Текст книги "Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире"

Автор книги: Рэнди Тараборелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

В начале работы с Наташей Мэрилин была, можно сказать, чистым листом, на котором любой мог изобразить свое видение актерского мастерства. «Как человек, она была почти полностью лишена силы духа, – говорила впоследствии Наташа о Мэрилин. – Можно с чистой совестью сказать, что она боялась собственной тени и была отчаянно неуверенной в себе, невероятно застенчивой, она никогда не знала, что говорить. Она все время спрашивала меня: «И что я должна сказать?» Я попыталась заставить ее начать интересоваться самой собой, начать обретать собственный позитивный опыт, но не знаю, удалось ли это. Она боялась окунуться в реальную жизнь. Да. Именно так... Мне кажется, Мэрилин отрицала себя истинную, за исключением своей яркой сексуальной привлекательности, единственного, в чем она была вполне уверена. Она знала, что это работало, – и она была столь же изящна в своей привлекательности, как пловец или балерина».

«Я хочу сделать тебя заново, – сказала Наташа Мэрилин. – Я хочу сделать из тебя великую актрису, задатки которой я в тебе подозреваю, хотя не совсем уверена в этом. Но для этого ты должна полностью подчиниться мне. Ты меня понимаешь?» Лесбийский намек Наташи был совершенно ясен.

Мэрилин все поняла, однако подчиняться она не собиралась. Она подчинилась Джо Шенку и сожалела об этом, несмотря на то, что это стало мощным толчком для ее карьеры. Она сразу решила, что Наташе Лайтесс уступать не намерена. Но отказывать бесповоротно она не хотела – пока.

Между учителем и учеником возникает мощное поле эмоций. Ученик и учитель впитывают эмоции и переносят их в роли, а иногда друг на друга. Однажды, согласно тому, что Наташа написала в своей неопубликованной биографии, она обняла Мэрилин и сказала ей: «Я хочу любить тебя». Мэрилин ответила: «Вы не должны любить меня, Наташа, – по крайней мере, пока вы работаете со мной». В течение многих лет Мэрилин привыкла давать женщинам то, что они хотели – Иде, Глэдис, Грейс. Казалось, что в этот момент она подвела черту. Она отлично поняла, что хочет от нее Наташа, и она не собиралась дать ей это.

В то время Элен Альберт была ученицей Наташи и ее наперсницей. «На фоне Наташи окружающие ее люди часто выглядели блеклыми, – вспоминала она. – То же самое произошло и со мной. Но когда появилась Мэрилин, она затмила всех. Я чувствовала, что Мэрилин должна была уступить, ведь она знала, как Наташа заботилась о ней, но она, как мне кажется, вместо этого просто использовала ее. Это было пыткой для Наташи, а Мэрилин чувствовала себя вполне удобно. У нее был хороший преподаватель, в ее жизни появилась сильная женщина, у которой было чему поучиться, ей можно было подражать. Вы не можете обвинить ее в том, что она хотела продлить это как можно дольше. Однажды я ей это сказала прямо в лоб».

Как рассказывала Элен, однажды она пошла в кабинет Наташи. Когда она пришла, то застала Наташу в слезах. «Я не могу сейчас с тобой говорить», – сказала она. Затем Элен вошла в дом и увидела там Мэрилин. Она сидела на стуле с отстраненным выражением лица.

«Все в порядке?» – спросила она Мэрилин.

Мэрилин продолжала тупо смотреть перед собой.

«Мэрилин? С тобой все в порядке?»

«Нет, – наконец ответила Мэрилин, как будто вернувшись издалека. – Боюсь, что Наташа не знает, что означает слово «нет». Я устала по многу раз объяснять ей это. Почему мы не можем просто заниматься тем, что у нас получается лучше всего, – актерством?»

«Все намного сложнее, – заметила Элен. – И ты отлично знаешь это, Мэрилин».

«Нет, не знаю, – сказала Мэрилин. Она поднялась и встала лицом к лицу с Элен. – Ты ведь не всегда получаешь все, что тебе хочется, верно, Элен? – сказала она. – Я хотела очень многого, но не получила почти ничего из того, что хотела. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что Наташа испорчена. Я думаю, что она всегда получала то, что ей хотелось, и теперь она не знает, как жить, когда она не может добиться желаемого».

