воспоминания из «Я люблю Люси»[9], когда Люси и одна итальянская женщина давили виноград в большой бочке прямо босыми ногами.
– Я ощущаю себя почти как Люсиль Болл[10], – сказала я, наполовину шутя, но идея мне понравилась.
Голос, раздавшийся позади, заставил меня подпрыгнуть.
– Мы можем это устроить.
Я обернулась и увидела Джейми, который, даже вспотев, выглядел ошеломительно. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, а рядом с ним, глядя на меня, сидела Челси. Он снял бейсболку и пробежал пальцами по волосам, а потом снова ее надел. Я смотрела на него, и мне казалось, время замедлило ход. Его движения были плавными, словно кто-то нажал на кнопку пульта и притормозил их.
– Что ты имеешь в виду?
– Дай мне десять минут.
И он исчез.
Гильермо глядел себе под ноги, голова его тряслась от сдерживаемого смеха.
– Кажется, мне пора, mija. У меня много работы. У тебя есть еще вопросы?
– Миллион, – поспешила я сказать.
– Думаю, Джейми сможет ответить на большинство из них, он и правда все тут знает.
Я кивнула.
– Приятно было познакомиться. Спасибо.
Я протянула руку, и он пожал ее.
– Пожалуйста, mija.
Гильермо наклонился и поцеловал меня в щеку почти по-семейному. На сердце у меня потеплело.
Вернулся Джейми, катя перед собой бочку. Они с Гильермо кивнули друг другу. Челси улеглась рядом прямо на холодный бетон.
– Кейти, ты готова?
Он поставил бочку на пол и снял крышку. Я наклонилась и вдохнула смесь ароматов. Сладкий и кислый, естественный и терпкий – резкий, но натуральный аромат. Я увидела внутри виноград, отблескивающий, когда свет касался его.
Джейми посмотрел на меня.
– Ну, снимай туфли.
Он ухмыльнулся, принес ведро и поставил рядом, чтобы я могла присесть.
Я сняла обувь и носки с неохотой.
– Мне нужно раздавить эти ягоды?
Он опустился передо мной на колени и ловко закатал края джинсов. Потом взял меня за ногу и приподнял, изучая. Я ужасно смутилась. Боже, он что, ищет у меня на ноге грибок?
– Я лично выпью без остатка вино, которое будет сделано этими милыми ножками.
Он протер мою ступню влажной тряпкой и потом постелил ее на пол, чтобы я могла встать на нее.
– Может, тебе лучше снять худи. Наверняка тебе будет жарко. Это все-таки тяжелая работа – давить виноград.
Я запаниковала. На мне была всего лишь камиза, лифчик я не надела.
– Ну…
Он подарил мне почти самодовольную ухмылку.
– Я уже видел тебя в нижнем белье.
– У меня под худи танк-топ, – пробормотала я, и все-таки сняла верх.
Топ обнажал пару сантиметров кожи живота. Он был шелковый, а я была без лифчика. Хуже не придумаешь.
Все еще ухмыляясь, Джейми прищурился и оглядел мой наряд.
– Не знаю, можно ли это назвать топом, Кейти, но мне нравится. Ну, что ж, давай посадим тебя в бочку. Положи руки на край. На счет «три» ты прыгнешь, и я тебя подниму.
Он встал позади меня, совсем близко, и положил руки на мои бедра.
– Один, – сказала Джейми обычным голосом.
От него пахло кардамоном и мускусом, а в дыхании был запах фруктов.
– Два.
Он ухватился покрепче. Время словно застыло. По спине пробежали мурашки, а ноги стали ватными. Джейми прижался ко мне. О Боже. Его губы почти коснулись моего уха.
– Три.
Волна прошла сквозь мое тело, и ноги мои подкосились. Удерживая меня, Джейми хихикнул.
– Ты должна была прыгнуть, глупая.
Стараясь не улыбаться, я повернулась к нему лицом, изображая притворный гнев.
– Ну, для начала перестань шептать мне на ухо.
– Тебе понравилось.
