Текст книги "Недосягаемый соблазн"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Ресторан битком.

Кто-то пришел в праздничных пышных платьях, кто-то в джинсах и намеренно потертых свитерах. Музыкант за пианино играет рождественские гимны, а вокруг него стоит и подпевает группа людей.

– Я бы приехала раньше, если бы знала, что тут будет так много людей, – говорит сестра с беспокойством в голосе. – У меня едва ли найдется больше минуты на каждого.

Она переживает, потому что хочет заработать репутацию в этом обществе, я же переживаю из-за очереди в баре. Пряный сидр безалкогольный, что никак не спасет.

Джеймс разговаривает с владельцем ресторана, и тот сообщает, что наш столик еще не готов. Я объявляю, что иду в бар, и направляюсь туда, как будто там находится решение всех моих проблем.

Тут очередь, но я не против. Нахожу пустой барный стул, забираюсь на него и изучаю коктейльную карту с праздничными предложениями, такими как «Омела-Мартини» и «Спритс-Санта».

– Могу посмотреть после вас? – спрашивает мужчина слева от меня.

Я поднимаю глаза и замечаю, что он улыбается мне, указывая на барное меню.

– О, конечно. Можете взять.

Я передаю карту, и улыбка мужчины становится шире. Он красивый, с густыми каштановыми волосами и темными глазами. Старше, но не на много.

– Что вы выбрали?

– Мне понравилось, как звучит «Белая рождественская сангрия». Не кажется чем-то приторным, но тематически.

Он кивает и подзывает проходящего мимо бармена.

– Будьте добры, две сангрии, пожалуйста.

Я наклоняюсь к мужчине и качаю головой.

– Не стоило. Я могла и сама заказать.

Он пожимает плечами и поворачивается ко мне лицом.

– Не переживайте. Сегодня канун Рождества – я чувствую себя великодушным.

Я улыбаюсь и благодарю его, после чего задумываюсь, что же дальше. Начать разговор? Да, напоминаю я себе. Надо поговорить. Он красивый, а я одинока. Именно это я обязана делать. Сегодня и все те вечера, когда я лежала без сна, зная, что Эйден в Нью-Йорке, гуляет со своими друзьями, знакомится с девушками, забыв обо мне…

Ничего не изменилось лишь потому, что эту неделю мы снова вместе. Через несколько дней Эйден вернется в Нью-Йорк, и я вернусь туда, где была – буду безнадежно пытаться двигаться дальше.

– Вы из Вейла? – спрашиваю я с робкой улыбкой.

– Вообще-то, из Боулдера. Мы приехали на праздники.

– Мы?

– Моя семья. Родители, братья и сестры. Они остановились здесь, в моем доме.

– Класс. У моей сестры тоже здесь дом, но я сама из Остина.

Он кивает.

– Я часто бываю там по работе.

– О, серьезно? Стало быть, ты привык к акклиматизациям. Там, внизу, снега нет.

Он смеется.

– Точно. В прошлый раз, когда я туда ездил, жара была под сорок градусов.

– Не удивлена.

– Мэдди?

Я поворачиваюсь. Джоли держит Форда на бедре и изучает моего нового знакомого.

– Наш столик готов.

– О, отлично. – Я перевожу внимание на мужчину, понимая, что мы даже не представились друг другу. – Извините. Кстати, меня зовут Мэдди.

– Нейт, – говорит он, принимая мою протянутую руку.

– Нейт Гиддингс? – вмешивается моя сестра.

Не похоже, что его удивило то, что какая-то незнакомка его узнала.

– Прошу прощения, я сестра Мэдди. Джоли Робертсон. Мы соседи.

Он на секунду задумывается, затем кивает, как будто складывает два и два вместе.

– Ах да. Вы, ребята, купили несколько месяцев назад дом на Мидоу Драйв, верно? Слева от меня?

– Да! – сияет она. – Я несколько раз пыталась зайти, представиться, но у вас довольно строгая охрана.

Он хмыкает и качает головой.

– Пожалуй, такое есть. Немного перегибают.

Я соскальзываю со своего барного стула, собираясь последовать за Джоли к нашему столику, но, похоже, она не спешит расставаться с Нейтом.

– Поверить не могу, что мне наконец удалось встретиться с вами. Мой муж тоже хотел познакомиться. – Она оглядывается, чтобы посмотреть, нет ли рядом Джеймса, но он вне поля нашего зрения.

