Текст книги "Недосягаемый соблазн"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Как только соединяется звонок, меня атакует шум – громкая болтовня, звон бокалов.

– Мэдди? – кричит Эйден. – Ты меня слышишь?

Я шмыгаю носом, пытаясь вытереть слезы.

– Да, слышу. У тебя немного громко.

– Извини, я еще не вернулся в отель. Парни из «Таймс» вытащили меня прогуляться с ними.

– Круто, – бормочу я, не прилагая усилий, чтобы продолжить разговор. Приятно немного повредничать.

– Как там в пустыне?

– О... жарко.

Он смеется, предполагая, что я шучу.

Мой пассивно-агрессивный тон наверно не бросается в глаза. Пожалуй, оно и к лучшему.

– В Нью-Йорке хорошо, – говорит он, когда я не задаю ему встречный вопрос. –  Я уже был на собеседовании.

– Да?

– Было круто.

Я зажмуриваю глаза, стыдясь, что в них вновь собираются слезы. Я не хочу плакать в трубку. Я не хочу, чтобы он знал, насколько я расстроена.

– Мэдди? Ты все еще там?

Я держу телефон подальше от себя и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Да, извини, кажется, плохая связь.

– Не удивительно. У тебя там плохо ловит. Я дважды пытался дозвониться тебе сегодня, но звонки не проходили.

Звонил ли он?

– Я рада за твое собеседование, – говорю я, зная, что было бы странно, если бы я не упомянула об этом. – Так что дальше?

– Ни в чем не уверен. Я еще не согласился на эту работу.

– Серьезно? Я только что видела фотографию на Facebook, где ты и твои новые знакомые в баре. Судя по подписи, ты уже согласился.

Он стонет, а затем в телефон проникает еще больше шума, как будто он отнял его от уха, чтобы проверить свою ленту в Facebook. Секунду спустя он выругался.

– Я и не знал, что они это опубликовали. Дерьмо, все же видели.

Да, включая меня.

– Так что? Ты согласился или нет?

– Это неофициально...

Его голос срывается.

Зачем мы это делаем, оттягивая неизбежное? Это ужасно – находиться в постоянном состоянии неизвестности. Согласится он? Или нет? Будем ли мы когда-нибудь в конечном итоге вместе?

Довольно.

– Я думаю, тебе стоит принять предложение, – решительно заявляю я. – Это прекрасная возможность, и ты пожалеешь, что упустил ее.

– Ого.

Похоже, Эйден удивлен. Затем, наконец, он продолжает:

– Да... я тоже так думаю.

Приятно быть тем, кто подталкивает нас к этому решению, как будто я в кои-то веки сижу за рулем.

– Итак, Нью-Йорк, да?

– ЭЙДЕН! ПАРЕНЬ! – кричит кто-то в трубку.

Я вздрагиваю и убираю телефон подальше от уха, а затем, секунду спустя, вызов прерывается.

Я несколько мгновений смотрю на экран, гадая, перезвонит ли он, а потом вспоминаю, что Эйден сказал о том, что ему было трудно дозвониться до меня весь день. Скорее всего, это был наш единственный шанс, и теперь все кончено.

~

За несколько дней многое может измениться. На самом деле, думаю, если не осторожничать, вся жизнь способна полететь в тартарары.

Я поворачиваю ключ в квартирном замке и толкаю дверь. Сейчас воскресный вечер, но внутри все пустует. Я не звоню узнать, дома ли Эйден; я знаю, что его там нет.

У двери в его спальню стоит несколько коробок, уже упакованных, помеченных и заклеенных скотчем. Надпись сбоку не от его руки.

Утром сюда прибудут грузчики, чтобы закончить работу по перемещению жизни Эйдена.

Он не вернется в эту квартиру.

Сегодня утром он позвонил мне, когда я собиралась покинуть пустыню. Разговор был коротким и неожиданным.

– Мне нужно будет вылететь в Париж, чтобы сделать репортаж о трудовых спорах и забастовке. Там уже есть иностранный корреспондент, но «Таймс» необходимо больше журналистов на точке.

Я не помню, что сказала на это, звучало ли это впечатленно или благосклонно. Но я точно не просила его вернуться.

– Я не уверен, как долго там пробуду, поэтому найму транспортную компанию, чтобы они упаковали и привезли мои вещи. Так тебе не придется заниматься этим дерьмом самой.