– Ты меня смутил, а ведь я не из тех людей, которые легко смущаются.
– Клянусь тебе, я вовсе не хотел смутить тебя.
Снова отвернувшись от него, я выпятила зад, заставив Джейми чуть отодвинуться. Он это и сделал, но рук с моих бедер не убрал.
– Так, на этот раз считаю я, – сказала я решительно.
– Как скажешь, детка.
Мурашки. Снова. От одного лишь слова «детка».
– Один-два-три, – протараторила я, и подпрыгнула.
Это было сродни полету. Вдруг я взлетела, и снова замедлилось время. Я закрыла глаза и подумала, что, когда открою их, хочу увидеть себя летящей через целые галактики из зефира и сладких пирожных, где пухленькие ангелочки играют на лютнях, похожих на шоколадные сердца.
Реальность, где ты? Я подогнула колени, чтобы перепрыгнуть через край. Джейми поднял меня так легко, словно я ничего не весила. Я вытянула ноги и коснулась винограда. Аккуратно погрузилась в них и захихикала от ощущений, а Джейми смотрел на меня.
– Начинай, детка, – засмеялся Джейми.
Я начала топтаться на месте. Он придерживал бочку. Виноградины оказались тверже, чем я думала, но достаточно мягкими, чтобы щекотать мне ступни. Я остановилась, глубоко вздохнула и оттерла пот с бровей тыльной стороной ладони.
– И чего ты так счастлив? – спросила я улыбающегося Джейми.
– Мне кажется, ты наслаждаешься процессом.
– Так и есть. – Я потоптала виноград еще немного, и снова остановилась. – Слушай, ты прав, это работа.
Я опустила взгляд, и увидела, что шелковый топ прилип к телу. Джейми проследил за моим взглядом, потом снова посмотрел мне в глаза. Я увидела, как он сглотнул. Его грудь поднялась и опустилась в глубоком вздохе. Я почувствовала, как мои соски напряглись под тонким материалом.
– Поможешь мне вылезти?
– Конечно. – Он подошел ближе. – Подпрыгни и подогни колени.
Когда я так и сделала, он ухватил меня за бедра и легко поднял на руки. Поставив меня на мокрое полотенце, Джейми пододвинул ближе ведро, чтобы я могла сесть.
Опустившись передо мной на колени, он аккуратно вытер остатки виноградной кожуры и сока с моих пальцев и стоп. Когда рука Джейми случайно коснулась чувствительного места, я хихикнула.
– А, Кейт Корбин, строгий репортер из Чикаго, оказывается, боится щекотки!
Он лукаво ухмыльнулся.
– Нет, нет, нет! – завопила я, когда она начал щекотать меня.
Я попыталась увернуться, упала на пол и откатилась от Джейми, хохоча.
– Пожалуйста, хватит! – я шутливо закрыла лицо руками, притворяясь плачущей.
Я лежала на спине, на бетоне, и он вдруг перестал меня щекотать и склонился надо мной: коленями по обе стороны моих бедер, руками – по обе стороны от моего лица. В глазах у меня от смеха стояли слезы, и Джейми их увидел.
– Ты что, правда, плачешь?
– От смеха. Ненавижу щекотку.
Он легко поднялся и протянул руки, помогая подняться мне.
– Ты меня напугала, Кейти. Я уж решил, что сделал тебе больно.
– Нет, я просто растерялась. Никогда бы не подумала, что меня будет щекотать человек, которого я почти не знаю.
– Мы ведь друзья, помнишь? Мы же договорились прошлой ночью.
– Ну да, друзья, – сказала я неуверенно.
Его глаза опустились к моим губам.
– Друзья, – сказал Джейми снова.
Я быстро кивнула и отвернулась в замешательстве. Щеки у меня просто пылали. Мои мысли были о Джейми совсем далеки от дружеских, а ведь я едва его знаю.
Уголком глаза я поймала его взгляд, брошенный на часы. Это были старенькие часы «Люминокс», такие, которые обычно носят морские пехотинцы.
– Ты моряк?
Он снова взглянул на свое запястье.
