Текст книги "Гадес"

Автор книги: Рассел Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Эллис его просто ел глазами. Вот не соврать, смотрел как на божество. А мистер Хармон его использовал. Как мальчика на посылках. Но вермя от вермени… э-э… время от времени кидал ему лакомый кусочек.

– Какой?

– Отдыхать пошылал. Посылал. В Париж, например.

– Эван ездил с Эллисом в Париж?

– Не-е. Куда там. Это ни-ни. Билет Эллису в зубы – и лети на все четыре стороны. По-моему, он ему отдавал свои призовые мили.

Извинившись, она удалилась в дамскую комнату. Джастин перелил в ее бокал остатки вина из второй бутылки, а потом заказал двойной бренди для нее и сильно разбавленный для себя. Официант смерил его укоризненным взглядом, но, получив пятьдесят долларов, моментально смягчился. Белинда, прежде чем сесть, повисла на шее Джастина и жарко его поцеловала. Ощутив ее язык у себя во рту, Джастин встретился с ней взглядом и увидел, что она просто на седьмом небе от счастья.

Целовались они недолго, пару секунд. Ненадолго хватило и бокала бренди. Допив, Белинда заявила, что сейчас они с Джастином поедут к ней. Джастин не возражал.

В такси девушка моментально набросилась с поцелуями, чуть не разбив ему затылок о боковую дверь. Консьерж в ее доме, похоже, повидал и не такое – с участием самой Белинды и других жильцов, – поскольку даже бровью не повел. В лифте Джастин испугался, что девушка начнет раздеваться прямо там, но когда они ввалились в квартиру, платье непостижимым образом еще было на ней, а сама она даже устояла на ногах. Обстановка полностью отвечала стилю Белинды – все чересчур миленькое, слишком яркое, великовато или маловато. Книг почти не видно, немногочисленные экземпляры из категории дамских романов или популярной психологии. Зато много дисков. Похоже, она фанат Бейонси. Больше он ничего рассмотреть не успел, потому что Белинда потащила его на мягкий диван. Ему удалось отбить атаку, вытащив косячок. Она облизнула губы и удивилась вслух, что полицейские, оказывается, тоже курят траву. Джастин ответил, что полицейские тоже люди. Он раскурил косяк и отдал ей на несколько затяжек. Потом затянулся сам, как следует выдохнул и снова передал ей. Она с наслаждением глотала дым. Через полминуты она уже блаженно сопела, откинувшись на диване. Еще минута, и она закрыла глаза, утомленная, но счастливая. Джастин подождал чуть-чуть, чтобы убедиться, что она заснула, а потом осторожно встал.

Наконец-то. «Бог мой, – подумал он, – такой дозой алкоголя и травки можно было слона уложить. Ну и молодежь пошла. Железная».

Ключи он нашел почти сразу же. Белинда кинула связку на стол, когда с энной попытки открыла дверь. Понять, какой из многочисленных ключей на кольце подходит к замку в квартире Сент-Джона, не представлялось возможным, но Джастин решил, что кроме как в этой связке ему быть негде. Если Белинда по два раза в день ходит кормить кошек, значит, ключ должен быть под рукой. Он сунул связку в карман, решив пока не заморачиваться с тем, как будет ее возвращать.

Его взгляд упал на вырубившуюся девушку.

«И это тоже моя работа, – подумал он. – Споить одинокую женщину и воспользоваться ее слабостью».

Утро она встретит с жутким похмельем. Джастин знал, каково это, поэтому счел своим долгом скрасить неприятное пробуждение. Только не мог придумать как. Наконец отыскал листок бумаги и написал на нем: «Не беспокойся. Я покормлю кошек, на утро им тоже хватит. Ключи занесу консьержу». Оставил записку на кофейном столике и уже собирался уйти, но вернулся и приписал: «Р. S. Спасибо за чудесный вечер».

Вряд ли она поверит словам в постскриптуме. С другой стороны, эта девушка, если захочет, убедит себя в чем угодно. Пусть и ненадолго.

Уже в лифте он вспомнил, что она не сняла туфель. А жаль: ему так хотелось посмотреть, как она справится со всеми этими ремешками.

