Текст книги "А что потом ? (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Соскакиваю с его колен. Уилл поднимается и смотрит на меня, без злости, просто смущённо. Он быстро выходит из комнаты, и я слышу его проклятия. Не уверена, что он, на самом деле, сказал, но Уилл точно огорчён. Я сижу там, не зная, что делать. Должна я что-нибудь сказать ему? Не могу придумать ничего нормального. Он разозлится, если я всё ещё буду здесь, когда вернётся? Какого чёрта я только что сделала? Чувствую себя ещё более растерянной, чем раньше, потому что получила ответ, который искала. Все мои чувства реальны и то, что я только что сделала, что только что испытала с Уиллом, я не смогу так просто забыть. Я не хочу это забывать. Хочу переживать это снова и снова.

– Лиза? – зовёт Уилл.

Думаю, он в ванной. Делаю глубокий вдох:

– Да?

– Можешь, пожалуйста, уйти домой?

Сердце обрывается, и я чувствую слёзы, закипающие в глазах.

– Эм, конечно. – Мой голос слабый и сломленный.

Медленно поднимаюсь с дивана и перевожу взгляд на ту часть дома, где находится Уилл. Я его не вижу, но знаю, что он там. Часть меня хочет пойти к мужчине и заставить его посмотреть на меня, другая – говорит, что я не заслуживаю предъявлять какие-то требования, ещё одна часть меня просто хочет исчезнуть. Как только я обретаю устойчивость, то практически выбегаю из дома.

Всю дорогу назад было такое чувство, будто я задержала дыхание. Держу себя в руках до тех пор, как оказываюсь в своей комнате и падаю на кровать. Я плачу, потому что чувствую, что причинила боль Уиллу. Мой план зашёл слишком далеко, и я никогда больше не смогу так посмотреть на него. Когда я уходила из этой комнаты, то пообещала себе получить ответы. Чего я не предполагала, так того, что ответы приведут к ещё большим вопросам. Я плачу, пока не засыпаю, потому что знаю, что я сделала всё ещё хуже.

* * *

Уилл

Я не могу определить момент, когда моей жизни стало недостаточно, когда она перестала быть хорошей, когда я почувствовал себя в ловушке. Когда я начал ненавидеть себя за это, ставив под сомнение каждое важное решение, принятое мной. Худшее в таком состоянии – это понимание, что с тобой что-то не так и что ты не можешь винить кого-то другого в том, что чувствуешь.

Мне всего сорок один год. У меня потрясающая семья: прекрасная, любящая и любимая мною жена, она любовь всей моей жизни; сын, который не создаёт проблем, хорошо учится в школе и просто является хорошим ребёнком. У меня процветающий бизнес, даже если он не приносит кучу денег, то хотя бы успешно оплачивает наши счета. У нас приличная сумма на счёте в банке, мы можем позволить себе купить несколько вещей подряд и всё равно жить, не стесняясь в средствах. Жизнь неплохая, тихая. Это всё, чего я хотел, когда был моложе и перегружен давлением отчима, который хотел, чтобы я присоединился к его бизнесу. Ступив в дом дяди, который он завещал мне после своей смерти, я почувствовал себя дома. Я почувствовал, что у меня есть цель, и я мог представить, как проведу здесь всю оставшуюся жизнь с Гвен, любовью моей жизни. Всё шло по плану… почти.

Мой сын, Кристофер, благословение для нас. Он вошёл в нашу жизнь, когда ему было всего пять лет и мы с Гвен тогда были потеряны, опустошённые. Моя жена всегда мечтала о доме, полном детей. Это была простая мечта, по крайней мере мы так думали. Никогда не задумывались почему, мы и раньше были готовы к детям, но у нас никогда не было сюрпризов, хоть мы и не предпринимали никаких мер предосторожностей в вопросе беременности. Через три года после нашей свадьбы Гвен была готова заполнить фермерский дом, который мы сделали своим домой, детьми. Когда этого не произошло, мы начали волноваться. Оба были молоды, здоровы и счастливы. Это было главными требованиями.

Мы узнали, что это не наш случай, после визита к доктору. Эти новости сломали мою жену. Она ходила призраком самой себя, узнав, что единственное, чего Гвен всегда хотела, скорее всего, никогда не будет её. Она неделями плакала, и слёзы жены заставили меня пойти к человеку, которого я уже начал ненавидеть. Он практически изгнал меня, когда я отказался жениться на одобренной им женщине, а перед тем я не выбрал карьеру, которую он хотел. Я знал, что с определённой суммой денег, возможно всё. Он рассмеялся мне в лицо и сказал: «Если бы только у меня были деньги Скестфилдов».

Но год спустя, когда Гвен, вроде как, вышла из своего уныния, отчим показался с пятилетним мальчиком и уже оформленными бумагами на усыновление. Только отчим Декстер Крестфилд мог провернуть такое .Так мы стали родителями. Моя жена снова ожила, и мы были счастливы.

