Текст книги "Пока мы не стали незнакомцами (ЛП)"

Автор книги: Рене Карлино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Позже я лежала, завернутая в одеяло, и наблюдала за Мэттом, сновавшем по комнате.

– Что ты делаешь?

– Ищу футболку.

Я выдернула ее из-под кровати.

– Нашла. Но теперь она моя.

Я надела ее через голову. Я обожала, как пахли вещи Мэтта – ополаскивателем и мужским мылом.

– Берешь мою одежду в заложники?

– Останься со мной.

Он смотрел на меня невыносимо долго.

– Мэтт?

– Ладно, – ответил он тихо. Он снял джинсы и в боксерах прилег рядом. Когда я дернула старое стеганое одеяло, он забрался между покрывалами. – Иди сюда, Грейси, – проговорил он, притягивая меня к себе. Я отключилась в его руках.

Смогу ли я когда-нибудь перестать думать о том, каково это – быть в подобных объятиях? Наши тела слились воедино. Теперь сон в одиночку никогда не будет мне казаться нормальным. Он двигался так уверенно. По-мужски. Нет ничего естественнее, чем быть в его тесных объятиях. Может, это потому, что в ожидании этого момента мы изучали друг друга долгие и долгие месяцы. А, может, потому, что он уже делал так прежде.

10

. Когда я стала твоей

ГРЕЙС

Мэтт ушел утром. Без сомнений, я подвергла его самоконтроль испытанию.

Порндел в субботу в репетиторской вел себя как обычно, но Татьяна смотрела на меня с подозрением.

– Ты как будто светишься. О. Мой. Бог! – Она наклонилась над спинкой стула, чтобы приблизиться ко мне. – Порндел вчера после занятий отымел тебя?

– Господи, нет! И потише. – Я оглянулась на других студентов, наблюдавших за нами.

Дэн сделал объявление, что спасло нас от нежелательного внимания.

– Тех, кто заинтересован в поездке за границу в следующем году в составе оркестра, который я собираю, прошу остаться после занятия. В полдень произведем отбор.

Я убрала свою виолончель и последовала за Татьяной к двери. Дэн схватил меня за руку.

– Грейс, ты даже не попытаешься?

Я посмотрела на его руку, цепко державшую мой локоть. Дэн был слишком близко, что было несколько неудобно.

– Я должна была сказать вам. Я подала заявку в аспирантуру. Отправила ее этим утром.

– Но прошлым вечером мы говорили о туре…

– Дэн… Профессор, я планировала поступление в аспирантуру с первого курса. Не думаю, что готова отказаться от этого и уехать на полтора года.

– Аспирантура никуда не денется, Грейс. Я пожалел, что не совершал подобное чаще, когда был твоего возраста. Потому беру перерыв сейчас. – Он казался озадаченным.

– Дело не в…

– Чем?

– Неважно. – Я чувствовала исходящую от него ревность. Я попыталась прояснить ситуацию. – Чем раньше я закончу обучение, тем раньше смогу начать зарабатывать.

– Деньги не должны решать все, Грейс. Мы говорим о музыке. У тебя больше страсти, чем у любого студента из всех, с кем я сталкивался. – Я бросила взгляд на Тати, которая стояла в дверном проеме, слушая нас.

– Дело в деньгах, потому что у меня их нет, – я горько рассмеялась. – И у меня до черта студенческих займов, которые нужно покрыть. – Я вырвалась из его захвата.

– Понимаю, – последовал резкий ответ. Он кивнул, и я быстро направилась к Тати.

Как только мы вышли из кабинета, Тати толкнула меня плечом.

– Думаю, ты только что разбила Порнделу сердце.

– Он милый, но он не понимает.

– Похоже, и я не понимаю.

– Ты о чем? У меня нет денег и поддержки. Думаешь, путешествие по Европе бесплатное?

– Просто я не думаю, что это единственная причина.

Я знала, что она хотела упомянуть Мэтта.

– Не смей так говорить. Если тебе кажется, что это такая хорошая идея, то иди и попытайся сама.

Внезапно она замерла.

– Так я и поступлю. – Она развернулась и пошла обратно в кабинет. – Увидимся, Грейс.

Тати даже не нужно было пытаться. Она была хороша. Я знала, что Порндел возьмет ее, но полагала, будто ей хочется, чтобы я тоже поехала. Меня выбило из колеи то, что она не поняла мою ситуацию.

