Текст книги "Запретный французский (ЛП)"
Автор книги: Р. С. Грей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Не позволяй ее возрасту ввести в заблуждение.
Она хмыкает.
– Хотя и красивая. Фотографии, которые я видела, едва ли передают красоту. Думаю, твой отец мог бы найти кого похуже. Возможно, тебе следует поблагодарить его.
– Это было сделано намеренно. Уверен, он хочет красивых внуков. Он не из тех, кто оставляет что-то подобное на волю случая.
Миранда смеется.
– О, посмотри на нее. Она действительно наслаждается жизнью. Такая милая. Может, тебе стоит подойти и поздороваться?
Я опрокидываю в себя большую часть бокала, уже хочется выпить еще.
Миранда смотрит на меня и качает головой.
– Уфф, ты действительно злишься на нее. Она знает?
Поворачиваюсь спиной к Лейни и смотрю на Миранду.
– Почему ты здесь? Ты пробралась тайком?
Она не выпускница Сент-Джонса.
Миранда подмигивает.
– Может быть.
Затем Харрисон прерывает разговор, держа в руках тарелку, переполненную креветками. Он неуклюже обнимает Миранду за плечи.
– А вот и мое горячее свидание.
Она едва сдерживается.
– Харрисон, ты сейчас прольешь коктейльный соус мне на платье, – ноет она, толкая его локтем в бок.
Он смеется и позволяет ей отстраниться.
– О, не будь такой.
Интересно. Я прекрасно знаю, что Миранда не интересуется Харрисоном. У нее более утонченные вкусы. Последние несколько лет она ясно давала понять, что согласится на свидание, если только я попрошу, но я этого не сделаю.
Миранда красивая и утонченная, и во многом похожа на любую другую женщину, которую я когда-либо встречал. В ней нет ничего плохого, но и ничего запоминающегося. Или, возможно, я груб, потому что у меня плохое настроение. Я снова смотрю на Лейни, не в силах остановиться. Я хочу знать, что она задумала, как она может стоять с такой широкой улыбкой на лице и изображать, что она не самый злой человек в комнате.
Она делает маленький глоток шампанского, едва касаясь губами края. Мужчина, с которым она стоит, наблюдает за ней с пристальным вниманием, без сомнения, представляя, как ее губы обхватывают что-то совсем другое.
– Что заставило Эммета разозлиться? – спрашивает Харрисон.
Я не утруждаю себя ответом, ухожу, огибая столики, пока не оказываюсь в поле зрения Лейни. Она замечает меня через плечо своего спутника, и я вижу, как судорожно сглатывает, словно внезапно занервничала.
О нет, Лейни. Теперь нет смысла играть со мной в кротость.
– И я нахожу аукционы старых мастеров гораздо более интересными, чем вечерние распродажи, но, очевидно, они проводятся гораздо реже. Вам удалось побывать на них?..
– Я хотел бы поговорить со своей невестой, – говорю я, прерывая мужчину.
Он замолкает на полуслове, поворачивается ко мне с широко раскрытыми от смущения глазами.
– Извините, я…
– Уходите. Прочь. – Я выдавливаю из себя слова, слегка наклоняясь к нему, чтобы никто не мог ошибиться в моем тоне.
Он моргает, моргает, моргает, как гребаный идиот, прежде чем до него, наконец, доходит. Он, запинаясь, быстро прощается с Лейни и уходит.
Я стою перед ней и смотрю, совершенно не в силах справиться со своим гневом. Как бы то ни было, она встречает мой взгляд с дерзкой уверенностью и вызывающим выражением лица.
– Ты выглядишь сногсшибательно. – Хотя это не похоже на комплимент.
Выражение ее лица ожесточается.
– Ты отпугнул того человека, только чтобы сказать мне это?
– Конечно, нет. Тебе не кажется, что нам стоит поговорить, милая?
– Не называй меня так.
Уголки моих губ приподнимаются. Я уже наслаждаюсь.
– Какое ласкательное имя ты бы хотела? Маленькая мышка?
Вспышка боли сменяется яростью. Она делает шаг ко мне, и ей приходится поднять голову, чтобы встретиться взглядом.
– Если ты намерен опозорить меня здесь, на публике, я этого не допущу. Прибереги свои детские игры для другого места.
