Текст книги "Пока мы не стали незнакомцами (ЛП)"

Автор книги: Рене Карлино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Ты снова опоздала, Грейсленд.

– Грейс, – поправила я его, доставая из чехла виолончель и смычок.

Из смычка торчало несколько оборванных струн, и я постаралась вырвать их, пока Дэн нависал надо мной в своих брюках цвета хаки, затянутых ремнем слишком высоко, и оранжевой футболке поло на два размера меньше, чем нужно было. Я устремила на него раздраженный взгляд, чтобы дать понять, что сердита из-за незаслуженного внимания.

– В чем дело? – спросила я.

Он выхватил струну из моей руки и стал изучать ее.

– Это нейлон.

– Я знаю.

– Ты первая виолончель, Грейс. Добудь качественный смычок. Почему ты пользуешься таким непотребством? – Часть его усов топорщились над его верхней губой и двигалась, пока он говорил.

– Я член общества защиты животных. Я не использую смычки с конским волосом.

Я видела, как тело Татьяны, сидевшей передо мной, затряслось от смеха. Порндел усмехнулся.

– Да ладно. Серьезно?

Я фыркнула.

– Новый смычок будет на следующей неделе. – Я знала, что не могу его себе позволить, но он был прав – нейлоновый смычок – непотребство.

– Договорились. Ладно, ребята, начнем с «Канона» Пахельбеля.

Татьяна громко вздохнула. Нам осточертело играть эту песню. Казалось, будто каждый учитель музыки готовит нас к участию в одном из тех квартетов, что играют на свадьбах. «Канон» Пахельбеля, «Музыка на воде» Генделя и «Свадебный марш» въелись в наши мозги и мышцы так глубоко, что я буквально начинала верить, будто они влияли на мои способности играть другие композиции.

Порндел вышел вперед класса и начал отсчет от трех. Я толкнула стул Тати и прошептала ей: «Ирландский стиль». Мы приступили к игре согласно традиции, а затем медленно изменили ритм, перебив всех в комнате. Многие прекратили играть и просто пялились на то, как мы с Тати превращали классическую композицию в ирландскую джигу. Студенты-музыканты с чувством юмора отложили свои инструменты в сторону и начали ритмично хлопать, а некоторые даже пытались подыгрывать. В конце мы сорвали короткие аплодисменты, а Порндел стоял перед нами как каменное изваяние со скрещенными на груди руками.

– Миленько. Может, вы двое станете уличными исполнителями. Одному Богу известно, как отчаянно Нью-Йорк нуждается в уличных музыкантах.

Я молчала, потому что и так ходила по тонкому люду, но Татьяна решила вставить слово.

– Профессор Порн… дел… – Я рукой хлопнула себя по рту, чтобы не расхохотаться, а Тати тем временем продолжала с абсолютно безразличным выражением лица. – Нам просто нужно было разбавить ритм.

Он кивал как болванчик целых пять секунд.

– Ладно. Все равно сегодня я себя чувствую неважно. Все на сегодня свободны. Порепетируйте в парке на свежем воздухе. Вернемся к этому завтра.

Я потянулась, чтобы расстегнуть чехол для виолончели, аж две секунды радуясь происходящему, а потом почувствовала, как надо мной навис Порндел.

– Кроме тебя, Грейс. Задержись.

Я застыла, сидя на стуле и уставившись на его бежевые топсайдеры. В желудке появилось неприятное ощущение. Мне было интересно, дождется ли он, пока все уйдут, чтобы сделать предложение.

Скрестив руки и ноги, я уселась в холодном металлическом стуле поудобнее и стала ждать, пока все студенты соберутся. Тати обернулась и посмотрела на меня с непониманием. Убирая вьющиеся волосы в конский хвост, она прошептала:

– Почему он хочет, чтобы ты осталась?

Я пожала плечами.

– Без понятия.

– Эй, хотите с Мэттом вечером куда-нибудь сходить? Брэндон хочет напиться.

– Почему ты всегда думаешь, что я буду с Мэттом? Мы не встречаемся.

Она закатила глаза.

– Я знаю, знаю, вы не встречаетесь. А думаю я, что ты будешь с Мэттом, потому что вы всегда вместе.

– Вообще-то, мне нужно учиться. Сегодня я останусь дома. Мэтт может заниматься чем ему угодно.

