Текст книги "Полёт Ночных Ястребов (СИ)"

Автор книги: Раймонд Фейст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

В сотне ярдов от тропы Накор заметил двух всадников, приближающихся к Беку. Оба всадника выпрямились и встали на дыбы, когда вооруженный человек подошел к ним пешком. Как только один из всадников заговорил, Бек прыгнул, преодолев удивительное расстояние, и, не дождавшись реакции, отсек первому мужчине руку у плеча.

Второй всадник на мгновение остолбенел, затем начал разворачивать коня, чтобы убежать. Бек потянулся назад и метнул свой меч, запустив его как копье. Лезвие пронзило мужчину в спину, и тот упал с лошади, рухнув на землю еще до того, как Накор успел сделать два шага.

Когда Накор добрался до места побоища, Бек уже извлек свой меч и чистил лезвие о тунику одного из мертвецов.

– Что случилось? – спросил Накор.

– Ты хотел сохранить это место в тайне, – ответил Бек, протягивая руку и захватывая у одного из мертвецов шляпу. Это была широкополая черная фетровая шляпа с низкой макушкой, обтянутая кожаной тесьмой и украшенная стеклянными бусинами. – Мне нравится эта шляпа, – добавил он, надевая ее на голову и поправляя. – Хорошая шляпа.

– Но…

Бек пожал плечами.

– Есть еще что-нибудь поесть?

Накор наблюдал, как Ралан Бек спокойно возвращается на место. Он последовал за ним и обнаружил, что юноша сидит там же, где и несколько минут назад, и ест то, что осталось на промасленной бумаге.

– У тебя остался один из этих апельсинов?

Накор потянулся, достал апельсин и бросил его Беку.

– Зачем ты убил тех людей? Почему просто не отослал их?

– Потому что они бы только заподозрили, что здесь что-то есть, и неизбежно вернулись бы, возможно, приведя еще людей. Я решил быстро решить проблему и избавить себя от лишних разговоров. Либо убить двух человек сейчас, либо многих других потом, – объяснил Бек. Его глаза сузились. – Разве в этом есть что-то плохое?

– Это убийство, – ответил Накор.

Бек пожал плечами.

– Если бы они могли убить меня, они бы это сделали.

Голос Накора повысился:

– В порядке самозащиты! Я видел, как ты сражаешься. Ты испытывал Томаса, и единственный смертный, который мог приблизиться к этому, был Когвин Ястринс, а он был чемпионом Двора Мастеров! У них не было ни единого шанса!

– Никогда не слышал о нем.

– Здесь внизу и не услышишь, – заметил Накор.

Он продолжал наблюдать за Беком, пока тот заканчивал есть. Бек откинулся назад, посмотрел на Накора и сказал:

– И что мы теперь будем делать?

– Ждать, – ответил Накор.

– Чего ждать?

– Пока кто-то другой придет и изучит эти вещи, чтобы я мог заняться другим делом.

– Может, я пойду с тобой? – предложил Бек с ухмылкой.

– Возможно, тебе стоит, – сказал Накор. – У тебя импульсивная натура и полное отсутствие заботы о последствиях.

– Почему я должен беспокоиться о последствиях? – спросил Бек. – Когда-нибудь я умру, но до этого я хочу все иметь, и любой, кто встанет у меня на пути, будет страдать за это. – Он улыбнулся. – Мне нравится заставлять их страдать, если до этого дойдет. Если кто-то будет достаточно силен, чтобы убить меня, тогда все будет кончено.

– Ты не беспокоишься о том, что произойдет, когда тебя предстанет перед судом в Зале Лимс-Крагмы?

Бек пожал плечами.

– С какой стати? Я такой, каким меня создали боги, не так ли? Если кому-то из них не нравится мое поведение, пусть действуют. Я не могу противостоять богу, так что если я не прав, почему один из них до сих пор не превратил меня в жука? – Он засмеялся. – Потому что я не думаю, что богам есть дело до того, что я делаю. Я считаю, что богов не волнует, что делает каждый. Наверное, у тебя могут быть неприятности, если разграбишь храм или убьешь священника без причины, но если оставишь богов в покое, они оставят тебя в покое. Вот как я это понимаю.

