Текст книги "Символы священной науки"

Автор книги: Рене Генон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

58. Janua Coeli[625]625
  Опубл. в Е.Т., янв. – фев. 1946.


[Закрыть]

В своем важном исследовании Swayamatrinna Janua Coeli[626]626
  В Zalmoxis, т. II, 1939.


[Закрыть] Ананда Кумарасвами описывает символику суперструктуры ведического алтаря, а более конкретно – трех просверленных кирпичей (свайматринна), которые являются лишь одной из его основных частей. Эти кирпичи, которые могут быть также и камнями (шоркара), должны были бы, в соответствии с их назначением, быть просверлены «сами по себе», т. е. естественно, хотя на практике также сверление могло быть иногда и искусственным. Как бы то ни было, речь идет о трех кирпичах или о камнях кольцевидной формы, которые, будучи положены друг на друга, соответствуют трем мирам (Земле, Атмосфере и Небу) и которые, вместе с тремя другими кирпичами, олицетворяющими «Универсальные Светочи» (Агни, Вайю и Адитью), образуют вертикальную Ось Вселенной. Кстати сказать, на старинных индийских монетах обнаруживаются (подобные изображения встречаются также на некоторых вавилонских печатях) изображения трех миров в виде трех колец, связанных между собой вертикальной линией, которая проходит через их центры.[627]627
  В исламской архитектуре очень часто можно видеть на вершине минарета или куббы (qubbah) совокупность трех шаров, уложенных друг на друга и увенчанных полумесяцем. И эти три шара равным образом олицетворяют три мира, которые суть алам-элъ-мульк, алам элъ-мулькут и алам эль джаббарут, а венчающий их полумесяц, символ Божественного Величия (Элъ-Джалал), соответствует четвертому миру, алам элъ-эззах (который «надкосмичен», следовательно находится за пределами «врат», о которых идет здесь речь). А вертикальный стержень, который поддерживает все целое, явно идентичен мачте ступы, так же, как и другим сходным осевым символам, о которых мы уже говорили в другой связи.


[Закрыть]

Из этих трех наложенных друг на друга кирпичей самый нижний архитектурно соответствует очагу (с которым, впрочем, отождествляется сам алтарь, будучи равным образом местом проявления Агни в земном мире), а самый верхний – «глазу» или центральному отверстию купола.[628]628
  См. гл. Узкие врата.


[Закрыть] Они, таким образом, как говорит Кумарасвами, образуют одновременно «дымоход» («cheminel») и «путь» («chemin») (сближение этих двух слов не лишено значения, даже если, как это возможно, они не имеют прямой этимологической связи),[629]629
  Кумарасвами напоминает в этой связи случай таких «фольклорных» персонажей, как св. Николай (Санта-Клаус), различные персонификации Рождества, которые представляются спускающимися и поднимающимися через дымоход, что и в самом деле не лишено связи с тем, о чем идет здесь речь.


[Закрыть] которым следует Агни и мы должны следовать к Небу. Кроме того, делая возможным переход из одного мира в другой, который неизбежно осуществляется по Оси Вселенной, причем в двух противоположных направлениях, они являются путем, которым Дэвы поднимаются и спускаются сквозь эти миры, пользуясь тремя «Вселенскими Светочами» как аналогичным числом ступеней, самым известным примером которой, в соответствии с символикой, является «лестница Иакова».[630]630
  См. гл. Символика лестницы. – Само собой разумеется, что Дэвы в индуистской традиции являются тем же, что Ангелы в иудео-христианской и исламской традициях.


[Закрыть] Что объединяет эти миры и является в некотором роде общим для них, хотя и в различных модальностях, – так это «Всеобщее Дыхание» (сарва-прана), которому соответствует центральная пустота наложенных друг на друга кирпичей.[631]631
  Это явно находится в связи с общей символикой дыхания и «жизненных дуновений».