Казалось, все думали, что мы с Мэттом пара. Я чувствовала давление из-за подачи заявления на аспирантуру, что вроде бы было логичным следующим шагом, но я словно не могла отвечать за себя, когда дело касалось Мэтта. Мне хотелось быть с ним каждую секунду дня, но от этого страдали мои оценки, и я знала, что перестану быть первой виолончелью из-за своих глупых шуточек.

– Почему бы вам просто не перепихнуться уже и разобраться со всем?

Как раз в этот момент подошел Порндел.

– Ну, Татьяна, это просто какая-то благодать, прямо-таки чудо, что твоя вульгарность не распространяется на твое ремесло.

Порндел всегда распинался о ремесле. Татьяна была феноменальным музыкантом, но как только она отставляла скрипку в сторону, в ней не оставалось ничего классического. У нее была грубая внешность, и многое в ней было от девчонки из Джерси.

– Спасибо, учитель, приму это как комплимент. Пока, Грейс. – Она взяла скрипку и покинула комнату, крича на прощание через плечо: – Приходите сегодня вечером после вашего с Маттиасом перепиха!

Порндел посмотрел прямо на меня без всякого выражения.

– Прогуляешься со мной?

Я решила, что быть на публике – отличное решение.

– Конечно.

Я поднялась и последовала за ним за дверь. Он шел быстрее, чем обычно, и довольно быстро у меня сбилось дыхание, пока я тащила на спине виолончель, пытаясь поспевать.

– Куда мы идем?

– Увидишь. Почти пришли уже.

Мы прошли четыре квартала, пока не завернули за угол маленького кирпичного дома. Мы стояли перед музыкальным магазином. Вывески не было, но через стеклянную дверь я видела музыкальные инструменты.

– Это магазин Орвина. Он делает лучшие смычки на планете.

Я втянула воздух через зубы.

– Профессор…

– Зови меня Дэн.

– Дэн… у меня нет денег, чтобы купить новый смычок. Я просто поменяю струны у своего.

Он покачал головой в знак понимания.

– Грейс, обычно я не делаю подобного для студентов, но для тебя хочу.

– Вы о чем?

– Я собираюсь купить тебе смычок, потому что ты очень талантлива. Мне нравится, как ты играешь, и у тебя отличный инструмент. – Он бросил взгляд на чехол. – У тебя должен быть отличный смычок.

Пока он ждал моего ответа, я увидела, как в уголках его глаз образовались морщинки, когда он улыбнулся, и впервые нашла привлекательность в его добродушном лице.

– Хорошо, – ответила я.

– Идем, тебе нужно познакомиться с этим парнем. – Он открыл дверь и махнул мне идти вперед. За стойкой стоял низкий мужчина, по меньшей мере, лет семидесяти, с непослушно торчащими в разные стороны седыми волосами, оставшимися на голове только по бокам.

– Дэниел, мальчик мой, – произнес он с легким немецким акцентом. – Кого это ты привел ко мне?

– Орвин, это моя самая талантливая ученица, Грейс. – Ого, правда, что ли? Я и не подозревала.

Я поставила свою виолончель на пол, оперев ее о прилавок, и пожала мужчине руку. Он подержал мою руку несколько секунд, изучая ее.

– Маленькая и нежная для виолончелистки, но сильная, вижу, ага.

– Да. Грейс нужен новый смычок, и мне бы хотелось, чтобы он у нее был лучший.

– Конечно, конечно, у меня есть кое-что, что ей прекрасно подойдет. – Он ушел в подсобку и вернулся с самым прекрасным смычком из всех, что я видела. Он протянул его мне, и мягкое дерево, очутившись между моих пальцев, у основания показалось плавким, как масло.

– Ого, он такой гладкий.

– Цезальпиния и настоящее серебро с лучшим конским волосом, – проговорил Дэн. Орвин кивнул. Через мгновение Дэн вытащил из заднего кармана чековую книжку, взглянул на Орвина и изогнул брови.

– Одиннадцать, – сказал Орвин.

– Одиннадцать чего? – переспросила я, повысив голос.

Мне никто не ответил.

– Скоро вернусь, – поставил нас в известность Орвин, после чего снова ушел в подсобку и вскоре вернулся с запакованным смычком.

Дэн протянул ему чек, забрал смычок и посмотрел на меня.

