Текст книги "Символы священной науки"

Автор книги: Рене Генон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

61. Цепь миров[678]678
  Опубл. в Е.Т., июнь-июль и авг. 1946.


[Закрыть]

В Бхагавадгите сказано: "Все сущее[679]679
  Sarvam Idam («это все»), т. е. всеобщность проявленности, включающей все миры, а не только «то, что есть в этом мире», как говорится в недавно опубликованном переводе Шри Ауробиндо.


[Закрыть] в мире нанизано на Меня, как жемчужины на нить".[680]680
  Бхагавадгита, VII, 7.


[Закрыть] Речь идет здесь о символике сутратмы, о которой мы уже говорили по другим поводам. Это Атма, которая как нить (сутра), пронизывает и связует между собой все миры, являясь в то же время «дыханием», наполняющим и дающим им жизнь. Без него они вообще не могли бы ни обладать реальностью, ни каким-либо образом существовать. Мы говорим здесь о мирах, становясь на точку зрения макрокосмическую, но нужно хорошо понимать, что, с точки зрения микрокосмической, следовало бы также рассмотреть уровни проявленности бытия, и что символика была бы точно такой же в каждом из этих случаев.

Каждый мир, или каждый уровень существования может олицетворяться сферой, которую диаметрально пересекает нить – таким образом, чтобы создать ось, соединяющую два полюса этой сферы; можно видеть, таким образом, что ось этого мира есть, собственно говоря, не что иное, как часть самой оси всей универсальной проявленности и что именно так устанавливается действительная связь всех состояний, входящих в эту проявленность. Прежде чем пойти дальше в исследовании этой символики, мы должны прежде всего рассеять досадное смешение того, что в таком изображении должно рассматриваться как «верх» и «низ». На уровне «физической» видимости, если двигаться от какой-либо точки на поверхности сферы, низом всегда будет направление, идущее к центру этой сферы; однако, было замечено, что это направление не прерывается в центре, что оттуда оно идет к противоположной точке поверхности, выходя за пределы самой сферы, из чего заключили, что точно так же должно продолжиться и нисхождение. Отсюда пожелали сделать вывод, будто бы существует не только "нисхождение к материи", т. е., коль скоро речь идет о нашем мире, к тому, что есть самого грубого на телесном уровне, но также и "нисхождение к духу"[681]681
  Р. Пусель, Притча Мироздания, гл. III. – Частое злоупотребление в наши дни словами «дух» и «духовность», несомненно, находится в связи с этим заблуждением, но было бы справедливо обличить это злоупотребление вместо того, чтобы делать вид согласия с ним и, таким образом, извлекать отсюда ошибочные выводы.


[Закрыть] – так что, если принять такую концепцию, и самый дух должен был бы иметь «злотворный» аспект. Реально же вещи следует рассматривать совершенно иначе: именно центр на таком изображении является самой нижней точкой,[682]682
  Он, напротив, является самой высокой точкой, когда нужно некоторым образом перевернуть фигуру для придания ей обратного направления, которое, впрочем, есть то, что соответствует подлинной роли центра как такового (см. Великая Триада, гл. XXIII).


[Закрыть] и за пределами последней можно только подниматься, как Данте поднялся из Ада, продолжая следовать в том же направлении, по которому вначале спускался, или, по крайней мере, в том направлении, которое геометрически выглядит тем же самым,[683]683
  Мы делаем эту оговорку, потому что само прохождение через центр или самую нижнюю точку в действительности предполагает «выпрямление» (у Данте олицетворяемое способом, которым он огибает тело Люцифера), т. е. перемену направления, на пути следования, или, еще точнее, «качества» направления, в котором проходит этот путь.


[Закрыть] потому что гора Земного Рая, в его символическом пространстве, является антиподом Иерусалима.[684]684
  См. Эзотеризм Данте, гл. VIII.


[Закрыть] Впрочем, достаточно задуматься на мгновение, дабы понять, что в противном случае изображение не было бы цельным, ибо никоим образом не согласовалось бы с символикой силы тяготения, рассмотрение которой очень важно здесь. И, кроме того, каким образом то, что является самым низким для одной сферы, могло бы одновременно быть самым высоким для точки, диаметрально противоположной, и каким образом выглядело бы все, если бы, напротив, движение начиналось от этой последней точки?[685]685
  Именно вследствие подобной же ошибки, но ограничиваясь «физическим» уровнем и буквальным пониманием, иногда представляли себе антиподов ходящими вниз головой.