По пути к общежитию я проходила мимо магазина Орвина. Он сидел на скамейке снаружи.

– Здравствуйте, Орвин. – Он поднял глаза и прищурился. – Это я, Грейс. Помните? Я приходила с Дэном.

– Ах, да. – Он похлопал по скамейке рядом с ним. – Присаживайся, девчушка.

Уже темнело, и было холодно, да и довольно ветрено, особенно когда мимо проносились одно такси за другим.

– Новый смычок фантастический, кстати.

Он улыбнулся не только губами, но и глазами.

– Рад это слышать, Грейс.

– Поверить не могу, насколько отличается звук.

Он продолжал смотреть перед собой, но накрыл мою руку своей.

– Не забывай, что это всего лишь инструмент. Инструменты – посредники, но начало музыка берет в тебе, в твоей душе.

Ого.

– Ага, – прошептала я, прекрасно его понимая.

– Дэн полон веры в тебя.

– Это так. Но я устала от классических произведений, и это проблема.

– Ха! – усмехнулся он. – Понимаю тебя, дорогая. Лучшие музыканты – нарушители правил. Дело в том, что тебе нужно знать правила, чтобы достигнуть успеха в их нарушении.

Мы довольно долго сидели в тишине. Я закрыла глаза, и он сказал:

– Музыка повсюду, не так ли?

Я слышала скрип машин, вой серен, детский смех, а также постоянный гул труб, доносившийся из-под люков. И затем все нагроможденные один на другой шумы внезапно стали четкими и слились в самую прекрасную симфонию. Красной нитью проходящую через всю мою жизнь.

Открыв глаза, я оглянулась и заметила, что Орвин наблюдал за мной.

– Видишь, о чем я? Это внутри тебя.

Глаза слезились от ветра, но все же больше от эмоций.

– Да.

– Прежде чем парить, тебе нужно научиться летать.

Я благодарила Орвина снова и снова. Каждый день я училась упрощать свою жизнь. Может, в этом и есть суть взросления. Взрослые всегда говорят, какой запутанной становится жизнь с возрастом, но мне кажется, что на самом деле мы просто ставим перед собой все более значительные цели. Наши сильнейшие страхи растут: от боязни спать без обожаемого мишки до обнаружения, что у нас нет цели в жизни. Смогут ли время, зрелость и преодоленные преграды привести к довольству, которым так пыхал Орвин? Или мы просто сдадимся и капитулируем перед той жизнью, что уже имеем?

– Приходи еще, чтобы повидаться, – предложил он, вставая со скамейки.

– Обязательно приду.

В кошельке у меня была телефонная карта, которую я выиграла в ежемесячной лотерее общежития. Я нашла таксофон и позвонила маме.

– Грейс, как ты там, милая? – Она казалась занятой. Мне было слышно, как на заднем плане отец кричал на сестренок и брата.

– Как вы там?

– Твой отец снова потерял работу.

– О, нет, опять? – ответила я, хотя ни капли не была удивлена.

Она раздраженно вздохнула.

– Да, опять.

– Я правда хотела приехать на Рождество. Я могу найти сезонную работу в торговом центре и помочь вам.

– Ох, Грейс, это было бы замечательно. Ты можешь оплатить перелет?

– Я думала, что вместо Рождественского подарка от тебя и папы могла бы получить билет домой. – Внутри загорелась искра надежды.

Следующие ее слова потушили ее.

– Мы не можем себе это позволить, милая. Мне жаль.

Я не была дома почти год. Мне было жаль маму и не хотелось обременять ее, но я соскучилась по дому, по брату и сестрам, их болтовне, энергии, которой они наполняли дом, даже когда наступали трудные времена. Мысль о том, чтобы провести праздники в общежитии одной, пугала до чертиков. Так же, как я была совсем одна последние недели лета. Пока не приехал Мэтт.

Сигнал прервал долгую, неуютную тишину.

– Ладно, мам. Эй, мне нужно сохранить пару минут на этой карте.

– Хорошо, я понимаю. Мы любим тебя, дорогая.

– И я люблю тебя, мам.

Все время после обеда я провела в комнате, попивая дешевое вино и сочувствуя своей матери, но в основном купаясь в жалости к себе. Дверь приоткрылась, когда Мэтт прошел по коридору, поздно возвращаясь с работы.

Он толкнул ее, распахнув настежь.

– Тук-тук.