– А как же друзья? Семья?

Бек посмотрел на Накора.

– У тебя есть друзья и семья?

– Семьи нет. Когда-то у меня была жена, но это было очень давно. А друзья? Да, у меня много друзей, больше и лучше всех, которые у меня когда-либо были, прямо сейчас. Люди, которым я доверяю и которые доверяют мне.

– Тогда тебе повезло, я полагаю, – сказал Бек. Он посмотрел вдаль, как будто видел что-то в воздухе. – Иногда мне кажется, что во мне есть что-то такое, что пугает людей. С большинством из них у меня нет ничего общего. В основном я нахожу молодых брадобреев, с которыми можно покататься в поисках развлечений, неприятностей или быстрого золота. Время от времени я встречаю тех, кто мне нравится; обычно это парни, которые действительно любят подраться. Был один такой парень, Касамир, он любил выпить и подраться. Неважно, что для этого не было повода; он просто находил кого-нибудь, бил его и начинал драку. Он действительно наслаждался болью. – Глаза Бека блестели, когда он говорил. – Мне нравилось смотреть, как он избивает людей, пока один гвардеец в Киптаке не проломил ему голову острием меча. Я прикончил гвардейца, но был вынужден бежать из Киптака. Так что теперь я путешествую с кем попало, кто ищет развлечений, но нет никого, кого бы я назвал настоящим другом.

Накор замер, обдумывая то немногое, что он знал о юноше, и еще большее, что он подозревал. Наконец, он нарушил тишину:

– Когда ты начал слышать голоса?

Бек долго смотрел на Накора, а потом ответил:

– Когда мне было лет восемь или девять. Откуда ты знаешь о голосах?

– Потому что я тоже слышал их в твоем возрасте, – признался Накор. – Что они тебе сказали?

Бек с нетерпением наклонился вперед:

– Что мне… нужно быть в другом месте.

Лицо Бека осветилось, и он улыбнулся:

– Я тоже это слышал. – Затем его улыбка исчезла. – И еще кое-что.

– Что еще? – спросил Накор.

– Я не знаю, – пожал плечами Бек и опустил взгляд. – Иногда это не голоса, а чувство, что я должен что-то сделать. Сделать кому-то больно. Забрать что-то. Куда-то пойти. – Он оглянулся на пещеру. – Именно это я почувствовал, когда узнал об этой пещере. Некоторые ребята со мной не хотели идти, но я знал, что должен сюда прийти.

Накор кивнул:

– Когда начались сны?

Бек закрыл глаза, как будто что-то внезапно причиняло ему боль. Он открыл глаза и снова уставился в пространство:

– Я не помню, чтобы они мне снились.

После минутного молчания Накор мягко спросил:

– Что за они?

Бек посмотрел на Накора:

– Как будто я смотрю в окно или стою на башне и смотрю вниз. Я вижу вещи… места… людей, которые что-то делают. – Он снова посмотрел в сторону. – Жестокие вещи, Накор. Я вижу битвы, изнасилования, горящие города… Иногда это бывает слишком. Это как если бы ты встретил девушку, которая любит, чтобы ее шлепали, когда ты с ней, и ты шлепаешь ее. А потом доходишь до момента, когда она хочет, чтобы ты остановился, и ты стоишь там, с зажатой рукой, и знаешь, что ей это уже не нравится, но понимаешь, что еще один удар будет так приятен. Она пугается и начинает плакать, но от этого тебе становится только лучше. Но если ты ударишь ее сейчас, она перестанет бояться, потому что потеряет сознание…

– Или умрет, – мягко сказал Накор.

Бек пожал плечами:

– Или умрет. Это состояние середины, быть на краю, знать, что в одно мгновение все может измениться. Это как прыгать на лошади через что-то, что может оказаться слишком высоким, или как бежать через дверь, зная, что внутри кто-то ждет, чтобы убить тебя. – Его глаза расширились, и он уставился на Накора с маниакальным выражением. – Я всегда просыпаюсь с чувством ужаса, как будто жду, что что-то произойдет.

– Постоянное ожидание? – уточнил Накор.

