Текст книги "Только здесь и нигде больше (ЛП)"
Автор книги: Рене Карлино
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Annotation
Изнуренный жизнью чикагский репортер неожиданно находит свою любовь в Напа-Вэлли, куда ее отравляют с заданием – провести неделю с известным, но нелюдимым гением. Все это в ярком и интересном современном любовном романе от автора бестселлеров по версии «Нью-Йорк Таймс».
Кейт Корбин потеряла свой запал. Еще год назад у нее был замечательный бойфренд и многообещающая карьера репортера в популярной чикагской газете. Но когда умирает женщина, которая растила ее, Кейт остается одна, впадает в тоску – и не справляется с ней. Теперь она застряла в пустяковых статейках о губной помаде и вине, и чувствует себя пойманной в ловушку отношениями, которые никуда не ведут.
Веря, что классный репортер все еще похоронен где-то внутри, босс и наставник Кейт дает ей возможность подняться на новую ступеньку карьеры. Задание: недельное интервью с Р.Дж. Лоусоном, известным нелюдимым техно-гением, который исчез несколько лет назад, но вновь объявился как владелец известных виноделен Напа-Вэлли.
Кейт берется за дело, но путешествие начинается с катастрофы, личной и профессиональной. После холодности Р.Дж. Лоусона ее единственная отдушина – это Джейми, очаровательный винодел. Он открывает перед ней красоту винной страны – и успокаивает ее раненое сердце. Очень скоро Джейми и Кейт сближаются… И ей приходится переосмыслить свою городскую жизнь. Но неделя заканчивается болезненным возвращением в Чикаго, и теперь Кейт отчаянно нужно понять, что же в этих идеальных четырех днях оказалось ошибкой.
Автор: Рене Карлино
Книга: Только здесь и нигде больше
Оригинальное название: Nowhere but Here
Переводчик: DisCordia
Редактор: Маша Арефьева
Вычитка: Ms.Lucifer
1. Правила игры меняются
2. Одинока, но не одна
3. Журналистская «лицензия»
4. Гипербола
5. Аллегория
6. В своем уме
7. Поэзия
8. Выдержка
9. Рубикон
10. Пустые страницы
11. Никогда не начинайте предложение с “Итак”
12. Опровержение
13. Рабочий экземпляр
14. Это фантастика
15. Ирония
16. Проверяй свои резервы
17. Ситуация
18. Чайка
Эпилог
ОТЗЫВЫ
ОТЗЫВ НА КНИГУ ОТ ПЕРЕВОДЧИКА DIS CORDIA:
ОТЗЫВ НА КНИГУ ОТ ВЫЧИТЩИКА MS.LUCIFER:
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
1. Правила игры меняются
Как-то октябрьским утром я проснулась в своей крошечной квартирке на Линкольн-парк. Было семь утра – как обычно. Я поднялась, съела сухую вафлю, натянула на себя четыре слоя одежды и направилась к станции «L» на Фуллертоне, где, примерно в восемь пятьдесят, села на поезд – как обычно. Ничего утром не казалось другим, но в этот день правила игры поменялись – правда, я пока об этом не знала. Через три вагона нашла его. Я уселась рядом со своими братьями – прихожанами и приготовилась к мессе. Каждое утро вагон становился нашей церковью, а нашим пастором был Просто Боб, по крайней мере, он был им для меня. Когда мы впервые встретились, я спросила, как его зовут, и он сказал: «Боб». Я ждала продолжения, и тогда он сказал: «Просто Боб», так что я звала его так.
По-хорошему, еще семь месяцев назад при виде парня по имени Просто Боб, проповедующего в поезде толпе невинных овечек, в моей двадцатишестилетней голове должны были зазвенеть предупреждающие звоночки. Но это не произошло. Как только я его услышала, оказалась на крючке. Просто Боб никогда не упоминал Библию, или религию, или огонь, или серы – ничего подобного. Первое, что услышала от него в тот день: «Вы – то, что у вас есть!».
АМИНЬ.
