Текст книги "Символы священной науки"

Автор книги: Рене Генон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

51. Мировое Древо[566]566
  Опубл. в Е.Т., февр. 1939.


[Закрыть]

Мы уже говорили по другим поводам о «Мировом Древе» и его «осевой» символике;[567]567
  См. особенно Символика Креста, гл. IX и XXV.


[Закрыть] не возвращаясь здесь к сказанному ранее, мы лишь добавим несколько замечаний касательно некоторых частных аспектов этой символики и особенно того случая, когда дерево предстает как бы перевернутым, т. е. с корнями вверху и ветвями внизу. Этому вопросу Ананда Кумарасвами посвятил специальную статью, The Inverted Tree.[568]568
  В работе Человек и его становление согласно Веданте, гл. V, мы цитировали тексты из Катхи Упанишады, VI, 1 и Бхагавадгиты, XV, 1, где дерево представлено именно в таком аспекте. Кумарасвами приводит и другие аналогичные примеры, не менее очевидные, в частности Ригведу, I, 24, 7 и Майтри Упанишаду, VI, 4.


[Закрыть] Легко понять, что если это так, то прежде всего потому, что корень олицетворяет первоначало, тогда как ветви – разворачивание проявленности; но к этому общему объяснению уместно добавить соображения более сложного характера, впрочем, всегда основанные на использовании «обратного направления» аналогии, с которым открыто соотносится это перевернутое положение дерева. В этой связи мы уже указывали, что именно на символе аналогии в собственном смысле слова, т. е. на изображении шести лучей, оконечности которых сгруппированы в два противоположные друг другу тернера, строится схема дерева с тремя ветвями и тремя корнями. Схема эта, впрочем, может рассматриваться в двух противоположных направлениях, а это показывает, что две соответствующих позиции дерева должны соотноситься с двумя различными и взаимодополнительными точками зрения, в зависимости от того, рассматривается ли оно снизу вверх или сверху вниз, т. е., в конечном счете, в зависимости от того, становятся ли на точку зрения проявленности или первоначала.[569]569
  В других местах мы уже отмечали, что древо тернеров может рассматриваться как синтезирующее в себе единство и дуальность, которые в библейской символике олицетворяются соответственно «Древом Жизни» и «Древом Познания». Форма тернера обнаруживается именно в трех «колоннах» «Древа Сефирот» Каббалы. Само собой разумеется, что это именно «срединная колонна» является тогда «осевой» (см. Символика Креста, гл. IX); чтобы свести эту форму к схеме, только что указанной нами, нужно соединить оконечности боковых «колонн» посредством двух линий, скрещивающихся на «срединной колонне» в центральной точке, т. е. в Тиферете, солярный характер которой, впрочем, вполне оправдывает это положение «излучающего» центра.


[Закрыть]

Опираясь на это соображение, А. Кумарасвами упоминает два перевернутых дерева, описанные Данте[570]570
  См. Данте, Чистилище (Purgatorio), XXII–XXV.


[Закрыть] как близкие к вершине «горы», т. е. находящиеся непосредственно под тем планом, на котором расположен Земной Рай; в то же время, когда он достигнут, деревья оказываются возвращенными в нормальное положение. И таким образом эти деревья, которые в действительности, похоже, суть лишь различные аспекты «единственного» Древа, «оказываются перевернутыми только ниже точки, где находится место восстановления и возрождения человека». Важно отметить, что хотя Земной Рай в действительности еще является частью космоса, виртуально его положение «надкосмично»; можно было бы сказать, что он олицетворяет «вершину целостного существа» (bhavagra), так что его план отождествляется с «поверхностью Вод». Он по сути являет себя как «план отражений», и мы вновь в связи с этим касаемся символики перевернутого образа: «то, что вверху», или над «поверхностью Вод», т. е. область первоначала или «надкосмическая» сфера, отражается в обратном положении в «том, что внизу», или находится под этой же самой поверхностью, т. е. в области «космической». Иными словами, все, что находится выше «отражения», имеет правильное положение, все, что ниже – перевернутое. Следовательно, если предположить, что дерево возвышается над Водами, то видимое нами – пока мы находимся в «космосе» – есть его перевернутое изображение, с корнями вверху и ветвями внизу; напротив, если мы сами помещаемся над Водами, мы более ясно видим не «дерево перед нами», но его первоисточник, т. е. реальное дерево, которое, естественно, является теперь перед нашим взором в своем правильном положении. Дерево все то же, но изменилась наша позиция по отношению к нему, а также, следовательно, и точка зрения, с которой мы его рассматриваем.

