Текст книги "Лорд Дарси (1-9)"
Автор книги: Рэндал Гаррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц)
– Послушайте, это же крайне важно!
Теперь лорд Дарси говорил таким же шепотом.
– Где и когда, миледи?
– Дома, в замке. Было уже очень поздно – почти полночь, очень скоро после этого ударили в колокол. Мне не спалось. Папа был так плох, и я... – она замолкла, чтобы проглотить набегавшие слезы, – я очень беспокоилась и не могла уснуть. Я глядела в окно – мои комнаты на втором этаже – и увидела, как он вошел в боковую дверь. Там есть газовый фонарь, который не гасят всю ночь, и я ясно увидела его лицо.
– А вам известно, что он делал потом, в замке?
– Нет, милорд. Я об этом и не думала. Я никуда не выходила из своих комнат и в конце концов заснула.
– А после этого вы видели лорда Кембертона живым?
– Нет, милорд. Да и мертвым – тоже. А он что, и вправду был выкрашен в синий цвет?
– Да, миледи.
Лорд Дарси немного помолчал.
– А второй ключ, миледи?
– Понимаете, я, по правде говоря, не знаю, имеет ли он какое-то значение. Судите сами. Тогда, в понедельник вечером, когда лорд Кембертон вернулся домой, у него на руке висел длинный зеленый плащ. Я обратила на это внимание, ведь он был в темно-синем плаще, я еще подумала, зачем ему сразу два плаща?
Глаза лорда Дарси чуть сузились.
– И?...
– И вот вчера... понимаете, милорд, я чувствовала себя довольно плохо. Мы с отцом были очень близки, и...
Она снова прервалась, чтобы справиться с набегавшими слезами.
– Как бы там ни было, я просто бродила по замку. Мне хотелось побыть одной. Я оказалась в западном крыле, которым мы почти не пользуемся, разве только для размещения гостей, и где в это время никого не было. Я почувствовала дым – странный запах, совсем не похожий на запах горящих дров или углей. Я пошла на запах и попала в одну из гостевых комнат.
Кто-то разводил огонь в камине; мне это показалось странным, ведь вчерашний день был теплым и солнечным, вроде сегодняшнего. Кто-то успел переворошить золу, но от нее еще поднимался дымок. Запах был как от горящей тряпки, и это тоже показалось мне очень странным, так что я порылась в золе кочергой – и нашла это!
Леди Энн двумя пальчиками извлекла нечто из сумочки, висевшей у нее на поясе, и торжественно протянула это нечто лорду Дарси.
– По-моему, милорд, один из наших слуг знает кое-что об убийстве лорда Кембертона!
Лорд Дарси смотрел на зажатый между тонкими пальчиками маленький клочок обгоревшей по краям зеленой ткани.
* * *
Мастер О'Лохлейн вошел в комнату лорда Дарси с большой коробкой под мышкой и сияющей улыбкой на круглой ирландской физиономии.
– Достал, милорд! – торжествующе возвестил он. – В одной из обивочных мастерских нашелся целый ящик. И почти того же цвета.
– Значит, подойдет?
– Да, милорд.
Маленький волшебник взгромоздил коробку на ближайший стол.
– Поработать придется порядочно, но мы должны получить нужные вам результаты. Кстати, милорд, по дороге я зашел в больницу аббатства и поговорил с целителем, который проводил вскрытие покойного его сиятельства герцога. И преподобный отец, и врач, ему ассистировавший, уверены: его сиятельство умер естественной смертью. Никаких следов яда.
– Великолепно! Естественная смерть значительно лучше согласуется с моей гипотезой, чем тонкое, хитроумное убийство.
Лорд Дарси указал на коробку, принесенную мастером Шоном.
– А теперь давайте взглянем на эту вату.
Мастер Шон послушно открыл коробку: ее до краев заполнял какой-то зеленый пух.
– Вот эта вата, милорд. Мелко нарубленное льняное волокно, такое же, из какого соткан ваш кусочек ткани. Вообще-то, это скорей даже не вата, а корпия. Единственный материал, который нам подойдет.
Окинув взглядом комнату, он нашел интересовавший его предмет.
– Ага! Вижу, вы добыли уже поворотный барабан.
– Да. Милорд архиепископ поручил одному из своих мастеровых соорудить его для нас.