Да. Не придется.

Мы поболтали об аренде и о том, буду ли я искать другого жильца в квартиру. Решили, что он будет платить свою половину арендной платы, пока я не найду кого-нибудь другого, а потом объявили, что заканчивается посадка на рейс Эйдена. Я слышала, как это объявили.

– Мне нужно бежать, Мэдди.

Я не знала, что сказать. Я не могла попрощаться с ним. Я не могла сказать ему правду, не тогда. Не потому, что мне казалось, что уже слишком поздно, а потому, что где-то между первым собеседованием Эйдена в The New York Times и этим моментом я решила, что не буду стоять у него на пути. Я знаю Эйдена. Он бы не хотел меня обидеть.

Если бы я сказала ему правду о своих чувствах, он оказался бы между молотом и наковальней. Либо он бросил бы меня на произвол судьбы, чтобы осуществить свои мечты, зная, что я буду раздавлена, либо, может быть, он бы вернулся в Остин ради меня. И что потом?

Если Эйден останется в Texas Monthly, притворяясь, что ему этого достаточно, и зная, что отказался от невероятного шанса, что было бы у нас дальше?

Поэтому я облегчила ему задачу. Я не призналась и даже не попрощалась с Эйденом.

Сделала вид, что звонок оборвался, повесила трубку и навсегда закрыла за нами дверь.

ЧАСТЬ II

• 11 •

Эйден

Наступил сезон веселья и всего такого.

Сыпет снег, да и высокие горы за запотевшим лобовым стеклом арендованной машины ясно дают понять, что я больше не в Нью-Йорке. Брат с супругой несколько месяцев назад купили загородный дом в Вейле, штат Колорадо, и пригласили меня присоединиться к ним на праздники. Я не мог отказаться, ведь это целая неделя вдали от работы, неделя, чтобы расслабиться и провести время с семьей, которую я не видел с тех пор, как уехал из Техаса в прошлом году.

Давно пора было встретиться.

Я барабаню пальцами по рулю – нервный тик. Я знаю, что там будет Мэдди. Я знаю это, потому что спрашивал об этом брата раза четыре.

– Возможно, она не сможет взять отгул, – предупреждал он.

– Но сейчас Рождество, – замечал я.

– Да, но Элиза ее повысила. Разве Мэдди тебе не сказала?

Нет. Не сказала. Мы с Мэдди не разговаривали.

В какой-то момент между тем, как я устроился в «Таймс», и сегодняшним днем наша дружба растворилась в воздухе. Подождите, неправильно – не в «какой-то» момент. В миллион разных моментов. Миллион сообщений, которые остались без ответа. Миллион телефонных звонков, которые отправлялись на голосовую почту. Миллион писем, которые, вероятно, так и не были прочитаны.

Мэдди отрешилась от меня.

Я уехал в Париж, и телефонные звонки и сообщения стали поступать все реже и реже. Она не оборвала наше общение разом. Это происходило медленно, более затянуто. Из-за разных неловких моментов я задумывался, не ищу ли я скрытый смысл там, где его нет. Может быть, она просто занята, рассуждал я. Может быть, ее телефон разрядился. Может быть, у нее новая жизнь, и я был там не нужен.

Разумеется, я расспрашивал Джоли и Джеймса.

– Она не перезванивает тебе? Мы только вчера с ней говорили. Мэдди нашла нового соседа по квартире.

– Ого, круто. Отлично, не мог бы ты попросить ее позвонить мне?

– Конечно.

Но ничего.

Дело было год назад.

Либо мою просьбу не передали, либо Мэдди не отнеслась к ней серьезно.

Как только наше общение полностью сошло на нет, я думал слетать обратно в Остин, чтобы встретиться с ней лицом к лицу, но так и не смог отпроситься. Когда мне все-таки удалось выкроить длинные выходные, я столкнулся с трудным вопросом: захочет ли Мэдди вообще меня видеть?

Все казалось таким нелепым.

Но сегодня я ее увижу, и все встанет на свои места. Мэдди и Эйден снова вместе как в старые добрые времена.

Дом Джоли и Джеймса примыкает к Гор-Крик в Вейле, и как только я проезжаю мимо отеля "Четыре Сезона", я замечаю его на левой стороне. В этот загородный дом легко поместится десять моих квартир. На подъездной дорожке (разумеется, с подогревом) имеется место для целого парка автомобилей. Я подъезжаю и паркуюсь рядом с белым внедорожником «мерседес».