Это подтверждается еще и тем фактом, что в некоторых традиционных индуистских текстах речь идет о двух деревьях, одном «космическом» и другом «надкосмическом»; а поскольку, естественно, два эти дерева накладываются друг на друга, то одно из них может рассматриваться как отражение другого, а в то же время их стволы продолжают друг друга, так что как бы являясь частями единого ствола, что соответствует доктрине "единой сущности и двух природ" Брахмы. В авестийской традиции эквивалент этому мы обнаруживаем в виде двух деревьев Хаомы, белого и желтого, одного небесного (или скорее «райского», поскольку оно растет на горе Альборж – Аl-borj) и другого земного; второе выступает как «заместитель» первого для человечества, удаленного от "изначального местопребывания", как опосредованное созерцание образа есть «заместитель» непосредственного видения реальности. Зогар также говорит о двух деревьях, одном высшем и другом низшем; и на некоторых изображениях, в частности, на одной ассирийской печати, ясно различимы два взаимоналоженных дерева.

Перевернутое древо есть не только, как мы сейчас сказали, «макрокосмический» символ; оно также иногда и по тем же причинам является символом «микрокосмическим», т. е. символом человека; так, Платон говорит, что "человек есть небесное растение, а это значит, что он похож на перевернутое дерево, корни которого стремятся к небу, а ветви – вниз, к земле". В нашу эпоху оккультисты много злоупотребляли этой символикой, для них имеющей ценность всего лишь простого сравнения, глубинный смысл которой полностью от них ускользает и которое они истолковывают самым грубым «материализованным» образом, пытаясь обосновать его соображениями анатомическими или, скорее, «морфологическими», на редкость вздорными. Таков пример, среди прочих, искажений, которым они подвергают отрывочные традиционные понятия, пытаясь встроить их, не понимая их сути, в свои собственные концепции.[571]571
  Уподобление человека дереву, но без намеков на перевернутое положение последнего играет достаточно большую роль в ритуале карбонариев.


[Закрыть]

Из двух санскритских терминов, главным образом используемых для обозначения "Мирового Древа", один, ньягродха, дает повод для любопытного замечания в том же роде, ибо он означает буквально "растущий вниз" – и не только потому, что такой рост и в самом деле олицетворяется воздушными корнями в пространстве дерева, носящего это имя, но также и потому, что когда речь идет о символическом дереве, последнее и само рассматривается как перевернутое.[572]572
  См. Айтарейя Брахмана, VII, 30; Шатапатха Брахмана, XII, 2, 7, 3.


[Закрыть] Следовательно, именно к этому положению дерева прилагается понятие ньягродха, тогда как другое обозначение, ашваттха, похоже, по крайней мере первоначально, подразумевает нормальное положение дерева, хотя впоследствии различие не проводилось столь же четко. Это слово, ашваттха, истолковывается в значении «коновязь», и этот конь, являясь здесь символом Агни или Солнца, либо же того и другого одновременно, должен рассматриваться как завершивший свой бег, когда достигнута «Ось Мира».[573]573
  Точно так же, согласно греческой традиции, орлы, другой солярный символ, начавшие движение от оконечностей земли, останавливаются в Дельфийском Омфалосе, олицетворяющем «Центр Мира».


[Закрыть] Напомним в этой связи, что в различных традициях образ солнца также связан с образом дерева, хотя и по-другому, ибо там оно изображается как плод «Мирового Древа». Плод этот отделяется от древа в начале цикла и вновь возвращается к нему в конце, так что и в этом случае дерево также действительно оказывается «стоянкой Солнца».[574]574
  См. Символика Креста, гл. IX. – Китайский иероглиф, обозначающий закат солнца, изображает его опускающимся на дерево в конце дня.


