Текст книги "Гадес"

Автор книги: Рассел Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– Некогда ждать Лин, – Того промолчал, и собеседник, перейдя на английский, язвительно заметил: – Что, без девчонки боишься? Защитить некому?

Того не ответил. В трубке слышалось только напряженное дыхание двух мужчин.

Тогда старший снова переключился на китайский.

– Медлить нельзя. Он скоро пойдет выспрашивать. Он уже много до кого добрался. Понятно?

– Понятно, – ответил Того.

– Тогда скажи, что тебе понятно.

– Он больше ни с кем не будет разговаривать. Вы так хотите.

– Да, – подтвердил старик. – Я так хочу.

– Я должен сказать еще кое-что, – добавил Того.

– Давай, говори.

– Слушайте внимательно.

– Я и так слушаю.

И Того заговорил по-английски. Ему нужно было, чтобы у старика на том конце провода не осталось никаких сомнений.

– Я не боюсь, – медленно проговорил он.

– Это все? – спросил старик.

– Да, – по-прежнему на английском ответил Того. – Я ничего не боюсь.

– Рад за тебя, – также по-английски заверил старик.

И повесил трубку.

Сотовый подал голос в тот момент, когда они с отцом, пообедав, возвращались к бело-голубому домику Джастина. Сэндвичи с фрикадельками были просто восхитительны.

– Да? – сказал он в трубку.

– Кое-что наклевывается с Эллисом Сент-Джоном, – сообщила Реджи Боккенхойзер.

– Выкладывай.

– С его банковской карточки сняли деньги. Пятьсот долларов.

– Где?

– В Массачусетсе. Городок на границе между Массачусетсом и Нью-Йорком. Туда уже послали человека. Флетчер подключил кого-то из Бостона.

– А машину, которую он брал напрокат, не засекли?

– Нет. Но я разошлю ориентировки по всем штатам Новой Англии.

– Хорошо. Как дела с электронной почтой?

– В жизни не видела корреспондента скучнее, чем Эллис. Зато теперь точно знаю, кто в «Рокуорт» кого на чем нагрел.

– Значит, ничего ценного?

– Не настолько все плохо. Я отбираю все, что хоть как-то может пригодиться. Очень многое касается конкретных операций, так что я вообще не уверена, там ли ищу. Помечаю на всякий случай то, что имеет отношение к нашему списку компаний. Да… Джей, вот еще что… я опять же на всякий случай отправила тебе статью про грузовик на шоссе. Тот, который с платиной.

– Есть подозрения?

– Нет. Просто не дает мне покоя. Это как у тебя с шестым чувством. Если что-то появляется в одном деле, потом тут же что-то похожее всплывает в другом, вряд ли тут простое совпадение. Что там твой Роджер?

– Попросил пару часов его не беспокоить. Сейчас пойдем смотреть.

– Тогда расскажешь, ладно?

– Я позвоню.

– Услышимся.

Роджер Мэллоун сидел в той же позе, в какой Джастин с отцом оставили его два с половиной часа назад. Застыл на кушетке, обложившись бумагами – вороха документов громоздились на журнальном столике, на подлокотниках, на полу. При этом вид у него был такой, будто он поглощен захватывающе интересным детективом.

– Мы тебе сэндвич принесли, – прервал медитацию Джастин.

Роджер оторвался от бумаг, скользнул по Джастину недоуменным взглядом, словно услышав фразу на иностранном языке.

– А… э-э… спасибо. Я не хочу есть.

Джастин обвел рукой кипы документов.

– Получается?

– Лучше некуда! – заверил Роджер.

– Тогда пойду сделаю кофе, и ты мне все разложишь по полочкам.

Он удалился в кухню, повернул до упора выключатель конфорки и, вскипятив воду, заварил восемь чашек крепкого кофе, наполнив пресс до краев. Под объяснения Роджера заснуть можно, поэтому взбодриться не повредит. Когда все было готово, он снял чайник с плиты и перелил кофе в термос. Прокричал в комнату, не хотят ли гости кофе, но услышал дружное «нет, спасибо». «Ну и ладно, мне больше достанется», – решил Джастин и, налив себе кружку, вернулся в гостиную.

– Я готов, – доложил он.

– Замечательно! – ответил Роджер, и по голосу Джастин понял, что он постарается растянуть удовольствие. – С абсолютной уверенностью утверждать не берусь, для этого надо бы еще поглядеть и покопаться в архивах… но у них творится кое-что весьма странное.