[Закрыть] Верно лишь то, что точка остановки спуска не располагается на уровне телесном, т. к. слишком реально присутствие «инфра-телесного» в продолжениях нашего мира; но такое «инфра-телесное» – это низшая психическая область, которая не только не может отождествляться с чем-либо духовным, но которая является именно тем, что наиболее удалено от всякой духовности, до такой степени, что могло бы показаться ее противоположностью во всех отношениях – во всяком случае, если бы позволительно было сказать, что дух имеет противоположность. Только что отмеченное нами смешение есть, стало быть, в конечном счете, не что иное, как частный случай более распространенного смешения психического и духовного.[686]686
  Добавим в этой связи, что, в противоположность сказанному в том же отрывке только что упомянутым нами автором, не может быть «духовной иллюзии»; постоянный (и, надо прямо сказать, слишком часто в определенной мере оправданный) страх большинства мистиков быть завлеченными дьяволом очень ясно доказывает, что они не выходят из области психической, потому что, как мы уже объясняли в другом месте, дьявол может иметь прямую власть только над нею (и через психику над областью телесной, а все, что реально принадлежит к области духовной, для него, в силу самой его природы, остается абсолютно недоступным.


[Закрыть]

В ответ на только что сказанное можно было бы возразить, что, подобно тому, как существует иерархия проявленных состояний, т. е. между ними выделяются состояния высшие и низшие, точно так же, на самой «связующей» их нити есть направление, ведущее вверх, и направление противоположное, ведущее вниз. Это верно в определенном смысле, но следует еще добавить, прежде всего, что такое различие ни в коем случае не затрагивает сутратму, которая повсюду и всегда тождественна самой себе, каковы бы ни были природа и качество состояний, которые она проницает и наполняет; далее, это касается самой цепи миров, а не каждого из этих миров, взятого отдельно и рассматриваемого обособленно от других. В самом деле, любой из этих миров, сколь бы ни был он протяжен, является лишь бесконечно малым элементом в совокупности универсальной проявленности, таким образом, что, строго говоря, изображение его должно было бы сводиться к точке; можно было бы также, применяя геометрическую символику вертикального и горизонтального направлений, изобразить миры в виде бесконечной череды горизонтальных дисков, нанизанных на вертикальную ось.[687]687
  Это изображение ясно показывает также, что поскольку непрерывность создается исключительно осью, связь между различными состояниями реально может осуществляться только через их соотносящиеся друг с другом центры.


[Закрыть] Во всяком случае, таким образом можно видеть, что в пределах каждого мира ось реально достижима только в одной точке, и, следовательно, лишь выйдя за эти пределы, можно обнаруживать на оси верх и низ, или нисходящее направление.

Мы можем заметить еще и другое: ось, о которой идет речь, уподобляема, согласно другой символике, о которой мы уже говорили, "седьмому лучу" солнца; и если мир изобразить как сферу, то реально у этой сферы не должно быть никаких диаметров. Потому что если рассмотреть три прямоугольных диаметра, образующих оси трехмерной системы координат, то шесть образуемых ими попарно противоположных направлений окажутся не чем иным, как шестью другими лучами солнца; "седьмой луч" должен был бы быть им всем равно перпендикулярен, потому что он один, будучи осью универсальной проявленности, является тем, что можно было бы назвать абсолютной вертикалью, по отношению к которой оси координат рассматриваемого мира все горизонтальны. Очевидно, что это не изобразимо геометрически,[688]688
  Иные могли бы поддаться искушению, ввести сюда «четвертое измерение», но последнее само по себе не изобразимо, потому что в действительности оно есть лишь алгебраическая модель (конструкция), выраженная на языке геометрии.


[Закрыть] а это показывает, что всякое изображение вынужденно неадекватно; по крайней мере, «седьмой луч» не может быть реально изображен иначе, чем точкой, которая совпадает с самим центром сферы. И это указывает еще и на то, что для всякого бытия, которое заключено в пределы определенного мира, т. е. в конкретные условия определенного существования, сама по себе ось в действительности «невидима», и перцепции может быть доступна только та ее точка, которая является ее «следом» в этом мире. Впрочем, само собой разумеется, что это последнее наблюдение, необходимое для того, чтобы символика и его соотношения с мирами, которые эта ось связует между собой, могли быть представлены возможно полнее, нисколько не отменяет того, что на самом деле «цепь миров» чаще всего, как мы уже говорили, изображается рядом сфер,[689]689
  В некоторых случаях эти сферы заменяются просверленными в центре кружками, соответствующими дискам, рассматриваемым как горизонтальные по отношению к оси, о которых мы только что говорили.


