Текст книги "Недосягаемый соблазн"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Ну и дела, спасибо, я так рада, что ты пришла отпраздновать мой день рождения, – Миа смеется, качая головой.

Люси перегибается через стол и хватает Мию за руку.

– Ты знаешь, что я имею в виду! Мы все теперь старые девы, по крайней мере, так кажется. Когда это произошло? Мы с Оуэном такие скучные. Мы уже секс планируем!

– Мне вроде как нравится планировать секс, – говорит Блайт, пожимая плечами. – Создает предвкушение.

Миа ухмыляется.

– Это напомнило мне: «Как тебе пятница в четыре часа дня?».

Блайт подмигивает:

– Сейчас проверю планы в календаре.

Люси поворачивается ко мне с отчаянной мольбой.

– Тьфу! Мэдди, спаси нас. Расскажи нам, каково это – быть в новых отношениях. Я скучаю по всей этой драме! Все эти бушующие гормоны!

Три пары глаз поворачиваются ко мне, и я понятия не имею, что сказать. Я держала свои проблемы с Эйденом близко к сердцу.

– Ну... эм... мы еще работаем над ними.

Люси издает звук отвращения.

– Работаем над ними?! Поначалу единственная работа с Оуэном была в спальне. Серьезно.

– Да, ну... – Я расправляю плечи, защищая себя. – Это другое. Мы на большом расстоянии, так что, думаю, это не развлечения с играми.

– Я понимаю, Мэдди, – говорит Блайт, одаривая меня ободряющей улыбкой.

– Хорошо, – говорит Миа, вставая. – Как насчет того, чтобы бросить это заведение и пойти куда-нибудь в более приподнятое?

Люси вскидывает руки в воздух.

– Да! Танцы. Сейчас же!

~

Мы в самом заполненном танцевальном клубе, в котором я была за последние годы. Светятся стробоскопы, гремит музыка, и так много людей вокруг меня в центре танцпола, что не уверена, что смогла бы уйти. Однако это освобождает – быть здесь с Люси, распускать волосы, пробовать нелепые танцевальные движения. Она – хороший партнер. Люси отгоняет всех парней, которые подходят слишком близко, а затем продолжает с того места, на котором остановилась, берет меня за руку и кружит так быстро, что мы обе так сильно смеемся и наклоняемся, пытаясь восстановить равновесие.

Миа и Блайт тоже были здесь с нами, но они ушли, чтобы взять еще выпивки в баре. Ночь только начинается, и я не спешу покидать танцпол. Включается новая песня, и толпа вокруг нас мгновенно узнает ее и приходит в неистовство.

– Я такая старая, – поддразнивает Люси. – Кто это?

– А мне откуда знать?

Это не имеет значения. Толпа не оставляет места ни для кого из отставших. Мы танцуем со всеми, чувствуя музыку, даже если понятия не имеем, какую песню слушаем.

Я улыбаюсь впервые по-настоящему за несколько недель, но затем я поднимаю глаза и вижу Эйдена, стоящего недалеко от танцпола.

ЭЙДЕН.

Сердце подпрыгивает как раз перед тем, как приходит рассудок и напоминает мне, что это невозможно.

Нет.

Его здесь нет. Он в Дубаи.

Тем не менее, я не могу удержаться, чтобы не посмотреть заново, вытягивая шею поверх толпы. Я готовлю себя к неизбежному разочарованию; дыхание застывает в груди, сердце выбивает быстрый ритм, и затем я снова вижу его.

Эйдена.

Он стоит на краю танцпола. Черная рубашка подходит к его волосам. Рот неулыбчив, когда его глаза встречаются с моими. Стробоскопические огни отбрасывают на него контрастные цвета: красный, затем желтый, затем зеленый, затем синий. Он начинает двигаться ко мне, и я думаю, что выпила слишком много. Либо так, либо я сплю, а это просто яркий сон.

Все кажется таким реальным. Такое чувство, что я все еще в клубе, наблюдаю, как Эйден медленно пробирается сквозь толпу, чтобы добраться до меня. Тела давят на меня, пока я неподвижна. Локоть ударяет меня по ребрам, но не больно. Теперь, когда Эйден здесь, больше ничего не болит.

Он подходит ближе, и я вижу его глаза, бледно-зеленые в темном клубе.

Это правда он.