– Не здесь? Хорошо. Куда тебя отвезти? – Мой голос полон жестоких намеков.
С нее хватит. Она пытается пройти мимо, но я хватаю за локоть, заставляя оставаться на месте. Я насмешливо цокаю по-французски и точно знаю, что, если бы мы не были на людях, ее ладонь уже коснулась бы моей щеки. Она покраснела от гнева, и это к лучшему, теперь мы квиты.
Не ослабляю хватки на ее руке. Я все еще не уверен, что она не сбежит, если представится такая возможность.
– Я полагаю, ты видела сегодняшние новости. В них было все, на что ты рассчитывала?
Она сжимает челюсть.
– Это были прекрасные фотографии, которые предоставила твоя бабушка. Вы выбрали их вместе? Тщательно решали, какие из них представят тебя в лучшем свете? Кажется, в тебя уже все влюбились. Похоже, мы – пара года.
Мой тон сочится сарказмом, и все же выражение ее лица смягчается.
– Неужели все так плохо?
Хрупкости в ее голосе достаточно, чтобы разозлить меня.
– Не надо, – предупреждаю я.
– Прости меня.
Ее большие зеленые глаза наполняются грустью.
Не знаю, почему она расстроена. У нее есть все, что она хочет. Кроме меня.
Я этого не допущу.
Наконец я отпускаю ее, жалея, что не могу выбросить Лейни из головы и покончить с этим.
– Прибереги свои извинения, Лейни. Они мне не нужны.
Ее взгляд становится умоляющим.
– Я так же беспомощна, как и ты.
– Это не так, – огрызаюсь я.
– Что я такого плохого сделала? – кричит она. – Как ты умудрился вывернуть все так, чтобы выставить меня злодейкой? Я не пойду против воли бабушки, Эммет. Я просто делаю то, о чем она меня просит. Неужели ты не понимаешь?
– Неужели я не понимаю? – Моя вспыльчивость вот-вот доконает меня. – Кто лучше меня понимает твою ситуацию? Ты думаешь, что только тебе приходится подчиняться диктатору? Попробуй вырасти с моим отцом.
Ей нечего на это сказать, и мы стоим, тяжело дыша, сцепив взгляды в молчаливом противостоянии. Я чувствую, как мое раздражение поднимается огромной волной. Я так близок к тому, чтобы поддаться этому гневу раз и навсегда.
Лейни не убегает. У нее вообще нет здравого смысла. Если бы он у нее был, она бы никогда не предала меня вот так.
Я засовываю руки в карманы и делаю шаг назад, намеренно увеличивая дистанцию между нами.
– Значит, мы зашли в тупик.
– Полагаю, да, – говорит она, быстро оглядывая толпу, словно пытаясь сдержать эмоции.
– Ты знаешь, я ошибался в тебе, Лейни. Мужество, которое, как мне казалось, я видел…в тебе его нет.
Она грустно усмехается себе под нос, но в ее голосе слышится непреклонная твердость, когда она с яростью смотрит в ответ.
– О, правда? Я слабая? Я ведь противостою тебе прямо сейчас, не так ли? Стою на своем, когда ты, кажется, пытаешься запугать меня, наказать, как будто ты судья, присяжные и палач. – Она делает шаг вперед и с силой прижимает палец к моей груди, продолжая с безудержной яростью: – Я всю жизнь работала, чтобы заплатить за ошибки матери, чтобы напомнить бабушке о том хорошем, что во мне есть. И не хочу все испортить. Если ты решил расторгнуть помолвку, расторгай, но перестань обвинять меня. Ты заблуждаешься, если думаешь, что не заслуживаешь такого наказания. Ты играл со мной в Италии, прекрасно понимая, что это оттолкнет Ройса. Ты думаешь, люди – это игрушки? Ты думал, что не будет никаких последствий? Мне не жаль тебя, Эммет.
– Все это притворство.
Она пожимает плечами, ее это не волнует.
– Тогда пусть будет так, – бросает она вызов. – Ты француз – веди себя соответственно. Окружи себя стайкой блондинок, вроде той, с которой я тебя только что видела, и забудь о моем существовании.
– С удовольствием.
Она потрясенно открывает рот, как будто мне наконец удалось глубоко ранить ее.
