Текст книги "Лорд Дарси (1-9)"
Автор книги: Рэндал Гаррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)
Миледи графиня д'Эвро была печальна, несчастна, но ни страха, ни зла в ней не ощущалось. Говорила она тихо, вежливо улыбаясь собеседнику. Отец Брайт был готов прозакладывать что угодно, что ни один из четверых не смог бы вспомнить ни слова из того, о чем шла беседа.
Сел отец Брайт так, чтобы видеть открытую дверь и длинный коридор, ведущий к Главной башне. Он надеялся, что лорд Дарси управится быстро.
Гостям не сказали, что здесь находится следователь герцога, и святой отец немного нервничал в ожидании минуты, когда они его увидят. Дунканам даже не сказали, что граф не просто умер, а был убит; впрочем, они, наверное, уже знали.
Отец Брайт увидел, как лорд Дарси появился в дальнем конце коридора.
Пробормотав какие-то извинения, он встал. Остальные продолжали беседовать, все с той же вежливостью приняв его извинения. Лорда Дарси он встретил в коридоре.
– Вы нашли то, что искали, лорд Дарси? – очень тихо спросил священник.
– Да. Боюсь, нам придется арестовать лэйрда Дункана.
– Убийство?
– Не исключено. Пока что я не уверен. Предъявлено будет обвинение в черной магии. У него в сундуке все необходимые для этого принадлежности. Мистер Шон говорит, что ритуал производился прошлой ночью, в спальне. Правда, все это вне моей юрисдикции; производить арест должны вы, как представитель церкви.
Лорд Дарси немного помолчал.
– Вы, кажется, не очень удивлены, ваше преподобие?
– Не очень, – признал отец Брайт. – Я предчувствовал это. Правда, я смогу действовать только после того, как вы с мастером Шоном дадите показания под присягой и подпишете их.
– Разумеется. Вы не окажете мне еще одну любезность?
– Если смогу.
– Под каким-нибудь предлогом уведите из комнаты миледи графиню. Оставьте меня с гостями наедине. Не хочется расстраивать миледи больше, чем необходимо.
– Пожалуй, я сумею. Мы войдем вместе?
– А почему нет? Только не говорите, чем я здесь занят. Пусть они считают, что я просто гость.
– Хорошо.
* * *
Когда отец Брайт вернулся с лордом Дарси, все головы повернулись к ним. По завершению ритуала знакомства лорд Дарси попросил у хозяйки прощения за свое опоздание. Как заметил отец Брайт, на его лице появилась та же печальная улыбка, что и у прочих присутствующих. Положив на тарелку пирожное, лорд Дарси с благодарностью принял от графини большую чашку горячего чая. О недавней смерти он не упоминал, а вместо этого перевел разговор на красоты дикой природы Шотландии и достоинства охоты на куропаток в тех краях.
Отец Брайт не стал садиться, а сразу снова ушел. Вернувшись вскоре, он направился прямо к графине и произнес тихим, но ясно слышным голосом:
– Миледи, сэр Пьер Морле только что сообщил мне, что возникли некоторые обстоятельства, незамедлительно требующие вашего внимания. Это займет буквально несколько минут.
Миледи графиня поднялась не размышляя и попросила гостей извинить ее.
– Пейте чай, – добавила она. – Думаю, я долго не задержусь.
Лорд Дарси знал, что священник не стал бы лгать, и ему стало интересно, как он все устроил с сэром Пьером. Конечно, это не имеет никакого значения, лишь бы графиня задержалась хоть на десять минут.
Разговор, прервавшийся на мгновение, вернулся к куропаткам.
– Я не охотился со времени своего несчастного случая, – говорил лэйрд Дункан, – но когда-то был страстным охотником. У меня все еще есть друзья, каждый сезон выезжающие в лес.
– А какое ружье вы предпочитаете на куропаток?
– Дюймового калибра, с усиленным чоком, – ответил шотландец. – У меня есть пара, это – мои любимые. Превосходное оружие.
– Шотландской работы?
