Текст книги "Тихоня с искорками в глазах (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Ч. 2 Гл. 4
Глава 4
Элида оказалась права. По-настоящему ее искать начали лишь через несколько дней. Она все правильно продумала и была бы чрезвычайно довольна, если бы знала насколько эффективно ее план претворился в жизнь.
… На другой день, поле ультиматума, который леди Марриет выдвинула младшей дочери, она ожидала ее к завтраку, но Элида не пришла. Несколько раздосадованная упрямством дочери, Марриет послала к ней горничную, с приказом немедленно выйти к столу, но вместо Элиды девушка принесла свернутый лист бумаги, что лежал на столе в спальне Элиды. С раздражение и некоторым беспокойством леди Марриет развернула лист, быстро пробежала его глазами, потом прочла уже внимательнее и ее губы скривила презрительная усмешка.
– Иногда мне кажется, – сказала она, небрежно бросив письмо на стол, – что Элида не моя дочь. – Увидев вопросительный взгляд Эннэт, она вместо того, чтобы дать прочитать ей письмо, сама прочитала его вслух, иронично подчеркивая некоторые обороты, из-за чего казалось, что письмо написано истеричной, неуравновешенной особой.
– Мамочка! – с драматичным пафосом произнесла Марриет. – Ты права, права во всем! Я должна, я обязана просить прощение у моего мужа, умоляя его не сердиться на меня и снова позволить жить рядом с ним в его доме… Я написала несколько черновиков и поняла, что бумага не может передать мои чувства, и мое раскаяние, поэтому я сама отправлюсь в его дом и буду молить о прощении. Я отправлюсь к нему порталом. Прости, но я взяла один из портальных кристаллов в твоем кабинете. Твоя дочь Элида.
– Какая глупость! – прокомментировала Эннет. – Такое самоуничижение, такая рабская покорность только оттолкнут от нее мужа. Где ее самоуважение, чувство собственного достоинства? Не понимаю. Не понимаю ее и все тут.
– Ох, и не говори. Я, конечно, приказала ей написать письмо Лоуту, но я же сказала, что она должна просить прощение в самых изысканных словах и выражениях, в которых бы сквозило уважение не только к Лоуту, но и к самой себе… Ах, – стукнула она ложечкой по столу. – Что за несносная девчонка. Наверно я зря ее отдала в тот пансион, лучше бы она, как и ты, воспитывалась дома, под моим присмотром! – Марриет ненадолго замолчала, потом сказала со странной усмешкой:
– Если говорить начистоту, то я была уверена, что Элида не подчинится моим требованиям. Она, конечно, открыто не сопротивлялась и не отказывалась, но я-то видела каким непримиримым блеском светились ее глаза, как упрямо были сжаты губы и брови сведены вместе, как она делала всегда, сдерживая гнев…
– И прикидываясь этакой тихоней-ангелочком, – с ехидцей добавила Эннэт. Но мать, погруженная в свои мысли, не слышала ее.
– Я настолько была уверена в том, что Элида попытается сбежать, что навесила на нашу входную дверь следящий амулет. И если бы Элида только попыталась ее открыть, все в доме мгновенно бы проснулись и не допустили побега.
– А почему ты служанок не заставила охранять выход из дома? – удивилась Эннэт.
– Служанки могли уснуть. Элида могла бы их чем-то напоить, да мало ли чего? Амулет – надежней… Надеюсь она сегодня или завтра пришлет письмо. Ведь она не может не понимать, как я волнуюсь за нее, – и в доказательство своего волнения леди Марриет даже приложила уголок салфетки к глазам.
Но ни в этот день, ни в следующий писем от Элиды не приходило.
– Вот же злая, вредная девчонка, – сердилась Марриет. – Могла бы уже прислать письмо! – Эннэт только сочувственно кивала. Когда письмо не пришло и на третий день, гнев Марриет не поддавался описанию. – Да, что же это такое, – с яростью шептала она, – почему она до сих пор мне не написала?
– Может она на тебя обиделась? – предположила Эннэт.
– Обиделась?! – поразилась Марриет такой несуразице. – За что? За те добрые и правильные советы, что я ей дала? За мое требование извинится перед мужем и тем самым не допустить скандала, о котором судачили десятилетиями?! Я ей покажу «обиделась»! Я сама напишу ей письмо и потребую ответа на свои вопросы.