– Готова?

Я одарила его самым угрожающим взглядом, на какой была способна.

– Шутите, да? Вы только что купили мне смычок за одиннадцать сотен долларов?

– Воспринимай это как инвестицию. Давай же.

Как только мы вышли наружу, он попытался отдать мне упакованный смычок.

– Серьезно, Дэн, я не могу его принять. Я правда не смогу вернуть вам деньги. У меня едва хватает на еду.

– Тогда позволь сводить тебя поужинать, – незамедлительно предложил он.

Я уставилась на него, моргая, пока он ожидал моего решения.

– Я…

– Это не свидание, Грейс.

– А кажется, что свидание. – Я сомневалась, соглашаться ли. Мне по-прежнему не было ясно, чего Дэн ждет от меня.

– Это просто прием пищи. Мы можем поговорить об оркестре, который я формирую этим летом. Мне бы хотелось, чтобы ты была его частью.

– Хорошо. Эм…

– Давай же. Пожалуйста?

Мой профессор из университета умолял меня сходить с ним поужинать. Я оглянулась по сторонам в поисках знака, что я перенеслась в альтернативную вселенную.

– Во сколько?

– Я буду у общежития в семь. Тебе нравится тайская кухня?

– Конечно.

– Есть одно местечко в двух кварталах от общежития. Довольно неплохое.

– Я знаю его. Встретимся там.

Ресторан был прямо напротив фотомагазина, в который устроился работать Мэтт. Я надеялась, что мы его не увидим.

Когда я вернулась в общежитие для старшекурсников, было достаточно прохладно. Я юркнула в холл, поднялась в комнату и несколько часов репетировала с новым смычком. Просто потрясающе, насколько изменилось качество звучания. Оно стало гораздо сильнее, заполняя комнату более свежими звуками.

К шести часам я проголодалась и, откровенно говоря, ждала ужина с Порнделом, несмотря на то, что будет он несколько неуютным. В план входило съесть побольше бесплатной еды и попытаться поддерживать легкую беседу. Я выбрала фиолетовые шерстяные леггинсы, длинный серый свитер и сапоги. Заколола волосы, убрав их в пучок, и обмотала шею тонким черным шарфом. Нанесла немного туши, блеска для губ, чтобы придать им форму, и выкурила половину косяка, не поддаваясь уговорам здравого смысла. Мне показалось, что ужин с профессором музыки оправдывает небольшое химическое воздействие на мозг. Я спустилась по лестнице в холл, где сделала себе чашку горячего шоколада.

Кэри Кармайкл и Джейсон Уилер, студенты, жившие со мной на одном этаже, сидели на кожаном диване и перешептывались.

– Привет, Грейс, а где Мэтт? – спросила Кэри.

Я пошарила в кипе журналов, лежавших на столике у стены рядом с диваном.

– Думаю, он в фотолаборатории, проявляет снимки.

Я заметила, как Кэри послала Джейсону вопросительный взгляд. Джейсон повернулся лицом ко мне.

– Итак, вы, ребята, встречаетесь или как?

Ну вот, опять.

– Мы друзья, – ответила я осторожно. – А что?

– Ох, хорошо, – рассмеявшись, сказала Кэри. – Мы думали, что вы все же вместе.

– А что, если бы были вместе? – И какое кому до этого дело?

– Но вы не вместе, – утвердительно сказала Кэри. Я взглядом метала в нее кинжалы. Никогда не замечала, что она похожа на женскую версию Дэнни Бонадьюса.

– Что, если бы мы были вместе? – переспросила я, пытаясь быть невозмутимой.

– Всем известно, что каждую пятницу в кампусе с фотолабораторией грандиозные вечеринки. Все напиваются в хлам, а потом трахаются друг с другом в проявочной комнате. Это как огромная целлулоидная оргия.

У меня челюсть отвалилась. Мэтт ходил в лабораторию каждую пятницу и всегда возвращался немного пьяным и под кайфом.

– Не то чтобы оргия, – поправила себя Кэри, видя выражение моего лица. – Все просто веселятся. Ты же знаешь, какие скованные эти студенты с курса фотографии. Просто ходят слухи, что они делают это в проявочных.

Я понятия не имела, о чем она говорила. Мэтт ни о чем таком не упоминал. Также мне было непонятно, с чего меня это заботило. Это была его жизнь, и я была не в том положении, чтобы говорить ему, что делать.