– Давайте так, когда нам с Мэдди сделают напитки, я подойду к вашему столику и познакомлюсь с вашим супругом? – предлагает он, поймав мой взгляд и улыбнувшись.

Я растягиваю губы в знак благодарности, чувствуя себя виноватой из-за того, что ему придется напрягаться.

– Здорово! Наш столик на террасе, – сообщает она, указывая в нужном направлении.

Нейт кивает, и я машу ему рукой, прежде чем последовать за Джоли. Как только мы оказываемся вне пределов слышимости, она смотрит на меня широко распахнутыми глазами и с покрасневшими щеками.

– Ты хоть представляешь, кто это?!

– Э-э-э... Твой сосед, я полагаю?

–  Сосед?! – Кажется, она раздражена мной. – Само собой, но еще он основатель Giddings Biosciences. Компьютерная компания!

Окей, о ней я слышала. В Остине есть филиал.

И все же я не понимаю, почему это так важно.

Джоли сжимает мою ладонь свободной рукой.

– Мэдди, это все равно, как если бы ты сидела рядом с Биллом Гейтсом или Майклом Деллом. Ты понимаешь это, правда?

Я пожимаю плечами, не особо впечатлившись.

– Он показался нормальным.

Джоли закатывает глаза и чертыхается себе под нос.

– Только ты можешь сказать, что Нейт Гиддингс нормальный.

Мужчины уже сидят за нашим столиком и просматривают меню. Джеймс забирает Форда у Джоли, усаживает на детский стульчик, а Джоли, не теряя времени, вводит его в курс дела.

– Вы никогда не догадаетесь, с кем Мэдди только что разговаривала в баре. – Прежде чем кто-то успевает догадаться, она выбалтывает все: – С Нейтом Гиддингсом!

Джеймс в шоке закашливается.

– Нейт Гиддингс, компьютерный магнат?

Джоли в буквальном смысле переполняет возбуждение.

– Да! Он подойдет к нам, потому что угостил Мэдди коктейлем, и представится.

Она садится и взбивает волосы, прежде чем поправить платье. И призывает меня сделать то же самое. Я не реагирую.

Я поднимаю взгляд на Эйдена и вижу, что он посматривает в сторону бара.

– А разве Мэдди не встречается с Брентом? – не понимает Джеймс.

– Больше нет! – Джоли шипит.

– Какая разница, с кем встречается Мэдди? – удивляется Эйден.

– Потому что Нейт Гиддингс только что к ней подкатывал!

Секунду спустя дверь на террасу открывается, и с бокалами в руках появляется Нейт. Я пробегаю по нему взглядом, оценивая привлекательную внешность, особо не заморачиваясь о том, что он, по-видимому, известный богатый человек. Несколько мгновений рассматриваю его наряд. Никогда бы не подумала, что компьютерный магнат будет ходить в чем-то подобном: черная рубашка на пуговицах, закатанная до локтей, и темные джинсы. Он выглядит расслабленным и приземленным. Может быть, Джоли его с кем-то спутала?

Джеймс видит Нейта и отскакивает от стола, встав по стойке смирно, как будто он наблюдает за приближением королевы Англии. Джоли делает то же самое, и я чувствую себя обязанной подняться. Когда Нейт подходит к нашему столику, Эйден – единственный, кто все еще сидит.

Нейт протягивает мне бокал сангрии.

– Спасибо за коктейль, – благодарно улыбаюсь. – Вам действительно не нужно было этого делать.

Он пожимает плечами и отвечает настолько тихо, что я почти уверена, что кроме меня его никто не услышал:

– Не мог упустить такой шанс. – Затем слегка подмигивает мне.

Джеймс обходит стол и протягивает ему руку.

– Нейт, так приятно с вами познакомиться. Я Джеймс Робертсон.

Нейт поворачивается и обнаруживает руку Джеймса, направленную прямо ему в грудь.

Я испытываю секундное смущение. Ему и Джоли действительно нужно остыть.

– Приятно познакомиться, – вежливо говорит Нейт, прямо перед тем, как Джоли слегка прижимается к Джеймсу, чтобы пообщаться с Нейтом.

– Джеймс и я в восторге от вашего дома. Это ведь самый большой участок на Медоу Драйв? Ходят слухи, что вы купили три соседних дома, чтобы объединить их в одну частную резиденцию.

Нейт краснеет – КРАСНЕЕТ! – прежде чем подтвердить, что действительно постепенно приобретал недвижимость вокруг своего основного дома.

