Текст книги "Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире"

Автор книги: Рэнди Тараборелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Молчаливая, сосредоточенная на том, чтобы сделать все необходимое самым лучшим образом, Ида упаковала чемоданчик Нормы Джин – всего несколько вещей. Затем она позвала ее на кухню, чтобы поговорить, и усадила за стол. «Я хочу, чтобы ты знала – мы всегда будем ждать тебя здесь», – сказала она, согласно более поздним воспоминаниям. Она говорила очень медленно, как будто пытаясь придать больше веса своим словам. «Мы всегда будем любить тебя, – добавила она успокаивающе. – Просто мы считаем, что тебе пришло время поближе познакомиться со своей матерью. С твоей настоящей матерью. Понимаешь?»

В то время, когда Ида разговаривала с Нормой Джин, все остальные приемные дети, собранные в гостиной, закричали. Шум привел Иду в бешенство. Однако никто не хотел, чтобы Норма Джин уезжала, даже когда пришло время отъезда. Ида попыталась все заново обдумать. Правильное ли решение она приняла? Возможно, она поспешила? Может быть, надо позвонить Глэдис и сказать, что она передумала? Нет. Она всегда была решительной женщиной, и к тому же сейчас уже поздно что-либо менять.

Наконец перед домом появилась машина Глэдис и прозвучал гудок. Она даже не вышла из машины.

В доме Ида надела на Норму Джин пальто и застегнула пуговицы. Она наклонилась к ней, взглянула в глаза и положила свои сильные руки на ее узенькие плечики. Внезапно ее глаза наполнились теплотой. Она глядела на печальную девочку, которую так любила и которую нянчила с младенчества. Она крепко обняла ее. «Я буду тосковать без тебя, Норма Джин», – сказала она. Затем она сунула ей в руки маленький чемодан и подтолкнула к двери.

С тревогой, явственно читавшейся на лице, Норма Джин спустилась с тротуара и села в машину женщины, которая была для нее практически чужой. Она даже не села рядом с ней на переднее сиденье, а открыла заднюю дверь и залезла назад. Затем автомобиль тронулся, и Норма Джин глядела из окна, как исчезает вдали единственная мать, которую она знала. Норма Джин Мортенсен понятия не имела, куда она едет. Она могла только надеяться, что приедет... домой.

Новая временная жизнь

Когда Глэдис Бейкер забрала у Болендеров свою дочь Норму Джин, она приехала не одна. С ней была ее близкая подруга, которая когда-то нянчила Норму Джин. Эта женщина Грейс Атчинсон МакКи в дальнейшем станет ключевой фигурой в жизни девочки. Они с Глэдис некоторое время жили вместе и работали в «Консолидетед Филм Индастрис» (СFI), занимаясь монтажом негативов фильмов.

СFI проявляла и обрабатывала пленки, в Лос-Анджелесе эта компания в течение многих десятилетий была лидером в своей отрасли. Наконец-то у Глэдис была хорошая зарплата, и она могла попытаться наладить свою жизнь. Однако у нее была довольно тяжелая работа. Обычно она проводила шесть дней в неделю, рассматривая бесконечные рулоны негативов и вырезая куски, предварительно помеченные режиссерами. Затем она передавала нарезанные куски пленки в другой отдел для последующей чистовой склейки. Она работала в здании с толстыми бетонными стенами, где почти не было окон. В то время еще не было кондиционеров, и порой там было ужасно душно. Однако это была стабильная работа, а это было самым важным. А еще у нее там был надежный друг – Грейс.

