Текст книги "Пока мы не стали незнакомцами (ЛП)"

Автор книги: Рене Карлино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Приехав в больницу, мы не знали, как ее назвать. Мы с Дэном были просто друзьями, так что решение лежало на моих плечах, несмотря на то, что у меня не было ни единой мысли. Но внезапно, там, в больнице, я поняла, как поступить. Кода я увидела ее, то не могла думать ни о чем, кроме нас, – о тебе и обо мне, – и что она была свидетельством того, что мы были вместе. После того дня я никогда не вспоминала о прошлом в университете без радости, потому что то время подарило мне Эш, и она была идеальной… поэзия в реальности – свидетельство того, что жизнь пылает ясно и ярко. Все знали, почему я назвала ее Эш. Тати какое-то время была в ярости, она ненавидела тебя за то, что ты не вернулся, но потом пережила это. Дэн понял.

Эш первые несколько месяцев была суетливым ребенком, а еще мы много путешествовали. Было непросто. Я была новоявленной мамочкой, пытавшейся разобраться, что к чему. В конце концов, мы вернулись в Нью-Йорк и осели. Дэн настоял, чтобы мы жили в его доме, как мы и поступили. Это была удача, потому что Эш получила постоянство, определенность и двух взрослых, приглядывавших за ней.

Мэтт издал звук, похоже, болезненно отреагировав на последнее предложение, но я продолжила.

– Характер у Эш всегда был неспокойным. Она была сердитым младенцем с пышными светлыми волосами и прелестными, теплыми карими глазами, как у тебя. Она довольно рано заговорила, пошла и стала есть самостоятельно.

– Ну еще бы.

Я рассмеялась.

– Да, она твой ребенок, так что все ей давалось легко. Но вскоре она стала личностью, и я меньше думала о значении ее имени и все больше о ее индивидуальности. У нее прекрасная душа, она отличается от нас с тобой.

– Я это знаю. Понял, когда встретил ее, – прошептал он. – Смерть Дэна на нее сильно повлияла?

– Она была сильной, но я знала, что ей это далось нелегко. Он был хорошим, терпеливым отцом, и он любил ее без меры. Я благодарна, что у нас было время подготовиться. Мы решили совершить поездку и на месяц остановились в пляжном домике в Кейп-Коде. Там он и умер, слушая океан, когда мы с Эш были рядом. Он провел свои последние дни, сидя в кресле, и наблюдая за тем, как мы играли на пляже. Вечерами мы разжигали костер, и Эш читала нам истории в свете огня. Дэн казался счастливым, несмотря на то, что ему недолго оставалось. – Я начала плакать.

Мэтт подвинулся на кровати и заключил меня в объятия.

– Продолжай.

– Был вторник, когда он умер, обычный скучный вторник. Еще утром все было хорошо. Мы передвинули его больничную койку к краю дворика, чтобы он мог смотреть на воду. Там был работник хосписа. Мы завернулись в одеяла и наблюдали за тем, как волны бились о берег, когда Дэн сделал свой последний вдох. Эш поплакала несколько минут и все. Совсем все. Я никогда больше не видела, чтобы она плакала по нему.

– А ты?

– Ну, ты меня знаешь. Я почти все время расклеиваюсь.

– Ты такой не была.

– Я знаю, – подтвердила я.

Мэтт убрал мои волосы назад и утер с моих щек слезы.

– Почему у вас больше не было детей?

– Мы думали об этом, но Дэн заболел, и в этом больше не было смысла. Эш была бы замечательной старшей сестрой.

– Да, замечательной, – сонно ответил Мэтт.

Мы заснули уже ранним утром. Около одиннадцати я получила от Тати сообщение о том, что они с Эш сходят на ланч, после чего Тати отведет ее домой. Я тихонько ускользнула из квартиры Мэтта, чтобы вернуться в дом до появления Эш.

После той ночи ни один из нас не писал и не звонил другому долгие и долгие дни.

25

.