Бл*дь.
Я почти дотягиваюсь, чтобы обнять ее. Поднимаю руку, но она отворачивается, уходит обратно в толпу, оставляя меня, словно я не ее будущий муж, словно она мне не принадлежит. Никак не могу справиться с гневом. Я не могу вырваться на свободу. Она в сговоре с моим отцом и своей бабушкой, и это предательство глубоко ранит. Она выбрала свою сторону, а я выберу свою.
Война – кровавая штука, Лейни. Надеюсь, ты готова.
Глава 24
Лейни
Хотя прошлая ночь была невыносимой, я не позволю Эммету и дальше разрушать мою жизнь. Мне нужно хоть какое-то подобие нормальной жизни, поэтому я решаю отложить вылет в Бостон до вечера воскресенья. В музее Уитни проходит ретроспектива Джеффа Кунса, подготовленная Скоттом Роткопфом, куратором, которым я восхищаюсь. Я давно хотела посмотреть выставку, и, похоже, сейчас самый подходящий момент.
Прежде чем отправиться в город, надеваю желто-коричневое кашемировое платье, которое сочетается с плащом. Пояс от Hermès стягивает талию и объединяет весь образ. Интересно, смогу ли я сегодня сходить в музей Гуггенхайма? Я сотни раз видела их постоянную коллекцию, но не могла устоять перед искушением посмотреть на «Женщину с желтыми волосами» Пикассо. На картине изображена Мария-Тереза, одна из возлюбленных Пикассо. Когда они встретились, Пикассо был женат, а Марии-Терезе было всего семнадцать лет. Они скрывали свой бурный роман, но его ранние годы запечатлены в работах Пикассо. На самом деле, на пяти картинах 1927 года, содержатся монограммы «MT» и «MTP» как часть композиций, которые загадочно возвещают о появлении Марии-Терезы в жизни художника.
Картина замечательная, а история его музы такая сложная и захватывающая. Людям легко стоять перед картиной и думать, что цвета хорошо сочетаются, а сюжет удовлетворяет, но мне нужны истории за кадром, почему все это происходит.
Провести день перед картинами – это идеальный способ отвлечься. Я горжусь собой за то, что все делаю правильно, хотя в глубине души у меня полный бардак.
Уже собираюсь схватить сумочку и отправиться в город, как слышу громкий стук в дверь.
Хмурюсь, пытаясь вспомнить, вызывала ли я службу обслуживания номеров для чего-нибудь. Они уже приходили забрать поднос с завтраком. Возможно, это горничная хочет проверить, как я, но когда смотрю в дверной глазок, то замечаю пожилого мужчину в костюме-тройке, окруженного вооруженной охраной.
Мои глаза расширяются от тревоги, и я быстро отступаю от двери.
Затем они стучат снова.
– Мисс Дэвенпорт. Не могли бы вы уделить нам минутку своего времени, прежде чем покинете отель?
Первый инстинкт – запереть дверь, но затем я снова прижимаюсь к глазку и вижу эмблему Leclerc & Co. на кармане его пиджака и металлический кейс, который он прижимал к груди, словно оберегая новорожденного ребенка.
Представительный мужчина в костюме сияет.
– Ах! Мадам, пожалуйста, простите за вторжение. Я знаю, что это довольно необычно… – Он покачивает чемоданом, чтобы подчеркнуть абсурдность ситуации. – Я Юджин Брукс, один из креативных директоров ювелирной компании Leclerc & Co. Наверняка вы уже…
Как бы глупо это ни звучало, я приоткрываю дверь, чтобы посмотреть на них.
Охранник за его спиной громко прочищает горло, и Юджин слегка подпрыгивает. Он осматривается по сторонам, прежде чем наклониться ближе и понизить голос.
– А, мы можем войти? Гораздо безопаснее объяснить цель визита, находясь в номере.
Мой взгляд падает на тяжелый портфель, но я все равно не двигаюсь, чтобы позволить ему войти.
Почувствовав мое нежелание, он передает портфель одному из охранников с четкими инструкциями бережно его держать. Затем достает из бумажника визитную карточку и протягивает мне.
