Текст книги "Гадес"

Автор книги: Рассел Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Как ты это сделал?

– Звякнул кой-кому.

После продолжительного молчания режиссер поинтересовался:

– А кому?

На что Бруно спокойно ответил:

– Если я тебе скажу, кой черт тебе в следующий раз со мной контракт подписывать, козявка ты сраная?

Режиссер сглотнул, поблагодарил Бруно – съемки продолжились.

Следующие три картины не заставили себя долго ждать, и Бруно неплохо заработал, посвящая сценаристов и актеров в подробности, которые в самом деле помогли им изобразить криминальный мир как можно достовернее. А самое главное, ему не пришлось отказываться от своей основной работы.

На основной работе Бруно состоял киллером у главы самого большого преступного клана в Новой Англии, Леонардо Рубинелли, известного в узком кругу как Ленни Руб, Рубин или Красный Лео. По подсчетам Джастина, за все время службы Бруно лишил жизни двадцать три человека.

И еще одного по просьбе Джастина.

Однако это не значит, что за полицейским теперь числился должок. Джастин мог бы уничтожить противника и сам – если бы не валялся без сил, а с Бруно они были в расчете. Обычные деловые отношения, ничего личного.

Оба прекрасно знали: случись Джастину вести расследование против Бруно, он выполнит свою работу как положено. Да и Бруно не пощадит Джастина, если тот встанет на пути клана.

Так и существовали по этим негласным правилам, зная, что обсуждать тут нечего, и так все ясно.

Оба великолепно понимали, в каком мире живут. Дополнительных объяснений не требовалось.

– Хорошо выглядишь, – одобрил Джастин. – Откуда загар?

– Валялся на самом роскошном пляже в мире, – ответил Бруно и пояснил, прочитав в глазах Джастина недоумение: – На родине-матушке.

– По тебе в самый раз.

– Песочек белый, водичка синяя, вино красное. Добавить чуток домашней пасты и лимончелло со льдом – что еще нужно человеку на отдыхе?

Джастин усмехнулся.

– Греть пузо на песочке? Что-то на тебя не похоже.

– Не могу же я все время работать. С возрастом моложе не становишься. Надо иногда и отдохнуть. Отвлечься. А домой ездить я люблю – все такие добрые, сидишь себе, эспрессо тянешь. Там я хоть сам на себя похож, понимаешь?

– Понимаю. Прям как в этом ресторане.

– Смейся-смейся. Только мой тебе совет, выбрался бы ты тоже, отдохнул. Если надумаешь, только намекни. У моей тетки Лючии домик – ну вроде виллы – прямо на утесе, над морем. – Бруно изобразил воздушный поцелуй. – Позагораешь недельку, да если еще с девчонкой ласковой – как заново родился! Я тебе комнату по своей цене устрою.

– Если пойму, что пора родиться заново, обязательно намекну.

Бруно вытянул под столом длинные ноги и сунул в рот сигару. Зажигать почему-то не стал, просто жевал как соску.

– Ладно, давай к делу. По какому поводу этот романтический ужин? – поинтересовался Бруно, откусывая сразу половину ром-бабы.

– Ты ведь уже знаешь про Рональда Ла Салля?

Бруно кивнул, что означало: «Ты меня за кого держишь? Чтоб я, да не знал, что на моей делянке творится?»

– И что скажешь?

– Так ты поэтому нарисовался? Чтобы я изложил тебе свои соображения насчет его – как это по-умному называется – безвременной кончины? Я же говорю – меня тут не было, я отдыхать ездил.

Джастин пожал плечами, что означало: «Ты думаешь, я за кого тебя держу? Чтоб ты, да не знал, что на твоей делянке творится?»

– Я здесь неофициально, – сказал он вслух с досадой. – И я ищу не столько ответ на вопрос «кто?», сколько ответ на вопрос «почему?». – Бруно сдвинул брови, пытаясь понять, откуда ветер дует, и Джастин пояснил: – Мне нужно что-то сказать сестре жены.

– Скажи ей, что нечего было выходить за махинатора.

– А что, он был махинатором?

– А что, этих финансистов еще за что-нибудь мочат, кроме махинаций? Когда-нибудь слышал, чтобы честного человека так пришили?

– И что же он натворил?

– Мог, например, знать, кого не следует.

– Например, кого?

Бруно не ответил – то ли погрузился в раздумья, то ли смаковал канноли, от которой откусывал маленькими кусочками.