Клара Грейс Атчинсон родилась в штате Монтана. В 1933 году ей исполнилось тридцать семь лет. Грейс в то время уже дважды развелась и теперь жила одна1. Она была столь же миниатюрной, как и Глэдис, всего пяти футов ростом. Они даже могли носить одну и ту же одежду, что нередко и делали. Еще она была известна магнетизмом своей личности. Когда Грейс находилась в комнате, было трудно сосредоточиться на чем-то еще, настолько мощным было ее присутствие. Она не была красивой в общепринятом смысле этого слова, но она была настолько живой и харизматичной, что создавала впечатление ослепляющей красоты. Обычно она обесцвечивала свои вьющиеся волосы перекисью, но иногда возвращалась к своему естественному каштановому цвету. У нее были глубоко посаженные карие глаза и тонкий, но постоянно улыбающийся рот. У нее не было детей, и она совершенно не страдала от этого, не имея желания заводить их. Грейс хотела стать актрисой, но, хотя у нее была масса амбиций и, возможно, даже немного таланта, ей так никогда и не удалось выступить на этом поприще. Однажды она написала своему кузену: «Если бы я смогла прожить жизнь Джин Харлоу, я была бы счастлива. Я мечтаю быть актрисой. Не знаю, как этого добиться, но ведь мечтать-то я могу, правда ведь?»

Грейс и Глэдис отлично ладили, несмотря на то, что порой у них и возникали некоторые проблемы. Свидетельством преданности Грейс было то, что она оказалась способна оставить в прошлом инцидент, произошедший вскоре после рождения Нормы Джин. Они обе были девчонками Ревущих двадцатых, обеим не составляло труда организовать себе контрабандную выпивку и мужчин. Сказать, что они наслаждались своим времяпрепровождением девочек с киностудии – это сильно преуменьшить их отношение к жизни. «Нам ЗДОРОВО!», – писала Грейс своему кузену, со вкусом выводя большие буквы.

Кроме того, Глэдис стала зависеть от Грейс. Она нуждалась в ее руководстве практически во всех аспектах своей жизни. После смерти Деллы ей нужен был кто-то, на кого она могла бы опереться в жизни, и таким человеком стала Грейс. Они начали действовать как одна команда, принимая общие решения в жизни. Грейс была сильной и самодостаточной, и она всегда считала, что знает ответ на любой вопрос, способна решить любую проблему – не только свою собственную, но и любого другого. Она чувствовала себя обязанной давать советы разным людям, даже тем, кто ее об этом не просил. Это была одна из причин ее неудач в браке. Например, она часто начинала беседу с заявления: «Знаете, в чем ваша проблема?» – затем она продолжала решать «проблему» независимо от того, просили ее об этом или нет. Глэдис, которая никогда не чувствовала уверенного материнского руководства, тянулась к Грейс и очень ценила тот факт, что ее лучшая подруга заботится о ней и дает советы.

«По большей части Грейс жила чужими жизнями, – заметила Беа Томас, знавшая Грейс в то время. – Некоторые люди не считали ее особенно привлекательной, и она пыталась скомпенсировать отсутствие обаяния тем, что могла сделать для других. Однако у нее была внутренняя красота, и вы легко увидите это на фотографиях. Именно Грейс указывала, каким должен быть внешний вид Глэдис. Когда она сказала, что ее темные волосы делают ее «мышью», и предложила перекраситься в ярко-рыжий цвет, Глэдис немедленно сделала это. Когда она сказала Глэдис, что ее стиль одежды слишком консервативный, и предложила одеться несколько более провокационно, Глэдис согласилась. Они вдвоем пошли по магазинам за новыми платьями, и именно Глэдис – не Грейс – выбрала одежду для каждой из них. Более того, Грейс чувствовала, что словарь Глэдис необходимо расширить, и часто поправляла ее речь, даже когда они были в компании. Грейс не могла иметь детей, так что она подталкивала Глэдис более активно заниматься воспитанием Нормы Джин».

В это время Глэдис и Грейс жили в маленькой квартирке в Голливуде. Норма Джин бывала там раньше. Иногда Глэдис забирала ее у Болендеров и отвозила к себе домой в гости или даже оставляла на ночь. Позднее Мэрилин говорила, что большую часть этого времени она проводила с матерью «в маленькой гардеробной в спальне, прячась среди ее одежды. Она редко говорила мне что-нибудь, кроме «не шуми так, Норма». Она могла так говорить даже тогда, когда я лежала ночью в кровати и переворачивала страницы книги. Ей мешал даже шелест страниц».