– Нет-нет. Английские. Ваши лондонские оружейники – просто непревзойденные мастера, когда дело касается дробовиков.
– О! А я думал, что, может быть, у вашего лордства все оружие шотландского изготовления.
Говоря эти слова, лорд Дарси вынул из кармана маленький пистолет и аккуратно положил его на стол.
Наступила гробовая тишина, нарушенная через несколько секунд разъяренным голосом лэйрда Дункана:
– Что это такое? Где вы это взяли?
Лорд Дарси взглянул на внезапно побледневшую жену шотландца.
– Возможно, – ледяным голосом произнес он, – все это нам сможет объяснить леди Дункан.
Женщина судорожно вздохнула и отрицательно покачала головой.
Несколько секунд она не могла справиться со своим голосом.
– Нет. Нет. Я ничего не знаю. Ничего, – выдавила она наконец.
Лэйрд Дункан не сводил с нее глаз. На его лице появилось странное выражение.
– Так вы не отрицаете, что это ваш пистолет, милорд? Или, возможно, вашей жены?
– ГДЕ ВЫ ЕГО ВЗЯЛИ?
В голосе шотландца звучала угроза. Когда-то он был очень сильным человеком; лорд Дарси заметил, как напряглись его мускулы.
– В спальне покойного графа д'Эвро.
– Что он там делал?
Голос лэйрда Дункана превратился в рычание, но лорд Дарси чувствовал, что этот вопрос обращен не только к нему, но и к леди Дункан.
– В частности, прострелил сердце графа д'Эвро.
Упав лицом на стол, леди Дункан потеряла сознание. Из опрокинутой чашки по скатерти расплылась большая чайная лужа. Не обращая внимания на жену, лэйрд Дункан попытался схватить пистолет, но лорд Дарси предусмотрительно убрал оружие прежде, чем до него дотянулась рука шотландца.
– Нет, нет, милорд, – негромко сказал он. – Это – вещественное доказательство в деле об убийстве. Мы не имеем права мешать королевскому правосудию.
К тому, что произошло дальше, он не был готов. Проревев на гэльско-шотландском наречии нечто донельзя непристойное, лэйрд Дункан уперся в подлокотники своего кресла и мощным толчком могучих рук и плеч бросил себя вперед и вверх, на лорда Дарси, стоявшего по другую от него сторону стола. Тело шотландца летело вперед, а его руки тянулись к горлу следователя.
Лэйрд Дункан мог бы и преуспеть в этом, не подведи его слабость больных ног. Он ударился туловищем о край массивного дубового стола, это остановило его рывок, и лэйрд Дункан рухнул лицом вперед; руки его продолжали тянуться к пораженному англичанину. Подбородок шотландца глухо стукнулся о стол. Затем шотландец сполз назад, увлекая за собой скатерть вместе с фарфором и серебром. Упав на пол, он замер без движения. За все это время леди Дункан ни разу не пошевелилась, за исключением того момента, когда муж выдернул скатерть у нее из-под головы.
Лорд Дарси отскочил назад; стул, на который он наткнулся, с грохотом упал. Глядя на две неподвижные фигуры, он надеялся, что не слишком смахивает на короля Макбета.
* * *
– Я не думаю, что их здоровью угрожает что-нибудь серьезное, – сказал доктор Пейтли часом позже. – Конечно же, для леди Дункан это было большим потрясением, но отец Брайт быстро привел ее в сознание. Мне кажется, что она очень набожная женщина, даже если при том и грешница.
– А как с лэйрдом Дунканом?
– Ну, тут все несколько иначе. Боюсь, происшедшее не пошло на пользу его поврежденному позвоночнику, да и трещина в подбородке – радость малая.
Не знаю уж, сумеет ли отец Брайт помочь ему или нет. Для исцеления нужна помощь самого больного. Я сделал все, что мог, но я же просто хирург, а не специалист в Искусстве Исцеления. Однако у отца Брайта очень приличная репутация в этой области; возможно, он сумеет помочь его лордству.
Мастер Шон меланхолично покачал головой.