Осматриваю ее, как будто ищу какие-то способы подделки, но это вряд ли что-то доказывает, как будто у преступников нет доступа к такой роскошной бумаге. Подумаешь…
Снова поднимаю взгляд, и Юджин мягко улыбается. Затем, вопреки здравому смыслу, я отпираю дверь и широко распахиваю ее перед ними.
С моей стороны глупо впускать их. Я посмотрела все криминальные сериалы на Netflix и прекрасно понимаю, что это может быть какой-то изощренной уловкой с целью похитить меня и потребовать выкуп, но интуиция подсказывает, что это не так, и я достаточно быстро убеждаюсь, что не ошиблась в истинных намерениях.
Юджин подходит к небольшому обеденному столу и кладет на него портфель. Затем он складывает руки перед собой и поворачивается ко мне.
– Я ценю ваше гостеприимство и уверяю вас, что это не займет слишком много времени, хотя это зависит от нескольких факторов. – Он постукивает по крышке кейса. – У меня здесь коллекция камней, которые вы должны осмотреть. Мистер Мерсье настоял, чтобы вы выбрали, и, если ни один из камней, которые я привез сегодня, не соответствует вашим стандартам, я могу назначить встречу и пригласить вас посетить наш выставочный зал здесь, в городе.
Ошеломленная, я просто киваю.
Он поворачивается к кейсу и осторожно набирает комбинацию, затем достает из кармана серебряный ключ. Как только оба замка отпираются, портфель открывается, обнажая черный бархатный поднос с двумя дюжинами камней, равномерно расположенными четырьмя аккуратными рядами. Хотя они различаются по типу – бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры, – все они просто огромны.
– Сегодня я собрал для вас коллекцию фамильных камней, а также неограненных самоцветов, и уверяю вас, как только вы выберете любимый, наши мастера в Leclerc & Co. сразу же приступят к изготовлению вашего единственного в своем роде обручального кольца.
Подхожу ближе и заглядываю в портфель, на мгновение завороженная светом, отражающимся от драгоценных камней. Содержимого этого портфеля хватило бы заполнить целую выставку Смитсоновского музея. Я содрогаюсь при мысли об их общей стоимости, неудивительно, что у двери стоят два вооруженных охранника. Не удивлюсь, если в холле стоят еще несколько.
Я наклоняюсь, разглядывая бриллиант, который мог бы покрыть всю ширину моего безымянного пальца.
– О, у леди хороший вкус. Это белый бриллиант изумрудной огранки весом в десять с половиной карат, происхождение которого можно проследить до принца Ренье и Грейс Келли, первоначально он был в кольце от Cartier.
– А этот? – Спрашиваю я, указывая на бледно-голубой камень.
– Это бриллиант «Голубая луна». Безупречный бриллиант ярко-голубого цвета весом в тринадцать карат. Обнаружен в Индии в 1703 году, он был приобретен французской королевской семьей. Бриллиант долгое время использовался в качестве королевского украшения. Он украшал корону Людовика XV и скипетр Наполеона III.
– Прекрасный, – говорю я, выпрямляясь и глядя на него, а не на кольца. – Они все такие. Кто, вы сказали, прислал вас?
Он выпрямляется, как будто смущен сменой темы разговора.
– Мистер Мерсье.
– Отец или сын?
Он хмурит брови.
– Фредерик.
– Понятно.
Я отхожу от портфеля и натянуто улыбаюсь Юджину.
– Благодарю, что позволили осмотреть эти камни сегодня, и, хотя мне не хочется оставлять вас без дела, думаю, более уместно, чтобы младший мистер Мерсье, Эммет, выбрал один из них.
– Конечно. – Понимающе кивнув, он быстро подходит к портфелю и снова надежно закрывает его. – Это совсем не сложно. Понимаю, как привлекательно делать все по старинке. Я немедленно назначу встречу с мистером Эмметом Мерсье. А теперь, если вы нас извините, я и мои люди отправимся в путь.
Они беспрепятственно покидают мой номер, по одному охраннику с каждой стороны от Юджина.
В животе уже образовалась яма. Утреннее удовольствие исчезло, сменившись беспокойством, что предпримет Эммет. Он, вероятно, даже не знает, ведь именно Федерик прислал ювелира, не говоря уже о вторжении в мою личную жизнь. Уверена, что бабушка была слишком рада сообщить Фредерику, где я буду в эти выходные.