[Закрыть] Это есть также, согласно другому и по сути равнозначному выражению, сутратма, которая, как мы уже объясняли, связывает все состояния бытия между собой и с их всеобщим центром, самым распространенным символом которой является солнце, так что сама сутратма представляется как «солнечный луч», а еще точнее – «седьмой луч», проходящий непосредственно сквозь солнце.[632]632
  Вся эта символика должна быть понимаема одновременно в смысле макрокосмическом и микрокосмическом, потому что она равно приложима как к совокупности рассматриваемых миров, так и к каждому из существ, проявленных в этих мирах. Естественно, что именно через «сердце», т. е. через центр устанавливается связь всего сущего с солнцем; и мы знаем, что сердце само соответствует солнцу и есть в некотором роде его образ в каждом отдельном существе.


[Закрыть]

И действительно, именно с этим прохождением "сквозь Солнце" более тесно соотносится символика верхнего кирпича, потому что последний, как мы только что сказали, соответствует «глазу» купола или "космической крыши" (напомним в связи с этим, что солнце также именуется "глазом мира"), т. е. отверстию, через которое совершается выход из Космоса; последний же, с заключенными в нем разнообразными мирами, олицетворяется в архитектурной символике всей совокупностью здания. В человеческом существе этому верхнему отверстию соответствует брахмарандхра, т. е. отверстие, расположенное на темени, посредством которого тонкая осевая артерия сушумна находится в постоянной связи с "солнечным лучом", равным образом именуемым сушумна, который есть не что иное, как сутратма, рассматриваемая в его частном отношении с этим существом. Точно так же верхний кирпич может еще уподобляться и черепу "Космического Человека", если для олицетворения совокупности выбрать «антропоморфическую» символику. С другой стороны, в зодиакальной символике то же самое отверстие соответствует знаку Козерога – "вратам богов", что соотносится с дэва-яной, сквозь которые мы проходим в область "по ту сторону Солнца". Знак же Рака есть "врата людей" и соотносится с питри-яной, посредством которой человек не может выйти из Космоса.[633]633
  См. гл. Врата солнцестояния и Символика Зодиака у пифагорейцев.


[Закрыть] И можно сказать еще, что эти «врата солнцестояния» для существ, проходящих через них, соотносятся с теми случаями, когда «солнечная дверь», соответственно, открыта или закрыта. Как уточняет Кумарасвами, две яны, которые таким образом связуются с двумя половинами годового цикла, соотносятся с севером и югом, поскольку видимое движение солнца есть, с одной стороны, восхождение к Северу с началом движения от Козерога, а с другой, спуск к Югу от Рака.

Стало быть, солнце или, скорее, то, что оно олицетворяет на изначальном уровне (ибо, само собой разумеется, в действительности речь идет здесь о "солнце духовном")[634]634
  См. гл. «Игольное ушко».


[Закрыть] в качестве «Ока Мира» является подлинными «вратами Неба», или Janua Coeli, которые описываются понятиями столь разными, как «отверстие»,[635]635
  Кумарасвами часто употребляет выражение Supernal Sun, которое нам не представляется возможным точно и буквально передать по-французски.


[Закрыть] «уста»[636]636
  См. гл. «Игольное ушко».


[Закрыть] или втулка колеса; осевое значение этого последнего символа очевидно.[637]637
  Мы вернемся более подробно к этому моменту.


[Закрыть] Однако здесь следует проводить различие, дабы избежать нежелательного смешения: в самом деле, раньше мы уже говорили по поводу лунного аспекта символики Януса (или, точнее, Януса-Яны, отождествляемого с Лунусом – Луной), что Луна есть одновременно Janua Coeli и Janua Inferni; в этом случае вместо двух половин годового цикла, восходящей и нисходящей, следовало бы, чтобы установить аналогичное соответствие,[638]638
  Заметим, аналогичное, но не эквивалентное, потому что, даже в случае питри-яны, никогда нельзя сказать, что солнце является Януа Инферни (Янусом Ада).