Это был небольшой бочонок, объемом, наверное, в несколько галлонов, с ручкой сбоку. Бочонок стоял на подставке так, что его можно было вращать за эту ручку. С другой стороны он закрывался плотной крышкой.
Мастер Шон подошел к шкафу и достал оттуда свой большой расписанный саквояж. Поставив саквояж на стол рядом с коробкой, он начал извлекать из него различные предметы.
– Только это – довольно длительный процесс, милорд. Сложная штука, тут не получится, чтобы раз, два – и готово. Мастер Тимоти Видо гордится умением соединить края разорванной ткани так, что не образуется шва, а ведь эта операция по сравнению с тем, чего хотим мы, не столь уж сложна.
Ему всего-то и надо, что воспользоваться Законом Сродства; края разорванной ткани находятся в таком высоком сродстве, что все получается мгновенно.
А вот этот пух, у него же нет ни малейшего сродства с нашим огрызком тряпки. Поэтому приходится использовать Закон Синекдохи, гласящий, что часть эквивалентна целому – и наоборот. А теперь посмотрим. Как там, все сухое?
Разговаривая, он подбирал инструменты и материалы, необходимые для наложения нужных ему заклинаний.
Лорду Дарси всегда доставляло огромное удовольствие наблюдать, как работает мастер Шон, и слушать, как он при этом сопровождает каждое свое действие пространным комментарием. Многое из этого он слушал по сотому уже, наверное, разу, но всегда находилось нечто такое, что он откладывал у себя в памяти на будущее. Разумеется, лорд Дарси не мог прямо использовать эти знания, у него не было для этого ни Таланта, ни, пожалуй, и склонности. Однако при его роде занятий никакие знания не могли оказаться лишними.
– Вы же видели, конечно, милорд, – продолжал свою лекцию мастер Шон, – как кусочек янтаря притягивает к себе нитки или клочки бумаги, если потереть его перед этим шерстью, а стеклянная палочка делает то же самое, если натереть ее шелком. Так вот, здесь, в основе своей, то же самое явление, только в этом случае требуются структурирование и концентрация силы. В это-то вся трудность. А теперь, милорд, на некоторое время мне нужна полная тишина.
Прошел почти целый час, пока мастер Шон закончил все приготовления к эксперименту. Он посыпал зеленый пух и обгорелую тряпицу различными порошками, бормотал заклинания и рисовал своим жезлом в воздухе сложные символы и узоры. Лорд Дарси сидел совершенно тихо; опасно мешать волшебнику, занятому своей работой.
В конце концов мастер Шон вывалил все содержимое коробки в бочонок; туда же он бросил и клочок зеленой ткани. Затем, плотно закрыв крышку, он, продолжая тихо бормотать заклинания, начертил жезлом в воздухе еще несколько загадочных фигур.
– А вот теперь начинается самая скучная часть, милорд, – сказал он. – Волоконца тут довольно мелкие, но все равно придется крутить этот бочонок не меньше полутора часов. Тут же все построено на вероятности, милорд.
Края этого лоскутка будут пытаться найти волоконца наиболее похожие на те, с которыми они соединялись прежде. Затем это кусочек волокна найдет другой, и так далее. Так вот, в самом грубом приближении, чем мельче предметы раздроблены, тем идентичнее они становятся. В теории, если чистое вещество – например, соль – разделить на мельчайшие возможные частицы, все они будут абсолютно идентичны. В газе... но это к делу не относится.
Короче говоря, возьми я, скажем, полудюймовые зеленые волоконца, мне бы потребовались их многие тонны, а вертеть пришлось бы несколько дней. Не буду утруждать вас математикой всего этого дела. Как бы там ни было, потребуется время, так что...
Улыбнувшись, лорд Дарси сделал успокаивающий жест.
– Спокойствие, дорогой Шон. Я это предвидел.
Потянув за шнур звонка, он вспомнил вдруг, как всего день назад король точно так же предугадал, что понадобится ему самому.
В дверь постучали и на «войдите» лорда Дарси в комнату робко вошел молодой человек в одеянии послушника.
– Брат Дэниел, если не ошибаюсь? – спросил вошедшего лорд Дарси.
– Д-да, милорд.
