Текст книги "Лорд Дарси (1-9)"
Автор книги: Рэндал Гаррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 44 страниц)
Лорд Кецаль убрал палочку в саквояж и мягко сказал:
– Закончено, мастер.
Шон О'Лохлейн оглядел комнату, опустил руки и убрал в свой саквояж хрустальные жезлы. Затем еще раз – внимательно – осмотрел комнату.
– Отличная работа, мой мальчик! – сказал он. – Воистину, отличная работа. А теперь попробуйте мне рассказать, что здесь произошло.
Взгляд лорда Кецаля коснулся стен. Но к его глазам этот взгляд не имел никакого отношения. Человеку, не обладающему Талантом, глаза бы не помогли. Для такого человека матрицы, проявленные процедурой окуривания, были бы совершенно невидимы.
Джон Кецаль вполне мог их воспринимать, но ему еще не хватало тренировки, чтобы их истолковать.
Мастер Шон почувствовал его неуверенность.
– Вперед, мой мальчик, – сказал он. – Положитесь на интуицию. Попробуйте догадаться. Это единственный способ проверить свои ощущения и, тем самым, перейти от смутных предположений к полной уверенности.
– Ну... – осторожно начал Джон Кецаль. – Похоже на то, что... – Он замолк, затем сказал: – Да нет же, это смехотворно. Этого просто не может быть!
Мастер Шон раздраженно крякнул:
– Так не годится, юноша! Вы пытаетесь себя переубедить. Вы пытаетесь дать логическое толкование, не успев субъективно воспринять данные. Я спрашиваю вас снова. Как вам кажется, что здесь произошло?
Лорд Кецаль посмотрел еще раз. На сей раз он медленно повернулся на триста шестьдесят градусов, впитывая в себя любую мелочь в окружающей обстановке. Потом осторожно произнес:
– В комнате не было никого, кроме сэра Джеймса... – Он снова замолк.
– Верно, – сказал мастер Шон. – Совершенно верно. Продолжайте. Вы пока не сказали об одном выявленном нами парадоксе.
В голосе Джона Кецаля зазвучала легкая озадаченность:
– Мастер, мне кажется, что сэра Джеймса Цвинге убили дважды. И между этими двумя убийствами прошло несколько минут. Возможно, полчаса...
Шон О'Лохлейн улыбнулся и кивнул:
– Вот!.. Вы почти поняли, молодой человек. Думаю, результаты вскрытия наверняка подтвердят ваше предположение. Но вы не закончили анализ. – Он сделал широкий стремительный жест рукой. – Посмотрите внимательно. Здесь присутствуют две последовательно наложившиеся матрицы. Пока наш покойный коллега в одиночестве находился в комнате, с ним случилось два сильнейших психических шока. Вы верно указали: они были разделены во времени на полчаса. Все дело в том, что первый шок случился, когда сэра Джеймса убили, а второй – когда он умер.
Глава 13Широкие двери, что вели из вестибюля гостиницы Королевского управления в главный зал, были закрыты, но не заперты на замок. На дверях не висела табличка «Только для участников конвенции» – на собрании магов в таких табличках не возникало необходимости. На двери начитали такое заклинание, что ни у одного из простых посетителей, валом валивших на выставку в вестибюле, и мысли бы не возникло заглянуть в зал. А если бы такая мысль явилась кому-нибудь, она тут же – и бесследно! – убралась бы туда, откуда пришла.
Сэр Томас Лесо и вдовствующая герцогиня Камберлендская распахнули двери и вошли в зал. Сделав пару шагов, герцогиня остановилась и глубоко вздохнула.
– Неприятности, ваша светлость? – осведомился сэр Лесо.
– Боже правый, что за толпа! – воскликнула герцогиня. – Мне показалось, они выдышали весь свежий воздух в Лондоне!
Зал представлял собой картину, которая, по сравнению с вестибюлем, казалась идиллическим пейзажем. Помещение было почти того же размера, что и вестибюль, но людей здесь находилось в десять раз меньше. А вместо калейдоскопического разнообразия расцветок, бушевавшего в вестибюле, костюмы присутствующих в зале были нескольких основных цветов. Доминировал бледно-голубой, присущий одеяниям магов. Встречались бело-черный целителей-священников и уж совсем редкий епископальный пурпур. Темные раввинские одеяния немногочисленных иудейских целителей были мало отличимы от одежд священников, но иногда глаз цеплялся за яркие пятна, указывающие на присутствие в зале небольшого количества хакимов – целителей, принадлежащих к свитам послов из исламских стран.