[Закрыть] рассматривать две половины лунного или месячного цикла, растущую и убывающую. А если солнце и луна могут рассматриваться оба как Janua Coeli (Янус Неба), то это потому, что в действительности в этих двух случаях небо понимается не в одном и том же смысле. В самом деле, самым общим образом это понятие может использоваться для обозначения всего того, что соотносится с надчеловеческими состояниями; но очевидно, что следует проводить большую разницу между теми из этих состояний, которые еще принадлежат Космосу,[639]639
  Это есть, собственно, состояния неоформленной манифестации: Космос должен рассматриваться как включающий в себя всю проявленность – равно имеющую форму и не имеющую ее, тогда как то, что находится вне Космоса, есть непроявленное.


[Закрыть] и тем, что, напротив, находится вне Космоса. Что касается «солнечных врат», то речь идет о небе, которое можно было бы назвать высшим и «надкосмическим»; напротив, что касается «лунных врат», то речь идет только о Сварге, т. е. о том из «трех миров», который, будучи самым возвышенным, остается, однако, включенным в Космос, так же, как и два других. Возвращаясь к рассмотрению самого верхнего из трех просверленных кирпичей ведического алтаря, можно сказать, что «солнечные врата» располагаются на его верхней поверхности (то есть подлинной вершине всеобщего здания), а «лунные врата» на его нижней поверхности, потому что сам этот кирпич олицетворяет Сваргу; кстати сказать, лунная сфера и в самом деле описывается как соприкасающаяся с верхней частью атмосферы, или промежуточного мира (Антарикша), который здесь олицетворяется средним кирпичом.[640]640
  Этот промежуточный мир и земля (Бхуми) оба принадлежат к области человеческого состояния, которого они являются, соответственно, тонкой и грубой модальностями. Вот почему, как справедливо отмечает Кумарасвами, подчеркивая соответствие ведической символики просверленных кирпичей символике ритуальных костей пи и цзун китайской традиции, олицетворяющих соответственно небо и землю, где пи, диск с отверстием в центре, соответствует верхнему кирпичу, тогда как цзун, имеющая внутри форму полого цилиндра, и снаружи параллелепипеда с квадратным основанием, должна рассматриваться как подобие двух других кирпичей, человеческая область вся целиком олицетворяется одним предметом.


[Закрыть] Стало быть, в терминах индуистской традиции можно сказать, что «лунные врата» открывают доступ к Индра-локе (потому что Индра является правителем Сварги), а «солнечные врата» – к Брахма-локе; в традициях западной античности Индра-локе соответствует «Элизий», а Брахма-локе – «Эмпиреи», где первое «внутрикосмично», а второе – «надкосмично». И мы должны добавить, что только «солнечные врата» являются «узкими вратами» в собственном смысле слова, о которых речь шла ранее и через которые человеческое существо, выходя из Космоса и тем самым окончательно освобождаясь от условий всякого проявленного существования, поистине переходит «от смерти к бессмертию».

59. Кала-мукха[641]641
  Опубл. в Е.Т., март-апр. 1946.


[Закрыть]

В ходе исследования, о котором мы только что говорили,[642]642
  Свайматринна: Janua Coeli, в Zalmoxis, т. II, 1939.


[Закрыть] А. Кумарасвами попутно исследует другой символ, значение которого находится в связи с Janua Coeli: речь идет о «голове чудовища», которая в разнообразных и более или менее стилизованных формах встречается в самых различных странах, где она получила разные имена, в частности Кала-мукха и Кирти-мукха в Индии, и Тао тэ в Китае; она встречается также не только в Камбодже и на Яве, но и в Центральной Америке, и даже не чужда европейскому средневековому искусству. Важно отметить прежде всего, что это изображение обычно помещается на дверную перемычку либо на замок свода моста, или на вершину ниши (торана), заключающей в себе образ божества. Так или иначе, оно чаще всего связывается с идеей двери, что отчетливо определяло его символическую значимость.[643]643
  Кумарасвами приводит символическое изображение Тао тэ эпохи Хань, на котором кольцо как бы подвешено и которое могло бы рассматриваться как своего рода прототип общеизвестной формы до сих пор находящихся в обиходе дверных молотков: маски какого-либо животного, держащей во рту кольцо. Это кольцо само является здесь символом «узких врат», как в других случаях им является разверстая пасть чудовища.


