Текст книги "По следам снежного человека"
Автор книги: Ральф Иззард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Ралф Иззард
По следам снежного человека
(Сокр. пер. с англ. В. И. Ровинского)
Сергей Обручев
От редакции
За последние годы в связи с оживлением интереса к Гималаям за рубежом опубликовано много работ об этой горной стране. Большая часть вышедших книг посвящена описанию восхождений на Эверест (Джомолунгму) и другие восьмитысячники, и лишь в немногих затрагиваются вопросы физической географии Непала и этнографии населяющих его народов.
Из изданий, содержащих большой материал о Гималаях, значительный интерес представляет книга Иззарда, в которой, кроме основной проблемы, много внимания уделено описанию природы Гималаев и местного населения.
В этой книге изложены результаты экспедиции 1954 г., организованной английской газетой «Дейли мейл» для поисков «снежного человека» (йети).
Хотя о следах этого загадочного существа европейские путешественники сообщали уже начиная с конца XIX в., но эта проблема привлекла серьезное внимание только в последнее время.
Иззард, сотрудник газеты «Дейли мейл», побывавший в 1953 г. в Индии и Непале в качестве корреспондента, заинтересовался вопросом о снежном человеке и решил организовать экспедицию для его поисков. Ему удалось обеспечить финансовую поддержку своей газеты и привлечь к участию в экспедиции специалистов-зоологов и антропологов.
Как и всякое газетное предприятие в капиталистических странах, эта экспедиция сопровождалась шумной саморекламой, но тем не менее она носила научный характер и были проведены разносторонние, комплексные исследования.
Экспедиция Иззарда в сущности не достигла своей основной цели – участникам ее не удалось увидеть снежного человека. Но в результате их работы были собраны серьезные материалы для решения вопроса о его существовании.
При маршрутах по долинам в верховьях рек южного склона Гималаев были обнаружены на снегу в ряде мест следы нескольких йети. По этим следам исследователи прошли десятки километров и могли изучить повадки животного и установить места его обитания.
Сотрудники экспедиции записали рассказы очевидцев, главным образом шерпов, лично встречавших йети или слышавших его крики. Все эти показания, заслуживающие доверия, позволяют дать описание внешнего вида йети.
Наконец, экспедиции удалось найти хранившиеся в двух монастырях в числе священных реликвий скальпы, снятые с головы йети, до этого времени не известные европейцам. Скальпы эти разрешено было сфотографировать, измерить и взять с них образцы шерсти; в третьем монастыре получен был небольшой кусок кожи йети. Участники экспедиции и некоторые английские ученые считают, что эти скальпы действительно представляют кожный покров верхней части головы йети, но некоторые специалисты, исследовавшие в Англии шерсть со скальпа, пришли к выводу, что она принадлежит какому-то неизвестному животному, а скальп снят, может быть, не с головы, а с плеча его. Как сообщает в своей недавно вышедшей книге «В высокогорном Непале» Норман Харди (участник экспедиции 1955 г. на Канченджангу), в монастыре Ронгбук (на подходе к Эвересту с севера, из Тибета) хранится будто бы третий скальп.
В приложении к книге Иззарда помещена статья английского антрополога В. Чернецкого, в которой автор пытается по следам и скальпу дать реконструкцию внешнего вида и черепа йети и определить его систематическое положение среди приматов. Конечно, при неполноте имеющихся данных в этой реконструкции многое остается спорным, но все же эта первая более или менее обоснованная попытка представляет значительный интерес.
В статье Чернецкого заслуживает внимания также сравнение следа йети со следом гориллы и человека каменного века, открытого в одной пещере в Лигурии (Италия) и описанного А. К. Бланком в 1952 г. Следы людей неолита и позднего палеолита известны из пещер Одобер, Кабрере, Монтеспан и Пех-мерл во Франции; в 1948 г. в пещере Альден на северо-западном берегу Лионского залива исследователем Д. Катала в грязи на дне пещеры были обнаружены следы, оставленные мужчиной, женщиной и тремя детьми; удалось датировать их как относящиеся к мадленской или ориньякской эпохе (т. е. более 15 000 лет до нашей эры). По форме они очень близки к следам современного человека.
