Текст книги "Только здесь и нигде больше (ЛП)"
Автор книги: Рене Карлино
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Образ, который я создала у себя в голове, вероятно, не имел ничего общего с реальностью.
– Мне сейчас двадцать шесть, но я все еще чувствую, что мне нужна моя мама. Может быть, так будет всегда. – Слезы потекли по моему лицу. – Я не хочу провести свою жизнь в одиночестве.
Это было последнее, что я сказала вслух. Я замолчала, но просидела там около часа, опустив голову на колени.
Наконец, собравшись с силами, я подошла к могиле Роуз. Она лежала в склепе на том же кладбище. Таблички с именем до сих пор не было на мраморной плите – напоминание о том, как недавно она умерла. Я не могла заставить себя даже приблизиться к стене склепа. Я чувствовала, что Роуз все еще преследует меня, как в том кошмарном сне. Кажется, если подойти ближе, я могла бы услышать ее мольбу. Кладбищенский служащий прошел мимо меня, а я всё стояла, раскачиваясь взад и вперед на пятках.
Было по меньшей мере пятнадцать футов между стеной и мной, поэтому я не удивилась, когда служащий посмотрел на меня с любопытством.
– Я могу помочь вам, мэм?
– Вы не знаете, когда поставят табличку? Прошло почти девять месяцев со дня ее смерти, – я указала на стену склепа.
– Обычно это означает, что не оплатили счет. Вам необходимо уточнить в офисе.
Я направилась в офис и поговорила с очень вежливой женщиной, которая сообщила мне, что остаток на счете составил сорок семь центов, и что именно потому на могилу Роуз и не установили табличку. Я почувствовала себя просто ужасно. Как я могла позволить такому случиться? Я протянула женщине двадцать долларов и сказала:
– Не надо сдачи. Раскидайте остаток по другим пустым счетам. У некоторых нет никого, кто бы о них позаботился, но это не значит, что они не заслуживают чертовой таблички с именем на своих могилах.
Женщина сначала посмотрела на меня в шоке, но потом весело кивнула. Кажется, согласилась.
– Когда ее установят?
– Сейчас они установят еще одну табличку, и потом займутся вашей, так что все должно быть сделано к концу дня.
Женщина полезла в картотеку и вытащила оттуда табличку. Она наверняка пролежала там все эти восемь месяцев, всё из-за проблемы величиной в сорок семь центов. Женщина показала ее мне, и я неожиданно словно вернулась в тот день после смерти Роуз. Я решила надписать на табличке ее имя и даты рождения и смерти, как на большинстве надгробий, но добавила еще и слово «Любимая» сверху, потому что она такой и была.
– Это она?
– Да.
– Я прослежу, чтобы ее прикрепили.
– Спасибо, – сказала я спокойно, и выскользнула через дверь наружу.
Когда я дошла до станции «L», уже стемнело. Я чувствовала облегчение, как всегда после посещения могил матери и Роуз. Сидя в вагоне, я решила вернуться в «Чикаго Крайер» с высоко поднятой головой. У меня была работа, квартира, и пара преданных друзей. Я боялась, как отреагирует общество на мою статью об Р. Дж. Лоусоне, ведь кто-то мог назвать ее сплетнями или клеветой, но я записала не более чем собственные наблюдения. И надеялась, что коллеги из «Крайер» оценят риск, на который я пошла. Я сказала себе, что больше не будет заказов на статьи о жевательных резинках. Я буду серьезным журналистом.
На следующий день я села на коричневую линию[29] и принялась высматривать Просто Боба. Мне нужно было получить большую дозу вдохновляющих мантр в стиле мумбо-юмбо, но Боба не было. Я обошла поезд два раза, но его там не было. Даже пропустила свою остановку. Пришлось пройти три лишних квартала, чтобы добраться до редакции, так что я вошла в лобби, когда было уже далеко за десять. Я знала, что к этому времени каждый в редакции наверняка увидел статью, так что мои нервы были на пределе. Охранник поднял газету, когда я проходила мимо.
– Довольно смело, Кейт.
– Спасибо, наверное.
Когда я вошла в писарскую, как мы ее называли, музыка, игравшая в динамиках, стихла. Голос Джерри раздался над нами.
– Она вернулась, ребята.
Медленно одна за другой головы сотрудников поднялись над перегородками закутков и повернулись мою сторону, а потом все захлопали. Я слышала, как кто-то закричал:
– Я рад, что ты вернулась, Кейт!