– У его преподобия есть Талант, тут уж сомнений нет, но в данном случае ему противостоит человек, тоже не лишенный Таланта, – человек, чей мозг, если разобраться, давно уже настроен на саморазрушение.
– Ну, это не мое дело, – сказал доктор Пейтли. – Я просто специалист в своей области. Исцеление я оставляю Церкви, чьей специальностью оно и является.
– Мастер Шон, – в голосе лорда Дарси звучала задумчивость. – И все-таки здесь ясно не все. Нам нужно больше данных. Так как насчет глаз?
Мастер Шон удивленно моргнул.
– Вы имеете в виду тест на изображение?
– Вот именно.
– Но он не может служить уликой на суде.
– Я прекрасно это знаю, – несколько оскорбленно ответил следователь.
– Глазной тест?
Доктор Пейтли явно пребывал в недоумении.
– Я что-то ничего не понимаю.
– Им пользуются нечасто, – сказал мастер Шон. – Это – психическое явление, происходящее иногда в момент смерти, особенно – насильственной смерти. Колоссальное эмоциональное потрясение вызывает нечто вроде встречного импульса из мозга, если вы улавливаете мою мысль. В результате изображение, сформировавшееся в мозгу умирающего человека, возвращается на сетчатку. Используя соответствующую магию, можно проявить это изображение и непосредственно увидеть то последнее, что видел человек в миг своей смерти.
Но это – очень трудная операция, даже при благоприятнейших обстоятельствах, а чаще всего они такими не являются. Начать с того, что изображение появляется далеко не всегда. Например, этого не будет, если человек ожидает нападения. Человек, убитый на дуэли, или даже просто успевший несколько секунд посмотреть в наведенное на него дуло пистолета, имеет время адаптироваться к ситуации. Кроме того, смерть должна быть практически мгновенной. Если она длится хотя бы несколько минут, эффект пропадает. Ну и, само собой, если в момент смерти у человека закрыты глаза, никакого изображения не получится.
– Глаза графа д'Эвро были открыты, – сказал доктор Пейтли. – Они были открытыми и тогда, когда мы его осматривали. Надолго ли сохраняется изображение после смерти?
– Пока клетки сетчатки не подвергнутся распаду. Редко более суток, обычно значительно меньше.
– Двадцати четырех часов еще не прошло, – сказал лорд Дарси. – И есть большая вероятность, что графа застали врасплох.
– Нужно признать, милорд, – задумчиво произнес мастер Шон, – что обстоятельства кажутся благоприятными. Я попробую. Только не надо слишком надеяться на успех, милорд.
– Не буду. Вы только постарайтесь, мастер Шон. Если и есть волшебник, способный добиться здесь успеха, так это вы.
– Спасибо, милорд.
На лице мастера Шона появилась сдержанная гордость.
– Я приступлю к работе немедленно.
* * *
Двумя часами позднее лорд Дарси быстро шагал по коридору; мастер Шон едва поспевал за ним, держа в одной руке жезл из каортаинового дерева, а в другой – свой большой саквояж. Лорд Дарси попросил, чтобы отец Брайт и графиня д'Эвро подождали их в одной из малых гостевых комнат, но графиня вышла ему навстречу.
– Милорд Дарси.
Ее некрасивое лицо выглядело обеспокоенным и несчастным.
– Это правда, что вы подозреваете в убийстве лэйрда и леди Дункан? Потому что, если это так, то я должна...
– Больше не подозреваю, миледи, – торопливо остановил ее лорд Дарси.
– Думаю, мы можем доказать, что ни один из них не виновен в убийстве – хотя, конечно, это не снимает с лэйрда Дункана обвинения в черной магии.
– Я понимаю, но...
– Пожалуйста, миледи, – снова прервал ее лорд Дарси. – Позвольте мне все объяснить. Идемте.
Не говоря больше ни слова, она повернулась и направилась к комнате, в которой их ожидал отец Брайт.
Ожидал священник стоя, лицо его было напряженным.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал лорд Дарси. – Я не отниму у вас много времени. Миледи, можно мастеру Шону воспользоваться этим столом?