Коттедж – отличная груда кирпичей. Или, скорее, камней. Он отлично вписывается в окружающий его горный пейзаж, но все же кричит: «ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!»

Может быть, дело в размере. Или в местоположении.

Может быть, я слишком много внимания уделяю дому и недостаточно внимания тому, что должно произойти, как только я окажусь внутри.

Выдохнув, толкаю дверь, и меня обдает порывом ледяного воздуха. Я все еще не привык к настоящим зимам. В душе я теплокровный техасец.

Я обхожу автомобиль и открываю багажник, чтобы достать сумки. Одна из них забита подарками. Стоит признать, я привез огромное количество подарков для Мэдди, но это только потому, что мы давно не виделись. В прошлом году я купил маленькую акварельную картину у художника на улочках Парижа и вставил ее в рамку. Еще приобрел медальон с выгравированной крошечной буквой «М» у ювелира в Ливане, куда меня занесло прошлым летом.

Ну и всякая дребедень для остальных. Джеймс получит бутылку виски, а Джоли вроде как свитер. Точно сказать не могу; я попросил продавщицу завернуть что-нибудь, что она сочтет подходящим.

И подарки для племянника. Форду уже почти год, но я не особо представляю этот возраст. Он уже ходит? Ест с общего стола? Уже разговаривает или еще рано?

Полагаю, скоро выясню.

Я подхожу к входной двери и стучу.

Открывают мне не сразу. Мои пальцы начинают неметь.

– Есть кто? – раздраженно стучу в дверь чуть сильнее.

Наконец она распахивается, и меня встречает Джоли в красно-белом клетчатом фартуке поверх черного платья-свитера. У нее на руках малыш Форд слюнявит свой кулачок.

– Эйден! Ты приехал! – восклицает она с широкой приветливой улыбкой.

Затем приглашает меня войти, и я снимаю ботинки у порога, чтобы не топтаться снежной обувью по дому.

– Как доехал? Не устал?

– Нет. Все хорошо.

– И машина держалась молодцом? В горах немного сложно водить.

– Все прошло отлично.

Мне не хочется разговаривать с Джоли. Без обид, но сестра Мэдди так же интересна, как миска отрубей с изюмом. Но мама воспитала меня правильно, поэтому я сопротивляюсь желанию положить руку ей на лоб и отодвинуть в сторону, чтобы направиться на поиски Мэдди. Вместо этого я позволяю провести мне быструю экскурсию по дому по дороге в столовую.

Ничего себе, гостиная, заполненная антикварной мебелью, которая выглядит неудобной. Здорово.

Ванная комната – новаторский проект?

Да это займет целую вечность!

Наконец, в коридоре, я слышу голоса. Огромный арочный дверной проем впереди ведет на кухню и столовую. Туда, где собрались все: Джеймс, Мэдди и…

Парень.

Какого хрена?!

Мэдди стоит рядом с ним, опустив голову ему на плечо. Я моргаю, будучи не до конца уверенным, что вижу то, что, как мне кажется, вижу. У Мэдди появился парень? Парень, которого она привела на Рождество?

Мои сумки выпадают из рук, и тяжелый глухой стук привлекает всеобщее внимание.

– Эйден! – улыбается Джеймс, горя желанием поприветствовать меня как следует.

Я даже не смотрю на него.

Я смотрю на Мэдди, пытаясь что-то прочесть в ее взгляде.

Я так давно ее не видел. Светлые длинные волосы закрывают одну сторону лица Мэдди, щеки покраснели от холода, как и ее пухлые губы. Карие глаза ничего не выражают. Хоть она и кажется незнакомкой, но она такая же красивая, какой я ее помню. Красивая и... сердитая.

Я знаю, что она злится.

Именно поэтому Мэдди стоит там и молчит. Именно поэтому она смотрит на меня без радости, ничего такого. Она не подходит, не обнимает меня и не спрашивает, где, черт возьми, я пропадал.

Предполагалось, что нас ждет воссоединение, но происходящее похоже на противостояние.

Тот парень здоровается со мной первым.

– Привет, я Брент.

БРЕНТ.

Катись отсюда, Брент.

Я пожимаю ему ладонь, но в голове представляю, как заламываю его руку за спину, веду к входной двери и пинаю под зад со словами: «Держись подальше!», прежде чем захлопнуть дверь у него перед носом.