– Заходи. Присоединяйся. – Я играла на виолончели у окна, одетая в футболку Мэтта с логотипом группы Ramones.

Он вошел и бросил свою сумку курьера.

– Похоже, я никогда не получу свою футболку обратно.

Я смотрела на него, стоявшего у двери, и глупо улыбалась. Во мне что-то перемкнуло. Я встала, подошла к нему и стянула футболку через голову. На мне остался только лифчик и трусики. Я протянула одежду ему.

– Вот, держи.

Он просто моргал.

– Эм…

– Поцелуй меня, Мэтт.

Он захлопнул дверь, пнув ее ногой.

– Ты пьяна?

– Поцелуй меня.

Я обхватила его шею руками. Его руки накрыли мою поясницу, и он притянул меня к себе, после чего, наконец, поцеловал.

Поначалу поцелуй был аккуратным и нежным, но затем становился все напористее, наши языки переплетались, а руками мы блуждали друг по другу. Кожа наших тел разгорячилась, и мы могли чувствовать только нескрываемое желание. Мы целовались и целовались, и вскоре мне невыносимо захотелось, чтобы он прикасался ко мне везде.

Я возилась с его ремнем.

– Давай я, – пробормотал он, сбрасывая обувь. Пока я избавлялась от лифчика и трусиков, он снимал джинсы.

Я сдвинула руку на переднюю часть его боксеров.

– Ты сделаешь это? – спросила я.

– Что сделаю? – задал он вопрос, тяжело дыша.

– Займешься со мной сексом?

Он схватил меня за шею и отклонил голову так, чтобы я смотрела ему в лицо. В его глазах было истинное благоговение.

– Ты хочешь, чтобы это был я?

Я кивнула.

Он прильнул и поцеловал меня снова, после чего начал прокладывать дорожку поцелуев к моему уху.

– Грейс, я никогда ничего не желал больше за всю свою жизнь, чем оказаться в тебе прямо сейчас. – От одной лишь мысли о нем во мне мои ноги и руки пронзила нервная дрожь. – Но мы не станем этого делать, пока ты настолько пьяная. Доверься мне. Хорошо?

– Но я чувствую себя такой смелой.

– Я знаю, но ты не хочешь быть нечувствительной.

– Не хочу? – прошептала я.

– Нет, малышка.

Я знала, что он прав.

– Хорошо.

Он притянул меня к своей груди на пару секунд, а потом отдалился. Я потянулась и прикоснулась к нему через боксеры.

– Мы можем заняться кое-чем другим.

Мне было видно, как напряглись мускулы на его шее, а затем он сглотнул.

– А ну в кровать, – сказал он, и я повиновалась.

Он стащил свои трусы. Впервые я видела его вот так, голым и уязвимым, и таким мучительно заведенным, отчего во мне проснулось сочувствие к нему. Это был не первый пенис, который я видела, но, учитывая обстоятельства, этот был самым шокирующим. Я была немного напугана. Не верится, что еще секунду назад я практически молила Мэтта быть во мне.

Когда он увидел мое испуганное выражение лица, то сказал:

– Не беспокойся, когда ты готова, ощущения приятные.

Он скользнул ко мне в кровать и приобнял сзади. Наши тела были горячими, когда мы прижимались друг к другу. Он убрал мои волосы в сторону и поцеловал плечо. По мне пробежали мурашки, после чего я расслабилась в его руках и закрыла глаза.

Одной рукой он обвил мою талию, а другой ласкал грудь, продолжая осыпать поцелуями затылок.

– Почему ты тогда была расстроена? Я должен был спросить, – прошептал он. Я пожала плечами. – Расскажи.

– Потому что Кэри и Джейсон сказали, что все с курса фотографии по пятницам устраивают оргии в проявочной.

Его грудь затряслась от смеха.

– Это смешно. Я отведу тебя в проявочную в пятницу. Там нет никого, кроме таких же творческих зануд типа меня.

– Тогда почему они так сказали?

– Не знаю. Может, это какая-то современная университетская байка.

Я расслабилась, прижавшись к нему теснее. Его рука, что обвивала талию, сжала бедро.

– Ты должна сказать, что сейчас происходит в твоей голове.

– На данный момент – ничего. Твои руки делают так, что мой мозг умирает, —захихикала я, но Мэтту было не смешно.

– Что у тебя с Порнделом?

– Его зовут Дэн.

