Текст книги "Символы священной науки"

Автор книги: Рене Генон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

44. «Lapsit exillis»[500]500
  Опубл. в E.Т., авг. 1946.


[Закрыть]

Говоря о символике «краеугольного камня», мы имели случай упомянуть мимоходом lapsit exillis Вольфрама Эшенбаха; может быть, не безынтересно вернуться более конкретно к этому вопросу, в силу многообразных сближений, для которых он дает основание. В своей странной форме[501]501
  А.Е. Уайт в своей работе The Holy Graal приводит варианты lapis exillis и lapis exillix, ибо, как кажется, орфография меняется в зависимости от рукописи. Он отмечает также, что согласно Rosarium Philosophorium, цитирующему Арно де Вилленев, lapis exillis был у алхимиков одним из обозначений «философского камня», что, естественно, соотносится с соображениями, высказанными нами в конце того же самого исследования.


[Закрыть] это загадочное выражение может наполняться более чем одним значением: это, несомненно и прежде всего, своего рода фонетически искаженное lapis lapsus ex coelis, «камень, упавший с небес»; кроме того, этот камень, в силу самого своего происхождения, находится как бы «в изгнании» в своем земном пребывании,[502]502
  Lapis exilii или lapis exulis, согласно интерпретациям, предложенным г-ном Уайтом как возможные здесь.


[Закрыть] откуда, впрочем, согласно различным традициям, касающимся этого же камня или его эквивалентов, он должен, в конечном счете, подняться на небеса.[503]503
  Мы не думаем, что уместно слишком принимать во внимание латинское слово exilis, понимаемое в его буквальном смысле как «тонкий» или «разреженный», если только не стремятся соединить с ним определенную идею «утонченности».


[Закрыть] Что же касается символики Грааля, то важно отметить, что хотя чаще всего он описывается в форме чаши и что именно такова его наиболее известная форма, иногда он также является и камнем, и это как раз имеет место в случае Вольфрама Эшенбаха. Впрочем, он может одновременно являться тем и другим, потому что чаша, как сообщается, была выточена из драгоценного камня, который, выпав при падении Люцифера из его лба, равным образом есть «упавший с небес».[504]504
  О символике Грааля см. Царь Мира, гл. V – Напомним еще, в этой связи о символе Внутренней Звезды, в котором чаша и драгоценный камень образуют единое целое, все же оставаясь и в этом случае отделенными друг от друга.


[Закрыть]

А вот что, с другой стороны, похоже, еще увеличивает сложность этой символики, но что реально может дать «ключ» к некоторым взаимосвязям: как мы уже объясняли ранее, если Грааль является сосудом (grasale), то он также есть и книга (gradale или graduale); и в некоторых вариантах легенды речь идет здесь не буквально о книге в собственном смысле слова, но о надписи, начертанной на чаше ангелом или самим Христом. Но надписи происхождения, по всей видимости, «надчеловеческого», в известных обстоятельствах появляются также и на lapsit exillis:[505]505
  Как на «черном камне» Урги, который, как и все «черные камни» различных традиций, должен был быть аэролитом, т. е. опять-таки «камнем, упавшим с неба» (см. Царь Мира, гл. I).


[Закрыть] последний, стало быть, является «говорящим камнем», т. е., если угодно, «оракульной чашей», потому что, если камень может «говорить», издавая звуки, то он может делать то же самое (как щит черепахи в дальневосточной традиции) и посредством букв или изображений, появляющихся на его поверхности. Самое же примечательное с этой точки зрения есть то, что библейская традиция упоминает об «оракульной чаше», чаше Иосифа,[506]506
  Бытие, XLIV, 5.