А еще кто-то завопил:
– Даешь крутую статью этим утром!
Бет ухмыльнулась, когда я вошла в свой закуток.
Я встала на стул, чтобы поблагодарить всех за теплый прием. Он пошатнулся, и я чуть не упала, но быстро восстановила равновесие. Все засмеялись.
– Да, я все-таки неуклюжая! – закричала я.
В офисе все знали, что я недотепа. Завидев меня, все старались убрать вещи с моего пути. Я посмеялась над собой еще несколько секунд.
– Ладно, я просто хочу сказать спасибо, я рада вернуться к работе.
Я слезла, когда Джерри подошел к моему столу, таща за собой мой чемодан.
– Я надеюсь, тут нет ничего совершенно необходимого, – сказал он.
Я взглянула на чемодан.
– Я на самом деле просто боюсь открыть эту штуку.
Он прислонился к стене и смотрел на меня, пока я усаживалась за стол.
– Что там случилось?
Уголком глаза я увидела, что стул Бет наклонился в сторону прохода. Она подслушивала.
– Просто иди сюда, Бет. Я знаю, что ты слушаешь. – Она подошла ко мне и прислонилась задом к моему столу. Я фыркнула. – Пронырливый журналист.
– Ну, мне нужны подробности, чтобы в случае чего прикрыть твой зад.
– Я влюбилась в этого парня, Джейми, который работал на винодельне. Думаю, что это была просто интрижка. Он вел себя подозрительно, когда я начала задавать ему личные вопросы, а потом просто исчез среди ночи.
– И почему бы это? – спросила Бет.
– Ну, может быть, Лоусон или Сьюзен, генеральный менеджер, подставила его в качестве буфера между мной и Р. Дж., но чем больше об этом думаю, тем больше понимаю, что это не помогло бы. Я не знаю. Мы на самом деле что-то чувствовали друг к другу. Я не понимаю. Это все длилось только несколько дней. Может, это было слишком интенсивно, чересчур быстро.
Джерри выглядел виноватым.
– Мне жаль, я чувствую ответственность за то, что случилось.
– Почему?
– Потому что это я послал тебя туда. Ну, я думаю, хоть и придется тебе перецеловать пару лягушек, своего принца ты все равно найдешь.
– Найду?
Бет наклонилась и приобняла меня за плечи.
– Абсолютно точно, – сказала она.
– Ну, думаю, мне нужно приниматься за работу. Жду от тебя идей, Кейт. Давай встретимся в моем офисе завтра утром.
– Хорошо, Джер.
Они оба едва успели выйти от меня, как заглянула Аннабель, младший научный сотрудник газеты.
– Я думаю, тебе больше не понадобится ничего из этого. Поздравляю со статьей, – сказала она, кладя на стол стопку материалов по Лоусону.
– Спасибо. К сожалению, твои исследования ничего не дали.
– Да, информацию об этом парне просто не откопать. Я едва отыскала его фотку. Кажется, кое-кто страдает паранойей.
– Он, наверное, придумал какой-то супер, потрясающий компьютерный гаджет, чтобы защитить свою неприкосновенность. Мне действительно очень жаль.
– Не волнуйся, Кейт. Мне нравится то, как ты поработала над материалом, а если мы захотим запустить еще одну статью на тему Лоусона – вот, у нас уже есть материал двухнедельных исследований.
– Спасибо.
После того как она ушла, я взглянула на стопку. Я хотела сначала просто выбросить все в мусор, но что-то мне бросилось в глаза. Это был субботний некролог. Заголовок гласил:
Р. Дж. ЛОУСОН Ст., ОТЕЦ ЗНАМЕНИТОГО ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ГЕНИЯ, СКОНЧАЛСЯ НА 68 ГОДУ ЖИЗНИ.
Я пролистала раздел о вкладе старшего Лоусона в развитие авиационной техники и добралась до его отношений с сыном. В статье говорилось, что Райан Джеймс Лоусон-младший, чрезвычайно успешный изобретатель и филантроп, был единственным сыном покойного. Всего через неделю после смерти отца я оклеветала Лоусона в мировой прессе. Я отложила статью в сторону. Следующей лежала таблица организаций, которым помогал Лоусон. Он жертвовал как большим фондам, так и маленьким. В верхней части списка, под собственным фондом, стояла Американская Ассоциации диабетиков, и под этим стояло название «ГЛАЙД», приюта для бездомных.