26

Квартира Эллиса Сент-Джона заставила Джастина усомниться в собственной проницательности – она оказалась совсем не такой, как он ожидал.

Джастин представлял себе что-то элегантное и суперсовременное – обилие стекла и черного полированного мрамора. Холод, безликость и прямые углы. Однако сотрудник «Рокуорт и Уильямс» обитал в довоенном двенадцатиэтажном здании с видом на Грамерси-парк. Изящное, неброское здание. И квартира Сент-Джона оказалась такой же изящной и неброской. Наряду с добротной современной мебелью в ней присутствовали элементы старины – антиквариат колониальной эпохи в приглушенных тонах. Все четыре комнаты – гостиная, основная спальня, дополнительная спальня, в которой располагался также кабинет и маленькая обеденная зона, отделенная от гостиной, были обставлены умеренно и со вкусом. Выбивалась из общего стиля только кухня – новая, по последнему слову техники, хромированные приборы, дорогущие ножи и прочая утварь на крючках и магнитных держателях. Насколько можно судить по остальной части квартиры, Сент-Джон не из тех, кто любит пускать пыль в глаза. Он обустраивал жилище так, чтобы ему самому было приятно и уютно. Судя по изрядно поцарапанным разделочным доскам и замасленным чугунным сковородкам на кухонном столе, он предпочитал простые в обращении предметы. Джастин потыкался туда-сюда, и вдруг что-то его царапнуло. Такое ощущение, что он где-то уже видел похожую квартиру или похожий дом. Он остановился и закрыл глаза, пытаясь поймать ускользающую мысль. И поймал: квартира Эллиса Сент-Джона очень напоминает дом Эбби и Эвана Хармонов. Тот же стиль, только обстановка, разумеется, дешевле. И оглядевшись, понял, что не ошибся. Сходство очевидно. Элементы декора в том же стиле, стулья и диваны такого же типа, похожая цветовая гамма.

Джастин, не торопясь, обошел всю квартиру. Не в поисках чего-то конкретного, просто хотелось оглядеться. Пока ясно было одно: никаких срочных семейных дел, которые бы сорвали Сент-Джона с места, нет. Значит, если Сент-Джон каким-то образом причастен к убийству Хармона, у высшего руководства «Рокуорт и Уильямс» тоже рыльце в пушку. Дэниел Френч со своим начальством, самое меньшее, покрывает Сент-Джона. Или не хочет портить репутацию компании.

Вот она корпоративная логика, подумал он. Главное – самосохранение и личная безопасность.

Окинув беглым взглядом основную часть комнат, Джастин отправился в спальню, чтобы порыться по-настоящему. В шкафах царил идеальный порядок. Рубашки разложены на одинаковом расстоянии друг от друга и даже не соприкасаются рукавами. По цвету – белые, потом серые, потом черные, потом голубые и зеленые. Такая вот цветовая гамма. Для неоднотонной рубашки место в этой гамме определял преобладающий оттенок. У Эллиса Сент-Джона было восемь спортивных пиджаков из плотной ткани – четыре черных, два серых, два синих. Все десять костюмов оказались в тонкую полоску – за исключением одного светло-серого летнего и темно-серого зимнего из фланели. Самый смелый из полосатых (в черную полоску на черном фоне) отливал винно-красным. Все ботинки начищены до блеска и, надетые на деревянные колодки, покоятся на предназначенных для них металлических подставках. Джастин готов был спорить на крупную сумму, что каждую пару отделяет от соседней ровно полдюйма. «Педант, зацикленный на чистоте», – решил он. Кругом ни пылинки. Все расставлено по линеечке, у каждой вещи свое раз и навсегда отведенное место.

Джастин отвернулся от гардероба и внезапно замер. Повернулся обратно, нахмурившись. Что-то тут не так, снова его что-то зацепило. Какая-то мысль билась в глубине сознания, не в силах найти выход, нечеткая, слабая, и Джастин никак не мог ее ухватить. Всколыхнулась и пропала, как не было. Он пожал плечами. Сейчас ее все равно не вытащить. Или вернется, или поминай как звали.