– Кэри, – обратился к ней Джейсон, многозначительно смотря на нее. – Я уверен, Мэтт там не только снимки проявляет.

Меня как будто вывернули наизнанку.

– Пошел ты, Джейсон.

– В чем проблема, Грейс? Ты долбаная паинька что ли?

– Забей. – Я посмотрела на часы. Почти семь. – Мне надо идти.

9

. Почему мы не объяснились?

ГРЕЙС

Воздух за пределами общежития поразил меня подобно арктическому порыву. В права вступала зима. Я поторопилась к светофору, ударила по кнопке для пешеходов и посмотрела на другую сторону улицы, после чего осознала, что совершенно замерзла в своих сапогах. Мэтт стоял на другой стороне и глядел прямо на меня. На нем была черная футболка, под которой была теплая серая кофта с длинным рукавом, джинсы и ботинки. Погода располагала к ношению пальто и, понаблюдав с противоположной стороны улицы, как он руками тер ручки своего рюкзака, мне показалось, что он дрожал.

Сердце пропустило удар. Я сглотнула. Он улыбался, а я не могла ответить ему тем же, и, несмотря на желание задать ему миллион вопросов, знала, что не могу этого сделать. Это была его жизнь, и мы были друзьями. Когда пришло время переходить дорогу, мы пошли друг другу навстречу и остановились на середине пути.

– Куда ты идешь? – спросил он.

– Ужинать.

Он окинул мое тело взглядом и снова посмотрел мне в глаза. За те три месяца, что мы были знакомы, едва ли я надевала что-то симпатичнее свитеров и пользовалась чем-то, кроме фруктовой гигиенической помады. На его лице читалось желание.

– Позволь проводить тебя. – Он застучал зубами, привлекая мое внимание к его полным губам и небритому подбородку. Так и хотелось потереться о него лицом.

Цвет светофора сменился, и нам было пора убираться с центра дороги.

– Ты мерзнешь, Мэтт. Просто иди домой, со мной все будет хорошо.

Мы быстро перешли дорогу, плечом к плечу.

– Куда ты идешь ужинать?

– В тайский ресторанчик за углом.

Его руки были убраны глубоко в карманы и тесно прижаты к телу.

– Я могу проводить тебя.

– Мне не нужно, чтобы ты провожал меня два квартала, Мэтт. Я справлюсь.

На его лице промелькнуло неясное выражение, после чего он сделал шаг ко мне, вытянул руки, положил их на мои щеки, а тем временем между нашими телами осталось всего пара дюймов. Из него вырвался слабый, смущенный выдох.

– Кто ведет тебя ужинать?.. Грейс?

Я глянула за плечо Мэтта и увидела Дэна с невозмутимым лицом. Мэтт обернулся и, когда повернулся обратно, его брови были изогнуты.

– Порндел? – Мне не понравились шутливые нотки в его голосе.

Я оттолкнула его.

– Пошел ты, Мэтт. Уверена, тебе есть чем заняться. Разве нет какой-то грандиозной оргии в темной комнате, которую нужно бы посетить?

– Чего?

– От тебя несет ромом.

– И что? Я выпил парю рюмок с коллегами-фотографами. Я шел домой, чтобы узнать у тебя, не хочешь ли ты прогуляться.

– Я не могу. У меня планы. Пока, Мэтт.

Я развернулась и не оглянулась назад.

Дэн нерешительно махал и одаривал Мэтта дружелюбной улыбкой. Мне не хотелось видеть выражение лица Мэтта, так что я схватила Дэна за руку и потащила к входу в ресторан.

Как только мы оказались внутри, Дэн выдвинул для меня стул. Он был милым и учтивым, предлагая выбрать вино для нас. Первый час ужина мы вели светскую беседу о его оркестре, который он планировал сформировать к лету. Он подумывал покинуть Нью-Йоркский университет и последовать за мечтой – создать путешествующий оркестр.

Его маска учителя спала, и энтузиазм, с которым он говорил о музыке, сделал его похожим на равного мне человека, а не профессора. Мы много смеялись, и это добавляло легкости нашему общению. Что-то в его поведении, его зрелость и уверенность в желаниях впервые сделали его для меня привлекательным.