– Не. Я просто как-то общался с морскими котиками, а эти ребята носят вот такие вот часы. Я подумал, что это было бы круто, и купил одни, – сказал он с мальчишеской улыбкой и совершенно невинным выражением лица.
– А где ты с ними общался?
– Это была одна из школьных экскурсий много лет назад, – быстро сказал он. – Слушай, уже 11.30, а мне надо прибраться до того, как придет шеф Марк. Встретимся за обедом в ресторане?
Я кивнула.
– Вернешься назад сама?
– Да, увидимся там.
Возвращаясь через виноградник к гостинице, я представляла себе, что могло бы произойти на полу склада, когда Джейми оказался на мне. Я могла бы протянуть руку и снять с него бейсболку. Его волосы вырвались бы на волю, и я могла бы провести по ними руками, а потом он наклонился бы ко мне, чтобы поцеловать.
Как раз когда я дошла до момента поцелуя, завибрировал телефон. Я была грубо выброшена из своих грез сигналом входящего сообщения.
Стивен: Я попросил суперинтенданта открыть твою квартиру, чтобы вернуть кое-что из твоих вещей.
Какого хрена?
Кейт: ОТВАЛИ НАХЕР ОТ МОЕЙ КВАРТИРЫ И ОСТАВЬ МЕНЯ НАХЕР ОДНУ.
Курсор задрожал над словом «одну». Глядя на него, я подумала о своей жизни в Чикаго, и ощутила боль где-то глубоко внутри. Подумала о Стивене и другой женщине. Я подумала о Роуз и маме, и о Просто Бобе, обо всех них, о каждом по отдельности. Интересно, что больнее: одиночество, которое настигает тебя, когда ты один, или одиночество, которое ты чувствуешь, когда человеку, который клялся тебе в любви, становится на все наплевать? Он не борется за тебя, даже не пытается. Вы когда-нибудь чувствовали себя одинокими в комнате, полной людей? Чувствовали ли вы одиночество, когда не были одиноки? Эта боль сильна, и я о таком не просила. И поняла, что Джейми дал мне то, чего я не ждала – маленькую, самую ничтожную, но надежду.
Я нажала «отправить». Почти сразу же он ответил.
Стивен: ТЫ ВРОДЕ БЫ ЖУРНАЛИСТ? ВСЕ ЭТИ СЛОВЕЧКИ С ПРИСТАВКОЙ «НА» – ЭТО ВСЕ, НА ЧТО ТЫ СПОСОБНА?
Кейт: ИДИ НАХЕР ТЫ, КУСОК ДЕРЬМА
Стал бы Стивен бороться за меня?
Стивен: ВСЕГО ХОРОШЕГО
Наверняка, нет.
7. Поэзия
Вернувшись в комнату и приняв душ, я решила надеть блейзер, но оставить балетки вместо туфель на каблуках. Очевидно, они совсем не подходили для этого места. Я направилась прямо к ресторану и увидела Джейми, стоящего рядом со своим грузовиком.
– Мне надо кое-что измерить, – сказал он. – А потом мы поедим.
Теперь на нем была белая чистая футболка и черные джинсы. Волосы были приподняты и зачесаны назад. Щетины на небритых щеках со вчерашнего дня чуть прибавилось, и я представила себе, что могла бы ощутить, если бы она коснулась моей щеки.
Я остановилась рядом. Джейми открыл маленький контейнер и вытащил оттуда несколько тест-полосок. Он вставил полоску в маленький приборчик, достал ручку-скарификатор и легким движением проколол себе палец. Приложив палец к внешнему краю тест-полоски, он подождал, пока ее пропитает выступившая кровь.
– Ровно 100 миллиграмм на литр. Я в хорошей форме.
– А что ты делаешь, если глюкоза повышается или понижается?
– Ну, мой любопытный котенок, я расскажу тебе об этом, но вечером, когда мы пойдем плавать. Тебе эти знания понадобятся, – и он подмигнул.
Это маленькое уточнение сбило меня с толку.
– Почему мне они понадобятся?