– Брент, приятно познакомиться, мужик.

После крепкого рукопожатия я не отпускаю его ладонь. Поначалу это кажется нормальным. Затем он начинает беспокоиться, бросая взгляд на наши сцепленные руки.

– Откуда ты? – спрашиваю я, встречаясь с ним взглядом.

– Из Остина.

– Круто, круто. Так вот откуда ты знаешь Мэдди?

– Да. Мы... встречаемся.

Он замешкался. Похоже, я его пугаю, но меня никто не тормозит. Форд плачет, что отвлекает Джоли и Джеймса, а Мэдди стоит на том же самом месте. Возможно, она боится подойти ближе.

Брент наконец отнимает свою руку и пожимает ее с легким смехом. Он пытается снять напряжение в комнате, но это бесполезно.

– Встречаетесь, да? Ты и Мэдди? – Я выглядываю из-за его плеча, чтобы она подтвердила.

Мэдди закатывает глаза и отворачивается.

– Пошли, Брент. Посмотрим на вид с балкона.

Джеймс подходит и хлопает меня по плечу с братской нежностью.

– Могу показать твою комнату.

Я позволяю ему помочь донести мои сумки по коридору. По дороге Джеймс рассказывает о доме, говорит, что отремонтировали, как им повезло, что они купили недвижимость во время падения рынка, а затем указывает на дверь дальше по коридору.

– Там Мэдди и Брент, а тебя разместим в соседней комнате. Надеюсь, ты не против общей ванной?

– Без проблем. Эй, кстати... Как долго они вместе?

Брови Джеймса поднимаются к линии роста волос, сам он чешет подбородок.

– Как долго? Ох, не могу сказать. Но встречаемся мы с ним в первый раз.

– Но Мэдди говорила о нем раньше?

Джеймс выглядит слегка смущенным.

– Если и говорила, то я не обращал внимания. Прости, ребенок перевернул мой мир вверх тормашками. Я едва помню, какой сегодня день недели.

Здорово. Отлично помог.

Мне нужно знать, во что я ввязываюсь. Неужели из-за этого Брента мы перестали с Мэдди общаться? Она двинулась дальше?

Быть такого не может.

Она моя Мэдди. И да, я знаю, что люди не являются собственностью, и подобное обращение к ней в двадцать первом веке говорит о бескультурии, но да и ладно. Она моя! Я оставил ее в Остине на хранение. Ничего не должно было меняться, она не должна была вступать с кем-то в отношения и забывать обо мне.

Я остаюсь в своей комнате и распаковываю одежду, пытаясь смириться с таким поворотом событий. У Мэдди есть парень. Мэдди. Парень. Ощущение, что эти два слова не могут находиться в одном предложении.

Я беру мыльный набор и иду в ванную, где бросаю его рядом с раковиной. Вокруг уже расставлены туалетные принадлежности. Вещи Мэдди и Брента.

Я беру ее духи и вдыхаю. Аромат сплетается в моей грудной клетке. Я бросаю взгляд на зубную щетку Брента и подумываю о том, чтобы использовать ее для чистки туалета. Но это так и остается мечтой.

– Эйден! Погнали! – Джеймс зовет из коридора. – Мы хотим прогуляться и подняться по гондольной дороге на вершину горы!

Разумеется. Зимние развлечения. Мы ради этого и собрались. Ну, остальные здесь ради этого.

Я хватаю кое-какие вещи, чтобы не отморозить задницу. В холле Джоли облачает Форда в крошечный красный снежный костюм, в котором он практически не двигает ручками и ножками.

Мэдди ковыряется с «молнией» на куртке, и Брент делает шаг, чтобы помочь ей. Она не замечает его. Как только он оказывается рядом, Мэдди резко поднимает голову и заезжает парню по носу.

– Дерьмо!  – ахает она. – Мне очень жаль!

– Следи за языком! – шипит Джоли.

Брент стонет от боли, но я не замечаю крови. Он моргает, как будто пытается не поморщиться, а потом смеется.

– Я в полном порядке. Извини, сам виноват, но так хотелось быть рыцарем!

Да, все так. Усвоил урок? Не подходи к ней близко.

– Мэдди, мне нравится твоя красная шапка, – говорю я.

Я купил ее два Рождества назад. Мэдди хмурится и трогает шапку, как будто только сейчас вспоминает, как ее получила. Затем рывком сдергивает.