– Что у тебя с этим Дэном?

– Ничего. Он милый. Он мой учитель. Он купил мне смычок и предложил оплатить ужин. Конец истории. Ой, еще он формирует оркестр для тура за границу, по Европе. Он хочет, чтобы и я вступила.

Я почувствовала, как Мэтт напрягся.

– Надолго?

– На полтора года… но я не поеду. Это слишком долго, а я не хочу откладывать учебу.

Он поцеловал меня в ухо.

– Хорошо. – Я ощутила, как он снова расслабился.

Его рука спускалась все ниже, и я резко вздохнула, когда он прикоснулся к самой чувствительной части моего тела. Она начал с медленных, неспешных и мягких движений, после чего добавил больше нажима. Я ощутила дуновение на сосках и щекотку, пронесшуюся по позвоночнику. Ноги задрожали.

– Кто-нибудь трогал тебя так?

– Нет, – слово вылетело на выдохе.

Он поцеловал мое ухо.

– А себя ты когда-нибудь так трогала?

Я кивнула.

– Расскажи, что тебе нравится.

– Что ты делаешь? – простонала я.

– Хочу тебя до умопомрачения, Грейс.

Благодаря напряжению, что накапливалось между нами последние несколько месяцев, и волшебным минутам, когда Мэтт работал руками, я почувствовала, как на меня накатывает незримая волна. Он не менял движения и абсолютно точно знал, что делал со мной. Возбуждение было едва ли не болезненным, но я знала, что нуждалась в освобождении. Я положила свою руку на его, чтобы он не останавливался. Внизу живота образовалось напряжение, а по ногам пронеслась прохладная волна, как будто меня прошило электрическим током. С минуту я размышляла о том, свидетелем чего стал Мэтт, и приятные ощущения пошли на убыль.

Он прошептал:

– Расслабься. Кончай.

И я расслабилась, и все повторилось, только на этот куда быстрее, и новую волну было невозможно остановить. Тело снова и снова сотрясали сладостные судороги. Он прижал свою большую теплую руку ко мне и держал там, целуя и посасывая мою шею до тех пор, пока дрожь не прекратилась.

Моя голова была прижата к его плечу.

– Боже. – Это единственное, что мне удалось выдавить.

Он погладил мои руки, проведя по ним сверху вниз.

– Ты так прекрасна.

Прежде я уже испытывала подобные ощущения, но только когда была одна, и никогда не думала, что мне с кем-то будет настолько комфортно, чтобы кончить перед ним вот так. Мэтт, несомненно, знал, что нужно делать.

Я повернулась к нему лицом, и мы поцеловались.

– Спасибо тебе, – сказала я ему на ухо.

Я пыталась углубить поцелуй, но он остановил меня и сказал:

– Время спать, юная леди. – Он ущипнул меня за задницу.

– Ай, дурак!

– Спать, Грейс.

– Разве ты не хочешь, чтобы я то же сделала для тебя?

– Да, и довольно скоро, до того, как я умру. Но не сегодня.

– Где ты этому научился? – спросила я, а в голосе слышалось раздражение.

Он улегся на спину, а я устроилась на изгибе его руки, глядя ему прямо в глаза.

– Где я научился чему?

– Тому, что ты делал со мной. Все парни умеют это?

Он молчал. Я видела, как он, моргая, пялился в потолок. Думаю, он пытался придумать, как ответить на мой вопрос. Слабый свет, падавший в окно, рассеивал темноту. Яркой луны было достаточно, чтобы в тени видеть ленивую улыбку Мэтта.

– Не знаю, все ли парни умеют это, но, если я расскажу тебе, как научился этому, ты будешь смеяться.

– Ох, теперь ты должен рассказать мне. – Я прикусила его руку. – Ты знаток порно?

– Нет. Мужчины ничему не учатся на порно. Думаю, смысл порно как раз в ублажении мужчин. – Мэтт был мудр не по годам.

– Хм-м-м, может, тогда мне следует посмотреть его.

– Ты и так справишься. Хватит одного твоего присутствия. Поверь мне.

Я оттолкнула его, перекатившись на другую сторону кровати, и посмотрела ему в лицо.

– Ой, прошу, Мэтт. Я не знаю ровным счетом ничего, и мне будет жутко стыдно за себя, когда мы все же сделаем это.

Он повернулся на бок и притянул меня к себе, прижимая спиной к своей груди. Он понизил голос на полтона.