Но, конечно, наиболее замечательны следы из пещеры Тана делла Базуа (пещеры ведьм) в Лигурии, о которых пишет Чернецкий. В этой давно известной и посещаемой туристами пещере 28 мая 1950 г. была взорвана сталактитовая перемычка, и за ней открылась большая неизвестная галерея длиной более 300 м. Здесь были обнаружены следы человека и пещерных медведей. На стенах найдены царапины, сделанные когтями медведей, и отпечаток вымазанной углем руки человека. В пещере много костей медведей, но костей человека и остатков его стоянок не найдено – очевидно, люди здесь не жили, а приходили сюда лишь для охоты на медведя. Из-за отсутствия предметов материальной культуры датировка следов трудна, но по аналогии с другими пещерами Италии Бланк считает, что следы принадлежат неандертальцам, жившим, по расчетам итальянских антропологов, около 70 000–190 000 лет до нашей эры. Подробное научное описание пещеры и следов еще не опубликовано. В Кенсингтонском музее в Лондоне экспонируются слепки с этих следов.
Хотя следы снежного человека и обнаруживают большее сходство со следами человека палеолита из пещеры Тана делла Базуа, чем со следами гориллы, тем не менее между ними есть и серьезные различия.
Чернецкий указывает также на возможное сходство йети с гигантопитеком, три зуба которого были куплены голландским ученым Кенигсвальдом в китайских аптеках в 1935–1939 гг. Но Чернецкому в 1954 г. не были еще известны новые данные о синантопитеках. Китайским палеонтологам удалось найти в аптеках и у крестьян в южных областях Китая в течение последних восьми лет больше 70 зубов гигантопитека; из этих зубов некоторые значительно превышают по размерам описанные Кенигсвальдом.
В конце 1956 г. один крестьянин из района Льонченг (провинция Квангси) доставил коллекцию костей ископаемых животных, среди которых оказалась нижняя челюсть гигантопитека. Кости эти были найдены им при добыче фосфористой почвы в пещере, находящейся в изолированной скале, на высоте 88 м над равниной. Раскопки, произведенные в 1956 г. в этой пещере китайскими учеными, обнаружили еще другие кости четвертичных животных; в 1957 г. в пещере была найдена вторая челюсть гигантопитека. Эти массивные челюсти с крупными зубами соединяют признаки как человека, так и антропоидных обезьян, но, по мнению китайских ученых, гигантопитека все же надо относить к обезьянам, а не к примитивным людям. Фауна, найденная вместе с челюстями гигантопитека, как сообщает китайский палеонтолог Воо Ю-канг, – обычна для среднеплейстоценовых (средний отдел четвертичной системы) отложений Южного Китая. Но Минчек М. Чоу, другой китайский палеонтолог, предполагает, что фауну эту следует относить скорее к нижнему плейстоцену, так как и в Льонченге и в других пещерах найдены отдельные зубы мастодонта, который в Европе характерен для отложений вилла-франкского яруса – нижнего яруса четвертичной системы. Если принять выводы Воо Ю-канга, эпоха существования гигантопитека датируется приблизительно от 400 до 600 тысяч лет до нашей эры. Если же гигантопитек вымер уже в нижнечетвертичное время, то эпоха его существования отодвигается еще на сотни тысяч лет.
По вопросу об остатках гигантопитека китайскими учеными опубликовано несколько интересных статей. Исследования китайских ученых выясняют положение гигантопитека: по их мнению это гигантская человекообразная обезьяна, более близкая к человеку, чем современные антропоиды. Но немецкий антрополог Г. Геберер считает, что гигантопитека – насколько можно судить по имеющимся челюстям и зубам – надо относить не к антропоидным обезьянам, а к гоминидам, к подсемейству австралопитеков. Последние также имели большую массивную челюсть – но, как видно по скелету, не были гигантами. Отношение этих обезьян к сохранившимся до настоящего времени йети не может быть установлено впредь до изучения скелета последних.