Эйден здесь, в нескольких метрах от меня, а потом в нескольких шагах. Он исчезает на мгновение, огибая парочку, а затем встает прямо передо мной, высокий, солидный, настоящий.

Я перевожу взгляд на его грудь и выше, пока наши взгляды не встречаются.

Я открываю рот от шока.

Он улыбается, и на щеках появляются ямочки.

Я недоверчиво качаю головой. Нет. Нет. Эйден не может быть здесь. Как он здесь оказался?

Я чувствую слезу на щеке, но она быстро исчезает, когда Эйден смахивает её большим пальцем.

Я стараюсь ничего не говорить. Боюсь моргнуть. Если это какое-то жестокое заклинание, то не хочу просыпаться. Хочу жить в нем вечно.

Эйден подходит ближе ко мне, пока музыка пульсирует вокруг нас.

Я оглядываюсь в поисках Люси, но она ушла.

Только мы с Эйденом в центре танцпола. Он тянется, чтобы взять меня за руку, и сплетает наши пальцы вместе. Кто-то врезается в меня сзади, и я падаю вперед. Эйден ловко ловит меня, но не ставит на ноги, а притягивает меня к себе.

Моя рука тянется вверх, чтобы прижаться к его груди, и Эйден держит мою другую руку в своей, когда начинает двигать нами в такт музыке. Ритм быстрый, но мы улавливаем более медленный ритм, не обращая внимания на толпу вокруг нас.

Эйден наклоняет голову и запечатлевает поцелуй в уголке моего рта, затем ниже. Его губы касаются моей шеи, а затем он остается там, прижавшись ко мне. Я двигаю обеими руками вверх и вокруг его шеи, приподнимаясь на цыпочки, чтобы мы были полностью на одном уровне, продолжая танцевать.

Эйден хватает меня за талию, а пальцы собирают свободный материал платья-свитера, приподнимая его на несколько сантиметров так, что обнажается задняя часть бедер. Это не имеет значения. Никто нас не видит, а если и видит, то им все равно.

Мы просто еще одна пара, танцующая в клубе. Мы невидимы.

Я шепчу его имя, и Эйден поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

Его губы так близко, что я ничего не могу с собой поделать. Я прижимаюсь и нежно целую его.

Такое чувство, что я так давно его не видела, и поцелуй такой сладкий, такой запоздалый, что, когда мы отрываемся друг от друга, оба сразу же погружаемся в новый поцелуй. Его руки сжимаются на моей талии. Я карабкаюсь на него выше. Хотелось бы быть выше. Хотелось бы прижаться к нему полностью, почувствовать его с головы до ног.

Его руки начинают блуждать по моему телу, двигаясь вверх вдоль бока, а затем снова вниз, обхватывая мою задницу и прижимая меня к его бедрам. Он прижимает меня к себе, и меня убивает, что мы в клубе, где так много людей вокруг.

Я убираю руку с его шеи, двигаясь ниже к подолу его рубашки. Я играю с линией талии его джинсов, погружая пальцы на несколько сантиметров ниже в джинсовую ткань.

Эйден резко втягивает воздух, как будто ему больно. Боже, это пытка – быть с ним на публике после стольких ночей без него в постели.

Мы наверстываем упущенное время. Наши рты едва приоткрываются, даже когда нам обоим нужен воздух. Эйден убирает волосы с моего лица, поднимая их так, чтобы мог четче видеть меня. Его взгляд мечется туда-сюда, как будто не может оставаться сосредоточенным где-либо слишком долго.

Наконец Эйден отпускает меня и отступает назад, но продолжает удерживать меня. Он поворачивается и оглядывает толпу, что-то выискивая.

– Черт, пошли, – говорит Эйден, оттаскивая меня с танцпола.

– Куда?

Клуб огромен. Есть коридор, который ведет на второй этаж. Однако, прежде чем мы достигаем лестницы, Эйден толкает дверь уборной, заталкивает меня внутрь, а затем заходит за мной. Он защелкивает замок, металл которого встает на место, как зловещее предупреждение.

– Эйден, это ужасная идея! Нас застукают!

Но он меня не слушает. Эйден уже шагает вперед, подталкивая меня к раковине. Его губы растягиваются в зловещей улыбке как раз перед тем, как руки тянутся ко мне. Он поднимает меня и сажает на стойку, прямо на край. Положив одну руку на каждое колено, он раздвигает бедра, отчего платье скользит выше.