– Так лучше получается сохранять приватность.

Джоли понимающе кивает.

– Разумеется. Я не могу себе представить, каково это – быть такой публичной личностью.

В разговоре возникает небольшая пауза, и я использую ее, чтобы бросить Нейту спасательный круг.

– Ну, я уверена, что Нейту не терпится вернуться к своей семье, – замечаю я.

Он смеется и кивает.

– Да, они, наверняка, гадают, куда я подевался. Я должен был только заглянуть в бар, а потом отвлекся…

Нейт явно намекает, что отвлекся мной, когда сел рядом и завязал разговор.

Потом он спрашивает, не провожу ли я его обратно к его столику, и настает моя очередь краснеть. Конечно, я соглашаюсь. Он был так мил с моими родственниками, что это меньшее, что я могу сделать.

Я, не теряя времени, извиняюсь за их поведение, как только мы отходим от столика.

– Я знаю, что они могут быть немного чересчур.

– Все в порядке, – уверяет Нейт, пока мы направляемся на террасу. – Они кажутся милыми, хотя у меня не было возможности познакомиться с молодым человеком, который сидел рядом. Он тоже ваш родственник?

– Ох, это...

Я запинаюсь, обдумывая, как ответить на этот вопрос.

– Это брат Джеймса, Эйден, – прибегаю к самому простому объяснению.

Нейт улыбается шире.

– Отлично. Я не был уверен, что ты не с ним…

– Нет, – выпаливаю я, непреклонно качая головой. – Нет, мы не... пара.

Нейт останавливается, когда мы входим в двери террасы, спрятанные в уединенной нише ресторана.

– Я знаю, что сегодня канун Рождества, и я должен быть со своей семьей, а ты со своей, но позволь мне хотя бы дать тебе свою визитку.

– Как романтично, – поддразниваю я, и он вытаскивает бумажник из заднего кармана и достает визитную карточку.

– Это не красная роза или что-то в этом роде, но мои возможности ограничены.

Мимо нас проходит официант, и Нейт спрашивает у него ручку. Затем он переворачивает карточку и записывает на обороте другой номер телефона.

– Это личный. Я не так уж часто его раздаю.

– Ага! Я обязательно передам номер своей сестре и ее мужу. – Его карие глаза встречаются с моими. Да этот парень в панике! Я смеюсь. – Шутка. Я обещаю сохранить твой номер в тайне ценой своей жизни, так лучше?

Нейт ухмыляется и возвращает официанту ручку, прежде чем протянуть мне карточку.

– Обычно я не...

Я знаю, что он собирается сказать.

– Я тоже, честно говоря.

Похоже, с его души свалился камень.

– Я думаю, все дело в платье, – говорит он, бросая взгляд на мой наряд.

– Оно сбивает с толку, – уверяю я его.

Он смеется и отступает назад, потирая рукой затылок.

– Ты позвонишь?

– Да.

Он кивает, а затем поворачивается, чтобы направиться к своей семье.

Я стою там, в нише, наблюдаю за его уходом и удивляюсь, почему к горлу подкатывает тошнота.

Я опускаю взгляд на визитку в ладони, переворачиваю ее и смотрю на лицевую сторону.

«Натаниэль Гиддингс

Генеральный директор Giddings Biosciences».

Завидный холостяк, какая ирония.

• 18 •

Мэдди

– Ну, и что он сказал? – спрашивает Джоли, как только я сажусь обратно.

В моем кулаке зажата визитка Нейта, и не хочу устраивать шоу, убирая ее при всех в сумочку, но и не хочу класть ее на стол. Поэтому продолжаю держать ее в руке, как бомбу замедленного действия.

Я поднимаю взгляд на Эйдена и вижу, что он наблюдает за мной. Он знает. Его губы сжаты в тонкую линию. Скулы заострились. Глаза полны разочарования.

– Мэдди, не оставляй нас в неизвестности, – добавляет Джоли со смехом. – Он дал тебе свой номер?

– Да. – Я тянусь за своей сумочкой и как можно быстрее засовываю в нее визитную карточку. Мои щеки пылают.

Джоли визжит от восторга.

– Я так и знала! Я чувствовала, что и на твоей улице скоро праздник. Тебе так ужасно не везло последние несколько лет с парнями, а потом, когда вот так уехал Брент...

– Ты собираешься позвонить ему? – спрашивает Эйден, грубо обрывая мою сестру.