Джастин двинулся дальше. Вот в дальнем правом отсеке шкафа стойка для чемоданов. Дорожный комплект (кто бы сомневался) из светло-зеленой холстины с коричневыми кожаными вставками. Стойка предназначалась под четыре предмета багажа. Слева самый большой – обычной формы и размера чемодан, потом средних размеров овальный чемоданчик на колесиках. Рядом пустое место – не хватает маленькой дорожной сумки. Напоследок портплед с ремнем, чтобы носить через плечо. Джастин задумчиво рассматривал место под дорожную сумку. Эллиса нет уже почти неделю. Почему же он взял такую маленькую сумку? Не собрался уезжать надолго, но что-то его задержало? Убийство? Или убегал в спешке, потому и не взял много багажа, чтобы легче было скрыться?

Шумно выдохнув, Джастин подошел к старинному комоду из тигрового клена. В одном из ящиков обнаружился фотоальбом. Его явно хотели спрятать подальше от посторонних глаз, поэтому засунули под стопку нижнего белья (трусы-боксеры, подобранные по цвету к пиджакам и костюмам). Джастин принялся листать страницы. Сплошь фото Эвана Хармона, больше ничего. Снимки, сделанные скрытой камерой, в офисе и окрестностях. Вырезки из газет и журналов за последние лет десять. Некоторые изображали Эвана в хэмптонском особняке – лишнее доказательство, что Сент-Джон, обставляя свое жилище, и вправду подражал Хармону. Подборка фотографий наводила на мысли. Эллис Сент-Джон сдвинулся не только на почве порядка и аккуратности, его вторая страсть – Эван Хармон. Возникает вопрос: мог ли он сдвинуться настолько, чтобы убить предмет обожания? Теперь Джастин был как никогда уверен, что Сент-Джон так или иначе участвовал в убийстве. Однако в каком качестве и, главное, по какой причине, до сих пор не ясно.

Может быть, ревность? В альбоме не было ни одной фотографии Эбби. Джастин пролистал его снова и заметил, что на некоторых снимках ее специально вырезали. Да, мания налицо. Впечатление такое, что Эллису невыносимо было видеть Эвана с кем-то другим или чувствовать намек на близость. Но ведь сколько Сент-Джон знал Эвана, тот всегда был женат. Пора бы и свыкнуться с этой мыслью. Хотя, может, ревность взыграла в нем неожиданно? Может, Эван завел роман с Сент-Джоном? Если так, неудивительно, что тот взревновал.

Он вспомнил, с каким жаром Эбби отвергала возможность гомосексуальных связей у мужа. Сложно было не поверить. Но может, она просто отрицала очевидное? Может, ей претила сама мысль?

Как, черт подери, связаны между собой все эти люди? Как соединить эти проклятые точки?

Джастину припомнилась знаменитая сцена из «Третьего человека». Сакраментальный разговор Орсона Уэллса с Джозефом Коттеном на колесе обозрения. Гарри Лайм, которого играет Уэллс, объясняет Холли Мартенсу, как у него хватило совести торговать на черном рынке краденым пенициллином. Они смотрят вниз и видят, как на земле копошатся крошечные точки. Это люди, едва различимые с такой высоты. И Уэллс говорит: «Скажи честно, если тебе отвалят пять тысяч долларов за каждую точку, которая исчезнет с этой площадки, по-прежнему будешь переживать?» Гарри Лайм за них не переживал. Их слишком много, они просто щепки в бурном водовороте событий.

Джастин Уэствуд, напротив, переживает, и еще как. Водоворот событий пусть крутится, сколько влезет. Может, кстати, и нет никакого водоворота.

А щепки есть, сколь бы малы они ни были, и они важны.

Как и точки.

Он закрыл альбом и положил туда, где нашел.

Вроде бы что-то начало проясняться, но предполагаемый сценарий его по-прежнему не устраивал. Да, такой поворот вполне возможен и не лишен логики, однако с представлениями Джастина о том, каким человеком был Эван Хармон, не вяжется совершенно. Эван ощущал себя звездой. Общие правила и даже обычные чувства не для него. Эллиса Сент-Джона он бы и взглядом не удостоил, если бы тот ему зачем-то не понадобился.

Эван использовал людей. Это следует из рассказа Винса Эллерби. Всю жизнь использовал.

Неужели вот она, разгадка?

Эван без зазрения совести использовал Эллиса, а тот не смог больше это выносить и расправился с предметом обожания?