– Вы с Мэттом встречаетесь? – спросил он.

В этот момент мне предстояло принять решение. Мне не хотелось врать, но и не хотелось вводить Дэна в заблуждение, а я знала, почему он спрашивал об этом.

– В общем, все сложно.

Он бросил взгляд на свои беспокойные руки.

– Я слышал, Татьяна сегодня утром говорила что-то…

– Мне нравится Мэтт, – выпалила я. Это, вообще-то, не было ложью.

– Тогда многое обретает смысл.

– Вы о чем? – Я не была уверена, думал ли он, что мы с Мэттом отличная пара, или говорил в целом об отношениях в университете.

– Девушки вроде тебя всегда достаются парням вроде Мэтта.

Это вывело меня из себя. Мне не понравилось, что он полагал, будто знает Мэтта, хотя в то мгновение мое мнение о Мэтте было, вероятно, немногим лучше мнения Дэна.

– Мы что, в младшей школе, Дэн? – Внезапно я начала защищаться. – Определенные девушки могут встречаться только с определенными парнями? – Я пристально посмотрела на него и наклонилась вперед. – Стойте, так это потому вы купили мне смычок и повели ужинать? Вы думали, что я запрыгну к вам в постель?

Он выставил руки, чтобы остановить меня.

– Притормози. Прежде, чем ты дашь волю своему воображению, я отвечу – нет. Я не хочу переспать с тобой. – Он бросил взгляд в потолок и склонил голову на бок. – Ну, вообще-то…

– Забудьте. – Я начала вставать.

– Стой, Грейс. Я пытаюсь сказать только то, что в университете у парней вроде Мэтта на уме только одно, понимаешь? Я был таким, как он, и все это знаю. Я купил тебе смычок, потому что хотел, чтобы он у тебя был. На ужин пригласил, потому что мне нравится общаться с тобой. Все вокруг не всегда делится только на черное и белое, каким мы это видим в молодости. Я старше тебя меньше чем на десять лет, но в свое время я понял вот что: существует много серых тонов. Ужин с мужчиной не обязательно подразумевает под собой просьбу секса.

Я сглотнула, но по-прежнему не могла найти слов. Он потянулся вперед и сжал мою руку, лежавшую на столе.

– Хорошо?

– Хорошо, – ответила я. Весь остаток вечера мы провели в неловком молчании.

После ужина он проводил меня до общежития и даже не намекнул на объятия. Я поблагодарила его за смычок и приглашение и сказала, что мы увидимся завтра. Когда я открыла дверь в холл, то сразу же услышала группу «Operation Ivy», которая громко раздавалась из стереосистемы в комнате отдыха, сообщая мне, что дальше идти нужно с осторожностью. До слуха донесся смех и разговоры нескольких человек, а когда я завернула за угол, то заметила на диване Мэтта, его рука покоилась на талии девушки, как две капли воды похожей на Рейчел из «Друзей». Он увидел меня, поднял рюмку с коричневой жидкостью и закричал: «Шоты с тела!». Он положил дольку лайма в рот девушке, насыпал соли в ее декольте, а затем – я не шучу – ухмыльнулся, прежде чем лизнуть вершину девичьей груди. Он залпом выпил содержимое рюмки и накрыл своим ртом рот той девицы.

Как только я перестала наблюдать эту сцену, показавшуюся мне тошнотворной, то смогла увидеть и других людей, находившихся в комнате. Все они, похоже, прекрасно проводили время.

Мэтт, которому, вопреки его желанию, пришлось освободить рот, теперь обратил свое внимание на меня.

– Хочешь рюмочку? – он поднял бутылку текилы.

Я показала ему неприличный жест и направилась к лестнице, но он тут же оказался за моей спиной.

– Как свидание с Порнделом?

Я даже не обернулась.

– Это было не свидание. Просто ужин.

– Хорошо, Грейс. Как скажешь.

На пролете я резко развернулась, сгорая от ярости.

– Что, если я скажу, что переспала с ним?

– Я бы сказал, что ты лгунья. – Он был пьяным в дюбель. Это точно. Его ничто не останавливало.

– Он купил мне смычок для виолончели, и я отсосала ему в туалете в тайском ресторанчике.

Он поджал губы, ловя мой взгляд.

– Так, значит? Тогда почему бы тебе не пойти потусить с моими приятелями? Не бывает слишком много девиц, обожающих делать минет.