Было ясно, что Мэрилин не только потеряла терпение, отвечая на домогательства Наташи, но также и то, что она была холодна к ней и не отвечала на ее чувства. Мэрилин много лет подавляла свои эмоции и пыталась стать тем, кого хотели в ней видеть другие люди, поэтому теперь она не могла понять, почему Наташа не способна сейчас сделать то же самое. Она собрала свои вещи и перед отъездом зашла к Элен. «Если увидишь ее, скажи ей, что мне очень жаль, – сказала она, – но я ничего не могу с этим поделать. Скажи ей, что я надеюсь, что она продолжит работать со мной, но, если нет, я постараюсь понять ее». Сказав это, она повернулась и ушла.

«Это правда, что мои чувства, вся моя жизнь была в ее руках, – сказала Наташа Лайтесс много лет спустя. – Я была старше ее, я была ее учителем, но она знала глубину моей привязанности к ней и эксплуатировала эти чувства так, как может делать только молодой и очень красивый человек. Она сказала, что нуждается во мне. Увы, это была неправда. Моя жизнь была постоянным отказом от самой себя».

И все осталось по-прежнему – в течение шести долгих лет.

Разочарование

14 марта 1948 года – всего через неделю после того, как Мэрилин подписала контракт с «Коламбиа», – ее любимая тетя Анна скончалась от болезни сердца. Ей было шестьдесят восемь лет. Удивительно, но она была похоронена в безымянной могиле в Мемориальном парке Вествуда, и лишь несколько лет спустя на этом месте появилась маленькая надгробная доска. Уже неоднократно писалось о том, что Мэрилин не приехала на похороны, потому что была слишком сильно занята своей карьерой, однако, согласно воспоминаниям ее сестры Бернис, это неправда. Мэрилин никогда не пропустила бы похороны Анны. Она вместе с Грейс и Доком Годдардом попрощалась с ней, а затем Мэрилин в слезах убежала с похорон, еще до того, как подошли все остальные. Позже она сказала об Анне: «Она была единственным человеком, который показал мне, что такое любовь». Анна оставила Мэрилин книгу «The Potter», с примечанием: «Мэрилин, дорогая, прочти эту книгу. Я не оставляю тебе ничего, кроме моей любви. Моя любовь и я сама – мы будем с тобой даже после моей смерти».

После смерти Анны Мэрилин Монро сказала, что она была очень «несчастна», потому что, как она выразилась: «Не осталось никого, с кем я могла бы поделиться своими надеждами и неприятностями». Хорошо, что именно в это время ее карьера пошла на лад: она начала сниматься в низкобюджетном музыкальном фильме, своем первом фильме для «Коламбиа», «Хористки». В этом фильме у нее была ведущая роль, и она даже спела два сольных номера: «Каждому ребенку нужен па-па-папа» и «Все могут видеть, что я люблю тебя», а также два дуэта с Аделью Джердженс. В этом фильме ей также пришлось танцевать, что оказалось не так уж легко. Это был странный небольшой фильм – длиной всего час. На его создание ушло всего десять дней. Мэрилин была в нем удивительно хороша. Ее голос стал настоящим открытием. Однако этот фильм не добавил к карьере Мэрилин ничего нового. К ее глубокому разочарованию, вскоре после его выхода на экраны ее понизили в «Коламбиа». «Я пошла в свою комнату, упала на кровать и заплакала, – вспоминала она. – Я плакала целую неделю. Я не ела, не разговаривала, не причесывалась. Я продолжала плакать, как будто я присутствовала на похоронах Мэрилин Монро. Я ненавидела себя за то, что была настолько глупой, что посмела поверить в свою привлекательность. Я встала с кровати и посмотрела в зеркало. Это было что-то ужасное. Я не была привлекательной. В зеркале я увидела вульгарную, грубую, примитивную блондинку».