Я мгновенно перевожу на него внимание и обнаруживаю, что выражение его лица не смягчилось.

Я вздергиваю подбородок и пожимаю плечами.

– Все может быть.

– Что собираешься сказать?

Я стискиваю зубы от гнева.

– Без понятия. Возможно, приглашу его куда-нибудь выпить.

– Зачем? Он разве не живет здесь, в Колорадо?

– И что?

Эйден смеется и откидывается на спинку стула, бросая салфетку на стол.

– Хорошо, тогда я объясню. Это полная херня, ничего у вас не выйдет.

Джоли и Джеймс вздрагивают от его резких слов.

– Эйден, – тихо упрекает Джеймс. – Что на тебя нашло?

Он игнорирует своего брата, чтобы продолжить наш очень публичный, очень неуместный спор.

– Ты осталась такой же, какой и была, когда я уехал из Техаса.

– О, пожалуйста, просвети меня, – отвечаю насмешливым тоном. – Ужасно хочется послушать твое мнение о том, какой же я человек. От тебя, с которым я даже не разговаривала больше года. Ты думаешь, что знаешь меня?

Эйден смеется, и это звучит совершенно зловеще.

– Разумеется. Ты, Мэдди, девушка, которая убегает от своих чувств при каждом удобном случае. О, новый парень в баре? Отлично, ведь он поможет отвлечь тебя от правды. Повстречаешься с ним несколько месяцев, будешь водить его за нос, а потом порвешь с ним, пока все не стало слишком серьезно.

Я вижу красный. Мои пальцы впиваются в край стола – жалкая попытка занять руки. В противном случае я бы потянулась за ножом для масла, чтобы швырнуть им в Эйдена.

– Ты используешь людей, чтобы скрыться от правды, – продолжает он.

– Да пошел ты, Эйден Смит. – Слова выходят любезно, плавно, и, о, как приятно произносить их вслух.

Моя сестра ахает от ужаса, поднимая Форда, который теперь плачет из-за нашей незрелой вспышки гнева.

Эйден встает и упирается руками о стол, чтобы наклониться ко мне.

– Я вижу тебя насквозь, Мэдди.

Я едко смеюсь.

– Да? Где были все твои знания в прошлом году? Озарило только сейчас? Честно говоря, я думаю, дело в другом. Ты срываешь свой гнев не на том человеке, Эйден. Это ты все испортил. Это ты уехал, когда должен был остаться. По-твоему, я должна принять тебя обратно с распростертыми объятиями? Или все забыть после чуши о том, что ты хочешь меня, и внезапно для тебя все встало на свои места?

Официант у нашего столика пытается привлечь наше внимание.

– Э-э, приношу извинения. Но… Могу я... просто... другие гости заметили суматоху.

Моя сестра рыдает. Они с Фордом на пару соревнуются за самые громкие всхлипы.

Мы испортили вечер не только себе, но и соседним столикам.

Просто великолепно.

Я встаю и хватаю свою сумочку, но прежде чем уйти, не могу удержаться, чтобы не бросить в его сторону еще одну насмешку.

– Молодец!

На полпути к двери я чувствую, что Эйден идет за мной.

Он не собирается оставлять меня в покое, ну и славно! Во мне накопилось довольно много гнева, так что извергать его я готова весь вечер.

Мы оба проносимся через главный зал обратно к ресепшену, прижимаясь друг к другу.

Оказавшись у дверей, я не дожидаюсь служащего, который бросается открыть мне их, а хлопаю по ним ладонью и распахиваю сама. Холодный воздух ударяет мне в лицо, и я морщусь от злости.

Рождественская музыка из громкоговорителей раздражающе веселая, учитывая наше нынешнее противостояние.

Рудольф – красноносый северный олень…

Когда холодный воздух ударяет в Эйдена, он шипит. Я не жду, пока он придет в себя. Я сваливаю домой.

Все это было ошибкой.

Приезжать сюда. Снова видеть Эйдена.

Следовало остаться в Техасе.

Надо было провести каникулы в одиночестве. Разогрела бы пирог в микроволновке, включила канал «Холлмарк» и покончила с этим праздником.

Мы идем с Эйденом по улице, достаточно близко, чтобы подпитываться негативной энергией друг друга, но достаточно далеко, чтобы я могла протянуть руку и столкнуть его в сугроб. Ах, ну разве это не было бы чудесно?

Вообще-то…

Я останавливаюсь как вкопанная, наклоняюсь и начинаю лепить из снега плотный шарик.