Марриет прошла в свой кабинет и уже через час в дом герцога Лоута было направлено письмо, адресованное Элиде. «Элида! – так начиналось письмо, и такое обращение, сразу же показывала дочери чувства матери в тот момент, когда писались эти строки. – Я неприятно удивлена твоим молчанием, а ведь если ты не забыла, мы договаривались, что ты напишешь мне сразу по возвращении в дом герцога Лоута. Очень надеюсь, что причиной твоей забывчивости служат важные и радостные перемены в твоей жизни!» – Марриет даже не стала подписывать письмо, поскольку слова «любящая тебя мама», значительно бы смягчили холодный и гневный тон письма, а Марриет этого не хотелось.
Через час пришло послание из дома герцога. Марриет с удовлетворением кивнула служанке, сообщившей ей эту новость, отметив про себя насколько быстро Элида написала ответ. Однако, когда письмо оказалось в ее руках, она с волнением и недоумением увидела личную печать Лоута, когда как на этом месте должна была красоваться печать ее дочери. Она с беспокойством сломала печать, быстро развернула лист и пробежала его глазами. В своем письме герцог Лоут выражал недоумение, почему леди Марриет пишет письма, адресованные Элиде, в его замок. Ведь с того момента, как Элида ушла, он ее больше не видел и в его дом она не возвращалась. Марриет прочитала письмо и потеряла сознание. Это случилось второй раз в ее жизни, в первый раз это произошло, когда сообщили о смерти ее родителей. В себя она пришла очень быстро. Холодный, мокрый платок, что Эннэт приложила к ее лицу, вернул Марриет и сознание, и ясность мысли.
– Эта дрянь все-таки сбежала, – с яростью процедила она. – Я ее недооценила. Вот же! – Она стукнула кулаком по полу.
– Мамочка, – рыдала Эннэт, до безумия испуганная обмороком мамы. – Тебе нужен врач!
– Никакого врача, никакой огласки! Ты что не понимаешь, – посмотрела она в лицо Эннэт, – твоя сестра сбежала от мужа, быть может даже не одна, а с любовником, – увидев расширившиеся от удивления глаза старшей дочери, она прошипела: – От этой тихони теперь всего можно ждать. Напиши Эрреду, пусть срочно возвращается из Академии… Нет, лучше я напишу ректору, чтоб его не задерживали. Надо срочно организовать поиск!
– А как? – Этот вопрос поставил в тупик и Марриет, как начать разыскивать дочь она не знала.
– Вот же дрянь, вот же дрянь, – в бессильном гневе шептала она. – Собери всю прислугу, – приказала она Эннэт. – Я допрошу сначала их, может из них кто-то что-то видел. – Но допрос слуг не дал ничего. Никто не видел, как Элида покидала дом. – Что делать? – Марриет была в полной растерянности. С одной стороны, она хотела все сохранить в тайне, с другой – она уже поняла, что без посторонней помощи ей не обойтись.
Пришло письмо из Академии, в котором ректор вежливо сожалел, что Эрред не может вернуться домой, поскольку в данный момент находится в очень отдаленном гарнизоне, куда был направлен для получения боевого опыта. Марриет рухнула на стул, последняя надежда на то, что удастся избежать огласки, пропала. В опустошении посидев некоторое время, она решительно стала писать новое письмо: «Лорд Рэннер, – начала она, – исключительные обстоятельства вынуждают меня обратиться к Вашей помощи. Прошу Вас во имя дружбы с моим мужем Гарретом, помочь мне. Я не могу описать в письме те щекотливые обстоятельства из-за которых я взываю к Вам. Поверьте – это нечто очень важное и неотложное. Прошу Вас как можно быстрее приехать к нам. Леди Марриет», – отправив это письмо Марриет настроилась на долгое ожидание, понимая, что такой занятый и важный человек, как лорд Рэннет, вряд ли сразу же примчится к ней. Но она ошиблась не прошло и трех часов, как лорд Рэннет оказался в ее доме.
– Что случилось? – с тревогой спросил он.