– Можешь изложить как-нибудь попроще?

– Я попроще и собирался. Только будь все так просто, у них бы ничего не выгорело.

– Что же у них там выгорело? – подал голос Уэствуд-старший.

Роджер обратился к Джастину.

– Принцип работы хеджевого фонда ясен уже из самого названия. Это один большой фонд, поэтому если ты становишься его участником, ты отдаешь деньги всему фонду целиком. Он делит средства, чтобы инвестировать в ценные бумаги, компании, услуги – все, что угодно. Но это тем не менее один и тот же фонд. В этом суть.

– Понятно, – кивнул Джастин. – Я в курсе, что такое фонд. Что такое «хеджевый», тоже будешь объяснять?

– Придется. Ты, конечно, с экономическим образованием, но, готов спорить, все давно позабыл. Я прав?

– Прав, – ответил Джастин. – Спорить не будем.

– Так вот, «хеджевый» означает именно то, что означает – применительно к фонду. Финансовые риски хеджируются, то есть страхуются. Если рассчитываешь на падение рынка, играешь на понижение. – Роджер просто светился. Ему нравилось говорить о любимом деле, а уж рассказывать непосвященным – просто хлебом не корми. Джастин подумал, что для Роджера сегодня, наверно, самый лучший день в жизни. Сначала дали уникальную возможность покопаться в чужой отчетности, а на закуску попросили почитать лекции Джастину. – Так вот, когда играешь на понижение, ты рассчитываешь на падение цены. Например, ты хочешь сыграть на понижение на акциях компании X, которые сейчас идут по десять долларов. Ты уверен, что на какое-то время их цена упадет и они будут продаваться по пять. И ты заключаешь сделку, так называемую короткую продажу, согласно которой ты покупаешь их по пять, а потом, когда цена снова вырастет до десяти, продаешь по возросшей цене. Вся радость – но и риск – в том, что ты ничего не вкладываешь. Твой брокер берет эту тысячу акций из чьего-то чужого портфеля. Хозяин портфеля обычно даже не в курсе, что у него их взяли. Брокер перемещает акции в твой портфель, а потом автоматически продает по десять, а ты получаешь прибыль.

– А если цена не упадет, а наоборот, поднимется…

– Тогда и выйдет наоборот. Ты заключаешь сделку, ожидая падения, а цена вырастает до двенадцати. Приходится выкупать всю тысячу по цене в двенадцать долларов за акцию – ты в проигрыше. Есть люди, которые ухнули десятки миллионов в акции, которые ну просто не могли не упасть в цене. А они вот взяли и не упали.

– И как это относится к «Восхождению»?

– Ну, если я все правильно понял – а мне кажется, я все правильно понял, – они ломают все принципы управления хеджевым фондом.

Джастин подался вперед.

– Как это?

– Опять же, не берусь утверждать со стопроцентной уверенностью, раз у меня нет доступа к их бухгалтерии, но у меня создалось впечатление, что они совершают операции от имени компаний, не являющихся инвесторами фонда.

– Торгуют акциями из основного фонда? – уточнил Уэствуд-старший.

– Именно.

– Это противозаконно? – спросил Джастин.

Роджер пожал плечами.

– С хеджевыми фондами вообще не поймешь, что законно, а что нет. Точно могу сказать, что это нечестно. А уж законно-незаконно, пусть разбирается Комиссия по ценным бумагам и биржам.

– Однако инвесторам «Восхождения» это очень бы не понравилось, – добавил отец Джастина. – Получается, в фонде решают за них, кто получит прибыль, а кто нет.

– Есть еще одна закавыка. – Роджер постучал пальцем по стопке бумаг. – Какие-то операции они совершали сами – просто перебрасывали активы туда-сюда между разными инвесторами, из одного фонда в другой. А какие-то сделки совершались через внешнего брокера.

– «Рокуорт и Уильямс»! – догадался Джастин.

Роджер кивнул.

– Точно.

– Есть еще что-нибудь?

– Еще много чего. Вот, например, то, где они играют на понижение, никак не вяжется со всеми остальными их сделками.

– И где они играют на понижение?

– Платина, – ответил Роджер.

– Да ты что?! Не врешь?

– Тебе диплом показать?