И теперь предполагалось, что мать и дочь смогут сразу же выстроить счастливые взаимоотношения. Это было нелегко. В конце концов, они действительно толком не знали друг друга. Когда Норма Джин начала жить с Глэдис, та вдруг решила, что девочка несчастна. «Она семь лет жила на просторной ферме, а теперь это? – спросила она Грейс. – Я уверена, что она здесь несчастна». Глэдис не была так уж неправа. Норма Джин ужасно тосковала без ее «тети Иды», скучала по остальным приемным детям Болендеров. Она была всего лишь маленькой девочкой, которую внезапно выхватили из привычной жизни, оторвали от людей, которых она любила. Должно быть, ей это казалось ужасно несправедливым, и, конечно, она не могла скрывать свои переживания, хотя это и сильно расстраивало ее мать. «Мы скоро поедем к тете Иде?» – постоянно спрашивала она. Однако Глэдис и Грейс приняли жестокое решение – они решили, что будет лучше, если они больше не позволят Норме Джин проводить время у Болендеров. Они чувствовали, что в противном случае ей будет труднее приспособиться к новой жизни.

«Тем временем депрессия Глэдис все усугублялась, ее поведение становилось все беспорядочнее, – рассказывала Эстер Томпсон, мать которой, Рут, работала вместе с Грейс на студии. Они были близкими подругами. – Она сказала, что ей нужно время, чтобы кое-что изменить. Она хотела остепениться, возможно, даже жить в своем доме, теперь, когда на ее попечении была дочь. Я не уверена, что она так думала на самом деле. Я даже полагаю, что это было всего лишь оправданием. Но тогда Грейс, которая надеялась, что все еще можно уладить, верила ей и даже поддерживала ее, уверяя, что им надо только действовать вместе».

Интересно, что Грейс МакКи чувствовала сильную уверенность в том, что они с Глэдис смогут купить дом, несмотря на отчаянное положение экономики Америки в 1933 году. Почти 15 миллионов американцев были безработными. Из них приблизительно два миллиона бесцельно бродили по стране в поисках работы. Сотни тысяч людей были бездомными, жили в палатках или собирали хижины из любого мусора. Тридцать восемь штатов были вынуждены закрыть банки, когда население в тревоге начало забирать из них свои сбережения. Сейчас практически невозможно представить себе страну в такой панике, но Великая депрессия была страшным, трагическим периодом истории США. С начала своего президентского срока пятидесятилетний Франклин Делано Рузвельт старался восстановить веру народа в государственную власть. «Единственное, чего мы должны бояться, – сказал он в своей вступительной речи в марте 1933 года, – самого страха – безымянного, неразумного, необоснованного ужаса». Единственное, что точно можно сказать о Грейс МакКи, это то, что она была бесстрашной. Ее вера в то, что она обязательно найдет выход из любого положения, заставила Глэдис думать, что, возможно, их будущее будет блестящим, несмотря на все, что происходило вокруг них.

Поэтому две женщины решили временно передать Норму Джин в еще одну семью – семейство Аткинсонов. Джордж и Мод Аткинсон были англичанами и крутились на периферии шоу-бизнеса, подрабатывая в массовках. Джордж также был дублером Джорджа Арлисса, выдающегося британского актера, первого британца, получившего приз Американской киноакадемии как лучший актер. У Джорджа и Мод была маленькая дочь по имени Нелли, приблизительно одного возраста с Нормой. Было решено, что Норма Джин будет там счастлива, пока Глэдис и Грейс выработают стратегию последующих действий. «Они были англичанами и нуждались в тех пяти долларах в неделю, которые платили за меня», – вспоминала позднее Мэрилин. (На самом деле это было около 30 долларов.)