– Да! – подтвердил Бек. – Предвкушение, как будто эти сцены… просто недосягаемы… понимаешь? – Его неистовое выражение сменилось задумчивым.

– Да, – мягко сказал Накор. – Я понимаю.

Черты лица Бека снова исказились:

– Но если я сделаю то, что… – Он протянул руку и посмотрел на ладонь. – Если я ударю девушку. Сильно. Очень сильно. Или если я перепрыгну на лошади через трамплин – даже если она поцарапается о забор или сломает ногу при приземлении – или если я вбегу в дверь и убью того, кто там…

– Сны на время прекращаются, – закончил Накор.

– Да! – воскликнул Бек, вставая. – Ты понимаешь! Откуда ты знаешь?

– Потому что много лет назад мне тоже снились такие сны.

– И они заставляли тебя делать то же самое?

Накор пожал плечами:

– Если я действовал в соответствии с ними, сны прекращались на какое-то время. Я стал азартным игроком, и если я обманом выманивал у кого-то много денег, то сны прекращались на несколько дней. Я стал обманщиком, и если я кого-то обманул, то сны прекращались на неделю или около того. Чем больший вред я причинял обманом, ложью и воровством, тем дольше я оставался без снов.

Бек покачал головой:

– Если я затею драку или заставлю кого-то сделать что-то… Плохое?

– Я не понимаю, что плохо, а что хорошо, просто знаю, что хочу сделать. Если я заставлю кого-то делать то, чего он не хочет… Например?

– Примерно два года назад мы с Драго были в городе неподалеку от Ланады. Драго был человеком, с которым я познакомился в борделе. Мы оба были пьяны и повели двух девушек наверх – не знаю, чья это была идея, его или моя. – Глаза Бека снова стали отрешенными, как будто он видел то, что помнил. – Одной из шлюх нравилось, когда ее шлепали – она всегда просила об этом. Она была тигрицей. Она выла и выла, царапалась и кусалась. – Он замолчал на мгновение, потом пожал плечами. – В общем, где-то по пути я стал грубее, чем ей нравилось, я полагаю, потому что она перешла от визга и криков к плачу и воплям. Драго схватил меня за руку и сказал, чтобы я остановился, и я убил его. Потом обе девушки закричали, и я убил их тоже. – Бек посмотрел на Накора. – Я не знаю, как все вышло из-под контроля, но это так.

– Да, так и есть.

Бек улыбнулся и добавил:

– Но ведь приятно, когда все выходит из-под контроля, понимаешь?

Накор встал и подошел к Беку, который смотрел на него с безумным выражением.

– Теперь ты собираешься причинить мне боль, не так ли? – спросил Бек.

– Да, собираюсь, – ответил Накор, протянув руку над головой Бека.

Как только Бек начал двигаться, чтобы защититься, из ладони Накора вырвался яркий свет, заморозив крупного молодого воина на месте. Бек стиснул зубы, его глаза закатились, и он начал издавать странные звуки. Глубокий хрюкающий звук, исходивший из его груди, постепенно нарастал, превращаясь в хриплый выдох. Звук становился все громче, переходя в крик боли, перерастающий в агонию.

Так продолжалось до тех пор, пока у Бека не осталось воздуха в легких, и он начал дрожать, его лицо покраснело, а глаза полностью закатились, оставаясь только белыми. Когда его лицо начало темнеть, переходя от красного к фиолетовому, и цвет приближался к синему, Накор убрал руку.

В тишине раздался рваный вздох: Бек вздрогнул и упал на спину. Он лежал на земле, дрожащий и дергающийся, пока его глаза не закрылись окончательно.

Накор оставался неподвижным, наблюдая за тем, как огромный юноша трясется, словно в припадке. Спустя пять минут безумие улеглось, дыхание Бека замедлилось, и он стал неподвижен. Еще пять минут он лежал, как вкопанный, затем застонал и открыл глаза.

Он дважды моргнул, перевел взгляд на Накора и медленно поднялся.

– Это было… потрясающе, – сказал Бек, глубоко вздыхая и медленно выдыхая, а затем усмехнулся. – Мне понравилось!