Джастин покачал головой.

И ведь не выяснишь.

Вот черт!

Он продолжил осматривать квартиру.

Зашел в ванную, проверил содержимое аптечного шкафчика. Полный набор медикаментов, расставленных и разложенных в ожидаемом идеальном порядке.

Не похоже, чтобы Сент-Джон планировал уехать надолго. Все необходимое тут, никуда не делось.

И все-таки что-то здесь не так, а что, Джастин никак не мог сообразить.

Огорчало отсутствие предметов, которые нужны были позарез: записная книжка (бумажная или электронная), календарь, карманный компьютер или сотовый, какие-нибудь записки или мусор, наводящий на размышления. Хотя этого и следовало ожидать. Такое бывает только в телесериалах или у Хичкока. Герой находит блокнот, из него вырван листок, на котором был записан важный адрес, но по оставшимся на следующем листке царапинам можно этот адрес восстановить. Как разбежались! Только в кино.

Блокнот нашелся на столе во второй спальне. Джастин на всякий случай глянул. Вдруг, вопреки здравому смыслу, на чистом листе остались следы предыдущей надписи? Нет… Блокнот своих секретов не раскроет. Иногда Джастин не возражал, чтобы в жизни было чуть больше от Хичкока. И чуть меньше от Бергмана.

Он окинул спальню взглядом. Сент-Джон использовал ее как домашний кабинет и, по необходимости, гостевую комнату. Тут у него стоял компьютер, серебристый iMac и разная оргтехника. Джастин протянул руку, чтобы включить компьютер, но тут обнаружил, что системного блока нет. Остались только монитор с клавиатурой.

Неужели Эллис забрал системный блок с собой? Кто его знает… Если все было спланировано заранее и он знал, что в компьютере есть информация, которую нужно скрыть, почему бы и нет? С другой стороны, маловероятно. Если он действительно собирался уехать только на выходные, взял бы ноутбук. Если хотел уничтожить какие-то данные, мог бы просто стереть. Зачем таскать с собой тяжеленную и неудобную дуру, от которой к тому же пользы без остальных частей – ноль? Выходит, кто-то побывал в этой квартире еще до Джастина и прихватил системный блок.

Тут Джастин подскочил от неожиданности, почувствовав, как что-то трется о его ногу. Оказалось, кошка. Гладко-серая, упитанная. Интересно, подумал он, это Бинки или Эстер? В принципе, не важно. Кошка продолжила тереться и замяукала, тихо и жалобно. Джастин понял, что пора прервать размышления и покормить животных.

В кухне он увидел три миски. Одна с водой, две для еды. Из тех, что для еды, одна пустая. Другая наполнена почти доверху. Джастин заглянул в шкаф, где, по его расчетам, должен был храниться корм. Так и есть. Пара десятков банок, составленных аккуратными столбиками. Он открыл одну и, разделив содержимое пополам, разложил по мискам. Ту, где еще оставался корм, он вычищать не стал. Пусть лопают от пуза. Пока он наливал воду, серая кошка сунула мордочку в миску и принялась есть. Джастин вернулся в кабинет Эллиса.

Внимательно посмотрел на стол, откуда сняли системный блок. И тут заметил шкаф у дальней стены. Внутри оказалось оптимально организованное пространство – наверху полки, чуть пониже две перекладины, чтобы вешать брюки и рубашки. На полках громоздились канцелярские принадлежности и то, что, видимо, некуда больше было девать, – пустые подарочные упаковки, ленточки, оберточная бумага, диски, фотографии в рамках, лишенные права красоваться на виду. Здесь-то Джастин и увидел вторую кошку. Она была черно-белая и лежала в нижнем углу шкафа. Она не шевелилась и не мяукала. Для нее все было кончено. Ей свернули шею.

Джастин отшатнулся. Теперь можно не гадать, сам Эллис забрал системный блок или это сделал кто-то другой. Ясно, что не он.

Кто-то побывал в квартире. Украл компьютер. И убил кошку.

Джастин вытащил сотовый и набрал номер Реджи. Она хотела сказать какую-то колкость насчет свидания, но он, прервав ее на полуслове, спросил, не может ли она прислать эксперта в район Грамерси-парк снять отпечатки пальцев. Подробности завтра утром. Она ответила, что вроде может.