[Закрыть] которая могла бы – по крайней мере, в этом отношении – рассматриваться как одна из форм самого Грааля. И, любопытная вещь, оказывается так, что именно другой Иосиф, Иосиф Аримафейский считается обладателем или хранителей Грааля, перенесшим его с Востока в Британию. Удивительно, что, похоже, этим «совпадениям» – достаточно знаменательным, однако, – никогда не уделялось внимания.[507]507
  «Оракульная чаша» является, в некотором роде, прототипом «магических зеркал», и в связи с этим мы должны сделать важное примечание, а именно: чисто «магическая» интерпретация, сводящая символы, в зависимости от случая, к их сугубо «гадательным» или «талисманным» аспектам, знаменует определенный этап в дегенерации этих символов, или, скорее, способа их понимания. Этап, впрочем, еще не столь продвинутый – ибо, вопреки всему, он еще соотносится с традиционной наукой – как чисто профаническое уклонение, признающее за символами просто-напросто «эстетическую» ценность. Следует добавить, впрочем, что зачастую именно под покровом этой «магической» интерпретации некоторые символы могли быть сохранены и переданы на уровне «фольклорных» пережитков, а это говорит о том, что и она также имеет свою полезность. – Отметим еще, по поводу «гадательной чаши», что видение всех вещей как присутствующих в настоящем, если понимать его в подлинном смысле (единственном, к которому может относиться «безошибочность», а именно о ней идет речь в случае Иосифа) находится в очевидной связи с символикой «третьего глаза». А следовательно, также и камня, упавшего со лба Люцифера, где последний занимал его место. Впрочем, и сам человек вследствие падения утратил «третий глаз», т. е. «чувство вечности», которое Грааль вернет тому, кто умеет завоевать его.


[Закрыть]

Вновь возвращаясь отсюда к lapsit exillis, мы отметим, что некоторые сближали его с Lia Fail, или "камнем судьбы", действительно, последний также является "говорящим камнем", и, сверх того, он мог быть в некотором роде и "камнем, пришедшим с небес". Потому что, согласно ирландской легенде, Fuatha de Danann будто бы принесли его с собой из места своего первоначального пребывания, которому приписывается характер «небесный» или, по меньшей мере, «райский». Известно, что Lia Fail был священным камнем древних королей Ирландии, а затем стал таковым же для королей Англии, будучи, согласно всеобще распространенному мнению, принесен Эдуардом I в Вестминстерское аббатство. Но что может показаться, по меньшей мере, странным, так это то, что этот камень отождествляется с тем, который Иаков освятил в Вефиле.[508]508
  См. Царь Мира, гл. IX.


[Закрыть] Это не все: последний, согласно еврейской традиции, как представляется, был тем же самым, который сопровождал израильтян в пустыне и откуда изошла вода, которую они пили[509]509
  Исход, 17, 5. – Напиток, источаемый этим камнем, должен быть уподоблен пище, даваемой Граалем, который рассматривается как «чаша изобилия».


[Закрыть] и которая, согласно истолкованию ап. Павла, была ничем иным, как самим Христом.[510]510
  1-е Коринф., 10, 4. – Отметим связь, существующую между помазанием камня Иаковом, помазанием королей при их венчании на царство и образом Христа или Мессии, основное значение которого есть «Помазанник».


[Закрыть] Он будто бы стал потом камнем Shethiyah, или «закладным камнем», помещенным в Иерусалимском Храме под местонахождением Ковчега Завета[511]511
  В символике Сефирот этот «основополагающий камень» соотносится с Iesod; «краеугольный камень», к которому мы вскоре вернемся, соотносится с Kether.


[Закрыть] и таким образом, символически отмечающим «Центр мира», как подобным же образом отмечал его, в другой традиционной форме, Омфалос в Дельфах.[512]512
  См. опять Царь Мира, гл. IX. Впрочем, Омфалос был бетилем, что идентично наименованию Бэт-Эль (Beith-El), или «Дом Божий».


[Закрыть] И поскольку все эти идентификации, очевидно, сходны, то можно уверенно сказать, что во всех этих случаях в действительности речь всегда идет об одном и том же камне.