В июне 1948 года Мэрилин переехала в номер на двоих в «Голливуд Студио Клаб», где она платила 12 долларов в день за комнату и питание. Ей нужно было экономить деньги: дела шли не так хорошо, как она надеялась. Ей очень не нравилось это место, оно слишком напоминало ей о приюте. В то время она встречалась с мужчиной по имени Фред Карджер, музыкальным режиссером «Хористок», но отношения у них не клеились.

Даже в этот мрачный период своей жизни Мэрилин старалась не скисать. Ей пришлось участвовать в коммерческих телепередачах, и казалось, на ее недолгой кинокарьере можно поставить крест. «Но было что-то, что не позволило мне вернуть в мир Норму Джин, – вспоминала она впоследствии. – Это была не амбиция, не желание стать богатой и знаменитой. Я не чувствовала в себе никакого скрытого таланта. Я даже не чувствовала, что привлекательна или хотя бы симпатична. Было что-то сродни сумасшествию, что не позволило мне все бросить. Внутри что-то вело меня...»

«Никогда не знаешь, когда придет удача, – так Наташа всегда говорила Мэрилин. – Но когда это случится, ты сразу поймешь». У Мэрилин «это» случилось в конце года, когда она работала на новогодней вечеринке в доме кинопродюсера Сэма Шпигеля. В тот вечер ее представили агенту Уильяма Морриса по имени Джонни Хайд. В тот момент, когда она протянула ему руку, чтобы пожать ее, все изменилось в ее жизни... навсегда. Прежняя жизнь ушла, чтобы больше никогда не вернуться.

Джонни Хайд

Вращаясь в шоу-бизнесе, за последние несколько лет Мэрилин Монро встречала множество самых разных людей, но среди них не было никого, даже близко напоминающего Джонни Хайда: пятьдесят три года от роду, ростом едва ли пять футов, худощавый, лысоватый, не особенно красивый. У него была очень короткая шея, и казалось, что голова растет прямо из плеч, тонкий нос и узко посаженные глаза. В целом он производил впечатление болезненности, и действительно, состояние его сердца было таково, что ему приходилось еженедельно посещать кардиолога. Сын русского циркового акробата, он, казалось, состоял из одних противоречий. Одним из них было то, что, несмотря на свой хилый, болезненный вид и нездоровое поведение, он был чрезвычайно влиятельным человеком в киноиндустрии. Он ни перед чем не останавливался, когда речь шла о его работе. Главным в его жизни был развлекательный бизнес. «Все знали, что Джонни жил и дышал шоу-бизнесом», – сказал один из его друзей. Многие актрисы были обязаны ему своими карьерами – среди них Рита Хэйуорт, Лана Тернер и Бетти Хат-тон. Он также представлял интересы Боба Хоупа.

Когда Джонни увидел Мэрилин, ему показалось, что земля разверзлась. Он никогда не встречал настолько прекрасной женщины и решил, что должен заполучить ее. «Он был очень интересным парнем, – сказал Билл Дэвис, который был тогда молодым, семнадцатилетним юношей и работал с агентством Уильяма Морриса, нередко выполняя поручения Хайда. – Сильный, как кнут. Агрессивный. Страстный. Волокита. Дамский угодник, несмотря на то, что он не был красавчиком. Он с самого начала запал на Мэрилин, посылая ей подарки и любовные письма. Он был совершенно неугомонным. Я представляю себе, насколько трудно ей было игнорировать его или отказывать ему, потому что, в конце концов, он был очень влиятельным человеком. К тому же у нее были проблемы с карьерой, и она нуждалась в помощи».

«В моих силах сделать тебя звездой, – сказал ей Джонни вскоре после их встречи. – И я не имею в виду обычную работу по контракту. Звездой!»

«Когда я в первый раз рассказала о своих актерских надеждах Джонни Хайду, он даже не улыбнулся, – вспоминала Мэрилин. – Он увлеченно выслушал меня и сказал: «Конечно, ты можешь стать актрисой!» Он был первым человеком, который отнесся к моему актерству достаточно серьезно, и я буду всегда бесконечно благодарна ему за это».

«По моему мнению, они прямо обо всем договорились, – сказал Билл Дэвис. – Она сказала, что хочет сниматься в кино. Он сказал, что может выполнить это ее желание. Он имел большое влияние в этом бизнесе. Я думаю, что эта встреча была лучшим в тот период в ее жизни. Множество звездочек готовы были прыгнуть в его постель только ради шанса поговорить с ним. Ну, конечно, она наверняка спала с ним. Я имею в виду, что он тоже должен был что-то получить с этого... Так это делается».