Вернись ко мне

ГРЕЙС

Эш взяла за привычку строить планы с отцом и не ставить меня о них в известность, и поступала так уже неделю. Когда я отругала ее за это, она заявила:

– Родители должны общаться друг с другом. Даже не женатые.

В этом была вся Эш, которая всегда вела себя по-взрослому.

Я знала Мэтта и не могла пытаться решить с ним все, будучи на взводе. Мы заслуживали большего друг от друга, но я не была уверена, что хоть один из нас был готов.

В конце концов, как-то в полдень Мэтт пришел, чтобы забрать Эш. Я открыла ему дверь и пригласила войти. Он встал в проходе на кухню и стал наблюдать за тем, как я мою и протираю посуду.

– Как ты? – спросил он немного формально, но не скованно.

– Хорошо. Репетирую с филармоническим оркестром после школы. Вообще, я могу занять место их виолончелиста, но тогда мне придется уехать на две недели летом. Не уверена, что хочу оставлять Эш так надолго.

– Это же фантастика, Грейс! Я могу взять Эш, мы можем спланировать на это время поездку в Калифорнию.

Эш закричала со второго этажа:

– Еще пять минут, пап!

– Хорошо, – крикнул он ей в ответ.

– Куда вы идете? – спросила я, не поднимая взгляд.

– В «Метрополитен», а потом ужинать.

Я глянула на часы, на них было пять пятнадцать.

– Вы ни за что не успеете туда до закрытия.

– По пятницам они открыты до девяти.

– Ох, тогда хорошо.

Внезапно я поняла, что это был наш самый нормальный разговор: двое людей беседовали, обсуждая ежедневную рутину.

Эш зашла на кухню в топе без рукавов, отчего мои глаза стали размером с блюдца.

– Прошу прощения, ты же наденешь наверх свитер?

Эш закатила глаза.

– Это закатывание глаз должно прекратиться. Мать только что задала тебе вопрос, – резко проговорил Мэтт.

Ого-го. Давно у меня не было такой поддержки.

– Я знаю, пап, просто…

– Не-а. Поднимись наверх и возьми кофту.

Эш фыркнула и отправилась в комнату. Мы с Мэттом несколько секунд смотрели друг на друга, и затем он подошел ко мне.

– Ты выглядишь иначе. Счастливее.

Я и не думала об этом, но, кажется, он прав.

– Да, наверное.

– Можешь пойти с нами, если хочешь.

– Все нормально. У меня есть кое-какие дела.

Мэтт некоторое время спокойно смотрел на меня, а потом просто пожал плечами.

– Хорошо, еще увидимся. – Он наклонился и поцеловал меня в щеку так, будто уже миллион раз так делал.

Когда Эш спустилась, я проследовала за ними до входной двери и не сводила с них глаз, пока они шли к метро. Они хохотали… и этот звук был подобен музыке. Отчасти мне хотелось присоединиться к ним, но часть меня уговаривала меня остаться дома. Хоть мне и нравилось видеть Мэтта и понравилось проводить время в его квартире, нескончаемые отказы на протяжении всех этих лет и то, как он воспринял новость об Эш, пугали меня настолько, что было сложно поверить в то, что он наконец был с нами, как я о том и мечтала.

Я никогда по-настоящему не сомневалась в его любви ко мне, но меня настораживало то, что он держал дистанцию. Мне нужно было защитить себя.

***

Мы стали делить выходные. Эш отправлялась к Мэтту в пятницу или субботу, а воскресенья мы чередовали.

Нью-Йоркский филармонический оркестр сделал мне официальное предложение стать их виолончелисткой на две недели, так что, репетируя и готовясь к двухнедельной поездке заграницу, я стала проводить меньше времени с Эш.

Эш завершила первый год старшей школы с феноменальными отметками и получила грамоту за выдающиеся успехи. Мы с Мэттом оба были на церемонии, и он все время светился, как истинный гордящийся отец, каким он и был. Когда мы покинули аудиторию, он надолго обнял меня и прошептал:

– Ты хорошо с ней поработала. Спасибо. Я так горжусь моими девочками.