Накор протянул руку и помог Беку встать на ноги.

– Тебе нравится боль?

Бек похлопал себя по телу, как будто проверяя, все ли в порядке:

– Иногда да. Боль… пробуждает. Она заставляет тебя быть начеку, осознавать. Сначала возникает желание отстраниться, прекратить, но когда она не прекращается, ты можешь углубиться в нее, я полагаю, так можно сказать. Прорываешься сквозь боль и… – Он посмотрел на Накора, словно искал подходящее слово.

– Ясность.

Глаза Бека расширились, и он кивнул:

– Да! Ясность. Тогда ты видишь все по-другому! Это не похоже ни на что другое. Боль превращается в чувство, которое я не могу описать. Но ты понимаешь, о чем я!

Накор кивнул:

– К сожалению, понимаю.

– Что ты со мной сделал? – спросил Бек.

– Это всего лишь фокус, который я знаю, – ответил Накор. – Внутри тебя есть что-то, что делает тебя таким, какой ты есть. Я должен был найти это что-то и затем… ограничить.

Бек сложил руки на груди, словно нащупывая что-то:

– Ограничить? Я не чувствую никакой разницы.

Накор повернулся и посмотрел на горизонт:

– Я знаю. Но на какое-то время ты станешь менее склонным к неприятностям. И сны тебе тоже не будут сниться. – Он снова повернулся к Беку. – День еще не начался, и мне нужно кое-что сделать. Я оставлю тебя здесь на несколько минут. Скоро вернусь.

Накор полез в рюкзак и достал золотистую сферу. Он нажал на кнопку, и исчез.

* * *

Паг поднял голову, когда Накор вошел в его кабинет.

– Что случилось? – спросил Паг.

– Помнишь парня, о котором я упоминал во вчерашнем послании? Того, который проверял Томаса?

– Конечно, помню.

– У меня были подозрения на его счет с того момента, как он появился в пещере, а теперь я в этом уверен.

– В чем ты уверен, Накор?

– Я говорил тебе о снах и воспоминаниях богов. Но что я говорил о… фрагментах?

– Что иногда бог проявляет свою силу непосредственно в смертном существе. Крошечная частичка бога помещается в душу человека. Почему?

– Я больше не верю в это. Я знаю это. Бек – такой человек.

– Ты уверен?

– Да. И он одновременно представляет собой величайшую возможность и величайшую опасность.

Глаза Пага сузились, он уставился на Накора.

– Продолжай.

– Я использовал один прием, чтобы… коснуться чего-то внутри него. Это полезно, когда хочешь узнать, есть ли у человека что-то необычное внутри, например, одержимость демоном.

– Понимаю, где это может пригодиться.

– А еще это помогает понять, когда кто-то тебе лжет. Но важно не это. Когда я искал Бека, я нашел крошечный фрагмент бога. Наименьшее возможное проявление божественного сознания, а вместе с ним и силы, которая делает Бека таким опасным и непредсказуемым. Паг, Бек обладает частицей Безымянного.

Паг откинулся назад, его лицо выражало чистое изумление, которое быстро сменилось тревогой.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Я уверен.

Паг снова сел, и на его лице отразилось беспокойство.

– Что это значит?

– Это значит, что действуют силы большего масштаба, чем мы предполагали. Если Безымянный может проявить здесь хотя бы малейшую часть своего существа…

– В конце концов, он сможет проявить всю свою сущность.

– Да, Паг. – Накор посмотрел на своего многолетнего друга. – Он нашел свой путь обратно в Мидкемию. И мы должны найти способ предотвратить его возвращение.

Глава 11

Заговор

Всадники остановились.

Три покрытые пылью фигуры стояли на гребне холма на дороге из Кхаллары в город Кеш. Калеб указал на огни, мерцающие на фоне облаков вдали, и сказал:

– Это Кеш.

Зейн, с интересом глядя в ту сторону, спросил:

– Насколько он велик?

Калеб спустился с лошади и ответил:

– Очень велик. Это самый крупный город в мире.