[Закрыть]

Что же касается Агни, то здесь есть нечто большее: он сам отождествляется с "Мировым Древом", откуда его имя Ванаспати, или "Повелитель деревьев". И такое отождествление сообщает осевому «Древу» огненную природу, явно родственную "Неопалимой купине", которая, впрочем, как место и основа проявления Божества, должна также мыслиться имеющей «центральное» положение. Ранее мы говорили об "огненном столбе" или о "столбе дыма" Агни как замещающем в иных случаях дерево или столп в качестве «осевого» изображения; и только что сделанное примечание окончательно объясняет эту равнозначность и сообщает ей все ее значение.[575]575
  Можно отметить, что этот «огненный» и этот «дымовой столб» в точности те же, которые попеременно вели евреев при их исходе из Египта (Исход, 14) и которые, кстати сказать, были проявлением Шекины, или «Божественного присутствия». В русском переводе Библии – «столп облачный». – Прим. пер.


[Закрыть]

А. Кумарасвами приводит в этой связи отрывок из Зогара, где "Древо Жизни", – которое, кстати, описывается как "простирающееся сверху вниз", следовательно, как перевернутое, – изображается как "Древо Света", что полностью согласуется с этой же самой идентификацией. А мы можем добавить к этому еще и другое уподобление, извлеченное из исламской традиции и не менее примечательное. В суре Свет[576]576
  Коран, 24, 35.


[Закрыть] говорится о «древе благословенном», т. е. исполненном духовных излучений,[577]577
  В еврейской Каббале эти же самые духовные влияния (излучения) символизируются «росой света», источаемой «Древом Жизни».


[Закрыть] которое не находится «ни на востоке, ни на западе», что четко обозначает его позицию как «центральную», или «осевую».[578]578
  Точно так же и в самом буквальном «географическом» смысле Полюс не находится ни на востоке, ни на западе.


[Закрыть] И это древо есть олива, чье масло поддерживает свет в лампаде; этот свет символизирует свет Аллаха, который реально есть сам Аллах, потому что, как говорится в начале того же самого стиха, «Аллах – есть Свет небес и земли». Очевидно, что если древо представляется здесь оливой, то это в силу освещающей способности извлекаемого из ее плодов масла, следовательно, огненной и световой природы, заключенной в ней. Следовательно, и здесь также речь идет о «Древе Света». С другой стороны, по крайней мере в одном из индуистских текстов, которые описывают перевернутое дерево,[579]579
  Майтри Упанишада, VI, 4.


[Закрыть] последнее подчеркнуто отождествляется с Брахмой. Если же в других случаях оно отождествляется с Агни, в этом нет никакого противоречия, потому что Агни, в ведической традиции, есть лишь одно из имен и аспектов Брахмы. В текстах Корана это Аллах в образе Света освещает все миры.[580]580
  Этот Свет есть даже, согласно тексту, «свет на свете», следовательно, двойной, взаимоналоженный свет, что напоминает взаимоналожение двух деревьев, о котором мы говорили выше. Здесь мы обнаруживаем еще и «сущность», сущность единого Света, и «две природы», одну небесную и другую земную, или непроявленную и проявленную, с которыми соответственно соотносятся свет, скрытый в природе дерева, и видимый свет в пламени лампады, где первый есть сущностная «опора» второго.


[Закрыть] Наверняка было бы затруднительно продвинуть уподобление еще дальше, и мы имеем здесь еще один из самых поразительных примеров единодушного согласия всех традиций.

52. Дерево и ваджра[581]581
  Опубл. в Е.Т., март 1939.


[Закрыть]

Выше мы рассмотрели схему дерева с тремя ветвями и тремя корнями, построенную на основе общего символа аналогии и доступную рассмотрению в двух противоположных направлениях; добавим еще несколько дополнительных примечаний в этой связи, которые позволят лучше выявить тесную связь, существующую между внешне различными символами «Оси Мира». В самом деле, как легко понять из приведенного ниже изображения, схема, о которой идет речь, по сути своей идентична изображению двойной ваджры, две противоположных оконечности которой равным образом воспроизводят символику аналогии, о которой мы говорили.