– Брат Дэниел, это мастер Шон. Мастер Шон, старший послушник сообщил мне, что брат Дэниел виновен в небольшом нарушении правил ордена.
Наказанием ему должны быть несколько часов монотонной работы. Так как вы – дипломированный волшебник и, следовательно, облечены соответствующим доверием, то вы вправе наложить наказание на послушника, если он сам на то согласится. Что скажете вы, брат Дэниел?
– Как милорду будет угодно.
Юноша не знал, куда деваться от смущения.
– Отлично. В таком случае, мастер Шон, я оставляю брата Дэниела на ваше попечение, а сам удалюсь на пару часов. Хватит вам этого?
– Вполне, милорд. Садитесь на табуретку, брат. Вам только и потребуется крутить эту ручку – медленно, без рывков, но и без остановок. Вот таким образом. Вот-вот. Правильно. А теперь – кончаем разговоры. Увидимся позже, милорд.
* * *
Вернулся лорд Дарси в сопровождении сэра Томаса Лесо. Брата Дэниела поблагодарили и отпустили.
– Готово, мастер Шон?
В голосе лорда Дарси слышалось нетерпение.
– Готово, готово, милорд. Ну-ка, давайте посмотрим...
Лорд Дарси и сэр Томас с молчаливым интересом наблюдали, как мастер Шон вскрывает свой бочонок.
Коротышка-волшебник извлек откуда-то тонкие кожаные перчатки.
– Понимаете, нельзя, чтобы на эту штуку попадала влага, – объяснил он, запуская руки внутрь деревянного цилиндра. – И металла нельзя касаться, а то сразу рассыплется. Теперь вынимаем, осторожно... потихоньку... вот!
От вытащенной им тонкой, напоминающей паутину ткани во все стороны разлетелись крошечные пушинки; и правда, вата, положенная ранее в бочонок, не была уже однородным комом, она приобрела форму и фактуру. В руках мастера Шона находилось нечто вроде длинного плаща с капюшоном, изготовленного из пушистой на вид, тонкой зеленой ткани. В передней части капюшона были два отверстия для глаз.
С предельной осторожностью воссозданное одеяние было уложено на стол.
Лорд Дарси и сэр Томас глядели на него, не прикасаясь.
– Никаких сомнений, – нарушил тишину сэр Томас. – Это был клочок одной из тех мантий, которые надевают семеро из братства Альбиона.
Он перевел взгляд на ирландца.
– Великолепная работа, мастер волшебник. Не думаю, чтоб мне доводилось раньше видеть лучше выполненную реконструкцию. По большей части они разваливаются на куски при первой же попытке взять их в руки. Насколько она прочна?
– Примерно как папиросная бумага, сэр. На наше счастье, последнее время погода была сухой. В сырую погоду, – тут он улыбнулся, – результат был бы больше похож на мокрую папиросную бумагу.
– Хорошо сказано, мастер Шон, – улыбнулся в ответ сэр Томас.
– Спасибо, сэр Томас.
Мастер Шон вынул рулетку и начал тщательно измерять реконструированный плащ, записывая все цифры в свой блокнот. Покончив с этим занятием, он посмотрел на лорда Дарси.
– Вот, пожалуй, и все, милорд. Нужна нам зачем-нибудь эта штука?
– Думаю, нет. Вещественным доказательством она не является, да к тому же и не доживет до суда, рассыплется задолго до него.
– Что верно, то верно, милорд.
Он подхватил почти невесомое одеяние у левого плеча, где располагался первоначальный клочок материи, и запихнул большую часть плаща в ту самую коробку, в которой раньше лежала зеленая вата. Затем, продолжая держать рукой в перчатке обгорелый лоскуток, он дотронулся до мантии серебряным жезлом – и тут же от нее остался один этот лоскуток; остальной материал мгновенно вернулся к своему предыдущему состоянию – в бесформенный ком спутанных волокон.
– А это я спрячу, как вещественное доказательство, милорд.
* * *
Через три дня, в пятницу двадцать третьего, лорд Дарси начал замечать у себя признаки беспокойства. Добавив еще несколько строк к черновику донесения, которое должно быть в итоге отослано Его Величеству, он заодно перечитал все, что написал раньше. Написанное ему не понравилось. Не выявилось ничего нового. Никаких новых улик, никакой новой информации.