Это был старый человек с усталым лицом, на вид ему было около семидесяти, если не больше. Несколько седых волос венчиком окружали макушку его круглой лысой головы. Неизменные докеры и пендлтоны каждый день. Его одежда была чистой, по крайней мере, такой казалась, но я каждый раз ощущала исходящий от Просто Боба отчетливый запах. Он пах старыми книгами, как будто из хранилища самой старинной библиотеки в мире. Я представляла себе, что он живет в милом домике, который от пола до потолка заставлен устаревшими изданиями. Ему было тяжело стоять, тяжело ходить, и то, что он, как часы, каждое утро появлялся на этом поезде просто, чтобы поговорить со своими верными последователями, было настоящим маленьким чудом. Нас было человек десять. Я никого не знала – каждый из нас держался особняком – но лица за семь месяцев стали легко узнаваемыми.
В Чикаго есть целая куча абсолютно чокнутых людей, которые садятся на станции «L» и громко разговаривают со всем вагоном, не обращаясь ни к кому в отдельности. Я ездила на этом поезде всю жизнь, но только Просто Боб отличался от остальных. У него было послание для нас, в котором я так нуждалась. Каждый день оно было разным. Иногда он говорил как Сьюз Орман и обсуждал личные финансы, в другие дни рассказывал о пестицидах и консервантах в еде – он думал, что из-за них люди вырастают гигантами. Сегодня он совершенно точно был этаким Ганди с жутким чикагским акцентом. Он рассказывал об изменениях, которых мы так хотим.
Он говорил:
– Образ материален, вот, что я хочу сказать вам сегодня, друзья мои. Сначала вы должны увидеть, что случится, прежде чем это произойдет. Станьте своими собственными оракулами. Представьте себе мечту, и она сбудется!
Приближалась моя станция, я поднялась и направилась к выходу. Во время своей проповеди, Просто Боб часто сидел напротив дверей. Когда я проходила мимо, он поднялся на своих слабых ногах и положил руку мне на плечо. Это было очень необычно.
– Кейт, – сказал он. Я даже не знала, что ему известно мое имя. – Правила игры изменятся для тебя сегодня. Образы материальны.
И потом, как обычно, в конце своих проповедей, Просто Боб добавил:
– И помни…
Он вздернул брови, дав понять, что ждет от меня окончания реплики.
– Я – это то, что у меня есть, – сказала я.
– Точно.
Если оглянуться назад, все это выглядело жутковато, но это было именно то, что мне тогда было нужно. Он отпустил мое плечо, и я сошла с поезда в леденящий чикагский ветер на станции Стейт-стрит с необычным ощущением того, что моя жизнь уже не будет прежней.
И это были не те маленькие болезненные перемены.
С тех пор, как я повстречала Просто Боба, стала искать его на Коричневой ветке каждое утро, даже, если из-за смены маршрута все оканчивалось опозданием на работу. Это началось ровно через неделю после смерти Роуз, как раз тогда, когда я почувствовала себя по-настоящему, полностью одинокой. Роуз была подругой детства моей матери, и растила меня с тех самых пор, как маму унес рак груди – мне тогда было восемь. Я родилась, когда моей маме было сорок, и она уже почти отчаялась забеременеть, но тут встретила моего отца. К несчастью, он не остался с ней. Я никогда его не видела.
Моя мама была удивительной. Она считала меня чудом, безумно меня любила и старалась дать мне все то, в чем я нуждалась. В то же время она учила меня мыслить самостоятельно. До самой своей болезни мама казалась мне образцом рассудительности – такой уж у нее был характер, и я до сих пор помню ее слова: «Ты – красивая девочка, Кейт, но никогда не полагайся на свою внешность». Она могла коснуться пальцем моего виска и сказать: «Подумай-ка над всем этим».
Я помню ее ласковой, но жесткой, как будто мама пыталась меня подготовить к сложностям жизни. У меня всегда было ощущение того, что мама недолго со мной пробудет, так и вышло, но, в конце концов, у меня оставалась Роуз… до недавнего времени. Она умерла от инфекции после простой операции по удалению желчного камня. Я не могла понять, как Бог мог одного за другим забирать тех, кто заботился обо мне. Но потом я поняла: На самом деле никто обо мне не заботится, и неважно, сколько людей вокруг. Я – это то, что у меня есть. Эти слова стали моей мантрой.