– Конечно, милорд, конечно.
– Благодарю вас, миледи. Садитесь, садитесь, пожалуйста.
Отец Брайт и миледи графиня с явной неохотой уселись на предложенные им стулья, стоявшие прямо напротив лорда Дарси. Они почти не обращали внимания на то, чем занят мастер Шон О’Лохлейн, глаза их были прикованы к следователю герцога.
– Проведение такого расследования – совсем не легкое дело, – осторожно начал он. – Большую часть дел об убийстве может раскрыть ваш шеф стражи. Практика показывает, что хорошо обученные местные стражники могут, в подавляющем числе случаев, легко разрешить эти загадки – да и загадок-то особенных обычно не бывает. Но, в соответствии с законом Его Величества, шеф стражи обязан вызвать следователя герцога, если преступление необычное или связано с представителем аристократии. Поэтому вы были совершенно правы, позвонив Его Высочеству герцогу сразу, как только узнали об убийстве.
Лорд Дарси откинулся на спинку стула.
– А то, что покойный милорд граф именно убит, было ясно с самого начала.
Отец Брайт попытался что-то сказать, но лорд Дарси остановил его.
– Говоря «убит», святой отец, я имею в виду, что он не умер естественной смертью – от болезни, сердечного приступа, несчастного случая, или чего там еще. Наверно, правильнее будет употребить слово «умерщвлен».
Так вот, нас вызвали для того, чтобы мы ответили на простой и очевидный вопрос: кто ответственен за это умерщвление?
Священник и графиня молчали, глядя на лорда Дарси так, словно он – пророк, осененный вдохновением свыше.
– Как вам хорошо известно... прошу прощения, миледи, что называю вещи своими именами... покойный граф вел довольно-таки разгульный образ жизни.
Нет. Я бы сказал даже сильнее. Он был сатиром, развратником, человеком сексуально одержимым.
Человек подобного рода, если он потакает своим влечениям – а покойный граф, без всякого сомнения, именно так и поступал, – почти всегда кончает вполне определенным образом. Если только он не вызывает к себе всеобщего расположения – а про покойного графа этого никак не скажешь, – обязательно найдется кто-нибудь, ненавидящий его достаточно, чтобы пойти на убийство.
Ведь такой человек всегда оставляет за собой след: униженных женщин и оскорбленных мужчин.
И кто-либо из них может его убить.
И кто-то из них так и сделал.
Но там надо найти того, кто это сделал и определить степень ее или его вины. В этом и состоит моя задача.
А теперь – каковы факты. Мы знаем, что у Эдуарда была потайная лестница, ведущая прямо в его покои. И это не было большим секретом. Очень многие женщины – и аристократки, и простолюдинки – знали о существовании этой лестницы и знали, как туда попасть. Нижнюю дверь Эдуард оставил незапертой, по лестнице мог подняться кто угодно. Но есть еще один замок – в двери, ведущей в спальню, так что войти к графу можно было только с его согласия, даже если она... или он... смог попасть на лестницу. Милорд граф был вполне защищен.
И вот то, что случилось прошлой ночью. Кстати, у меня есть доказательства, подтверждающие это; к тому же имеются показания лэйрда и леди Дункан. Вскоре я объясню, каким образом получены эти показания.
Primus: прошлой ночью у леди Дункан было свидание с графом д'Эвро.
Она поднялась по лестнице в его комнату, имея при себе маленький пистолет.
У нее была связь с Эдуардом, но тот ее оставил. Леди Дункан была в ярости.
Однако она пришла к нему снова.
Оказалось, что он пьян – и пребывает в хорошо знакомом вам обоим дурном расположении духа. Леди Дункан умоляла графа, она хотела снова стать его любовницей. Граф был непреклонен. По показаниям леди Дункан, он заявил: «Ты мне не нужна. Ты недостойна даже дышать одним воздухом с ней».
Делая ударение на словах «с ней», я только повторяю леди Дункан.
В ярости и отчаянии она выхватила маленький пистолет, тот самый пистолет, который его убил.