В январе 1949 года Мэрилин оказалась с Джонни в Палм-Спрингс. Именно там они встречались, несмотря на то, что он был женат. Власть – самый мощный афродизиак, так что он по-настоящему привлекал Мэрилин, и она спала с ним не только ради карьеры – хотя это не мешало делу. Спустя месяц после того, как она переспала с ним, она уже сыграла яркую эпизодическую роль в одном глупом кино братьев Маркс под названием «Счастливая любовь». Это была низкобюджетная комедия студии «Юнайтед Артист» про украденные алмазы и закулисные интриги, важная лишь тем, что это последнее появление на экране легендарных братьев Маркс.

Поездка в целях продвижения фильма «Счастливая любовь», в которой принимала участие Мэрилин (когда фильм наконец был выпущен), была более примечательной, чем сам фильм. У нее появилась возможность посетить главные города страны и собрать хорошую прессу. «Я была на экране меньше шестидесяти секунд, – вспоминала Мэрилин с типичным для себя преувеличением, – но я получила работу на пять недель [...], я принимала участие в поездке по продвижению фильма. Мы побывали в восьми главных городах страны. Я чувствовала себя виноватой, появляясь на сцене, в то время как у меня была такая незначительная роль в фильме, но зрителей это, похоже, не волновало». В это время она стала известна как «Девушка Ммммм». В прессе говорилось, что некоторые люди не могут свистнуть, когда видят Мэрилин. Все, что они могут, – это произнести: «Ммммм». В этом фильме не имело значения, какая у нее дикция. Однако, при своих возможностях, Джонни Хайд мог добиться для своей лучшей девушки большего успеха, чем «шестьдесят секунд» в кино Гручо Маркса.

«Он с самого начала дал ей понять, что для нее готов горы свернуть, – сказал Билл Дэвис. – Это не был намек. Это не было предложение. Это было сказано совершенно ясно. Однажды я вошел в офис вскоре после их встречи и слышал, как он сказал ей: «Ты будешь самой значительной фигурой в этом городе, дай мне только немного времени». Она только кокетливо улыбнулась. Мне всегда казалось, что она была всего лишь пустоголовой шлюшкой. Она поражала меня. Казалось, у нее вообще не было мозгов в голове. Все, что я когда-либо слышал от нее, было: «Да, Джонни», «Нет, Джонни» и «Как скажешь, Джонни». Он устраивал ей разносы, а ей хоть бы хны. Иногда она называла его «папа». Помню, я думал тогда: «О, его жене это должно понравиться».

Во время этой поездки она позвонила своему приятелю по имени Билл Песел, жившему в штате Невада, с которым Мэрилин познакомилась в то время, когда ожидала развода. Она плакала. «Я не могу выдержать постоянное фотографирование, – сказала она ему. – Я плесну себе кислотой в лицо, если будет нужно, только чтобы их остановить!» Казалось, что она была на грани срыва, а ведь тогда она даже не была известна. «У нее не было никакой личной жизни, некоторые из фотографов были чересчур грубыми и требовательными, – вспоминал Песел. – Они вели себя так, как будто она была им что-то должна». Мэрилин поняла, что эти фотосъемки – часть ее работы, но в течение поездки она чувствовала, что ее известность подавляет ее. Однако в конце концов она справилась.