Эксперт прибыл менее чем через полчаса, Джастин все это время не выходил из квартиры. Показал фэбээровцу компьютерный стол и шкаф в кабинете. Потом добыл под раковиной в кухне пластиковый мешок для мусора и положил в него убитую кошку.

Эксперт дал Джастину понять, что справится и без него, так что нет нужды стоять над душой. Результаты будут отправлены агенту Боккенхойзер и агенту Флетчеру.

Джастин поблагодарил и ушел. Заметив на углу, в сотне метров от дома Эллиса, мусорные баки, он подошел к ним и опустил туда мертвую кошку.

Теперь можно садиться на поезд и ехать домой, только сначала надо заглянуть еще раз к Белинде. Изначально он собирался оставить связку ключей – ее и Эллиса – у консьержа. Она будет и дальше следовать своему распорядку. Просто ей придется кормить на одну кошку меньше, и то, она, наверное, не сразу это поймет. Кошки, по ее словам, не стремились с ней знакомиться. Значит, Белинда будет, как и прежде, заглядывать к Эллису, в блаженном неведении о печальной участи одной из кошек.

Однако кража системного блока навела Джастина на другие мысли.

Поэтому, оказавшись перед входом в дом, где жила Белинда, он помахал ключами перед носом у консьержа и сказал, что поднимется. Консьерж потянулся к кнопке домофона, но Джастин перехватил его руку и, показав удостоверение агента ФБР, объяснил, что домофон в его планы не входит. Консьерж закивал и замахал руками, мол, конечно-конечно, как вам будет угодно.

Поднявшись, Джастин открыл дверь в квартиру Белинды. Девушка лежала на диване в той же позе. Даже не пошевелилась за все это время. Джастин ни капли не удивился, услышав, что она храпит.

Не прошло и пары минут, как он нашел то, что искал, и сунул в карман пиджака. Будь он искренне верующим, он бы непременно возблагодарил Бога за то, что сотворил Белинду такой болтливой.

Уходя, Джастин заметил оставленную на столе записку. Он взял ее и скомкал. Белинде не обязательно знать обо всем, что произошло. Надо написать новую. На этот раз он ограничился одним словом: «Спасибо!»

По дороге к вокзалу Пенн-стейшн он снова вспомнил о погибшей кошке. При мысли о ней он расстроился и одновременно удивился, почему, сумев привыкнуть к человеческой смерти, не может спокойно относиться к смерти животного. Наверное, потому, ответил он сам себе, что животные ни в чем не виноваты. А люди, наоборот, виноваты во всем сами. Он подумал о том, что убийство человека всегда имеет под собой цель. Пусть извращенная, причина всегда найдется – ревность, жажда денег или власти. Убийство – всегда преступный способ добиться низменной цели. А животные? Тут нет ни причины, ни средства, ни цели. Прикончить ни в чем не повинную зверушку может только тупой, злобный, жестокий мерзавец.

Он вспомнил, как сунул кошку в мусорный контейнер.

Не слишком пышные похороны для существа, которое никому ничего не сделало плохого.

С другой стороны, цель и тут оправдывает средства.

27

Лучше тихого ночного вагона, катящего домой в Бриджхэмптон, могло быть только одно: горячая-прегорячая парилка, а потом холодный душ. Тем не менее Джастин надеялся, что тишина и относительное спокойствие не хуже справятся с липким налетом усталости и вины. Когда, сойдя с поезда, он садился в такси до Ист-Энда, его почти совсем отпустило.

Он лег в постель и понял, что сегодня обойдется без рюмочки на сон грядущий. И тут зазвонил сотовый. Телефон остался внизу, включенный на виброзвонок, но все равно было слышно, как он дребезжит на твердой столешнице. Джастин выскочил из кровати и едва успел схватить трубку. Однако, услышав голос звонившего, он не сразу решил, огорчаться или радоваться своей прыти.

– Джей? – позвала Эбби Хармон.

Он не ответил.

– Джей? – повторила она. – Это Эбби.

– Я понял.

– Извини, что не звонила…

– Угу, – выдавил он.