Рузвельт обещал, что он не будет стоять в стороне и спокойно наблюдать, как углубляется пропасть депрессии. Он хотел восстановить доверие народа к правительству и поэтому между 1933 и 1938 годами объявил множество программ в рамках реформ, чтобы помочь американцам и дать им работу в эти невероятно трудные времена. Чтобы позволить населению с небольшим доходом купить дом с дешевой закладной, он организовал Корпорацию ссуд домовладельцам. В июле 1933 года Грейс узнала об этом и поняла, как именно они с Глэдис смогут использовать этот план Рузвельта. Она позаботилась обо всех документах и прошла по всем бюрократическим коридорам, чтобы купить недвижимость. Однако в последнюю минуту Грейс изменила срок покупки и оформления этого финансового обязательства, поскольку узнала, что на студии, где они работали, намечается забастовка, а она знала, что это может привести к неприятностям лично для них с Глэдис.

«Она чувствовала огромную ответственность за будущее Глэдис и понимала, что покупать дом в то время было неправильно, – говорит Эстер Томпсон. – Мать говорила мне, что Грейс сделала все возможное, чтобы убедить Глэдис не покупать дом. Однако к тому времени Глэдис уже утвердилась в своем решении. Она искала способ вернуть себе Норму Джин и была убеждена, что для этого ей нужен дом. Грейс была очень практичной женщиной и чувствовала, что эта покупка может стать огромной ошибкой».

В августе, несмотря на протесты Грейс, Глэдис купила двухэтажный дом с тремя спальнями неподалеку от Голливудской Чаши2. Глэдис внесла 5000 долларов и получила ссуду в Закладной компании Калифорнии. Интересно, что в заявлении она ложно написала, что она – «Глэдис Бейкер, замужняя женщина».

Но, уже переехав в новый дом, Глэдис не была уверена, что сумеет воспитывать там Норму Джин. Она просто не могла перестать беспокоиться о том, что Норма Джин будет несчастна, хотя Грейс изо всех сил старалась разубедить ее. В конце концов, Глэдис испытывала сильное возбуждение из-за присутствия Нормы Джин и из-за того, что ей надо было взять на себя ответственность за ее жизнь. Это понятно. В глубине души она знала, что ее состояние нестабильно. Она никогда не была уверена, как будет реагировать на повседневные ситуации. Время от времени она все еще слышала голоса, звучащие у нее в голове, которые пугали ее, насмехались над ней, предупреждали о каких-то неизбежных (и, по правде говоря, несуществующих) неприятностях.

Это была идея Грейс – предложить Аткинсонам переехать вместе с Глэдис и Нормой Джин, чтобы на Глэдис не рухнул непосильный для нее груз ответственности. В то время Аткинсоны испытывали материальные трудности и решили, что это неплохая идея. Хотя такой поворот событий выглядел довольно странно, для Глэдис он стал наиболее удобным вариантом.

Болендеры были религиозными людьми и – особенно Ида – очень строгими в этих вопросах. Аткинсоны были довольно равнодушны к религии. «Они любили немного выпить, курили, танцевали, пели и играли в карты, то есть делали все то, что Болендеры считали греховным, – вспоминала Мэрилин Монро много лет спустя. – И тем не менее они очень хорошо ко мне относились».

Очень важно, что именно Аткинсоны привили Норме Джин интерес к развлечениям. Поскольку они работали в шоу-бизнесе, то, естественно, чувствовали потенциал Нормы Джин в этой области. Однажды Джордж Аткинсон показал Норме Джин журнал, где на обложке была изображена актриса Джоан Беннетт, и сказал, что она похожа на Беннетт в юности. Норме Джин и в голову не приходило, что она похожа на Беннетт. Позднее она заметила: «Это был очень интересный момент в моей жизни. Это заставило меня задуматься...» Действительно, именно в те несколько месяцев, когда она жила с Аткинсонами, Норма Джин начала ценить фильмы и мечтать о том, чтобы сниматься самой.