Они уже ехали четыре дня – достаточно долго, чтобы мальчики приобрели опыт верховой езды и покрылись дорожной грязью и потом. Это помогло убедить стражников у городских ворот, что они действительно проделали весь путь из Долины Грез. Даже если бы по пути они обменяли лошадей, путешествие все равно заняло бы три месяца или больше. Но мальчики быстро поняли, что у их отчима есть ресурсы, о которых они и не мечтали еще год назад.

Они покинули Звездную Пристань на следующий день после свадьбы, якобы возвращаясь на север к неопределенному месту, где жила семья Калеба. Однако, как только они оказались за пределами города, Калеб использовал одну из тех сфер, которые мальчики стали называть «шары для путешествий, чтобы перенести себя, Мари и мальчиков на Остров Колдуна.

Калеб потратил целый день на то, чтобы познакомить новую жену со своей семьей и неожиданными обитателями острова. Большинство понятий, связанных с этим местом – великая магия, чуждые слова и расы, не из Мидкемии – были для нее непонятными, хотя он знал, что со временем она все поймет. Однако ее самообладание перед множеством неожиданных достопримечательностей радовало Калеба, как и ее попытки быть непринужденной с его родителями. Особенно его радовал ее явный восторг от просторных жилых помещений по сравнению с тем, что она знала в Звездной Пристани, и то, как легко она завоевала расположение его родителей.

Единственный напряженный момент возник, когда шесть сестер Питирендара, одетые в гирлянды из белых олеандров и мало что еще, пришли приветствовать возвращение мальчиков на остров. Мари не могла спокойно смотреть на их открытые проявления привязанности.

Калеб, заметив ее обеспокоенность, сказал:

– Многое из того, что ты здесь увидишь, может показаться странным, но помни одно: на этом острове нет никого, кто бы желал тебе или мальчикам зла.

Оглянувшись через плечо на девушек, которые обнимали ее сына, она нахмурилась.

– Похоже, это не просто добро, Калеб.

– Ты из Звездной Пристани, Мари. Ты видела различных людей из Королевства и Империи. У каждого народа свои обычаи и верования. Ты уже видела многое из того, что можно представить о людях.

– Я не видела зеленокожих девушек, которые пытаются раздеть моих мальчиков средь бела дня!

Калеб рассмеялся.

– Они просто хотят, чтобы мальчики пошли с ними купаться. – Он указал пальцем. – Мой отец построил там озеро еще до моего рождения.

– Построил озеро?

– Да. Моя мать ненавидела пляжи. В любом случае, молодежь Питирендара должна проводить много времени в воде или рядом с ней. Это жизненно важно для их здоровья.

Мари все еще выглядела сомневающейся, но Калеб знал, что для матерей сыновья никогда не взрослеют. Он понимал это по собственному опыту.

Они провели ночь на Острове Колдуна, а на следующее утро Калеб и мальчики покинули остров. С помощью сферы они добрались до конюшни в Ландрете, принадлежащей Конклаву, а затем снова воспользовались сферой, чтобы перенестись на дорогу, по которой сейчас двигались.

Калеб расседлал свою лошадь, и мальчики сделали то же самое.

– Почему мы не едем дальше? – спросил Тад, глядя на огни, которые казались близкими.

– Потому что до Фолборо за древней стеной полдня пути, а потом еще два часа до ворот. Мы будем там к позднему вечеру завтрашнего дня.

Зейн опустил седло и привязал лошадь, чтобы она могла пастись у дороги. Опустившись на колени, он сказал:

– Должно быть, он действительно большой. Я никогда не видел столько огней в небе.

– Тысячи фонарей и факелов, Зейн, – ответил Калеб.

Тад подошел к приемному брату, и они оба стали наблюдать за городом вдали, который казался ярче на фоне темнеющего неба.

Калеб развел костер, и, когда они поели, откинулся на спинку кресла и сказал:

– Теперь можно и поиграть.

Мальчики переглянулись, и Тад жестом показал, что Зейн должен начать.

– Ты – торговец из Долины по имени Калеб, – начал Зейн.

– Думаю, мы можем вспомнить и это, – добавил Тад.

Калеб подобрал камешек и швырнул в них. Тад усмехнулся и легко увернулся от него.