– День посетителей, – сказал сэр Томас, – это стихийное бедствие, с которым мы должны смириться, ваша светлость. Люди имеют право знать о деятельности гильдии – гильдия обязана информировать народ.
Мэри обратила взгляд сияющих синих глаз на лицо собеседника:
– Мой дорогой сэр Томас! В жизни есть много действий, которые обязано совершать человеческое существо, и многие из них совершенно необходимы. Но их необходимость вовсе не означает, что они обязательно доставляют удовольствие. Ну, а где же ваше обещанное восхитительное создание?
– Секундочку, ваша светлость, дайте осмотреться! – Сэр Томас, который дюйма на два был выше основной массы присутствующих, быстро произвел инспекторскую проверку. – Ага, вот она. Идемте, ваша светлость!
Вдовствующая герцогиня вслед за сэром Томасом пересекла зал.
Дамозель Тия была взята в окружение группой молодых и красивых учеников.
Мэри де Камберленд улыбнулась про себя. Было очевидно, что интерес молодых учеников к прелестной ученице был совершенно не связан с Искусством. Форменное одеяние, в которое была облачена дамозель Тия, было простого светло-голубого цвета и вовсе не предназначалось для обольщения, тем не менее...
И тут вдовствующая герцогиня заметила нечто, ускользавшее раньше от ее внимания: дамозель Тия носила герб, объявлявший ее ученицей его светлости Чарлза, архиепископа Йоркского.
Сейчас дамозель Тия показалась Мэри Камберлендской несколько выше, чем вчера, когда герцогиня увидела ее выходящей из комнаты сэра Джеймса.
Впрочем, причина обнаружилась тут же. Тия носила туфли фасона, который родился в южной части Польской Германии и еще не был принят в центрах моды ни в самой Польше, ни в Империи. Туфли были очень похожи на обычные, только носок у них сходился в точку, а пятка поднималась над полом шпилькой дюйма в два с половиной.
«Боже правый, – подумала Мэри, – как может женщина ходить на таких высоченных каблуках и не портить себе ноги?»
А может, это какая-нибудь психологическая уловка, подумала она. Без этих каблуков дамозель Тия была крошечной девушкой – на целый дюйм ниже пяти футов и на целый фут ниже самой вдовствующей герцогини Камберлендской. Неужели она носит эти каблуки для того, чтобы хоть таким способом увеличить свой рост?
Нет, конечно, решила Мэри. У Тии слишком много самонадеянности и сознания собственных способностей, чтобы ей требовались фальшивые подпорки в виде этих маленьких ходуль. Она носит их лишь потому, что таков фасон, к которому она привыкла. Эти каблуки не более чем так называемый «национальный костюм».
– Простите, – сказал сэр Томас Лесо, прокладывая путь через толпу, окружавшую Тию.
Каждый из учеников трижды посмотрел на сэра Томаса.
Первый взгляд отмечал, что на нем нет стандартного голубого одеяния.
«Неужели зевака?»
Второй взгляд обнаруживал ленточки слева на груди, утверждавшие, что он доктор тауматургии и член Королевского колдовского общества.
«Нет, это не зевака».
Бросив третий взгляд, они узнавали в нем великого волшебника-теоретика, портрет которого становился известным каждому ученику уже к концу первой недели обучения.
В благоговении перед сэром Томасом молодые люди начали отступать от Тии.
Тия обнаружила, что количество симпатичных молодых магов, увивавшихся вокруг нее, стало резко уменьшаться, и подняла голову, чтобы выяснить причину их странного поведения. Мэри де Камберленд тут же заметила, что, когда Тия увидела рядом с собой высокую фигуру сэра Томаса, глаза ее загорелись, а на прелестном личике эльфа расцвела улыбка.
Ну и ну, подумала Мэри. Оказывается, чувства сэра Томаса вовсе не являются безответными. Она вспомнила, как лорд Дарси говорил: «Сэр Томас любит эту девушку. Или думает, что любит». Но лорд Дарси не был сенситивом, а герцогиня Камберлендская в некоторой степени была. Поэтому для нее здесь даже и вопроса не возникало.
Не успел сэр Томас и слова произнести, как дамозель Тия склонила голову:
– Добрый день, сэр Томас!