Нужно, однако, отметить – применительно к «строительной» символике – что основополагающий камень, о котором только что шла речь, никоим образом не следует смешивать с "краеугольным камнем", потому что последний является увенчанием здания, тогда как другой кладется в центр его основания.[513]513
  Поскольку положение этого «основополагающего камня» не является угловым, он не может – по крайней мере, в этом отношении – давать повод к смешению, и вот почему мы не говорили о нем в связи с «краеугольным камнем».


[Закрыть] И, таким образом, будучи помещен в центр, он равным образом отличается от «закладного камня», понимаемого в обычном смысле этого выражения, поскольку последний занимает один из углов того же основания. Мы уже сказали, что в закладных камнях четырех углов основания есть как бы отражение и присутствие подлинного «краеугольного камня» или «камня вершины». В рассматриваемом случае также можно говорить об отражении, но речь идет о более прямой связи, нежели в предыдущем случае, потому что «камень вершины» и «основополагающий камень» располагаются на одной и той же вертикали, так, что последний оказывается как бы горизонтальной проекцией первого на план основания.[514]514
  Это соотносится с тем, что мы уже отмечали по поводу горизонтальной проекции пирамиды, вершина которой проецируется в точку пересечения диагоналей квадрата основания, т. е. в самый центр этого квадрата. В оперативном масонстве расположение здания ранее, чем приступить к его строительству, определялось с помощью того, что называют «методом пяти точек». Он состоит в том, чтобы вначале фиксировать четыре угла, где должны быть заложены первые камни, а потом центр – т. е., поскольку обычно основание является квадратным или прямоугольным, точку встречи его диагоналей. Вехи, которые отмечали эти пять точек, назывались landmarks; несомненно, таков первичный и исходный смысл этого масонского термина.


[Закрыть] Можно было бы сказать, что этот «основополагающий камень», пребывая на одном и том же плане с ними, синтезирует в себе частные аспекты, олицетворяемые камнями четырех углов (этот частный или частичный характер находит выражение в косине линий, которыми они соединяются с вершиной здания). В действительности, «основополагающий камень» центра и «краеугольный камень» являются, соответственно, основанием и вершиной осевого столпа, будь последний воплощен видимым образом или существуй он только «идеально». В последнем случае этот «основополагающий камень» может быть камнем очага или камнем алтаря (что в принципе одно и то же), который, во всяком случае некоторым образом, соответствует самому «сердцу» здания.

Мы уже сказали по поводу "краеугольного камня", что он олицетворяет "камень, упавший с неба", и мы видели теперь, что lapsit exillis более точно является "камнем, упавшим с неба". Это, впрочем, может еще и быть увязано с "камнем, который отбросили строители", если, с точки зрения космической, рассматривать этих «строителей» как ангелов или дэвов;[515]515
  Последние должны рассматриваться как работающие под руководством Вишвакармана, который, как мы это уже объясняли, является тем же.


[Закрыть] но поскольку «спуск» вовсе необязательно является «падением»,[516]516
  Само собой разумеется, что эта ремарка приложима прежде всего к «спуску» Аватара; хотя пребывание последнего в земном мире тоже может быть «изгнанием», но лишь по внешней видимости.


[Закрыть] то уместно проводить определенное различие между двумя выражениями. Во всяком случае, идея «падения» ни в коем случае не могла бы прилагаться к случаю, когда «краеугольный камень» занимает свое окончательное положение на вершине.[517]517
  Это было бы возможно лишь в том случае, когда, перед его положением на место, этот же камень рассматривали в его состоянии «отброшенности».


[Закрыть] Еще можно говорить о «спуске», если под зданием имеется в виду обширный ансамбль (что соотносится, как мы уже говорили, с тем фактом, что камень может быть помещен лишь сверху); но если рассматривать лишь само здание как таковое и символику его различных частей, само это положение может быть названо «небесным», потому что основание и кровля соотносятся – в том, что касается их «космической модели» – с землей и небом.[518]518
  См. Символика собора, а также Великая Триада, гл. XIV.