В одном из наших предыдущих исследований, где речь шла о ваджре, мы уже указывали на это сходство в связи с тройственностью, которая часто встречается в «осевой» символике и имеет целью изобразить одновременно саму ось – естественно, занимающую центральное положение – и два космических потока, слева и справа, являющиеся ее спутниками. Пример такой тройственности являют некоторые изображения "Мирового Древа"; и мы отмечали, что "в этом случае парная тройственность ветвей и корней еще более точно напоминает такую же тройственность оконечностей ваджры", которые, как известно, имеют форму трезубца, или тришулы.[582]582
  См. Символическое оружие – Об изображениях ваджры см. А. Кумарасвами, Элементы буддийской иконографии.


[Закрыть]

Можно было бы, однако, задаться вопросом, способно ли таким образом установленное подобие между древом и символом молнии, которые на первый взгляд представляются вещами столь различными, быть прослежено дальше простого факта этого, очевидно, общего для них «осевого» значения. Ответ на этот вопрос находится в том, что мы сказали относительно огненной природы «Мирового Древа», с которым в ведической символике отождествляется и сам Агни в качестве Ванаспати и точным эквивалентом которого является, стало быть, «огненный столб» как олицетворение оси. Ясно, что молния равным образом имеет огненную или световую природу; впрочем, вспышка молнии является одним из самых распространенных символов «озарения», понимаемого в смысле интеллектуальном или духовном. «Древо Света», о котором мы говорили, пересекает и озаряет все миры; согласно отрывку из Зогара, цитируемому в этой связи А. Кумарасвами, "озарение начинается на вершине и распространяется по прямой линии через весь ствол целиком; такое распространение света может легко ассоциироваться с идеей молнии. Кроме того, «Ось Мира» вообще всегда более или менее явно рассматривается как светящаяся; у нас уже был случай напомнить, что Платон описывает ее именно как «светящуюся алмазную ось», что точно и еще более непосредственно соотносится с одним из аспектов ваджры, потому что последняя имеет значение одновременно и «молнии», и «алмаза».[583]583
  В связи с этим мы также указывали на сходство с буддийской символикой «алмазного Трона», расположенного у подножия осевого древа. Во всех этих случаях следует различать в алмазе, с одной стороны, его светоносность, а с другой – присущие ему черты неразрушимости и неизменности, которые являются образом сущностной недвижности оси.


[Закрыть]

Есть еще и другое: одним из самых распространенных наименований осевого древа в различных традициях является "Древо Жизни"; но известно, какую непосредственную связь устанавливают традиционные доктрины между «Светом» и «Жизнью». Мы не будем более подробно останавливаться на этом, поскольку уже рассматривали данный вопрос;[584]584
  Слово, Свет и Жизнь.


[Закрыть] напомним еще только, поскольку он непосредственно относится к нашей теме, тот факт, что еврейская Каббала соединяет оба понятия в символике «росы света», источаемой «Древом Жизни». Сверх того, в некоторых отрывках из Зогара, которые г-н Кумарасвами равным образом цитирует в ходе своего исследования о «перевернутом дереве» и в которых речь идет о двух деревьях, верхнем и нижнем, т. е. в некотором роде наложенных друг на друга, эти два дерева обозначаются, соответственно, как «Древо Жизни» и «Древо Смерти». А это, напоминая к тому же о символической роли двух деревьев в Земном Раю, чрезвычайно значимо как дополнение подобия, которое мы имеем в виду здесь, потому что эти значения «жизни» и «смерти» в действительности связаны также с двойным аспектом молнии, олицетворяемым двумя противоположными направлениями ваджры, как мы уже объясняли это ранее.[585]585
  См. гл. Символическое оружие.


[Закрыть]

Как мы сказали тогда, речь на самом деле идет, в самом общем смысле, о двойственном могуществе – созидания и разрушения, выражением которого в нашем мире являются жизнь и смерть и которое находится в связи с двумя фазами «выдоха» и «вдоха» универсальной проявленности. И соответствие этих двух фаз четко показано в одном из текстов Зогара, на которые мы только что указывали, потому что эти два дерева там изображены как восходящее и нисходящее, так что в некотором роде одно занимает место другого, согласно чередованию дня и ночи. И разве это не делает окончательно очевидной совершенную целостность всей этой символики?