Мое внимание переключается с него на запертую дверь, а затем обратно. Я – не нарушитель правил и никогда не делала ничего подобного. Я не хочу попасть в неловкую ситуацию и говорю это Эйдену, отчего его улыбка становится только шире. Ему нравится эта игра. Нравится, что мое сердце бешено колотится в груди, когда его рука скользит вверх по бедру, описывая медленные круги.

– Может, нас поймают, – дразнит он, когда пальцами скользит по трусикам. – А, может, и нет.

Живот сжимается в предвкушении.

Из меня уже рвется нетерпение. Он трогает меня через нижнее белье, используя мягкий материал, чтобы поиграться. Я пытаюсь сжать бедра, но его рука уже там, прижата к центру, в то время как два пальца совершают круги.

– Никто понятия не имеет, что я здесь с тобой делаю, – говорит Эйден, наклоняя голову так, что его губы скользят по моей щеке. – Они понятия не имеют, что я прикасаюсь к тебе вот так.

Моя рука опускается на его запястье. Я пытаюсь что-то сделать, оттащить его или заставить продолжать. Но не решила, что именно.

– Раздвинь ножки.

Мой взгляд опускается туда, где он прикасается ко мне. У меня такая слабая хватка на его запястье. Выглядит жалко.

Пальцы Эйдена проникают в трусики так, что я чувствую прикосновение до кончиков пальцев ног. Я ахаю, а Эйден продолжает, двигаясь мягкими, медленными кругами.

Я вздрагиваю, и он перемещается к моей шее. Я наклоняю голову в сторону, а затем Эйден снова раздвигает мои ноги, на этот раз шире, достаточно, чтобы продолжать прикасаться ко мне без какого-либо сопротивления.

Я чувствую легкое головокружение на краю столешницы, как будто мне нужна какая-то опора. Я хватаю его за плечи, когда он вдавливает пальцы внутрь, немного сильнее, пробуя на вкус. Что произойдет, если он отодвинет ткань в сторону.

Эйден скользит по той части меня, которая молит о прикосновении, и я покачиваю бедрами, гоняясь за чувством, которое продолжает нарастать внутри. Я так близка к этому, просто от того, что он дразнит меня.

Внезапно я быстро ощущаю его вкус, прилив удовольствия, но затем Эйден убирает руку, и я издаю разочарованный стон у его груди. Он смеется, и мой взгляд вспыхивает гневом, когда снова встречаюсь с ним глазами. Эйден смотрит на меня сверху вниз с таким напряжением, с такой потребностью, и наши взгляды остаются прикованными друг к другу, когда он сдвигает трусики в сторону, обнажая меня прохладному воздуху.

Я вздрагиваю, когда его пальцы, наконец, касаются меня без преграды между нами. Наконец, мы чувствуем друг друга. Его палец скользит по мне, раздвигая, дразня, когда опускается ниже. Я крепко жмурю глаза, когда пытаюсь справиться с нарастающим во мне напряжением, с абсолютным блаженством того, как он наполняет меня. Я прижимаюсь к Эйдену бедрами, оседлав руку. Он подбадривает меня, целуя в шею, двигая пальцем в такт моему ритму.

Раздается стук в дверь, но мы не отвечаем. Вместо этого его большой палец трет меня, отчего тело немедленно реагирует. Кто-то говорит за дверью уборной, но Эйден не останавливается. Его большой палец потирает самый центр меня – ту часть, которая пульсирует от желания. Я раскалываюсь и ломаюсь, крича в течение половины мгновения, прежде чем рот Эйдена накрывает мой, заставляя замолчать. Он не отпускает, его прикосновения затягивают меня сквозь наслаждение, пока не утихает последняя дрожь, и все, что я чувствую, это свои зажмуренные глаза и неровное дыхание. Мои руки сжимают плечи Эйдена, и когда открываю глаза, я обнаруживаю, что он смотрит на меня сверху вниз почти с благоговением.

Мы не можем продолжать в уборной. Мы и так слишком много играли с последствиями. Прямо снаружи раздаются голоса, и скоро в дело вмешается руководство. Эйден помогает мне слезть со стойки, и платье возвращается на место.

Мы приводим себя в порядок как можно лучше, прежде чем выйти обратно в коридор.

Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, Эйден говорит, что мы уходим.

– Но я тут с...

– Мы уходим, – снова говорит Эйден, не оставляя времени для переговоров.

Смех вырывается из меня, когда он берет меня за руку и начинает тащить по танцполу.

– Миа и Блайт где-то здесь, – говорю я ему.

Эйден оглядывается на меня и кивает.

– Да. Как, по-твоему, я узнал, где ты была?

Точно.

Я не рассмотрела эту часть, а была слишком потрясена его прибытием, слишком взволнована тем, что он здесь во плоти.

Я замечаю, как они разговаривают с Люси возле бара. Я ожидаю, что Эйден поведет меня туда, но он просто машет, когда мы проходим мимо, и продолжает тащить меня из клуба за собой.

– Моя сумочка! – объясняю я, пытаясь сообщить ему, что мне нужно вернуться и забрать ее у Блайта.

– Люси принесет домой.

Боже мой. Кто-то нетерпелив.

Выйдя из клуба, мы направляемся на север вверх по кварталу.

– Я припарковался на Седьмой Стрит, – объясняет Эйден.

– Как будто ты пытаешься установить мировой рекорд или что-то в этом роде. Ты можешь притормозить?

Эйден останавливается и поворачивается, прижимая меня спиной к кирпичной стене. Он берет мою руку и прижимает ее к переду джинсов. Я чувствую его твердость там, отчего перехватывает дыхание.

– Мы доберемся до машины или я возьму тебя прямо здесь. Выбирай, Мэдди.

Ну... хорошо. У меня нет слов. Согласна.

Эйден качает головой и снова трогается в путь. На этот раз я не жалуюсь на темп, когда он тащит меня за собой.

Эйден открывает двери машины, и я врываюсь внутрь, прежде чем он успевает меня запихнуть. Не думаю, что он действительно взял бы меня у кирпичной стенки, но Эйден в одном из тех настроений, когда я действительно не хочу проверять и выяснять.

Эйден обходит машину спереди, и я наблюдаю за ним, как загнанная в угол добыча, когда он открывает дверцу и садится на место. Машина с урчанием оживает, пока я сижу совершенно неподвижно, руки на коленях, дыхание застряло у меня в горле.

Конечно, мы не будем продолжать прямо здесь. Его окна даже не настолько тонированы. Проходящие мимо люди прекрасно нас видят.

Эйден не сразу отъезжает. Я думаю, он обдумывает, что делать.

Я смотрю на него из-под ресниц и наблюдаю, как он резко вдыхает, прежде чем завести машину и выехать на дорогу. Его руки сжимают руль сильнее, чем обычно. Я знаю, что он страдает. Тот момент в уборной... и теперь ему приходится сдерживать желание гораздо дольше. Я наклоняюсь и касаюсь рукой его колена. Его бедро напрягается, и он оглядывается с предупреждением в глазах.

Квартира находится недалеко отсюда. Эйден может подождать, но... не должен этого делать.

– Притормози, если думаешь, что не сможешь вести, – говорю я, позволяя руке медленно скользить вверх по его обтянутой джинсами ноге.

Я наблюдаю, как дыхание Эйдена прерывается, когда моя рука движется выше, достигая его молнии. Я обнимаю член через толстую ткань, а его бедра двигаются навстречу моему прикосновению. Мне приходится наклониться и обеими руками расстегнуть джинсы и сдвинуть молнию вниз. На нем серые боксерские трусы. Я провожу рукой по ним спереди, отчего Эйден резко вдыхает. Его нога сильно нажимает на тормоз, когда мы подъезжаем к светофору, и я использую момент, скользя рукой по напряженным мышцам его живота, а затем ниже под нижнее белье по шелковистой твердой длине. Его тело дергается, а когда загорается зеленый, я стараюсь не двигаться, чтобы не отвлекать его.

Но Эйден накрывает мою руку своей, и он начинает двигать вверх-вниз… Я крепче сжимаю его и двигаюсь, отчего начинают толкаться его бедра.

Мы поворачиваем за очередной угол, и он отпускает меня, чтобы схватиться за руль. Я наблюдаю за его лицом, пока мастурбирую ему. Линия его челюсти и скул острая. Когда Эйден наклоняет голову, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие контроля, его шея напрягается. Дом прямо впереди, еще один поворот, и мы в гараже под зданием.