[Закрыть] Теперь же следует еще добавить – и на этой ремарке мы закончим, – что все расположенное на оси, на различных ее уровнях, может, некоторым образом, рассматриваться как олицетворение различных положений одной и той же вещи. Положений, которые сами по себе находятся в связи с различными условиями какого-либо существа или мира, в зависимости от выбранной «микрокосмической» или «макрокосмической» точки зрения. И здесь мы укажем только, в порядке применения этой символики к человеческому существу, что соотношение «основополагающего камня» центра и «краеугольного камня» вершины являет некоторое сходство с тем, что мы уже говорили в других местах о различных «локализациях» луза, или «ядра бессмертия».[519]519
  См. Заметки о посвящении, гл. XLVIII – Эта связь с лузом, впрочем, явно подсказывается ранее проведенными аналогиями с бетилем и «третьим глазом» (см. по этому вопросу Царь Мира, гл. VII).


[Закрыть]

45. «Эль-Аркан» («El-Arkan»)[520]520
  Опубл. в E.Т., сент. 1946.


[Закрыть]

Мы полагаем, что к соображениям, высказанным по поводу «краеугольного камня», небесполезно будет добавить несколько дополнительных уточнений по Чудному частному поводу: речь идет о сведениях, сообщенных нами об арабском слове rukn, «угол», и его различных значениях.

Рис. 15

Мы намерены особо подчеркнуть в связи с этим весьма примечательное соответствие, которое встречается в старинной христианской символике и которое проясняется, как и всегда, теми сближениями, которые можно провести с некоторыми данными других традиций. Мы намерены говорить о гаммадионе или, следовало бы скорее сказать, о гаммадии, потому что этот символ встречается в двух формах, явно различных, хотя обычно в них вкладывается один и тот же смысл. Своим названием он обязан тому, что элементы, фигурирующие и в том, и в другом случае и реально являющиеся угольниками, по форме сходны с греческой буквой γ (гамма).[521]521
  См. Символика Креста, гл. X. – Как мы отмечали тогда, именно эти гаммадионы являются подлинными «гамматическими крестами», и только современные люди приложили это наименование к свастике, что лишь ведет к досадному смешению двух совершенно различных символов.


[Закрыть]

Первая форма этого символа (рис. 15), иногда именуемая также "крестом Слова",[522]522
  Основанием этого, несомненно, является, согласно общему значению символа то, что он рассматривается как олицетворение Слова, выражающего себя в четырех Евангелиях. Следует отметить, что в таком истолковании последние должны рассматриваться как соотносящиеся с четырьмя точками зрения (символически увязанными с «кварталами» пространства), соединение которых необходимо для интегрального выражения Слова, так же, как и четыре угольника, образующие Крест соединением своих вершин.


[Закрыть] образуется этими самыми угольниками, или, точнее, пустым пространством между их параллельными сторонами и олицетворяющим, в некотором роде, четыре пути, исходящие из центра или завершающиеся в нем – в зависимости от того, ведут ли они в том или другом направлении. Но эта же самая фигура, рассматриваемая именно как олицетворение перекрестка, является первичной формой китайского иероглифа hing, обозначающего пять элементов. Здесь мы видим четыре области пространства, соответствующие четырем сторонам света и действительно именуемые «угольниками» (fang),[523]523
  Угольник (или угломер) в дальневосточной традиции, по сути, является инструментом для «измерения Земли»: см. Великая Триада, гл. XV. и XVI. – Легко увидеть связь, которая существует между этим изображением и изображением квадрата, разделенного на девять частей (там же., гл. XVI). В самом деле, чтобы получить последний, достаточно провести внешний контур и соединить вершины угольников таким образом, чтобы охватить рамкой центральную область.


[Закрыть] собранные вокруг центральной области, с которой соотносится пятый элемент. Впрочем, мы должны сказать, что эти элементы, несмотря на частичное сходство в их перечне,[524]524
  Это вода на севере, огонь на юге, дерево на востоке, металл на западе и земля в центре; мы видим, что здесь есть три наименования, общие с другими традициями, но что земля не имеет того же пространственного соответствия.