– Но Мэри просто не могла... – судорожно выдохнула графиня.
– Пожалуйста!
Лорд Дарси с силой ударил ладонью по подлокотнику своего кресла.
– Миледи, вы выслушаете то, что я собираюсь сказать!
Он знал, что очень рискует. Графиня была хозяйкой и имела полное право воспользоваться своими прерогативами. Но лорд Дарси надеялся на то, что, находясь так долго под влиянием графа д'Эвро, она далеко не сразу отвыкнет безропотно подчиняться мужчине, который на нее кричит. И лорд Дарси оказался прав. Графиня не промолвила больше ни слова.
– Пожалуйста, дочь моя. Подождите, – быстро повернувшись к графине, сказал отец Брайт.
– Прошу прощения, миледи, – продолжал лорд Дарси, словно ничего и не произошло. – Я как раз собирался объяснить, почему я уверен, что леди Дункан никак не могла убить вашего брата. Все дело в платье. Мы уверены, что платье, обнаруженное нами в кладовой Эдуарда, было одето на убийцу. А ЭТО ПЛАТЬЕ НИКОИМ ОБРАЗОМ НЕ ПОДХОДИТ ЛЕДИ ДУНКАН! У нее для этого платья чересчур... э-э... зрелая фигура.
Она рассказала мне, как все произошло, и, по причинам, которые я укажу позднее, я ей верю. Направляя пистолет на вашего брата, она не собиралась в действительности убивать его. Она не намеревалась нажимать на курок. И ваш брат прекрасно это понимал. Размахнувшись, он ударил ее по щеке. Леди Дункан выронила пистолет и в слезах упала на пол. Граф грубо поднял ее за руку и «проводил» вниз по лестнице. Фактически он ее вышвырнул вон.
Леди Дункан в истерике бросилась к мужу.
А затем, когда тому удалось немного ее успокоить, она сообразила, в какую ситуацию попала. Она знала, что лэйрд Дункан – человек извращенный, склонный к насилию, очень сходный в этом отношении с Эдуардом, графом д'Эвро. Сказать правду было просто невозможно, но что-то сказать было надо. И она солгала.
Из рассказа леди Дункан получалось, что Эдуард пригласил ее к себе, чтобы сообщить нечто важное; что это «нечто важное» непосредственно касалось безопасности лэйрда Дункана; что граф сказал – ему известны занятия лэйрда Дункана черной магией и угрожал сообщить об этом церковным властям, если только она не уступит его желаниям; что она сумела вырваться и убежать.
Разумеется, все это было сплошной ложью.
Лорд Дарси развел руками.
– Но лэйрд Дункан поверил каждому слову. Так высоко ценил он себя, что не допускал даже мысли о ее неверности, несмотря на то даже, что уже пять лет находится в полупарализованном состоянии.
– А откуда у вас такая уверенность, что леди Дункан говорила правду? – настороженно спросил отец Брайт.
– Даже оставляя в стороне обстоятельства, связанные с платьем – между прочим, платья эти граф д'Эвро хранил исключительно для простолюдинок, не для аристократок, – доказательством могут служить поступки самого лэйрда Дункана. Мы имеем теперь...
Secundus: лэйрд Дункан просто не мог совершить убийство. КАК МОЖЕТ ЧЕЛОВЕК, ПРИКОВАННЫЙ К ИНВАЛИДНОМУ КРЕСЛУ, ОДОЛЕТЬ ЭТУ ЛЕСТНИЦУ? Думаю, вы и сами понимаете, что это физически невозможно.
Можно было бы предположить, что все эти годы он притворялся, а в действительности может ходить. Такой вариант опровергнут три часа назад, когда он сам очень сильно ушибся, пытаясь задушить меня... Его ноги не могут сделать даже одного-единственного шага, не говоря уж о том, чтобы поднять его по этой лестнице.
Лорд Дарси сложил руки, приняв при этом несколько самодовольный вид.
– Тем не менее, – вступил в разговор отец Брайт, – остается возможность, что лэйрд Дункан убил графа д'Эвро психическими, магическими средствами.