Эйден заезжает на место на гостевой парковке и жмет на тормоза.

Здесь слишком светло, и все еще слишком людно. Группа женщин выходит из здания, смеясь, а я машу рукой, мои щеки становятся ярко-красными, когда они загружаются в машину прямо рядом с нашей. К тому времени, как я оглядываюсь на Эйдена, он снова застегивает молнию на штанах, но теперь перед нами новая задача: добраться до квартиры как можно быстрее. Эйден поднимает меня на грузовом лифте, вход в который находится прямо в гараже.

Эйден помнит все короткие пути: лестничную клетку, которую нужно избегать, тот факт, что наша входная дверь заклинивает, если вы не повернете ключ правильно. Мы внутри, и непривычно видеть, как он освещает пространство, которое раньше делили вместе. Мы с ним снова здесь, но обстоятельства резко изменились.

Эйден смеется, когда ловит себя на том, что ведет меня в свою старую комнату.

– Люси бы это понравилось, – поддразниваю я, подталкивая его в направлении моей спальни. – Она бы умерла от шока.

Его губы изгибаются в дразнящей улыбке, и через несколько мгновений мы стоим на пороге моей комнаты, позволяя себе прикасаться так, как мы хотели последний час.

Одежда разлетается. Эйден портит мое платье, когда срывает его, растягивая вырез. Затем целует меня, прежде чем я заканчиваю раздеваться, поворачивая меня так, что я прижимаюсь к двери спальни, после чего он прижимается сзади, накрывая мое тело своим.

Я поворачиваюсь к нему лицом, и он целует меня, стягивая трусики с бедер и толкая их, пока они не падают на пол.

Затем Эйден обнимает мое тело, удерживая меня на месте, пока он прижимается своими одетыми в джинсы бедрами к моим. Я шиплю от боли. Джинсовая ткань грубовата на чувствительной коже, а Эйден не проявляет нежности. Нисколько.

У нас есть отличная кровать, которая находится в нескольких шагах от того места, где я стою, но Эйден не может туда добраться. Он спускает джинсы, прижимается ко мне и толкается в меня. Потрясенный вздох вырывается прежде, чем успеваю сдержаться. Я приподнимаюсь на цыпочки, пытаясь встретить его толчки, но Эйден неумолим.

Наши пальцы переплетаются на двери, когда Эйден вытаскивает и толкается обратно. На долю секунды мы идеально синхронизированы; тела соединены настолько, насколько это возможно физически. Затем Эйден снова выходит, но только настолько, чтобы получить желаемый рычаг воздействия. Его темп ускоряется, пока мое тело прижимается к холодному дереву двери.

Я вскрикиваю, когда Эйден погружается в меня и проникает слишком глубоко, пока одновременно целует меня в щеку и шею. Это его молчаливое извинение, способ загладить свою вину передо мной за то, что был слишком груб.

Не хочу, чтобы он расслаблялся. Это кажется необходимым, это жесткое, быстрое, безудержное проявление страсти. Это то, что он заставляет меня чувствовать ежедневно: быть по уши влюбленной.

Я протягиваю руку назад и обхватываю его шею, выгибая спину. Его рука скользит по передней части моего тела и обхватывает грудь через лифчик, дразня меня, в то время как Эйден остается прижатым ко мне, двигая бедрами. Мои пальцы касаются основания его волос, а его рука касается меня внизу, погружая меня в дрожь.

Другой рукой Эйден придерживает мою шею, как бы держа баланс из-за толчков. Он немного напрягает руку. Это не так удушающе, как кажется. Это гарантия того, что я точно в его объятиях и никуда не денусь.

Эйден выдыхает мое имя, когда начинает двигаться быстрее и глубже. Его толчки становятся сильнее, когда он удерживает меня на месте. Его большой палец находит мое чувствительное местечко, а его бедра описывают тугие круги. Напряжение внутри меня взрывается быстрее, острее и интенсивнее.

Моя реакция лишает Эйдена последних остатков контроля, и я чувствую, как его мышцы сжимаются, когда по нему проходит пульсирующая дрожь. Он опускает голову на изгиб моей шеи и выдыхает мое имя, когда его покачивающиеся бедра начинают замедляться.

Я убираю руку с шеи Эйдена, и он медленно поворачивает меня, нежно целуя в губы.