– Больше не думай об этом, хорошо, Грейс? Пускай все произойдет естественно.

– Ладно, – ответила я, зевая.

Мы лежали при неясном освещении, практически провалившись в сон.

– Моя мать научила меня.

– Чего? – Это сразу же разбудило меня. – Твоя мама научила тебя чему?

– Ну, она вроде как феминистка-хиппи. Нельзя сказать, что она демонстрировала мне все в деталях. Она постоянно пыталась научить моего брата и меня, как общаться с женщиной на равных, и, полагаю, этот урок был частью обучения.

– И?..

– Она вручила мне книгу о женском оргазме и сказала, цитирую: «Не будь козлом».

Я хохотала так сильно, что свернулась в клубок.

– Ого! – все посмеивалась я. – Мне нравится твоя мама, Мэтт.

– Вы бы поладили.

– Итак, ты прочитал книгу? – продолжила я.

– Каждую чертову страницу. Много раз.

– Ну, практическую часть ты сдал на отлично, хотя сомневаюсь, что это был твой первый раз.

– Больше никаких разговоров, Грейси. Закрывай глаза.

– Может, я как-нибудь повидаюсь с твоей матерью.

– Ага. – Несколько минут пространство заполняла тишина. – Надеюсь.

Следующим утром я проснулась одна. На прикроватном столике были бейгл, кофе и записка.

Г-

Мне нужно было бежать. У Дарьи были бейглы, так что я прихватил один для тебя. Просто съешь его, даже не нюхай, или ты уловишь запах рыбных палочек. Что с ней не так вообще?! Сегодня вечером мне нужно поработать, но тебе стоит прийти в «ФотоХат», чтобы мы могли обстоятельно поговорить. Я на Рождество собираюсь в Калифорнию. Хочешь со мной? Ты можешь увидеться с моей мамой и поблагодарить ее за мои безумные навыки.

Мир, М.

При мысли, что Рождество я могу провести с Мэттом, на моем лице появилась широчайшая улыбка.

11

.

Мы дали негласные обещания

ГРЕЙС

Мы с Тати общались на Вашингтон-сквер все время после полудня. Нам следовало репетировать, но мы выкурили косяк, и я рассказала подруге все детали прошлой ночи. Ее реакция была следующей:

– Поверить не могу, что у тебя был оргазм. Это как переступить десять шагов и сразу перейти к статусу «и трахаются они годами».

Мое лицо окрасилось в десять разных оттенков розового.

Погода быстро испортилась, стало холодно и пасмурно, и когда я оставила Тати в парке, то почувствовала каплю дождя на своей щеке. Твою мать. Мне нужно было пройти шесть кварталов без зонта и денег на такси, зато с гигантской виолончелью на плечах.

По дороге в «ФотоХат» небеса разверзлись, и я промокла до нитки за считаные минуты. Добежав до магазина, я толкнула дверь, но Мэтта не было за стойкой.

– Грейси, я здесь! – закричал он из подсобки.

– Как ты понял, что это я? – прокричала я в ответ.

Я обогнула стойку и обнаружила Мэтта сидящим за столом с маленькой настольной лампой. Он оглянулся через плечо и улыбнулся.

– Просто знал и все.

– Докажи.

Мэтт рассмеялся.

– Ты распахиваешь дверь до самого конца, чтобы в проем прошла виолончель, даже когда та не с тобой. Колокольчики звенели на секунду дольше, чем во время визита обычного покупателя. – Он оторвал взгляд от его тускло освещенного стола и увидел меня. – Господи. Ты замерзнешь, Грейс.

Он поднялся и поторопился ко мне, забирая виолончель из моих рук.

– Там дождливо, – сказала я, после чего все мое тело сотрясла очевидная дрожь. Онемевшими пальцами было невозможно расстегнуть пуговицы пальто. Мэтт быстро справился с ними вместо меня и сам стянул верхнюю одежду с моих плеч, роняя ее на пол. Он крепко обнял меня, и уже через секунду я согрелась.

– Я была в парке с Тати, а потом начался дождь.

– Ш-ш-ш, ты промокла, тебе нужно раздеться. – Он отпустил меня и начал обыскивать кабинет, пока я проверяла, не проникла ли вода внутрь чехла.

Он подошел ко мне с полотенцем.

– Я знал, что оно где-то здесь. Хочешь снять свитер и бросить его в сушку?