Решив продолжить день по плану, я хватаю сумочку и направляюсь в холл.
Ожидание лифта затягивается, но, когда вхожу в него, я, к счастью, одна. Всю дорогу вниз не обращаю внимания на свое отражение в зеркальных стенах.
Двери открываются, и в вестибюле раздается шумная какофония. Встречаю множество знакомых лиц и улыбаюсь им, проходя мимо. Похоже, все, кто был вчера на благотворительном вечере, в этот момент выписываются из отеля и направляются домой.
Миную сумасшедший дом и выбегаю на свежий осенний воздух, чтобы присоединиться к очереди на такси. Поскольку время выезда из отеля уже близко, очередь немного длиннее, чем я ожидала, хотя уверена, что она быстро рассосется. На тротуаре суетятся люди, выносящие багаж из отеля. Посыльные снуют туда-сюда, пытаясь направить поток транспорта и разгрузить сумки уставших гостей. К обочине подъезжает элегантный черный «Рендж Ровер», загораживая полосу для такси и вызывая проклятия у людей, стоящих передо мной в очереди.
– Эти водители думают, что могут парковаться где угодно, черт возьми!
Нетерпеливые таксисты усиливают шум, с удовольствием нажимая на клаксоны.
– Что происходит?! – кричит один из них служащему отеля, пытающемуся успокоить толпу.
Служащий машет ему, чтобы он успокоился.
– Уезжает особый гость. Это займет всего минуту.
Услышав это, мы дружно поворачиваемся, чтобы посмотреть, как небольшая группа людей выходит из парадного входа. Сначала я подозреваю, что это Юджин с портфелем. Без сомнения, они требуют особого отношения, но затем я вижу двух служащих, несущих багаж, телохранителя, замыкающего шествие, а затем… Эммета, идущего рядом с Мирандой, пересекающего тротуар, словно ему принадлежит весь мир.
В течение короткого мгновения наблюдаю за ним, как будто я просто еще один ничего не подозревающий прохожий. На нем темно-синий пиджак и чуть более темный свитер под ним. Из-за манжеты выглядывают серебряные часы Jaeger-LeCoultre. Черные волосы безукоризненно уложены, а ботинки выглядят так, словно их только что почистили, но этим утром он не брился, оставив соблазнительную щетину, которую я не привыкла видеть. Сегодня он больше похож на француза, чем когда-либо.
Черт возьми.
Он оглядывает толпу и ловит мой взгляд; пристальный взгляд его карих глаз на мгновение выводит меня из равновесия, но выражение его лица не меняется. В нем нет ни намека на узнавание, ни доброты.
Я, как и все остальные, с отвисшей челюстью наблюдаю, как он провожает Миранду к ожидающему «Рендж Роверу». Он подходит первым, но вместо того, чтобы сесть, отступает назад и пропускает ее вперед, протягивая руку. Ей это не нужно. Она вполне способна забраться на заднее сиденье без его помощи, но не упускает шанса нежно вложить свою руку в его и одарить прекрасной благодарной улыбкой в ответ на его галантность. Затем наступает очередь Эммета садиться, но на мгновение он замирает, держась рукой за крышу над дверью.
Замираю, дыхание перехватывает, надежда растет с каждой миллисекундой, что он медлит. Затем он поворачивает голову, словно прислушиваясь, что только что сказала Миранда, и, не колеблясь больше ни секунды, забирается в машину.
Я остаюсь на тротуаре, ожидая такси, в то время как все вокруг громко болтают об Эммете и о том, кем, по их мнению, он может быть.
– Наверное, какой-нибудь известный актер. Вы видели, с каким самодовольным видом он выходил из отеля, пока мы все стояли здесь и ждали?
– Он не актер, – поправляет кто-то. – Бизнесмен. Я узнал его. Не могу вспомнить имя, но он сын того француза. Мерсье, или как-то так.
Служащий отеля, направляющий такси, слышит это.
– Этот гребаный миллиардер? Вы серьезно?
– Надо было попросить автограф.
Они смеются, а потом кто-то вклинивается:
– Вы видели девушку, с которой он был? Черт, она прекрасна.