Напевая их, я вошла в фойе «Чикаго Крайер», известной городской газеты и блога. Здесь я работала в последние пять лет. Писала статьи для специальной рубрики на разные темы: о вреде транс-жиров, о том, что круче – йога или пилатес, или о том, где отыскать хорошее дорогое вино. Никогда не получала серьезного задания. Джерри, редактор, любил меня, но после смерти Роуз я выдавала только средненькие статейки и работала без должного энтузиазма. Я не ожидала какого-то повышения в газете – моя жизнь катилась к чертям, и, если честно, я не заслуживала этого. Но почему-то сегодня, когда вошла в дверь, увидела что-то странное. Образ меня самой, сидящей за компьютером, пишущей с жаром и страстью – что-то, чего не делала уже долгие восемь месяцев.
Поднявшись на свой этаж, я обнаружила возле своей секции Бет. Это была высокая жутковатого вида женщина с пепельно-русым цветом волос. У Бет большое сердце и настоящий писательский талант. Она всегда одевается как подросток – баскетбольные шорты, майка и «сникерсы», но это все неважно, так как Бет самая крутая среди авторов издания, и свое звание она на сто процентов заслужила. Ей достаются самые сложные задания, и она вкладывает сердце и душу в каждое свое слово. Я ей восхищаюсь.
– Привет, детка.
– Привет, Бет, как прошли выходные?
– Отлично. Я настучала десять тысяч слов.
Конечно, так и было. Ну почему я не могу быть хоть чуточку похожа на нее?
– Что это? – Я указала на стопку бумаг на своем столе. На обложке было напечатано только имя: Р. Дж. Лоусон.
– Джерри отдает эту историю тебе, – сказала она.
Сначала я не поняла, что это значит, но потом вспомнила, что слышала, как он однажды разглагольствовал по поводу его персоны. Джерри был просто одержим статьей о нем. Я об этом человеке ничего не знала.
– Мне? Но, ради Бога, почему мне?
Бет улыбнулась своей всезнающей улыбкой.
– Не знаю, но он совсем скоро будет здесь и поговорит с тобой об этом. Блин, я б хотела эту историю, Кейт. Никому не удавалось взять у него интервью с тех самых пор, как он перестал жить публичной жизнью. Я рада, что это досталось тебе – и тебе это нужно.
Я посмотрела на нее, и после нескольких секунд молчания промямлила:
– Да, я знаю… правила игры меняются.
– Так и есть, сестренка.
Подпрыгнув, Бет точным броском кинула бумажный шарик в мусорную корзину позади меня.
– Бинго, точно в корзину!
Она развернулась и вышла, а я уставилась на аккуратно сложенные бумаги. «Джерри, должно быть, окончательно спятил, если поручил мне настоящее задание», —усмехнулась я про себя. Подняла взгляд и увидела, что он смотрит на меня из-за перегородки.
– Нравится? Это эксклюзив, – сказал он, вздергивая брови.
– Почему мне?
– Кейт, что ты знаешь об этом парне?
– Ничего, кроме того, что ты буквально преследуешь его агентов из-за этой истории, и я могу тебе сказать, что Бет с легкостью бы пожертвовала другой работой ради этого задания.
Он медленно кивнул и посмотрел в потолок, словно раздумывая. Огромное подобие склада было разделено примерно на сотню секций. Большое пространство грохотало и гудело от звуков болтовни авторов и бешеного стука клавиш. Джерри транслировал разную музыку через динамики на стенах, создавая творческую атмосферу, но я не чувствовала себя творцом уже достаточно долго. И в этом целиком была моя вина. Сейчас по зданию плыла грустная версия «Сердцебиения» Хосе Гонсалеса. Джерри задумчиво глядел вверх, я смотрела на него.
Ему было сорок, и выглядел он прямо как Ричард Дрейфус в «Тесных контактах». Бифокальные очки сидели на самом кончике носа, из-за чего Джерри казался старше, но он считал, что это придает ему авторитетный вид. Он любил свою жену и детей, настоящий семьянин, но тормозов у Джерри не было, и потому я совсем не удивилась, когда он опустил взгляд и сказал:
– Ты – хороший автор, Кейт. В тебе есть все, что требуется для статьи, и к тому же, у тебя милая попка.