– Здесь есть сушка?

– Ну, это, скорее, конвейерная печь для сушки фотографий. Она похожа на большой горячий каток, но ты, по крайне мере, не замерзнешь.

– Я могу просто пойти домой.

Он нахмурился.

– Не смотри на меня так.

– Тебе не кажется, что нам нужно поговорить?

– Думаю, нужно, – ответила я с сомнением в голосе. Я начала стягивать свитер через голову и заметила, что Мэтт наблюдал за мной. – Отвернись, – попросила я.

– Я видел тебя голой, Грейс.

– И что? Отвернись, чудик.

Он сделал мне одолжение, но рассмеялся.

– Мужлан.

Я сняла свитер и бросила его на голову Мэтта, после чего незамедлительно завернулась в полотенце. Мэтт направился за угол и приступил к настраиванию конвейерной ленты, пока я каталась на одном из стульев на колесиках, раскручивая себя вокруг своей оси все быстрее и быстрее.

Когда он закончил, то нашел еще один стул, оттолкнулся и покатился ко мне по линолеуму через все помещение.

– Игра в электрокарты⁶! – завопил он перед тем, как врезался в меня и повалил нас обоих на пол.

– Это так, по-твоему, мы должны поговорить? – уточнила я, когда он навис надо мной с озорной улыбкой.

Мэтт наклонился, поцеловал меня в кончик носа и встал на ноги, предлагая руку помощи. Я вцепилась в полотенце и снова уселась в стул. В его движениях не было неуклюжести, он всегда был уверен в себе. Я считала это невероятно сексуальным.

Подкатываясь ко мне на стуле, чтобы мы оказались лицом к лицу, он снова ухмыльнулся.

– Ты поедешь со мной в Калифорнию на Рождество или планируешь отправиться домой к родителям?

– Я не могу себе позволить ни то, ни другое. – Я опустила взгляд на руки, покоившиеся на коленях. Несмотря на то, что он знал о моих проблемах, на меня все равно накатывало чувство стыда.

– Я оплачу тебе полет домой, чтобы ты увиделась с родителями. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы ты поехала со мной, но не хочу быть эгоистом.

Я желала быть с ним, и, хотя скучала по семье, чувствовала, что если мы разлучимся на три недели, то по нему буду скучать куда сильнее.

– Ты правда хочешь, чтобы я познакомилась с твоими родителями?

– Да, Грейс. Хочу.

– Будет круто увидеть Калифорнию. Я никогда там не была.

– Тогда решено. Ох, и еще одно. – Он ухмыльнулся уголком губ. – Прошлой ночью ты просила заняться с тобой сексом. Помнишь?

Я сразу же покраснела.

– Конечно, помню. Я была не настолько пьяна.

– Значит… кем это делает нас?

– А ты как думаешь? – ответила я, не медля.

– Хочешь встречаться? Или ты просто в поисках кого-то, с кем ты могла бы лишиться девственности?

Я зажала полотенце под руками, откинулась на стуле и посмотрела прямо на него.

– Ну, разве нет определений для друзей, у которых происходит что-то непонятное?

– Да, их называют девушка и парень. – На его лице возникло странное выражение, словно он ждал моей реакции.

– Но мы должны оставаться прежними, хорошо?

– Еще бы, нам обоим нужно много учиться, к тому же этим летом я уезжаю, а ты собираешься вгрызаться в гранит науки.

Все вдруг застыло.

– Ты уезжаешь? – Какого черта я не знала об этом?

– Ага. – Он встал и подошел к стойке, чтобы взять какой-то лист и протянуть его мне. Это было письмо из «Нэшнл Джиогрэфик», в котором Мэтта информировали о приеме в интернатуру.

Я перечитала его дважды, после чего подняла взгляд и увидела на лице Мэтта широченную, горделивую улыбку. Несмотря на то, что мои глаза заволокли предательские слезы, я поднялась и обняла его.

– Я так рада за тебя! Поздравляю, Мэтт, я не могу поверить. То есть, могу, потому что ты потрясающий, но это такая возможность. Боже… быть единственным выбранным выпускником.

– Знаю, я был шокирован. Такая возможность дается раз в жизни. Прости, что не рассказал тебе раньше, просто не хотел сглазить.

Я снова посмотрела на письмо.

– Это так замечательно! Я на самом деле горжусь тобой.