Я смеюсь, когда хорошенько его разглядываю. Его волосы взъерошены моими руками. Губы красные и распухшие, а взгляд все еще из-под тяжелых век, как будто совершенно измотан.

Его джинсы все еще наполовину натянуты, а рубашка сбилась набок.

– Мы просто животные, – поддразниваю я, качая головой.

– Ты делаешь это со мной, – говорит Эйден, задирая и снимая рубашку. – А чего ты ожидала?

– Может быть, в следующий раз проявишь немного приличия, – бросаю я в ответ, подмигивая. – Правильное соблазнение. Типа свечи и, возможно, какой-нибудь R&B девяностых.

– Я постараюсь запомнить, – насмехается он.

Да, точно. Скорее всего, мы больше не пройдем через эту дверь. Может быть, мы окажемся на полу, но точно не на кровати. Ни один из нас недостаточно терпелив для этого.

• 23 •

Эйден

Сейчас рано. Солнце еще не взошло, но я не могу снова заснуть. Проблемы со сменой часовых поясов.

Мэдди лежит рядом со мной, прижавшись ко мне, отчего не спешу вставать, хотя убил бы за чашку кофе.

Вчера мы приняли душ перед сном, и она легла спать с мокрыми волосами. Они высохли в безумных завитках, в огромном беспорядке разбросанных по ее подушке. Я протягиваю руку, чтобы убрать одну из прядей с ее лица, отчего Мэдди на мгновение шевелится, прежде чем глубже зарыться в одеяло.

Я смеюсь от этого, прежде чем встаю с кровати. Если я посижу здесь еще немного, то разбужу ее своим нетерпением.

Я собираюсь встать, но Мэдди успевает схватить меня за руку.

– Не уходи, – говорит она заспанным голосом.

Я оглядываюсь – ее глаза ещё закрыты, будто она не может стряхнуть с себя остатки сна.

– Я просто собирался включить кофеварку.

– Останься ещё на немного, – произносит Мэдди, потягивая меня за руку.

Делаю, как она говорит, ложусь обратно в кровать и прижимаю ее к себе. Она закидывает ногу на мою.

– Я не усну, обещаю, – говорит она, укладываясь у меня на груди.

Я фырчу в неверии.

– Я обещаю, – повторяет Мэдди. – Просто разговаривай со мной, чтобы я не заснула.

– О чем хочешь поговорить?

– Насколько ты останешься?

Я напрягаюсь. Надеялся, что мы не обсудим это, пока не выпьем чашечку кофе. Лучше три или четыре.

Когда не отвечаю, Мэдди открывает глаза и, много моргая, смотрит на меня.

– Насколько?

– После выходных.

Мэдди переворачивается на спину и смотрит в потолок.

– Значит... Завтра. Ты уезжаешь завтра.

– Приходится. Мой приезд был незапланированным. Я рано уехал из Дубая.

Наступает долгое молчание, пока дожидаюсь ее раздражения. Я ни капельки ее не виню. Никто из нас не хочет таких отношений. Мы делаем все, что в наших силах.

Я уже хочу спросить о ее мыслях, как она тут же кивает и вскакивает:

– Ладно, раз так, тогда пошли.

– Что?

Ее поведение меня удивило. Думал, она будет расстроена.

– Да-да, пошли. Если времени только до завтра, то надо уместить нашу любовь в эти часы.

Я смеюсь и качаю головой, когда Мэдди выпрыгивает из кровати.

– Мы пойдем позавтракаем, а потом прогуляемся вокруг Городского озера. И я не была в книжном целую вечность. Мы можем просмотреть новый раздел художественной литературы, а затем...

Я хватаю Мэдди за талию и кидаю обратно в кровать.

Мэдди кричит, когда я запрыгиваю на нее сверху.

– Мы сделаем все это, – говорю я ей, начиная стягивать ее майку с живота. – Просто... позже.

– Ты шутишь? Снова? – смеётся Мэдди.

– Ничего не могу с собой поделать, – говорю я, опускаясь губами к ее пупку. И уже снимаю с ее ног шорты. – Постарайся на этот раз не разбудить мертвых, ладно? Держу пари, Люси все еще спит.