[Закрыть]

Этому изображению давали разнообразные объяснения (само собой разумеется, мы не говорим здесь о тех, кто хотел бы видеть в этом просто-напросто «декоративный» мотив), которые могут заключать частицу истины, но большинство которых неубедительно – хотя бы потому, что они не могут быть применимы ко всем случаям без различия. Так, М.К. Маршалл отметил в изображениях, которые он изучал более конкретно, почти постоянное отсутствие нижней челюсти, а поскольку к этому добавляются круглая форма глаз[644]644
  Эта форма в действительности является очень распространенной чертой традиционных изображений «ужасных» сущностей"; так, индуистская традиция приписывает ее Якиш и другим гениям-"хранителям", а исламская традиция – джиннам.


[Закрыть] и оскаленные зубы, он заключает отсюда, что изначально речь должна была идти об изображении человеческого черепа.[645]645
  The Head of the Monster in Khmer and Far Eastern Decoration, в Journal of the Indian Society of Oriental Art, 1948.


[Закрыть] Однако нижняя челюсть не всегда отсутствует, и она как раз существует в китайском Тао тэ, хотя и имеет здесь очень странный вид, как если бы она была скроена из двух симметричных частей, отогнутых с каждой стороны головы, что Карл Хенце объясняет поисками соответствия виду снятой шкуры тигра или медведя.[646]646
  Культ медведя и тигра и Дао-ди, в Zalmoxis, т. I, 1938.


[Закрыть] Это может быть верно в данном конкретном случае, но не в иных случаях, где чудовище имеет пасть нормальной формы и более или менее широко открытую; и даже в том, что касается Тао тэ, такое объяснение, в конечном счете, имеет лишь «историческую» ценность и, естественно, ни в коей мере не касается символической интерпретации.

Тао тэ, впрочем, в действительности не является ни тигром, ни медведем, ни каким-либо другим определенным животным, и г-н Генце так описывает сложный составной облик фантастической маски: "пасть хищника, вооруженная крупными клыками, рога буйвола или барана, лицевая часть и хохолок совы, крылья и когти хищной птицы, лобный узор в форме стрекозы". Это изображение является в Китае очень древним, т. к. оно почти неизменно встречается на бронзе династии Шан.[647]647
  См. H.J. Greel, Studies in Early Chinese Culture; данный автор особенно настаивает на элементах этого изображения, заимствованных у быка и барана, и усматривает здесь возможную связь с тем, что эти животные в эпоху Chang чаще всего использовались для жертвоприношений.


[Закрыть]

Имя Тао тэ, которое обычно переводят как «пожиратель» или «людоед», похоже, было дано ему много позже, но, тем не менее, оно верно, ибо речь действительно идет о «пожирающем» чудовище. Равным образом, это верно и для его эквивалентов, принадлежащих к другим традициям, которые если и не имеют облика столь сложного, как Тао тэ, во всяком случае, никогда не могут быть сведены к изображению какого-либо одного животного; так, в Индии это может быть лев (и именно в этом особом случае его принято именовать Кала), или Макари (символ Варуны, что следует запомнить для понимания последующих соображений), или даже орел, т. е. Гаруда. Но под покровом всех этих форм основное значение остается неизменным.

Что же до этого значения, то г-н Хенце в только что упомянутой статье видит в Тао тэ прежде всего "демона мрака", это может быть верно в определенном смысле, но при условии дополнительного объяснения и уточнения, как, видимо, это и было сделано Хенце в другой работе.[648]648
  Die Sakralbronzen und ihre Bedentung in der Fruhchinesischen Kulturen, Anvers, 1941. – Мы знакомы непосредственно с этой работой, но мы обязаны Кумарасвами указанием на то, в каком смысле толкуется в ней Тао тэ.


[Закрыть]

Это «демон» вовсе не в обычном смысле слова, а в изначальном смысле ведического «асура», и мрак, о котором идет речь, в действительности есть высший мрак;[649]649
  См. наше исследование Две ночи.