У меня сердце защемило от его слов. Не уверена, говорил ли мне кто-нибудь, что гордится мной, но ни от кого я не хотела бы услышать это больше, чем от него.

Уже началось лето, и мне было известно, что Эш заскучает, потому записала ее на летние курсы фотографии. Как только Мэтт прознал об этом, так сразу же записался сам. Я знала, что он сам мог бы вести подобные курсы, но ему просто хотелось проводить время с дочерью. Эш рассказала, что как только ее однокурсникам стало ясно, кто ее отец, так Мэтт мгновенно стал для всех них рок-звездой, в том числе и для инструктора. Она также рассказала, что он внес в документальную съемку артистизм, что и сделало его знаменитым.

Было странно, как мы с Мэттом вновь находили себя, будто начали с того места, где остановились, и продолжили изучать наши страсти с новыми силами. Отчасти я понимала, что жила именно так, как и хотела. Единственная проблема была в том, что мы с Мэттом были, в общем-то, не вместе. Мы неслись параллельными путями.

Однажды вечером я заметила, что Эш выглядела подавленной.

– Что случилось, дорогая? – спросила я.

– Ничего, – ответила она ровным голосом.

– Поговори со мной. – Я подсела к ней на кровать.

– Папа сказал мне, что принял предложение «Нэшнл Джиогрэфик» о работе в Сингапуре. Он должен переехать этой осенью.

У меня глаза расширились от шока.

– Что? Когда он рассказал тебе это? – Я и представить себе не могла, чтобы Мэтт уехал после того, как настолько сблизился с Эш, и когда все наконец наладилось.

Эш начала плакать.

– Уже давно. В день, когда мы познакомились, но теперь мне от этой мысли грустно.

– Что? Я даже не… когда он… – Мне в голову не приходил ответ. – Я поговорю с ним.

Эш вытерла слезы и встала.

– Мне так надоело, как вы пляшете вокруг друг-друга, будто вы в младших классах. У меня есть друзья, у которых более зрелые отношения, чем у вас двоих.

– Достаточно, – остановила я ее грубо.

Эш притопнула ногой.

– Нет, мне осточертело. Вам нужен толчок.

– Эш, не тебе решать.

– Ну, может, если бы вы разобрались между собой, папа бы никуда не уезжал.

Она выбежала в коридор, умчалась в ванную и захлопнула за собой дверь.

– Эш, вернись!

Я подошла к ванной и постучалась, но она не открыла. Через несколько минут я сдалась и ушла к себе в комнату. Я была в ярости. Раздавлена. Сбита с толку. Он на самом деле уезжал? Как он мог поступить так с нами? Со мной?

В конце концов, я услышала, как Эш вышла из ванной и отправилась к себе в комнату. Когда я пришла проведать ее часом позже, то обнаружила спящей.

Я позвонила Тати, попросив ее прийти.

– Сейчас десять часов, – возмутилась она вяло.

– Мне нужно сходить к Мэтту, и я не знаю, сколько пробуду у него.

– Ты не можешь просто позвонить ему?

– Нет, потому что мне нужно врезать ему по морде.

– Ох, боже мой. Теперь что?

– Эш сказала, что он может принять предложение о работе в Сингапуре. Мы с ней только что сильно поссорились, и я не знаю, что, черт подери, делать. Просто приезжай, пожалуйста.

– Поняла. Буду через двадцать минут.

Как только Тати пришла, я пронеслась несколько кварталов до дома Мэтта, кипя от ярости. Я жала на кнопку звонка, не прекращая.

– Да? – ответил Мэтт в динамик.

– Это мать твоего ребенка. Впусти меня.

Я услышала его смех.

– Поднимайся.

Когда я очутилась у лофта, он открыл дверь настежь, улыбаясь.

– Грейси.

– Не называй меня так, мерзавец. – Я прошла мимо него, бросив сумочку на пол и скрестив руки на груди. Мэтт выглядел напуганным. – Какого хера, Мэтт? Да что с тобой не так?

Он оперся о стену, возможно, чтобы быть от меня подальше.