Он взял меня за руку и потянул в направлении ресторана, игнорируя мой вопрос.
– Идем, я умираю от голода.
В ресторане был бар, окружающий открытую кухню. Джейми пояснил, что дизайн не случаен: находясь рядом, гости ресторана могли напрямую поучаствовать в процессе приготовления их любимого блюда шеф-поваром, попивая хорошее вино. Ресторан назывался «Beijar». Он был декорирован в темных богатых тонах. Приглушенный свет над столиками контрастировал с ярким светом над кухней. Чистые поверхности из нержавеющей стали сверкали, и в моих глазах приобретали почти магический блеск. Я была уверена, что «Beijar» откроет мне вкус совершенно новых блюд.
Мы уселись на стулья у бара. Пока шеф Марк не пришел, я наклонилась и спросила у Джейми, откуда взялось название ресторана.
– О, это означает «поцелуй» в переводе с португальского.
Когда я была с Джейми, то забывала обо всем. Вот и сейчас слово «поцелуй», сорвавшееся с его губ, казалось, заморозило время.
– О.
– Еда – как любовь, ты знаешь?
– Да, – пробормотала я.
– Нам она нужна, чтобы жить.
– Ага.
– А вино – как поэзия.
Его слова, его тепло были как пистолет, прижатый к виску. Я могла думать только о его словах.
– О?
– Если это хорошее вино, – он улыбнулся, показав ямочку на щеке. – Если нет – то это трагедия.
Я увидела, что у него есть ямочка и на второй щеке, правда, улыбка Джейми всегда была чуть кривой, и она не всегда показывалась. Очаровательно.
– Здесь португальская кухня?
– Не совсем. Немного элементов, но в целом, обычная американская кухня, по-домашнему.
Пришел шеф Марк.
– Приветствую, Кейт, – сказал он, протягивая мне руку для рукопожатия.
– Приятно познакомиться, шеф.
На нем была обычная белая поварская униформа, и черная бандана, завязанная сзади на шее. Это был внушительного вида мужчина лет сорока. Я представила себе, как он командует на кухне поварами и ассистентами.
Джейми тоже наклонился через стойку и пожал руку.
– Шеф.
– Привет, приятель. – Хлопнув по столу, он предложил нам начать с три-салата.
– Звучит здорово.
Джейми взял стаканы и открыл бутылку Пино, пока шеф Марк занялся работой. Он наполнил мой стакан, но себе налил всего лишь четверть обычного.
– А почему себе так мало? Тебе не нравится вино?
– Нет, я люблю вино, но не пью его слишком много из-за диабета. Хотя попробовать могу. Я с удовольствием выпью с тобой чуть позже, так что пока только пригублю.
Мое сердце сделало в груди сальто.
Шеф Марк поставил тарелку передо мной, описывая составляющие каждого из четырех салатов, которые он мне предложил.
– Ассорти из томатов. Авокадо и кукуруза в легком винегрете. Киноа[11] с манго и перцем. И, наконец, свекла и капуста с козьим сыром. Наслаждайтесь.
Я взяла кусочек авокадо. Джейми смотрел на мои губы, пока я пережевывала.
– Ну и как на вкус? – спросил он.
– Я чувствую шалот, лимон и авокадо, – сказав это, я потянулась и взяла помидорку. – Это совершенство.
– Мы выращиваем овощи в теплице здесь же. Томат больших размеров тяжело вырастить на открытой почве в этом климате.
Шеф Марк спросил, пришлись ли мне по вкусу салаты. Он заметил, что в меню нет большого выбора вегетарианских блюд, но он постарается учесть мои пожелания.
– Ну, я ем морепродукты.
Джейми и шеф Марк одновременно склонили головы набок.
Наклонившись ко мне, шеф Марк заговорил очень мягко.
– Ты не вегетарианка, дорогая. Ты пескетарианка[12].
– Звучит, как название религиозной секты.
Джейми рассмеялся, а потом покачал головой в притворной печали. Смешно. Я столько раз изводила Стивена рассказами о своем вегетарианстве, а оказалось, что мне самой нужен ликбез.