– Пройдемте в мой кабинет, – не скрывая ни тревоги, ни испуга, ни растерянности сказала Марриет. Едва они остались одни, она начала обрисовывать ему ситуацию в таких завуалированных, в таких витиеватых выражениях, что он резко прервал ее. – Говорите правду, всю правду без утайки! – Его строгий, резкий, холодный и официальный тон, так напугали Марриет, что она разрыдалась, но он и не подумал ее утешать, и все также холодно глядел на нее, ожидая, пока она успокоится. Марриет вытерла глаза, а потом подробно, без лишних сюсюканий и экивоков рассказала о том, что случилось. Она в малейших деталях передала ему содержание первого письма своей дочери, что та писала ей еще находясь в доме герцога (что было очень удивительно, поскольку Марриет прочитала его всего раз и то бегло). Потом она передала разговор с Лоутом, потом рассказала, что велела дочери написать мужу письмо с извинениями, потом Марриет вручила Рэннету письмо, которое Элида оставила в своей комнате.
– Я думала, она использовала кристалл-портал, чтобы вернуться в дом мужа, а она с помощью его сбежала в неизвестном направлении, жалобно всхлипнула она, но не увидев сочувствия, продолжила говорить спокойно и собранно. – Вот черновик моего письма, что я ей отправила в дом герцога, а вот его ответ, – Марриет протянула Рэннету два листа. Он быстро пробежал глазами оба послания, потом резко встал и подошел к окну. – Я не знаю, где ее искать, – снова заплакала Марриет. – Может вы подскажете, с чего начинать поиски и что делать? – Рэннет еще некоторое время молчал, даже Марриет было понятно, что он обдумывает разные варианты решения этой проблемы, потом Рэннет развернулся и сказал непререкаемым тоном:
– Я сейчас же отправлюсь к Лоуту, если кто и может ее найти – то только он. – Лицо Марриет перекосила гримаса ужаса.
– Но… но лорд Рэннет, я как раз хотела просить Вас сохранить все в тайне, и в первую очередь от Лоута.
– Не получится, – веско сказал Рэннет. – Каждая минута промедления уменьшает шанс найти Элиду. Такого сильного мага, как Лоут невозможно найти достаточно быстро, а тем более заставить молчать. Самым наилучшим выходом будет немедленно сказать ему всю правду.
– Но он тогда разведется с Элидой, – не сдержалась Марриет, высказав вслух свой самый большой страх.
– Это еще неизвестно, тем более и к Лоуту во всей этой ситуации есть немало претензий. Я отправлюсь к нему, чтобы поговорить. Разговор будет долгим, так вот, за это время никто не должен входить в комнату Элиды. Никто. Никто не должен ходить рядом с ее комнатой и под ее окном. Это мое жесточайшее требование.
– Хорошо, хорошо, – быстро сказала Марриет. – Я сейчас распоряжусь. – Она вышла из кабинета, а когда вернулась Рэннета уже не было.
Марриет сама проследила чтобы заперли половину дома, в которой находилась комната Элиды. Потом она, в ожидании возвращения Рэннета уныло прошла по коридору, поднялась на третий этаж и зайдя в комнату мужа постояла около него некоторое время. Как же ей нужна была мужская поддержка! Пусть бы муж решал все эти чудовищные проблемы, предоставив ей возможность стенать и плакать жалуясь на неблагодарную дочь, изо всех сил жалея себя. Эти мысли снова вызвали вспышку гнева, который только улегся, подавляемый страхом и растеряностью.
– Если герцог Лоут потребует, чтобы я упрятала тебя в монастырь, – со злостью прошептала она, обращаясь к отсутствующей дочери, – то я сделаю это с радостью, можешь даже не сомневаться! – И все равно ей стало легче. Переложив часть проблем на плечи Рэннета, Марриет почти успокоилась. За безопасность дочери она не слишком переживала. Элида могла постоять за себя, впрочем, как и все женщины, обладающие магическими способностями. Потерянная репутация – вот что волновало Марриет по-настоящему, но с этим уже ничего нельзя было поделать.
Ч. 2 Гл. 5
Глава 5
Рэннет появился в замке племянника настолько неожиданно, что герцог не успел скрыть ни своего удивления, ни любопытства. У них были очень хорошие отношения, которые держались на том, что ни тот, ни другой не лезли в личные дела друг друга. Их общение ограничивалось официальными визитами и церемониями при дворе, в которых оба постоянно принимали участие, и поскольку подобные мероприятия проводились не реже одного раза в неделю можно было считать, что у Лоута и Рэннета были близкие родственные и дружеские отношения. Самым главным было то, что и тот, и другой точно знали, что если случится беда – то они придут на помощь друг другу, чего бы это ни стоило.