Мой желудок зашевелился, но сделал он сальто назад, только когда я отложила таблицу и наткнулась на фото, приклеенное к бумаге. В верхнем углу Аннабель написала: «Выпускной Р. Дж. МИТ. Рядом мать, Дебора».
Под фото лежала заметка.
Это была публичная запись об усыновлении Р. Дж. Лоусона. Его приемная мать, изображенная на фото, погибла в автомобильной аварии четыре года назад. Лоусон попытался воссоединиться со своими биологическими родителями, но они попытались вымогать у него деньги. Обоим дали срок в тюрьме. У него есть родная сестра в Бостоне, и, хотя он учился в колледже, и проводит свободное время там, они не поддерживают отношений. Во время короткого суда за закрытыми дверями она свидетельствовала в пользу родителей.
Я в недоумении смотрела на фото. Это была та же фотография, которую я видела на тумбочке Джейми в его амбаре. Вдруг я вспомнила фото, которое попало мне в руки еще до поездки в винодельню, то, где Р. Дж. в детстве был снят на ярмарке талантов. Этот мальчик на научной выставке и был человеком, которого я видела на фото с выпускного. Джейми. Даже сейчас мне было трудно принять тот факт, что это тот же человек, с которым несколько дней я провела в постели. Джейми не мог быть компьютерным гением – он не соответствовал стереотипу. И я же видела Лоусона своими глазами на интервью…
Я встала на трясущихся ногах и оттолкнула стул. Этого не может быть. Комната начала вращаться.
Бет заметила меня через перегородку.
– Ты в порядке?
Я кивнула, а затем опустилась на колени. Открыла чемодан и начала вытаскивать оттуда все заметки и бумаги, которые забрала тогда из комнаты. Я посмотрела на листок с распечаткой интервью, которое дал мне по и-мэйлу Р. Дж. Когда я вспомнила, что Джейми рассказал мне о своей жизни, все, так или иначе, совпало с информацией, которую я получила от Лоусона.
Гигантские кусочки головоломки, плавающей у меня в голове, стали складываться воедино.
Джейми: Райан Джеймс.
МИТ: колледж на восточном побережье.
Строительство школ в Африке: племенные татуировки. Я много путешествовал.
Мастер на все руки: Я чищу этот бассейн, я могу плавать в нем в любое время.
Я: Это лодка Лоусона? Джейми: Это моя лодка.
Я: Как твоя фамилия? Джейми: Больше никаких разговоров.
Слезы закапали на листок. Я посмотрела на пятно, размывшее почерк Джейми. Это была записка – я не видела ее. Утром я ушла, а горничные сделали уборку, прежде чем она бросилась мне на глаза. Они собрали все документы в кучу, и эта записка, которые могла бы все изменить, затерялась в куче.
Кейти, мой ангел,
Мне пришлось ехать в Портленд. У моего отца случился сердечный приступ, и врачи не знают, переживет ли он эту ночь. Пожалуйста, не уходи. Если я не смогу вернуться завтра, то пришлю машину и устрою твой перелет сюда. Пожалуйста, пожалуйста, не уходи. Есть кое-что очень важное, что я хочу сказать тебе, кроме того, что я в тебя окончательно влюбился.
– Джей…
Я громко зарыдала. Бет оказалась рядом через пару секунд.
– Что случилось?
– Дж… Джейми…
– Что, Кейт?
– Джейми – это Р. Дж.
Я, наконец-то, выдавила это из себя.
– Ты имеешь в виду парня, в которого ты влюбилась?
– Да, – застонала я.
– Погоди, а с кем ты тогда встретилась?
– Я не знаю.
– Ты уверена? – Я кивнула. – Но, если Джейми – это Р. Дж., тогда эта статья…
– Боже мой, я думала, что он уничтожил меня, но это я уничтожила его. Он не такой человек, – я указала на прикрепленную к стенке моего кубикла[30] статью. – Он хороший человек с большим сердцем.
Я всхлипнула.
– Он великолепен, и он так усердно трудится. Как я могла не догадаться? – Я подняла записку. – И вдобавок ко всему прочему, он любит меня!
– Черт, Кейт. Но зачем ему врать?
Я сглотнула комок в горле. Стояла и смотрела на кабинет Джерри, который находился выше нашей писарской. Он стоял за большим стеклянным окном, разговаривал по телефону и смотрел на меня. Джерри указал на телефон у уха и одними губами сказал: «Лоусон. Он здесь».
Я метнулась в сторону уборной. Бет последовала за мной. Она держала мои волосы, пока я не выблевала все содержимое желудка в унитаз.