Начало 1930-х годов – очень интересный период в истории шоу-бизнеса. В 1933 году у всей Америки звенела в ушах песня, в которой отразилось напряжение кампании по подъему экономики, проводимой ФДР3 – «Счастливые дни возвратились». Однако продукция Голливуда не отражала эту эйфорию. По крайней мере, пока. В 1932 году в столице киноиндустрии главным образом выпускались криминальные драмы, в частности на студии «Уорнер Бразерс»: «Лицо со шрамом», «Я сбежал из банды Скованных», в которых блистал Пол Муни. Были популярны фильмы ужасов («Наркоманы», «Убийство на улице Морг», «Белый зомби», «Старый темный дом», «Мумия», «Гранд-отель», в котором снималось целое голливудское созвездие). Были модны фильмы, призывающие вернуться к жизни в дикой природе, – например, «Тарзан». Обольстительная Марлей Дитрих блистала в великом «Шанхайском экспрессе». Во главе первой десятки самых популярных звезд кино в «Альманахе Куигли» за 1932—1933 годы стояла шестидесятичетырехлетняя характерная актриса Мэри Дресслер. Через два года она умерла от рака, но ее место вскоре заняла самая популярная юная звезда всех времен – Ширли Темпл. В следующем, 1933 году все уже выглядело иначе – десятку лучших фильмов возглавляли три мюзикла от «Уорнер Бразерс»: «42-я улица», «Парад в огнях рампы», «Золотоискатели 1933 года». Грейс знала об этих фильмах почти все: кто в них снимался, кто ставил, кто был продюсером. Она с удовольствием брала Норму Джин, когда ходила с Аткинсонами в кино смотреть эти картины, и поддерживала мечты маленькой девочки о том, что однажды та обязательно появится на экране.

Хотя Глэдис не знала, что делать с этим внезапным интересом дочери, она порой брала Норму Джин в Китайский театр Громана, чтобы посмотреть недавно вышедший фильм. Как и многие фанаты кино последующих поколений, Норма Джин Мортенсен была счастлива поставить руки и ноги на цементные отпечатки самых знаменитых звезд того времени, ее волновала возможность «приблизиться» таким образом к актерам и актрисам, работами которых она так восхищалась. Однако стоит отметить, что в то время Норма Джин все еще ощущала влияние Болендеров. Она чувствовала вину за то, что ей так нравился беззаботный образ жизни Глэдис, Аткинсонов и даже Грейс. Поэтому по вечерам она становилась на колени и молилась за них – наверно, так, как учила ее Ида Болендер, – в надежде, что за это им простятся их грехи.

Примечания

1. Ранее утверждалось, что к 1933 году она трижды побывала замужем и развелась. Это неправда. К тому времени у нее было только два мужа: Реджинальд Эванс и Джон Уоллес МакКи.

2. Холливуд-Боул (Голливудская Чаша) – голливудский летний театр, природный амфитеатр в Лос-Анджелесе на склоне Голливудских холмов. По форме он напоминает огромную раковину и встроен в дно каньона. Звук оркестра отражается от стены каньона и распространяется на склоны холмов, где расположены скамьи для публики. Здесь проходят концерты классической и популярной музыки и балетные спектакли, это постоянная сцена Лос-Анджелесского филармонического оркестра. В Пасхальное воскресенье на восходе солнца и 4 июля проводятся богослужения. Трибуны на 20 тыс. человек и помещения построены в 20-е годы; первоначально назывался «Дэйзи Делл».

3. ФДР – Франклин Делано Рузвельт.

Возвращение голосов

Спокойная жизнь юной Нормы Джин Мортенсен продолжалась всего несколько месяцев – с августа по октябрь. Она приспособилась к жизни с Глэдис и Аткинсонами. В сентябре 1933 года Норма Джин пошла во второй класс начальной школы на Сельма-авеню и, казалось, вполне освоилась. У нее наладились хорошие отношения с одноклассниками и преподавателями. Норма Джин понимала, что Глэдис старается помогать ей, и это создавало у нее ощущение защищенности. Почему бы не надеяться, что это будет продолжаться и дальше?