В 1957 и 1958 г. под руководством Джералда Рассела, участника экспедиции Иззарда, были организованы на средства американского миллионера-нефтяника Т. Слика две экспедиции для поисков снежного человека. Экспедиции работали в Непале на южном склоне Гималаев, но хотя при выслеживании применялись собаки-ищейки, обнаружить йети не удалось. Были только сфотографированы следы на снегу и с лучших из них сделаны гипсовые слепки.
* * *
Наблюдения сотрудников экспедиции Иззарда дают достаточно объективные данные для выяснения вопроса о существовании снежного человека в Гималаях. Можно считать установленным, что в альпийской зоне этой горной страны между границей леса и вечными снегами обитает какой-то крупный примат, по-видимому более высоко организованный, чем живущие ныне человекообразные обезьяны. Все тело этого существа, кроме лица, покрыто рыжеватой или красноватой шерстью. Характерными его чертами являются отсутствие хвоста и заостренная кверху голова. Что касается его размеров, то большинство шерпов, видевших йети, указывают, что он не выше 14-летнего мальчика, и лишь очень немногие очевидцы говорят о более высоком росте. С другой стороны, по величине и характеру наиболее отчетливых следов и по расстоянию между ними Чернецкий, Висс-Дюнант и некоторые другие исследователи считают, что йети – довольно крупное и тяжелое существо ростом до 2 м и весом до 100 кг; это хорошо выражено на реконструкции Чернецкого.
Возможно, что несходные показания очевидцев и следы разной величины относятся к животным разного возраста и пола. Судя по следам, йети иногда держатся семьями от двух до четырех особей вместе, хотя чаще встречаются одиночные следы.
Интересную особенность реконструкции внешнего вида йети, сделанной Чернецким, составляют сравнительно короткие и мощные руки, в то время как большая близость йети к антропоидам, чем к гоминидам, заставляет предполагать, что он должен обладать более длинными руками.
Следы йети позволяют заключить, что он почти всегда ходит на двух ногах.
Пищей йети служат корни и плоды растений и мелкие животные – от насекомых до млекопитающих.
Точное систематическое положение йети и его отношение к гоминидам и антропоидам можно будет установить, конечно, только в том случае, если будет изучено само животное или хотя бы его скелет.
Сведения о следах йети и о встречах с ним относятся главным образом к району Гималаев от Эвереста до Дарджилинга, но отдельные указания имеются для различных пунктов всей горной страны от Сиккима на востоке до Каракорума на западе. В районе Эверест – Дарджилинг йети обитает почти исключительно на южном склоне хребта, изредка заходя в верховья долин северного склона. Сообщения тибетцев о встречах на северных склонах с другим крупным животным – «дзуте», как установил Стонор, относятся к крупному медведю.
Распространение йети на запад вдоль высокогорной зоны Гималаев вплоть до Каракорума позволяет предполагать, что йети мог мигрировать и далее на северо-запад, в Памир и прилегающие с востока хребты в пределах Китая. И действительно, у жителей Памира, Тянь-Шаня и Северо-западного Китая бытуют рассказы о встречах с «диким человеком» (на Памире его называют галуб-яван).
К сожалению, из этих рассказов нет ни одного, полученного из первых рук, от очевидцев. Пока единственное точно зафиксированное наблюдение относится к 1938 г., когда на перевале через Ванчский хребет геолог А. Шалимов видел на снегу пять следов, похожих на человеческие, но с оттопыренным большим пальцем. Хотя след был уже обтаявший и не вполне ясный, но проводники-таджики утверждали, что он принадлежит галуб-явану. Зарисовок или фотографий этого следа нет.
Сообщения, появившиеся в печати в 1958 г. о том, что гидролог А. Пронин, видел галуб-явана вблизи ледника Федченко, недостоверны: проверка показала, что А. Пронин находился на таком большом расстоянии от склона, где появилось животное, что не мог бы отличить медведя от человека.