– Джерри! Как это все взаимосвязано? Я не хочу, чтобы ты давал мне большое задание из-за того, что у меня милая попка.
– Да-да, это не то, что я хотел сказать. Я сказал, что в тебе есть все необходимое. Р. Дж. – тридцатилетний холостяк. Думаю, ему это не повредит.
– О, да, спасибо, – саркастично сказала я.
– Ты не хочешь? – он потянулся к стопке.
– Нет. Хочу. Просто не могу поверить…
– Это был комплимент, Кейт.
– Ладно, хорошо. – Он не собирался меня задевать. Как я уже сказала, без тормозов.
Джерри был самым вежливым мужчиной в мире, и он не пытался ко мне подкатить. Я думаю, он решил, что агрессивный напор Бет для этой истории не подойдет, так как Р. Дж уже отказывался от интервью, по крайней мере, это все, что я знала о нем, и то со слов Бет.
– Хорошо?
– Мне нравится эта идея, Джерри, спасибо. Если честно, мне любопытно. Ради Бога, что заставило этого парня согласиться на интервью с нами? Мы ведь газета далеко не национального масштаба.
– Я просто чертовские его достал, – заявил Джерри с триумфом в голосе. – Посылал и посылал ему приглашения, пока он не ответил. Он сказал, что впечатлен моей настойчивостью, и наша газета показалась ему более подходящей. Скорее всего, он собирал о нас сведения. Он очень заинтересован в том, чтобы рассказать о своем винодельческом ремесле и экологически чистых методах производства. Звучит как ноу-хау. Единственное, в своем письме он подчеркнул, что очень скрытен, и в статье предпочел бы говорить о вине, а не о своей личной жизни. Но, Кейт, такая история может помочь «Крайер» пробиться в другую лигу, особенно, если ты дашь им все ту грязь, которую так хотят читатели. А значит, надо найти как можно больше информации об Р. Дж. Лоусоне.
Я отодвинула от стола свой стул, скрестила ноги и отклонилась назад. Я была заинтригована.
– Расскажи мне, что ты о нем знаешь.
– Ну, держись крепче, этот парень – настоящая головоломка. В 1998 Райан Лоусон был юным выпускником технологического университета, гением компьютерных технологий, и одним из основателей самой большой технологической компании в Силиконовой долине. У него был потенциал стать Стивом Джобсом и Стивом Возняком в одном лице – прирожденный бизнесмен и технологический гений.
– Ух ты.
– Да, он разработал несколько компьютерных серверов, которые использовали практически все правительственные агентства, банки и большие корпорации. Их невозможно взломать.
– Так ты хочешь, чтобы я взяла интервью у техно-магната. Но я ведь пишу статьи о губной помаде и вине.
– В этом есть смысл, Кейт. В 1999 году Райан Лоусон продал свой пакет в «Джей-Ком Технолоджис» и пропал из виду. Никто не знал, куда он исчез, и что собирается делать со своими тремя миллиардами долларов. Ходили слухи о том, что он уехал со всеми деньгами в Африку и построил там школы по всему континенту, но этому не было подтверждения.
– Но как же вы узнали, где его найти?.. И чем он занимается сейчас?
– Я услышал о нем года три назад, когда в калифорнийские газеты просочилась информация о том, что он приобрел девятьсот акров захиревшей винодельни и старую ночлежку в Напа-Вэлли. Он не высовывался до прошлого года, пока его вина не начали выигрывать все мыслимые и немыслимые награды.
Медленно детали складывались в цельную картину.
– Р. Дж. Лоусон, – сказала я. – Да, его «Пино» – просто фантастика.
– Правда? Кажется, все, к чему прикасается этот парень, превращается в золото.
– Почему, ради всего святого, Бет хочет взять интервью у винодела?
– Потому что он отказывался от интервью и фотографий более десяти лет. Представь себе, если бы Билл Гейтс или Стив Джобс исчезли на пике своей карьеры. Это большая история.
– Все же не верится, что ты отдаешь ее мне.