У меня замерзли руки. У меня замерзли ноги. Мое долбаное лицо замерзает, но какое мне дело? Мне нужно выиграть войну.

Я заканчиваю лепить снежок, и Эйден стоит рядом со мной.

– Что ты делаешь? – спрашивает он, как раз перед тем, как я поворачиваюсь и запускаю ком в его лицо.

Мой прицел сбит.

Я промахиваюсь на добрых два фута, но какое мне дело? Мы в Колорадо, снега тут предостаточно. Под рукой куча боеприпасов.

– Ты сошла с ума, – хмыкает Эйден почти весело, когда я наклоняюсь, чтобы сформировать второй снежок.

– Да, а ты невыносим!

Я не тороплюсь со вторым снарядом – бросаю в наглеца рядом, только сформировав аккуратный плотный шар. На этот раз он врезается ему в грудь, отчего джемпер и куртку теперь покрывают белые хлопья.

Эйден медленно, что кажется комичным, опускает глаза. Как будто он в полном недоумении, что я действительно посмела кинуть в него снежком.

– Что за...

Он не успевает закончить фразу, потому что я бросаю в него еще больше снега. Ему следует быть хоть немного расторопнее, иначе я ловко выиграю эту битву в снежки.

– Мэдди! Могу я просто...

– Что? Что ты можешь сказать такого, чего еще не сказал?!

Сейчас мы очень близко, но зато я могу себя защитить. Каждый бросок попадает в цель.

Эйден пытается схватить меня, но я уклоняюсь, как супер-ассасин.

На моего врага сыпется еще больше снега, и, рыча, он, наконец, наклоняется, чтобы сформировать свой ком.

Эйден смотрит на меня с диким блеском в глазах, и меня захлестывает паника.

Эйден официально вступает в бой.

Вот черт.

Я разворачиваюсь и бегу, как будто от этого зависит моя жизнь, что не так-то просто, учитывая каблуки и короткое платье. Да и все мое тело онемело от холода.

Я ожидаю, что снежок в любой момент врежется мне в спину. С силой Эйдена это сразит меня, и я погибну на тротуаре посреди деревни Вейл. Я трушу зигзагами, пытаясь затруднить прицеливание Эйдену, но я ошиблась. Он и не собирался бросать в меня снежок. Никогда.

Он ловит меня и обхватывает рукой за талию, отрывая от земли и прижимая к себе.

Затем размахивает комом передо мной, как кинжалом. Это предупреждение: веди себя хорошо, иначе…

– Вся эта перепалка нелепа, – произносит он. Его теплое дыхание посылает каскад мурашек по моей спине.

Я пытаюсь вырваться из его хватки.

– Ты ее начал. Не мог держать рот на замке за ужином?

– И позволить тебе говорить о Нейте так, как будто есть хоть какая-то вероятность, что он тебя действительно заинтересовал?

– Может, и заинтересовал! –  вызывающе настаиваю я.

– Мэдди.

Похоже, ему больно произносить мое имя.

Эйден бросает снежок на землю, и тот рассыпается у моих ног.

Я думаю, Эйден отпустит и меня, но нет.

Он обнимает обеими руками меня за талию.

– Пожалуйста. – Это слово сжимает мое сердце, и я зажмуриваюсь. – Позволь мне попытаться все исправить.

• 19 •

Эйден

Я крепко прижимаю Мэдди к себе, и мы совершенно неподвижно стоим, даже когда начинает падать снег.

Мое сердце бьется со скоростью мили в минуту, я не чувствую холода, но Мэдди совсем не одета и, боюсь, что если я быстро не доставлю нас домой, то последствий в виде воспаления легких не миновать.

Нужно вытаскивать ее отсюда. Она без куртки, поэтому я снимаю свою и набрасываю ей на плечи. Мгновение я беспокоюсь, что Мэдди откажется, но она закутывается в нее, затем позволяет мне взять ее за руку и перевести через дорогу, в сторону дома.

– Я не сдалась, – говорит она, сохраняя суровое выражение на лице.

До дома рукой подать, пару шагов – и мы у дверей. Быстрый взгляд на подъездную дорожку подтверждает, что Джеймса и Джоли еще нет. Вне всякий сомнений, они пытаются сгладить ситуацию в ресторане. Даже не хочу думать о том, что скажу им, когда они вернутся домой.

Запасным ключом отпираю дверь и впускаю нас в дом. Рука Мэдди по-прежнему в моей, несмотря на то, что мы уже в фойе.