Мы остаемся в ее комнате все утро, путаем простыни, потеем и возбуждаемся, после чего снова принимаем душ. В тот момент, когда перестаем физически соприкасаться, мне кажется, что она уже снова начинает ускользать у меня из рук. Я не могу не думать о том, что произойдет завтра. Я снова покину ее, за полмира от нее... снова.

Я запутал эту ситуацию. Мне придется не только бороться с раздражением Мэдди на меня и моим раздражением из-за сложившейся ситуации, но и противостоять боссу, который, скорее всего, очень зол. Я специально выключил телефон и не проверяю электронную почту. Что бы ни ждало меня на работе, это может подождать до завтра.

В субботу днем мы стоим в очереди в книжный магазин, ожидая оформления заказа. У Мэдди под мышкой зажата стопка из шести книг. И все же она не удовлетворена. Мэдди осматривает полки возле прилавка, читая краткое содержание на обороте еще одной книги.

– О-о, я давно собиралась это прочитать! – говорит она, прежде чем попытаться добавить книгу в стопку. Я смеюсь и беру ее у нее, добавляя к своей стопке.

– Я заплачу за это сама, – говорит она, бросая на меня проницательный взгляд.

– У-гу.

На кассе я попросил продавца оплатить все книги по одному счету.

– Эйден! Тебе не обязательно покупать мои книги! Все должно быть на равных!

Я подмигиваю и говорю, что она может оплатить мой ужин.

Мы подходим к супермаркету через дорогу, направляясь на террасу на крыше, как только берём еду.

– Бьюсь об заклад, в Нью-Йорке нельзя есть на улице, как сейчас, – говорит она, откидываясь на спинку стула и поднимая голову, чтобы подставить лицо солнцу.

Мэдди права. В феврале в Нью-Йорке все еще погода – это куртки и шапочки. В Остине люди уже ходят в майках и шлепанцах. Я смотрю на Мэдди, которая держит голову запрокинутой к небу. Я разглядываю ее изящный профиль, одинокую веснушку чуть выше левой брови, и кусочек соуса от пиццы на уголке рта, о котором она не подозревает.

Мысль о том, что я оставлю ее завтра, полностью лишает меня аппетита.

Это слон в комнате, о котором мы не говорим. Суббота слишком быстро перетекает в воскресенье. Минуты проходят, даже когда я пытаюсь замедлить их. Рейс ранним вечером. Я собираю чемодан, пока Мэдди сидит на краю кровати, наблюдая за мной.

– Не забудь свои часы, – говорит Мэдди, указывая на тумбочку. Я беру их и наматываю на запястье.

– И ещё не забудь зубную щётку.

– Да, секунду.

– Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь перекусить в самолет? – Мэдди встает прежде, чем успеваю ответить. – Я просто принесу тебе яблоко и немного чипсов или еще чего-нибудь, чтобы не голодать. Я ненавижу те рейсы, которые совпадают с обедом. Всегда умираю с голоду к тому времени, как приземляюсь.

– Мэдди...

– Я могу сделать и тебе маленький бутерброд, если хочешь. Я знаю, что в аэропорту у них будет еда, так что решать тебе. – Не переводя дыхания, она продолжает: – Почему бы мне просто не приготовить тебе что-нибудь, а потом ты решишь попозже?

Я протягиваю руку, чтобы остановить Мэдди, прежде чем она сможет выйти из комнаты. Она была такой возбужденной последние несколько часов.

– Мэдди, притормози.

У нее округляются глаза.

– Ты хочешь сэндвич?

Я немного улыбаюсь:

– Думаю, что хочу.

– А яблоко?

– Ты избегаешь того, что произойдет.

Мэдди роняет челюсть от шока.

– Неправда!

– Я снова уезжаю.

Она ударяет меня по лбу.

– Агх. Ты едешь в аэропорт.

– Да, и я собираюсь в Нью-Йорк, а затем, скорее всего, полечу в Лондон как минимум на две недели, чтобы разобраться с конференцией ООН.

– Лондон, – говорит монотонно Мэдди.

– Лондон.

– Так... далеко.

– Точно.

Мэдди разбита. Маска, которую она носила весь день «быть беспечной, радостной девчонкой» исчезла. Она сводит брови вместе и мотает головой.

– Я не хочу снова это начинать, ещё больше времени без тебя. Это слишком тяжело.

– Знаю.

– И когда ты вернёшься в лучшем случае?