– Знаешь, не думаю что достаточно теплая для горных прогулок. Пойду переодену.

Брент смотрит на меня, и я клянусь, в его взгляде жалость.

Оставь себе.

– Ох, я забыл свои перчатки.

Я поворачиваюсь и направляюсь по коридору вслед за Мэдди, надежно спрятав перчатки в кармане.

Мэдди роется в чемодане. Красная шапочка валяется на полу у ее ног.

– У меня есть шапка, могу одолжить.

Она вздрагивает от моего голоса, но пытается скрыть это, едва заметно пожимая плечами.

– Все в порядке. Я просто... – Она отбрасывает одежду в сторону и стонет от досады. – Она здесь... где-то. – Затем достает черную шапку, подбитую искусственным мехом. – Ага!

Мэдди одаривает меня широкой фальшивой улыбкой, надевает шапку на голову и, возвращаясь к двери, наступает на красную шапочку.

Я стою в проходе и не убираюсь с ее пути.

Прищурившись, смотрю на нее сверху вниз, пытаясь пробиться киркой к твердой скорлупе, которой она себя окружает.

– Мэдди. – Ее имя звучит мольбой.

Посмотри мне в глаза и давай со всем разберемся. Посмотри мне в глаза и скажи, что я сделал не так.

– Да? – слишком визгливо выходит у нее.

– Зачем ты это делаешь?

Ее изящная бровь выгибается дугой.

– Что делаю? Возвращаюсь за шапкой? Как я уже сказала, красная...

– Ты даже не поздоровалась со мной.

– Ой, – она смеется. – Привет.

Затем Мэдди проходит мимо, прежде чем я успеваю ее остановить, и спешит по коридору.

Итак, у нашей игры есть название – «уклонение».

Давайте посмотрим, как долго это продлится.

• 12 •

Мэдди

– Привет, Эйден!

– С возвращением, Эйден!

– Отлично выглядишь, Эйден!

Я могла сказать что-то такое, когда он вошел в дом. Но стоило мне поднять взгляд и увидеть его темные волосы, слегка присыпанные снегом, и каждая унция мужества, которую я набирала последние несколько недель, вылетела в трубу.

Я не ожидала, что мои чувства к нему вновь нахлынут, подобно приливу.

Мне было нелегко разорвать с ним общение. На самом деле, это оказалось так трудно, что я не преуспела до сих пор.

Время после переезда Эйдена в Нью-Йорк казалось мне скучным, грустным независимым фильмом. И я устала его смотреть. Дни бежали один за другим.

День 1 без Эйдена: погрязаю в жалости к себе.

День 15 без Эйдена: нюхаю футболку, которую украла из его шкафа перед приходом грузчиков. Да, я осознала трагичную иронию. Я превратилась в одну из тех печальных девиц, которые забирали его вещи, чтобы как можно дольше чувствовать его присутствие.

День 26 без Эйдена: иду на свадьбу Стефани и Эллиота в одиночку, едва терплю церемонию. Рано ухожу.

День 95 без Эйдена: прохожу мимо нашего любимого тайского ресторана, и чуть ли не начинаю рыдать. Даже прохожий спрашивает, не нужна ли мне помощь.

День 234 без Эйдена: роюсь в социальных сетях, пытаясь понять, девушка, которая отметила его на фотографии, просто знакомая или что-то большее.

С тех пор я перестала считать дни в жалкой попытке собрать осколки моей жизни, но теперь я вижу, что все это было напрасно. Считай, не считай, притворяйся, что двигаешься дальше – неважно. Эйден навсегда останется для меня родным.

Вряд ли время, проведенное в разлуке, могло сильно его изменить, но я как будто забыла, какой эффект он на меня оказывал. Его высокое, поджарое тело в джинсах и синем свитере. Его спокойная, тихая уверенность. Его скульптурные скулы и пара ямочек на щеках.

Он мог разбить мне сердце одним-единственным словом.

Нет, не так!

Раньше он был способен на это, но не теперь.

Я тоже изменилась. Сильно.

Надо повторять это себе как можно чаще, пока это не станет правдой.

Мы прогуливаемся по нагретому асфальту по пути к гондольной дороге. Джеймс и Джоли рассказывают нам о Вейле и всевозможных туристических маршрутах и магазинах, которые «мы обязаны посетить», будучи в этом городе. Я даже рада такому отвлечению. Так мне практически удается убедить себя, что я сосредоточена на рассказе, а не на желании посмотреть вперед.