– Добрый день, Тия! Извините, что разогнал ваших ухажеров. – Он повернулся к герцогине. – Ваша светлость, позвольте представить вам дамозель Тию... Тия, я хотел бы познакомить тебя с моим другом Мэри, герцогиней Камберлендской.
Тия распахнула глаза и сделала реверанс:
– Для меня большая честь познакомиться с вашей светлостью.
Тут сэр Томас посмотрел на часы и сказал:
– Боже! Уже время собрания в Королевском колдовском обществе. – Он подарил обеим женщинам по виноватой улыбке. – Надеюсь, вы, леди, простите меня. Встретимся позже.
Приветливая улыбка Мэри де Камберленд была адресована Тие лишь частично. В глубине души этой улыбкой Мэри поздравляла саму себя. Лорд Дарси обязательно оценит мои усилия, подумала она. Ведь это надо суметь – зная время начала собрания в ККО, завлечь сэра Томаса в зал в такой момент, чтобы после представления женщин друг другу ему пришлось бы сразу исчезнуть.
– Тия, – сказала она. – Вы пробовали наше английское пиво? Или наши французские вина?
Глаза девушки сверкнули.
– Вина – да, ваша светлость. Пиво еще не приходилось. – Тия помедлила. – Я слышала, оно сравнимо с немецким?
Ее светлость фыркнула:
– Дорогая моя Тия! Точно так же можно сказать, что кларет сравним с уксусом. – Она ухмыльнулась. – Давайте покинем этот торжественный конклав, и я с большим удовольствием представлю вас английскому пиву.
* * *
«Оружейная комната» Королевского управления была, как и вестибюль, битком набита посетителями.
В одной из ее кабинок вдовствующая герцогиня Камберлендская уверенно подняла холодную оловянную кружку.
– Тия! – сказала она задушевно. – Дорогая моя! В этом мире существует много напитков. Есть вина для гурманов, есть виски и бренди для мужчин, есть ликеры для женщин, а молоко и лимонад – для детей. Но если вам хочется хорошо, по-дружески выпить, в мире нет ничего, что могло бы сравниться с добрым английским пивом.
Тия подняла свою кружку и коснулась ею кружки Мэри:
– Ваша светлость, – сказала она, – после подобного представления я не позволю себе упустить такой шанс.
Единым махом она осушила половину кружки. Затем посмотрела на Мэри сверкающими эльфийскими глазками:
– Оно и в самом деле прекрасно, ваша светлость!
Мэри повторила подвиг собутыльницы, поставила кружку на стол и спросила:
– Лучше наших французских вин?
Тия рассмеялась:
– Конечно, ваша светлость. Много лучше! Мне так хотелось пить!
Мэри вернула Тие улыбку:
– Вы совершенно правы, моя дорогая. Вино – для вкуса, пиво – для жажды.
Тия снова отхлебнула из кружки:
– Знаете, ваша светлость, там, откуда я родом, для девушки моего круга было бы предосудительно даже сидеть в присутствии герцогини. Я уже не говорю о том, чтобы пить с нею пиво в баре.
– Чушь! – сказала Мэри. – Я ведь не пэр, я такой же простой человек, как и вы.
Тия с тихим смехом покачала головой:
– Какая разница, ваша светлость! Любой обладатель титула неизмеримо выше обычного человека, вроде меня. По крайней мере, так считается в провинции Банат [в реальности историческая область на территории Румынии и Сербии.], представляющей собой всю Польскую Гегемонию, которую я видела. А потому, когда я слышу титул «герцогиня», я тут же вздрагиваю.
– Я заметила, – сказала Мэри. – И хочу обратить ваше внимание на то, что всякому желающему добиться положения в магии не мешало бы научиться управляться с символами, более важными, чем титулы.
– Я знаю, – мягко ответила девушка. – И очень стараюсь, ваша светлость.
– Уверена, вы достигнете многого, моя дорогая, – сказала герцогиня и тут же сменила тему:
– Скажите, где вы изучали англо-французский? Вы прекрасно говорите.
– У меня жуткий акцент, – возразила Тия.
– Вовсе нет! Если вы пожелаете узнать, как можно исковеркать язык, послушайте некоторых жителей Лондона. Кто бы вас ни учил, он сделал это на совесть.
– Меня учил дядя Нипелер, брат моего отца. Он торговец и провел часть своей юности в Анжу [в реальности историческая область на северо-западе Франции; главный город – Анже.]. И сэр Томас мне очень помогает – он постоянно исправляет ошибки в моей речи и обучает меня принятым здесь манерам.