– Ну что, как дела в твоем уютном маленьком городке? – Бруно наконец покончил с трубочкой, оставив вопрос Джастина без ответа. – Мне там понравилось.

Год назад Бруно действительно приезжал в Ист-Энд-Харбор на несколько недель в составе съемочной группы. Они с Джастином тогда впервые встретились после довольно долгой разлуки. Джастин по уши завяз в одном очень тяжелом деле, а Бруно ему здорово помог. Если, конечно, убийство считается помощью.

– Газеты читал? – спросил Джастин.

– Зачем? Что надо, мне и так расскажут.

– Тогда тебе, наверное, и так рассказали, что делается в моем уютном маленьком городке.

– Догадливый! Да, кое-что слышал. Ухлопали мужа твоей подружки. Кретинский денежный мешок.

– Он такой не один.

Бруно кивнул, как будто представив, сколько еще таких богатеньких коптят небо по всему земному шару.

– Бруно, тело Рональда Ла Салля нашли на Дрогановской стройке. Как ни крути, все дорожки ведут к твоим.

– Или к кому-то, кто знает, что свои дела на Дрогановской стройке делаем мы. Сам понимаешь, это не военная тайна.

– Тогда хотя бы дай наводку. Можешь ведь.

Бруно задумчиво пожевал нижнюю губу.

– Лады. Знаешь, что бы я сделал на твоем месте?

– Я весь внимание.

– Сходил бы к этому Рональду на работу. Что, кстати, за имя такое ублюдское – Рональд? Прям как у клоуна в травиловке с гамбургерами.

– Буду на похоронах, обязательно спрошу его родителей, как это их угораздило. Не отвлекайся! Что мне нужно узнать у него в конторе, Бруно?

– Все как обычно. С кем работал, с кем дела делал. Херню всякую.

– Это ты так хорошо знаешь, какие вопросы полиция обычно задает, или на что-то намекаешь?

Бруно одним глотком осушил вторую чашку эспрессо и, подавшись вперед, подпер ладонью внушительный подбородок.

– Джей, здесь я тебе не помощник. Если честно, мне и кофейничать тут с тобой не следовало, – понизив голос, сказал он.

– А что такое? Почему раньше можно было, а теперь нет?

– Проблемы кой-какие возникли, надо разруливать.

– Какие проблемы? Это как-то связано с Рональдом?

Бруно покачал головой.

– Сам знаешь, я делиться не люблю. Вот копить в себе – это за милую душу.

– Недоговариваешь!

Бруно подавил смешок.

– Я тебе всю жизнь недоговариваю.

– Тогда почему все-таки пришел и кофейничаешь? – поддел Джастин.

– Потому что, если ты не заметил, я клал и буду класть на то, что мне следует делать, а чего не следует.

Джастин сдержанно улыбнулся. И тут краем глаза уловил какое-то движение. К их столику направлялся посетитель – один из тех, кого Джастин причислил к посторонним, не имеющим к ним с Бруно никакого отношения. Тощий турист в бермудах и коричневой тенниске. Полицейский тут же насторожился и подобрался – сработало профессиональное чутье. Нет, похоже, нервы – парню всего-навсего в уборную приспичило. Проходя мимо столика, он ответил рассеянной улыбкой на обращенные к нему взгляды двух незнакомцев – ничего особенного, дань вежливости. Джастин выдохнул, ругая себя за излишнюю подозрительность. Парень пошел, куда шел, и Джастин уже хотел уточнить у Бруно, что он там имел в виду насчет Рональда, но тут снова засигналило шестое чувство – тип в шортах так никуда и не делся. Стоял в двух шагах и уже наполовину засунул руку в карман. Заметив металлический отблеск, Джастин одним движением отбросил кресло и, проехавшись животом по столешнице, успел ударом своротить направленный на них ствол. Бруно тоже сорвался с места – и откуда только в громадном теле такая прыть! Смахнув Джастина со стола, как пушинку, Бруно вырос рядом с парнем, который уже целился снова. Гигантская рука обхватила костлявое запястье – послышался хруст, как будто сломали сухую ветку, и кисть с пистолетом беспомощно повисла. С перекошенным от боли лицом парень, не издав ни звука, мучительно пытался снова навести пистолет на Джастина или Бруно. Не выйдет, песенка спета. Кулак Бруно впечатался прямо в висок парня, тот кулем рухнул на бок, и его тут же пригвоздили к полу невесть откуда возникшие двое вышибал. Джастин посмотрел ему в глаза. Куда делся выдохшийся рассеянный турист? Свирепый, полный ненависти взгляд.