– Ну, я не собираюсь лгать, Кейт. В последнее время ты пишешь один шлак. Я слышал, что ты внесла предложение о статье, которая развеивает миф о том, что фруктовые жвачки освежают дыхание?
– Но это правда. Фруктовые жвачки не дают вам свежего дыхания. Из-за них дыхание становится просто отвратительным, и людям нужно это знать. Давай же, это может быть интересно.
– Ключевое слово «интересно». Нашим читателям плевать на бесполезность фруктовых жевательных резинок. Они хотят интересных историй, которые могут заставить их что-то чувствовать. Даже если ты пишешь статью о вине, ты должна затронуть читательские сердца. В каждой твоей статье должна быть душа.
– Я понимаю, что ты говоришь. Просто не могу собраться с мыслями с тех пор, как… Роуз умерла.
В какую-то долю секунды он выглядел сочувствующим. Но у меня было чувство, что это извинение не особенно работает.
– Ты уезжаешь в Калифорнию завтра. Он согласился дать интервью в двух частях. Вторник и четверг в его расписании свободны, так что ты останешься там, в «B&B». Там тихо, и ты наверняка сможешь набить половину статьи, пока ты там. Иди домой и скажи своему другу об этом, и дай мне знать.
Ему плевать. Он считал все это куском дерьма.
– Я в деле, Джерри. Мне не нужно говорить со Стивеном. Как долго я пробуду там?
Он снова посмотрел на меня своим глубоким взглядом, а потом, понизив голос, сказал:
– Ты потеряла запал, Кейт. Не возвращайся назад, пока его не отыщешь. И привези с собой хорошую историю.
2. Одинока, но не одна
Мой друг Стивен и я жили в одном доме. Мы встретились как-то в понедельник два года назад в подвальной прачечной, и с тех пор каждую неделю посещали ее вместе. Стивену не очень подходило определение моего бойфренда, так как, если не считать наших еженедельных совместных визитов в прачечную и спонтанного пятничного ужина, мы виделись достаточно редко. Он был трудоголиком, делал карьеру в престижной маркетинговой фирме. Стивен называл ее креативным агентством, но на самом деле это было учреждение по производству денег. Он тратил очень много времени на размышления о том, как убедить клиентов продавать и менять облик продукта таким образом, чтобы все получали еще больше прибыли. Стивен был предан своему делу, буквально горел им, но расписание его дня оставляло мало времени на отношения. У нас было больше секса в прачечной, чем в нормальной кровати.
В тот день я ушла из редакции пораньше, чтобы начать паковать вещи для путешествия. Стивен встретил меня в прачечной, в наше обычное время – в шесть часов. Надо было прекращать заказывать еду друг для друга – в этот раз он принес тайскую.
– Эй, как прошел день? – спросила я, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать. Стивен был всего на пару дюймов выше меня, где-то около пяти футов восьми дюймов, но казался больше из–за самоуверенности, которую многие принимали за высокомерие.
– Привет, милая. День прошел в заботах, все буквально бились головой об стену из-за «Копли». Через пару минут мне позвонят по конференц-связи, – сказал он, протягивая мне обеденный судок. – Желтый карри, да?
Он никогда не спрашивал, как прошел мой день.
Я открыла контейнер и тут же закрыла.
– Это курица?
– Ага, как ты любишь. – И это был не вопрос.
– Я – вегетарианка, Стивен. Уже десять лет.
– Да, но я думал, ты ешь курицу.
– Обычно люди не называют себя вегетарианцами, если едят курицу.
– Боже, прости. Я мог бы поклясться, что видел, как ты ела желтый карри.
– С тофу.
– Ну, я могу предложить тебе свой обед, но он тоже с курицей, – сказал Стивен, доставая из кармана звонящий телефон.
– Я съем рис.
Он прижал палец к губам, прося о молчании, прежде чем ответить на вызов.
– Стивен Брукс. Да, я заберу. Эй, в чем дело, парень? Ты шутишь? Два миллиона. Я так ей и сказал.
Пока Стивен разговаривал, я доела рис и принялась сортировать стирку. Когда я наклонилась над машиной, он подошел сзади и прижался ко мне. Повернулась и увидела на лице Стивена ухмылку.