– О чем ты говоришь?

– Наша бедная дочь обливается слезами, потому что ты сказал ей, что переезжаешь в Сингапур. Это правда? Потому что если так…

– Грейс, стой. Послушай меня. – Было похоже, будто он размышлял над тем, что сказать. – Я упомянул о том, что получил предложение о работе, но уже давно, когда мы едва знали друг друга.

– Ну и?

– Я сказал боссу, что не могу его принять.

Я прищурилась.

– Когда?

– После той ночи, когда ты приходила. Я никуда не собирался, я просто был в прострации. Я отправлял запрос на работу в полях еще до того, как связался с тобой и познакомился с Эш. – Он был искренним, умоляющим. – Мне жаль, что она заострила на этом внимание.

– Ага, знаешь, дети так делают.

Мэтт подошел ко мне и потянулся, чтобы взять меня за руки.

– Я еще учусь, Грейс.

Я опустила взгляд и покачала головой.

– Я знаю, прости. Я переборщила. Просто ей было так больно. Я не могла смотреть, как она проходит через то, через что прошла я…

В его глазах как будто объявились призраки прошлого.

– Я никогда не брошу вас. Ты должна мне верить, Грейси. Должна.

Я уставилась на него.

– Так заставь меня поверить.

Он большим пальцем провел по моей губе.

– Заставлю, даже если это займет гребаную вечность.

И затем его губы коснулись моих, и мы сосредоточились на поцелуе, выдернутые из прошлого и стремительно мчавшиеся в будущее.

26

.

Наше время

ГРЕЙС

Следующие несколько вечеров Мэтт, Эш и я ужинали вместе. Все, кажется, по-настоящему начало налаживаться.

В пятницу на той же неделе я увидела Мэтта перед школьными воротами, где он ждал меня. Эш утром попросила меня одеться посимпатичнее, и теперь я понимала, что ее мысли были сходны с мыслями Мэтта. Я не понимала, что происходит, но решила плыть по течению.

– Что ты здесь делаешь?

Он улыбнулся, после чего наклонился и поцеловал меня в щеку.

– Рад тебя видеть, Грейси. Кажется, наша дочь что-то спланировала для нас.

– Ну еще бы. – Он был в нарядных брюках и застегнутой до верха рубашке. Я посмотрела на его блестящие черные «Конверсы». Наряднее я Мэтта еще не видела. – Хорошо выглядишь, – сказала я ему.

Он окинул взглядом мое простое платье в цветочек и сандалии.

– Как и ты. Ты выглядишь прелестно.

Я усмехнулась.

– Итак, к чему все это, как думаешь?

– Без понятия. – Он протянул мне руку. – Идем?

– Откуда ты знаешь, куда идти? – поинтересовалась я.

– Эш сказала мне встретить тебя у ворот и сопроводить в аудиторию.

Я кивнула.

– Тогда идем.

В аудитории мы нашли Эш, Тати, моих учеников и несколько знакомых лиц из филармонического оркестра, которые ждали нас. За исключением Эш, все они сидели в креслах со своими инструментами, как будто собирались что-то играть.

Эш подбежала к нам вприпрыжку.

– Я подумала, что мы могли бы сегодня повеселиться. Все мы.

Я взмахом обвела всех.

– Это ты собрала всех?

– Я помогала.

Тати подошла к нам, и я почувствовала, как у меня сдавило горло.

– Вы готовы? Ваша дочь очень старалась, чтобы организовать кое-что особенное для вас. Проходите и рассаживайтесь.

Мы сели на гостевые стулья перед нашим личным оркестром. Тати была дирижером, что мне показалось особенно увлекательным. Мэтт взял меня за руку, и полилась музыка. Я узнала ее с первой ноты: «Hallelujah». Он сжал мою руку и не отпускал до самого конца песни.

В конце я встала и зааплодировала, как маньяк, крича: «Браво!». Мэтт свистел и хлопал, а Эш снова подбежала к нам.

– Это было потрясающе? – спросила она.

– Ох, Эш, спасибо, милая. Это было так продуманно.