С меня хватит, я выхожу из очереди и решаю попытать счастья в метро.
Глава 25
Лейни
Через неделю после возвращения из Нью-Йорка бабушка решает устроить для нас с Эмметом вечеринку по случаю помолвки. Приглашения рассылаются без моего ведома. На самом деле, я узнаю об этом только утром, когда группа флористов и организаторов мероприятий наводняет дом, готовясь к вечернему торжеству.
Я застаю бабушку в холле, она направляет команду кейтеринга на кухню.
– Не думаю, что это хорошая идея, – говорю я.
Она игнорирует меня, поэтому я вынуждена встать перед ней и взять ее за руку, требуя внимания.
– Жаль, что ты не спросила меня, прежде чем устраивать праздник.
Она вздыхает.
– Это традиция. Вряд ли мне нужно твое разрешение, чтобы устроить вечеринку в собственном доме.
– Да, но, возможно, будет лучше, если мы не будем следовать традициям. Я просто думаю…
Ее карие глаза нетерпеливо смотрят на меня.
– Элейн Эванджелина, если ты думаешь, что я не устрою вечеринку в честь помолвки своей единственной внучки, ты глубоко ошибаешься. На самом деле, я собираюсь устроить для вас с Эмметом вечеринку, подобно которой Бостон еще не видел.
В этот момент открывается входная дверь и появляется женщина, держащая в руках стопку скатертей, такую высокую, что она возвышается над ее головой и закрывает обзор.
– Пожалуйста, помогите! – умоляет она.
Джейкобс подбегает и забирает у нее половину, прежде чем они рухнут на пол.
Не желая участвовать в организации вечеринки, я выскальзываю из дома во время обеда и направляюсь к Моргану. Сегодня не мой рабочий день, но я жажду отвлечься, что так хорошо удается в галерее. Коллетт сидит за стойкой в главном выставочном зале и отвечает на электронные письма. Ее глаза расширяются, когда я вхожу в дверь.
– Не ожидала увидеть тебя сегодня.
Я лучезарно улыбаюсь.
– Решила узнать, не нужна ли тебе помощь.
– Ммм… эй, разве тебе не нужно готовиться к вечеринке?
Хорошее настроение мгновенно испаряется. Откуда она знает о вечеринке по случаю помолвки?
Она смеется, чувствуя мое замешательство.
– Твоя бабушка пригласила полгорода. Думаю, все из Сент-Джонса получили приглашения, которые, кстати, выглядели так, будто стоили тысячу долларов за штуку. Удивительно, что рой бабочек не вспорхнул, когда я открыла коробку.
О Боже.
– Точно. Да… она немного увлеклась.
Мой голос звучит извиняющимся, возможно, именно поэтому она успокаивается.
– Они были красивыми, правда. Я просто все еще в шоке. Ты и Эммет? С каких это пор?
И вот это началось.
Ложь, обман, легенды.
Никто не инструктировал, что я должна говорить. Было бы неплохо согласовать мою версию событий с версией Эммета, чтобы мы не выглядели дураками. Черт возьми, насколько я знаю, он совершенно не скрывает правды. Возможно, Коллетт уже знает, что помолвка – фикция.
Я открываю рот, чтобы ответить, но слова застревают в горле.
Выражение ее лица смягчается, и она протягивает руки, словно пытается успокоить дикое животное.
– Послушай, я, например, думаю, что вы подходите друг другу. Он всегда был немного мрачноватым и загадочным, и в тебе тоже есть эта непонятая сторона. Сначала я была шокирована, но теперь все поняла. Конечно, я хочу знать все подробности… когда вы будете готовы поделиться ими. Например, какой он за закрытыми дверями? Не думаю, что у меня когда-либо был нормальный разговор с ним.
Я принужденно смеюсь.
– Это… неожиданно, – говорю я, решая, что на данный момент лучше всего говорить расплывчато.
– Ну, если ты счастлива, то и я счастлива. И естественно, я буду на празднике сегодня вечером.
Я улыбаюсь и киваю, затем кладу свою сумочку за стойку.
– Хорошо. А теперь заставь меня работать.