[Закрыть] иными словами, речь идет здесь о символе «Высшего Тождества» как поочередно поглощающего и излучающего «Свет Мира». Тао тэ и другие сходные чудовища соответствуют Вришре и его различным эквивалентам, а также Варуне, посредством которого свет и дождь попеременно удерживаются и выпускаются, и это есть попеременность инволютивных и эволютивных циклов универсальной проявленности.[650]650
  Свет и дождь являются двумя символами небесных влияний; мы еще вернемся к их равнозначности.


[Закрыть] Точно так же Кумарасвами мог вполне обоснованно заявить, что этот лик, каковы бы ни были его различные обличья, поистине является «Ликом Бога», который одновременно «убивает и животворит».[651]651
  Эль-Мухийи и Эль-Мумит суть два божественных имени в исламской традиции.


[Закрыть] Это, стало быть, не вполне «мертвая голова», как того хотелось бы господину Маршаллу, если только последняя не принимается за символ, но это скорее, как говорит опять-таки Кумарасвами, «голова Смерти», т. е. Мрити, одним из имен которого является также и Кала.[652]652
  Кумарасвами отмечает в этой связи рукояти индонезийских сабель, на которых изображены чудовища-пожиратели; ясно, что здесь конкретно использован символ Смерти. С другой стороны, можно обнаружить сходство и с Шиндже, тибетским аналогом Ямы, держащим перед собой «колесо существования» и как бы готовым пожрать все изображенные на нем существа (См. М. Pallis, Peaks and Lamas, p. 146).


[Закрыть]

Кала есть, собственно, «пожирающее» Время,[653]653
  Своим первоначальным значением это слово имеет «черный», что еще обращает нас к символике «мрака», которая, впрочем, приложима к самой внутренней стороне проявления при каждом переходе от одного состояния к другому.


[Закрыть] но через транспозицию обозначает также само Первоначало, принцип как «пожирателя» или, скорее, «преобразователя» проявленности, которую он возвращает в непроявленное состояние, в некотором роде поглощая ее собой, что является самым высоким смыслом, в котором могла бы пониматься Смерть. Он также символически уподобляется солнцу, и, кстати, известно, что лев, маску (синкха-мукха) которого оно заимствует, является конкретно солнечным символом; это возвращает нас к тому, что мы уже говорили по поводу Janua Coeli, а Кумарасвами напоминает в этой связи, что Христос, который сказал: «Я дверь овцам» (Ин., 10, 1), одновременно является «Львом от колена Иу-дина» (Откр., 5, 5) и «Солнцем человеков».[654]654
  «Солнечные врата» (сурья-двара) есть «дверь Освобождения» (мукти-двара); дверь (двара) и рот (мукха) являются здесь равнозначными символами. Солнце, как «Лик Бога», равным образом изображается маской льва на христианском саркофаге в Равенне.


[Закрыть] В византийских церквах фигура Пантократора или Христа «в славе» занимает на своде центральное место, т. е. именно то, которое соответствует «глазу» купола; а последний, как мы уже объясняли ранее, олицетворяет находящуюся на верхней оконечности «Оси Мира» дверь, посредством которой осуществляется «выход из космоса».[655]655
  См. гл. Узкие врата.


[Закрыть]

Возвращаясь к Кале, скажем, что составное изображение, известное на Яве под именем Кала-макара, в котором черты льва сочетаются с чертами Макары, также имеет по существу солярное значение, а в то же время своим аспектом Макары оно более конкретно соотносится с символикой Варуны. В той мере, в какой он отождествляется с Мрити или Ямой,[656]656
  См. гл. «Игольное ушко».