– Стойте, это еще не все, это только начало. – Она протянула мне манильский конверт. Я открыла его и вытащила черно-белое фото восемь на десять, на котором были запечатлены мы с Мэттом в университете. Мы были в комнате отдыха в общежитии. Снимок сделала Тати, а я помнила о нем очень смутно. – Прочти на обороте, – попросила Эш.

Мэтт стоял у меня за спиной и смотрел за тем, как я переворачивала фото. Мы оба прочитали строки вслух:

«Вы обрели друг друга, Аллилуйя…

Теперь найдите место встречи,

Что была первой на выпускном курсе».

Тати подошла к Эш.

– Дайте нам фору десять минут, – сказала она.

Мэтт рассмеялся.

– Хорошо, увидимся там.

Мы попрощались с музыкантами и поблагодарили их за прекрасное выступление. Как только Эш и Тати забрались в такси, Мэтт взял меня за руку.

– Хочешь пройтись?

– Давай.

Был теплый и солнечный день. Район казался еще более спокойным, чем обычно. Пока мы шли по улице, Мэтт раскачивал наши руки.

Когда мы дошли до общежития для выпускников, то меня охватило ощущение сюрреализма и ностальгия. Здание выглядело немного иначе, но казалось прежним. Тати и Эш стояли на ступеньках.

– Идите сюда! – закричала Тати.

На третьем этаже мы дошли до моей старой комнаты. Там было пусто, не считая моей виолончели, приставленной к стулу у окна. Я взглянула на Эш и улыбнулась.

– Сыграй для папы, мам. – Она протянула Мэтту старую камеру, и я узнала фотоаппарат времен университета. – Пленка в нем есть, он готов.

Он улыбнулся.

– Спасибо тебе, Эш.

– Так, ребята, на подоконнике для вас лежит конверт, – сказала Тати.

– Как вы пробрались в комнату? – поинтересовалась я.

– Мы рассказали летнему наставнику вашу историю, и он дал нам ключ. Сейчас лето, и никто сюда не заселился, – засмеявшись, проговорила Эш.

– Сколько у нас времени? – уточнил Мэтт.

– Будьте на следующем месте через час. – Эш привстала на цыпочки и поцеловала отца в щеку, после чего повернулась ко мне. – Повеселитесь.

Когда они ушли, Мэтт закрыл двери. Практически сразу же я услышала звук закрывающегося затвора: он сфотографировал меня со спины. Я подошла к виолончели и села.

– Пожелания?

Мэтт убрал камеру от лица.

– «Fake Plastic Trees»?

– Ты помнишь?

– Как я мог забыть? – Его взгляд стал тяжелее. В нем появились теплота и желание, но еще в нем читалось небольшое сожаление, и я прекрасно знала, что оно никуда не денется. Я тоже его чувствовала, особенно в этой комнате.

Я начала исполнять сложную композицию, перемежая обычную игру смычком с приемом вибрато²⁴. Мэтт прекратил фотографировать меня и начал просто смотреть. Когда песня закончилась, я подняла на него глаза и увидела, что он улыбался.

– Почему ты перестал снимать?

– Некоторые вещи лучше сохранять здесь. – Мэтт постучал пальцем по голове.

– Согласна, – прошептала я.

Мэтт был от меня в двух шагах. Когда я встала, он схватил мое лицо и с силой поцеловал. Мы оторвались друг от друга всего на одну секунду. Мэтт поставил фотоаппарат на подоконник и открыл затвор. Таймер был включен, и Мэтт вернулся к поцелую, во время которого раздался щелчок закрывшегося затвора, оповестившего нас о том, что мгновение запечатлено.

Я почувствовала руки Мэтта под платьем, и, прежде чем поняла, ощутила, как он стянул с меня белье.

– Сними их, – приказал он, едва дыша.

– Но здесь нет постели.

– Раньше нас это не останавливало.