– Тебе надо домой. Я поговорю с Джерри.
– Спасибо, – все, что я смогла из себя выдавить.
Я вернулась в кубикл и схватила свое пальто, но оставила чемодан и документы, за исключением записки. Взглянув в сторону кабинета Джерри, я увидела, что Бет уже там, говорит с ним с серьезным выражением лица.
Я выскочила из писарской и решила воспользоваться служебным лифтом в надежде избежать встречи с Джейми, или Р. Дж., или кем бы он ни был.
Я рванула прямо через холл, с силой толкнула стеклянные двери и выскочила на улицу. Я уже была в нескольких футах от входа, когда заметила его. Джейми стоял, прислонившись к бетонной стене, глядя вниз под ноги. Он был одет в черный костюм с белой рубашкой. Верхние пуговицы расстегнуты, а волосы зачесаны назад.
Его глаза казались грустными, под ними залегли темные круги. Я сунула записку в карман и решила пробежать мимо него с опущенной головой, надеясь, что он не заметит меня.
Но он перекрыл мне дорогу.
– Подожди, – только и сказал он.
Я расправила плечи и положила руку на бедро.
– Почему ты так одет?
– Я прилетел сюда прямо с похорон отца.
Его голос дрогнул на последнем слове.
– Мне очень жаль, Джейми…Р. Дж... кем бы ты ни был.
Я была полна сострадания его потере и из-за этой дурацкий статьи, но мне было так больно от его лжи и из-за неприятностей, которым она стала причиной. Я повернулась, чтобы уйти. Он схватил меня за плечи и развернул обратно.
– Все, кого я знаю, называют меня Джейми. И мне очень жаль, Кейт.
Он попытался обнять меня. Я ударила кулаками по его груди.
– Ты лжец, – я начала плакать. – Ты обманывал меня, пока я голая лежала в твоих объятиях. И в статье… ты сделал меня обманщицей, ты разрушил мою карьеру. – Я попыталась вырваться, но он держал меня. – Почему ты ее одобрил?
– Я не одобрял. Джерри Эванс имел право напечатать ее, если я не ответил на его запрос в течение сорока восьми часов. Это было в контракте. – Он отстранился и посмотрел себе под ноги. – Я был занят прощанием с последней частичкой своей семьи
Вытирая слезы с лица, я выпрямилась и восстановила равновесие.
– Я искренне сожалею о твоей потере. И извиняюсь за все это дерьмо. Я хотела бы никогда туда не приезжать. Хотела бы никогда не встречать тебя.
– Как ты можешь так говорить? – он схватил меня за руки и уставился на меня с отчаянной мольбой в глазах. – Ты серьезно?
– Если бы ты не врал мне, я бы не написала эту гребаную лживую статью. – Я выдернула руки из его хватки. – Кто, черт возьми, был этот мужик, который давал мне интервью?
– Его зовут Брэдли Райс. Он друг Сьюзен – или, был, скорее всего. Она решила, что он подходит на роль.
– Подходит на роль? – я покачала головой.
– Я знаю, все кажется сейчас таким глупым. И не хочу рассказывать о своей личной жизни. Я хотел иметь возможность ходить по винодельне, куда мне вздумается, хотел просто быть собой, просто быть Джейми. И боялся, что, если встречусь с репортером, все узнают, кто я, и начнут шпионить за мной.
– Этого бы не случилось.
– Я запаниковал. Сьюзен сказала, что мы предоставим информацию о винодельне, а Брэдли будет пытаться избегать всех личных вопросов. Мне он никогда не нравился, и не стоило ему доверять. – Джейми уставился на свои ботинки. – Кажется, он не ожидал от тебя такой настойчивости. Наверное, решил, что сможет тебя очаровать.
Он поднял глаза и робко улыбнулся.
– Ваш маленький план не сработал, не так ли? Теперь ты разрушил мою репутацию и карьеру.
– Джерри сказал, что Бет могла бы написать опровержение.
– Ну, для тебя-то это хорошо. Твое имя будет очищено, но я все равно останусь без работы.
– Я сделаю, что нужно, чтобы всё было, как положено, – его глаза заволокло туманом, он сглотнул.
– Почему ты ушла? – спросил он, понизив голос.
– Я увидела записку только сегодня, но для всего есть причины, не так ли?
Я повернулась, чтобы уйти, но он пошел за мной.
– Кейти, я знаю, ты не веришь в это.