Лорд Дарси согласно кивнул.
– Действительно, как известно нам обоим, святой отец, это возможно.
Но – не в данном случае. Мастер Шон заверил меня, что человек, убитый посредством волшебства, черной магии, умирает от внутренних расстройств организма, а не от пули в сердце. Полагаю, вы не станете с этим спорить.
На самом деле, человек, ставший жертвой черного мага, убивает сам себя психоматическими средствами. Он умирает от того, что известно под названием психической индукции. Мастер Шон говорит, что наиболее часто встречающийся – и самый грубый способ – так называемый метод «индукции от симулакрума». Состоит он в том, что создается фигурка – обычно, но совсем не обязательно, из воска – и с помощью Закона Подобия на изображенного наводится смерть. Здесь также применяется и Закон Влияния, поскольку в фигурку обычно добавляют слюну жертвы, кусочки ногтей, волосы и прочее. Я не ошибаюсь, святой отец?
Священник кивнул:
– Все верно. И несмотря на все эти материалистические ереси, вовсе нет никакой необходимости, чтобы жертва знала о проводимой операции – хотя нельзя не согласиться, в некоторых случаях это облегчает процесс.
– Вот именно, – сказал лорд Дарси. – Однако, кроме того, хорошо известно, что компетентный маг – «черный» или «белый» – может передвигать материальные объекты. Вы не могли бы объяснить графине, почему невозможно, чтобы ее брат был убит таким образом?
* * *
Отец Брайт провел по губам кончиком языка и повернулся к сидящей рядом с ним девушке.
– Тут дело в недостатке сродства. В данном случае пуля должна обладать сродством или с сердцем, или с пистолетом. Чтобы двигаться со скоростью, достаточной для проникновения в тело, пуля должна обладать значительно большим сродством с сердцем, чем с пистолетом. Но тест, на моих собственных глазах проведенный мастером Шоном, показал, что это не так. Пуля вернулась в пистолет, а не в сердце вашего брата. Отсюда совершенно определенно следует вывод – двигали пулю чисто физические силы, и двигали они ее из пистолета.
– Так что же в таком случае сделал лэйрд Дункан? – спросила графиня.
– Tertius: поверив рассказу жены, – продолжил свое повествование лорд Дарси, – лэйрд Дункан впал в ярость. Он решил убить вашего брата, убить посредством заклинания. Но заклинание сработало в обратную сторону, чуть не убив его самого.
Этому можно подобрать аналогию и в материальной плоскости. Если к огню добавить минеральное масло и воздух, он разгорится сильнее. Но если добавить пепел – огонь потухнет.
Аналогично, если живое существо атаковать психически – оно умрет, но если подобным же образом атаковать неодушевленный предмет, психическая энергия поглотится, причинив ущерб тому, кто ее использовал.
Теоретически, мы можем обвинить лэйрда Дункана в покушении на убийство, так как не подлежит никакому сомнению, миледи, что он пытался убить вашего брата. НО К ЭТОМУ МОМЕНТУ ВАШ БРАТ БЫЛ УЖЕ МЕРТВ!
В результате диссипации психической энергии лэйрд Дункан потерял сознание на несколько часов, которые леди Дункан провела в ужасе и напряженном ожидании.
В конце концов лэйрд Дункан очнулся и осознал то, что случилось. Он знал, что к моменту произнесения заклинания ваш брат был уже мертв.
Естественно, он подумал, что графа убила его жена.
Со своей стороны, леди Дункан прекрасно знала, что оставила Эдуарда живым и здоровым. Поэтому она решила, что ее бывший любовник убит черной магией ее мужа.
– Они пытались защитить друг друга, – сказал отец Брайт. – Значит, в каждом из них еще сохранилось нечто светлое. Может быть, мы сумеем сделать что-нибудь для лэйрда Дункана.
– В этом я ничего не смыслю, святой отец. Искусство Исцеления – дело Церкви, а не мое.
Лорд Дарси с удивлением заметил про себя, что почти точно процитировал доктора Пейтли.