Однако в данный момент их отношения были прохладными и натянутыми. Виной всему было непонятное требование, внезапно выдвинутое дядей племяннику, которое заключалось в необходимости жениться на шестнадцатилетней девушки. Когда Лоут услышал это категорическое требование, то не поверил своим ушам, но его удивление стало вообще беспредельным, когда Рэннет добиваясь желаемого прибегнул к напоминанию о магической клятве, которую когда-то Лоут ему принес.
Нет, Лоут понимал: обещания, тем более подкрепленные магической клятвой надо выполнять, и он ждал когда-нибудь подобного требования от дяди, заранее опасаясь, что тот потребует что-то настолько важное, что оно будет соизмеримо разве что с государственной изменой. И каково же было удивление Лоута, когда такую клятву Рэннет согласился вернуть в обмен на этот брак. Лоут сразу же отправился посмотреть, что там за такая необыкновенная невеста, но ничего особо выдающегося в ней не обнаружил: девушка, как девушка. Милая, приятная, воспитанная – только и всего. Лоут думал, что дядя его только решил попугать, напомнив о долге, но Рэннет был непреклонен и Лоуту пришлось сочетаться браком с Элидой Медирой Денес. Надо сказать, что с этого момента весь этот пафос с великолепной церемонией, подарками и поздравлениями, во главе с новоиспеченной женой, вызывали в нем такую бешенную ярость и раздражение, что он едва удержался чтоб не превратить все блюда свадебного стола в одну огромную черную запеканку. Но он выдержал и даже улыбался гостям, мило беседовал с дамами и никак не реагировал на грязные намеки и подначки друзей. На этом его терпение себя исчерпало.
Первые три дня после свадьбы он провел в объятиях случайных любовниц, поскольку Аннабель, раненная в самое сердце его обманом (он не соглашался на ней жениться, заявляя, что дал клятву остаться холостяком до смерти), отказалась выслушать его объяснения и извинения. В общем его семейная жизнь началась как-то не так и, хоть Энгор Лоут это категорически отрицал, в глубине души он, конечно же, понимал, что только один виноват во всем, а, особенно в бегстве жены назад к маме. Но он предпринял некоторые шаги, чтобы исправить свои просчетыЮ и теперь спокойно пил в одиночестве, ожидая прибытия жены назад… но вместо нее появился дядюшка (чтоб его треснуло).
– Уже доложили? – с пьяной ухмылкой поинтересовался он у Рэннета.
– Доложили, что? – любезно уточнил дядя, и тут же сам продолжил, не дожидаясь ответа племянника. – Что ты издевался над юной перепуганной девочкой так, что она была вынуждена бежать из этого дома? Что ты настолько запустил свой дом, что слуги ведут себя, как хозяева, даже не удосуживаясь это скрывать? Что ты, обнаглевшая свинья, ни разу не поинтересовался как она себя чувствует, нет ли у нее каких-либо просьб… да ты не удосужился даже ей выделить горничную! – спокойный до этого момента голос Рэннета дрогнул от ярости.
– У меня нет горничной, откуда…
– А у твоей разлюбезной Аннабель? – оборвал его Рэннет, хорошо знающий какой дом и сколько прислуги было у любовницы племянника (который все это и оплачивал). Лоут ничего не ответил, но его губы угрожающе сжались. Рэннет, поняв, что если сейчас он не сбавит тон, то ссора неминуема, а ему была очень нужна помощь племянника. – Кажется, пришло время поговорить обо всем откровенно, – чуть устало сказал он. Взгляд Энгора мгновенно из враждебного стал заинтересованным, он щелкнул пальцем и хмель, словно слетел с него, теперь перед Рэннетом был совершенно трезвый человек, внимательно смотрящий на него (что Рэннету и было нужно).
– Ты хочешь рассказать откуда у тебя взялась такая блажь насчет моей женитьбы и именно на этой девушке? – уточнил Энгор. Рэннет кивнул. – Что ж, я весь во внимании, – и Энгор демонстративно подтащил кресло поближе к дяде и с комфортом в нем устроился.
– Знаешь, – серьезно и спокойно начал Рэннет свое объяснение. – Я долго думал, как тебе все рассказать так, чтобы ты понял и поверил мне. И решил начать с того, что я буду излагать тебе факты в том порядке, в каком они ко мне поступали, и я хочу посмотреть, сделаешь ли ты те же выводы, что сделал я? – Рэннет вопросительно посмотрел на Энгора, тот пожал плечами и развел руки, мол, почему бы и нет.