– Не называй меня так, – сказала я, не оборачиваясь. Джейми схватил меня за руку и развернул к себе. Я ахнула. – Что ты делаешь?
– Останови это сейчас! Это безумие, – зарычал он. Он пытался поймать мой взгляд, все еще крепко держа мою руку. – Просто остановись и дай мне хоть один шанс.
– Ты делаешь мне больно. – Он тут же отпустил. – Я едва знаю тебя. Всего четыре дня. Четыре дня, которые я хотела бы вычеркнуть из жизни, – сказала я спокойным, ровным тоном.
Он выпрямился и расправил плечи.
– Ты лжешь.
– Это ты чертов лжец.
– Мне плевать на статью. Пусть она останется, как есть. Ты можешь сказать, что я лжец, мудак, как угодно, но я знаю, что эти четыре дня для тебя что-то значили. Меня не волнует моя репутация или деньги. Ничего!
– А что же тебя волнует, Джейми? Виноделие, или, может, песни в караоке, или собственная ложь?
Я быстро шла впереди него.
– Меня волнуешь ты.
Его тон не был мягким; он был таким, каким обычно говорят абсолютную правду.
Я развернулась на каблуках и схватилась за лацканы его пиджака.
– Послушай меня, Джейми. Оставь это. Мы не предназначены друг для друга. Я живу здесь, а ты там. Ты какой-то безумно богатый гений, а у меня даже машины нет. Да и работы теперь уже наверняка тоже.
Это был первый раз, когда я видела его чисто выбритым. Я поднялась на цыпочки и поцеловала его.
– Ты трахался со мной, – тихо прошептала я. – Мы с тобой трахались. А теперь нет никаких «нас».
Он мрачно уставился на меня.
– Просто скажи мне одну вещь.
– Какую? – вскипела я.
– Ты тоже думаешь только обо мне?
Слезы снова наполнили мои глаза. Я опустила голову и быстро двинулась по направлению к станции L. Он не сдвинулся с места, но закричал:
– Я не сдамся. Поэты правы!
Я села не на тот поезд, так что мне потребовалось дополнительных полчаса, чтобы добраться домой. Когда я вошла в дом, Джейми сидел у подножия лестницы. Он снял свой пиджак и закатал рукава рубашки. Теперь он был похож на миллионера, разве что мешали татуировки на загорелой коже.
– Уезжай домой, Джейми.
Он встал и последовал за мной к лифту.
– Кейт, пожалуйста. Пойдем, выпьем кофе и поговорим об этом.
– Нет, – я прошла мимо.
– Я думал, что отпугнул тебя запиской. И решил, что для тебя все слишком быстро, а потом прочитал статью и понял, как ты взбесилась.
– Я же сказала, теперь это неважно. Все это просто дерьмо. Я считала тебя кем-то другим. И даже не знаю тебя.
– Ты знаешь меня. Я такой же человек. Я Джейми. Никого не волнует, кто такой Р. Дж. Лоусон. Это просто имя. Ты знаешь настоящего меня.
– Я думала, что знаю тебя.
Я остановилась у лифта.
– Мне очень жаль. Я знаю, что должен был сказать тебе прежде, чем мы…
Я обернулась, скрестила руки, и закричала:
– Прежде чем мы что? Трахнулись?
Глядя в мои глаза, Джейми подошел ко мне и коснулся пальцами моей щеки.
– Успокойся, пожалуйста, – он склонил голову и опустил взгляд на мои губы. – Ты же знаешь, что мы не этим занимались.
– Да, это так. Ты сам это сказал. – Я убрала его руку. – Пожалуйста, уезжай домой. У нас была интрижка. Теперь все кончено. Уезжай. Домой.
Я шагнула в лифт и сдерживалась, пока двери не закрылись, а потом прижалась к стене, и разрыдалась.
Я нажала кнопку верхнего этажа, но лифт остановился на пятом. Внутрь вошли Дилан и Эшли. Я отвела глаза.
– Ты едешь наверх, Кейт? – он слегка наклонился, чтобы посмотреть мне в лицо.
Я шмыгнула носом.
– Просто хочу проветриться. Крыша вся к вашим услугам.
– Ты знаешь Эшли, да?
– Приятно познакомиться, – сказала я.
Она показалась мне застенчивой.
– И мне.
Когда двери лифта открылись, Эшли вышла, но Дилан остался внутри.
– Я скоро вернусь, Эш. Только провожу Кейт в ее квартиру.