Я отвлекаюсь у Моргана до половины пятого, после чего бабушка и Маргарет настаивают, что мне нужно вернуться домой, чтобы начать готовиться к вечеринке. Когда вхожу в фойе, в доме все также полно народу. Если не сказать больше, безумия стало в десять раз больше. К счастью, Маргарет направила команду по прическам и макияжу в мою комнату, так что я пропущу большую часть суматохи последних минут.
Я сижу за туалетным столиком, позволяя профессионалам работать. Они чувствуют, что я в спокойном настроении, и не навязывают светскую беседу. Я безмерно благодарна, потому что мои нервы этого бы не выдержали. Даже когда сижу, сложив руки на коленях, они все равно дрожат. Пытаюсь сжать кулаки, чтобы скрыть дрожь, но кажется, что все равно все заметят.
Когда заканчивают с макияжем и наносят последние штрихи на прическу, Маргарет стучится и входит.
– Вот, дорогая. Это лавандово-медовый чай с кое-чем еще, чтобы снять напряжение.
Делаю глоток, чай такой вкусный, что я почти не чувствую водки.
Она подмигивает и, отступив, садится на мою кровать. Пока мне расплетают бигуди, она одобрительно улыбается, но больше ничего не говорит. Мне нравится в ней это – ее способность оказывать молчаливую поддержку. Одно ее присутствие успокаивает.
– Потрясающее платье. Тебе нравится?
Это белое шелковое платье с драпировкой, облегающее фигуру и с глубоким вырезом на спине, классический фасон, который будет хорошо смотреться на любой женщине. В нем нет ничего, что могло бы не понравиться.
Улыбаюсь и киваю, зная, что Маргарет приложила руку к его выбору.
– Оно прелестно. Спасибо. Поможешь надеть?
Остальные собирают свои вещи: палитры с косметикой, кисти, шпильки и лак для волос, и покидают комнату, так что остаемся только мы с Маргарет, когда я надеваю платье и встаю перед зеркалом. Она застегивает молнию и кладет руки мне на плечи.
– Посмотри на себя. Не могу представить более красивую невесту.
Ненавижу, что на глаза наворачиваются слезы.
Она сжимает мои плечи, а затем отходит, давая время собраться с мыслями, прежде чем обуться.
Ко времени моего торжественного появления вечеринка уже в самом разгаре, как и задумывала бабушка. Я спускаюсь по ступенькам и улыбаюсь, чувствую себя настоящей принцессой. Официальный фотограф мероприятия снимает меня с нижней ступеньки лестницы, и я стараюсь улыбаться и выглядеть счастливой, как настоящая невеста.
Бабушка ждет внизу, и я благодарна ей за то, что она идет рядом, сопровождает по залу, следя за тем, чтобы я здоровалась со всеми, от нынешних знакомых до людей, которых не видела много лет. Толпа немного старше, что меня не удивляет. Эта вечеринка как для нее, так и для меня.
Я уже сбилась со счета, скольким людям пожала руки, улыбнулась, притворилась, когда в вестибюле внезапно поднялась суматоха.
Джейкобс появляется в высоком арочном проеме гостиной, держа в руках лист бумаги.
Ему нет необходимости привлекать всеобщее внимание. Вздохи, доносящиеся из прихожей, сделали свое дело.
Тем не менее он откашливается и одаривает меня доброй улыбкой, прежде чем зачитать вслух.
– Ваш будущий свекор сокрушается, что не смог приехать на торжество, но он хотел передать свои наилучшие пожелания счастливой паре и официально поприветствовать Элейн в семье Мерсье.
При этих словах он отступает назад, пропуская вереницу мужчин в черных костюмах, которые вальсируют в гостиную, неся искусно составленные букеты. Их руки согнуты под одинаковым углом. Движения идеально синхронизированы. Каждый несет букет, наполненный разными цветами: садовыми розами, пионами, орхидеями, протеями, ранункулюсами, лилиями, тюльпанами, гардениями, гортензиями…
При виде роскошного зрелища из меня вырывается смех восторга, и я прижимаю руку к губам, пытаясь сдержать еще один, когда мужчины подходят и ставят цветы на стол, один за другим, расставляя их таким образом, что, завершив композицию, они потрясли комнату, образовав два переплетенных Э.
Толпа охает и ахает, и даже я тронута их заботой.
Это почти облегчает страдания, которые я испытывала, ожидая приезда Эммета.