– Что ж, пошли. – Я прошла мимо него и спустилась на три ступеньки. Он застыл на лестнице как истукан и какое-то время казался озадаченным, но затем последовал за мной.

В комнате отдыха я схватила бутылку текилы и сделала несколько глотков, после чего взяла курс на высокого длинноволосого блондина.

– Я Грейс. – Я протянула руку.

– Привет, Грейс, – ответил он, аккуратно пожимая мою руку. – Ты Грейс Мэтта?

Я фыркнула.

– Я ничья Грейс. – Я протянула ему бутылку и окинула комнату взглядом, чтобы увидеть, что Мэтт уселся на диван, только на этот раз он был один и не отрывал от меня глаз.

Час возлияний и курения подошел к концу. С меня было достаточно. Рейчел из «Друзей» вернулась, а мой приятель-блондин за время нашего общения становился все ближе и ближе ко мне. Мэтт по-прежнему не сводил с меня глаз.

– Хочешь пойти в мою комнату? – спросил блондин.

– Конечно.

Он вывел меня из комнаты отдыха и потащил на лестницу. На первом же пролете он пригвоздил меня к стене и предпринял попытку поцеловать. Я отвернулась.

– Нет.

Он рассмеялся.

– Чем, по-твоему, мы бы занимались в моей комнате?

– Общались? – ответила я неуверенно, розовея.

Он отклонился от меня.

– Так ты маленькая дразнилка?

– Хватит. – Мэтт по-дружески приобнял блондина за шею, но его намерения были совершенно очевидны. – Она гребаная трата времени, парень. Ты правда хочешь секса вот с этим? Чувак, да она недоразумение.

Я рассердилась. Блондин посмотрел на Мэтта.

– Ты прав, – он закатил глаза и отправился вниз по лестнице, обратно в комнату отдыха.

Я упала в руки Мэтта и просто развалилась на части от усталости. Я просто хотела, чтобы у нас все было нормально. Хотела, чтобы Мэтт все рассказал мне и снова стал моим лучшим другом, но переживала, что в этот день между нами что-то изменилось. Он сжал меня покрепче и прошептал на ухо:

– Что же ты делаешь, малышка?

Я начала плакать. Замечу, что рыдать было последним делом, но алкоголь, травка и мое глупое поведение привели мои эмоции в беспорядок.

– Я тебе противна?

– О чем ты говоришь?

– Ты сказал тому парню: «Ты действительно хочешь секса вот с этим?». Что это должно было значить?

– Грейс, распахни глаза. Ты под кайфом и пьяная. Я знаю этого парня, и, скорее всего, его не смутило бы, если бы ты вырубилась, он просто продолжил бы получать от тебя то, чего хотел.

Я закрыла лицо руками и разревелась еще сильнее. То небольшое количество туши, что было на ресницах, растеклось по моим щекам.

– Да ладно. Давай забудем об этом дерьме. – Он повел меня по лестнице наверх.

В моей комнате я бросила ключи на стол и, покачиваясь, направилась в ванную. Мне было слышно, что Мэтт поставил играть диск группы U2.

Когда были только мы вдвоем, все, казалось, в порядке, и мы могли быть просто Мэттом и Грейс. И не нужно было ничего обсуждать. Но стоило нам появиться в реальном мире…

Я вышла из ванной и обнаружила его мучившимся с термостатом.

– Я поджариваюсь. Что за хрень с обогревателем? – спросил он.

– Дарья уже работает над этим. Я попросила ее еще вчера.

Печка в коридоре сломалась и не работала три дня подряд, после чего внезапно снова заработала и с тех пор не выключалась. Издержки проживания в старом здании Нью-Йорка.

Я начала стягивать колготки.

– Отвернись, – скомандовала я, но он продолжал наблюдать за мной. – Отвернись, я собираюсь переодеться. – Наконец, он отвернулся. Неохотно.

Я надела платье в цветочек, которое валялось поверх остальных вещей, громоздившихся на кровати, потом уселась на пол и стала следить за тем, как Мэтт снимал с себя обувь. Он проскользил в носках по деревянному полу к другому концу комнаты и попытался открыть окно.

– Я очень быстро замерзну, если ты откроешь его.