Судорожно качая головой, я толкнула его в спину.
– Нет, вы идите, я в порядке.
Я держала кнопку открытия двери и просила его выйти.
– Кейт, ты не в порядке. Я вижу, как ты расстроена. Это был Стивен? Я надеру ему задницу.
Он оттолкнул мою руку от кнопки и поцеловал воздух в направлении Эшли.
– Я вернусь через две минуты, детка.
Она с тоской улыбнулась ему, когда двери закрылись.
Когда мы дошли до двери моей квартиры, он обнял меня своими тонкими руками и прижал к груди.
– О чем бы ты не переживала, мне очень жаль, – я тихо заплакала. Он полез в карман и достал три таблетки: две желтые и одну синюю. – Вот, прими эти.
– Что это?
– Это бензодиазепины.[31]
– Что это такое?
– Эти две – «ативан», а эта «ксанакс», – он указал на синюю таблетку. – Они тебя расслабят и помогут уснуть. Просто принимай по одной.
Он сунул их в мою руку.
– Где ты это достал?
– Из тайника моей бабушки.
– Это ужасно, ты ведь такой молодой… и уже всякие таблетки.
– Так мило, что ты беспокоишься обо мне. Я вообще не принимал никаких таблеток в последние пару дней. С Эшли я хочу быть в ясном уме, – он робко улыбнулся. – Она сама как наркотик для меня.
– Ты милый. – Я толкнула его к лифту. – Теперь иди на крышу и разберись с Эшли.
– Ладно, увидимся. Позвони мне, если тебе что-то понадобится, или если просто захочешь прогуляться, – сказал он и ушел.
Я запила синюю таблетку большим глотком пива, и весь вечер был как в тумане.
13. Рабочий экземпляр
Прошел месяц, прежде чем я снова начала чувствовать себя нормально. Я с легкостью вернулась к прежней работе, ну, если не считать того, что меня сослали в раздел Искусство и Развлечения. Я не возражала – по крайней мере, Джерри не уволил меня. Он понял, что меня на винодельне обманули. Я виделась с Уиллом Райаном[32]и его женой, когда она выступал в Чикаго, и Джерри напечатал (без вопросов) мой очень восторженный отзыв о концерте.
Бет закончила написание опровержения для статьи о Лоусоне. Газета попыталась спасти положение, не указывая конкретно на виновника недоразумения. Она сумела создать впечатление о том, что репортера намеренно ввели в заблуждение, но прямо об этом не сказала ни разу. К нашему полному изумлению, ни на статью, ни на опровержение реакции почти не было, так что мы испытали облегчение. Мы поняли, что просто сами же сделали из мухи слона, и все благодаря моему личному участию.
Но все-таки Джерри и я решили, что было бы лучше для меня залечь на дно, пока история не будет забыта. Лоусон, кем бы он ни был, снова оказался вне поля зрения, но вино и винодельни репутацию не потеряли. После моей статьи сразу несколько журналов Напа-Вэлли опубликовали обзоры на тему виноделен Лоусона и его прекрасных виноградников. О нем писали, как о дельце, но личная жизнь Лоусона ни разу в этих статьях не упоминалась. Джейми поддерживал свое инкогнито и после опровержения. Я смотрела на фотографии винодельни со странным чувством – как будто я никогда там не была. Мои воспоминания об этом красивом месте были запачканы.
Я больше не ходила с Бет в гей-бары, но мы договорились ужинать раз в неделю. Оправдывая сказанное в «Песьем отце», она, наконец, начала с кем-то серьезно встречаться, и впервые я набирала больше слов по выходным. Я каждый понедельник приходила на работу, и, склонившись над ее кубиклом, говорила:
– Я выдала восемь тысяч слов.
Она обычно хихикала.
– Да, но я занималась постельной гимнастикой.
– Ее значение переоценено, – говорила я. Врала, конечно.
Трудно было не порадоваться за Бет, Джерри и Дилана, которые сумели отыскать свои половинки, так что я изо всех сил подбадривала их. Я посадила у себя еще одно комнатное растение и завела рыбку, которую назвала Анчоус. Чтобы просто завести её, мне потребовалась вся сила воли, которую воспитала по мне Роуз. Это наверняка был первый шаг – и скоро я заведу себе еще и двадцать кошек. Я думала о том сне с Роуз. Он снился мне до сих пор, но всегда заканчивался до того, как она открывала глаза. Страшные и трогательные моменты ушли из этого сна, но печаль осталась.