– Пора тебе уносить ноги! – посоветовал Бруно.

– Ты что-то путаешь, – откликнулся Джастин. – Полицейский здесь я.

– А как же отстранение? Не считается, ты не полицейский.

– Тогда дождусь ребят Билли – лучше, если они узнают подробности от своего.

– Ребят Билли здесь не будет, – негромко ответил Бруно. – Их звать никто не собирается, так что не узнают они подробностей – ни от своих, ни от чужих.

Оглянувшись, Джастин увидел, что в ресторане вдруг стало пусто. Все, кроме них с Бруно и парня в бермудах, которого прижимали к полу двое громил, куда-то испарились. Шторы на окнах загадочным образом успели задернуть, чтобы снаружи не было видно, что происходит. Парень на полу сознания не потерял, однако лежал молча и неподвижно. Джастин понял, что перед ним профессионал, который прекрасно знает, что будет дальше.

– Что происходит? – спросил Джастин. – Что здесь творится?

Бруно, удостоверившись, что громилы не спускают с парня глаз, отвел Джастина в сторону и вполголоса проговорил:

– Я же объяснял, что помочь тебе не могу, Джей. А здесь тем более.

– Где тогда можешь?

– Ты когда домой?

– В Ист-Энд? Не знаю.

– Я тебя сам найду, через пару дней. Где-нибудь подальше. Лучше там, дома.

– А что хорошего скажешь, когда найдешь?

Бруно оглянулся на парня в шортах, распятого на полу ресторана.

– Не знаю. Посмотрим, что мне тут улыбнется.

– Бруно, ты что, работу поменял? Или к другому начальнику перешел?

– Нет, – ответил великан. – Мне моя пенсия слишком дорога.

– Тогда кому пришло в голову на тебя наехать?

– Я же говорил, есть проблемы, я их разруливаю. Ты, может, не поверишь, но моя популярность уже не та, что раньше.

– Почему этот парень пытался тебя убить?

– Вот тут у меня загвоздочка…

– Какая еще загвоздочка?

– Ты ведь с Билли Ди Пецио еще не передумал встречаться?

– Нет.

– А со своей подружкой из ФБР?

– С Вандой Чинкель? Я вроде и не планировал.

– То, что здесь произошло, останется между нами. Ни Билли, ни Ванде ты ничего рассказывать не будешь. Это не обсуждается.

Джастин подумал, сможет ли промолчать о предстоящей расправе. Тощий парень знал, на что идет, и знал, чем рискует. Он шел на убийство, и если бы оказался чуть проворнее и сильнее, не лежал бы сейчас на полу. Сам виноват. Сам выбрал такую жизнь. Но Джастин – полицейский, а значит, должен сделать все, чтобы жизнь стала другой. «Какой я сейчас полицейский… Никакой, спасибо Ларри Силвербушу, который меня отстранил. Бруно прав – не считается». И Джастин кивнул Бруно, решив, что как-нибудь сумеет успокоить свою совесть на этот счет.

– Если так надо, ладно.

– Так надо.

Джастин подождал, но дальнейших разъяснений не последовало.

– Бруно, – не сводя глаз с распростертого на полу парня и с каждой секундой теряя терпение, настойчиво повторил Джастин, – почему этот заморыш пытался тебя убить?

Бруно осклабился.

– У меня несколько версий. Во-первых, ему могло присниться, будто я кое-что должен ему вернуть.

– Что?

– Здесь тебе не викторина, знаешь ли, – как могу, так и отвечаю. Какая разница что? Главное, он ошибается. Ничего у меня нет.

– А вторая версия?

– Вторая и третья. Вторая проще некуда – я кое-что сделал, а его это не устроило.

– Но что сделал, ты мне не скажешь?

– Опять же, как пойдет.

– Давай тогда версию номер три.

– Она тебе не понравится, Джей. Номер три – он хотел помешать мне кое-что рассказать.

– О чем? О чем именно?

– Не сейчас.

Джастин изобразил немой вопрос, и Бруно счел нужным пояснить.

– Поглядывай по сторонам, пока ты еще здесь, в милой, уютной Новой Англии. И смотри, куда идешь.