[Закрыть] нанизанных на нить наподобие жемчужного ожерелья,[690]690
  Кроме того, можно на законных основаниях думать, что такое ожерелье само первоначально должно было быть не чем иным, как символом «цепи миров», потому что, как мы не раз говорили, придание какому-либо предмету чисто «декоративного» или «орнаментального» характера всегда есть всего лишь результат определенного выражения, влекущего за собой непонимание традиционной точки зрения.


[Закрыть] и по правде сказать, было бы вовсе невозможно дать ей какой-либо другой чувственно осязаемый образ.

Важно еще отметить и то, что в действительности «цепь» может быть проходима только в одном единственном направлении, соответствующем тому, что мы назвали путем восхождения по оси; это особенно ясно в случае применения символики времени, уподобляющей миры или уровни существования последовательным циклам, так что, по отношению к данному уровню (состоянию), предыдущие циклы представляют низшие состояния, а циклы последующие – состояния высшие; это подразумевает, что их сцепление должно рассматриваться как необратимое. Впрочем, такая необратимость равным образом подразумевается в концепции этого же самого сцепления как имеющего, собственно, «причинный» характер, хотя такая концепция, по существу, предполагает единовременность, а не последовательность, потому что в соотношении причины и следствия два члена никогда не могут быть обратимы. И, по сути, это понятие причинной связи и составляет истинный смысл того, что символически передается видимостью циклической последовательности, ибо точка зрения единовременности всегда соотносится с уровнем реальности более глубоким, нежели уровень последовательности.

"Цепь миров" обычно изображается в форме круга,[691]691
  Эта форма ни в коей мере не противопоставляется «вертикальности» оси или олицетворяющей ее нити, потому что, поскольку последняя, естественно, должна мыслиться бесконечно длинной, она, в каждом из своих отрезков, уподобляется всегда вертикальной прямой, т. е. перпендикуляру к области существования, образуемой тем миром, который она пересекает. Области, которая, как мы уже говорили выше, является лишь бесконечно малым элементом манифестации, потому что последняя неизбежно включает в себя бесконечное множество таких миров.


[Закрыть] потому что, если каждый мир рассматривается как цикл и, как таковой, символизируется фигурой круга или сферы, то вся целиком проявленность (манифестация), которая есть совокупность всех миров, предстанет в этом случае как своего рода «цикл циклов». Таким образом, цепь может быть не только непрерывно пройдена от начала до конца, но затем и снова, и всегда в одном и том же направлении, что, впрочем, в разворачивании манифестации соответствует другому уровню, нежели тот, на котором совершается простой переход от одного мира к другому.[692]692
  В понятиях индуистской традиции этот переход из одного мира в другой есть пралайя, а прохождение через точку, где соединяются оконечности цепи, есть махапралайя; по аналогии это может быть приложимо и к уровню более конкретному, если вместо того, чтобы рассматривать миры по отношению ко всей проявленности, мы рассмотрим только различные модальности какого-нибудь одного мира по отношению к целостности этого же самого мира.


[Закрыть] Поскольку такое прохождение может совершаться бесконечно, то бесконечность самой манифестации получает здесь еще более осязаемое выражение. Однако важно добавить, что если цепь замыкается,[693]693
  Быть может, в некотором смысле точнее будет сказать, что она, по видимости, замыкается, дабы избежать предположений, будто новое прохождение этой цепи может быть только повторением предыдущего прохождения, что невозможно. Но в другом смысле или в другой связи она закрывается вполне реально, поскольку, с точки зрения первоначала (а уже не с точки зрения манифестации), конец неизбежно идентичен началу.


[Закрыть] то сама точка, где она замыкается, ни в коей мере не может сравниваться с другими точками, ибо она не принадлежит к ряду проявленных состояний; начало и конец соединяются и совпадают, или, скорее, реально они есть одно и то же. Но это возможно лишь потому, что они располагаются вовсе не на каком-либо уровне проявления, но за пределами последней и в самом Первоначале.[694]694
  Здесь можно было бы обратиться к тому, что мы сказали в La jonction des extremes.