Исследования, произведенные в 1958 г. в самых недоступных районах Памира, не обнаружили никаких следов снежного человека. Сведения о встречах со снежным человеком на Мустаг-Ата (горная вершина в пределах Китая к востоку от Памира) пока еще не проверены.
Кроме книги Иззарда, работам экспедиции 1954 г. посвящена другая книга, написанная зоологом экспедиции Стопором и уже появившаяся на русском языке в 1958 г. В этой книге главное внимание уделено этнографии племени «шерпа» и лишь на втором месте стоит проблема снежного человека. Стонор излагает почти исключительно свои наблюдения, и поэтому книга Иззарда, в которой обобщены наблюдения всех сотрудников экспедиции, гораздо интереснее и содержит более полное описание не только поисков снежного человека и итогов этих исследований, но и других научных работ экспедиции. Появление перевода книги Иззарда даст советскому читателю, уже имеющему книгу Стонора, много новых интересных сведений как о снежном человеке, так и о природе и жителях малодоступной области Гималаев.
Книга Иззарда издается с некоторыми сокращениями. Нами исключены:
1. Часть писем, полученных Иззардом перед снаряжением экспедиции, и часть приведенных у него выдержек из разных статей с совершенно фантастическими сведениями о йети.
2. Газетные статьи Иззарда и других авторов, вкрапленные местами в повествование и повторяющие содержание основного текста.
3. Описание некоторых дополнительных маршрутов, не имеющих отношения к поискам йети, и сведения о других гималайских экспедициях, а также неинтересные подробности об организации и ликвидации экспедиции Иззарда.
Из семи приложений в настоящем переводе оставлена только статья английского антрополога Чернецкого, содержащая очень ценные данные о снежном человеке. Остальные приложения заключают: 1) сведения об альпинистических достижениях экспедиции; 2) выводы о медико-санитарных условиях работы экспедиции; 3) список собранных птиц; 4) сообщение о лишайниках, привезенных Иззардом; 5) сведения о гималайских растениях, акклиматизированных в садах Англии; 6) список фирм, снабжавших экспедицию.
При редактировании книги Иззарда нам пришлось пользоваться для установления некоторых терминов советами специалистов. В особенности мы признательны орнитологу, доктору зоологических наук Л. А. Портенко, просмотревшему названия птиц, упомянутых в тексте.
С. Обручев
Часть первая
Следы
Глава 1
Рождение экспедиции
Широко распространено мнение, что идея принадлежала мне. Это не совсем верно. В начале 1953 г. я так же мало помышлял заняться поисками «снежного человека», как и о том, чтобы стать архиепископом Кентерберийским. Время от времени я читал сообщения о снежном человеке, проявляя к ним интерес обычного читателя. В начале 1952 г. в какой-то, насколько мне помнится, египетской газете я увидел довольно плохое воспроизведение фотографий следов «снежного человека», или, как его называют шерпы, «йети»; снимки были сделаны Эриком Шиптоном на леднике Менлунг во время рекогносцировочной Эверестской экспедиции 1951 г. Если бы тогда спросили мое мнение об изображенных следах, то я, вероятно, ответил бы словами Г. У. Тилмена: «Часто бывает, что отпечатки пальцев рук приводят человека на виселицу; почему не предположить, что и отпечатки ног могут послужить для опознания?» И это было бы все, что я мог сказать.
Моей специальностью являлся Средний Восток. Индию я покинул в 1948 г. и не предполагал, чтобы меня снова туда послали; и уж, конечно, не рассчитывал очутиться в независимом королевстве Непал, где недолго пробыл в 1947 г. в качестве очень привилегированного гостя, так как в те дни попасть в Непал было почти невозможно. Правда, во время отпуска, который мне предоставили, когда я работал в Индии, я совершил три путешествия в Гималаи. То были просто экскурсии в горы, а не альпинистские восхождения. Так как я не завзятый альпинист, то предпочитаю смотреть снизу на гору, а не с вершин вниз. Не помню ни одного случая, чтобы мне пришлось разговаривать о снежном человеке с товарищами по этим трем экскурсиям. Но скоро наступило время, когда целыми неделями подряд я не мог говорить и думать ни о чем другом.