Герцогиня кивнула и улыбнулась:
– Кстати, о сэре Томасе... Надеюсь, его-то титул вас не пугает?
Глаза Тии снова заблестели.
– Пугаться сэра Томаса?! О нет, ваша светлость! Он так добр ко мне. Гораздо больше, чем я заслуживаю... Вообще, все добры ко мне с тех пор, как я оказалась здесь. Все! Нигде больше не найдешь такого дружелюбия и такой доброты, как в государстве Его Величества короля Джона.
– Даже в Италии? – небрежно спросила вдовствующая герцогиня.
Тия помрачнела:
– В Италии меня хотели повесить!
– Повесить вас?! Господи, да за что же?
Помолчав немного, девушка сказала:
– Думаю, это не секрет. В Италии меня обвинили в занятиях черным искусством.
Вдовствующая герцогиня Камберлендская мрачно кивнула:
– Понятно. Продолжайте. Что произошло?
– Ваша светлость, я никогда не могла спокойно смотреть, как страдают люди. Наверное, это потому, что, когда я была еще ребенком, мои родители умерли у меня на глазах. Они умерли один за другим, в течение нескольких месяцев. Я так хотела, чтобы они оба жили, но ничего не могла сделать. Я была беспомощна. Все дети порой испытывают это ужасное чувство, чувство беспомощности, но в таких условиях оно особенно тягостно. – Темные глаза девушки еще больше потемнели.
Мэри де Камберленд ничего не сказала, но сочувствие явно было написано на ее лице.
– Меня вырастил дядя Нипелер, добрый и удивительный человек. Понимаете, у него тоже есть Талант целителя, но он не развит. – Тия не сводила глаз со своей кружки, снова и снова проводя крошечным изящным пальчиком по ее краю. – У него не было возможности развить его. Он мог бы и вовсе не узнать, что обладает Талантом, если бы не прожил столько лет в Анжу, где эти вещи выясняют. Он обнаружил, что у меня тоже есть Талант, и научил всему, что знал, – к сожалению, он знал не очень много... в славянских государствах право человека стать целителем определяется его политическими связями и платежеспособностью. Так же, как и право пользоваться услугами обученного целителя. Дядя Нипелер является... являлся... торговцем, очень деловым человеком. Но он никогда не был богат, разве что по сравнению с сельскими жителями. Да и политически он всегда считался неблагонадежным из-за тех лет, что провел на территории Империи... Он использовал свой, пусть и неразвитый, Талант, чтобы помогать больным крестьянам. Они знали, что могут положиться на его помощь вне зависимости от того, каков их кошелек, и любили его за это. Он растил меня в тех же традициях, ваша светлость. – Тия сжала губы и отпила из кружки. – А потом... А потом... Офицеры гра... – Она замолкла и уткнулась носом в кружку.
Герцогиня молча ждала, не смея вымолвить ни единого слова.
– Я не хочу говорить об этом, – сказала Тия через некоторое время. – Я... Я убежала. В Италию. Там были больные люди. Люди, нуждавшиеся в помощи. Я помогала им, а они давали мне пищу и кров. Мне не нужны были деньги. Я ничего с них не брала, не подумайте. Бедные помогали мне в ответ на ту помощь, которую оказывала им я. За детей... Но невежды назвали это черной магией... Сначала в Беллуно. Потом в Милане. А затем и в Турине.
Каждый раз расползался слух, будто я занимаюсь черным искусством. И каждый раз мне приходилось бежать. В конце концов, мне пришлось вообще покинуть Итальянские государства. Я пересекла границу Империи и отправилась в Гренобль. Думала, что там буду в безопасности. Думала, что смогу найти себе какую-нибудь работу, может быть, даже выучусь на горничную для леди – ведь это весьма достойная профессия. Но великий герцог Пьемонта [Пьемонт – в реальности область на северо-западе Италии; главный город – Турин.] настиг меня своим доносом, и я была арестована стражниками. – Тия снова замолчала.
Мэри де Камберленд сочувственно покивала головой.
– Я была перепугана, – продолжала Тия. – Я не нарушила никаких законов Империи, но пьемонтцы требовали моей экстрадиции. Я предстала перед милордом маркизом Гренобльским. Милорд услышал мои мольбы и передал дело суду его светлости герцога де Дофине. Я боялась, что, едва услышав обвинения, меня сразу передадут властям Пьемонта. Зачем кто-то будет выслушивать никого?