Стивен перестал трахать женщин в подвале после того, как Дилан и я организовали сбор подписей – и дверь в прачечную вообще убрали. Суперинтендант не был фанатом Стивена, и с радостью взял на себя эту обязанность.
Джейми по-прежнему оставлял мне сообщения, умоляя перезвонить. Это продолжалось две недели, а потом он смирился. Теперь он просто звонил, чтобы сказать «спокойной ночи» или «доброе утро», или «я думаю о тебе» – правда, не мне, а голосовой почте. Эти сообщения заставляли мое сердце болеть, но это была хорошая боль. Почему-то я думала, что эта боль исцеления. Так болит заживающая рана. Я каждый день вовремя приходила на работу, ведь я прекратила искать Просто Боба. Но я не перестала выискивать праздничный поезд. Моя жизнь обрела цель – проехаться рядом с Сантой по гребаной ветке L, и не успокоюсь, пока этого не случится. Я заставила себя поверить, что этого достаточно, чтобы жить дальше.
Время тянулось, словно фильм о моей жизни вдруг пустили в замедленном ритме, и вот однажды утром я наткнулась на знакомое лицо на станции L. Это было в декабре – в Чикаго в это время холодно, но я вспотела. Ваше тело привыкает поддерживать температуру, если вы живете в холодном месте. Я люблю натягивать на себя кучу одежды, потому что ненавижу выходить на мороз, но до поезда я всегда дохожу почти бегом. Так что, добравшись до станции, я обычно обливаюсь потом. Транзитная система станции прогревает воздух вокруг, так что на путях никогда не бывает льда. Иногда на станциях очень жарко, а если поезд переполнен, и вы пробежали четыре квартала в пальто, есть шанс, что вы либо грохнетесь в обморок, либо вас стошнит. Так почти и вышло, когда однажды утром я встретила Кристину.
Я ее тотчас же узнала, но не сразу вспомнила имя. Ей было около тридцати – женщина со светло-рыжими волосами и прекрасным цветом лица. Она узнала меня мгновенно, но все же сначала изучила взглядом. Мое сердце билось в груди после бега. Я вытерла капли пота со лба и стала лихорадочно стаскивать пальто. Она посмотрела на меня и наклонила голову в сторону. Я чувствовала изучающий взгляд.
– Вы Кейт?
– Да, – сказала я сквозь тяжелое дыхание.
Она понимающе улыбнулась, а я прошла через проход и уселась рядом с ней. Повернулась и протянула ей свою потную руку.
– Простите, я узнала вас, но не могу понять, откуда я вас знаю.
– Имя Роберта Коннора ни о чем не говорит?
Стащив свое огромное пальто и восстановив дыхание, я посмотрела вниз, на свои руки, пытаясь вспомнить.
– Хм, нет, извините.
– Боб, из поезда.
– О, Просто Боб. Да! Да, я его знаю. Я сейчас вас вспомнила. Вы обычно сидели с нами. Я не видела Боба. И не смогла найти его. Я решила, что он начал ездить по другой линии.
Выражение ее лица изменилось, и уголки губ опустились.
– Я рада, что нашла вас, хотя и вынуждена сообщить плохие новости. Боб скончался полтора месяца назад.
Черт. Я знала, что что-то случилось.
– О нет, – мои глаза наполнились слезами. – Что случилось?
– Кажется, он умер тихой смертью от естественных причин. Он был старше, чем казался. Ему было девяносто пять, но Боб был умница.
– Да, был.
– И у него не было близких друзей или семьи, так что его тело нашли далеко не сразу, – сказав это, она нахмурила брови и сжала губы, явно все еще переживая случившееся.
– Это ужасно.
– Да, Боб прожил очень одинокую жизнь. Я узнала об этом уже после того, как в его квартире навели порядок. Однажды я дала ему свою визитную карточку. Видите ли, я юрист, и Боб хотел, чтобы я помогла ему составить завещание. Мы так и не назначили встречу, но он наверняка знал, что его дни сочтены, раз написал завещание на бумажной тарелке, – она засмеялась и подняла взгляд к потолку. – У Боба немного вещей, но кое-что он захотел оставить вам. Его квартира была полна книг.
Мои глаза расширились. Кристина взяла меня за руку.