А впереди идет Эйден, неся Форда на плечах. Иногда он резко останавливается и наклоняется, что вызывает хохот у моего племянника. Я хмурюсь и изо всех сил сосредотачиваюсь на истории о ресторане, который так полюбился Джеймсу.

– Все в порядке? – наклонившись, спрашивает меня Брент.

– Изумительно, – киваю ему.

Брент.

Сейчас я не могу сосредоточиться на Бренте. У меня и без того достаточно забот, и если я начну распутывать этот клубок ниток, боюсь, что не смогу остановиться.

Эйден поворачивается лицом к нам, его щеки и нос восхитительно покраснели от холода.

Мое сердце бешено колотится, но я останавливаю его своей железной силой воли.

Любая любовь, которую я могла бы испытывать к нему, должна исчезнуть – навсегда.

Я хочу, чтобы она прокисла и испортилась, поэтому убеждаю себя, что презираю его. Ямочки на щеках, волосы, индивидуальность... все это.

Мне хочется наклониться, чтобы собрать снежный ком, сжать его как можно крепче и бросить прямо Эйдену в лицо. О, это было бы восхитительно.

– Гондольная дорога там, – говорит Джеймс, указывая вперед. – Ребята, проходите и вставайте в очередь. Я пока загляну в кассу и куплю билеты.

Сейчас сезон отпусков, до Рождества осталось всего несколько дней, так что в Вейле полно семей, пытающихся воспользоваться преимуществами горнолыжного курорта. Склоны битком, так что ждать гондолу придется долго.

– Не переживайте, наверху отличный ресторан, там выпьем и перекусим что-то легкое перед поездкой, – объявляет Джоли, забирая у Эйдена беспокойного Форда.

– Слышала, что здесь потрясающие виды, – делюсь я.

– Удивлен, что ты хочешь подняться и посмотреть на них. Я думал, ты боишься высоты, – вспоминает Эйден.

– В самом деле? Боишься? – спрашивает Брент.

Я выпячиваю подбородок и качаю головой.

– Нет.

Боюсь. До смерти.

Но я была слишком занята Эйденом, чтобы позволить своему страху разрастись. К сожалению, теперь, стоя в очереди, я вижу закрытые кабинки с людьми, поднимающиеся высоко в гору, и чувствую себя немного не в себе. Между мной и неминуемой кончиной лишь крошечный проводник. И как только это может не нравиться?!

– Очередь двинулась, – кто-то подталкивает меня.

Я не могу оторвать взгляд от гондолы.

– Шевелитесь, леди! – шипит какой-то сопливый мальчишка со сноубордом.

Ой, точно. Я всех задерживаю.

Я двигаюсь вперед – на шаг ближе к смерти – и замечаю, как Эйден спрашивает у Брента, любит ли тот лыжи.

– Нет, я вырос в Техасе, поэтому мне не выпала возможность их полюбить, – смеется Брент. – В Остине не особо много снега.

Я даже не могу сосредоточиться на том факте, что они не должны разговаривать. Они не должны подружиться.

Мои ладошки в перчатках становятся липкими. Очередь движется намного быстрее, чем я думала. Джеймс присоединяется к нам с билетами и протягивает мне один. Я беру его и делаю шаг вперед.

Несколько подростков передо мной над чем-то смеются.

Я наклоняюсь к ним.

– Привет, вы делали это раньше?

Они хмурятся, не понимая, о чем я говорю.

– Катались на сноуборде? Ну да.

– Нет. На подъемнике, – уточняю я, указывая на гондольную канатную дорогу.

– А-а, раз сто, – отвечает один из парней со смехом.

– Там же не так высоко, как кажется? – допытываюсь я, молясь, чтобы им удалось развеять мой страх.

– Нет, высоковато. А когда кабина раскачивается в ветреные дни, как этот, такое чувство, что в любую минуту упадешь.

Я сглатываю комок, пытающийся подняться к горлу.

– Супер, круто, – бормочу я, кивая, когда очередь снова движется вперед.

Кабины довольно большие, так что мы все усядемся вместе. Спасибо, Господи.

Скоро наша очередь. Не желая уведомлять остальных насчет своей паники, я уверенно подхожу и сажусь в ожидающую гондолу, прежде чем осознаю, что ряд сидений напротив меня перегорожен желтой лентой.