… Мы с Гарретом дружили с детства, это, конечно, большей частью обусловливалось тем, что поместье, где он постоянно жил у бабушки с дедушкой, находилось недалеко от поместья моих родителей, то есть твоих бабушки и деда, и которое ты когда-нибудь унаследуешь, если не будешь таким дураком, – словно между прочим добавил Рэннет. Энгор только дернулся, но перебивать не стал. – Гаррет был очень болезненным и сначала не понимал, почему он не такой, как другие дети. Потом, став взрослее он догадался, что над ним был проведен страшный и жестокий ритуал, при котором его лишили магических способностей. С этого момента Гаррет стал одержим мыслью найти тех, кто это с ним сделал и наказать их. Это стало смыслом его жизни. Ты не поверишь, сколько сил, денег и времени он потратил, чтобы разрешить эту загадку.
– И что, решил? – не удержался от вопроса Лоут.
– Нет, к тому моменту, как у него случился первый приступ, едва не приведший к смерти, он в своем расследовании не продвинулся ни на шаг. Он чувствовал, что умирает, возможно, почему решил облагодетельствовать Марриет Сенси. Перед первым приступом, Гаррет сделал предложение этой девушке, которая с радостью его приняла. Ты же знаешь, что ее родители были очень сильными магами и погибли одновременно очень страшно и нелепо? Кстати, я как-то решил взглянуть на то дело, там очень много непонятного, и все было далеко не так, как говорилось в официальной версии… Э-э-э-э, что-то я отвлекся, – сам себя оборвал Рэннет. – Так вот с этого первого приступа Гаррета, который был очень похож на настоящую смерть, все и началось.
Мне сообщили о смерти Гаррета накануне его свадьбы, и я сразу же отправился порталом в его поместье. Гаррет был мертв, в этом не было никакого сомнения. У него не билось сердце, он не дышал, черты лица заострились. Я с горечью прощался со своим другом, когда он неожиданно глубоко вздохнул и открыл глаза. Мы в остолбенении смотрели друг на друга, я – потому что не ожидал, что он придет в себя, а Гаррет рассматривал меня, словно узнавая заново. Ты же знаешь наш протокол действий в случаях, когда покойник, причем, явный покойник, вдруг оживает. Хоть Гаррет и был моим другом, но я, опасаясь, что теперь он превратился в переродившегося мертвеца, немедленно вызвал магов, специализирующихся на выявлении зомби-людей. Тебе не надо объяснять, насколько опасны и агрессивны ожившие мертвецы? – Рэннет взглянул на племянника и тот лишь улыбнулся, мол, ему ли не знать, когда он сражался с ними три года назад, чуть не положив при этом всех своих людей. – Маги прибыли, – продолжал Рэннет, – а потом они всеми возможными способами проверяли Гаррета. Их вердикт был однозначен. Гаррет – это Гаррет, самый, что ни есть настоящий. А то, что доктор, лечащий Гаррета и я приняли его за мертвеца – что ж ошибки совершают даже самые лучшие из нас. Вот только я не мог ошибиться!
С этого дня я постоянно присматривался к своему другу. Он был все таким же спокойным уравновешенным, добрым… пожалуй он стал еще добрее и терпимее к окружающим, особенно в отношении своей жены. Он ее осыпал подарками, позволял делать все, что ей только заблагорассудится, но при этом избегал ее настолько явно, что это всем бросалось в глаза. Он, словно считал, что не имеет права быть ее мужем… что было очень странно, учитывая сколько он для нее сделал и продолжал делать каждый день. Все эти странности легко можно было списать на те страдания и тот стресс, что он перенес во время приступа. И все же я не успокаивался. Я проверил память Гаррета – он помнил все что касалось нас двоих до мельчайших подробностей. Кажется, что мне еще было нужно? Не знаю, но я чувствовал, что Гаррет немного другой. И я нашел то, что отличало Гаррета каким он был до приступа и каким стал после него.
– И что же это было?
– Одна маленькая, но очень существенная деталь. Гаррета совершенно перестало волновать и интересовать кто и зачем лишил его магических способностей. Я подключился к расследованию еще учась в Академии, потом, когда я стал работать на секретную службу и у меня значительно расширилась возможность получать информацию из разных источников, я между делом, не оставлял попыток раскрыть эту тайну. И вот однажды, мне показалось, что я нащупал кончик нити этого запутанного дела. Я сразу же примчался к Гаррету, но когда я начал ему рассказывать, то он чуть не заснул, слушая меня.