– Мы – два твоих очень талантливых, очень умных, способных, красивых и храбрых ученика, Тад и Зейн, – сказал Тад.

Зейн кивнул.

– А еще нас легко запомнить.

– Чем мы торгуем? – спросил Калеб.

– Чем угодно и где угодно, – ответил рад. – Мы всегда ищем редкие и ценные вещи, которые можно продать в Королевстве. Драгоценные камни, ювелирные изделия, тонкие поделки – все, что легко перевозить и приносит хорошую прибыль.

– Но мы не занимаемся перевозкой больших сумм золота, – добавил Зейн. – Мы работаем с аккредитивами и знаем ростовщиков от здешних мест до Крондора.

– Почему вы без своего хозяина? – спросил Калеб.

– Он послал нас на базар, чтобы мы искали товары, которые могли бы заинтересовать дворян и богатых простолюдинов на севере. Если мы находим что-то примечательное, то докладываем об этом хозяину, который возвращается и решает, стоит ли покупать товар, – пояснил Тад.

– Нам не разрешается связывать нашего хозяина какими-либо обязательствами, – добавил Зейн. – Если мы создадим впечатление, что берем на себя обязательства по продаже, нас жестоко накажут.

Калеб продолжил обучение мальчиков, задавая им основные вопросы и объясняя, на что следует обращать внимание, чтобы они могли стать хорошими учениками торговцев. Затем он начал рассказывать о том, что еще им нужно знать: с кем связаться в случае непредвиденных ситуаций, где можно найти убежище и, наконец, что делать, если они узнают о его смерти.

Этот пункт он оставил напоследок, стремясь подчеркнуть опасности, которые могут подстерегать их на пути. Потребовалось несколько бесед, чтобы убедить мальчиков в серьезности рисков, связанных с принадлежностью к его семье и работой на благо жителей Острова Колдуна.

Когда мальчики сложили свои вещи и легли спать, Калеб принялся за первую вахту. Он заметил, как быстро Тад и Зейн заснули. В мерцающем свете костра они выглядели скорее мальчишками, чем взрослыми мужчинами. Калеб вновь безмолвно молился, чтобы не переоценить их потенциал и не недооценить свою собственную способность обеспечить их безопасность.

* * *

Трое всадников медленно пробирались сквозь густую толпу людей, ориентируясь в новом месте, пока мальчики восхищённо рассматривали экзотические достопримечательности Кеша. Как и обещал Калеб, это был город, не похожий ни на один другой в Мидкемии.

Ближе к полудню они оценили масштабы города, увидев верхний город и цитадель, возвышающуюся на вершине плато с видом на нижний город и берега Овернской впадины. Издалека это казалось вершиной далекой горы, но при приближении картина становилась всё более ясной: огромный дворец, окружённый городом-крепостью, доминирующий над всеми подходами как с суши, так и с воды – сердце Империи Великого Кеша.

День выдался ясным, и вид на великую цитадель не был затуманен ни дымкой, ни облаками. Мальчики не раз отметили, насколько велико это здание. Калеб объяснил, что сооружение строилось на протяжении многих поколений, и в его недрах находится настоящий город. Он рассказал о пещерных залах и многочисленных апартаментах, где размещены императорская семья, управляющие империей, весь домашний персонал под бдительным надзором Хозяина Хранилища, и о том, что в здании ещё достаточно места для апартаментов и комнат лордов и магистров Кеша, а также для самой большой Галереи лордов и магистров. По всему зданию разбросаны сады с фонтанами и бассейнами.

Ранее в здании после заката могли находиться только чистокровные – исконное кешианское племя, населявшее регион вокруг Оверн-Дип. Исключение составляли только приезжие члены королевской семьи, правящие вельможи и послы, которые с заката до рассвета находились в строго отведённых частях императорского дворца.

Теперь, по словам Калеба, всё стало немного менее формальным: некоторым дворянам, не относящимся к королевской крови, разрешено оставаться в верхнем городе, но это всё ещё редкость и считается большой привилегией. Калеб сам никогда не бывал в верхнем городе, но знал многих, кто там бывал.