– Тут могут сесть только трое, – объявляет работник.

Нет времени разделиться по группам, потому что гондольная дорога никогда не останавливается. Как эскалатор, постоянно находящийся в движении. Поэтому Эйден и Брент запрыгивают вместе со мной, а Джеймс, Джоли и Форд остаются ждать кабину.

Эйден усаживается рядом, а Брент – рядом с ним.

Я не успеваю задуматься о такой рассадке, потому что земля уже уходит у меня из-под ног.

О-боже-мой.

Тут кругом стекло! А скрепляют его стальные зубочистки… Теперь я понимаю, что подразумевалось в «Телеведущий: Легенда о Роне Бургунди», когда тот кричал: «Я в стеклянной коробке эмоций!».

Я смотрю вниз, и земля становится все дальше и дальше. Мы проносимся над белым снегом и верхушками деревьев. Десять футов. Двадцать. Еще выше. Я зажмуриваю глаза – но от этого становится хуже, потому что без этого органа чувств я слишком хорошо чувствую, как мы раскачиваемся. Взад и вперед, взад и вперед.

– Мэдди, посмотри на меня, – просит Эйден.

– Я не могу.

– Нет, ты можешь. Мы проехали половину. Посмотри на меня.

Я поднимаю веки и вижу Эйдена, который присел передо мной на корточки. Наши глаза на одном уровне, его руки сжимают мои бедра через джинсы.

Его зеленые глаза – это все, что я вижу.

– Ты в порядке, – уверяет он меня.

– Я хочу выйти, – умоляю я, бросая быстрый взгляд налево. Мой желудок сжимается, когда я понимаю, насколько высоко мы сейчас находимся. – Не понимаю, почему я решила, что смогу это сделать. Я не могу. Это была ужасная идея, и мне бы хотелось, чтобы эта пытка закончилась прямо сейчас.

– Это всего лишь гондола, – бросает Брент, и я пронзаю его взглядом.

О, СПАСИБО, БРЕНТ, Я И НЕ ПОДОЗРЕВАЛА, ЧТО ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ГОНДОЛА. ВСЕ МОИ СТРАХИ РАССЕЯЛИСЬ.

– Эй, – шепчет Эйден, возвращая мое внимание к нему. – Помнишь, когда мы поехали в тот ресторан мексиканской кухни в Остине, я предложил тебе съесть перец серрано, который они подают с фахитасом?

Воспоминание мгновенно заставляет меня улыбнуться.

– Я съела.

– Ага, хотя это супер-остро. Ты постоянно говорила, что у тебя горит рот, поэтому официанту пришлось принести тебе стакан молока. И я тебя рассмешил так, что оно потекло у тебя из носа.

Сейчас я смеюсь, вспоминая этот момент. Мне было настолько неловко, что я не дала персоналу убрать созданный беспорядок; я сделала это сама.

Сверху раздается тяжелый металлический скрежет – мы добрались до конца. Эйден крепко берет мою руку в перчатке и вытаскивает из кабины вслед за ним.

Как только я вновь оказываюсь на твердой земле, вздыхаю с облегчением и высвобождаю свою руку из захвата. Эйден стоит рядом со мной, пытаясь поймать мой взгляд, но я отворачиваюсь. Моя сестра выходит из следующей гондолы с Фордом и Джеймсом.

– О боже мой! – восклицает Джоли. – Потрясающий вид, правда?!

Эйден ни слова не говорит о моем волнении, когда я иду к Форду. Я рада ему, потому что он милый малыш, и потому что он отлично отвлекает от остальных.

Мы направляемся к вершине горы. Идти много, несмотря на то, что мы находимся высоко. Я замечаю несколько отличных мест, чтобы позировать для фотографий. Лыжники и сноубордисты кучкуются в одном направлении, к началу склонов, а остальные шагают к главному комплексу, в котором расположено множество ресторанов и магазинов.

Прежде чем мы войдем внутрь, Джоли настаивает, что надо подойти к одному из наблюдательных постов и сделать общее фото.

– Все улыбнитесь! – подсказывает она, передав свой телефон туристу, который вызвался нас сфотографировать.

Я стою рядом с Брентом, держа Форда, и улыбаюсь так широко, как только могу, задаваясь вопросом, сколько времени Эйдену потребуется, чтобы понять, что я самая настоящая врушка и обманщица.