Джастин думал о совете Бруно до самого выхода из «Ла дольче виты». Когда проходил мимо столика, где до этого сидел неудавшийся убийца, и когда незаметно прихватил с этого столика оставленный парнем путеводитель – тоже думал. И целых двадцать минут, пока ехал до полицейского участка. Думал, только об этом и думал.

Но так ничего путного и не придумал.

15

При виде Виктории Ла Салль, которую он последний раз видел на похоронах Алисии, Джастин на секунду лишился дара речи. Красавица, все такая же красавица. Густые русые волосы волнами ложатся на плечи, обрамляя бледное лицо. Гладкая кожа, без единой морщинки, не тронутая солнцем. Высокая, стройная фигура – в джинсах с заправленной рубашкой вообще смотрится как девочка-подросток. И руки – по-прежнему тонкие, изящные пальцы, идеальной формы ногти без лака. Сильные руки, несмотря на внешнюю нежность и мягкость. За те семь с лишним лет, что они с Джастином избегали друг друга, Виктория нисколько не изменилась. Но поразило его не это.

С возрастом она стала как две капли воды похожа на сестру, покойную жену Джастина, – это открытие и заставило его оцепенеть от изумления. Он перешагнул порог, не сводя с нее глаз. Вылитая Алисия!

Кроме натянувшейся жилки на шее и недовольного взгляда, ничто не выдавало ее переживаний и того горя, которое на нее обрушилось.

Ни намека на дружеский поцелуй в щечку или хотя бы рукопожатие с ее стороны. Лишь сдержанный кивок – неизменная вежливость леди из уважаемой и богатой семьи.

– Спасибо, что нашел возможность приехать.

В доме никого не было, этого Джастин не ожидал. Не нашлось никого, кто бы пришел поддержать? Как будто прочитав его мысли, Виктория объяснила, проходя в гостиную:

– Я не одна, просто попросила всех удалиться на время.

Он кивнул:

– Ясно.

Почувствовав, что надо как-то пояснить, она продолжила:

– Мне было бы неловко беседовать с тобой при них. А им было бы неловко в твоем присутствии. – Она умолкла, но Джастин догадался, что она не собирается смягчать свои слова, наоборот, будет бить по самому больному. – Я имею в виду родителей.

– Понятно.

Они подошли к диванам, и Виктория села первой, заняв место ровно посередине. Джастину оставалось только опуститься в кресло напротив. Теперь их разделяла покрытая скатертью оттоманка, служившая кофейным столиком.

Молчание начало затягиваться, и Джастин сказал:

– Приношу свои соболезнования по поводу Рональда.

Виктория откликнулась моментально.

– Не понимаю, зачем ты приехал.

– Отцу показалось, что тебе понадобится моя помощь.

– Да, он так сказал. И чем же ты сможешь мне помочь, по его мнению?

– Ну… сперва он думал, я поучаствую в поисках Рона.

– Рона уже нашли.

– Да. Теперь я, наверное, мог бы выяснить, что с ним произошло. И почему. Если ты не против…

Виктория промолчала. Ну и ладно. Ему достаточно было просто смотреть на нее и воображать, будто перед ним Алисия. Мысли упорно, вопреки желанию, влекли его в прошлое. В тот день, когда он впервые встретил Алисию. Это было в университете – стояло лето, и она шла с голыми ногами. Однако лето летом, а ветер дул прохладный, и ноги у нее были все в мурашках. С тех пор в разлуке жена всегда вспоминалась ему именно такой – загорелой, голоногой и в мурашках. До того момента, когда она покончила с жизнью и веселую картинку вытеснил другой образ: Алисия в луже крови, половина лица отстрелена.

И снова Виктория как будто прочитала его мысли. В который раз Джастина поразила эта ее способность. Еще девчонкой она понимала его так, как не всегда могла понять Алисия, а ее язвительные шуточки заставляли старшую сестру теряться в догадках. Виктория всегда откуда-то знала, о чем он думает, особенно когда думал он о чем-то не совсем подходящем. Он улыбнулся, вспомнив, как эта четырнадцатилетняя пацанка бегала за ними хвостом, потому что им, старшим, позволялось недоступное – пить и ходить в кино на взрослые фильмы.

– Я на нее похожа, да?

Джастин кивнул. «Да» вырвалось печальным вздохом.

– Я вижу ее каждый день, каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.