– Нет, конечно нет, извини. Просто… ладно, продолжай.

– В общем, – продолжил Роджер, – твое удивление оправданно. Зная их связи, можно было бы ожидать чего-то другого. И время они выбрали странное, учитывая, что творится на рынке платины. Тут им крупно не повезло.

– А почему время странное?

– Знаешь ли, я сильно сомневаюсь, что кому-то сейчас придет в голову совершать «короткие продажи» платины. Учитывая, что делают в Китае.

– А что делают в Китае?.. – начал было Джастин, и вдруг его осенило. – Машины. В Китае делают машины…

– Молодец! – похвалил Роджер. – Просто молодец.

– Китайский автопром выходит на международный рынок, – медленно проговорил Джастин.

В голове у него зазвучал голос Дэниела Френча: «За ними будущее. Китайские машины… все китайское».

– А без платины им никуда не деться, – заключил Роджер. – Если они действительно хотят захватить рынок.

– Вот оно, – тихо проговорил Джастин. – Платина для этих… как их… субстратов. Субстраты для выхлопной системы. Контроль выпуска – выхлопных газов и ценных бумаг.

– Умница, ты все правильно понял, – снова похвалил Роджер. – Я сражен.

– Что, ты еще говорил, тебя смущает? Связи? Нет, можешь не объяснять, – перебил сам себя Джастин. – Тут тоже все ясно. У них есть выход на Китай через Г. Р. Хармона.

– «Рокуорт», насколько я знаю, связан с Китаем теснее некуда. У всех остальных на Уолл-стрит просто слюнки текут. Тут тебе и консультации, и операции с бумагами, и коммерческие возможности, о которых никто больше не знает, а если знает, то не подступится…

– И китайские денежки рекой текут через них в «Восхождение». Папочка должен помочь сыночку.

– Согласен. В твоем списке есть пара компаний, наверняка имеющих отношение к Китаю. Но тут опять нестыковки.

– Какие?

– В который раз не берусь утверждать, но у меня такое чувство, что там несколько подставных. Я о них вообще ничего не слышал, и найти мне их не удалось, соответственно, делаю вывод, что это все одна большая афера. Зачем только «Восхождению» или «Рокуорт» понадобилось водить за нос китайское правительство, если для них там просто золотая жила? Хотя, с другой стороны…

Он умолк.

– Что с другой стороны? – нетерпеливо спросил Джастин.

– Если на самом деле их никто за нос не водит, зачем бы китайскому правительству участвовать в этой афере?

Ответа ни у кого не нашлось. Наконец Джастин сказал:

– Ладно, с неподходящим временем и странными связями разобрались. Остается крупное невезение.

– Дело в том, что рынок платины недавно здорово скакнул вверх. Из-за дефицита.

– Дефицит платины? С чего бы?

– Из-за того сухогруза.

– Роджер, давай поподробнее. Про китайский автопром я еще каким-то чудом слышал, а вот про сухогрузы с платиной ни сном ни духом.

– Один затонул. Пару месяцев назад.

– Где?

– Шел из Южной Африки. Затонул где-то около Сицилии, если мне память не изменяет.

– И большой теперь дефицит?

Роджер шумно выдохнул. Видимо, это должно было означать «очень большой».

– Точную цифру не назову. Достаточный, чтобы изменить ситуацию на рынке. Порядка пятидесяти—шестидесяти миллионов долларов. Может, больше.

– А нельзя поднять сухогруз?

– Рано или поздно поднимут. Но это долго. А пока дефицит.

– И что это значит?

– Да ладно тебе, Джей. Это ведь школьный курс! Спрос-предложение. Когда предложение уменьшается, цена растет. В данном случае она буквально взлетела.

– И не снижается?

– Пока нет.

– Невероятно! – поразился Джастин.

– Нет тут ничего невероятного, – возразил Роджер. – Нестыковки есть, а так все вполне оправданно. Особенно если глянуть на отчеты по командировкам.

– Ла Салля и Хармона?

– И еще этого из «Восхождения», как его… Фенвик.

– Хочешь сказать, в этих отчетах есть что-то, что может пролить свет?

– Ну да! Посмотри на пункты назначения. – Голос у Роджера был такой, будто он разговаривает со слабоумным. Он терпеливо, как ребенку, перечислил все города и страны, куда заносило в последнее время Эвана Хармона, Рональда Ла Салля и Хадсона Фенвика.