Лорд Дарси все еще ждал, что ему сообщит сэр Ангус Макриди, надеясь что хоть это что-то прояснит. Но из Эдинбурга – ни ответа, ни привета.
Похороны покойного его сиятельства герцога Кентского состоялись вчера, в четверг, реквием служил сам милорд архиепископ. Присутствовала чуть ли не половина аристократии Империи, включая Его Величество. По просьбе лорда Дарси, милорд архиепископ разрешил ему сидеть у алтаря на клиросе, чтобы видеть лица присутствующих. Лица эти не подсказали лорду Дарси почти ничего.
Судя по информации, имеющейся у сэра Томаса Лесо, либо сам лорд Кембертон, либо сэр Эндрю Кэмпбелл-Макдональд, либо оба они состояли в братстве Альбиона. Это тоже ни о чем не говорило – весьма вероятно, что либо один из них, либо оба были засланы туда самим герцогом.
– Остается, старина Шон, – сказал он своему другу в четверг вечером, – все тот же самый вопрос, что и в понедельник. Кто и зачем убил лорда Кембертона? У нас есть уже много фактов, однако пока что ни один из них не имеет объяснения. Как и зачем попал лорд Кембертон в гроб герцога? Когда его убили? Где находилось тело, пока его не обнаружили?
А еще: почему лорд Кембертон нес зеленую мантию? Была ли это та самая, которую сожгли в понедельник? А если так, почему человек, уничтоживший ее, тянул с этим до понедельника? Зеленое одеяние подошло бы как лорду Кембертону, так и сэру Эндрю, они оба высокого роста. Но оно ни в коем случае не принадлежало никому из Кентов; самый высокий из них – лорд Квентин, но и ему не хватило бы дюймов шести роста, чтобы носить этот плащ, не наступая при каждом шаге на края. Все это мне очень подозрительно, Шон. Мне совсем не нравится, куда указывают улики.
– Что-то я не очень понимаю вас, милорд, – отозвался мастер Шон.
– А вот послушайте. Вы были в городе, вы слышали, что говорят люди. Вы читали передовицы в «Кентербери Геральд». Все уверены, что именно братство Альбиона убило лорда Кембертона. Добрый человек Джек, этот вошедший в поговорку средний обыватель, не смог бы пройти мимо такой бросающейся в глаза улики, как вайда.
А что в результате? Члены братства перепуганы до полусмерти.
Большинство из них – совершенно безвредные люди, если говорить по большому счету. Просто принадлежность к нелегальной организации доставляет им удовольствие, сходное с тем, которое получает маленький мальчик, воруя яблоки. А теперь вся христианская община дружно ополчилась на язычников, требуя предпринять какие-то меры. И ведь не только здесь, а по всей Англии, Шотландии и Уэльсу.
Не приносили лорда Кембертона в жертву, ни с его согласия, ни против его воли. Будь это жертвоприношение, его тело оказалось бы совсем в другом месте, скорее всего, его закопали бы в лесу.
Нет, его убили в замке Кентербери, не дальше крепостной стены, и это было именно убийство, а не жертвоприношение. А с какой стати тогда вайда?
– А может быть, как предохранительное заклинание, милорд? – предположил мастер Шон. – Древние бритты были достаточно знакомы с символикой и знали, что стреловидные листья вайды можно использовать для защиты. Они брали вайду, идя на битву. Им, конечно же, неоткуда было знать, что таким образом предохранительные заклинания не работают. Они...
– А вы сами стали бы использовать вайду в качестве составной части заклинания, защищающего труп от разложения? – прервал своего помощника лорд Дарси.
– Ну... нет, милорд. Вы же знаете, что есть значительно лучшие заклинания. Заклинания с вайдой требуют очень много времени, к тому же тело надо крайне тщательно окрасить. Да и вообще такие заклинания не слишком эффективны.
– А с чего бы им тогда пользоваться такими заклинаниями?
– А! Я понимаю, что вы хотите сказать, милорд!
Широкое ирландское лицо мастера Шона расплылось в улыбке.
– Конечно же! Тело должно было быть найдено! Вайду использовали для того, чтобы бросить тень на священное братство древнего Альбиона и отвести подозрение от кого-то другого. А может, цель этого убийства в том и состояла, чтобы досадить братству?