Ты такой грязный, – сказала я одними губами.
Ты такая горячая, – также одними губами ответил он.
Стивен выглядел привлекательно в своем костюме такого среднестатистического бизнесмена. Он всегда был чисто выбрит. Темные волосы над высоким лбом, карие глаза, которые казались почти черными. Стивен надевал либо костюм, либо спортивную одежду. И никогда не выглядел небрежно.
На мне были рваные джинсы и толстовка Университета Иллинойса. Мы не подходили друг другу по многим параметрам, но все же была между нами какая-то химия. Я никогда не чувствовала, что наши отношения могу перерасти во что-то большее. Стивен не знакомил меня со своей семьей. Бывало, на праздники он уезжал к родителям в пригород, а я – в гости к Роуз. Мы редко бывали в гостях друг у друга. После смерти Роуз я замкнулась еще больше, решив, что мне нужно учиться быть одной, так что я никогда не давила на Стивена. И он тоже не просил большего. Я оставалась с ним, потому что это было удобно, потому что он был хорошим парнем, и я думала, что он – это все, что у меня есть. Но спустя два года отношений мой бойфренд все еще приносил мне желтый карри с курицей.
Я запрыгнула на стиральную машину. Закончив разговор, Стивен приблизился, но телефона не убрал. Взгляд его был направлен вниз, на экран. Я развела ноги, чтобы он мог подойти ближе. Не взглянув на меня, он поднял вверх палец:
– Погоди, я только отправлю сообщение.
Удивительно, как можно чувствовать себя одинокой в присутствии другого человека. Иногда со Стивеном я ощущала боль потери еще сильнее. Мне уже пора признать, что наши отношения были чистой физиологией. Это было просто встряской для нас обоих. Стивен не прочел ни одной написанной мной статьи. Оправдывался тем, что ему нравится читать журналы о бизнесе и о спорте. Он даже не мог просто сделать мне приятное.
– Я собираюсь в Калифорнию завтра по работе. Большой репортаж. Джерри несколько месяцев над ним работал. – Он кивнул, все еще глядя на экран. – Ты слышишь меня? Я завтра уезжаю из города.
Стивен поднял голову, наклонился и запечатлел на моих губах целомудренный поцелуй.
– Удачно съездить. Мне надо позвонить, Кейт, извини. Не сможешь захватить наверх и мои вещи? Это очень важный звонок, там миллионы долларов.
Он поцеловал меня снова. Я улыбнулась и выдавила улыбку.
– Спасибо, милая, – сказал он, развернулся и направился к выходу. Свою еду Стивен прихватил с собой.
Разве я не говорила, что ему без разницы?
Вечером, когда я заглянула к Стивену, чтобы отдать ему его одежду после стирки, он открыл дверь все еще в костюме. Развязал галстук и подвернул рукава, но телефон все еще был прижат к уху.
– Спасибо, – сказал он одними губами. – Я напишу тебе.
Я передала ему корзину с одеждой и очень тихо сказала:
– Пожалуйста.
Ему нравилось писать мне, обмениваться пошлыми сообщениями, но чем реже мы встречались, тем меньше это общение что-то значило.
Двумя часами позже, когда я уже лежала в кровати, получила от Стивена сообщение.
Стивен: Ты сегодня великолепно выглядела.
Обычно я отвечала чем-то вроде «Ты тоже неплох», потому что он, по крайней мере, пытался, но сегодня вечером кое-что стало ясным для меня.
Я начала визуализировать отношения, которыми могла бы дорожить. Я не смогла представить себе лицо человека, который стал бы моей половинкой, но это точно был не Стивен.
Я не отвечала ему несколько минут. Зайдя в Гугл, набрала в поиске имя Р. Дж. Лоусона. Пролистала несколько скучных длиннющих статей о его ранних достижениях, его вкладе в развитие технологий коммуникации и безопасности. А вот о личной жизни было совсем немного. Она из статей описывала демонстрацию прототипа разработанного им сервера на какой-то научной выставке. В ней была фотография Лоусона рядом с машиной. Ему было не больше двенадцати – подросток с полным ртом брекетов. Я искала фото там и тут, но все изображения, связанные с его именем, оказывались или логотипами компьютерных гаджетов, или фотографиями винодельни, или эмблемой основанной им благотворительной организации. Придется брать интервью, имея кучу информации о достижениях Лоусона и его благотворительной деятельности, но зная очень мало о нем, как о человеке.