Он развернулся и посмотрел на меня, одетую только в тонюсенькое платье с резинкой на талии. После чего снял с себя футболку. Каждый раз, когда я видела его без футболки, у меня спирало дыхание. Его плечи были широкими, а талия узкой, джинсы он носил низко на бедрах и иногда поверх них виднелись боксеры, а иногда – нет. Той ночью Мэтт был в боксерах, и в шлёвки джинсов был продет ремень из шнурков, который сделала для него я.

– На что уставилась? – Он подошел ко мне, ухмыляясь.

– Не льсти себе. Я смотрела на твой крутой ремень.

– Ну еще бы. – Он взял бутылку текилы с книжной полки, сделал глоток и протянул ее мне, но я отмахнулась. Я не смогла бы выпить ни капли. – Другой мой ремень испорчен. Мама сделает мне новый, когда я заеду.

– Она делает ремни?

– Ага, она мастерица.

– Как она их делает?

– Использует маленькие металлические инструменты для создания вещей из кожи. – Он указал на кожаные ремни, прикрепленные к фотоаппарату, который покоился на моей прикроватной тумбочке, где Мэтт его и оставил вчера. Я не смотрела на них. Я продолжала пялиться на его дорожку из волос, спускавшуюся от пупка вниз… что не укрылось от его внимания. Когда я подняла взгляд на его лицо, то увидела, что он смотрел на меня, не мигая.

Я вывела себя из оцепенения и потянулась к фотоаппарату. На коже было замысловатое тиснение в виде кругов и треугольников.

– Это правда круто.

Нависая надо мной, Мэтт протянул руку.

– Давай, потанцуй со мной.

– Что? Нет.

– Поднимайся и потанцуй со мной, трусиха.

– Я не очень хорошо танцую, да и слишком пьяная.

– Казалось, ты довольно хороша во флирте, судя по тому, что было в комнате отдыха с как его там.

– Я чувствую себя глупо. Прошу, не напоминай. В любом случае, ты пил шоты и слизывал с Дженнифер Энистон.

– Она и правда похожа на Дженнифер Энистон, да?

Я закатила глаза.

– Давай же, поднимайся. Я поведу. Тебе нужно будет только следовать.

Я взяла его за руку и встала. Нервно рассмеялась, но он не колебался: одну руку положил мне на поясницу, а другой сжал мою ладонь и притянул меня к своей нагой груди.

– Положи руку на плечо, Грейси.

Начала играть песня группы U2 – «With or without you» (Прим. пер. «С тобой или без тебя»). Мэтт покачивался в ритм, а потом оттолкнул меня и закрутил. Когда он притянул меня обратно, наши тела оказались друг к другу еще ближе, чем были до этого. Он опустил голову и поцеловал мое обнаженное плечо. Мое сердце забилось чаще. Его разгоряченная кожа касалась моей. Мы перестали двигаться и отступили друг от друга, но всего на пару дюймов. Я провела указательным пальцем вниз по его слегка выступающим косым мышцам и не оставила без внимания рельефные мышцы нижнего пресса. Вырисовавшаяся буква «V» как будто указывала вниз, посылая мой взгляд южнее. Судя по тому, как вздымалась его грудь, его дыхание тоже участилось.

– Что ты делаешь? – спросил он, понизив голос.

– Прости… – Я попыталась отнять руку от его живота, но он схватил ее и вернул обратно.

– Тебе не нужно останавливаться.

Я положила руки на его талию и провела ими вверх по его твердым бокам, после чего переместилась на его грудь, где были мягкие редкие волосы, и в конце концов обхватила его шею. Мы начали раскачиваться, как в медленном танце. Его глаза были закрыты, но он улыбался.

– М-м-м. Моя очередь.

– Ты не воспринимаешь меня всерьез, Мэтт, да?

Его глаза распахнулись. Он прижал меня к себе, и я почувствовала его эрекцию.

– Это достаточно серьезно? – спросил он жестко.

Я оттолкнула его от себя и отшатнулась в сторону. Он сел на кровать, ударил ногой по проигрывателю и остановил музыку. Наклонившись вперед, он оперся локтями на колени и опустил голову между руками.

– Прости меня.

– Ты тоже меня прости. – Я подошла к нему и испытала смущение впервые за долгое время.

Присев рядом с ним, я положила руки ему на плечи. Мы легли на спины и уставились в потолок. Я устроила голову у него на руке, как делала уже много раз.