Пробираясь по переполненным улицам, мальчики оглядывались в стороны, пытаясь разобраться в путанице образов, запахов и звуков. Калеб указал им несколько основных ориентиров, чтобы они могли запомнить расположение города, но мальчики были ошеломлены новизной происходящего, и Калеб знал, что они не имеют представления, где находятся.

Тад и Зейн были в полном восторге. Куда бы они ни посмотрели, везде встречали что-то новое: кешианские одежды, какофонию языков, необычные запахи и достопримечательности. Великий Кеш привлекал жителей со всех уголков Империи и путешественников со всего мира. Гордые всадники Ашунты в широкополых войлочных шляпах, украшенных перьями, торговцы Косоди в ярких одеждах с оранжевыми, красными, жёлтыми и лаймовыми пятнами, мистики Джаджормира, танцующие в кругу с чашами для нищих у ног – все они замедляли движение троицы всадников. На одном из небольших рынков проехала карета с рабами, и оба мальчика с ужасом наблюдали за их жалким состоянием, направлявшихся в рабский блок.

Каждый поворот приносил новые зрелища: нищие, лоточники и воры осаждали их со всех сторон. Мальчики часто отмахивались от любопытных рук, тянувшихся, чтобы проверить, не спрятан ли за седлом или под подпругой кошелек.

Возницы чистокровных кешианцев пробивались сквозь улицы, размахивая кнутами над головами простолюдинов, которые уклонялись с дороги, чтобы пропустить дворян. Тяжёлый стук каблуков сапог по булыжникам заставил мальчиков повернуться в седлах. Они увидели целую роту солдат в черных доспехах, направлявшихся в их сторону.

Калеб приказал перевести лошадей на обочину, и, когда они достигли края улицы, солдаты уже проезжали мимо них. Даже возницы убрались с пути сотни человек, шедших им навстречу.

Солдаты были полностью облачены в броню: черные остроконечные шлемы с носовыми дужками и цепными забралами, черные нагрудные пластины, скрывающие черные кожаные куртки, украшенные единым кешианским королевским ястребом. Набедренные повязки и налокотники – всё из черной стали. Их щиты были квадратные и слегка изогнутые, что позволяло создавать перекрещивающиеся стены щитов. Каждый солдат нес короткое копье через плечо и короткий меч на боку.

Шлемы сержантов имели короткие гребни и были увенчаны щетиной из конского волоса. Офицеры ехали позади, их шлемы были с гребнями спереди, а щетина была на расстоянии вытянутой руки от сержантской.

– Это Внутренний легион, – сказал Калеб, пока мальчики с трепетом наблюдали за происходящим. – Солдаты Кеша расквартированы отсюда до Долины, но этим ребятам поручена защита столицы и императорского дворца. Они не покинут этот город, и это хорошо для их соседей, потому что в этот легион обычно отбирают самых крепких ублюдков.

Он указал на цитадель на вершине плато.

Когда солдаты прошли мимо, Калеб приказал двигаться дальше. Через полчаса они прибыли к трактиру с вывеской, на которой были изображены три ивы в ряд. Калеб провел Тада и Зейна через ворота на конюшенный двор, и мальчик поспешил им навстречу.

Передав лошадей лакею, они вошли в трактир. В просторном, чистом и тихом общем зале было спокойно, и они сразу направились к бару, где их встретил высокий худой мужчина с седыми волосами и бородой.

– Калеб! – радостно поприветствовал он их. – Рад снова тебя видеть. Кто эти парни позади тебя?

– Это Тад, – сказал Калеб, положив руку на плечо Тада, – а это Зейн, – добавил он, положив другую руку на плечо Зейна. – Они мои сыновья.

– Сыновья! – удивился бармен, протягивая руку в знак приветствия. – Сколько лет я тебя знаю, и ни разу не слышал, что ты женат, не говоря уже о сыновьях!

– Это произошло недавно. Я их усыновил. – Калеб сжал их плечи и похлопал по спине. – Мальчики, это Пабло Магуайр, владелец «Трех ив».