Посмотрев на часы, я поняла, что молчу уже достаточно долго.
Кейт: Если я выглядела так великолепно, почему ты сейчас не в моей постели?
Стивен: Рано утром встреча. Удачно съездить. Увидимся, когда вернешься.
Я не ответила. Заснула с мыслью о том, что Я – это все, что у меня есть.
3. Журналистская «лицензия»
На следующий день в два часа дня я прибыла в Международный аэропорт Сан-Франциско. Мое первое интервью с Р. Дж. Лоусоном было запланировано на пять часов, а мне еще нужно было выбраться из города через забитые транспортом Золотые Ворота и доехать до Напа Вэлли[1] . Я надеялась найти такси сразу же у выхода из аэропорта, поскольку времени на прогулки на воздухе не было. Я не ела в самолете, так что просто умирала от голода, и вдобавок, начинала болеть голова.
Ожидая вещи у багажной карусели, я сверилась с планом, полученным от координатора из газеты. Под информацией о рейсе нашла номер «Avis Car Rental» – компании по прокату автомобилей. Я тут же набрала Джерри.
– Почему у меня в плане номер компании по прокату машин?
– Ну, привет и тебе. Мы решили, что тебе лучше взять машину напрокат. Напа большая. Мне подумалось, ты захочешь покататься по полям, пока будешь там. Плюс… это здорово сэкономит тебе деньги.
– Я почти не умею водить машину, Джерри!
– Но у тебя же есть права.
– Да, мой друг в высшей школе научил меня самостоятельно доезжать до торгового центра и парковаться, но я с тех пор не садилась за руль.
– Нажимаешь на газ, чтобы ехать, на тормоз, чтобы остановиться, а еще не забывай поворачивать то большое рулевое колесо. Разве это трудно?
– Отлично, я надеюсь, у тебя хорошая страховка. Это будет просто кошмар. – Я нажала «отбой» и, наконец, забрала с ленты свой чемодан. Конечно же, он появился последним.
В «Avis» молоденькая девушка-клерк показала мне машину.
– Мне нужно ее быстро осмотреть. Отмечу, если есть, повреждения и дефекты. Я не отниму времени.
– Пожалуйста, как угодно. – Я закинула чемоданы в багажник и уселась на водительское сиденье. Это был маленький седан, «Тойота», ничего особенного, но выглядела она совсем новой. Я нашла взглядом кнопку зажигания и только тут поняла, что клерк пока не дала мне ключа.
Она обошла машину вокруг и остановилась у моей двери. Наклонившись ко мне, девушка мягко улыбнулась и сказала:
– Все в порядке, вы можете ехать, но мне кажется, вам понадобится вот это.
Она подала мне маленький черный кубик. Я открыла дверь.
– Это что такое?
– Это ваш ключ.
– И как с ним обращаться?
Она положила руку на бедро и тряхнула головой.
– Вы никогда раньше не видели автоматического зажигания?
– Нет.
Ну, ничего себе. Кажется, машины сильно изменились за последние десять лет.
После того, как я призналась клерку, что не садилась за руль уже долгое время, она быстро рассказала мне, что к чему. Кажется, ей стало неудобно передо мной.
– Это как ездить на велосипеде, вот увидите.
– Да, спасибо вам за помощь.
Я забила адрес винодельни в GPS-навигатор и выехала со стоянки прокатной компании на дорогу. Нажимая то на газ, то на тормоз, я выбралась на проезжую часть. Обучение будет нелегким.
Леди в навигаторе указала мне путь до Золотых ворот, но я ни на минуту не насладилась этой поездкой. Меня сводила с ума мысль о том, что я могу сбить пешехода или велосипедиста, или врезаться в каменный бордюр, так что я не отрывала взгляда от машин впереди себя. Покинув город, я выехала с хайвея сразу за «Вэнди[2]». И тут леди в навигаторе словно взбесилась.