– Королевское правосудие так не поступает, – сказала вдовствующая герцогиня.
– Теперь я это знаю, – сказала Тия, – убедилась... Я была отправлена на специальную церковную комиссию для обследования. – Она снова отпила из кружки и посмотрела Мэри де Камберленд прямо в глаза. – Комиссия оправдала меня. Я занималась магией без лицензии, это верно. Но они сказали, что, с точки зрения закона, это отнюдь не основание для экстрадиции. А сенситивы комиссии легко выяснили, что занимаясь целительством, я не использовала черную магию. Однако они меня предупредили, что в Империи на практикование магии требуется лицензия. Отец Доминик, глава комиссии, сказал, что такой, как у меня, Талант обязательно надо развивать, и представил меня сэру Томасу, который читал лекции на семинаре для мастеров-тауматургов в Гренобле. А сэр Томас привез меня в Англию и представил его светлости архиепископу Йоркскому... Вы ведь знаете архиепископа, ваша светлость? Он святой, настоящий святой!
– Уверена, он был бы ошеломлен, услышав это, – с улыбкой сказала герцогиня, – но, строго между нами, я с вами согласна. Он великолепный сенситив. И, очевидно, – она взглянула на герб архиепископа на плече Тии, – решение его светлости было для вас благоприятным. Я бы даже сказала, весьма благоприятным.
Тия кивнула:
– Да. Именно по рекомендации его светлости меня взяли ученицей в гильдию.
Мэри де Камберленд ощущала ауру дурных предчувствий, завесой окружавшую девушку.
– Теперь, когда ваше будущее определилось, – тепло сказала она, – вам совершенно не о чем беспокоиться.
– Да, – сказала с легкой улыбкой Тия. – Да, совершенно не о чем беспокоиться.
Но глаза ее говорили обратное, а завеса тьмы и не собиралась рассеиваться.
В этот момент около стола появился официант и вежливо кашлянул:
– Прошу прощения, ваша светлость. – Он посмотрел на Тию. – Прошу прощения, дамозель. Вы ученица Тия... э-э-э.. Эйнциг? – Он слишком выделил концевое «г».
Тия улыбнулась ему:
– Да. А в чем дело?
– Дамозель, у стойки сидит мужчина. Он хочет поговорить с вами. Утверждает, что вы его знаете.
– В самом деле? – Тия не обернулась, чтобы посмотреть. Только подняла бровь. – Который?
Официант тоже не обернулся. И не повысил голоса:
– У стойки, дамозель, на третьем табурете справа. Торговец в лиловом жилете.
Тия небрежно взглянула в сторону стойки. Вдовствующая герцогиня последовала ее примеру.
На третьем табурете справа сидел смуглый мужчина со щетинистыми бровями, тяжелыми вислыми усами и глубоко посаженными глазами, которыми он, как хорек, так и стрелял по сторонам. Жилет на нем был странного покроя. «Стиль Дугласа» – явный признак того, что его хозяин с острова Мэн [остров в Ирландском море.]. Больше, как известно, этот стиль нигде не признают.
И тут Тия, задыхаясь, произнесла:
– Я... я поговорю с ним. Вы простите меня, ваша светлость?
– Разумеется, моя дорогая. Официант, обратите внимание – наши кружки уже пусты.
Мэри наблюдала за тем, как Тия встала и подошла к стойке. Она хорошо видела лицо незнакомца и спину Тии, но в мешанине эмоций, наполнявших помещение, эмоции Тии выделить было невозможно. Слова незнакомца Мэри уловить тоже не сумела: его лицо казалось мертвым, губы едва шевелились, да и движения их почти скрывались густыми усами. Весь разговор продолжался менее двух минут. Потом незнакомец встал, поклонился Тие и быстро вышел.
Тия еще с полминуты оставалась у стойки, потом развернулась и направилась к кабинке, где ее ждала вдовствующая герцогиня. Выражение на ее лице можно было истолковать только как мрачную радость.
– Извините, ваша светлость, – сказал она. – Приятель. Мы с ним некоторое время не виделись.
Она села и подняла свою кружку. Потом вдруг сказала:
– Прошу прощения, ваша светлость. Который час?
Мэри посмотрела на часы:
– Двенадцать минут седьмого.
– О Боже! – воскликнула Тия. – Сэр Томас специально предупреждал меня, чтобы после шести я носила вечернее платье.
Мэри рассмеялась:
– И он, разумеется, прав. Нам обеим следовало бы уже переодеться.