– Мне нельзя было. Адвокат запретил.

– А теперь разрешил?

– Нет. Просто захотелось поговорить.

– Ясно.

– Ты, кажется, не рад.

Джастин не ответил. Что на это ответишь?

– Я уже запуталась, кто на моей стороне, кто нет.

– Я на твоей, – ответил он.

– Да, я знаю. Знаю. Но…

– Что «но»?

– Все говорят по-разному.

– Что тебе говорят, Эб?

– Я не могу, с тобой это обсуждать не разрешается.

– И ты не проговоришься, если я спрошу, что именно тебе не разрешается обсуждать?

Послышался ее сдавленный смех.

– Нет. Не проговорюсь. Спасибо, что развеселил. Первый раз смеюсь за все это время. А ведь всего неделя… страшно подумать.

– Эб, кто тебе велел со мной не разговаривать?

– Адвокат. Отец Эвана. Все.

– Ты общаешься с Хармоном-старшим?

– Да. Он… он очень меня поддерживает.

– И он больше не думает, что его сына убила ты?

– Он так никогда и не думал, Джей. Он просто… это он с горя. Сломался, узнав про смерть Эвана.

– Я думал, он у нас несгибаемый.

– Я была к нему несправедлива. Он… действительно очень помог.

– А еще кто, Эбби? Кто еще тебе помогает?

– Линкольн.

– Линкольн Бердон?

– Да. Он всегда был рядом с Эваном. Он, по сути, его наставник.

– Эбби, мне очень нужно тебя увидеть.

– Не могу, Джей. Лучше не стоит.

– Почему?

– У нас был роман. Я все еще под следствием. Ты работаешь на ФБР. Ты это следствие ведешь. Адвокат меня предупредил, что нельзя.

– Откуда ты узнала?

– Что?

– Откуда тебе известно, что я работаю на ФБР?

Кажется, он впервые услышал в ее голосе замешательство.

– Я… я не знаю. Наверное, из газет?

– Газеты об этом не писали.

Замешательство прошло. Голос вновь обрел холодную уверенность.

– Тогда не знаю, Джей. Услышала от кого-то.

– От кого?

– Не помню. Может, адвокат сказал.

– Эбби… мне нужно с тобой поговорить. Выяснить кое-что про Эллиса Сент-Джона.

– Зачем тебе вдруг понадобился Эллис?

– Он замешан. Увяз по самое не могу.

– Нет, Джей, ты что-то путаешь.

– Не путаю.

– Путаешь. И с его таинственным исчезновением ты ошибся. Линкольн мне сказал, у него там просто какие-то семейные дела.

– Да ты что? И что же у него приключилось?

– Не знаю. Но ему дали отпуск на работе.

– А почему это Линкольн вдруг решил с тобой поделиться?

– Я удивилась, что Эллис мне не звонит, они ведь с Эваном очень близко были знакомы. Вот и спросила.

– Эбби, я тебе точно говорю, нет у него никаких семейных дел. И он так или иначе замешан в убийстве.

– Джей, я не верю!

– Послушай меня, Эбби. Только послушай…

– Не могу. – И не дав ему перебить, добавила: – Прости меня, Джей!

– За что?

– Я знаю, что ты на моей стороне. Так что… в общем, прости меня.

– Эбби…

– Прощай, Джей.

– Эбби, нам нужно поговорить. Не вешай трубку!

– Прощай.

– Эбби…

Но она уже отключилась. Джастин кинул отчаянный взгляд на зажатый в руке телефон и в сердцах захлопнул крышку.

Что она такого натворила? За что просила прощения?

Нет, без рюмки ему сегодня заснуть не судьба.

Гадать, зачем ночью звонила Эбби и за что хотела извиниться, Джастину пришлось недолго. Все выяснилось, когда он вышел с утра на крыльцо за утренними газетами.

Заголовок, набранный крупным шрифтом, кричал: «ВДОВА ЗАГОВОРИЛА!» Вторая газета оказалась многословнее: «ПОДЛИННОЕ ПРИЗНАНИЕ: ЭТО СДЕЛАЛ ОН!»