В феврале 1953 г. в Лондонской конторе моей газеты кто-то вспомнил, что я путешествовал в Гималаях, и вот я неожиданно получил предписание давать корреспонденции о ходе английской экспедиции на Эверест. В то время я находился в Каире. Какие чувства я испытал, узнав об этом задании, мной описано в книге «Простак на Эвересте»[2]2
«Простак на Эвересте» – «The innocent on Everest», Лондон, 1955. Название перекликается с повестью Марка Твена «Простаки за границей».
[Закрыть].Здесь необходимо лишь повторить, что я очень сильно сомневался в целесообразности всяких попыток собрать информацию. Как я знал, участникам экспедиции было дано указание ничего не рассказывать сотрудникам любой другой газеты, кроме лондонского «Таймса», который приобрел исключительное право на печатание материалов о восхождении на Эверест. Однако ни один мало-мальски приличный иностранный корреспондент не обсуждает приказов; я упаковал чемоданы и скрепя сердце приготовился к тому, что потерплю поражение.
В конце февраля я прибыл в Дели, где согласно инструкции должен был получить визу на въезд в Непал. 3 марта я сидел в самолете, совершавшем рейс Дели – Катманду. Со мною летели участники Эверестской экспедиции: полковник (ныне бригадный генерал), сэр Джон Хант и Том Бурдиллон. Это произошло совершенно случайно, так как самолет, доставивший их из Лондона, опоздал на сутки, иначе они покинули бы Дели накануне. Таково было первое из двух случайных совпадений.
В Дели меня внезапно охватил панический страх при мысли о том, что я недостаточно знаком с альпинизмом и альпинистской терминологией, а в частности с историей борьбы за Эверест, и я купил все книги по этому вопросу, какие только смог найти. Среди них оказалась «Гора Эверест, 1938» Тилмена; в ней имелось «знаменитое» «Приложение Б»: «Антропологический и зоологический раздел, в частности проблема снежного человека». Строгие критики могли бы упрекнуть Тилмена в чересчур легкомысленном отношении к вопросу, но нельзя отрицать, что упомянутое приложение было для своего времени (1947 г.) самым исчерпывающим обзором фактов, относящихся к данной теме, и сохранило свое значение до наших дней. Почти все писавшие впоследствии о снежном человеке, за исключением специалистов ученых, без стеснения заимствовали из «Приложения Б», либо цитируя отдельные неподражаемые фразы Тилмена, либо приводя содержавшиеся в приложении доказательства существования снежного человека. Многие добросовестно воспроизвели и некоторые ошибки; думаю, это очень позабавило Тилмена, особенно в тех случаях, когда не делалось ссылок на источники.
Сидя в самолете Дели – Катманду, я погрузился в чтение «Приложения Б», и тут произошло второе совпадение. Я дошел до того места, где рассказывается, что капитан Джон Хант в 1937 г. обнаружил на перевале Зему (5875 м) на восточном склоне Канченджанги следы снежного человека. Не требовалось особой сообразительности, чтобы догадаться, что капитан Джон Хант 1937 г. и полковник Джон Хант 1953 г. – одно и то же лицо: поэтому во время остановки в Лакхнау я с ним заговорил на эту тему. Меня сразу же поразило искреннее убеждение Ханта в том, что снежный человек действительно существует, и я впервые отнесся к вопросу с полной серьезностью. В конце беседы полковник сказал:
– По моему мнению, настало время организовать экспедицию, единственная задача которой должна состоять в изучении проблемы йети на подлинно научной основе.