– Это нечестно по отношению к тебе. Прости, Мэтт.

– Все нормально, – ответил он, но мне не верилось, что он искренен.

Я снова и снова прокручивала в голове мысль о том, как сказать то, что мне хотелось, но все равно получилось ужасно.

– Хочешь, чтобы я разделась, чтобы ты… То есть, не хочешь сфотографировать мое, меня… ну, знаешь, как ту голую девушку на…

Он усмехнулся.

– Думаешь, это поможет в моей ситуации, Грейс? – он приподнял голову и кинул взгляд на выпуклость в паховой области.

Я даже ощутила, как моему лицу стало жарко и как оно стало помидорового цвета.

– Нет, я имею в виду… – Я сглотнула, и из глаз хлынули слезы. Голос, казалось, принадлежал не мне. Я звучала жалко. – Я девственница, Мэтт.

В Нью-Йоркском университете было не так много девственниц моего возраста, и я начала задумываться о том, что, может, пропустила свое окно. Вот как это происходит: когда ты становишься старше, все сложнее переходить к интимным взаимоотношениям с кем бы то ни было. Я этого избегала, потому что была сфокусирована на учебе и музыке. На втором курсе я была в буквальном смысле единственной девственницей среди всех знакомых. Я чувствовала себя посмешищем. И боялась показаться парням странной или неопытной.

На лице Мэтта возникло раскаяние, а глаза расширились. Он погладил мою щеку.

– Я знаю, Грейс. Знаю с первого дня нашего знакомства. Тебе не нужно ничего делать. Прости, что заставил тебя сомневаться.

– Ты знал?

Он кивнул. Думаю, это было очевидно. У меня на лбу татуировка «ДЕВСТВЕННИЦА»?

– Я просто подумала, может, ты хотел бы пофотографировать меня, как ту девушку?

В то мгновение я видела, что Мэтт понимал – для меня это имело большее значение, чем для него.

– Я бы с радостью пофотографировал тебя, Грейс. Я всегда буду хотеть фотографировать тебя.

Он встал с кровати, глубоко вдохнул, чтобы собраться, и взял камеру в руки. Глядя на меня, мявшую платье, он произнес:

– Я просто сделаю несколько снимков. Делай то, что не вызовет у тебя дискомфорта, хорошо?

– Хорошо. Мы можем включить музыку?

– Конечно.

Он сменил диск и поставил песню Джеффа Бакли «Lover, you should have come over» (Прим. пер. «Любимая, лучше бы ты пришла»). Я переместилась на край кровати и стянула платье через голову, отбросив его в сторону, а затем спустила трусики до лодыжек и отшвырнула их подальше, не поднимая взгляда на Мэтта. Закрывая обнаженную грудь руками, я слышала, как он сделал несколько фотографий, пока я просто стояла на месте, застыв как дерево, и смотрела себе под ноги. Он подошел к лампе и накинул на нее какой-то тонкий материал, приглушая свет, чтобы создать тень. Я повернулась и затолкала покрывало подальше, чтобы открыть белые простыни, прежде чем вернуться на подушки. Я наконец подняла глаза на Мэтта, но продолжала прикрываться руками настолько, насколько могла.

Его голова была наклонена, как будто он изучал композицию, а сам левой рукой держал фотоаппарат за объектив. Когда он приблизился ко мне, я с уверенностью могла заявить, что он изучал меня. Он остановился рядом, у края кровати, и правой рукой провел по моему согнутому колену, сжимая ногу в области икры.

– Попытайся расслабиться, малышка, хорошо?

Я кивнула, нервничая.

– У меня очень маленькая грудь.

Он покачал головой и улыбнулся.

– Убери руки, Грейс. Ты прекрасна.

Что-то в уверенности Мэтта и в том, с какой серьезностью он делал снимки, сделало позирование куда более легкой задачей. Когда он отвел камеру от глаз, на его лице мне открылось выражение блаженства. Это напомнило мне то, как я себя чувствовала, играя музыку. Было похоже, что, когда он фотографировал, с ним случалась необыкновенная метаморфоза. Закрывая глаза и медленно выдыхая, я убрала руки за голову и услышала отдаляющиеся звуки закрывающегося затвора, пока Джефф Бакли обещал мне, что конец никогда не настанет.