Я сняла с себя трусики и отшвырнула их в сторону. Когда я подняла взгляд, то увидела, что ремень Мэтта уже расстегнут. Он приподнял меня, чтобы я ногами обвила его талию, и сел на стул. Он оказался во мне уже через секунду, не прерывая поцелуй.

– Я люблю тебя, Грейси. – Из-за его мягкого голоса, раздавшегося у моего уха, я едва не достигла пика в первые же мгновения. Он признался мне в любви, но я об этом и так знала.

Мы двигались медленно и нежно, и этого было достаточно. Наши стоны были тихими и спокойными, и мне хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. После всего мы долго обнимались.

В конверте на подоконнике был снимок. Это была старая цветная фотография, на которой были запечатлены мы с Мэттом в пижамах, а за нашими спинами тянулось застывшее во времени дорожное движение.

– Как же круто. Я никогда не видела этой фотографии.

– Я проявил ее, когда мы снова встретились. Переверни ее, давай посмотрим подсказку.

«На квартал восточнее седьмой,

Оттуда еще три на юг,

А там найдете рай небольшой».

Мы ушли из общежития с широкими улыбками на лицах.

– Боже, надеюсь, Эш не думает, что мы… – начала я бормотать.

– Вот правда, Грейс, это же она все подстроила.

– Но не это же.

– Нам не обязательно рассказывать ей все.

Примерно через полквартала я остановилась.

– Абсолютная откровенность?

– Всегда.

Я уставилась на свои ноги.

– Я почти сделала аборт.

Мэтт устремил на меня пристальный взгляд.

– Что тебя остановило?

– Я не смогла. – Глаза начали слезиться.

– Пожалуйста, не плачь. Это такой счастливый день, счастливейший за долгое время. – Он поцеловал меня.

– Я знаю. Я просто рада, что сделала правильный выбор.

– Я тоже, – подтвердил он тихо, приобняв меня.

Мы обнаружили Эш и Тати у здания.

– Идите сюда, это так круто, – закричала Эш.

Мы вошли внутрь и, оказавшись в помещении, поняли, что это галерея, а у входа стоял мужчина в костюме. Тати представила его владельцем галереи.

– Он согласился развесить фотографии, предложенные Эш, и они ему настолько понравились, что он хочет через пару месяцев устроить выставку.

Я оглянулась, ошеломленная. Вокруг были увеличенные и профессионально обработанные фотографии Мэтта, на которых была я. На первом цветном снимке, который я никогда не видела, я играла на виолончели в комнате старого общежития. Подпись гласила: «Грейс в цвете». Я начала плакать, и по щекам потекли крупные слезы счастья.

– Она прекрасна. Боже, Эш…

Мэтт тоже растрогался, он едва мог говорить. Мы оба зажали Эш в объятиях, и двинулись с ней по галерее, глядя на все эти воспоминания, пока я подмечала талант Мэтта и наблюдала за его реакцией на фотографии, которые были так ценны для него. Вскоре плакали уже все мы, включая Тати.

Когда мы столпились у двери, Эш сказала:

– Есть еще одно место. Мне нужно пойти туда первой, так что дайте мне несколько минут.

– Без подсказок?

– Ага, это сюрприз, – заявила Эш.

Мы все обнялись, после чего Тати проводила Эш к такси. Прямо перед тем, как забраться в машину, Эш прокричала:

– Больше никаких слез!

– Хорошо, дочь! – прокричал в ответ Мэтт.

Как только Эш уехала, Тати подошла к нам и уперла руки в бока.

– Слушайте сюда. Эта юная девушка очень долго планировала все это. Я сказала ей, что это плохая идея, и она пообещала мне, что если все пойдет не по плану, то ее сердце останется целым.

– Ты к чему ведешь, Тати? – спросила я.

– Я пообещала ей, что не буду говорить этого. – Она обратила свое внимание на Мэтта. – Я не знаю, что теперь будет с вашей маленькой странной семьей, но мне нужно сказать кое-что лично тебе. Ты же видел, как я хорошо управляюсь со смычком? – Мэтт кивнул, удивленно улыбаясь. – Я запихну его очень глубоко сам знаешь куда, мой друг, если ты обидишь хоть одну из моих девочек.