Мальчики обменялись взглядами на имена, которые были им такими же чуждыми, как имена цурани. Старый трактирщик заметил это и, улыбаясь, сказал:

– Моя мать из Родеза – отсюда и Пабло в честь моего деда, а отец – из Киннохайде, – добавил он, используя киннохманское название провинции Киннох. – Вот почему я Магуайр, а как я оказался владельцем таверны в самом сердце Великого Кеша – это уже другая история.

Он говорил с тем лилейным ритмом, который жители Кинноха придают своей речи, хотя говорил на кешианском.

– Мне понадобятся две комнаты, – сказал Калеб. – Или одна большая в конце зала, если она свободна.

– К сожалению, она уже занята одной знатной дамой и её дочерьми. – Он взглянул на мальчиков и добавил: – Лучше держитесь от них подальше, ребята, ведь они чистокровные кешианки.

Брови Калеба приподнялись в немом вопросе, а Магуайр притворился обиженным.

– Что, прекрасная леди не может навестить меня в трактире?

Калеб рассмеялся.

– Очевидно, что может, и ещё как.

Глаза Пабло заблестели, когда он продолжил:

– Я знаю, о чём вы думаете: если в городе столько великолепных трактиров, почему именно здесь? По правде говоря, не все они богаты и высокородны, хотя, – он обратился к мальчикам, – все они ведут себя так, будто состоят в родстве с императором. Даже самый низкий чистокровный кешианец по происхождению выше любого из нас! Эта леди приехала на Праздник Середины Лета.

– До него ещё целый месяц, – заметил Калеб.

– Они с дочерьми как раз сейчас покупают вещи. Я полагаю, её муж – губернатор или важный человек из одной из южных провинций, и он едет выразить почтение императорской семье или что-то в этом роде. Она ничего мне не говорит, так что пришлось собирать информацию по крупицам в течение последней недели. Они пробудут здесь некоторое время, так что… – он снова посмотрел на мальчиков, – если вы хотите сохранить головы на плечах, лучше держитесь подальше от них. У чистокровных кешианцев нет чувства юмора, когда речь заходит об общении их дочерей с простыми парнями.

Тад и Зейн обменялись взглядами, и Тад пожал плечами.

– Мы будем вести себя хорошо, – сказал он.

Калеб снова обнял их обоих за плечи и сказал:

– Я прослежу, чтобы так и было. А теперь давайте приведем себя в порядок и поедим. У меня есть одно поручение, которое я должен выполнить, а вечером сможем посмотреть город. Завтра начнем работать.

Тад и Зейн кивнули, понимая, что работа имеет два значения, и переживали из-за того, что одно из них может быть не столь очевидным.

* * *

Зейн указал пальцем.

– Посмотри на них.

Тад кивнул, и они подошли к торговцу, чей киоск был установлен у самой южной стены главного базара в районе Хаджана, нижнего города. Мальчики были в Кеше уже неделю и всё ещё не могли запомнить все улочки.

Каждый день они выполняли одно и то же задание, пока Калеб был занят своими делами. Они бродили по торговым кварталам города, обращая внимание на всё, что видели, а вечером рассказывали Калебу о том, чему стали свидетелями. Они сообщили, что изучали, какие товары можно было бы продать на севере Крондора, и объяснили, что они родом из Долины Грез, отсюда и их странный акцент.

Новизна кешианского города уже начинала исчезать, хотя они всё ещё легко отвлекались на проходящих мимо молодых жительниц. Обычаи одеваться варьировались от племенных нарядов с ног до головы, оставляющих открытыми только глаза, до почти обнажённой натуры охотников на львов Ошани, скотоводов Дингази и самих чистокровных кешианцев. Мальчики часто замирали в немом изумлении, когда мимо проходила темнокожая девушка инопланетной красоты, не обращая внимания на глазеющую северную молодежь. Но даже это отвлечение начинало ослабевать, по мере того как они привыкали к нему. Из пары несвоевременных приставаний к проходящим мимо девушкам в городе они узнали, что чужеземцев считают едва ли достойными вежливости, не говоря уже о дружелюбии. Калеб предупредил их, что Кеш – это империя, состоящая из множества народов, некоторые из которых были злейшими врагами других, и только железная власть императора удерживала их от открытых войн. Цивилизованность – это функция верховенства закона, а не общественная забота.