[Закрыть]

В различных традиционных формах самым общепринятым символом "цепи миров" являются четки; и мы заметим сразу же – в связи с тем, что было сказано нами вначале о «дыхании», поддерживающем миры, – что формула, произносимая на каждой бусинке (зерне), соответствует (по крайней мере, в принципе, если не всегда фактически) дыханию, две фазы которого соответственно символизируют, как мы знаем, сотворение мира и его растворение. Интервал между двумя дыханиями, естественно, соответствующий переходу от одного зерна к другому, а вместе с тем – мигу молчания, тем самым олицетворяет пралайю; общий смысл этой символики, стало быть, вполне ясен, каковы бы ни были более частные формы, обретаемые ею в зависимости от случая. Нужно заметить также, что на самом деле самым существенным элементом является здесь нить, соединяющая зерна между собой; это может даже показаться самоочевидным, ибо не может быть четок, если нет нити, на которую затем нанизываются эти зерна, "как жемчужины ожерелья". И, однако, если нам представляется необходимым привлечь внимание к этому, то лишь потому, что извне замечают скорее зерна, а не нить; и это также очень показательно, потому что именно зерна олицетворяют проявленность, тогда как сутратма, олицетворяемая нитью, сама по себе есть непроявленное.

В Индии четки именуются акша-мала, или "гирлянда акш" (а также акша-сутра); но что именно обозначается понятием акта? По правде сказать, этот вопрос достаточно сложен?[695]695
  Последующими разъяснениями его мы обязаны любезности А. Кумарасвами.


[Закрыть] Глагольный корень акш (aksh), от которого производно это слово, означает «достигать», «проникать», проходить насквозь, откуда первичный смысл слова акша – ось («axe»); кстати, слово акша и само слово «акс» (ось) явно идентичны. Можно незамедлительно, ссылаясь на уже изложенные нами соображения, усмотреть здесь прямую связь с по сути своей «осевым» значением сутратмы; но как же случалось, что слово акша стало означать уже не нить, но сами зерна четок? Чтобы понять это, следует осознать, что в большей части своих вторичных приложений это обозначение самой оси было некоторым образом перенесено (можно было бы сказать, посредством перехода от смысла активного к смыслу пассивному) на то, что пересекается ею, а еще конкретнее – на точку ее проникновения (в зерно). Так, например, акша является «глазом» колеса, т. е. его втулкой;[696]696
  Можно вспомнить здесь то, что мы ранее говорили о некоторых родственных символах, таких, как «глаз» собора и «игольное ушко».


[Закрыть] а идея «глаза» (смысл, который слово акша особенно часто имеет в понятиях сложносоставных, производных от него) возвращает нас к символической концепции оси как «солнечных лучей», тем самым озаряющей миры по мере того, как она проникает в них. Акша есть также игральная кость, очевидно, по причине «глазков» или точек, которыми размечены различные ее стороны,[697]697
  Важно также заметить, с точки зрения доктрины циклов, что обозначения этих сторон, по числу их точек, являются теми же, что и названия Юг.


[Закрыть] и, равным образом, это название разновидности зерна, из которой обычно изготавливаются четки, потому что отверстие, просверленное в зернах последних, также является «глазом», назначение которого именно в том, чтобы сделать возможным прохождение «осевой» нити.[698]698
  Название зерна рудракша толкуется в значении «имеющий красный глаз» (естественно, до сверления); четки же именуются рудракша-валайя, кольцо или круг рудракши.


[Закрыть] Это еще раз подтверждает только что сказанное нами об изначальной важности этой последней в символе «цепи миров», потому что именно от нее, в конечном счете, получают свое значение составляющие такую цепь зерна – можно было бы сказать, точно так же миры реально являются «мирами» лишь постольку, поскольку они пронизаны сутратмой.[699]699
  Известно, что санскритское слово лока, «мир», этимологически находится в связи со словами «свет» (la lumiere) и «зрение» (la vue), а следовательно, также и с символикой «глаза» и «солнечного луча».