– Туфли, – бормочет она, возвращаясь назад.

Я смотрю вниз – ее ноги облеплены мокрым снегом.

Я наклоняюсь, чтобы помочь Мэдди снять каблуки. У нее холодные ноги. В данный момент она больше сосулька, чем человек, поэтому, не проронив ни слова, я поднимаюсь в полный рост и подталкиваю ее в сторону нашей общей ванной.

Она позволяет мне вести ее, но у меня ощущение, что Мэдди просто собирается с силами. Я в самом эпицентре бури, разумно помнить об этом.

Вдвоем мы не уместимся в небольшой душевой кабине. Горячая вода нужна Мэдди больше, чем мне, поэтому я открываю кран и оборачиваюсь. Она настороженно смотрит на меня.

Бой не закончен.

Мэдди обеими руками цепляется за остатки гнева.

– Повернись, я расстегну тебе молнию, – говорю я, описывая пальцем круг для наглядности.

– Справлюсь сама. Если смогла застегнуть, смогу и снять.

Скинув мою куртку, Мэдди бросает её на полку в ванной.

Я несколько сомневаюсь в своем плане, но теперь мне стало абсолютно все равно, насколько мал душ. Я хватаю подол джемпера и снимаю его одним плавным движением.

У Мэдди отвисает челюсть.

– Я думал, ты в состоянии раздеться сама, – поддразниваю я.

Ее глаза сужаются.

– Я могу… когда ты уйдешь.

Я беспечно пожимаю плечами.

– Мне нужен теплый душ. Как и тебе. Убьем двух зайцев одним выстрелом.

Она фыркает.

– Если ты думаешь, что я приму с тобой душ, ты не в своем уме. Какая часть сегодняшнего разговора осталась для тебя непонятной? Сколько раз я должна бросить снежок тебе в лицо, прежде чем...

Ее слова обрываются, потому как я поднимаю ее с одеждой и всем остальным и несу в душ.

Я ставлю ее прямо под струю и захлопываю за нами стеклянную дверь. Если бы у меня был замок, я бы им воспользовался.

Мэдди закашливается и шипит, но сбежит она только через мой труп.

– Мое платье! – стонет Мэдди, рассматривая красный шелк, который сейчас облепляет ее кожу.

– Надо было его снять, – отвечаю без малейшего раскаяния.

Ее взгляд вспыхивает и встречается с моим. Она сужает глаза в маленькие щелочки и делает шаг ко мне. Ее ладони сжаты в кулаки. Похоже, будь я в джемпере, она бы схватила меня за ворот и дернула бы.

– Выпусти меня, – требует она.

– Нет.

Ее кулаки ударяют меня в грудь.

– Выпусти меня!

– Нет!

Я наблюдаю, как ее гнев проходит, растворяется, распадается на молекулы, превращаясь в печаль, раздражение, страх.

Когда Мэдди снова заговаривает, в ее голосе слышится полускрытое рыдание.

– Отпусти меня, Эйден.

Я хватаю Мэдди за талию и вплотную прижимаю к себе. Мы насквозь мокрые, но зато согрелись. Тем не менее, когда она обнимает меня за талию и впивается пальцами в мою спину, от ее прикосновения веет холодом.

Мэдди опускает голову на мою грудь и всхлипывает. Я упираюсь лбом в изгиб ее шеи и крепче обнимаю.

Мне не хватает близости с ней. Я хочу, чтобы она была внутри меня, частью меня.

Теперь она плачет, но я едва это слышу. Ее тихие слезы хуже, чем громкие рыдания. Мое сердце, черт возьми, разрывается. Я глажу ее по спине, а потом зарываюсь в волосах. Я хочу, чтобы Мэдди посмотрела на меня, хочу, чтобы она что-нибудь произнесла.

Когда она наконец это делает, это причиняет боль.

– Я так сильно хочу тебя ненавидеть.

Ее слова – пули в сердце.

Судя по всему, я опоздал… Неужели никакие мои слова не способны повлиять на нее?

– Нет, – шепчу я.

– Я хочу, – снова повторяет она, ее голос дрожит.

– Пожалуйста, не надо.

Она снова смотрит на меня, и в ее печальных глазах блестят слезы.

– Ты бросил меня и уехал в Нью-Йорк.

– Ты не просила меня остаться.

– Ты не хотел оставаться.