– Но это тоже можно объяснить, – начал спорить Лоут. – Близость смерти показала ему, что надо двигаться вперед, а не оставаться в прошлом. – Но Рэннет не слушая его, упрямо продолжал:
– А потом я нашел вот это. – С этими словами он протянул Лоуту длинный тонкий прозрачный цилиндр до половины заполненный чем-то темным. – Я неожиданно зашел в кабинет Гаррета, он почему-то страшно растерялся, неловко дернулся и вот этот предмет упал со стола. Тут Гаррета позвали, и когда он ушел и поднял этот цилиндр.
– Ты его украл?! – деланно ахнул Лоут, потом не выдержав засмеялся. – Ай да дядя, вот к чему приводит охота за преступниками, сам таким становишься.
– Не украл, а позаимствовал для изучения, – нравоучительным тоном поправил Рэннет и сразу продолжил.
– Через некоторое время Гаррет вернулся и, как я понимаю, начал искать упавшую вещь. Поскольку найти он ее не смог бы ни при каких обстоятельствах, и эта потеря вызвала бы у него подозрения, мне пришлось соврать, что в его отсутствие приходила горничная и сделала небольшую уборку, пособирав все с пола в мусорную корзину, которую куда-то вынесла. Мои слова мгновенно успокоили Гаррета, он поверил мне безоговорочно… Если тебе интересно, то могу сказать – это ручка для письма, – сказал Рэннет племяннику. – Видишь заостренный край? Им надо водить по бумаге. Можешь попробовать, если хочешь. – Лоут немедленно, на первом подвернувшимся под руку листе, написал несколько фраз и сразу же восхитился.
– Какая отличная вещь! Почему ты не спросил у него, где он ее взял? – Рэннет внимательно посмотрел на Энгора и наставительным тоном важно сказал:
– Вот поэтому ты никогда не будешь возглавлять Секретную службу! Твое место на передовой во главе твоих сумасшедших боевых магов-головорезов!
– Это еще почему? – вполне серьезно оскорбился Лоут.
– Потому что я уже на основании всего того, что тебе сказал, сделал важный вывод, а ты – нет. Но я тебе дам еще шанс, надеюсь ты его не упустишь, – с легкой насмешкой сказал Рэннет, а потом вполне серьезно продолжил: – Итак, через несколько лет случилось одно очень страшное событие, о котором знает только Марриет и я. Случай, о котором я рассказываю произошел, когда у Гаррета уже родились и Эрред, и Эннэт, и Элида. Элиде было около трех лет, и она очень хорошо разговаривала для своего возраста. Это очень важно для моего рассказа, поэтому я заостряю на этом твое внимание, – подняв вверх указательный палец, произнес Рэннет.
… – Был жаркий солнечный день. Я, Марриет и Элида отправились на прогулку к озеру. У Гаррета были какие-то дела, поэтому к берегу мы пришли только втроем. Знаешь, Марриет не очень внимательная и добросовестная мать и в этот день она полностью оправдала это мое мнение. Я отошел, кажется в тень дерева, а Марриет так увлеклась собиранием цветов, что на поиски Элиды она кинулась только тогда, когда случилось непоправимое. Я вытащил девочку из воды, она не дышала и сердце ее не билось. Марриет и я, пытаясь вернуть ее к жизни, стали вливать в нее магическую энергию. Ничего не помогало – Элида не дышала, и вдруг в какой-то момент, она, совсем, как и ее отец когда-то, резко вздохнула и открыла глаза. От радости, что девочка жива, я затормошил ее, спрашивая, что у нее болит, и как она себя чувствует. Мои вопросы совсем не были глупыми, Элида была вполне способна на них ответить. И тут она заговорила… на чужом языке, но говорила так уверенно, хорошо осознавая каждую фразу. Марриет страшно перепугалась. Я взял Элиду на руки и понес к дому, Марриет поспешила вперед, чтобы найти лекаря… Да, забыл сказать, когда девочка очнулась, Марриет молила меня никому не рассказывать об этом происшествии, мотивируя это тем, что стресс, волнение и испуг за жизнь дочери могут убить Гаррета… Я и промолчал.
Так вот, мы с Элидой несколько приотстали от Марриет и тут Элида достает просто из воздуха вот эту вещицу, – с этими словами Рэннет положил перед Энгором веревочку на которой было закреплено какое-то странное украшение, напоминающее амулет. Совсем крошечный крестик, на котором угадывалась фигура человека.