[Закрыть] никоим образом не могут быть отождествляемы с элементами индуистской традиции и западной древности. Равным образом, во избежание всякого смешения было бы лучше, как и предлагают некоторые, переводить слово hing как «естественные действователи»; ибо это именно «силы», действующие в телесном мире, а не сами по себе элементы, слагающие тела. Тем не менее остается верным, как это и следует из их пространственного соотношения, что пять hing могут рассматриваться как арканы этого мира точно так же, как элементы в собственном смысле слова являются тем же самым с другой точки зрения, при различии, однако, в значении центрального элемента. В самом деле, в то время, как эфир, не находящийся на плане основания, где расположены четыре других элемента, соответствует подлинному «краеугольному камню», камню вершины (rukn el-arkan), «земля» дальневосточной традиции должна быть непосредственно увязана с «основополагающим камнем» центра, о котором мы говорили ранее.[525]525
  Впрочем, в связи с этим следует заметить, что возвышенный холм (курган) центральной части страны действительно соответствует алтарю или очагу, находящемуся в центре здания.


[Закрыть]

Рис. 16

Изображение пяти арканов еще отчетливее обнаруживается в другой форме гаммадиона (рис. 16), где четыре угольника, образующие углы {арканы, в буквальном смысле слова) квадрата, окружают крест, начертанный в центре последнего. Вершины угольника тогда обращены вовне, а не к центру, как в предыдущем случае.[526]526
  Вершины четырех угольников и центр креста, будучи четырьмя углами и центром квадрата, соответствуют «пяти точкам», посредством которых традиционно определялось расположение здания.


[Закрыть]

Можно рассматривать в данном случае все изображение целиком, как соответствующее горизонтальной проекции здания на план основания. Четыре угольника соответствуют тогда закладным камням четырех углов (которые и в самом деле должны быть выточены "по угольнику"), а крест – "краеугольному камню" вершины, который, хотя и не находясь на том же плане, проецируется в центр основания согласно направлению вертикальной оси. И символическое уподобление Христа "краеугольному камню" делает это соответствие еще более обоснованным.

В самом деле, с точки зрения христианской символики оба гаммадиона равно рассматриваются здесь как олицетворение Христа, изображаемого крестом, среди четырех Евангелистов, изображаемых угольниками. Все целое равнозначно, стало быть, хорошо известному изображению самого Христа в окружении четырех животных видения Иезекииля и Откровения,[527]527
  Эти четыре символических животных соответствуют также четырем Махараджам, которые в индуистской и тибетской традициях являются правителями четырех сторон света и «кварталов» пространства.


[Закрыть] которые являются самыми распространенными символами Евангелистов.[528]528
  Древняя египетская традиция точно так же изображала Гора посреди его четырех сыновей. Впрочем, в первые века христианства Гор в Египте очень часто становился символом Христа.


[Закрыть] Уподобление же последних закладным камням четырех углов нисколько не противоречит тому факту, что ап. Петр подчеркнуто именуется «камнем основания» Церкви. Нужно лишь видеть здесь выражение двух различных точек зрения, одна из которых соотносится с доктриной, а другая с устройством Церкви. И, разумеется, невозможно оспаривать факт, касающийся христианской доктрины, что Евангелия воистину являются ее основаниями.