[Закрыть]

Число зерен в четках меняется в зависимости от традиций, а также и от различных более специальных применений; но, по крайней мере, в восточных формах это всегда циклическое число: так, именно в Индии и Тибете это число обычно составляет 108. В действительности состояния, образующие универсальную проявленность, являются бесконечным множеством, но ясно, что это множество не могло бы быть адекватно изображено символом чувственно осязаемым, как тот, о котором идет речь, и обязательно требуется, чтобы число зерен было определенным.[700]700
  Кстати сказать, подобным же образом в самой речи бесконечность зачастую символически олицетворяется числом десять тысяч, как мы уже объясняли это в другом месте (см. Основы дифференциальных исчислений, гл. IX).


[Закрыть] А поскольку это так, циклическое число совершенно естественно подобает круговой фигуре – такой, которая рассматривается нами здесь и которая сама олицетворяет цикл, или скорее, как мы уже сказали раньше, «цикл циклов».

В исламской традиции число зерен – 99, число, которое также, в силу своего коэффициента 9, является «круглым» и которое здесь, кроме того, соотносится с божественными именами;[701]701
  Кроме того, 99 зерен разделены на 3 ряда по 33 в каждом; мы, стало быть, обнаруживаем здесь кратные числа, символическую важность которых уже отмечали по другим поводам.


[Закрыть] поскольку каждое зерно олицетворяет мир, это может быть равным образом соотнесено с ангелами, рассматриваемыми как «управители сфер».[702]702
  Можно вспомнить, что равным образом и на Западе Св. Фома Аквинский проповедовал доктрину, согласно которой angellus movet stellam; впрочем, эта доктрина имела очень широкое хождение в средневековье, но она принадлежит к числу тех, которые современные люди, даже когда они называют себя «томистами», предпочитают замалчивать – чтобы не слишком сталкиваться с общепринятыми «механическими» концепциями.


[Закрыть] При этом каждый ангел олицетворяет или некоторым образом выражает некий божественный атрибут, с которым оказывается в особой связи тот из миров, «духом» которого он является. С другой стороны, сказано, что недостает одного зерна до полной сотни (что равнозначно приведению множества к единице), поскольку 99=100-1 и что зерно, которое есть то, что соотносится с «Именем Сущности» (Исмудх-Дхат), может быть найдено только в Раю;[703]703
  В ангелическом соответствии, о котором мы только что упомянули, это сотое зерно должно было бы соотнесено с «Ангелом Лица» (который в действительности есть больше, чем ангел), Метатроном или Эр-Рухом.


[Закрыть] этот момент требует еще нескольких пояснений.

Число 100, как и число 10, квадратным по отношению к которому оно является, нормально может соотноситься только с прямоугольной, а не круговой мерой,[704]704
  См. Великая Триада, гл. VIII.


[Закрыть] так что оно не может быть просчитано на самой окружности «цепи миров»; но отсутствующая единица точно соответствует тому, что мы назвали точкой соединения оконечностей этой цепи, точкой, которая – напомним еще раз – не принадлежит к ряду проявленных состояний. В геометрической символике эта точка, вместо того, чтобы находиться на окружности, олицетворяющей совокупность проявленности, окажется в самом центре этой окружности, поскольку возвращение к Первоначалу всегда изображается как возвращение к центру.[705]705
  Именно об этом «возвращении» говорится в Коране (II, 156) словами inna li'Llahi wa inna ilayhi rajiun.


[Закрыть] В самом деле, Первоначало не может обозначаться в проявленности только посредством своих атрибутов, т. е., согласно языку индуистской традиции, своими «не высшими» аспектами; последние, можно было бы еще сказать, суть формы, в которые облекается сутратма по отношению к различным пересекаемым ею мирам (хотя в действительности сутратма не находится под влиянием этих форм, которые, в конечном счете, суть лишь видимости, обусловленные самой манифестацией); но Первоначало в самом себе, т. е. «Высшее» (Параматман, но уже не сутратма), или «Сущность», рассматриваемая как абсолютно независимая от каких-либо атрибутов или определений, не может мыслиться входящей в связь с проявленностью, будь это и в иллюзорном мире, хотя проявленность из него проистекает и от него целиком зависит во всем, что она есть. Иначе она ни на каком уровне[706]706
  Абсолютная трансцендентность Первоначала в самом себе своим следствием неизбежно имеет «не-взаимность отношения», которое, как мы уже объясняли ранее, формально исключает всякую «пантеистскую» или «имманентистскую» концепцию.