– И что? – все еще не понимал Джастин.

– Там платиновые рудники. Добывают платину. В каждом из этих мест.

Джастин недоверчиво покачал головой.

– Что, и в Сан-Франциско? Какие в Сан-Франциско платиновые рудники?

– Никаких. Зато в двух часах езды на север Тринити-Ривер… и платина. Самолетом до Сан-Франциско, а оттуда на машине. Карту показать?

– А Палм-Бич? – начал распаляться Джастин. – Хармон и Ла Салль летали туда одновременно. Что, в Палм-Бич теперь тоже платину добывают?

– Нет, – ответил Роджер. – Это единственное, что никуда не лезло. Да, еще Мексика. С Мексикой я, правда, до сих пор не разобрался. Зато с Палм-Бич все оказалось просто.

Джастин не поверил своим ушам.

– И что же там?

– Главное, когда именно они туда летали. Палм-Бич, первые выходные марта.

Уэствуду-старшему это, видимо, о чем-то говорило, потому что он медленно закивал головой.

– Может, поделитесь? – попросил Джастин.

– Тебе такие вещи простительно не знать, – утешил отец. – Первые выходные марта – самые важные для хеджевиков дни в году.

– Конференция хеджевых фондов, проводимая «Рокуорт и Уильямс», – снизошел Роджер. – Ежегодная. Первые выходные марта в отеле «Брейкерс».

– И что в ней такого?

– Там водятся большие деньги, – объяснил Джонатан. – «Рокуорт» приглашает своих самых крупных клиентов (и тех, кем хочет пополнить их ряды). Хеджевики слетаются как мухи на мед. Проводят встречи, общаются, выпивают – и после всей этой выпивки и разговоров можно подставлять карманы.

– Пап, а есть где-нибудь списки гостей конференции?

– Наверняка. В «Рокуорт». Они ведь приглашения рассылают.

– У тебя не найдется там кого-нибудь, кто может добыть мне эти списки? Срочно?

– Могу позвонить Линкольну Бердону…

– Нет! – поспешно возразил Джастин. – Так высоко не надо. Кто-нибудь из низшего звена, кто не сильно удивится такой просьбе и кого на этом не поймают? Да, еще чтобы мог держать язык за зубами?

– Спрашиваешь! – похвастался Роджер. – У меня там толпы аналитиков, которым эти списки добыть раз плюнуть. Могу попросить в любой момент.

– Тогда попроси.

– Сейчас?

– Прямо сейчас, – подтвердил Джастин. – Пожалуйста.

Роджер позвонил. После короткого обмена любезностями с невидимым собеседником продиктовал номер факса. Через две минуты факс выплюнул список.

– Около пяти сотен фамилий, – предупредил Роджер. – Ты кого-то конкретного ищешь?

– Не знаю пока. Но как найду, сразу пойму, что это он. – Джастин забрал у Роджера листок и начал просматривать. – Вот и нашелся.

Он снял трубку и набрал номер Реджи Боккенхойзер.

– Я выяснил, при чем здесь Ленни Рубин, – сказал он, услышав «алло».

Заодно поведал, что предчувствия насчет платины ее не обманули и все сходится как нельзя лучше. Объяснил про затонувший сухогруз и дефицит драгметалла на рынке с высокой конкуренцией. Не забыл про разгадку тайны многочисленных поездок – опять все, как ни крути, упирается в платину. Реджи начала забрасывать его вопросами, но Джастин пообещал, что расскажет подробнее, когда договорит с Роджером. Потом спохватился: «Подожди!» Она заверила, что никуда не исчезает, и Джастин сказал:

– Я понимаю, что наш номер шестнадцатый, но ты не могла бы задействовать иммиграционную службу, чтобы они проверили кое-кого по срокам прибытия и выезда? И кое-какие пункты назначения чтобы заодно посмотрели?

– Почему бы и нет, там нас, наверное, не завернут. У иммиграции и таможни мы все еще в почете. Кого проверяем?

Он сказал, и Реджи удивленно присвистнула.

– Чудеса в решете!

Не успел он съязвить, как в трубке раздалось поспешное: «Созвонимся…» – и гудки.

Джастин вернулся к отцу и Роджеру.

– Леонардо Рубинелли, глава мафиозного клана, на конференции представителей хеджевых фондов. Многое в жизни повидал, но чтоб такое!