К сожалению, в октябре 1933 года все рухнуло. Глэдис получила письмо от брата своего бывшего мужа, Одри, о котором ничего не слышала уже много лет. Он написал ей, что ее тринадцатилетний сын Джекки умер в августе от туберкулеза почек. Глэдис всегда надеялась, что ее дети, находящиеся на попечении их отца и его жены, будут счастливы. Она не знала, что Джаспер не слишком внимательно относился к воспитанию Джека и уходу за ним. Например, он забрал его из реабилитационного центра, несмотря на уговоры врачей. Затем произошел инцидент с фейерверком, в результате чего мальчик потерял глаз. Вскоре после этого у него начали отказывать почки. «Папе пришлось положить его в больницу, – вспоминала впоследствии Бернис. – Через какое-то время почки Джекки отказали полностью».

Конечно, Глэдис не видела Джекки с того дня, когда, много лет назад, она оставила его в Кентукки. На самом деле, согласно мнению дочери Глэдис, Бернис, Джекки даже не знал, что она еще жива. В ее защиту следует сказать, что Глэдис сражалась со своими собственными душевными проблемами. «Для нее было слишком сильным ударом видеть детей и тут же покидать их, ведь она знала, что не сможет взять их с собой, – скажет один из ее родственников много лет спустя, – но она полагала, что когда-нибудь они обязательно будут жить вместе».

Важно помнить, что Джекки и Бернис были рождены в относительно стабильной семье. У них был крепкий дом. В первые несколько лет их жизни Глэдис намеревалась сама заниматься их воспитанием. Она даже боролась за сохранение этого права при разводе с Джаспером и добилась его. После того как Джаспер украл у нее детей, Глэдис примирилась с потерей и решила дождаться такого периода в жизни, когда она будет достаточно уверена в себе, чтобы стать хорошей матерью двум своим детям. Она верила, что этот день наступит, когда ее дети вырастут и станут взрослыми. И пускай они проведут свое детство с ее бывшим мужем, но, став взрослыми, они будут жить с Глэдис – по крайней мере, таков был ее план.

Норма Джин была рождена при совершенно иных обстоятельствах: она была дочерью матери-одиночки, сражающейся с судьбой и проигрывающей в этом сражении собственную душу. Глэдис знала, что она сама оставила этого ребенка – в этом не было ни малейших сомнений. С точки зрения Глэдис, Норма Джин была самым ненужным ей ребенком. Конечно, Норма Джин всегда это ощущала, однако в этот день ей напомнили об этом самым жестоким образом. Переживая полученное известие, Глэдис набросилась на Норму Джин: «Ну почему это не ты? Почему не ты?» Глэдис чувствовала, что легче смогла бы перенести смерть Нормы Джин, но не Джека.

После этого страшного дня Норме Джин оставалось только с ужасом наблюдать, как ее матери становится все хуже и хуже.

Вскоре после известия о смерти Джека Глэдис позвонил один из ее родственников и сообщил о смерти ее дедушки. Во время разговора этот родственник сказал, что Тилфорд Мэрион Хоган, по-видимому, незадолго до смерти сошел с ума. Это не была смерть от естественных причин – ее дед повесился. Глэдис знала, что ее родители сошли с ума, а теперь еще и ее дед? Хуже всего то, что она опасалась и за свой рассудок. После этого телефонного разговора перед ней во весь рост встал вопрос: кто следующий? Она?

Глэдис много лет пыталась не замечать звучащие у нее в голове голоса. Однако после обрушившихся на нее несчастий голоса стали более настойчивыми, и игнорировать их было уже невозможно. Пытаясь смириться с потерей, она начала бредить: говорила, что слышит сына, который зовет ее снаружи и приглашает поиграть с ним. Она также неоднократно говорила, что видит своего дедушку, сидящего то в одной, то в другой комнате. Аткинсоны были сильно встревожены и не хотели больше находиться в одном с ней доме. Грейс также была сильно напугана и не понимала, как справиться с возникшей ситуацией, что было совершенно нетипично для этой сильной женщины, способной справиться почти с любой неприятностью. Похоже было, что у этой проблемы нет решения. Глэдис ускользала. Позднее Грейс заметила: «Казалось, что она погружается во тьму. С того времени мрак полностью поглотил ее».