– Перезагрузка. Следуйте на север по шоссе ДюПон 1,3 мили.
Я сделала резкий U-образный разворот, чтобы перестроиться на другую полосу – туда, где ждало меня вкуснейшее шоколадное мороженое.
– Перезагрузка. – Блин. Заткнись же! Я нажимала на все кнопки подряд до тех пор, пока она, наконец, не замолчала.
Я повернула направо, потом еще раз резко развернулась и въехала на территорию «Вэнди», остановившись в начале дорожки автокассы. Посмотрела на часы. Три сорок. У меня еще было время. Нажав на кнопку громкоговорителя, я сделала заказ.
– Обычную картошку-фри и большое шоколадное мороженое, пожалуйста.
Мои слова заглушил очень громкий прерывистый звук сирены. Вууп.
Я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела, в чем дело. Позади меня остановился полицейский на мотоцикле. Что такое? Я ждала, пока в «Вэнди» примут мой заказ, и тут это раздалось снова. Вуууп.
– Мэм, пожалуйста, покиньте дорожку и встаньте на обочину.
Что творится?
Я быстро опустила окно, высунула голову и посмотрела на офицера.
– Вы мне?
К моему абсолютному ужасу, он снова поднес к губам мегафон.
– Да, мэм, я вам. Пожалуйста, покиньте дорожку.
Вот дерьмо, меня поймал полицейский прямо на автокассе.
– Извините меня, – сказала я в громкоговоритель. – Отмените, пожалуйста, последний заказ.
Пару секунд спустя из громкоговорителя раздался юношеский голос.
– Да, мы уже поняли, – затем раздалось фырканье и смех, оборвавшийся, как только спикер был выключен.
Полицейский был очень приветлив и даже с юмором отнесся к моей ситуации. Оказывается, я повернула на красный, когда ехала к стоянке. После короткого и быстрого разъяснения офицер сделал мне предупреждение и уехал. Это было очень мило, но я осталась без мороженого.
Достав из сумки старую бейсболку с надписью «Чикаго Кабз», я решила, что мороженое я все-таки куплю. Попытавшись остаться неузнанной, я вошла в дверь. Но бейсболки явно оказалось недостаточно, потому что похожий на Джастина Тимберлейка юноша за стойкой не удержался от смеха, увидев меня.
– Привет, – сказала я.
– Привет, чем могу помочь? – спросил он, а потом закрыл рукой рот, пытаясь удержаться от взрыва хохота. В горле у него буквально заклокотало.
– Можно, пожалуйста, экстра-порцию шоколадного мороженого, и побыстрее.
– А картошку возьмете?
Он фыркнул и загоготал. Я услышала, что и позади меня кто-то смеется.
– Нет, спасибо, – я заплатила, взяла свой стаканчик и поспешила убраться оттуда.
Напа в октябре прекрасна. Солнце угасает, последние длинные лучи скользят в листьях эвкалиптовых деревьев, растущих по обочинам дороги. Я остановилась и сделала пару фотографий, и даже успела переодеться. К моменту приезда в Напа на мне были мятые черные слаксы и блейзер – совсем не подходящий наряд, чтобы создать впечатление крутого журналиста. В Напа оказалось гораздо теплее, чем в Чикаго в это время года. Через пару минут я должна была уже прибыть на место. Я еще раз сверилась со списком вопросов для интервью с Р. Дж. Лоусоном, уселась в машину и направилась к его владениям.
Леди в навигаторе известила меня о том, что я приближаюсь к пункту назначения. Мне нужно было свернуть налево на перекрестке, но навстречу ехала машина, и я остановилась, чтобы пропустить ее. Грузовик проехал, но следом за ним на горизонте появился еще один и еще. Наконец, я решила воспользоваться шансом и быстро повернуть, но не рассчитала и ударила бампером грузовик, который выехал со стороны винодельни. Подушка безопасности болезненно ударила меня в лицо в тот самый момент, когда я услышала скрежет металла и ощутила толчок. Я как безумная махала руками, пытаясь освободиться из плена воздушной подушки, когда заметила со стороны пассажирского окна высокую фигуру.