– Чего лэйрд Дункан не знал, – торопливо продолжил он, – так это того, что его жена, направляясь в спальню графа, взяла с собой пистолет.
Такое обстоятельство представляло ее визит в несколько ином свете. Именно это так его разъярило – не то, что я обвиняю его жену в убийстве, а то, что я бросаю тень сомнения на ее порядочность.
Повернув голову, он посмотрел на стол, за которым работал ирландец.
– Готово, мастер Шон?
– Да, милорд. Осталось только установить экран и зажечь фонарь в проекторе.
– Тогда начинайте.
Он снова посмотрел на отца Брайта и графиню.
– У мастера Шона есть довольно интересный слайд, с которым мне хотелось бы вас познакомить.
– Самое успешное проявление в моей практике, если вы позволите мне так сказать, милорд.
– Приступайте.
Мастер Шон снял крышку с объектива проектора; на экране появилось изображение.
И сразу раздались удивленные возгласы отца Брайта и графини.
На экране была женщина, одетая в то самое платье. Ворот из-за недостающей верхней пуговицы был распахнут. Правую руку женщины почти полностью скрывало густое облако дыма; видимо, она только что разрядила в смотрящего пистолет.
Но не это стало причиной восклицаний.
Девушка была прекрасна. Потрясающе, умопомрачительно прекрасна. И не какой-то утонченной красотой. Она не походила на цветок, от нее не веяло спокойствием. Такая красота могла вызывать только одно, вполне определенное чувство у любой нормальной особи мужского пола. На экране была физически самая привлекательная женщина, какую только можно себе представить.
«Изыди, сатана, – с отвращением подумал отец Брайт. – Ее красота почти непристойна».
Одну только графиню никак не тронула физическая привлекательность изображенной на экране девушки. Она видела только ошеломляющую красоту.
– Кто-нибудь из вас видел эту женщину прежде? – спросил лорд Дарси. – Я думаю, что нет. Равно как ее не видели лэйрд и леди Дункан. И сэр Пьер.
Кто она? Мы не знаем. Однако мы можем сделать некоторые умозаключения. Видимо, она пришла к графу на свидание, условившись заранее. Почти очевидно, что это и есть та женщина, про которую Эдуард говорил леди Дункан, – та самая женщина, «она», с которой не сравниться этой шотландской аристократке. Почти очевидно также, что она из простолюдинок – иначе на ней не было бы одето платье из коллекции графа.
Видимо, она переоделась прямо здесь, в спальне. А затем они с графом поссорились; о чем – мы не знаем. Незадолго до этого граф отобрал у леди Дункан пистолет и, видимо, небрежно бросил его на столик, который виден позади девушки. Она схватила пистолет и выстрелила. Затем, снова переодевшись и спрятав платье в кладовку, она покинула комнату. Никто не видел, как она пришла, никто не видел, как она ушла. Ведь именно с этой целью граф и устроил свою потайную лестницу.
О, не бойтесь, мы ее найдем – нам же известно, как она выглядит.
И как бы там ни было, – заключил лорд Дарси, – вся эта загадка, наконец, разрешилась – к полному моему удовлетворению. Теперь можно доложить Его Высочеству о результатах.
* * *
Ричард, герцог Нормандский, налил в два хрустальных бокала щедрые порции превосходного бренди. С довольной улыбкой он вручил один из них лорду Дарси.
– Великолепная работа, милорд. Просто великолепная.
– Очень рад, что Ваше Высочество так считает, – ответил лорд Дарси, принимая бокал.
– Но откуда у вас была уверенность, что это не кто-либо снаружи, не из замка? Ведь в ворота может войти кто угодно, они никогда не закрываются.
– Совершенно верно, Ваше Высочество. Но ведь дверь-то внизу лестницы была закрыта. Вышвырнув леди Дункан, граф д'Эвро запер ее. Снаружи эту дверь нельзя ни запереть, ни открыть замок; следов взлома тоже не было. Никто не мог ни войти, ни уйти этим путем после насильственного удаления леди Дункан. Единственный оставшийся путь в покои графа – через другую дверь, и она была не заперта.