30

Еще час Роджер и Уэствуд-старший объясняли Джастину странности, которые заметил финансист, когда просматривал архивы «Восхождения».

Вроде бы ничего сложного, но темных мест хватало. Роджер выписал компании, которые хотели сыграть на понижение на платине и потеряли деньги. Потом выписал те, которые одолжили свои акции играющим на понижение и, когда цены на платину взлетели, принялись грести лопатой свои миллионы. Сперва убытки понесли некие «Чарльз Чан и партнеры» и «Американская корпорация любителей лапши». Роджер чуть не плевался, произнося названия.

– Головы этим хеджевикам оторвать! Думают, очень смешно.

– Похоже на китайские компании.

– Пустышки. Руку даю на отсечение. Наплодят подставных компаний и названия подбирают позабористее. Мол, им сам черт не брат, тычут всем в нос своим обманом. Вспомни все эти компании, которые «Энрон» создавал перед самым крахом – та же бравада, чем глупее звучит, тем лучше.

– Значит, китайские пустышки теряют деньги. А кто в выигрыше?

Роджер перечислил.

– «Флейм бразерс, Лтд», «Пенсионный фонд Национальной ассоциации свекловодов», «Пинкни и партнеры», «Россович и сыновья», «Скарлет найт инкорпорейтед».

– Ничем не лучше, – заключил Джастин. Поймав недоуменные взгляды отца и Роджера, пояснил: – Ленни Рубинелли. Его еще называют Ленни Рубин. И Ленни Красный. А все эти компании… там везде есть что-то красное в названии.[7]7
  Flame – пламя (англ.), pink – розовый (англ.), rosso – красный (ит.), scarlet – алый (англ.).


[Закрыть]

– На этом странности не кончаются, – продолжил Джонатан. – За последние несколько месяцев соотношение сил опять поменялось. Теперь в плюсе «Каталитические преобразователи Эгглстона», «Голдман инкорпорейтед», «Тинтаджел груп» и «Ювелирная ассоциация Силверадо». Мало того, китайские подставные фирмы тоже начинают получать прибыль.

– Потому что у них есть доля в этих компаниях, – объяснил Роджер. – А эти компании загребают деньги. Кучу денег.

– Зато теперь в убытке компании Ленни Рубина, – заметил Джастин. И, осознав, что это значит, предложил: – По-моему, надо поужинать. Или хотя бы выпить.

– Поддерживаю, – согласился отец. – У тебя ведь, небось, приличного вина нет? И чистых бокалов?

– Здравствуйте! – послышался неожиданно вежливый голос Роджера.

Отец и сын Уэствуды удивленно подняли глаза, не понимая, с чего он решил поздороваться. Джастин уже хотел сказать, что, похоже, перерыв и правда не помешает, но тут понял, что здоровался Роджер вовсе не с ними. В дверях кухни стоял человек. Китаец. Он не двигался с места, но Джастин с первого взгляда определил, что его появление ничего хорошего не сулит.

– Давай бумаги, пожалуйста, – запинаясь проговорил незнакомец.

– Какие бумаги? – не понял Роджер. Он махнул рукой в сторону документов «Восхождения». – Эти?

– Давай бумаги, – повторил китаец.

Джастин проговорил:

– Роджер, отойди от него. За меня, прячься.

– Что? – снова не понял Роджер.

– Не давай ему никаких бумаг и держись подальше. Отходи, быстро!

Роджер двинулся к Джастину. Джастин бросил взгляд на письменный стол. Пистолет в ящике.

– Не пробуй взять пистолет, – спокойно и властно произнес китаец. – Не смочь.

В комнате стало тихо.

– Папа, – велел Джастин, – к выходу.

– Не ходить к дверь, – запретил незнакомец. – Не пробуй. Не может.

Джастин кивнул и постарался изобразить непринужденную улыбку, а сам стрелой метнулся к ящику с пистолетом.