Тия наклонилась к герцогине.
– Ваша светлость, – сказал она доверительно. – Должна признаться, я не привыкла к анжуйскому стилю. Сэр Томас был настолько добр, что купил мне несколько вечерних платьев. Среди них есть одно, которое я еще не носила. Хотелось бы надеть его сегодня, но, – голос Тии стал совсем тихим, – я не знаю, как его надевать. Не будет ли ваша светлость столь добры, чтобы подняться ко мне и помочь мне с ним справиться?
– Разумеется, моя дорогая, – сказал Мэри, смеясь. – Но с одним условием!
– С каким, ваша светлость?
– Платье, которое должна надеть я, обычно требует целого батальона помощников. Иначе мне в него просто не облачиться. Как вы думаете, вы сможете заменить батальон?
Это было откровенное вранье. Герцогиня вполне могла обойтись и без посторонней помощи, но ведь лорд Дарси просил ее проследить за девушкой. И хотя теперь она уже не была уверена, что слежка все еще необходима, она решила придерживаться его указаний.
– Я попытаюсь. – Тия обаятельно улыбнулась. – Моя комната двумя этажами выше.
– Отлично! Сначала мы поднимемся на два этажа и облачим вас в ваш наряд, затем спустимся на этаж и разберемся с моим. После этого все присутствующие здесь волшебники будут валяться у наших ног.
Герцогиня подписала счет, поданный официантом, и две женщины покинули гостеприимное заведение.
* * *
Тия повернула ключ в замке, распахнула дверь и остановилась. На полу, прямо за дверью, лежал конверт. Тия подняла его и улыбнулась герцогине:
– Извините, ваша светлость! Платье, о котором я говорила, висит в шкафу, вон там. Я бы хотела, чтобы ваша светлость высказала о нем свое мнение. Оно синего цвета.
Мэри подошла к шкафу, открыла дверцу и посмотрела на шеренгу нарядов.
Но прежде чем она успела хоть что-нибудь сказать, сзади раздался голос Тии. Мэри не поняла ни слова из короткой реплики девушки, но в голосе Тии явно прозвучал гнев. Герцогиня медленно обернулась и спросила:
– Возникли какие-нибудь проблемы?
– Проблемы?! – Глаза девушки сверкнули. Ее правая рука смяла конверт и судорожным жестом бросила его в стоящую рядом корзину для мусора. – Никаких проблем, ваша светлость... Никаких проблем!
С натянутой улыбкой она подошла к шкафу и посмотрела на платье.
Замерла в молчании, словно платье загипнотизировало ее.
Мэри де Камберленд осторожно шагнула назад.
– Очень симпатичное платье, Тия, – сказал она. – Вы будете в нем неотразимы!
Молниеносным движением она дотянулась до мусорной корзины, схватила бумагу, которую выкинула Тия, и сунула себе в карман. И еще раз сказала:
– Это просто великолепное платье!
Тия не оборачивалась.
Мэри почувствовала, что девушка в задумчивости и смущении. Содержание записки расстроило Тию, изменило ее ближайшие планы, и теперь она явно пыталась придумать, что ей делать дальше.
Наконец девушка обернулась. Прелестное личико исчезло: пред Мэри стоял смертельно больной человек.
– Ваша светлость, я... я плохо себя чувствую. Я хотела бы на некоторое время прилечь.
Мэри де Камберленд решила было предложить свои услуги целителя, но тут же сообразила, что этим предложением только увеличит напряженность и смущение Тии. Голова у девушки не болела. И ничего не болело. Она просто хотела немедленно избавиться от гостьи. Выхода у Мэри не было.
– Конечно, моя дорогая. Понимаю... Встретимся позже. – Она улыбнулась, поняв, что точь-в-точь повторила слова сэра Томаса. – Доброго вечера, дорогая.
Мэри вышла в коридор и услышала, как за ней запирается дверь.
«Что теперь?» – подумала она. Ведь не было способа навязаться Тие так, чтобы та не поняла, что ей навязываются. Как поступить теперь?
Мэри стала спускаться вниз. Пройдя лестничный пролет, она достала записку, которую ей удалось вытащить из мусорной корзины, и развернула.
Записка была на языке, который Мэри абсолютно не знала. Не было ни одного понятного слова. Но посреди этого таинственного текста стояло одно, легко узнаваемое число:
«7.00».
Больше ничего понять было нельзя.