53. Древо Жизни и напиток бессмертия[586]586
  Опубл. в Е.Т., апр. 1939.


[Закрыть]

Говоря о «Мировом Древе», мы упомянули, среди различных его олицетворений, дерево Хаома авестийской традиции; последнее (а точнее, белое Хаома, райское древо, потому что другое, желтое Хаома, есть всего лишь его позднейшее «замещение») находится в особой связи с его аспектом «Древа Жизни», ибо напиток, который приготовляют из него и который также зовется хаома, есть то же самое, что и ведическая сома, которая, как известно, отождествляется с амритой, или «напитком бессмертия». А то, что сома предстает как вытяжка скорее из простого растения, нежели из дерева, не является серьезным аргументом против этого сближения с символикой «Мирового Древа». В самом деле, последнее обозначается множеством имен, и наряду с теми, что соотносятся с деревьями в собственном смысле слова, встречаются также названия «растения» (ошадхи) и даже «тростника» (ветаса).[587]587
  См. А. Кумарасвами, Перевернутое древо, стр. 12.


[Закрыть]

Если же обратиться к библейской символике Земного Рая, то единственная заметная разница состоит здесь лишь в том, что бессмертие дается не напитком, приготовленным из "Древа Жизни", но самим его плодом; речь здесь, стало быть, идет скорее о "пище бессмертия", а не о напитке.[588]588
  У греков «амброзия», поскольку она отличается от «нектара», также является пищей, хотя ее наименование этимологически тождественно названию амрита.


[Закрыть] Но во всех случаях и всегда это продукт дерева или растения, и продукт, в котором оказывается сконцентрирован сок, в некотором роде являющийся самой «эссенцией» растения.[589]589
  На санскрите слово раса (rasa) имеет одновременно значение «сок» и «сущность» (эссенция).


[Закрыть] Следует заметить также, с другой стороны, что из всей растительной символики Земного Рая одно лишь «Древо Жизни» сохраняется в Небесном Иерусалиме, тогда как вся остальная символика соотносится здесь с минералами; и это дерево приносит тогда двенадцать плодов, которые суть двенадцать «Солнц», что равнозначно двенадцати Адитья индуистской традиции; само же дерево являет их общую природу, единство, к которому они в конце концов возвращаются.[590]590
  См. Царь Мира, гл. IV и XI; можно также обратиться к тому, что мы сказали о «напитке» бессмертия и его различных традиционных «замещениях» (там же, гл. V и VI).


[Закрыть] Можно вспомнить здесь то, что мы говорили о дереве, рассматриваемом как «стоянка Солнца», и о символах, где солнце изображается спускающимся в конце цикла и для отдыха на дерево. Адитья являются сыновьями Адити, и идея «неделимости», которую выражает это имя, очевидно, предполагает «неразложимость», стало быть, «бессмертие»; впрочем, Адити не лишена, в некотором роде, связей с «растительной сущностью», хотя бы потому, что она рассматривается как «богиня земли»,[591]591
  См. А. Кумарасвами, Перевернутое древо, стр. 28.


[Закрыть] и в то же время она есть «матерь Дэвов». А оппозиция Адити и Дити, из которой проистекает противопоставление Дэвов и Асуров, может быть соотнесена в этой связи с оппозицией «Древа Жизни» и «Древа Смерти», о которой мы говорили в предыдущем исследовании. Впрочем, эта оппозиция обнаруживается в самой символике солнца, поскольку последнее также отождествляется со «Смертью» (Мритью) в своем аспекте обращенности к «нижнему миру»,[592]592
  В этой связи можно было бы также развернуть соображения относительно соотношения солнца и его обращений со временем (Кала), которое «пожирает» проявленные существа.