– Я уеду этим летом, а когда вернусь, ты будешь аспирантом. Если все пойдет, как я планирую, то, надеюсь, у меня уже будет работа.

Мне не верилось, что Мэтт уедет. У меня были смешанные чувства, но я знала, что для него это грандиозная возможность.

– В общем, пока… мы все оставим как обычно?

– Я не хочу встречаться с кем-то другим, и не хочу однажды увидеть, как ты пристаешь к кому-то в коридоре, но мы можем называть это «как обычно», если тебе так угодно, – ответил он.

– Хорошо.

– Что «хорошо», Грейс?

– Мне тоже никто другой не нужен. – Никогда.

В помещение просочился странный запах. Я принюхалась, и мои глаза расширились. Горелая шерсть.

– Мой свитер!

– Твою мать! – Мэтт подорвался и побежал к печи. Он ударил по кнопке и вытащил то, что осталось от моего любимого предмета одежды. – Ох, черт, тебе придется остаться здесь голой. – Он попытался сдержать смешок.

– Это не смешно, Мэтт. Это был мой любимый свитер.

Он бросил его на стол и притянул меня в свои объятия.

– Он тебе не нужен. – Отбрасывая полотенце в сторону, он начал целовать мое плечо, передвигаясь к шее. Я наклонила голову, чтобы упростить ему задачу, и в этот момент над входной дверью зазвенели колокольчики.

– Черт! – Я отпрыгнула от Мэтта и подобрала с пола полотенце, а Мэтт отправился в главный зал. Я услышала знакомый голос. Это был Дэн.

Я прислонилась к стене и стала прислушиваться к разговору.

– Здравствуй, Маттиас.

– Я Мэтт.

– Здравствуй, Мэтт. Татьяна сказала, что я могу найти Грейс здесь.

– Да, эм… сейчас она в некотором роде занята.

– Мне нужно поговорить с ней всего минуту.

Я не знала, что было написано у Мэтта на лице, но, если пришлось бы угадывать, я бы сказала – веселость.

– Чувак, она в подсобке наполовину голая.

– Эм… какого… – Дэн не мог вымолвить ни слова.

Мэтт все-таки сжалился над ним.

– Она пришла сюда, вымокшая до нитки, так что сейчас она сидит в подсобке в полотенце и ждет, пока высохнет ее одежда.

Я изогнула брови. И ничего, что мы вот-вот должны были поцеловаться.

– Ой.

– Привет, Дэн! – закричала я.

– Привет, Грейс. Думаю, нам следует поговорить.

– Это может подождать до занятий в пятницу?

– Думаю, может. – Последовала долгая пауза. Интересно, оценивает ли его сейчас Мэтт. – Так и поступим. До встречи.

Они попрощались друг с другом очень даже дружелюбно, а затем я вновь услышала дверные колокольчики. Спустя минуту вернулся Мэтт, а я стояла все так же: во влажных джинсах и с белым полотенцем, укрывавшим плечи, словно то был нарядный платок.

– Мне скоро нужно закрываться. – Он хлопнул в ладоши. – Так что мы решили?

– Думаю, мы решили, что будем делать то, что посчитаем правильным. – Он кивнул. И я продолжила: – Только друг с другом… пока ты не уедешь.

Звуки, что издавали машины, исчезли. Наступила абсолютная тишина.

– Друзья навек, да? – Он изучал мое лицо, и было похоже, будто он запечатлевал его для своей памятной коллекции.

Отвернуться было невозможно.

Может, выражение «друзья навек» и претенциозное, но в его устах оно прозвучало как поэзия. Я знала, что он подразумевал нечто иное. Знала, что он имел в виду: «Мне нужно, чтобы ты была частью моей жизни». Я пыталась обнаружить в его словах долю юмора, но ничего такого в них не было… просто просьба. Мы стояли, такие молодые и уверенные друг в друге. Внезапно холодная и промозглая комната наполнилась светом. В глазах Мэтта отразилось мерцание, и я ощутила головокружение от теплоты, растекшейся по моему телу, от макушки и до самых кончиков пальцев. Он распахнул руки, потянувшись ко мне, приглашая в свои объятия, но я не могла пошевелиться. Я воплощала собой мешанину эмоций, и это лишь от одного взгляда на его лицо.