Для Джонни это не имело значения. Он сказал, что безумно влюбился в Мэрилин в тот самый момент, когда они встретились, и не бросит ее и в следующем году. Она же не испытывала к нему такого же ответного чувства. Однако он был настолько ярок, интересен и, конечно, настолько влиятелен, что она ощущала к нему сильную привязанность. Хайд советовал Мэрилин более активно совершенствовать актерское мастерство, чем при занятиях с Наташей. Он хотел, чтобы она расширяла свой кругозор и оттачивала интеллект, читая Тургенева и Толстого, однако она не могла многого понять у этих авторов. Кроме того, она с удовольствием прочитала оба тома «Автобиографии Линкольна Стеффенса». (Стеффенс (1866—1936) был одним из первых всемирно известных журналистов, который оказался способным поколебать существующий статус-кво. Он писал настолько спорные статьи о политической коррупции, что президент Теодор Рузвельт даже придумал для него новое слово: «дерьмосборщик».) Джонни также предложил ей прочитать романы Томаса Вольфа и Марселя Пруста, а также книги, посвященные киноискусству. Она ревностно выполняла все, что он ей советовал. Когда он дал ей труд Станиславского «Подготовка актеров», она постоянно читала и перечитывала его, потому что знала, что он проверит, насколько хорошо она знает даже незначительные детали. Она жадно поглощала знания и порой не могла дождаться возможности обсудить с ним книгу, которую он ей порекомендовал. «У тебя все отлично, – говорил он ей, слово в слово повторяя Наташу Лайтесс. – Тебе надо использовать это для своей актерской работы». Советы Хайда в значительной степени повторяли то, о чем писал Станиславский в своей книге.

Джонни хотел, чтобы она не тратила впустую ни одной секунды. Например, у нее была привычка часами болтать по телефону. Он пресек это. «Я знаю его, и я знаю – он хотел, чтобы каждую свою свободную минуту она делала что-нибудь полезное для своей карьеры, – рассказывала Марибет Хьюс, красивая светловолосая актриса, которая когда-то встречалась с Хайдом. – Как только вы попадали в водоворот жизни Джонни, ваша собственная жизнь вам больше не принадлежала. Большинство женщин не могли принять этого. Большинство женщин не были согласны на высокую драму, в которую он превращал их жизнь. Чтобы быть с Джонни Хайдом, вам надо было быть очень сильной».

Джонни говорил, что он никогда не встречал никого похожего на Мэрилин. То же самое можно сказать и о ней. Все мужчины, которых она знала в прошлом, разочаровывали ее. Даже самый первый из них – Вейн Болендер, – который, конечно, любил ее, был слишком слаб, когда речь шла о противодействии его жене, Иде. Она не могла себе представить никого, кто мог бы запугать Джонни. Он был ее защитником; она чувствовала себя в безопасности в его руках. Конечно, в этой роли он был для нее отчасти отцом. Причины этого вполне очевидны, и он полностью отвечал ее требованиям. Однако в их романе было много различных пластов, их отношения были сложными и неоднозначными.

К счастью для Мэрилин, Джонни Хайд не только помогал ей в карьере, но и был достаточно щедр. Мэрилин, будучи его девушкой, всегда имела деньги. Наконец она могла свободно вздохнуть и сосредоточиться на карьере – как он и потребовал, – а не на поисках денег. Материально обеспечив Мэрилин (он переселил ее в новый дом), оставив жену и детей, Хайд начал постоянно предлагать ей выйти за него замуж. При этом он порой прибегал к довольно низким уловкам, чтобы заставить ее удовлетворить его притязания. «Я умираю, – сказал он ей однажды. – Ты же знаешь, у меня больное сердце, Мэрилин. Я скоро умру. И когда я умру, ты станешь очень богатой женщиной, если выйдешь за меня замуж». Но подобные мольбы Джонни Мэрилин по большей части пропускала мимо ушей. Мэрилин спала с ним – он был очень хорош, и, в определенном смысле, она любила его, но она не собиралась выходить за него замуж. Тем временем в их семье грянула другая свадьба – замуж вышла Глэдис.

Глэдис выходит замуж

В то время как Мэрилин Монро выстраивала отношения с Наташей Лайтесс и Джонни Хайдом, ее мать, Глэдис, устроила свою небольшую романтическую эскападу. В апреле 1948 года она сбежала из дому и вышла замуж за человека по имени Джон Стюарт Эли. Новости ошеломили Мэрилин. Душевное состояние Глэдис не позволяло ей выйти замуж за кого бы то ни было, но тем не менее она снова ухитрилась поразить всех. «Но кто он такой?» – спросила Мэрилин Грейс Годдард. «Понятия не имею», – ответила Грейс, согласно более поздним воспоминаниям. «О нет! Вот теперь я по-настоящему волнуюсь», – простонала Мэрилин. Она сразу почувствовала, что у нее назревают проблемы, однако она даже не знала, где сейчас находится Глэдис, и потому не могла контролировать ее поведение. Грейс сказала, что Мэрилин не сможет одновременно выстраивать карьеру в шоу-бизнесе и нести ответственность за свою импульсивную и беспокойную мать. «Оставь ее, пусть живет своей жизнью», – посоветовала ей Грейс. «О, боже мой!» – все, что смогла Мэрилин сказать в ответ.