Статьи в обеих газетах в общих чертах повторяли друг друга. Эбби прошлой ночью дала интервью, которое сводилось к следующему: «Я поступила нехорошо. Я обманывала мужа. Теперь я раскаиваюсь, потому что мой любовник – Дэвид Келли – убил моего супруга, которого я, несмотря ни на что, любила».

Не веря своим глазам, Джастин опустился на диван и стал дочитывать. К статьям прилагалось несколько фотографий Эбби. Часть из них давние, где она выглядела невообразимо сексуальной светской львицей, и один снимок, сделанный накануне. Эбби в сопровождении адвоката и Г. Р. Хармона. Там вид у нее был отчужденный, замкнутый и очень строгий.

В статьях говорилось, что Эбби решила сделать публичное признание, потому что не могла больше скрывать правду. Уже несколько лет у них с мужем не все было гладко. Их чувства друг к другу не остыли, но бизнес отнимал у Эвана все свободное время, поэтому он все меньше уделял внимания жене. Эбби признала, что повела себя в этой ситуации как избалованная эгоистка (более тяжких грехов за ней, судя по статье, не водилось), поскольку ее очень задело, что муж не может посвятить ей себя целиком и полностью. Начались связи на стороне. Их было немного, но они были. С Дэвидом Келли, одним из ее мужчин, отношения вышли из-под контроля. Он, в отличие от самой Эбби, не рассматривал эту связь как мимолетный роман и начал питать беспочвенные иллюзии. Он постоянно твердил, что, если бы не Эван, они были бы счастливы вместе. Она не принимала его слова всерьез. И не ведала, что его следует понимать буквально. Ей казалось, что это просто болтовня. Даже когда Эвана убили, ей не верилось, что Дейв (здесь она уже называла его Дейвом) мог как-то в этом участвовать. Потом обнаружилось, что Эвана перед смертью пытали с помощью электрошокового ружья. Здесь в одной газете было написано, что вдова разрыдалась и долго не могла успокоиться. Вторая газета без лишних эмоций излагала дальнейшие события: как только Эбби узнала про электрошок, она сразу поняла, что Дейв замешан в убийстве. Несколько дней она молчала, не в силах смириться с ужасным открытием. Потом ее арестовали и заявили, что им известно про электрошок. Тогда пришлось признаться, что такое ружье есть у Дейва и он даже какое-то время держал его у них в особняке. Она никогда не избавится от чувства вины. Она полагала, что, обманывая мужа, не совершила ничего ужасного, ведь это не самый тяжкий грех. Теперь она знает, что самый незначительный обман может привести к самым ужасным последствиям, а значит, она ничем не лучше убийцы.

Когда самобичевание закончилось, Г. Р. Хармон заключил ее в объятия. Потом журналисты забросали Эбби вопросами. Спрашивали в том числе про начальника полиции Ист-Энд-Харбора. У нее ведь с ним тоже был роман? Насколько верно, что он сам до сих пор находится под следствием?

Эбби ответила: «Да, роман с Джастином Уэствудом, начальником полиции Ист-Энд-Харбора, у меня был. Я должна просить у него прощения, поскольку он послужил своего рода психологическим мостиком, по которому я ушла от Келли. Я знаю, что подозрения с него пока не сняты, и мне очень жаль, что его отстранили от должности. Надеюсь и молюсь, чтобы он оказался непричастен к убийству. Но после того, что произошло неделю назад, меня, наверное, уже ничто не удивит».

Джастин в ярости швырнул газету на пол. Официально его реабилитировали по всем статьям, кроме разве что несоблюдения профессиональной этики, а теперь, после тонких намеков Эбби, оставляющих открытым вопрос о его причастности к убийству, он вряд ли отмоется от подозрений. Договориться о встрече с Г. Р. Хармоном или с Линкольном Бердоном тоже теперь вряд ли удастся. Он в сердцах пнул газетные листы. Тут зазвонил телефон, и, сорвав трубку, Джастин вместо «алло» сердито рявкнул: «Чего вам?!» В трубке ошарашенно замолчали, потом послышался робкий голос:

– Э-э… мистер Уэствуд? Это Бен Дженкинс. Я вас не разбудил? Извините, что так рано.

– Бен, ты? – Джастин попытался как мог смягчить голос, но вышло у него плоховато. – Извини. Что случилось?

– Я все сделал, – ответил подросток.