– Обе гипотезы на лишены смысла, мастер Шон, но у нас все еще мало данных. Факты, Шон, нам нужны факты!
* * *
И вот прошло еще двадцать четыре часа, а новых фактов как не было, так и нет. Обмакнув перо в бутылочку с чернилами, лорд Дарси доверил бумаге сей глубоко разочаровывающий факт.
Открылась дверь, и в комнате появился мастер Шон, а почти по пятам за ним – молодой послушник с подносом, на котором стоял завтрак для их лордства. Лорд Дарси отодвинул бумаги в сторону, освобождая место для подноса. Мастер Шон держал в руках конверт.
– Доставлено с нарочным, милорд. От сэра Ангуса Макриди из Эдинбурга.
Лорд Дарси чуть не вырвал у него долгожданное письмо.
Виноват был, конечно, только он сам. Три человека столпились вокруг стола, каждый из них пытался что-то сделать. Послушнику, пристраивавшему поднос на стол, пришлось отвести его немного в сторону, когда мастер Шон протянул конверт лорду Дарси. Угол подноса зацепил горлышко бутылочки с чернилами, та упала набок, и все ее содержимое выплеснулось на рукопись лорда Дарси.
На какое-то мгновение случившееся заставило всех застыть и смолкнуть, затем тишину нарушили обильные извинения послушника. Лорд Дарси глубоко вздохнул, а затем совершенно спокойно объяснил ему, что ничего такого страшного не произошло, что тот ни в коем случае не виноват, и что он, лорд Дарси, ничуть не сердится. После этого, поблагодарив ошарашенного юношу за принесенный завтрак, лорд Дарси отпустил его.
– И не беспокойтесь об этом беспорядке, брат, – добавил мастер Шон. – Я приберу все сам.
Когда дверь за послушником закрылась, лорд Дарси горестно уставился на залитые чернилами листы, а затем на конверт, принесенный мастером Шоном.
– Вы же знаете, Шон, – ровным голосом произнес он, – что я не какой-нибудь там нервический, легковозбудимый тип. Однако, если в этом конверте, что у меня в руках, нет хороших новостей и полезной информации, я прямо вот сейчас брошусь на пол в бешеном приступе неконтролируемой ярости и буду грызть ковер. Грызть, пока не прогрызу в нем дыру.
– А мне и в голову не придет осуждать вас за это, милорд, – сказал мастер Шон, великолепно знавший, что уж так-то поступить его лордство не сможет никогда. – Пересядьте сюда, милорд, а я тем временем попробую немного разобраться с этим стихийным бедствием.
Лорд Дарси пересел в кресло у окна, а мастер Шон поставил поднос на маленький столик рядом с этим креслом. Жуя сэндвич и запивая его кофе, лорд Дарси прочитал донесение из Эдинбурга.
Хотя поездка лорда Кембертона по Шотландии и не происходила в свете всеобщего внимания, секретной ее тоже нельзя было назвать. Он посетил некоторые места, задал некоторые вопросы и ознакомился с некоторыми архивными записями. Сэр Ангус прошел по его следу и узнал все то, что узнал лорд Кембертон, хотя, по собственному его признанию, не имел ни малейшего представления, что покойное его лордство собирался делать с добытыми сведениями, какую гипотезу он разрабатывал, и вообще, значила ли эта информация хоть что-нибудь – даже для самого лорда Кембертона.
Наряду с другими местами его лордство посетил отдел гражданских записей и церковный брачный регистр. Его интересовали записи, касающиеся Маргарет Кэмпбелл-Макдональд, нынешней вдовствующей герцогини Кентской.
В 1941 году, когда ей было всего девятнадцать, будущая герцогиня вышла замуж за некоего Честера Лоуэлла, человека с крайне сомнительным прошлым. Его отец сидел в тюрьме за растрату, а жизнь свою закончил, утонув при весьма загадочных обстоятельствах. Младший брат Честера, Ян, дважды попадал под суд по обвинению в занятиях магией без лицензии, однако оба раза был освобожден с вердиктом «не доказано». В конце концов он получил шесть лет за мошенничество, снова связанное с незаконной магией, и вышел на свободу только в 1959 году. Сам Честер Лоуэлл был азартным игроком наихудшей разновидности, человеком, который пытался набить свой карман, жульничая в карты и в кости.