Билл Дэвис, в то время продолжавший работать в агентстве Уильяма Морриса на Джонни Хайда, вспоминал: «Я как раз был в офисе с Джонни, когда вдруг туда ворвалась Мэрилин с совершенно диким выражением лица. Помню, она была одета в белую блузку, застегнутую доверху, с длинными рукавами. На ней были белые слаксы. Я запомнил это потому, что меня это поразило – та, что была известна как сексуальная богиня, в обычной жизни не любила особенно обнажаться».

Дэвис вспоминает: «Джонни, о Джонни! Мне нужна твоя помощь!» – сказала Мэрилин. «Конечно, куколка. В чем проблема?» «Моя мать вышла замуж за какого-то неудачника, и я очень волнуюсь за нее», – расстроенно произнесла Мэрилин. Она обессиленно рухнула на стул. Затем она сказала, что ей хотелось бы, чтобы Джонни узнал что-нибудь об этом Джоне Эли. «Поверить не могу, что моя мать вышла замуж! – заметила Мэрилин. – А ты можешь в это поверить?»

Так как Джонни никогда не встречал Глэдис, его не потрясло известие о ее браке. Однако он пообещал Мэрилин помочь. У него были нужные связи, и он сразу же задействовал их. Она еще сидела перед ним, а он уже снял трубку телефона и нанял частного детектива, чтобы тот собрал всю информацию.

Пару недель спустя Глэдис написала своей дочери, Бернис, которая только что переехала во Флориду с мужем и ребенком, письмо. Она объяснила, что Эли родом из Бойса, штат Айдахо, и только что прибыл в Калифорнию «в поисках работы», хотя какой, она не уточнила. Она прислала его фотоснимок. «Он не так уж плохо выглядит», – сказала Бернис Мэрилин по телефону. «Ладно, Джонни разберется с этим ради меня, – ответила Мэрилин Бернис. – Он все узнает. Я ему доверяю».

К Джонни начала поступать информация о Джоне и Глэдис. Очевидно, они встретились в баре где-то в Санта-Барбаре. Эли сказал своим друзьям, что он «заловил старуху Мэрилин Монро» и ждет с минуты на минуту, что та станет звездой экрана, а до этого момента он намеревался ухаживать за ее матерью, которую он описал как «самую безумную бабу, которая только есть в природе». Он сказал, что Глэдис слышит голоса в голове, разговаривает сама с собой и, как он выразился в разговоре с одним из своих приятелей, «до чертиков пугает меня». Когда Джонни Хайд передал эту информацию Мэрилин, она разозлилась. «Этот ублюдок пытается использовать мою мать, чтобы добраться до меня?» – завопила она. Хайд не был уверен в этом, но согласился с ее мнением. Он пообещал продолжать расследование.

Несколько недель спустя Мэрилин получила письмо от Джона Эли, присланное на ее адрес. Он написал, что заботится о ее матери, но ему нужны на это деньги. Если ей не наплевать на Глэдис, написал он, то пусть она пошлет ему чек на тысячу долларов. Она принесла письмо Джонни и спросила, что ей теперь делать. «Ясно одно – ты не можешь дать этому сукиному сыну тысячу долларов. Это целая куча денег», – сказал Джонни. Было решено, что Мэрилин не будет отвечать на это письмо. Если бы она ответила, то, по мнению Джонни, Эли решил бы, что подцепил ее на крючок, и начал бы требовать все больше и больше. Мэрилин очень сильно переживала эти события. «Мне кажется, что это будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь», – сказала она Джонни Хайду. Он мягко улыбнулся ей: «Да ладно тебе. Ты же всегда говорила, что хотела иметь мать, милая. Ну вот, она у тебя есть. Мы не выбираем себе матерей, детка».