Джастин попробовал закрыть глаза – может быть, так разговаривать будет проще.

– А ведь когда-то мы были друзьями, помнишь?

Она кивнула в ответ, и он продолжил:

– Многие вещи я себе вспоминать не позволяю. Иначе слишком тяжко. Но тебя мне не хватает.

– А мне не хватает сестры! – отчеканила она с неожиданной издевкой.

Слова прозвучали как пощечина, но Джастин попытался сохранить спокойствие.

– Не хочешь ничего рассказать мне о Рональде?

– А что я тебе должна рассказать?

– Вики…

– Виктория. Меня зовут Виктория.

– Ладно. Виктория. Ты хочешь, чтобы я выяснил, что произошло с Рональдом? Или чтобы мы с этим ужасом поскорее исчезли из твоей жизни?

Теперь настала очередь Виктории закрывать глаза.

– Я жду ребенка! – выпалила она, уже с открытыми.

Джастин вздрогнул.

– Я не знал. Мне никто не говорил.

– Никто не знает. Шесть недель. Мы не хотели объявлять, пока не удостоверимся, что с ним все в порядке.

– Даже не знаю, что сказать… Поздравления, наверное, сейчас неуместны, но я все равно за тебя рад!

– Мы с Роном решили, что, если будет девочка, назовем Алисией.

– Молодцы. Это вы правильно.

Он увидел, что у Виктории дрожит нижняя губа. Слова просятся наружу, но застревают в горле?

– Я не хочу знать, что произошло с Рональдом! Мне все равно, кто это сделал и почему так случилось. Мне важно другое: он сам сделал так, чтобы уйти из жизни. – Теперь она дрожала всем телом, казалось, ее бил лихорадочный озноб. – Остальное не имеет значения. Сперва сестра, теперь муж! Почему, как так может быть?

– Вики…

Джастин привстал с кресла, но она предостерегающим жестом остановила его.

Усилием воли ей почти удалось справиться с дрожью, и она застыла, готовая взорваться от нечеловеческого напряжения.

– У меня будет ребенок! Ребенок, который никогда не увидит своего отца. И когда он… или она… спросит – мне придется рассказать о Роне. Так что я не хочу знать правду… но должна знать.

– Так давай я этим займусь.

Молчание. Наконец Виктория кивнула.

– Расскажи мне все, что тебе известно, – негромко попросил Джастин.

– Что рассказать? – Она уже успокоилась. Как будто дала себе хорошенько выплакаться и слезы принесли облегчение.

– Я ведь знал его только в молодости, взрослым я его вообще не видел. Так что я его, считай, не знаю вовсе. Давай начнем с работы. Чем он занимался?

– В основном финансовой аналитикой. Иногда делал кое-что для твоего отца.

– Что именно?

– Разное. Проводил исследования, анализ компаний или продукции. Для возможных инвесторов. Вычислял потенциал роста стоимости акций.

– Или падения?

– Разумеется.

– То есть, если он дает инвестору отрицательный отзыв на компанию, могут найтись недовольные?

Она задумчиво покачала головой.

– Может быть. Хотя вряд ли. Во-первых, в компании неизвестно, кто именно их проверяет. И потом, нельзя сказать, что решение об инвестициях зависит от одного-единственного человека, который руководствуется только отчетом. Там много кто участвует.

– Рональд специализировался на какой-нибудь определенной области?

– Нет. Занимался всем, что представляло интерес для него самого и клиентов. Он ведь не всегда работал на других. В последнее время вкладывал еще и ЧД от своей собственной фирмы. – Увидев на лице Джастина подобие улыбки, Виктория замолчала. – Что тут смешного?

Он мгновенно посерьезнел.

– Нет-нет, ничего. Просто давно не слышал этого выражения. ЧД. Чужие деньги. А еще я никак не привыкну, что тебе уже тридцать и что ты знаешь такие слова. Извини, кажется, слегка застрял в прошлом.

Она ответила без тени улыбки и ничуть не смягчившись:

– Я предпочту остаться в настоящем, если ты не против.

Джастин покорно кивнул, и Виктория вернулась к тому, на чем остановилась.

– В каких-то областях он, конечно, разбирался лучше, в каких-то хуже. Но если что, мог носом землю рыть, пока не докопается. Он был очень дотошный.

– В последнее время как у него дела шли? Какие-нибудь перемены намечались или, может, что-нибудь интересное наклевывалось?

Она пожала плечами.