– Это открывает перед нами новые горизонты, – сказал шеф Марк. – Как насчет палтуса или лосося, что предпочитаешь?
– Удивите меня.
– Это и для меня открывает новые горизонты, – сказал Джейми, поворачиваясь ко мне.
– Это как?
Он взял мою вилку и наколол на зубчики последний кусочек авокадо из моей тарелки. Я открыла рот, когда он поднес вилку к моим губам.
– Мне нравится тебя кормить. Я хочу, чтобы ты завтра вечером отужинала со мной в городе. Как ты, не против?
Я проглотила кусочек авокадо и застыла с открытым ртом. Должно быть, я выглядела невероятно глупо. Он тряхнул головой и провел большим пальцем по моей нижней губе.
– Авокадо кончилось, ангел мой.
Я закрыла рот и тоже потрясла головой, глубоко и часто дыша через нос. Почему он так на меня действует?
– Итак, ты не против завтра поужинать со мной.
– Хорошо.
Точно, безусловно, абсолютно, определенно, наверняка и на сто процентов ДА!
Мы закончили с едой. Процесс я могла охарактеризовать только, одним словом. Эротично. Я не думала, что Джейми специально старался его таким сделать, но… Он скормил мне все без остатка, мотивируя это тем, что не хочет, чтобы еда пропадала зря, но каждый кусочек из его рук разжигал во мне настоящий огонь. Никто в жизни так обо мне не заботился. Я сидела там и пыталась запомнить каждый момент. И смогу вспоминать этот вечер позже, когда буду… одна. Н-да.
Джейми оставался для меня настоящей загадкой. Даже несмотря на то, что я чувствовала себя с ним совершенно свободно, ни одного вопроса о его личной жизни или семье я не задала. И сделала для себя заметку на будущее расспросить его, а потом отругала себя за любопытство. Но он практически меня загипнотизировал. Добавьте к этому мягкие манеры, и все, я оказалась в его власти. Я думала о прикосновении его пальца к своей губе, и это казалось таким естественным. После обеда, когда Джейми и я отправились каждый по своим делам, я то и дело заглядывала в телефон, считая часы до момента, когда его увижу.
Сьюзен и я встретились в ее кабинете, настала ее очередь проводить экскурсию. Она показала мне практически все здания, объяснила, почему и как они были построены и обустроены внутри. Она рассказала мне, что гостиница и ресторан являются по документам отдельными объектами собственности, не частью винодельни. Р. Дж. проделал большую работу, чтобы убедиться, что не нарушает законодательства Напы. Она сказала, что ему пришлось вложить в землю больше, чем в саму винодельню, но для него не были важны деньги, если это помогало сохранить нетронутой красоту этого места.
Сьюзен сказала, что винодельня – его попытка сбежать от всего мира. Но я как-то этого не чувствовала. Казалось, он едва принимает участие в жизни своего собственного предприятия. Когда я попыталась затронуть тему отношения работников и Р. Дж., она просто сменила тему.
– Я просто не могу отыскать в нем ничего положительного, но постоянно слышу о том, какие чудеса он творит. Джейми назвал его мудаком в первый же день, а вы вообще сказали мне выбросить его из головы.
Пока я говорила, Сьюзен внимательно изучала меня взглядом.
– Скажем так. У него был плохой день. Я советую сосредоточиться на винодельне и производственных процессах, а не на его репутации. Если человек хочет анонимности, что в этом плохого?
– Не в моих правилах охранять чью-то анонимность. Я здесь, чтобы написать его историю.
– Понимаю. Я оставила записку с его электронным адресом в твоем номере. Ты можешь задать ему любые вопросы, но думаю, что большую часть информации ты получишь именно отсюда, так сказать, прямо с полей.
Мы расстались достаточно холодно. Мне казалось, я нравилась Сьюзен, но, возможно, мое нежелание держаться от Р. Дж. подальше ее разочаровало.
Я вернулась в номер и решила написать Лоусону письмо.