[Закрыть] а в то же время оно есть «врата бессмертия», так что можно было бы сказать, что его другой лик, обращенный к области «вне-космической», отождествляется с самим бессмертием. Эта последняя ремарка возвращает нас к тому, что мы говорили ранее по поводу Земного Рая, который реально есть еще часть «космоса», но положение которого виртуально «надкосмично». Именно этим объясняется, что отсюда можно дотянуться до плода «Древа Жизни», что равнозначно тому, как если бы существо, достигшее центра нашего мира (или всякого другого состояния существования), тем самым уже завоевало бессмертие. А то, что верно для Земного Рая, естественно, верно и для Небесного Иерусалима, ибо и тот, и другой суть, в конечном счете, всего лишь два взаимодополняющих аспекта одной и той же реальности, попеременно преобладающие в зависимости от того, рассматривается ли она по отношению к началу или концу космического цикла.

Само собой разумеется, что все эти соображения должны быть соотнесены с тем фактом, что в различных традициях растительные символы выступают как "залог воскресения и бессмертия": "золотая ветвь" античных мистерий, акация, которая заменяет ее в масонской инициации так же, как вербы или пальмы – в традиции христианской. А также – с ролью, которую вообще играют в символике вечнозеленые деревья и те, что дают не подверженные тлению смолу или камедь.[593]593
  См. Эзотеризм Данте, гл. V, и Царь Мира, гл. IV.


[Закрыть] С другой стороны, тот факт, что растительность в индуистской традиции иногда рассматривается как имеющая «асурическую» природу, не может служить возражением. В самом деле, созревание растения совершается отчасти в воздухе, отчасти под землей, что в некотором роде означает двойственную природу, в каком-то смысле соотносящуюся, кроме того, с «Древом Жизни» и «Древом Смерти». Кстати сказать, это именно корень, т. е. подземная часть, является исходной «опорой» воздушного роста, что соответствует «приоритетности» природы Асуров по отношению к Дэвам. Сверх того, не без оснований конечно, борьба между Дэвами и Асурами изображается как разворачивающаяся, главным образом, вокруг обладания «напитком бессмертия».

Из тесной связи "напитка бессмертия" с "Древом Жизни" вытекает следствие, очень важное с более специальной точки зрения традиционных наук, а именно то, что "эликсир жизни" находится в особом соотношении с тем, что можно назвать «растительным» аспектом алхимии,[594]594
  Этот аспект был особенно развит в даосской традиции – гораздо более явно, чем где бы то ни было еще.


[Закрыть] где он соответствует тому, чем является «философский камень» для ее «минерального» аспекта; в конечном счете, можно было бы сказать, что «эликсир» есть «растительная сущность» по преимуществу. Здесь не следует в порядке возражения ссылаться на расхожесть таких выражений, как «золотой напиток» и «золотая ветвь», которую мы только что упоминали: они в действительности указывают на «солярный» характер того, о чем идет речь. Очевидно, что этот характер должен проявляться на уровне растительном так же, как и минеральном; и в этой связи мы напомним еще изображение солнца как «плода Древа Жизни», плода, который, кстати, обозначается именно как «золотое яблоко». Само собой разумеется, что коль скоро мы рассматриваем эти вещи в их принципе, то именно символически следует понимать здесь растительное и минеральное, т. е. речь идет прежде всего об их «соответствиях» или о том, что они соответственно олицетворяют на уровне космическом. Впрочем, это нисколько не помеха тому, чтобы понимать их также и буквально, когда речь идет о некоторых частных применениях. В этом случае также без труда можно обнаружить оппозицию, о которой мы говорили, связанную с двойственной природой растительного: именно таким образом растительная алхимия в медицинском применении, для которого она пригодна, своей «изнанкой», если можно так выразиться, имеет «науку о ядах». Впрочем, именно в силу этой оппозиции все, что является «лекарством» в одном аспекте, в то же время является «ядом» в аспекте противоположном.[595]595
  На санскрите слово виша, «ад», или «напиток смерти», рассматривается как противоположность амриты, или «напитка бессмертия».


[Закрыть] Естественно, мы и не помышляем о том, чтобы развернуть здесь все, что можно извлечь из этого последнего примечания; но оно, по крайней мере, позволит разглядеть точные применения, которым может, в такой области, как традиционная медицина, дать место символике, столь же «изначальной» в самой себе, что и символика «Древа Жизни» и «Древа Смерти».