Брак оказался очень коротким; уже через три недели Маргарет ушла от Честера Лоуэлла и вернулась домой. Лоуэлл, видимо, не очень горевал об утрате; во всяком случае, он не делал никаких попыток вернуть жену. Через шесть месяцев, окутанный густым облаком подозрений, он поспешно отбыл в Испанию; шотландские власти считали, что Честер Лоуэлл каким-то образом связан с исчезновением из одного из банков Глазго шести тысяч соверенов.
Однако доказательства не были достаточно сильны, чтобы добиться экстрадиции его из-под защиты короля Арагона [экстрадиция – выдача иностранному государству лица, нарушившего законы этого государства.]. В 1942 году арагонские власти сообщили, что «инглез» Честер Лоуэлл был застрелен в Сарагосе во время ссоры, возникшей во время карточной игры.
Шотландцы послали следователя, знавшего Лоуэлла в лицо, для опознания тела, после чего дело против него было закрыто.
«Вот те на! – подумал лорд Дарси. – Значит, Маргарет Кентская – дважды вдова».
Краткий брачный союз с Лоуэллом остался бездетным. В 1944 году, после восьми месяцев ухаживания, Маргарет стала герцогиней Кентской. Сэру Ангусу Макриди не было известно, знал ли тогда герцог о предыдущем браке своей невесты и узнал ли он о нем когда-нибудь потом.
* * *
Интересовался лорд Кембертон и сэром Эндрю Кэмпбеллом-Макдональдом.
Прошлое его оказалось безупречным, а репутация в Шотландии – великолепной.
В 1939 году он отправился в Новую Англию и служил некоторое время в Имперском легионе. Отлично проявил себя в трех сражениях с краснокожими туземцами и оставил службу с великолепным послужным списком и получив чин капитана. В 1957 году краснокожие варвары устроили набег на маленькую деревушку, в которой он жил, и после страшной резни сожгли ее дотла; некоторое время считалось, что сэр Эндрю погиб при этом налете. Он вернулся в Англию в 1959 году почти без пенни в кармане, так как все его скромное состояние погибло вместе с деревушкой. Получив от герцога Кентского пенсию и какой-то небольшой служебный пост, последние пять лет он жил вместе со своей сестрой и ее мужем.
Отложив письмо, лорд Дарси задумчиво допил кофе. По его виду не было похоже, что он собирается впадать в ярость и жевать ковер.
– Не хватает только волшебника, – размышлял лорд Дарси вслух. – Где в этом деле волшебник? Точнее говоря – кто он? Единственный волшебник в поле зрения – это мастер Тимоти Видо, но он, по всей видимости, не связан ни с лордом Кембертоном, ни с герцогским дворцом. Сэр Томас подозревает, что сэр Эндрю может быть членом братства Альбиона, но из этого еще совсем не следует, что тот хоть что-нибудь смыслит в магии.
Кроме того, лорд Дарси был вполне уверен, что, являйся сэр Эндрю членом внутреннего круга, он не стал бы столь вызывающе привлекать внимание к братству.
– Вот ваше донесение, милорд.
Очнувшись от своих раздумий, лорд Дарси увидел стоящего рядом мастера Шона. Его лордство смутно сознавал, что маленький ирландец занят чем-то в другом конце комнаты, но только теперь понял – чем именно. На листах рукописи, которые протягивал ему волшебник, не было уже никаких следов пролитых чернил, разве что чуть влажноватые пятна; в то же время четкие, аккуратные штрихи почерка лорда Дарси остались без изменений. Лорд Дарси достаточно наслушался от своего помощника о магии, чтобы понять – тот просто использовал различие намерений. Все написанное нанесено на бумагу намеренно, с определенной целью, а разлитые чернила попали на нее по случайности, поэтому очищающее заклинание могло отличить одно от другого и удалить лишь второе.
– Спасибо, Шон. Как всегда, вы работаете быстро и точно.
– Слава Богу, вы не пользуетесь этими новомодными несмываемыми чернилами, – в голосе Шона звучало неодобрение. – Вот тогда бы потребовалось значительно больше времени.
– Н-да? – рассеянно сказал лорд Дарси, просматривая бумаги.