Вы не можете переписать мгновение, когда в первый раз поклялись кому-то в любви или когда впервые почувствовали чью-то любовь к себе. Вы не сможете заново пережить тот же страх, восторг, уверенность, страсть и желание, слившиеся воедино, потому что дважды такое не происходит. Вы гонитесь за этим ощущением, как за первым кайфом, всю свою жизнь. Это не значит, что вы не будете способны любить или жить дальше. Это значит только то, что тот спонтанный момент, те доли секунды, когда вы отваживаетесь на риск, когда ваше сердце выпрыгивает из груди, а в мыслях роятся миллионы «Что если?» – вот этот момент – никогда не повторится в точности, как в первый раз. Никогда не будет того же глубокого чувства. Во всяком случае, так это помнится мне. Именно поэтому мама всегда говорила хранить воспоминания. В них все кажется лучше.

– Да, навек, – ответила я наконец.

12

.

Казалось, все было правильно

ГРЕЙС

Через две недели мы собирались на рождественские каникулы в Калифорнию. После той ночи в «ФотоХат» мы виделись довольно редко: мы оба погрузились в сдачу экзаменов, да и Мэтт работал сверхурочно, чтобы оплатить мой перелет в Калифорнию.

– Где мы остановимся, когда прилетим?

– Мы остановимся у моей мамы. У нее маленький домишко в Пасадене, но там есть дополнительная комната. Это лучше, чем у отца, у него есть даже прислуга. Это просто смешно.

Он сидел в углу моей комнаты, примостившись в огромном лиловом кресле-мешке, широко расставив облаченные в джинсы босые ноги, и листал «Нэшнл Джиогрэфик». Ему было удобно и легко в футболке Sonic Youth и с кепкой на голове.

– Что ты имеешь в виду под «прислугой»?

Он неопределенно взмахнул рукой.

– Горничные там, и все такое.

– Ой-ёй.

Внезапно я стала волноваться. Даже если мы не останавливаемся там, я знала, что мне предстоит встреча с его отцом, братом и, скорее всего, мачехой, и было интересно, что они подумают обо мне. Бедная, жалкая Грейс в обносках, часть которых была приобретена в секонд-хенде.

– Не переживай, Грейс, это все игра на публику. Будь собой. Ты безупречна. – Он отложил журнал и уставился на меня. – Кстати, что от тебя тогда хотел Порндел, когда заглянул в магазин?

– Он по-прежнему пытается уговорить меня поехать с ним за границу. Теперь еще и Тати едет, так что он поманил меня этой морковкой.

– Вот как, – произнес он тихо. На мгновение его взгляд стал отстраненным. – Он вел себя так, словно это срочно.

– В этом весь он, – ответила я.

– Он настойчивый. – Мэтт посмотрел в пол и продолжил листать журнал, не глядя на меня.

– Просто проявляет заботу.

– Он хочет забраться к тебе в трусы.

– Как и ты. – Я подошла к нему, выхватила журнал и отбросила его в сторону.

– Это правда, – подтвердил он с озорным блеском в глазах.

Стоя между его колен, я нагнулась и поцеловала Мэтта в лоб. Он провел руками по моим обнаженным ногам вверх и вниз.

– Ты носишь такие короткие платья, чтобы довести меня до безумия? – Его голос стал хриплым.

С той ночи, когда Мэтт доказал свои способности, мы не заходили дальше поцелуев. Мы спали в одной кровати, крепко обнимались, вымотанные после экзаменационного марафона, но на этом все. Откровенно говоря, его самоконтроль впечатлял. Мы были готовы, я была готова, и Мэтт это знал. Теперь, когда волнение, создаваемое сдачей экзаменов, схлынуло, единственным напряжением, что оставалось между нами, было то, что пронзало наши тела и молило о высвобождении каждый раз, когда мы прикасались друг к другу.

– Я почти собралась. Закончу, когда схожу в душ. У тебя в комнате есть вино? – спрашиваю я.

– Немного, думаю, – пробормотал он мне в живот, пока я играла с его спутанными волосами.

– Мне и нужно-то чуть-чуть, для смелости.

Он сжал мои ноги сильнее и, подняв глаза, посмотрел на меня. Он все понял.

– Сейчас куплю.

Я кивнула.

– Во сколько наш завтрашний утренний вылет?

– В шесть пятнадцать. – Я взглянула на часы. Было почти одиннадцать вечера.

Мэтт поднялся, обхватил мое лицо руками и оставил на губах нежный поцелуй.

– Просто приходи, когда закончишь. Поспать можем в самолете.