– Что?

– То, что вы просили. Все готово.

– Уже? Так быстро?

– Да. А чего там возиться?

– Ты проник в систему «Восхождения»?

– Ага. Ничего сложного. Лажовая у них защита. Кстати, ваш агент не шутила насчет сотни?

– Нет, все в силе.

– И как мне забрать выигрыш?

Джастин изумленно покачал головой.

– Знаешь что, я их сам у нее заберу и передам тебе, так она точно не отвертится.

– Правда? Вот спасибо!

– Бен, можешь послать мне то, что ты нарыл, поскорее?

– Ага, я за этим и звоню. Только что отправил на ящик. Подумал, лучше на всякий случай скажу, а то не посмотрите. Это ж, по ходу, суперважно?

– Важнее некуда.

– Вы мне плазму обещали, помните? – намекнул мальчик.

– Даже доставку оплачу, – заверил Джастин. И тут его взгляд упал на электронное устройство, похищенное накануне у Белинды Ламберт. – Бен, погоди-ка. У меня, кажется, еще работа найдется.

– Круто! – обрадовался Бен. – Мне позарез нужен пишущий дивидишник. Мультизонный.

– Любой марки, какую пожелаешь.

– Отпад! Спасибо.

– Ладно, отпад, слушай. У меня тут наладонник. Он принадлежит секретарше, но ее начальник сделал так, чтобы вся информация с его компа отображалась и у нее тоже. Можешь забежать и глянуть? Мне нужно выудить оттуда кое-какие сведения.

– Ну, если эта штучка подключена к компу босса, взломаю, без вопросов.

– Сейчас можешь прийти?

– Не-е, сейчас не могу. Надо бежать.

– Куда это ты в такую рань? – Джастин посмотрел на часы. Даже половины восьмого нет. – Ты чего вообще так рано вскочил? Сейчас каникулы, я думал, ты всю ночь гуляешь, а потом дрыхнешь до полудня.

– Летняя школа, – вздохнул Бен.

– Летняя школа?

– Ну да. Оценки надо подтянуть.

– Оценки? У тебя что, плохие оценки? Да ладно, Бен, ты же у нас гений!

– Угу, – согласился Бен Дженкинс. – Только оценки тухлые.

– Как так?

– Мать говорит, телек слишком много смотрю. Ладно, мистер Уэствуд, я побежал.

– Бен… У меня такое чувство, что сегодня ты в школу не пойдешь.

– Ну, не знаю… Мать потом живьем закопает!

– Я с ней поговорю. Она уже встала?

– Ага! Она вообще не спит. Встанет в пять утра и давай шебуршить, честное слово.

– Позови ее, хорошо?

Бен позвал миссис Дженкинс, и Джастин объяснил, зачем ему понадобился ее сын. Сказал, что дело очень важное. Пообещал поговорить с учительницей Бена и отпросить мальчика с занятий. Миссис Дженкинс согласилась, только когда узнала, что Бен будет работать не просто по заданию полиции, а окажет помощь ФБР.

– ФБР? – не поверила она. – Не обманываете?

Джастин поклялся жизнью, и мама Бена, сдавшись, пообещала привезти парня через несколько минут. Джастин еще раз попросил Бена, объяснил, что именно ему надо, чтобы тот мог прихватить на всякий случай нужные инструменты или примочки.

Повесив трубку, Джастин включил компьютер. Сперва зашел на сайт «Америка онлайн» посмотреть новости. В первых же строчках прочел: «ЧЕРНАЯ ВДОВА ПРИЗНАЕТСЯ В ИЗМЕНЕ, НО НЕ В УБИЙСТВЕ». Джастин выругался и вошел в почтовый ящик.

Письмо от Бена, конечно, было уже там. Джастин открыл его, быстро просмотрел, потом распечатал. В двух экземплярах. Пока печатался документ, Джастин принялся звонить Реджине, но не успел он набрать номер, как в дверь постучали. На пороге стояла Реджи. С газетой в руках. Вытянув шею, она заглянула в гостиную и заметила раскиданные по полу газетные листы.

– Я так понимаю, ты уже в курсе последних событий, – догадалась она.

Джастин сказал ей, чтоб не болтала и проходила.