Фактически с этого и началось то, что затем превратилось в Гималайскую экспедицию 1954 г. «Дейли мейл». Мысль об организации научной экспедиции внушил мне Хант, и при первом удобном случае я сообщил о нашем разговоре в Лондон. Если такой человек, как Хант, считает экспедицию для поисков йети целесообразной, то рано или поздно найдется кто-нибудь, кто возьмет на себя финансирование этого предприятия. Возможно, Лондонская контора моей газеты не заинтересуется этой идеей, но я считал, что начальство во всяком случае будет довольно, если я поставлю его в известность.
Я написал в Лондон, но сразу ответа не получил и на время забыл о снежном человеке. С меня было достаточно других забот. В Катманду поддерживать контакт с членами Эверестской экспедиции оказалось, как я и предполагал, очень трудно. Через неделю они двинулись в далекий путь к Эвересту.
В отчаянии от того, что источник информации от меня ускользает, я набрал с бору да с сосенки собственную партию и последовал за ними. Как ни спешил я, все приготовления были закончены только 26 марта. 13 апреля, пройдя весь путь от Катманду без всяких остановок для акклиматизации, я прибыл к тому месту в верхней части ледника Кхумбу, непосредственно у подножия, ведущего в Западный цирк страшного ледопада, где впоследствии находился базовый лагерь… Когда я появился, в лагере только что разместилась передовая рекогносцировочная группа во главе с Эдмундом Хиллари. Полдень недавно миновал, и Хиллари с Джорджем Бендом и Майклом Уэстмекоттом находились высоко над нами, изучая путь через ледопад. В лагере оставались Джордж Лоу, доктор Гриффит Паф и Том Стобарт. Я смог провести с ними только час, так как до наступления ночи должен был возвратиться на свою стоянку, расположенную на середине склона ледника Кхумбу.
Я не помню теперь, как это случилось, но когда мы сидели в одной из палаток и пили чай, разговор зашел о снежном человеке. Джон Хант заразил товарищей своим энтузиазмом, хотя всем было совершенно ясно: ничто не должно отвлекать внимание участников данной экспедиции от основной задачи – восхождения на Эверест. Однако Том Стобарт (имевший ученую степень Шеффилдского университета по зоологии) во всеуслышание заявил об исключительном интересе, с каким он относится к проблеме йети; по его словам, он и еще некоторые из его товарищей уже подумывали об организации следующей экспедиции для изучения снежного человека, если только удастся раздобыть средства. Тут я заметил, боюсь, почти без всяких оснований, что у меня имеются кое-какие перспективы достать деньги. Мы договорились, если все пойдет хорошо, объединиться. По правде говоря, мы предавались грезам курильщиков опиума или, пожалуй, точнее – грезам, навеваемым пребыванием на большой высоте, что в сущности одно другого стоит.
Должен добавить, что Джон Хант обнаружил крупнейшего специалиста по части йети в Тенцинге Норкее, который вызвал как-то всеобщий интерес рассказом об изумительном случае, происшедшем с его отцом. Привожу здесь эту историю, хотя во всех – подробностях я ее услышал лишь много месяцев спустя.
Однажды отец Тенцинга пережил несколько тревожных минут, встретившись с йети у пастушьей деревни Мачерма [3]3
Мачерма (4800 м) – это несколько каменных хижин у входа в узкую долину, соединяющуюся с более широкой долиной реки Дуд-Коси. Деревня находится на расстоянии доброго дня пути вверх от монастыря Тхьянгбоче. Долина Мачерма имеет крутые склоны и с обеих сторон ограничена пиками вышиной в шесть тысяч метров. По ней течет небольшой поток, берущий начало из двух маленьких ледников, расположенных в ее верховье. До седловины между двумя пиками можно добраться со стороны Дуд-Коси, т. е. с востока, но с запада, где склон отвесно обрывается к реке Бхоте-Коси, она совершенно недоступна. Поздней весной и летом в каменных хижинах живут пастухи яков, но зимой, когда ложится глубокий снег, деревня остается необитаемой. Хотя по сравнению с окрестными районами Мачерма кажется мало обещающим местом, участники экспедиции «Дейли мейл» неоднократно его посещали, так как там часто видели следы йети (Прим. авт.).