– Да, милорд. На чернила накладывают заклинание, делающее их несмываемыми. Это прекрасно для документов и банковских счетов и вообще везде, где нельзя вносить изменения. Но вот удалять пятна от таких чернил прямо-таки чертовски трудно. Мастер Тимоти рассказывал мне, что пару недель назад убил целых два часа, снимая чернильное пятно с ковра в кабинете герцога.
– Понятно, – с той же рассеянностью сказал лорд Дарси, продолжая просматривать бумаги. И вдруг замер.
Через несколько секунд лорд Дарси медленно повернул голову и посмотрел на мастера Шона.
– А мастер Тимоти не называл точную дату, когда это произошло?
– А зачем... нет, милорд, не говорил.
Отложив бумаги, лорд Дарси поднялся.
– Идемте, мастер Шон. Нам нужно задать мастеру Тимоти Видо несколько важных вопросов. Очень важных.
– Насчет чернил, милорд? – ошарашенно спросил волшебник.
– Да, именно насчет чернил. И насчет кое-чего настолько дорогого, что во всем Кентербери на него нашелся лишь один покупатель.
Достав из гардероба синий плащ, он накинул его на плечи.
– Идемте, мастер Шон.
* * *
– Итак, – сказал лорд Дарси через три четверти часа, когда они с мастером Шоном проходили через широко открытые ворота внешней крепостной стены Кентерберийского замка, – теперь мы знаем, что эта работа была проделана вечером одиннадцатого мая. Теперь остается уточнить еще один-два момента, и все пробелы в моей гипотезе будут заполнены.
Они направлялись прямо к мастерской мастера Уолтера Готобеда.
Генри Лавендер сообщил им, что в настоящий момент мастера Уолтера нет. Они с Томом Уайлдерспином взяли телегу и мула, чтобы отвезти стол одному городскому заказчику.
– Ничего страшного, добрый человек Генри, – сказал лорд Дарси. – Возможно, вы сможете нам помочь. Скажите, у вас найдется зебровое дерево?
– Зебровое, милорд? Думаю, найдется немного. Мы его мало применяем, милорд. Очень уж оно дорогое, милорд.
– Не будете ли вы добры посмотреть, сколько его у вас под рукой, добрый человек Генри? Мне бы очень хотелось знать.
– Конечно, милорд. Сейчас.
Он направился в большую кладовую, располагавшуюся в дальнем конце мастерской.
Как только подмастерье исчез из виду, лорд Дарси подскочил к задней двери мастерской. Дверь эта запиралась изнутри на обычную щеколду, открыть снаружи ее было невозможно. Лорд Дарси перевел взгляд на опилки, обрезки дерева и щепки, в изобилии валявшиеся под ногами, и быстро высмотрел то, что искал. Подобрав с пола подходящую щепку, он заклинил ее так, чтобы она не давала щеколде опуститься между скобами. Покончив с этим, он вытащил из кармана длинную бечевку и перебросил ее через щепку. Затем вышел, открыв дверь и просунув под нее концы бечевки и вытянув их наружу; потом закрыл за собой дверь.
Оставшийся в мастерской мастер Шон внимательно наблюдал за происходящим. Бечевка натянулась и разом выдернула щепку из-под щеколды.
Лишившись опоры, железная полоса с глухим стуком упала на место. Дверь была заперта.
Мастер Шон торопливо поднял щеколду, и лорд Дарси вернулся в мастерскую. Ни один из них не произнес ни слова, но улыбки на их лицах выражали полное удовлетворение.
Подмастерье Генри вернулся только через несколько минут; судя по всему, он не слышал звука падающей щеколды.
– У нас почти нет зебрового дерева, милорд.
В голосе его слышалось глубокое сожаление.
– Так, обрезки. Две трехфутовые доски шесть на три восьмых дюйма. Остатки от одной работы, которую мастер Уолтер выполнял несколько лет назад. Тогда пришлось заказывать материал, не помню, то ли в Лондоне, то ли в Ливерпуле, милорд.
Генри положил принесенные доски на соседний верстак. Чередование светлых и темных полос придавало дереву благородный вид, несмотря даже на грубую, необработанную поверхность.