• 13 •

Эйден

Мэдди нуждалась во мне, и я был рядом. Теперь же, на вершине горы, ее страх сошел на нет и она мыслит трезво, я вновь превратился в невидимку. Сними я куртку со штанами и бегай с голым задом по снегу, сомневаюсь, что она бы и глазом моргнула.

Меня забавляет эта игра. Я полагал, что все вернется на круги своя, и Брента вышвырнут на обочину, как только мы воссоединимся.

Но я ошибся.

Они фотографируются на фоне заснеженных гор, а Джоли просит их встать поближе друг к другу. Брент обнимает Мэдди за талию и притягивает к себе. Она смеется, и я закатываю глаза.

Это выходит из-под контроля. Мне нужна информация. У них не может быть что-то серьезное, иначе до меня дошли хоть какие-то слухи. Брат бы упомянул в разговоре, что у Мэдди появился парень. Следовательно, это что-то новенькое. Новенькое – это хорошо. Быстро может сломаться. Одно движение пальца, и все рухнет, как карточный домик.

Хм. Я и не знал, каким могу быть злодеем.

Как только они закончили позировать, мы направляемся в ресторан, и я подхожу к Бренту.

– Где, говоришь, вы с Мэдди познакомились?

Он переводит на нее взгляд, как будто ищет поддержки, но Мэдди играет с Фордом. Ее парень со мной один на один.

– О, через друзей.

– Романтично. – Он неловко смеется. – Быстро поладили?

Брент начинает возиться со своими перчатками, натягивая их повыше, хотя с виду они нормально сидят. Парень явно нервничает. Ему не нравится, что я слишком пристально изучаю их отношения.

Почему?

– Да, получилось все быстро. Она в моем вкусе.

– Что именно?

Он хмурится, ошеломленный моей жесткой линией допроса.

Я смеюсь и сильно хлопаю его по спине.

– Мы с Мэдди знакомы уже какое-то время, уж прости меня за желание выяснить все подробности. Старшего брата у нее нет, так что я сомневаюсь, что кто-то успел узнать о твоих намерениях.

Он заметно сглатывает.

– Вы с Мэдди близки? – спрашивает он, его голос теперь немного дрожит.

– Очень. А теперь скажи мне, что в ней тебя привлекает?

– Ну... она. Она, эм, великолепна.

– Красота на поверхности, Брент. Ты с Мэдди только из-за ее внешности? – говорю с глубоким разочарованием.

Его глаза расширяются от страха.

– Нет. Я не совсем про это. Я просто...

– Просто что?

– Еще я думаю, что она очень веселая.

– И?

– Добрая.

– Забавная и добрая, хорошо. – Я киваю. – Расскажи о вашем первом свидании.

– Первом свидании? – он смеется. – Боже... это было...

– Как? – подстегиваю его.

– Мы классно провели время, – выдает он с натянутой улыбкой.

Я бешу Брента, и ему не удается это скрыть, но мне все равно.

Впереди – вход в ресторан. Скоро мы сядем со всеми за стол, и мне придется следить за своими манерами. Увы.

– Куда вы ходили?

– В… ммм...

Ему приходится подумать над ответом на этот вопрос.

Либо у этого чувака дерьмовая память, либо он так часто ходит на свидания, что не может их запомнить.

– Боулинг, – говорит он, словно остановился на этой идее.

– Боулинг. Серьезно? Кто победил?

Его щеки становятся ярко-красными, и это не только от холода.

– Мэдди.

Думаю, он лжет. Во-первых, потому что Брент продолжает теребить эти чертовы перчатки, а во-вторых, Мэдди дерьмово играет в боулинг. Однажды она не удержала шар, и он попал в нашу тарелку с начос.

– Помнишь счет?

– Нет, – хихикает он. – Почему я должен помнить...

– О чем вы двое тут болтаете? – спрашивает Мэдди, наконец-то догнав нас. Она бросает на меня обвиняющий взгляд, как будто я делаю что-то не так, общаясь с ее другом сердца.

– Брент рассказывал мне о боулинге, – я отвечаю с беззаботной улыбкой.

Судя по выражению ее лица, она в замешательстве.

– Ну, помнишь… твое первое свидание, – напоминаю ей.

Ее замешательство исчезает как по щелчку пальца, и она быстро кивает.

– Да, было так весело! Однако Брент надрал мне задницу.