– Понятно, – сказал герцог Ричард. – Но я не понимаю, чего ради она вообще туда пошла?
– Возможно, по его просьбе. Любая другая женщина на ее месте знала бы, чем рискует, принимая приглашение явиться в покои графа.
Красивое лицо герцога помрачнело.
– Нет. От собственного брата такого никак нельзя ожидать. Она была вполне права, пристрелив его.
– Совершенно верно, Ваше Высочество. И я не сомневаюсь, что, не будь миледи наследницей, она сразу же и призналась бы. Мне стоило огромных трудов не дать ей признаться, когда она решила, что я собираюсь обвинить в убийстве Дунканов. Но она все время помнила о репутации – и своей, и своего покойного брата. Не как частных лиц, но как графа и графини, служащих правительства Его Императорского Величества короля. Ведь одно дело, если кто-то имеет славу распутника. Большинство людей смотрит сквозь пальцы на подобное поведение аристократа, занимающего высокий пост, если только он справляется со своей работой, и справляется хорошо, – а свои обязанности граф, как известно Вашему Высочеству, исполнял как надо.
Но совсем иное – быть застреленным при попытке напасть на собственную сестру. Она совершенно права, что пыталась это скрыть. И она так и будет молчать, если только в преступлении не обвинят кого-либо другого.
– Чего, конечно же, не случится, – откликнулся герцог Ричард. Сделав маленький глоток бренди, он добавил:
– Из нее получится хорошая графиня. Она вполне рассудительна и может оставаться хладнокровной в сложных обстоятельствах. Трудно было не удариться в панику, застрелив собственного брата, но ведь этого не произошло. Многие ли женщины подумали бы о том, чтобы просто снять порванное платье и переодеться в его копию, взятую из кладовки?
– Крайне немногие, – согласился лорд Дарси. – Потому-то я и не упомянул ни разу, что знаю об идентичности коллекции Эдуарда гардеробу графини. Кстати, Ваше Высочество, если хороший целитель, вроде отца Брайта, был осведомлен об этих платьях-дубликатах, он, конечно же, понимал, что у графа сексуальная одержимость собственной сестрой. И он, наверное, догадывался, что все прочие женщины, за которыми гоняется граф, – просто этакие суррогаты, заменители его сестры.
– Да, конечно. И ни одна из них не выдерживала сравнения.
Герцог поставил бокал на стол.
– Я сообщу своему брату королю, что всем сердцем рекомендую ему новую графиню. Разумеется, ни одно слово об этих событиях не будет доверено бумаге. Вы знаете, я знаю, и король тоже должен знать. Но больше – никто.
– Знает еще один человек, – сказал лорд Дарси.
– Кто?
На лице герцога было удивление.
– Отец Брайт.
Удивление сменилось облегчением.
– Естественно. Но ведь он не скажет ей, что мы тоже знаем?
– Думаю, мы вполне можем положиться на благоразумие отца Брайта.
* * *
В полумраке исповедальни Элис, графиня д'Эвро, стоя на коленях, вслушивалась в голос отца Брайта.
– Я не буду накладывать на тебя епитимью, дитя мое, так как ты не содеяла греха – в том, что касается смерти твоего брата. А за остальные свои грехи прочитай и выучи наизусть третью главу из «Души и мира» святого Джеймса Хантингтона.
Отец Брайт начал было уже произносить слова отпущения, но графиня прервала его:
– Но я не могу понять одного. Это изображение, это же совсем не я. Я в жизни своей не видела столь поразительно прекрасной девушки. А ведь я такая некрасивая. Я ничего не понимаю.
– Если бы ты присмотрелась получше, дитя мое, ты бы заметила, что лицо сходно с твоим – только оно идеализировано. При переводе субъективной реальности в вещественную форму неизбежно возникают подобные искажения; именно поэтому такие улики и не принимаются судом в качестве реальных вещественных доказательств.
Он помолчал.
– Говоря иными словами, дитя мое: вся красота – в глазах смотрящего.