Но судьба, по-видимому, решила добить Глэдис. Через несколько недель после известия о самоубийстве дедушки на студии, где работали Грейс и Глэдис, разразилась забастовка, чего Грейс так опасалась. «На нее внезапно свалилось слишком много неприятностей», – сказала впоследствии Грейс дочери Глэдис, Бернис.

Первые несколько месяцев 1934 года были ужасны. Большую часть этого времени Норма Джин видела, как ее мать скатывается в пропасть безумия. «Бедному ребенку пришлось пережить так много мучительных событий в течение этих шести месяцев, что трудно даже представить себе, как это отразилось на ее дальнейшей жизни, – говорила Мэри Томас-Стронг. – Когда ее родственники вспоминают то время, они обычно стараются преуменьшить значение тех событий, а то и вовсе замолчать их. Полагаю, это происходит оттого, что все они знают, что Норма Джин ужасно переживала, а они практически ничем не помогали ей. Она жила в одном доме с матерью, которая постепенно сходила с ума. Кто знает, какие ужасы девочка видела каждый божий день? Однако я могу сказать вам, что Грейс была сильно обеспокоена, настолько, что попросила Иду поговорить с Нормой Джин».

Ида позвонила Норме Джин. «Ты хочешь вернуться к нам и жить здесь, дорогая? – спросила она, и в ее голосе слышалось беспокойство, которое она не в силах была скрыть. – Если ты этого хочешь, то папа приедет и заберет тебя. Вообще-то я думаю, что так будет лучше всего». Норма Джин ответила, что ей надо спросить разрешение у тети Грейс. Норма Джин знала, что Грейс не была ее тетей, но ей нравилось так ее называть. Однако, когда она спросила Грейс, та сильно рассердилась и сразу же позвонила Иде. «Я попросила вас поговорить с девочкой и всего лишь сказать ей, что вы по-прежнему любите ее, – резко бросила Грейс Иде. – Я совсем не предполагала, что вы собираетесь снова забрать ее у нас». Снова? Ида почувствовала себя оскорбленной. «Единственное, что мне было нужно – чтобы этот ребенок почувствовал, что его любят, – сказала она Грейс. – Как вы смеете говорить мне подобные вещи? Я тоже люблю ее. Я растила ее в течение первых семи лет ее жизни! Вы что, забыли об этом?» Грейс бросила трубку.

К середине 1934 года стало ясно, что с Глэдис надо что-то делать. Грейс наконец решила отвести ее к невропатологу. Глэдис провела там целый день, выполнив кучу тестов. Но, поскольку в то время медицина была еще на недостаточно высоком уровне, четкого диагноза поставлено не было. Было просто решено, что она нездорова и с этим ничего нельзя поделать.

Затем однажды Грейс пришла домой и увидела, что Глэдис бьется в припадке, лежа на диване. «Она начала брыкаться и вопить, – вспоминала позднее Грейс. – Она лежала на спине, не отрываясь смотрела на лестницу и вопила: «Там кто-то спускается, чтобы убить меня!»

Есть много противоречивых описаний того, что произошло дальше. Некоторые говорят, что. Глэдис размахивала ножом, чтобы отбиться от предполагаемых «нападавших». Мэрилин вспоминает в своих мемуарах о последствиях этого случая. Они с «английской парой» (Аткинсоны) завтракали, когда она услышала, что кто-то падает с лестницы. Это была ее мать. Девочке велели остаться на кухне, но она выглянула и мельком увидела, как Глэдис кричит, хохочет и совершает другие, совершенно безумные действия. В это мгновение она была не столько напугана, сколько совершенно отчетливо поняла, что этот момент будет поворотным в судьбе ее матери. У Глэдис Бейкер произошел серьезный психический срыв. Было ясно, что она опасна для себя и других, поэтому вызвали полицию, и было решено направить ее в психиатрическую клинику для оценки состояния.