– Да, но я верил, что это необходимо. Думал, что поступаю правильно. Я думал... – Я качаю головой. – Я хотел рассказать тебе о своих чувствах, снова и снова. Мне казалось, что я показываю их тебе, а ты просто делала вид, что не замечаешь. Ты никогда не заводила разговор о наших отношениях.

– Потому что я была влюблена в тебя! – кричит она. – Отчаянно! Ужасно! В худшем смысле этого слова!

Ее слова отдаются в душе со стеклянными стенами эхом, заставляя меня действовать.

Я наклоняюсь и быстро завладеваю губами Мэдди, прежде чем разум, причины, мотивы или последствия смогут проложить себе путь.

Сейчас идеальный момент. Это поцелуй жизни. Поцелуй, о котором я мечтал годами. Поцелуй признания.

Я тоже люблю тебя, Мэдди.

Я любил тебя тогда и люблю сейчас.

Я углубляю поцелуй, прижимаясь к ней всем телом.

Как вообще возможно, чтобы два человека были влюблены, кружили вокруг друг друга, и ни один из них так и не догадался о том, что другой чувствует то же самое? Чем больше я прикипал к ней, тем более одиноким себя чувствовал. Чем сильнее привязывался, тем страшнее было признаваться. Я пытался намекать, флиртовать открыто, чтобы мои действия было невозможно неправильно истолковать, но слова Мэдди за ужином –  чистая правда. Я злюсь на себя.

Столько времени... глупо потеряно.

Посмотрите на нас.

Мы разошлись из-за недоразумения.

Мы любили в одиночестве.

Мы изголодались, этот поцелуй так припозднился, что нам больно.

Мэдди царапает мою спину ногтями, пытаясь оказаться ко мне как можно ближе. Я закидываю ее ногу себе на бедро и приподнимаю над полом, чтобы прижать к стене.  Так мне легче соединять наши губы и исследовать руками ее тело. Я дергаю бретельки ее платья, но они плохо поддаются – мокрые и прилипли к коже. Я тяну сильнее, и одна отрывается.

Мэдди не замечает. Ее руки скользят по моей талии, двигаясь к низу моего живота, чтобы расстегнуть пуговицу на джинсах. Это нелегко. У нее не получается, но я всегда готов прийти на помощь. Мы неуклюжи и нетерпеливы.

У Мэдди такие нежные руки, и мечтал о них на своем теле уже достаточно долго.

Годы.

Боже. Я хотел ее много лет, но она по-прежнему не моя.

Только здесь и сейчас.

Я чувствую себя сумасшедшим, когда шепчу ее имя и стягиваю платье с ее груди. Расстегиваю лифчик, и она помогает мне его снять. Тот падает на плитку у наших ног. Я трогаю, ласкаю ее груди, пока она не начинает стонать. Затем целую их, желая большего. Я мог бы дразнить, лизать и прикасаться к ней дни напролет, но я сгораю изнутри. Как и она.

Она сжимает ноги вокруг моих бедер и трется о мою твердость, все еще заключенную в мокрую джинсовую ткань. Затем скользит рукой вниз и обхватывает мой член.

О, Мэдди.

Я пропал.

В Нью-Йорке миллионы людей, но ты не одна из них.

Мэдди отстраняется, разорвав наш поцелуй, и проводит губами по моей челюсти и шее. Ее рука продолжает двигаться все сильнее, и мурашки пробегают по моей спине. Черт, это слишком хорошо. Еще немного, и я кончу в ее ладонь. Я отчаянно хочу этого, но не сейчас. С этим придется повременить.

Я хватаю ее за запястье и останавливаю. Когда я вытаскиваю ее руку из своих джинсов, она поднимает на меня глаза. Прижимаю Мэдди к стене, а затем откидываюсь назад, чтобы расстегнуть пуговицу на штанах и ширинку, медленно раздвигая зубцы молнии под внимательным взглядом девушки.

На ней до сих пор слишком много одежды, но красное платье задрано на талии, так что я легко сдвигаю трусики набок. Затем накрываю ее промежность своей рукой и скольжу по ней. Мои пальцы покрываются влагой, а когда один из них погружается в Мэдди, она крепче обнимает меня.

Ее половые губы дружелюбно встречают мои пальцы.

Мэдди закрывает глаза и перестает дышать, когда я выхожу и возвращаюсь назад, растягивая ее для своего члена.

Время на мгновение замедляется, когда она наконец полностью принадлежит мне, раскачивается на моих бедрах… и я не хочу упускать такую возможность.