Все хотят спросить меня только об этом. Сначала они комментируют мое платье, прическу и макияж, говоря, какой красивой невестой я буду, но разговор неизбежно переходит на вопросы об Эммете.
– А где сегодня твой жених?
– Эммет не упоминал, что задержится?
– Он не может заставить нас ждать всю ночь.
Я могу уклоняться от их вопросов только до тех пор, пока не станет ясно, что что-то не так. Одно отсутствие Мерсье легко списать, но два?
Если бы не брат Эммета, Мерсье вообще не было бы на помолвке.
Я была потрясена, увидев, что Александр приехал. Кроме улыбки и кивка с другого конца зала, мы не разговаривали. Он задержался с группой из Сент-Джонса, друзьями Эммета – и я старательно избегала их весь вечер. Даже с учетом того, что среди них Коллетт, кажется, что присоединиться к ним – все равно что войти в логово льва. Несомненно, Александр лучше всех знает правду о том, что происходит.
Но он здесь, и у меня нет ощущения, что он пришел, чтобы создавать проблемы, хотя я могу и ошибаться.
В конце концов, наши пути пересекаются, когда я подхожу поближе рассмотреть цветы, доставленные Фредериком. Наклоняюсь, вдыхая как можно больше пьянящего аромата гардений, когда Александр как ни в чем не бывало подходит. Я смотрю на него, пытаясь выровнять дыхание и приготовиться к худшему. Он так не похож на брата. Если у Эммета волосы почти черные и всегда уложены аккуратно, то у Александра волосы средней длины на несколько тонов светлее и более вьющиеся. У него выдающийся римский нос и более грубые черты лица, чем у Эммета, хотя у них общая острая линия подбородка. У Александра она просто покрыта бородой.
– Привет, сестренка, – говорит он с веселой улыбкой.
И тут же я вздыхаю с облегчением.
В нем есть легкость, которую не так-то легко найти в Эммете. Но это не значит, что ее там нет. Я и сама иногда замечала, но для всего мира Эммет суров и холоден. Его брат – полная противоположность.
Он кивает на цветы.
– Что за показуха, а? Он мог бы просто прислать дюжину роз и на этом закончить.
– Это красиво.
– Так и есть. Какая жалость, что все притворство, правда?
Моргаю и отвожу взгляд. Хорошо, что он не может прочесть все эмоции на моем лице. У меня никогда не получалось изображать безразличие.
Он наклоняется и смягчает голос.
– Я не хотел обидеть. Просто… Возможно, будет лучше, если между нами не будет притворства. Да ладно, ты настоящий злодей… Не отступай сейчас.
Он улыбается, как будто только что сделал комплимент.
– Я не злодей.
– Нет? – Его густые брови недоверчиво приподнимаются. – Эммет, кажется, уверен в этом. Судя по тому, что он говорит, ты в одиночку разрушаешь его жизнь.
Он расплывается в улыбке, а я с каждой секундой злюсь все больше.
– Какая изощренная выдумка. Обязательно напомни брату о роли, которую он сыграл во всем этом, когда увидишь его в следующий раз. Полагаю, сегодня он не придет?
– Боюсь, что нет.
Я хмыкаю, как будто это не имеет значения.
– Точно. Если он пытается играть…
– Никаких игр. По крайней мере, не в отношении тебя. Он просто пытается донести свою точку зрения до нашего отца. Так уж случилось, что ты стала сопутствующим ущербом, хотя, я думаю, он убедил себя, что ничего страшного, если тебе придется немного пострадать, поскольку ты сама вызвалась сыграть роль притворной невесты.
– Это все равно не дает ему права вести себя как мудак.
– Разве?
У меня напрягается спина.
– Понятно. Тебя прислали сюда в качестве эмиссара Эммета?
Его коварная ухмылка становится только шире.
– Уверяю тебя, я ни на чьей стороне. По правде говоря, весь этот фарс в моих интересах. Ты не представляешь, как круто хоть раз побыть сыном, который не находится в центре скандала. Я мог бы к этому привыкнуть.
Я сердито смотрю на него и хмыкаю.
– Я не понимаю, почему ты ведешь себя так самодовольно. Знаешь, ты можешь оказаться следующим на плахе.