Мэтт тут же схватил Тати за плечи и притянул для объятий.

– Я бы не посмел. Они и мои девочки, – сказал он тихо.

Они отстранились друг от друга, и Тати указала на такси за ее спиной.

– Он знает, куда везти вас. Отправляйтесь и найдите вашу дочь.

В черном такси мы с Мэттом взялись за руки. Не думаю, что хоть кто-то из нас ждал остановки у Сити Холла, но именно мэрия оказался нашей финальной остановкой.

– Как она узнала? – удивился Мэтт.

– Тати, должно быть, рассказала ей. Смотри, вот и она.

Эш сидела на ступеньках и ждала нас.

– Умная девочка, – проговорил Мэтт.

– Наша умная девочка.

– Ну, Грейси, есть ощущение, что ты делаешь что-то безумное?

– Все время. Но прежде чем мы выйдем, мне нужно знать, это для нее или для нас? Я пойду на это в любом случае, но мне необходимо знать.

Мэтт взял меня за руку.

– Грейсленд Мари Старр-Шор-Портер – как бы тебя ни звали, – моя жизнь без тебя была бы ненастоящей. Это была бы просто серия дней, скрепленных кучей сожалений. Но я снова обрел тебя. Это идеальное время, обещаю, сейчас наше время. Ты любовь моей жизни. Я, твою мать, люблю тебя, Грейс. Всегда любил. Я любил тебя, когда не был с тобой, и до этого, и прямо сейчас люблю. Выйдешь за меня?

– Черт подери, да, – прошептала я. Я стиснула руками его лицо и поцеловала. – Давай устроим для нее представление.

Мэтт вывел меня из такси, и мы встали с ним, держась за руки, не сводя глаз с Эш.

– К чему это все, мелкая? – спросил Мэтт.

Она поднялась на ноги и вытянула руки.

– Идите сюда. Знаете, я справлюсь с ролью свидетеля намного лучше Гэри Баси.

Мэтт посмотрел на нее, подняв брови.

– Не похоже, чтобы она пахла салями, – он пожал плечами.

– Фраза «не похоже, чтобы она пахла салями» войдет в историю как самое чудное предложение руки и сердца в мире, – заявила я.

– Грейсленд, ты называешь меня чудиком?

– Ага, и мне это в тебе нравится.

Эш спустилась по лестнице и встала рядом с нами. Она вся аж светилась.

– Мне следует сделать это правильно, – сказал Мэтт. Он встал на одно колено и взял мою руку. – Грейс, я люблю тебя, а ты любишь меня. Выйдешь ли ты за меня замуж на веки веков?

– Да. На веки веков.

Акт четвертый:

СВИДЕЛЬСТВО ТОГО, ЧТО ЖИЗНЬ ПЫЛАЕТ ЯРКО

ЭШ

Мировой судья женил моих родителей, а я была их свидетелем. За все пятнадцать лет я ни разу не видела маму настолько жизнерадостной, любящей и счастливой, как в тот день. Я и представить не могу, что бы было, если бы они не встретились тогда в метро. Они бы влачили одинокое существование, живя двумя отдельными половинами одного сердца, недосягаемые друг для друга? Кто знает? Я знаю лишь, что рада тому, что они снова обрели друг друга.

Тем летом мы все отправились в Европу с филармоническим оркестром, а потом все вместе улетели в Калифорнию. Поездка была похожа на грандиозный медовый месяц и семейные каникулы одновременно. Когда мы вернулись, папа переехал к нам. Родители были похожи на влюбленных подростков, чьи лица были приклеены одно к другому. Когда я закатывала глаза, папа смеялся, а мама скулила, что они заслужили это, что они наверстывают упущенное. Мне нравилось немного мучить их. Вообще, было круто, что моих маму и папу так тянуло друг к другу.

Папа оставил лофт, и мы превратили его в художественную студию-офис. Мы назвали ее «Лувр». Мама обожала наблюдать за тем, как мы работали, сама она играла или приносила нам еду, если не преподавала.