[Закрыть].
Тенцинг-старший перегнал своих яков и коз в Мачерму на летние пастбища. Как-то раз он по обыкновению погнал скот вниз в долину, но вдруг увидел, что испуганные животные жмутся друг к другу. Он схватил свою палку, опасаясь нападения волка или барса, но, оглядевшись, с изумлением увидел, что причиной тревоги был, как ему показалось, маленький человек, который спускался по склону горы к протекавшему посреди долины потоку. Это существо ростом около полутора метров было покрыто рыжевато-бурой шерстью. Череп имел конусообразную форму, волосы на голове отличались исключительной длиной и свисали на глаза животного. Черты лица напоминали обезьяну, но рот с выступающими вперед зубами был очень большой. Существо шло на двух ногах, подобно человеку. Теперь Тенцинг-старший сам страшно испугался; он не сомневался, что перед ним йети, и, погнав обратно вверх своих яков, не нуждавшихся в понукании, забрался вместе с ними в одну из каменных хижин и запер на засов дверь. Это не остановило йети, который прыгнул на крышу и принялся ее разбирать (дело нетрудное, так как крыши в Мачерме из дранки, укрепленной камнями). Тогда Тенцинг-старший в надежде прогнать йети развел костер из сырых сучьев карликового можжевельника и, чтобы дым был более едким, подбросил в огонь добрую пригоршню сухого красного перца. Это произвело желаемое действие, так как, сбросив часть крыши на несчастных яков, йети соскочил на землю и стал бегать вокруг хижины, дрожа от бешенства, вырывая мелкие кусты и выворачивая камни из земли. Наконец, йети ушел вверх по склону горы, оставив на снегу широкие следы. Вскоре после этой встречи Тенцинг серьезно заболел, что шерпы естественно приписали «напущенной йети порче».
Чтобы покончить с рассказом Тенцинга, следует добавить, что он сам человек не суеверный, иначе он никогда не решился бы проникнуть в «цитадель богов», взобравшись на вершину Эвереста.
Спускаясь 13 апреля 1953 г. по леднику Кхумбу, я без труда убедил себя, что независимо от того, состоится ли когда-нибудь экспедиция за йети или нет, я обязан собрать все доказательства существования снежного человека, какие только удастся. Но меня ждало сильное разочарование. С встречавшимися шерпами я не мог объясниться без переводчика, а прибыв в Намче-Базар, который, по моему мнению, должен был являться главным источником сведений о йети, я узнал, что единственный человек, видевший, как он готов был поклясться, йети на близком расстоянии, уехал в другую деревню. Местный учитель, недавно переселившийся из Дарджилинга и потому, вероятно, не слишком хорошо осведомленный, утверждал, что существуют две разновидности йети – более крупная и более мелкая. Более крупная живет «там», сказал он, указывая в направлении Эвереста, а менее крупная «там», – также неопределенно махнув рукой в сторону низовьев долины Дуд-Коси. И это было все, что я узнал в Намче-Базаре.
Вернувшись в конце месяца в Катманду, я спросил миссис Прауд, жену первого секретаря английского посольства, каково ее мнение относительно снежного человека. Миссис Прауд, по специальности орнитолог, высказала свою точку зрения, сводившуюся к тому, что таинственные следы, виденные на снегу в высокогорных районах Гималаев, по всей вероятности, принадлежат медведю (этот взгляд не лишен основания, так как несомненно некоторые европейские путешественники, плохо разбиравшиеся в звериных следах, по ошибке принимали медвежьи следы за следы йети и сообщали, что видели отпечатки ног снежного человека). Во всяком случае она была ближе к истине, чем некоторые специалисты из Британского музея, которые придерживались, а может быть, еще и теперь придерживаются того мнения, что следы йети принадлежат обезьянам лангурам. Единственно, что экспедиция «Дейли мейл» доказала с полной несомненностью, это то, что животные, оставляющие приписываемые йети следы, безусловно не лангуры.