[Закрыть] не была бы реальной: окружность не существует иначе, как в силу центра; но центр никоим образом и ни под каким видом не зависит от окружности. Возвращение к центру, впрочем, может рассматриваться на двух различных уровнях, а символика «Рая», о которой мы только что говорили, равно приложима и к тому, и к другому случаю. Если вначале рассматриваются только многочисленные модальности определенного состояния бытия – такого, как человеческое состояние, – то интеграция этих модальностей осуществится в центре такого состояния, который действительно есть Рай (Эль-Джанах), понимаемый в своем самом непосредственном и самом буквальном значении. Но это все же лишь относительный смысл, и, если речь идет о целостной проявленности, нужно – дабы освободиться от нее и от всяких следов конкретно обусловленного состояния – произвести наложение центра состояния на центр тотального бытия, который есть, собственно, то, что по аналогии обозначается как «Рай Сущности» (Джанату-Дхат). Добавим, что в этом последнем случае «сотое зерно» четок является, собственно говоря, единственным существующим, потому что все другие в конечном счете поглощаются им; в самом деле, в абсолютной реальности более нет места ни для одного из имен, которые «раздельно» выражают множественность атрибутов. Нет более даже Аллахуммы – Allahumma (имя, равнозначное еврейскому Элохим), который синтезирует это множество атрибутов в единстве Сущности; нет ничего, кроме Аллаха, вознесенного amma yacifun, т. е. по ту сторону всяких атрибутов, которые являются лишь преломлениями Божественной Истины, доступными восприятию и выражению ограниченных существ.

62. «Корни растений»[707]707
  Опубл. в Е.Т., сент. 1946.


[Закрыть]

Согласно каббалистической традиции, среди тех, кто проник в Пардеш (Pardes),[708]708
  Pardes (Рай), изображаемый символически как «сад», должен рассматриваться здесь в качестве олицетворения области высшего и сокровенного знания: четыре буквы PRDS, если их соотнести с четырьмя реками Эдема, тогда будут обозначать, соответственно, различные смыслы, заключенные в Священном Писании, которым соответствуют столько же степеней познания. Само собой разумеется, что те, кто «опустошили сад», в действительности достигли лишь той степени, на которой еще возможно заблуждаться.


[Закрыть] были некоторые, «опустошившие сад»; и говорится, что эти опустошения состояли именно в «срезании корней растений». Чтобы понять, что это означает, нужно прежде всего обратиться к символике перевернутого древа, о которой мы уже говорили в другой связи.[709]709
  См., в частности, гл. Мировое Древо.


[Закрыть] Корни находятся вверху, т. е. в самом Первоначале; срезать эти корни – значит рассматривать «растения» или символизируемые ими существа как в некотором роде обладающие независимыми от Первоначала существованием и реальностью. В случае, о котором идет речь, этими существами являются именно ангелы, потому что он, естественно, соотносится со степенями надчеловеческого бытия, и легко понять, каковы могут быть последствия этого, в особенности для того, что принято именовать «практической Каббалой». В самом деле, призывание ангелов не как «небесных посредников», каковыми они являются с точки зрения традиционной ортодоксии, но как самостоятельных независимых сил, является именно «ассоциацией» (по-арабски ширк), в смысле, который придает этому слову исламская традиция, потому что такие силы тогда неизбежно выступают как ассоциируемые с самой Божественной Силой, вместо того, чтобы быть производными от нее. Эти последствия, с еще большим основанием, обнаруживаются в приложениях низшего порядка, относящихся к области магии, области, в которой, впрочем, рано или поздно неизбежно оказываются те, кто совершают такую ошибку; потому что тем самым для них более не может быть речи о «теургии», ибо всякое действительное общение с Первоначалом становится невозможным, как только «срезаны корни». Добавим, что те же следствия сказываются даже в самых деградировавших формах магии, таких, как «церемониальная магия»; только в последнем случае, если ошибка и остается по сути той же, ее действительная опасность несколько смягчается незначительностью результатов, которые могут быть получены.[710]710
  По вопросу о «церемониальной магии» см. Заметки об посвящении, гл. XX. – Употребление божественных и ангельских имен в их древнееврейских формах, несомненно, является одной из причин, которые привели А.Е. Уайта к мысли, будто всякая церемониальная магия обязана своим происхождением евреям {The Secret Tradition of Freemasonry, pp.397–399). Такое мнение не представляется нам вполне обоснованным, ибо истина заключается скорее в том, что здесь перед нами заимствования из более древних и более подлинных форм магии и что последние, в западном мире, действительно для своих формул не могли располагать никаким священным языком, кроме древнееврейского.