Вскоре Бернис получила письмо от Эли. В нем он спрашивал, может ли он с Глэдис переехать во Флориду и жить с Бернис и ее мужем и их ребенком. Он сказал, что починил пожарную машину, чтобы зарабатывать на жизнь, и работает водителем грузовика. Он собирался поставить свой грузовик перед домом Мираклов. Он и Глэдис жили бы вместе с ее семьей, а он бы зарабатывал на своем грузовике. Для Бернис это прозвучало как гром среди ясного неба. Когда она рассказала об этом Мэрилин, та также не пришла в восторг от этой идеи. Она сказала, что не знает, как ее мать живет с Джоном Эли, но уверена, что ее жизнь оставляет желать лучшего.

Она была права.

Приблизительно через месяц детектив, нанятый Джонни, возвратился с новостями: Джон Эли был двоеженцем – в штате Айдахо у него была еще одна жена.

Раздеться за 50 долларов?

К маю 1949 года казалось, что отношения Мэрилин с Джонни Хайдом зашли в тупик. Он все еще хотел жениться на ней и становился все настойчивей. Однако она не была настроена на супружество и не хотела менять своего мнения по этому поводу. За некоторое время до описываемых событий он снял для нее квартиру в Беверли-Карлтон на бульваре Олимпик в Беверли-Хиллс, а затем номер в отеле «Авалон», в то время как она жила с ним в его доме. Отдельное жилье для нее было только данью приличиям. Однако в мае она уже жила в своем номере и решила сама оплачивать жилье и прочие расходы. При этом ей надо было достаточно зарабатывать самой. «Я никогда не была содержанкой, – скажет она в 1962 году, вспоминая это время. – Я всегда сама стояла на ногах и горжусь этим». Через несколько месяцев Джонни принял меры к тому, чтобы она получила маленькую роль в отвратительном фильме под названием «Билет на Томагавк». И снова это не принесло ей много денег. Когда у нее изъяли за неплатеж автомобиль, она поняла, что надо принимать какие-то меры.

Однажды она разбирала визитные карточки, надеясь, что они наведут ее на мысль, где можно найти подходящую работу, и увидела одну из них – визитку Тома Келли. Мэрилин встретилась с ним при довольно странных обстоятельствах. В октябре 1948 года она ехала на пробы и попала в небольшую аварию. Одним из свидетелей происшествия был Келли, который, как выяснилось в разговоре, был бывшим служащим Ассошиэйтед Пресс. Он работал там оператором. Мэрилин сказала ему, что у нее важные пробы, а она не знает, как теперь добраться до места, а денег на такси тоже нет. Он пожалел ее и дал ей пять долларов и свою визитную карточку. Она уехала и больше не вспоминала о нем до тех пор, пока не вытащила его визитку.

Вместо того чтобы позвонить Тому Келли, Мэрилин решила просто приехать в его студию в Голливуде. Немного побеседовав с ней, Келли сказал, что модель, которую он собирался снимать для рекламы пива «Пабст», заболела. Может быть, Мэрилин возьмется за эту работу? Конечно. Затем он отщелкал несколько катушек пленки, снимая Мэрилин, играющую с надувным мячом. Они пожали друг другу руки, он дал ей несколько долларов, и она уехала.

Две недели спустя, 25 мая, Том позвонил Мэрилин, чтобы сказать ей, что постер, сделанный для компании, производящей пиво, стал хитом и попал в руки человека, который производит в Чикаго календари. Этот человек хочет, чтобы она позировала обнаженной. Все будет очень сдержанно, но вполне... определенно. Она обдумывала это, но не очень долго, потому что у нее с этим не было никаких проблем, так что два вечера спустя Мэрилин изгибалась на красном бархатном полотнище. Она принимала различные соблазнительные позы, выгибала спину, чтобы сделать еще более очевидными свои достоинства. Том Келли делал снимки. Полученные фотографии по современным меркам кажутся предельно скромными, тем не менее она не хотела, чтобы ее связывали с ними. Поэтому под снимками написано: «Мона Монро». Ей заплатили всего 50 долларов. (Сразу приходит на память знаменитое изречение Мэрилин Монро: «Я не забочусь о деньгах. Я просто хочу быть великолепной».) Много лет спустя она описала это событие так: «Все было очень просто... и холодно!» Так все и кончилось, по ее мнению.