– Больше времени стал проводить в разъездах.

– И давно?

– Весь этот год, особенно последние полгода.

– И куда ездил?

– Куда придется. В Калифорнию… в Европу. Месяц назад – в ЮАР, что-то искал для клиентов. – Ее глаза наполнились слезами, но она сумела взять себя в руки. – Я тогда сказала, чтоб без бриллианта домой не возвращался.

– Как на твой взгляд, он честно дела вел?

Джастин тут же пожалел, что не смог задать вопрос поделикатнее. Глаза Виктории моментально высохли, и в них полыхнул сердитый огонь.

– Ты что, хочешь сказать, он сам виноват? Обязательно поливать людей грязью?

– Нет. Извини, что я вот так, прямо в лоб. Не хотел сыпать соль на раны. Но если мы хотим выяснить, что произошло, я должен знать как можно больше. Про Рональда, про его работу, про тех, кто его окружал. Мне придется задавать тебе вопросы. Я не пытаюсь вытянуть никаких готовых ответов, просто мне нужно спрашивать, чтобы сузить круг поиска. Передо мной чистый холст, а я должен превратить его в полную картину.

Виктория сдержанно кивнула и, оставив без комментариев пространное объяснение, просто ответила:

– Со мной он был честен. Не изменял и не обманывал. Про работу я ничего не знаю, так что да – он был честным человеком.

– Ему приходилось иметь дело с большими людьми?

– С богатыми. Если это значит с большими, то да. – Она глубоко вздохнула. – Я понимаю, к чему ты клонишь. Что он кому-то перешел дорогу, сделал какую-нибудь глупость или подставился. Не выйдет. Я не знаю никого осмотрительнее и осторожнее. На машине не гонял, всегда пристегивался, возил с собой зонтик в любую погоду. Такой надежный. Поэтому я за него и вышла: с ним точно никогда ничего не случится. А теперь… теперь…

По щекам заструились слезы.

– Вот черт! Решила ведь не плакать!

– Плакать полезно, – утешил Джастин.

Вся накопившая злость вместе с напряжением и горем выплеснулись в неожиданной истерике.

– Не смей указывать мне! Плакать, видите ли, полезно! Я потеряла сестру! А теперь мужа! Не указывай, плакать мне или нет. Слезами их все равно не вернешь! И счастье слезами не вернешь, и спокойную жизнь… А такие, как ты, все равно никуда не денутся!

– Да, – тихо сказал он. – Все так.

Джастин подождал, пока она успокоится и перестанет задыхаться от злости.

– Мне уйти?

Она покачала головой.

– Не надо. Спрашивай, что хотел.

– У тебя есть список его клиентов?

Виктория горько вздохнула, как будто сожалея, что так мало знает о работе мужа, а поделать уже ничего нельзя.

– Думаю, у секретаря найдется. Или у кого-нибудь из младших сотрудников. Мы иногда выезжали на всякие развлекательные вечера с клиентами… Но с ними общался в основном Рональд, не я.

– У него была своя фирма, да?

– Да. Уже год. Или чуть больше.

– Ясно. Хорошо, тогда про клиентов я узнаю у него на работе.

– Я предупрежу, чтобы они тебе выдали нужные документы. Еще что-нибудь?

– Пока нет. Можно будет тебе позвонить, если возникнут еще вопросы?

Она кивнула, и Джастин поднялся с кресла.

– Все возвращается на круги своя, – раздалось ему вслед, когда он уже шел к выходу.

Джастин замер и обернулся.

– Что возвращается?

– Твоя жена из-за тебя покончила с жизнью. Теперь на твоей совести смерть этого мужчины, Хармона. Самоубийство Алисии аукнулось. Все возвращается… – Прочитав замешательство в глазах Джастина, Виктория пояснила: – Да, я не только плакать могу. Я еще и газеты читаю.

Джастин не двигался с места. Сердце сдавило на несколько секунд, а показалось, вечность прошла.

– Я позвоню, – наконец произнес он и вышел в прихожую, оставив хозяйку на кушетке.

Виктория сидела неестественно прямо, скрестив ноги, суровая и неподвижная.

Выйдя из дома, Джастин подумал, что его сейчас вывернет, и даже нагнулся. Но его не стошнило. Тогда он выпрямился, вытер вспотевший лоб, сел в машину и уехал.

Оказаться в этом доме снова ему бы очень не хотелось.