[Закрыть] Наконец, следует заметить, что это непосредственно объясняет одно из толкований, в которых происхождение отклонений иногда приписывается «падшим ангелам»; в самом деле, ангелы действительно являются «падшими», когда их рассматривают подобным образом, потому на самом деле это вследствие своей сопричастности Первоначалу они обладают всем, что составляет их существо; так что когда эта сопричастность не признается, то остается лишь чисто негативный аспект, который есть как бы тень, обратная по отношению к самому этому существу.[711]711
  Можно было бы сказать, и не имеет значения, будь то буквально или символически, что в этих условиях тот, кто полагает, будто вызывает ангела, рискует увидеть перед собой демона.


[Закрыть]

Согласно ортодоксальной концепции, ангел как "небесный посредник", по сути, есть не что иное, как выражение божественного атрибута на уровне неоформленной проявленности, т. к. именно и только посредством этого возможно установление реальной связи между человеческим состоянием и самим Первоначалом; его аспект, доступный существам, находящимся в этом человеческом состоянии, он и олицетворяет. Это, впрочем, отчетливо показывают сами имена ангелов, которые на самом деле всегда являются обозначениями таких божественных атрибутов; и в самом деле, именно здесь имя полностью соответствует природе носителя и поистине составляет единое целое с его сущностью. До тех пор, пока это значение не теряется из виду, «корни», стало быть, не могут быть «срезаны», следовательно, можно было бы сказать, что ошибочное мнение, полагающее, будто божественное имя принадлежит собственно ангелу как таковому, в качестве «отдельного» существа, оказывается возможным только тогда, когда затемняется понимание священного языка. И если действительно дать себе отчет в том, что подразумевается здесь, станет понятно, что это замечание исполнено гораздо более глубокого смысла, нежели может показаться на первый взгляд.[712]712
  Напомним в связи с этим то, на что мы указали выше по поводу соответствия различных степеней познания более или менее «скрытым» смыслам священного Писания; ясно, что речь идет здесь о чем-то, не имеющем ничего общего со знанием только внешним, которое есть все, что может дать изучение профанического языка и даже, добавим мы, изучение священных языков посредством профанических приемов – как те, которыми пользуются современные лингвисты.


[Закрыть] Эти соображения сохраняют всю свою ценность при каббалистической интерпретации Малаки, что значит «Мой ангел» или «Мой посланник»,[713]713
  Известно, что этимологическое значение слова «ангел» (по-гречески аттелос) и есть «вестник» и «посланник» и что еврейское слово малеак имеет тот же смысл.


[Закрыть] как «ангела, в котором Мое имя», т. е., в конечном счете, такого, в котором пребывает сам Бог, по крайней мере в одном из своих «атрибутивных» аспектов.[714]714
  См. Царь Мира. – С точки зрения Первоначала, это скорее ангел или олицетворяемый им атрибут находится в Боге, но с точки зрения проявленности отношение оказывается как бы перевернутым.


[Закрыть] Такая интерпретация прежде всего и по преимуществу прилагается к Метатрону, «Ангелу Лика»,[715]715
  Имя Метатрон численно равнозначно божественному имени Шаддаи.


[Закрыть] или Михаилу – Mikael (анаграммой которого является Малакия), поскольку, в своей «солнечной» роли, он некоторым образом отождествляется с Метатроном; но она приложима также и ко всякому ангелу, поскольку последний действительно, по отношению к проявленности и в самом строгом смысле слова, является «носителем» божественного имени и даже, с точки зрения «Истины» (Эль-Хакк), реально есть не что другое, как само это имя. Всякое различие здесь лишь вытекает из определенной иерархии, которая может быть установлена между божественными атрибутами, в зависимости от того, проистекают ли они здесь более или менее непосредственно от Сущности, так что их проявленность может рассматриваться как находящаяся на различных уровнях. В конечном счете, именно таково обоснование ангельских иерархий; эти атрибуты или эти аспекты, кстати сказать, неизбежно должны рассматриваться как пребывающие в бесконечном множестве, коль скоро они рассматриваются «раздельно», и именно этому соответствует множество ангелов.[716]716
  Следует хорошо понимать, что речь идет здесь о «трансцендентальном» множестве, а не о числовой бесконечности (см. Основы дифференциальных исчислений, гл. III); ангелы ни в коей мере не «исчисляемы», потому что они не принадлежат к области существования, обусловленной количеством.