Не успел. Маленький китаец взмыл вверх с такой легкостью и почти балетной грацией, что Джастин невольно залюбовался. Но любоваться пришлось недолго, потому что китаец крутнулся на месте, его правая нога описала в воздухе дугу, и грудную клетку Джастина разорвала резкая боль – сломанное ребро, как пить дать. Согнувшись пополам, он успел заметить, что непрошеный гость слегка ослабил бдительность. Тогда, схватив ночник с ближайшей тумбочки, Джастин со всей силы обрушил его на голову китайца. От боли потемнело в глазах, и он чуть не застонал, когда китаец с прежней легкостью отклонился и удар пришелся в никуда. Джастин даже не успел понять, как это случилось, – китаец просто исчез и тут же возник в другом месте. Снова молниеносное движение ноги, и снова по тому же ребру. Внутри как будто пожар занялся, и Джастин чуть не рухнул без сознания.

Китаец тем временем подбирался к Роджеру Мэллоуну. Тот застыл, парализованный страхом, и даже не сделал попытки удрать. Китаец с мягкой улыбкой взял Роджера за шею. Взгляд финансиста умолял о пощаде. Увидев, как он беззвучно оседает, Джастин сделал первое, что пришло ему в голову, – схватил тяжелый торшер и двинул им китайцу под колени. Убийца потерял равновесие и выпустил Роджера. Тот по-прежнему не двигался, но явно был жив. Выпрямившись, китаец шагнул к Джастину и ткнул кулаком ему под дых. Джастин успел отпрянуть, приняв на себя только часть удара, и все равно ощущение было такое, словно кто-то сдавил сердце железной хваткой. Теперь китаец направился к Уэствуду-старшему, который смотрел на него со смесью ужаса и ошеломления. Уходить отцу было некуда, поэтому Джастину пришлось снова, превозмогая боль, броситься на защиту. Он обхватил китайца сзади и, приподняв от земли, отшвырнул, крича во все горло:

– Бегите! Скорее!

Маленький убийца приземлился на ноги около кухонной двери, и Джастин, не теряя ни секунды, понесся на него головой вперед. Оба влетели в кухню, врезались в холодильник и сшибли по дороге шкафчик с посудой. Джастин потряс головой, чтобы прийти в себя, но, оказалось, напрасно. Воспользовавшись секундным замешательством, китаец выбросил вперед руку и наотмашь дал Джастину по скуле так, что тот попятился и ткнулся спиной в кухонную стенку. Он рванул попавшийся под руку ящик и даже успел выхватить большой нож для рубки мяса, но через секунду китаец снова крутнулся, рассекая воздух ногой, и запястье Джастина как будто треснуло пополам. Нож покатился по полу.

– Я убить тебя, – спокойно и четко произнес китаец. – Убить их. Ты все. Не бороться. Меньше боли.

– Пошел ты! – выпалил Джастин. – Меньше боли! – с трудом выдохнул он. – Любишь мучить? Меньше боли, да пошел ты!

Из раны на лице лилась кровь. Он бросился на китайца и на какой-то миг чуть не опрокинул его, навалившись всем весом. Но тут шею как будто пронзили насквозь, и он, оцепенев, почувствовал, что сейчас снова врежется спиной. Пытаясь остановить падение, он уперся рукой в подвернувшуюся поверхность, и ладонь немедленно обожгло. На этот раз китаец был ни при чем, и Джастин, не сразу поняв, в чем дело, вспомнил, что в который раз забыл выключить проклятую конфорку. В голове пронеслось: «Дерьмо собачье! Чтоб вам всем!», и он уже готов был снова кинуться на неуловимого врага и биться до последнего. Но вдруг его осенило. Он поднялся и набрал в грудь воздуха. «Чем черт не шутит?»

– Хорошо, – мягко похвалил китаец, увидев, что Джастин решил прекратить сопротивление. – Борьба не помощь. Я убить их. Вернуться за тобой. Не трогать нож. Будет плохо.

Убийца развернулся к двери в гостиную, и у Джастина мелькнуло: «Может, он говорит правду – он не любит боль, не любит пытки? Если истязатель не он, тогда кто?» Надеясь, что догадка верна, он бросил:

– Где твоя подружка? Без нее тебе меня не убить, вонючий кусок дерьма!

Китаец медленно обернулся.

– Откуда ты знать она? – Он с недоумением посмотрел на Джастина, потом покачал головой: – Ты она не знать.

– Откуда я ее знаю? – тяжело дыша, переспросил Джастин. – Я ее трахнул.

Это была не улыбка. Наверное, китаец вообще не умел улыбаться. Он просто не знал, что такое гамма чувств. Однако на его лице отразилось какое-то подобие любопытства. Как будто блеф Джастина его сильно позабавил.