В исламской традиции мы также обнаруживаем сходным образом расположенное изображение, включающее имя Пророка в центре и имена четырех первых Халифов в углах; и здесь Пророк, выступающий как rukn eltarkan, должен – подобно Христу предыдущего изображения – рассматриваться как находящийся на уровне иной, нежели основание, и, следовательно, он также соответствует "краеугольному камню" вершины. Впрочем, нужно заметить, что с двух точек зрения, которые мы только что обозначили для христианства, это изображение непосредственно напоминает то, где ап. Петр рассматривается как "камень основания", ибо очевидно, что ап. Петр, как мы уже говорили, также является Халифом, т. е. «наместником» или «заместителем» Христа. Только в этом случае принимается во внимание лишь один "камень основания", т. е. тот из четырех закладных камней четырех углов, который был положен первым, не рассматривая дальнейших подобий, тогда как исламский символ, о котором идет речь, включает четыре камня основания. Основанием такого различия является то, что четыре первых Халифа действительно имеют особую роль с точки зрения "священной истории", тогда как в христианстве первые преемники ап. Петра не обладают никакими чертами, которые могли бы – сопоставимым образом – отличить их от всех тех, кто пришел за ними. Добавим еще, что в соответствии с этими пятью арканами, проявленными в мире земном и человеческом, исламская традиция рассматривает также пять небесных, или ангелических арканов, которыми являются Джабраил, Рафаил, Михаил, Исрафил (Азраил) и, наконец, Эр-Pyx (Jibrail, Rufail, Mikail, Israfil, Er-Ruh). Этот последний, который идентичен Метатрону, как мы уже объясняли в иной связи, равным образом находится на уровне высшем по отношению к четырем другим, являющимся его частичными отражениями в различных, более частных и менее принципиальных функциях. В мире же небесном он есть именно rukn el-arkan, тот, кто занимает на рубеже, отделяющем el-Khalq от El-Haqq, именно то самое «место», единственно через которое может осуществиться выход из Космоса.

46. Собирать то, что рассеяно[529]529
  Опубл. в E.Т., окт. – нояб. 1946.


[Закрыть]

В одной из наших работ,[530]530
  Великая Триада, гл. XVI.


[Закрыть] говоря о Мин-тан и Тэн-ти-Хуэ, мы процитировали масонскую формулу, согласно которой задача Мастеров состоит в том, чтобы «распространять свет и собирать то, что рассеяно». И действительно, аналогия, которую мы провели тогда, касалась только первой части этой формулы;[531]531
  Девиз Тэн-ти-Хуэ, о котором идет речь, на самом деле был таков. "Разрушить тьму (tsing), восстановить свет (ming).


[Закрыть] что же до второй части, которая может показаться более загадочной, поскольку она имеет в традиционной символике весьма примечательные подобия, нам представляется интересным сообщить по этому поводу некоторые сведения, для которых тогда не нашлось места.

Чтобы наиболее полно понять, о чем идет речь, следует, прежде всего, обратиться к традиции ведической, которая недвусмысленна в этом отношении. В самом деле, согласно последней, "то, что рассеяно", суть части тела изначального Пуруши, который был расчленен при первом жертвоприношении, вначале совершенном Дэвами, и от которого родились, вследствие самого этого расчленения, все проявленные существа.[532]532
  См. Ригведа, X, 90.


[Закрыть] Ясно, что здесь перед нами символическое описание перехода от единства к множественности, без которого не могло бы быть никакой манифестации. И уже отсюда можно понять «собирание того, что рассеяно», или восстановление Пуруши таким, каким он был «до начала», если можно так выразиться, т. е. в непроявленном состоянии, есть не что иное, как возвращение к первоначальному единству. Этот Пуруша идентичен Праджапати, «Владыке сотворенных существ», поскольку последние все вышли из него самого и, следовательно, в некотором смысле могут рассматриваться как его «порождение»;[533]533
  Санскритское слово praja идентично латинскому progenies.


[Закрыть] он также является Вишвакарманом, т. е. «Великим Архитектором Вселенной». И в качестве Вишвакармана именно он сам совершает жертвоприношение, одновременно являясь приносимой жертвой.[534]534
  В христианской концепции жертвоприношения Христос также является одновременно и жертвой, и священником по преимуществу.