Я качаю головой, и Мэдди вырывает руку из моей. Мне больно, что она снова отстраняется, но стараюсь не обращать внимания.

– Может, после Лондона, но мне нужно посмотреть на расписание. После раннего отъезда из Дубая есть большая вероятность, что редактор не будет мной доволен. Я не знаю, что будет дальше.

– Значит, нам надо просто ждать?

Я киваю, ненавидя такой ответ.

Затем Мэдди отворачивается, выходит из комнаты, не сказав ни слова, и идет на кухню за едой. Она наполняет мою сумку закусками и проверяет, не забыл ли я что из вещей, а затем провожает меня до арендованной машины. Мы не ездили на ней с тех пор, как вернулись домой в пятницу. В последний раз, когда я был там, мы с Мэдди были без ума друг от друга.

Теперь она едва может смотреть на меня, когда я поворачиваюсь, чтобы обнять ее.

Я думаю, Мэдди пытается удержаться от слез, но не могу быть уверен. Я беспокоюсь, что это нечто большее. Часть меня знает, что она собирается провести черту на песке.

Я бросаю чемодан на заднее сиденье, затем подхожу к ней.

– Спасибо, что приехал ко мне на выходные, – говорит Мэдди, проводя пальцем по дверной ручке. – Было действительно мило с твоей стороны удивить меня так.

Я поднимаю ее лицо к себе.

– Не грусти, пожалуйста.

– Я не грущу, – говорит она, и слезы собираются в уголках ее глаз.

– Я что-нибудь придумаю, – обещаю я.

– И что ты придумаешь?

Я качаю головой, не совсем в состоянии сформулировать слова, отчего ее губы растягиваются в печальной улыбке.

– Знаешь, сейчас не лучшее время для наших отношений. Мы жили вместе много лет и виделись каждый день. Может быть, это наше наказание за то, что слишком долго ждали.

Похоже, Мэдди близка к тому, чтобы сдаться.

– Это не наказание.

Наконец она произносит те страшные слова:

– Я просто не думаю, что это сработает, Эйден.

– А мы просто постараемся.

– Ладно, – кивает Мэдди, но неуверенно.

Я наклоняюсь и смотрю ей прямо в глаза.

– Мы продолжаем пытаться, Мэдди, – повторяю я, убеждаясь, что она это понимает. – Ты – тот человек, с которым я хочу быть. Поняла? В плохие времена и в хорошие. Ты – мой лучший друг.

Мэдди кивает и прижимается ко мне, цепляясь за мою рубашку изо всех сил.

Я обнимаю ее в ответ.

Она придвигается еще ближе, прижимая меня к себе.

– Скажи это, – нежно давлю я.

– Ты тоже мой лучший друг, – смеется она.

~

Нью-Йорк встречает меня как пощечину со снегом. Когда я выхожу из аэропорта, у меня под рукой нет подходящей зимней одежды. Я прилетел прямо из Дубая в Остин, и мой чемодан набит футболками с короткими рукавами. Я прохожу мимо сувенирного киоска на тротуаре и чуть не покупаю дрянную толстовку «Я сердце (люблю) NY», но у них только детские размеры. Я дрожу, когда встаю в очередь за такси, которая продвигается очень медленно, как своего рода недуг, тяжело нависающий над всеми нами. Сегодня воскресный вечер, все только что вернулись из города, и никто не выглядит особо счастливым.

Мимо проносится группа веселых туристов, и они кажутся почти неуместными. Мне хочется поворчать на них себе под нос; вот в каком я настроении. Расставаться с Мэдди было тяжело. Отъезжать от нее в гараже, направляться в аэропорт, возвращать арендованную машину, ожидать в очереди администрации безопасности – все это казалось неправильным.

Странно, как сильно я скучаю по ней. Со мной все должно быть в порядке. Я был с ней несколько часов назад. Если я возьму футболку и понюхаю, я все еще почувствую запах ее шампуня. Я сразу же это делаю, просто потому, что никому нет дела до нью-йоркских тротуаров, и аромат жасмина сводит все мышцы живота.

Пребывание с ней в Остине должно было быть похоже на нажатие кнопки перезагрузки, но так не получилось. Я чувствую себя так же дерьмово, как и перед отъездом из Дубая, – сейчас еще хуже, потому что знаю, что пройдет некоторое время, прежде чем увижу ее снова.