Дорогой Р. Дж.,
Мне жаль, что в нашу первую встречу все прошло не так гладко, как мы оба хотели. Я надеюсь, электронная почта – приемлемый вариант. Я направляю вам список вопросов, пожалуйста, ответьте на некоторые из них по вашему выбору.
1. Не могли бы вы рассказать мне о вашей личной жизни? Вы одиноки? Живете один? Есть ли у вас хобби? Ваша семья участвует в винодельном бизнесе?
2. Почему вы решили заняться виноделием?
3. Почему вы продали «Джей-Ком Текнолоджис»?
Когда я нажала на «Отправить», выскочившее в окошке сообщение с ошибкой напомнило мне, что я все еще не соединена с Wi‑Fi. Я потратила двадцать минут, прежде чем, в конце концов, переадресовала сообщение на телефон и отправила с него. Через полчаса он ответил.
Кейт,
Мне очень жаль, что вчера все вышло так. Я вел себя непрофессионально, и извиняюсь. Я отчаянно пытаюсь сохранить свою жизнь вдали от сплетен. Я дам Вам кое-какие сведения, и потом попытаюсь ответить на вопросы максимально подробно. Я уже с тринадцати лет был публичной личностью, с тех самых пор, как перешел в высшую школу. Получил образование в Массачусетском технологическом, потом основал компанию «Джей-Ком Текнолоджис». После того, как мною были запатентованы новые серверы, в прессе меня стали называть «Мальчик-гений». С таким тяжело жить. Я оказался под большим давлением со стороны, особенно когда мой отец, поддерживавший мои начинания, вдруг вышел из игры.
Несмотря на это моя любовь к открытиям и науке никуда не делась. Как-то вечером я просто-напросто осознал, что моя слава стала деньгами, но деньги не сделали меня счастливым, они просто сделали меня пустым. Я должен был научить себя смотреть на свое богатство иначе, смотреть на деньги, как просто на средство выжить: иметь чистую воду, еду, лекарства, дом, получить образование. Осознание того, что у трети жителей планеты всего этого нет, заставило меня в один прекрасный день продать компанию. Я не хотел больше тратить свое время на бесполезное дело, так что сделал так, как задумал.
Я получил деньги и основал фонд, а потом поехал в Африку, где провел почти десять лет, путешествуя, строя школы и другие необходимые здания. Мой фонд также занимается производством лекарств, и мы работаем без устали для того, чтобы в самых маленьких деревнях были чистая вода и лекарства. Это моя страсть. Я провожу там каждый год по несколько месяцев.
Винодельня – мой способ побега от реальности. Конечно, я использую ее и для работы над своими научными теориями, но в большей степени она для меня – дом. Я не женат и живу один. Мои хобби – самые обычные. Я очень близок со своим отцом, он живет в Портленде. Он авиационный инженер на пенсии. Моя мама погибла в автокатастрофе четыре года назад. В ее автомобиль врезалась другая машина, девушка, водитель отвлеклась в момент столкновения, чтобы набрать СМС-ку на телефоне. Потому я и не люблю все эти гаджеты, которые сам же разрабатываю. Смерть мамы повергла меня в шок, я должен был найти путь отвлечься от этих переживаний, поэтому и купил винодельню. У меня есть младшая сестра, она живет в Бостоне. Мы не близки. Надеюсь, сведения помогут.
Снова прошу прощения за вчера. Надеюсь, этот инцидент не отвратит вас от идеи осмотреть винодельню.
С наилучшими пожеланиями,
Р. Дж.
Ну, вот. У меня была моя статья. Мне даже не придется ее продумывать, Лоусон сделал это за меня: филантроп, гений, мудак с большим сердцем. Вот, на чем я сосредоточусь. Трагедия, произошедшая с его матерью, заставила его купить винодельню и сбежать в долину Напа Вэлли, оставив позади весь технологический мир. Я намеревалась уделить винодельне столько же времени, сколько его добрым делам в Африке, но впечатление от поведения Р. Дж. во время нашей встречи все еще было живо во мне.