– Что это? – спросил Энгор.
– Понятия не имею, – искренне ответил Рэннет. – Элида очень дорожила этой вещью, она хотела надеть ее на себя, что-то проговаривала и объясняла. По-моему, это предмет какого-то религиозного обряда.
– А где Элида его взяла? – спросил Энгор у Рэннета.
– Возможно она мне об этом и сказала, вот только я не понял ни слова, – с сарказмом ответил дядюшка, – поскольку говорила она на неизвестном мне языке.
– И что было дальше?
– Ничего. Несколько дней Марриет продержала Элиду взаперти и только она одна за ней ухаживала и разговаривала с ней. Когда Элиду выпустили, она снова стала самой собою и разговаривала также, как и до этого случая. – Рэннет пытливо посмотрел на племянника, тот в ответ посмотрел на него и ничего, кроме удивления, в глазах Энгора не было. – Что ж, – с нажимом сказал Рэннет. – Я сейчас тебе дам третью подсказку, и, если ты и тогда не сделаешь такие же выводы, что сделал я, мне только останется повторить, что Главой Секретной службы тебе быть не суждено. – С этими словами Рэннет достал из портфеля несколько странных предметов и выстроил их на маленьком столике рядом с Лоутом.
– Что это? – удивленно спросил Энгор.
– Когда Гаррет заболел, я предложил Марриет свою помощь, чтобы разобрать бумаги и вещи Гаррета, поскольку он это сделать был не в состоянии, а Марриет никому, кроме меня не верила.
– Уже интересно, – с сарказмом прокомментировал Энгор начало рассказа.
– Думай обо мне, что хочешь, но я не собирался и не собираюсь, никаким образом вредить семье Денеса. Бумаги я быстро разобрал, потом начал осматривать его личные вещи. Сначала я ничего особенного не обнаружил, но потом осматривая ванну, я, на всякий случай простучал стены, и обнаружил тайник. В этом тайнике и лежали все эти предметы…
– Которые ты решил не отдавать Марриет, – со смехом закончил Энгор.
– Поскольку о них никто, кроме Гаррета не знал, то они как бы и не существуют, – ничуть не смутился Рэннет. – Посмотри внимательно. Что ты о них думаешь? – Лоут начал рассматривать странные цилиндры, прикрытые призрачными крышками, совершенно не представляя, что это такое. – Рэннет без слов понял племянника и взяв в руку один из цилиндров спокойно сказал:
– Вот это, пена для бритья. – Он снял колпачок, нажал на кнопку и его руку заполнила воздушная пенистая масса. – А вот это, – Рэннет нажал на кнопку в другом цилиндре, и воздушная благоухающая волна наполнила комнату приятным ароматом, и Энгор сразу узнал запах одеколона, которым пользовался Гаррет. – Но самое интересное вот это, – продолжал Рэннет и протянул Энгору какую-то веревочку с утолщением на конце. – Вставь в ухо, – приказал он. Энгор послушался, не пытаясь спорить. И тут же едва не подпрыгнул, услышав громкие и странные звуки.
– Что это? – потрясенно спросил он.
– Ну, насколько я понимаю, музыка, – спокойно ответил дядюшка.
– Музыка? – не поверил Энгор. – Почему она такая странная?
– Ну, наверно потому… – Рэннет сделал небольшую паузу, чтобы его слова произвели наибольшее впечатление, – что это музыка другого Мира. – Неизвестно какой реакции ожидал Рэннет от своего племянника, но уж точно не недоверчивого молчания. – Ты, что совсем отупел на этой своей передовой?! – взорвался он. – Ты понимаешь только когда все вокруг горит и полыхает. Ты совсем дурак?
– Милый дядя, – ядовито, сквозь зубы прошипел Лоут, – хочу напомнить тебе, что терпение мое хоть и велико, но не безгранично. Может, в Секретной Службе тебе и нет равных, но уверяю тебя, что против боевого мага моего уровня силы, ты не выстоишь и пяти минут, а все твои хваленые мозги будут лежать на лужайке перед домом еще быстрее. – Лоут не шутил, он был взбешен и едва сдерживался от выполнения своих угроз. Рэннет это понял мгновенно, поэтому больше не стал испытывать терпение племянника.
– Гаррет Денес – Ходящий по Мирам, но не только он, Элида, его младшая дочь также Ходящая.