[Закрыть]

Можно было бы задаться вопросом, почему речь здесь идет исключительно об ангелах, тогда как в действительности всякое существо, каково бы оно ни было и к какому бы уровню бытия ни принадлежало, во всем целиком зависит от Первоначала. Эта зависимость, которая есть в то же время сопричастность, является, можно было бы сказать, самой мерой его реальности. И, сверх того, всякое естество также имеет в себе самом, а точнее в своем «центре», по крайней мере, виртуально, божественное начало, без которого его бытие было бы даже не иллюзией, а скорее простым и чистым небытием. Это, кстати сказать, в точности соответствует каббалистическому учению, согласно которому «каналы» передачи эманации Первоначала проявленным существам не прерываются на каком-либо уровне, но последовательно распространяются на все ступени универсального существования, вплоть до самых низших;[717]717
  Символика этих «каналов», так, ступенями, нисходящих сквозь все состояния, позволяет понять – если рассматривать их как восходящие – каким образом существа, расположенные на высшем уровне, могут играть, притом всеобщим образом, роль «посредников» для тех, кто расположен на уровне более низком; ибо связь с Первоначалом возможна для последних лишь посредством прохождения через область первых.


[Закрыть] так что, если воспользоваться предыдущей символикой, нигде не может быть никакого существа, которое можно было бы уподобить «растению без корней». Ясно, однако, что в сопричастности, о которой идет речь, есть степени, заслуживающие рассмотрения, и что эти степени точно соответствуют самим степеням Существования; вот почему последние обладают тем большей реальностью, чем больше они возвышены, т. е. чем ближе они к Первоначалу (хотя, разумеется, нет никакой общей меры между каким-либо состоянием проявленности, будь оно даже самым высоким из всех и самим первоначальным состоянием). Здесь, как, впрочем, и в других случаях, уместно проводить различие между творениями, расположенными в области неоформленной или надындивидуальной проявленности (таков именно случай ангелов), и естествами, расположенными в области чувственно осязаемой (оформленной) или индивидуальной проявленности. А это нуждается в уточненном объяснении.

Можно сказать, что только на уровне не чувственном (неоформленном) любое творение выражает или являет подлинно, а также сколь возможно целостно атрибут Первоначала; различие этих атрибутов определяет здесь само различие творений, и оно может быть описано как "различение без разделения (бхеда в индуистской терминологии), т. к. само собой разумеется, что в конечном счете все атрибуты реально являются «единым». С другой стороны, поскольку природа каждого существа вся целиком сводится некоторым образом к выражению единственного атрибута, то ясно, что существо это, таким образом, в самом себе обладает единством совсем другого порядка и по-иному реальным, нежели весьма относительное, одновременно фрагментарное и «составное» единство индивидуальных существований как таковых. И, по сути, именно в силу такого сведения ангельской природы к определенному атрибуту, без какой-либо иной «композиции», кроме простой смеси действия и могущества, по необходимости присущей всякой проявленности,[718]718
  Можно было бы сказать, что ангельское существо пребывает в актуальности в отношении атрибута, который оно выражает, но в потенции по отношению ко всем другим атрибутам.


[Закрыть] Фома Аквинский мог рассматривать различия, существующие между ангелами, как сравнимые с различиями специфическими, а не индивидуальными.[719]719
  См. Царство количества и знамения времени, гл. XI.


[Закрыть] Если же есть желание найти, на уровне оформленной проявленности, соответствие или отражение того, о чем мы только что говорили, то это будут вовсе не индивидуальные творения, взятые каждое по отдельности (и это вполне ясно следует из нашего последнего примечания), но скорее «миры» или сами состояния существования. При этом каждый из них, в своей совокупности и как бы «глобально», более тесно связан с определенным божественным атрибутом, частным производным которого он и является, если позволено так выразиться.[720]720
  Само собой разумеется, что говорить так возможно лишь в той мере и с той точки зрения, когда атрибуты сами по себе могут рассматриваться «раздельно» (а это возможно лишь по отношению к проявленности) и когда это никоим образом не может повлиять на неделимое единство самой Божественной Сущности, к которой все сходится в конечном счете.


[Закрыть] А это непосредственно сходится с Концепцией ангелов как «управителей сфер» и соображениями, которые уже были высказаны нами в связи с этим в нашем предыдущем исследовании о «цепи миров».