Пока1.

Примечания

1. Позднее Мэрилин были приписаны некоторые цитаты. Считается, что она произносила эти слова, когда была моделью. Например, когда ее спросили, какую одежду она предпочитает, она ответила: «Шанель № 5».

ЧАСТЬ 4. СЛАВА

Неприятные посетители

К концу 1949 года полоса неудач Мэрилин Монро в кино наконец подошла к концу. Ее карьера наладилась после поездки в Калвер-Сити, штаб-квартиру «Метро-Голдвин-Майер», MGM, или Метро. Это был драгоценный камень в короне киностудий, образующих кинопромышленность того времени. В этой студии Мэрилин должна была сняться в новом фильме режиссера Джона Хастона – «Асфальтовые джунгли», по роману В.Р. Варнета. Наконец Джонни Хайд сумел устроить ей встречу с Хастоном и продюсером Артуром Хорнблоу. К сожалению, Мэрилин чуть было не сорвала пробы, одевшись на чтение сценария слишком вызывающе. Она знала, что ее героиня должна быть очень сексуальной, и решила одеться соответствующим образом. Но она перестаралась. Это выглядело так, как если бы она больше полагалась на достоинства своего тела, а не на актерские данные. Она была очень возбуждена; пробы не шли. Однако затем ей предложили сделать экранную пробу. Эта проба получилась намного лучше благодаря способности сконцентрироваться, полученной во время занятий с Наташей Лайтесс. Луи Б. Майер был впечатлен результатом, и она получила роль.

Это было значительным рывком вперед в карьере Мэрилин, и, конечно, она сильно беспокоилась. Даже Джонни Хайда – непоколебимого в его вере в Мэрилин – мучили неприятные предчувствия. «Это может раздавить тебя, – сказал он ей. – Ты уверена, что сможешь справиться с этой ролью?»

«Но ты же сам сказал, что я – звезда, – ответила она ему. – И ты не веришь, что я справлюсь?»

«Я верю, – ответил он. – Просто я волнуюсь. Давай продолжай заниматься с Наташей».

Когда Наташа начала заниматься с Мэрилин, работая со сценарием «Асфальтовых джунглей», произошло нечто настолько тревожное, что заставило ее обратиться непосредственно к Джонни. Женщина, которая была подругой и ученицей Наташи в то время, вспоминает, что произошло. «Как рассказывала мне Наташа, в сцене, над которой они с Мэрилин работали, ее героиня была счастлива и болтала о предстоящей поездке. Затем в дверь должны были постучать, и она сильно пугалась. [В сценарии] в комнату входила группа мужчин и угрожала ей тюрьмой, если она не признается, что солгала. Однажды вечером Наташа приехала к Мэрилин домой, чтобы проработать эту сцену. Но Мэрилин не открыла дверь. Подходя, Наташа видела, что в окнах квартиры Мэрилин горит свет, но после стука в дверь и ожидания в течение нескольких минут она увидела, что свет погас. Наташа продолжала стучать и выкрикивать имя Мэрилин до тех пор, пока свет наконец не зажегся снова и дверь не открылась.

Мэрилин заявила, что весь вечер она слышала, как какие-то мужчины стояли у нее за дверью и стучали. Она говорила отрывистыми фразами и казалась не в себе.

Поначалу Наташа не придала значения этому инциденту, полагая, что Мэрилин пыталась создать в реальной жизни страх, который она должна будет показать в фильме. Однако в течение вечера Мэрилин нередко останавливала работу и говорила Наташе, что слышит голоса... Она заставляла ее прислушиваться и спрашивала, слышит ли она то же самое. Затем она спросила: «Вы это слышали? Вы это слышали?» Наташа отругала ее. Она думала, что Мэрилин пытается оправдать этим то, что забыла слова роли. Однако еще до того, как они завершили занятия, Наташа начала понимать, что с Мэрилин что-то не в порядке».