– Большинство книг были переданы в школы и библиотеки, но Боб отложил несколько в сторону, в маленькую коробку с запиской. На тарелке он написал: «Пожалуйста, убедитесь, что Кейт из поезда, молодой девушке с большими глазами и темными волосами, достанется коробка из-под обуви». Повезло, что они связались со мной – они нашли мою визитку. Я вас помнила, но не знала, увидимся ли мы снова. Просто дала себе молчаливое обещание разглядывать каждого, кто садится в поезд и выходит из него.
– А что в записке?
– Я не читала. – Она встала. – Это моя остановка. Мы можем завтра встретиться?
– Конечно.
– Ладно, встретимся у аллеи склепов на кладбище Роузхилл в десять часов утра. Вы знаете, где это?
– Да. – Я хорошо знала это место. – Спасибо, – сказала я, взяв у нее визитку.
Я смотрела на нее несколько минут, прежде чем положить в карман. Не знала, что Боб как-то выделял меня из группы последователей.
После работы я пришла домой и залезла в постель. В телефоне было три голосовых сообщений. Одно – от Дилана.
Эй, чика. Эшли завтра исполнится восемнадцать, срань Господня!
Его голос звенел.
Я хочу узнать, можно ли мне одолжить на время твою квартиру. Я оплачу тебе билет в кино или что-нибудь в этом роде.
Я написала ему в ответ:
Я: Так вы хотите использовать мою квартиру, чтобы заняться сексом?
Он ответил почти сразу.
Дилан: Да. Это плохо?
Я засмеялась про себя. Дилан всегда был так простодушно откровенен. Это было мило. Думаю, если бы я и Джейми встретились при других обстоятельствах, я могла бы так же подумать и о нем.
Я : Хорошо. Постирай простыни и предохраняйся.
Дилан : Я не дурак.
Я : Приготовь ей ужин. У меня на кухне все есть. Будь джентльменом.
Дилан : Ты читаешь мои мысли.
Я : Я уйду около шести. У тебя есть ключ, верно?
Дилан : Да, с того времени, как я кормил Анчоуса.
Я : ОК. Веселитесь.
Я прослушала второе сообщение – от Джерри.
Убираемся в кладовке. Чемодан все еще здесь. Серьезно, Кейт, я выброшу его, если ты не заберешь его. Я работаю завтра, приеду на пару часов. Может быть, ты заберешь его, и мы пообедаем.
В чемодане были все мои воспоминания о Напе и все, что касалось работы с Лоусоном. Платье, которое я надевала на свидание с Джейми, ожерелье и его записка. Комок встал в горле. Почему я все это еще не отпустила?
Как я и думала, третье голосовое сообщение было от Джейми.
Привет, – он замолчал и сделал глубокий вдох. – Я сегодня ходил в «ГЛАЙД». Меня спрашивали о тебе, так что пришлось сказать им, что я дурак… и что я позволил тебе ускользнуть. – Его голос изменился, как-то охрип. – Ночи, ангел.
Вот, почему я все еще это не отпустила. Но я не плакала в тот вечер. Слез не осталось.
Я встретила Кристину у входа в мавзолей в Роузхилле на следующее утро. Она держала в руках мою коробку. Сверху была приклеена записка.
– Доброе утро, – сказала я ей, взяла коробку и оторвала от крышки записку. Я тут же развернула ее и прочла:
Кейт с ветки L.
Я помню, когда впервые встретил тебя год назад. Ты казалась такой печальной и далекой. Мы не были знакомы, но я почувствовал желание помочь тебе. Теперь боюсь, что подвел тебя. Ты напомнила мне кое-кого, кого я знал. Ее звали Лили, и она была красивой, молодой, и яркой, и она была любовью всей моей жизни. Ты похожа на нее – такие же теплые глаза и темные волосы. Я терялся в ее глазах. Я не всегда был таким одиноким огром. Во мне когда-то кипела жизнь, но я потерял Лили слишком рано, она скончалась сразу после нашей свадьбы. Я видел в тебе ту же боль, что ощущал тогда. Я не хотел бы, чтобы моя Лили страдала. Я подумал, что, если бы заставил тебя поверить, что в одиночестве есть счастье, что не стоит и не нужно полагаться на другого человека, может быть, ты бы перестала чувствовать эту боль. Я был неправ. Чего я действительно хочу, чтобы ты знала: я променял бы всю жизнь с моими книгами, в одиночестве в моей квартире, на еще одну минуту с Лили, даже если бы это означало, что снова и снова буду чувствовать эту боль. Не сдавайся, Кейт. Не прекращай искать. Найди его, берегите друг друга, держитесь друг друга, и никогда не отпускайте.