Как только она оказалась в больнице, практически все врачи пришли к единому мнению: у Глэдис была диагностирована параноидальная шизофрения, и ее направили на неопределенный срок в государственную психиатрическую лечебницу в Норфолке. Казалось, все произошло невероятно быстро, но так ли это? На самом деле болезнь развивалась в течение многих лет. Шизофренией – часто неправильно диагностируемым психиатрическим заболеванием – страдает больше одного процента взрослого населения страны. Только в США более чем у 100 тысяч человек диагностируется шизофрения. Каждый четвертый из них совершит попытку самоубийства по крайней мере один раз в жизни, и каждый десятый доведет ее до конца. Параноидальная шизофрения – серьезная форма шизофрении, приводящая к деградации личности. У нее есть довольно опасные признаки: чаще всего страдающие этим заболеванием верят, что слышат голоса внутри своей головы, они считают, что другие люди могут читать их мысли и сговариваются против них. Часто шизофрения не проявляется до определенного момента, когда изменение психического состояния вдруг становится заметным. У мужчин это изменение происходит раньше (в конце подросткового периода или в двадцать с небольшим), у женщин изменения могут начать проявляться только в возрасте около тридцати лет.

Странно, но этот ужасный диагноз принес некоторое облегчение как Глэдис, так и тем, кто любил ее. После долгих лет страха перед возможностью потерять рассудок в будущем страх теперь оказался обращенным в прошлое. Глэдис Бейкер провела большую часть своей жизни, борясь с голосами, и вот теперь, в тридцать два года, голоса победили.

Грейс – опекун Нормы Джин

Глэдис осталась в лечебнице на неопределенный срок. Естественно, встал вопрос: что делать с Нормой Джин?

Став взрослой, Мэрилин Монро вспоминала, как она подслушала беседу между Грейс МакКи и ее друзьями, когда те пытались убедить ее не брать на себя ответственность за ее воспитание. Они сказали, что она «душевнобольная». Мэрилин рассказывала, как она, дрожа, лежала в кровати, потому что, даже не зная, что это такое, она понимала, что это очень плохо. Друзья Грейс говорили ей обо всех случаях сумасшествия в семействе Нормы Джин и были уверены, что с девочкой будет то же самое. Однако Грейс все же решила позаботиться о дочери своей подруги. Вскоре она оформила все необходимые документы и стала ее законным опекуном.

Однако было решено, что Норма Джин продолжит жить, по крайней мере некоторое время, с Аткинсонами. Поэтому до конца 1934 года она жила с ними в доме на Арвол-Драйв. Не успела она привыкнуть к существованию у родной матери, как ей снова пришлось жить без нее. В течение многих недель она спрашивала всех, где Глэдис и когда она вернется. Даже после того ужасного разговора, когда ее мать сказала, что предпочла бы видеть ее мертвой, Норма Джин чувствовала, что за последние несколько месяцев она привязалась к ней. Наконец-то она была счастлива. Ей казалось, что все встало на свои места, и, естественно, она хотела понять, что происходит. Как всегда, Грейс была с ней очень терпелива. «Твоя мама ушла, милая, – сказала она ей, – и она не вернется еще довольно долго. Теперь я буду за нее».

После забастовки в «Консолидейтед» Грейс работала в киноархиве компании «Коламбиа Студиос». Поскольку она работала на периферии шоу-бизнеса, она знала массу людей в кинобизнесе и часто обсуждала с ними современных кинозвезд и их карьеры. В то время «Коламбиа Студиос» была бедной маленькой компанией, а не тем монстром киноиндустрии, которым она станет впоследствии.

В начале 1930-х годов «Коламбиа Студиос» была начинающей компанией, владеющей правами на самое популярное комедийное трио того времени – «Три марионетки», которые за период между 1934 и 1957 годами выполняли свои эксцентрические трюки в 190 короткометражках. В основном студия выпускала низкобюджетные комедии, вестерны, субботние сериалы и вообще любые истории, которые держались в кинотеатрах неделю. Ее сильными сторонами были скорость и экономичность, и в этом в Голливуде с ними никто не мог сравниться. Грейс нравилось ее место работы, и она начала задумываться об иной карьере, кроме работы монтажера.