– Ты врать. Глупо.

– Я трахнул ее вот в этом доме! Прямо здесь. На этом столе.

Ни улыбки, ни злости, ни любопытства – ничего. Китаец снова превратился в бездушную машину. Мимо.

– Ты не знать она. Ты ее не видеть.

– Нет? Думаешь, я не видел? – выдавил Джастин.

Говорить из-за боли в груди было все труднее. А дышать еще труднее. Обожженная ладонь дергала и ныла, отдавая куда-то в плечо. Джастин, сцепив зубы, начал описывать женщину, которую видел тогда, после разговора с Вандой, припоминая мельчайшие подробности. Глаза, волосы, одежда. Кожа и даже туфли. Все, что он изложил в письме Билли Ди Пецио, стараясь дать как можно более полное описание.

– Хочешь послушать, какая у нее киска? – бросил напоследок Джастин. – Как я ее трахал?

И тут он увидел. В глазах китайца мелькнул огонек. Наконец-то хоть какая-то реакция. Злость. Ревность. Ярость.

Джастин закричал изо всех сил, рискуя сломать еще одно ребро:

– Папа! Беги! Беги отсюда!

Китаец отвлекся – всего на миг, он всегда оставался начеку, однако Джастину хватило и этого. Схватив термос, он метнул его в китайца, и тот пригнулся, снова всего лишь на миг, но Джастин успел броситься на него. Тот поднял руки, готовясь отразить любой удар, но Джастин и не пытался повалить его или стукнуть.

Вместо этого он сгреб его в охапку и потащил. Тут же последовал болезненный толчок коленом в бедро, и кулак ткнулся в покалеченную грудную клетку, но Джастин не чувствовал боли, ничего не чувствовал, только твердил себе: «Ты справишься! Терпи!» – и волочил китайца к плите, ни на секунду не ослабляя хватки. Враг с размаху врезал головой ему в лоб, но Джастин устоял, сжав объятия еще крепче, а китаец, не знавший, что его ждет, не спешил бороться. Развернув его кругом, Джастин пригвоздил врага к плите. Он оперся было на руку, чтобы развернуться обратно, но машинально отдернул, прикоснувшись к горячему, а Джастин уже навалился ему на спину, всем весом прижимая его щекой к раскаленной конфорке. Враг забарахтался, силясь выскользнуть, скинуть Джастина с себя, но тот не отпускал. Послышался сдавленный стон, даже не крик – кричать расплавленными губами он уже не мог. Джастин навалился сильнее, пригибая голову и шею врага ближе к огню, вдавливая его в конфорку. Потянуло удушливым запахом паленого мяса, зашипела горелая кожа, но Джастин держал, не двигаясь с места, а китаец извивался, дергаясь, как живой омар на гриле, и Джастин больше не мог выносить эти судорожные движения. Но ему уже и не надо было. Враг замер, не шевелился, все было кончено. Джастин отшвырнул тело к стене, и тут увидел это жуткое лицо, точнее, то, что от него осталось, а осталось немного. Горелый, покрытый запекшейся коркой, оплавившийся блин. Тело выгнулось, как бьется рыба на крючке, – последняя агония, и китаец замер уже навсегда. Замерло и все вокруг, кроме самого Джастина, который стоял у плиты и коротко, отчаянно дышал.

Он поднял глаза. В дверях стоял отец. С пистолетом в руке. Побелев как полотно, Уэствуд-старший смотрел на обезличенного китайца. Потом, шагнув через порог, он взял бумажное полотенце, приложил к щеке сына, чтобы остановить кровь. Джастин забрал у него пистолет, отвернулся, и его вывернуло наизнанку. Грудная клетка разрывалась от боли. Потом он выпрямился, вымученно улыбнулся отцу и прошел в гостиную, слегка коснувшись по дороге его плеча. Роджер Мэллоун стоял в дальнем углу, привалившись к стене. Он слабо кивнул Джастину, давая понять, что все позади. Джастин подошел к телефону. Набрал номер.

Когда на том конце послышался голос Реджи, он сказал:

– Тебе лучше приехать. И позвони начальнику.

Она не стала спрашивать, что произошло, хотя голос выдавал Джастина с головой.

– Что-нибудь еще надо?

И он ответил:

– Да. «Скорая» тоже пригодится.