Из Катманду я отправился в Калькутту для медицинского обследования. За пятинедельное путешествие к Эвересту я сильно потерял в весе, и меня жестоко трепала лихорадка. Обследование потребовало ряда анализов, и их результаты должны были выясниться через неделю. Пока в ожидании результатов (показавших, что я абсолютно здоров и нуждаюсь лишь в питании и сне) я жил в отеле Спенса, мне пришла в голову блестящая мысль по поводу йети. Всеиндийское главное управление по изучению и охране животных находилось в Калькутте, и я подумал, что в нем должны иметься систематизированные материалы о снежном человеке или какой-нибудь чиновник, обладающий достойными внимания сведениями о нем. Итак, я отправился к директору доктору С. Л. Хору, но узнал, что тот находится в отъезде. Меня, однако, очень любезно принял исполнявший обязанности директора доктор К. С. Мисра. Удерживаясь из вежливости от смеха, когда я сообщил о цели моего посещения, доктор Мисра признался, что он не специалист по снежному человеку, и посоветовал обратиться к доктору Бисуамою Бисуасу, хранителю отдела млекопитающих Калькуттского музея.
Я застал доктора Бисуаса среди бесчисленных бутылок (с химикалиями), банок, образцов, справочников и оттисков всякого рода статей – неизменных атрибутов занятого практической работой зоолога.
Я не могу вспомнить все подробности нашего разговора; он начался и протекал очень непринужденно. Я вскоре узнал, что доктор Бисуас, которому было всего тридцать лет, много путешествовал. Он занимался и в Британском музее, и в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке и, что с моей точки зрения важнее всего, принимал участие в ряде зоологических экспедиций в Индии, Сиккиме и Непале. Оказалось, он лишь недавно вернулся после того, как целую зиму провел в Сиккиме. В прошлом оттуда поступало не меньше сведений, подтверждавших существование йети, чем из Непала, и именно к Сиккиму относится большинство сообщений о виденных европейцами следах снежного человека. В Сиккиме доктор Бисуас слышал много рассказов о йети, но не имел определенного мнения о том, кем может быть это существо.
Я спросил, предполагало ли Управление по изучению и охране животных направить экспедицию, чтобы попытаться выяснить эту тайну. Он ответил, что все имеющиеся средства необходимы для завершения уже начатых работ, а потому Управление не может выделить никаких сумм на столь сомнительное предприятие. Тогда я задал следующий вопрос: если удастся раздобыть деньги из какого-нибудь другого источника, согласится ли Управление назначить своего сотрудника – если возможно, самого доктора Бисуаса, так как я сразу же почувствовал к нему симпатию, – для участия в экспедиции на поиски йети. Характерный огонек, свойственный настоящим любителям приключений, загорелся в глазах доктора, и он выразил полную готовность принять участие в экспедиции, если ему удастся получить разрешение. Конечно, наш разговор носил сугубо предположительный характер, но я не мог не порадоваться, что в том случае, если экспедиции для поисков йети суждено осуществиться и я буду иметь к ней какое-либо отношение, у нас есть уже крепкое ядро в лице Тома Стобарта и Бисуамоя Бисуаса, двух специалистов зоологов, людей действия и опытных путешественников по Гималаям.
Прежде чем мы расстались, «Бис», как мы его впоследствии называли, внес хорошее предложение (которое я сразу же принял) – попытаться привлечь к участию в экспедиции еще одного специалиста по млекопитающим из Британского музея. Если нам удастся совершить исключительно важное для науки открытие, то хорошо, чтобы при окончательном решении вопроса о природе снежного человека мог высказать свое мнение еще один авторитетный зоолог.
В начале июля я прибыл в Лондон. До самого моего приезда я не получил от Лондонской конторы никакого ответа на проект организации экспедиции для поисков йети. Я стал уже думать, что мои предложения прочли и отклонили, признав их слишком фантастическими даже для того, чтобы на них стоило ответить. Я нисколько не удивился бы, если бы дело обстояло именно так. В действительности, как вскоре выяснилось, все обстояло иначе.