– О, этого вполне хватит, – успокоил столяра лорд Дарси. – Я подумывал о ящичке для хранения табака. Что-нибудь чисто функциональное – простое, но элегантное. Безо всякой резьбы, чтобы выявлялась красота самого дерева.
Глаза Генри Лавендера зажглись энтузиазмом.
– Совершенно верно, милорд! Конечно, милорд! Какую конкретную конструкцию милорд имеет в виду?
– В этом я полагаюсь на вас и мастера Уолтера. Вместимость должна быть порядка двух фунтов.
Побеседовав еще несколько минут, они договорились о сроке изготовления и цене. А затем, словно случайно об этом вспомнив, лорд Дарси сказал:
– Да, кстати, добрый человек Генри... Мне кажется, что вас немного подвела память. Во вторник, когда я задавал вам вопросы.
– Милорд?
Подмастерье Генри был поражен, удивлен и, похоже, немного напуган.
– Вы сказали мне, что заперли все в субботу в половине девятого. Но вы забыли упомянуть, что кроме вас в мастерской был еще один человек. Некий джентльмен пришел сюда как раз тогда, когда вы собирались уходить. Он что-то попросил у вас, и вы принесли ему требуемое. Он вышел вместе с вами и стоял неподалеку, пока вы запирали дверь. Разве не так, Генри?
– Истинно, как Святое Писание, милорд, – с благоговением в голосе подтвердил столяр. – Откуда вы все это знаете?
– Я знаю это потому, что иначе просто быть не могло.
– Все так и происходило, милорд. Это был лорд Квентин, милорд. То есть я хотел сказать, новый герцог, а тогда он еще был лорд Квентин. Он попросил у меня кусок тисового дерева, чтобы использовать как пресс-папье.
Он знал, что у нас есть кусок полированного тиса, и захотел его купить, и я ему этот кусок продал. Только мне и в голову не приходило, что в этом есть что-то плохое, милорд!
– Вы не сделали ничего плохого, Генри – ну разве что забыли рассказать мне про этот случай. Ничего страшного не произошло, но вам надо было вспомнить раньше.
– Простите меня, пожалуйста, милорд. Я просто не придавал этому никакого значения.
– Понятно, понятно. Только когда в следующий раз будете отвечать на вопросы офицера короля, постарайтесь не забывать подробности. Это может оказаться очень важным.
– Я не забуду, милорд.
– Будем надеяться. Всего хорошего, добрый человек Генри. С нетерпением жду свой ящичек для табака.
Направляясь к главным воротам через оживленный в это время дня замковый двор, мастер Шон спросил:
– А что, если бы у него не нашлось зебрового дерева, милорд? Как бы тогда вы исхитрились услать его из мастерской?
– Попросил бы кусок тиса, – сухо ответил лорд Дарси. – А теперь надо звонить в Шотландию. Думаю, в течение ближайших двадцати четырех часов я смогу закончить донесение.
* * *
В комнате было шесть человек. Маргарет, вдовствующая герцогиня Кентская, выглядела бледнее обычного, однако сохраняла всю свою царственность, оставаясь полной хозяйкой своей гостиной. Квентин, наследник герцогства Кентского, с мрачным лицом стоял возле камина; полуприкрытые глаза его внимательно наблюдали за происходящим. Сэр Эндрю Кэмпбелл-Макдональд картинно стоял у окна, засунув руки в карманы парадного костюма и слегка расставив ноги. Леди Энн сидела на стуле с прямой спинкой неподалеку от сэра Эндрю. Лицом к лицу с обитателями замка стояли лорд Дарси и мастер Шон.
– Я хочу еще раз извиниться перед вашими сиятельствами за наше столь бесцеремонное вторжение в столь тяжелое и печальное для вас время, – сказал лорд Дарси. – Однако необходимо разобраться в некоем небольшом деле, относящемся к юрисдикции короля. А если быть точнее – в деле о предумышленном убийстве. Одиннадцатого мая сего года лорд Кембертон тайно вернулся из Шотландии, где он добыл крайне интересную информацию – информацию, способную при определенном к ней подходе стать основой для шантажа. Именно из-за этих шотландских находок он и был убит. Затем его тело было спрятано до ночи с прошлой субботы на воскресенье, или до раннего утра воскресенья, в каковое время оно было помещено в гроб, изготовленный для покойного его сиятельства герцога.