Через год после их женитьбы я стала старшей сестрой. Наконец они переключили внимание на кого-то другого. Вообще-то, я вроде как обожаю своего младшего братика. Лео. Он же просто ребенок, разве с ним может быть непросто?

Я знаю, мои мама и папа совершали ошибки и потеряли связь, и благодаря этому я в некоторой степени чувствую себя счастливицей. Кто знает, что было бы, если бы для них все сложилось идеально? Я знаю, что получила двух любящих меня до безумия отцов, и мне довелось увидеть, как мои собственные родители влюбились. Многие ли люди могут этим похвастаться?

Заметки

[

←1

]

Бьюллер – фамилия героя фильма «Выходной день Ферриса Бьюллера» 1986 года, используется в случае, если кто-то игнорирует вопрос.

[

←2

]

Grace (Грейс) – грация, милосердие, добродетель.

[

←3

]

«Häagen-Daz» – кафе-мороженое.

[

←4

]

Контактные отпечатки – печать напрямую с негативов на фотобумагу контактным способом, обычно выполняется фотографом или лаборантом «ручной» печатью в фотолаборатории.

[

←5

]

Для съемки в местах с низким уровнем освещения используется пленка с высокой светочувствительностью. Существует пленка с переменной светочувствительностью, когда во время проявки за счет увеличения времени и температуры проявления (пуш-процесс) можно изменить чувствительность пленки, но с неизбежной потерей качества снимка (растет контраст и увеличивается зерно).

[

←6

]

Прим. пер.: Электрокарт – машинка для аттракциона известного как «Машинки» или «Бампинг».

[

←7

]

«Семейка Брейди» – американский комедийный сериал, выходивший с 1969 года по 1974.

[

←8

]

Сид Вишес – участник группы Sex Pistols, был влюблен в Нэнси Спанджент. Их пара стала легендарной из-за пристрастия к тяжелым наркотикам и благодаря сильным чувствам друг к другу.

[

←9

]

«ПБР» – дешевое пиво «Pabst Blue Ribbon», считающееся студенческой выпивкой.

[

←10

]

«Вита-лучи» ‒ лучи, после воздействия которых в организме хлюпика активизировалась ранее введенная сыворотка, и он стал «Капитаном Америка».

[

←11

]

«Элиот звонить дом» ‒ переделанная цитата из фильма «Инопланетянин» 1982 года.

[

←12

]

«Нану-нану» ‒ знаменитая реплика из сериала 70-80-х «Морк и Минди», произносимая героем, которого играл Робин Уильямс.

[

←13

]

«Отключенный» (Unplugged) ‒ знаменитое шоу на музыкальном канале, где музыканты исполняются свою музыку только на акустических инструментах.

[

←14

]

«VH1» (Video Hits One) – музыкальный телеканал. Создан в январе 1985 года компанией Warner-Amex Satellite Entertainment (в настоящее время подразделение Warner Communications и владельцы MTV).

[

←15

]

«Элеонор Ригби» – песня английской группы The Beatles.

[

←16

]

Grace (Грейс) – грация, милосердие, добродетель.

[

←17

]

Passé – перевод с французского «Проходящее, проходит».

[

←18

]

VHS – видеомагнитофон для кассет.

[

←19

]

Прим. пер.: Джон Колтрейн – американский джазовый саксофонист и композитор

[

←20

]

Госпел – музыкальный стиль, поджанр христианского рока.

[

←21

]

Волновой эффект – это эффект, подразумевающий под собой мысль, будто каждое действие человека оставляет после себя след, оказывающий влияние на других людей.

[

←22

]

Отсылка к строчкам «Поэзия – всего лишь свидетельство жизни. Если жизнь пылает ярко, то поэзия – лишь ее пепел» Леонарда Коэна. Эш с английского переводится как «пепел».

[

←23

]

«Голос Гринвич-Виллидж» – нью-йоркский еженедельник.

[

←24

]

Вибрато ‒ музыкальный прием, когда создается тянущийся вибрирующий звук.