[Закрыть] И если говорится, что он был принесен в жертву Дэвами, реально это ничего не меняет, потому что Дэвы, в конечном счете, есть не что иное, как «могущества», которые он несет в себе самом.[535]535
  Комментируя отрывок из гимна Ригведы, упомянутого выше, в котором говорится, что это «через самопожертвование Дэвы принесли жертву», Саяна говорит, что Дэвы являются формами дыхания (прана-рупа) Праджапати. – См. сказанное нами по поводу ангелов в Монотеизме и Ангелологии. Совершенно очевидно, что во всем этом речь идет всегда об аспектах Божественного Глагола, с которым, в конечном счете, отождествляется «Универсальный Человек».


[Закрыть]

Мы уже говорили по разным поводам, что всякое ритуальное жертвоприношение должно рассматриваться как образ этого первого космогонического жертвоприношения. И точно так же во всяком подобном действии, как отметил это г-н Кумарасвами, "жертва, как со всей очевидностью показывают это Брахманы, является олицетворением совершающего жертвоприношение, или, как говорят об этом тексты, она есть он сам: в соответствии с универсальным законом, согласно которому инициация (дикша) есть смерть и возрождение, ясно, что "посвящаемый есть причастие",[536]536
  Тайтирейя Самхита, VI, 1, 4, 5.


[Закрыть] «жертва, по сути своей, есть сам приносящий жертву».[537]537
  Айтарея Брахмана, II, 11. Атмаяджна: Self sacrifice, в Harvard Journal of Asiatic Studies, фев. 1942.


[Закрыть] Это непосредственно возвращает нас к масонской символике степени Мастера, в которой посвящаемый и в самом деле отождествляется с жертвой; впрочем, часто настаивали на связях легенды о Хираме с мифом об Озирисе. Но, по глубинной сути, именно рассеяние частей тела Озириса есть то же самое, что и разбрасывание тела Пуруши, или Праджапати. Можно было бы сказать, что здесь налицо две версии описания одного и того же космогонического процесса в двух различных традиционных формах. Верно, что в случае Озириса и в случае Хирама речь идет уже не о жертвоприношении, по крайней мере, явно, но об убийстве. Но по существу здесь ничего не меняется, потому что это и вправду одно и то же, только рассматриваемое в двух взаимодополняющих аспектах: как жертвоприношение в своем «дэвическом» аспекте и как убийство в аспекте «асурическом».[538]538
  См также в греческих мистериях убийство и расчленение Загрея Титанами. Известно, что последние идентичны Асурам индуистской традиции. Быть может, небесполезно заметить, с другой стороны, что даже и сам общеупотребительный язык использует слово «жертва» и в случае жертвоприношения, и в случае убийства.


[Закрыть] Мы лишь мимоходом подчеркнем этот момент, не задерживаясь на нем, так как он не имеет отношения к вопросу, рассматриваемому в этой главе.

Точно так же, согласно еврейской Каббале – хотя в ней и не идет речь, собственно, ни о жертвоприношении, ни об убийстве, но, скорее, о «дезинтеграции», хотя и с теми же последствиями – именно вследствие расчленения тела Адама Кадмона была создана Вселенная со всеми заключенными в ней существами. Таким образом, последние являются как бы частицами этого тела, и их «реинтеграция» в единое целое выступает как восстановление самого Адама Кадмона. Последний есть "Универсальный Человек", а Пуруша, согласно одному из значений этого слова, также есть «Человек» по самой сути своей; следовательно, речь во всех этих случаях идет именно об одном и том же. Добавим в связи с этим, прежде нежели двинуться дальше, что поскольку степень Мастера олицетворяет – виртуально, по крайней мере, – уровень "малых мистерий", в данном случае, как следует понимать, речь идет о реинтеграции с центром человеческого существа. Но известно, что одна и та же символика всегда применима на различных уровнях, в силу существующих соответствий между ними,[539]539
  Точно таким же образом, согласно алхимической символике, существует соответствие между работой в «белом» и процессом работой в «красном», так что второе, в некотором роде, воспроизводит первое на высшем уровне.