[Закрыть] Макара есть крокодил (шишумара или шишумари) с разверстой пастью, который лежит «против течения», олицетворяющего единственный путь, коим неизбежно должно пройти каждое человеческое существо. Он, таким образом, выступает как «хранитель врат», которые следует пройти, чтобы освободиться от ограничивающих условий (символизируемых паша Ва-руны), удерживающих его в области случайного и проявленного существования.[657]657
  См. гл. Прохождение вод. – Этот крокодил есть Аммит древних египтян, чудовище, которое ожидает результатов психостазиса, или «взвешивания душ», чтобы пожрать тех, кто не выдержит этого испытания. Это также тот самый крокодил, который, с разверстой пастью, подстерегает «безумца» двадцать первого листа Таро. Этот «безумец» обычно толкуется как изображение профана, который не знает ни откуда он пришел, ни куда он идет, и который движется вслепую, не ведая о пропасти, куда вот-вот сорвется.


[Закрыть] С другой стороны, тот же самый Макара является в индуистском Зодиаке знаком Козерога, т. е. «врат Богов»;[658]658
  См. гл. Некоторые аспекты символики рыбы – Вместо облика крокодила – «пожирателя» Макара получает тогда вид дельфина – «спасителя».


[Закрыть] следовательно, он имеет два противоположных аспекта, если угодно, «благотворный» и «злотворный», которые также соответствуют двойственности Митры и Варуны (объединенных в нерасчленимую чету двойственной формой Митраваруна), или «Солнца дневного» и «Солнца ночного», а это равносильно тому, что, в зависимости от состояния приближающегося к нему человека, его пасть становится для последнего «вратами Освобождения» или «челюстями Смерти».[659]659
  Дуальности Митраваруны в некоторых традициях соответствует соединение символов Амура и Смерти, которое нам уже случалось отмечать в связи с «Адептами Любви». Эта же самая дуальность есть, в некотором смысле, и дуальность (двойственность) «двух полушарий», с которой именно и соотносится символика Диоскуров; см. Двойная спираль.


[Закрыть] Этот последний случай есть случай обычного человека, который должен, пройдя через смерть, вернуться к другому состоянию проявленности, тогда как первый – это случай существа, «готового пройти сквозь сердцевину Солнца»[660]660
  Джайминъя Упанишада Брахмана, I, 6, 1.


[Закрыть] посредством «седьмого луча», потому что само оно уже отождествилось с Солнцем, и потому что таким образом, на вопрос «Кто ты?», который будет задан ему, когда оно достигнет этой двери, оно поистине сможет ответить: «Я есть Ты».

60. Свет и дождь[661]661
  Опубл. в Е.Т., май 1946.


[Закрыть]

Мы только что указали вскользь на некоторую связь, существующую между светом и дождем, поскольку и тот, и другой равным образом символизируют небесные или духовные влияния. Это значение самоочевидно в том, что касается света; что же до дождя, то его значение мы уже объясняли ранее,[662]662
  Великая Триада, гл. XIV.


[Закрыть] уточнив, что речь в этом случае идет прежде всего о схождении этих влияний в земной мир и заметив, что именно таков их реальный глубинный смысл, полностью независимый от всякого «магического» применения, от очень распространенных ритуалов, имеющих своей целью «вызывание дождя».[663]663
  Эта символика дождя была сохранена через еврейскую традицию, даже в самой католической литургии: Rorate Coeti desuper, et nubes pluant Justum («Кропите небеса, свыше, и облака да проливают правду» – Исайя, 45, 8.).


[Закрыть] Впрочем, и свет, и дождь, оба обладают «животворящей» силой, которая, видимо, олицетворяет действие влияний, о которых идет речь;[664]664
  См. в этой связи о том, что касается света: Заметки о посвящении, гл. XLVII.


[Закрыть] с этим их свойством связывается также более конкретным образом символика росы, которая, естественно, тесно соотносится с символикой дождя и является общей для многочисленных традиционных форм, от герметизма[665]665
  Розенкрейцеровская традиция даже особенно уподобляет росу и свет, устанавливая их связь через созвучие Ros – Lux и Rosa – Crux.


[Закрыть] и еврейской Каббалы[666]666
  Напомним также в связи с этим, что имя Метатрон, посредством различных даваемых ему истолкований, связывается одновременно и со «светом», и с «дождем»; собственно, «солярный» характер Метатрона прямо устанавливает связь всего этого с последующими соображениями.


[Закрыть] до дальневосточной традиции.[667]667
  См. Царь Мира, гл. III и Символика Креста, гл. IX.