Спускаю джинсы и боксеры на достаточное расстояние.

– Обними меня за шею, – велю ей.

Мэдди чуть приподнимается, ровно настолько, чтобы мне было легко проникнуть в нее. Небольшой дюйм превращается в два, а затем Мэдди позволяет себе опуститься на меня, так медленно, что я не сдерживаюсь.

Я толкаюсь в нее, и она охает. Пожалуй, я был слишком резок. Наша поза и местонахождение не способствуют томному занятию любовью, но ведь так прошел весь наш вечер, верно? Нежности не было, когда мы ссорились или когда она забрасывала меня снежками.

Ее ноги обхватывают мою талию, она устраивается поудобнее и опускается еще ниже.

Тепло Мэдди окружает меня. Я зажмуриваю глаза, пытаясь собраться, и затем толкаюсь бедрами. Сосредотачиваюсь на звуке ее дыхания, ощущении ее рук на моей шее, прикосновении ее сосков к моей грудной клетке. Мэдди отрывается от стены и полностью повисает на мне. Она зависит от меня, от моих рук, которые удерживают ее за талию. Мое сердцебиение наверняка отдает в ее грудях, потяжелевших от желания.

Мы движемся, встречая удар за ударом. Я приподнимаю ее и прижимаю к стене, чтобы набрать ритм и трахать жестче.

Одной рукой обхватываю шею Мэдди, второй – талию. Когда она начинает соскальзывать, ее ноги крепче стискивают мою талию. Ее груди прижимаются ко мне, но мне до безумия хочется полюбоваться ими. Держа ее за шею, я отвожу ее голову назад, аккуратно, чтобы она не ударилась об плитку. И тогда обвожу груди Мэдди взглядом. Она розовая, раскрасневшаяся и вся мокрая.

Двигаясь в Мэдди, я теряю рассудок, но и она не может сдерживать свои стоны.

Я отпускаю ее шею и опускаю руку между ног. Это сводит ее с ума. Нежные поглаживания моего пальца заставляют ее делать быстрые, прерывистые вдохи. Она выгибает спину и прислоняет голову к кафелю. Она уже близко…  Когда Мэдди громко стонет, я чувствую волны ее удовольствия, каждый спазм ее наслаждения.

Я готов кончить вслед за ней, мое тело молит об освобождении, но мне не хочется, чтобы это заканчивалось. Не хочется покидать стеклянные стены теплого душа и окунаться во все, что ждет нас вне их. Поэтому я растягиваю момент и крепко целую Мэдди, продолжая ласкать ее между ног, пока она полностью не выдыхается и не расслабляется в моих объятиях настолько, что вот-вот упадет. Ее глаза распахиваются, и я замечаю в ее взгляде беззащитность и уязвимость. Я отстраняюсь, чтобы хорошенько рассмотреть ее, скольжу вниз по ее телу и толкаюсь один... два раза. Затем, с тяжелым стоном, я прекращаю битву с собой и кончаю. Мэдди крепко обнимает меня, ожидая, что я что-нибудь скажу после того, как закончу двигаться в ней, и наше тяжелое дыхание перестанет заглушать шум душа.

Я осторожно опускаю Мэдди на пол и, убедившись, что она уверенно стоит на ногах, тянусь за гелем для душа. Я не пытаюсь встретиться с ней взглядом или втянуть в разговор, пока наношу средство на руку и намыливаю ее тело. Я тороплюсь, но по необходимости. Первый раунд может легко превратиться во второй, а судя по Мэдди, она устала.

Вымыв нас обоих, я прошу ее подождать и иду за полотенцами. Передав ей одно, вторым сушу волосы и потом оборачиваю его вокруг бедер.

– Эйден…

Короткое слово звучит как предупреждение, и это не остается незамеченным мною.

Я знаю по ее тону, по слегка неуверенной дрожи в ее голосе, что ее речь мне не понравится, поэтому я не позволяю Мэдди продолжать.

Свою борьбу она может вести утром. Мне нужна эта ночь больше, чем она осознает.

Мэдди чистит зубы, надевает пижаму и пытается улизнуть в свою комнату, но я перехватываю ее и тяну в свою кровать. Никаких гнусных планов на ее счет. Я просто нуждаюсь в ее теле под одеялом рядом со мной, чтобы ее колени прижимались к моим, моя рука покоилась на ее талии, и мы были как можно ближе друг к другу.