[Закрыть] так что она может относиться к какому-либо одному определенному миру или ко всей совокупности универсальной проявленности. И реинтеграция в «изначальное состояние», которое, кстати, тоже является «адамическим», есть как бы образ тотальной и конечной реинтеграции, хотя реально она еще остается всего лишь этапом на пути.

В исследовании, которое мы цитировали выше, А. Кумарасвами говорит, что "самым существенным при жертвоприношении является, во-первых, разделить, а во-вторых, вновь соединить"; оно включает, стало быть, две взаимодополняющие фазы – «дезинтеграцию» и «реинтеграцию», которые составляют космический процесс в его совокупности: Пуруша, "будучи един, становится многими, и будучи многими, он становится един". Восстановление Пуруши осуществляется символически, в строении ведического алтаря, который несет в различных своих частях олицетворение всех миров;[540]540
  См. Janua Coeli.


[Закрыть] и жертвоприношение, дабы быть правильно совершенным, требует сотрудничества всех искусств, что уподобляет приносящего жертву самому Вишвакарману.[541]541
  См. A. Coomaraswamy, Hinduism and Buddhism, p. 26.


[Закрыть] С другой стороны, поскольку и всякое ритуальное действие, соответствующее норме и «порядку» (рите), может рассматриваться как обладающее, в некотором роде, характером «жертвоприношения», согласно этимологическому смыслу этого слова то, что верно для ведического алтаря, верно также, до некоторой степени, для всякого сооружения, воздвигнутого в соответствии с традиционными правилами. Последнее реально всегда ведет свое происхождение от «космической модели», как мы объясняли это в другой главе.[542]542
  Ритуалы заложения здания, впрочем, повсюду включают в себя жертвоприношение или причащение в строгом смысле этих слов; даже на Западе определенная форма жертвы сохранилась до наших дней в тех случаях, когда заложение первого камня выполняется в соответствии с масонскими ритуалами.


[Закрыть] Здесь мы видим прямую связь со «строительной» символикой, каковой и является символика масонства. И, кстати сказать, даже в самом непосредственном смысле, строитель действительно собирает рассеянные материалы, чтобы сформировать из них здание, которое будет иметь «органическое» единство, сравнимое с единством живого существа, если стать на точку зрения микрокосмическую, или единством мироздания, если стать на точку зрения макрокосмическую.

Чтобы закончить, нам остается, сказать еще немного о символике другого рода, которая может внешне показаться существенно отличной, но которая по сути, тем не менее, обладает эквивалентным значением. Речь идет о восстановлении одного слова на основе его буквенных элементов, которые вначале берутся изолированно.[543]543
  Это, естественно, соответствует в масонском ритуале способу сообщения «священных слов».


[Закрыть] Чтобы понять это, необходимо вспомнить, что истинное имя существа есть, с традиционной точки зрения, не что иное, как выражение истинной сути этого существа. Следовательно, символически восстановление имени есть то же самое, что и восстановление самого существа. Огромную роль в символике, как и в Каббале, играют буквы, особенно с смысле универсальной проявленности. Можно было бы сказать, что последняя образуется изолированными буквами, которые соответствуют множественности ее элементов и что, вновь соединяя эти буквы, ее тем самым возвращают к Первоначалу, если только это соединение осуществляется способом, действительно восстанавливающим имя Первоначала.[544]544
  До тех же пор, пока мы остаемся во множественности проявленного мира, можно лишь «читать по складам» имя Принципа (Первоначала), различая отражение его атрибутов в творениях, в которых они получают лишь рассеянное и фрагментарное выражение. Масон, который не достиг степени Мастера, еще не способен «собирать то, что рассеяно», и вот почему он «может лишь читать по складам».


[Закрыть] С этой точки зрения «собирать то, что рассеяно» есть то же самое, что «обрести утраченное Слово», потому что реально и в самом его глубоком смысле, это «утраченное Слово» есть не что иное, как подлинное имя «Великого Архитектора Вселенной».