[Закрыть]

Важно отметить, что свет и дождь, когда их рассматривают таким образом, соотносятся не только с небом вообще, но и, более тесно, с солнцем; и это находится в строгом согласии с природой соответствующих физических явлений, т. е. самих света и дождя, понимаемых в их буквальном смысле. В самом деле, с одной стороны солнце действительно является непосредственным источником света в нашем мире; а с другой – оно также, испаряя воды, некоторым образом уносит их в верхние слои атмосферы, откуда они дождем вновь ниспадают на землю. В связи с этим следует отметить еще и то, что действие солнца в произведении дождя обусловлено именно его теплом; таким образом, мы снова обнаруживаем два взаимодополняющих члена, свет и тепло, поляризующие огненный элемент, как мы уже говорили об этом в других случаях. И это примечание дает нам объяснение двойного смысла, являемого символическим изображением, которое, похоже, вообще слишком мало понималось.

Очень часто, в разное время и в разных местах, вплоть до западного средневековья, солнце изображалось с лучами двух видов, попеременно прямыми и волнистыми; замечательный пример этого изображения можно видеть на ассирийской табличке в Британском музее, датируемой I в. до н. э.,[668]668
  Эта табличка воспроизведена в The Babylonian Legends of the Creation and the Fight between Bel and the Dragon as told by Assurian Tabbts from Nineveh. (публикация British Museum).


[Закрыть] где солнце имеет облик своего рода звезды с восемью лучами:[669]669
  Это число, 8, может иметь здесь некоторую связь с христианской символикой Солнца Правды – Sol Justitiae (см. символику восьмой карты Таро). Солнечный Бог, перед которым помещено это изображение, кстати сказать, в одной руке держит «диск», а в другой палочку (une barre), которые являются условными изображениями мерной линии и жезла правосудия; по поводу первой из этих эмблем мы напомним о связи, существующей между символикой «меры» и символикой «солнечных лучей» (см. Царство количества и знамения времени, гл. III).


[Закрыть] каждый из четырех вертикальных и горизонтальных лучей слагается из двух прямых линий, образующих между собой очень острый угол, и каждый из четырех промежуточных лучей – из совокупности трех параллельных волнистых линий. В других равнозначных изображениях волнистые лучи образуются, как и лучи прямые, двумя линиями, соединяющимися на своих оконечностях и являющими тогда хорошо известный образ «пылающего меча».[670]670
  Отметим мимоходом, что эта волнистая форма иногда также олицетворяет молнию, которая, впрочем, равным образом находится в связи с дождем, поскольку последний представляется следствием воздействия молнии на тучи, освобождающего заключенные в них воды.


[Закрыть] Во всех случаях само собой разумеется, что основными элементами, которые надлежит рассматривать, являются соответственно прямая и волнистая линии; к ним, в конечном счете, и могут сводиться лучи на самых упрощенных изображениях. Но каково здесь точное значение этих двух линий?

На первый взгляд, по смыслу, который может представляться наиболее естественным, когда речь идет об изображении солнца, прямая линия олицетворяет свет, а линия волнистая – тепло; это, кстати, соответствует и символике еврейских букв реш и шин, как элементам, соответственно, корней ар и аш, которые выражают именно эти две взаимодополняющие модальности огня.[671]671
  См. Фабр д'Оливе, Восстановленный еврейский язык.


[Закрыть] Однако, что, похоже, усложняет вопрос, так это то, что волнистая линия также имеет всеобщее значение символа воды. На той же самой ассирийской табличке, которую мы только что упоминали, воды изображены рядом волнистых линий, в точности сходных с теми, которые изображают и лучи солнца. Истина же в том, что, как следует из уже данных нами объяснений, здесь нет никакого противоречия; дождь, которому, естественно, подобает общий символ воды, реально может рассматриваться как исходящий от солнца. И кроме того, поскольку он и в самом деле является результатом солнечного тепла, его изображение вполне закономерно может смешиваться с изображением самого этого тепла.[672]672
  Согласно дальневосточной традиции, свет есть ян, тепло же, рассматриваемое как темное, есть инь по отношению к свету, точно так же как вода есть инь по отношению к огню. Прямая линия есть здесь, стало быть, ян, а волнистая – инь, и это равно с двух точек зрения.


[Закрыть]

В связи с данным вопросом следует отметить еще вот что: огонь и вода являются элементами (стихиями) противоположными, хотя их оппозиция, впрочем, есть лишь внешняя видимость дополнительности; но за пределами области, где утверждаются противоположности, они должны, как все противоположности, неким образом вновь слиться и соединиться. В самом Первоначале, чувственно осязаемым образом которого является солнце, они в некотором роде взаимоотождествляются, что делает еще более оправданным только что рассмотренное нами изображение; и даже на уровнях более низких, но соответствующих состояниям проявленности более высоким, нежели физический мир, к которому принадлежат огонь и вода в их «грубом» аспекте, как раз и создающем условия для их оппозиции, тоже может существовать связь, равносильная, так сказать, относительному тождеству. Это верно для "верхних вод", которые суть возможности неоформленного проявления и которые, в определенном смысле, символически олицетворяются облаками, откуда дождь падает на землю,[673]673
  В самом деле, дожди, чтобы олицетворять духовные влияния, должны рассматриваться как «небесная» вода; известно также, что Небеса соответствуют неоформленным состояниям. Впрочем, известно, что испарение земных вод солнечным теплом является образом «трансформации», так что здесь как бы налицо попеременный переход от «нижних вод» к «верхним водам» и обратно.


[Закрыть] а огонь в то же самое время пребывает там в виде молнии.[674]674
  Это сближается с замечанием, сделанным нами выше по поводу молнии и делает вполне обоснованным сходство, которое существует между изображением последней и символом воды. В древней дальневосточной символике есть лишь легкое различие между изображением грома (lei – wen) и изображением облаков (yun – wen). И то, и другое представляет собой ряд спиралей, иногда закругленных, а иногда квадратных; обычно говорят, что первые – это yun – wen, а вторые – lei – wen, но существуют промежуточные формы, которые делают это различие в действительности очень мало ощутимым. И сверх того, и те, и другие равным образом находятся в связи с символикой Дракона (см. H.G. Greel, Studies in Early Chinese Culture, pp. 236–237). Отметим также, что это изображение грома посредством спиралей еще раз подтверждает то, что мы сказали в другом месте о связях, существующих между символами двойной спирали и символом ваджры (Великая Триада, гл. VI).


[Закрыть] И это так же, даже и на уровне оформленной проявленности, для некоторых возможностей, принадлежащих к тонкой области. Особенно интересно отметить в связи с этим, что алхимики «под водами подразумевают лучи и блеск их огня» и что «омовением» они именуют не «обмывание чего-либо с помощью воды или какой-либо другой жидкости», а «очищение», совершаемое огнем, так что "древние скрыли тайну этого омовения под загадкой саламандры, о которой они говорят, что она кормится в огне, и не сгораемого льна,[675]675
  Этот «несгораемый лен» в действительности и есть асбест.


[Закрыть] который, не уничтожаясь, очищается и отбеливается в нем.[676]676
  Pernety, Dictionnaire mythohermetique.


[Закрыть] Отсюда можно понять, почему в герметической символике часто делаются намеки на «огонь, который не обжигает» и на «воду, которая не увлажняет рук», а также и то, что «одушевленная», т. е. оживленная действием серы ртуть описывается как «огненная вода», а иногда даже и как «жидкий огонь».[677]677
  См. Великая Триада, гл. XII.


[Закрыть]

Возвращаясь к символике солнца, добавим только, что два вида лучей, о которых мы говорили, встречаются и на некоторых символических изображениях сердца; и солнце, или то, что олицетворяется им, в самом деле рассматривается как 'Сердце Мира", так что и здесь тоже речь идет в действительности о том же самом. Но это, поскольку сердце выступает здесь как одновременно центр света и тепла, может стать предметом другого рассмотрения.