Мы оставались таковыми до прошлого года. Несколько недель после моего сорокалетия, когда я проснулся с чувством, которое не мог отогнать. Я не был счастлив. Мне не было грустно и гнева я не чувствовал, было лишь ощущение, что что-то потеряно. Появились сомнения и страхи, которых никогда не было в моей голове. Меня начали волновать вещи, на которые было плевать раньше, типа седого волоска, который появился ещё в тридцать пять лет. Или тот факт, что я был способен работать десять часов подряд и всё ещё мог легко пойти на раунд или два с Гвен перед тем, как отправиться спать. А сейчас это стало намного сложнее.

По-настоящему меня начало беспокоить то, что как бы сильно я не любил сына, когда у него будут дети, то в них будет течь не моя кровь. Я был единственным ребёнком в семье, единственным сыном и после меня никого не останется. Эта мысль не давала мне покоя, особенно когда Крис начал искать колледж. Она грызла меня, и я не мог рассказать об этом Гвен, моей жене, моему лучшему другу. Если кто-то и мог помочь мне пережить это, то это она, но в то же время такие чувства могли разрушить её, опустошить. Она бы решила, что виновата во всём, что я винил её, а это было не так – ни на секунду.

Я никогда не жалел, что связал свою жизнь с ней. Гвен – моя вторая половинка, и мне достаточно лишь быть рядом с ней. Я повторял себе это снова и снова, но жена чувствовала, как я всё больше отдаляюсь и закрываюсь от неё. Я отвлекал себя, связавшись с отчимом и заключив контракт с его коммерческим отделом. Это помогало абстрагироваться от всех недостатков, душащих меня. Гвен так любит меня, даже спустя столько лет я вижу любовь в её глазах, чувствую её в каждом прикосновении. Когда парни, состоящие в браке столько же, сколько и мы, рассказывали, что их жены отвернулись от них, кажутся обиженными, лишь терпят их присутствие, я смотрел на них так, словно они спятили.

Мы с Гвен все ещё влюблены, наши чувства все ещё живы, как в нашу первую встречу, пока не вмешались эти глупые чувства, мысли и прочее дерьмо. Гвен так сильно старалась меня подбодрить. Я никогда не вёл себя так, словно что-то случилось, но жена всегда говорила: «Твоя вторая половинка не глупа». Она больше хвалила меня, говорила, как любит меня, намного чаще, Гвен даже предложила сходить к психологу. А я, словно идиот, был слишком горд, чтобы говорить с кем-то, чтобы признать, что у меня есть проблема. А разговор мог бы помочь. Он мог бы помочь прийти к какому-то решению. Вместо этого я затормозил, решил, что смогу выдержать. Но ничего не помогало.

Крис тоже заметил изменения. Он видел, как изменения влияют на его маму и становился всё более отстранённым. Я видел, что происходит, но по-прежнему был сломлен. Что бы я ни делал, чтобы исправить всё, ничего не помогало. Я терял их понимание, Криса и Гвен. И не могу обвинять их. Они хотели знать, что происходит, а я не мог сказать. Гвен конструктивно поступила со своим раздражением: она решила вернуться в колледж, ходила на пары в вечернюю смену, чтобы получить научную степень. Крис с головой ушёл в музыку, а я плавал от проекта к проекту, чувствуя себя бесполезным.

Отчётливо помню тот день, когда всё изменилось. Мы все ужинали вместе.

«– Лизе нужна помощь с математикой. Крис вернулся к музыке и клубам, я снова пошла в колледж, а если ты будешь подтягивать её в учёбе, то и тебе будет чем заняться, – говорит Гвен.

– Кто такая Лиза? – сухо спрашиваю я, почему-то раздражённый. Туман из моих проблем затмил воспоминания, лица, которые я должен знать – лица, которые я не озаботился вспомнить. Увидел разочарование на лице Гвен, разочарование в том, что я всё ещё был ублюдком.

– Лиза – это лучшая подруга твоего сына ещё с начальной школы. Она действительно нуждается в помощи, а тебе определённо нужно какое-то вдохновение, или, по крайней мере, то, что заставит тебя вытащить палку из задницы, – резко отвечает жена, прежде чем уйти из-за стола».

Я понял, что превращался в козла. Той ночью я извинился перед ней, сказал, что дам репетиторству шанс, и Гвен улыбнулась, с лёгкостью простив меня. Она действительно хотела мне помочь, а я хотел подарить ей надежду. И себе. Когда я работал учителем, то наслаждался этим, чувствовал, что меняю мир, пока не понял, какой отстойной была школа. Один из моих лучших и любимых студентов в школе в центре города, где я работал, был застрелен, когда уходил с ужина общества почёта. После этого я понял, что изменения, которые я делал, оказались дерьмом.

Больше я не мог находиться в этом здании или в этом районе. Мы с Гвен упаковали вещи, переехали на ферму, и медленно, но верно я стал фермером. Дни моего преподавания остались далеко позади. Ближе всего я соприкасался с этим миром, когда был тренером в некоторых спортивных лигах Криса или когда помогал ему с домашними заданиями. Я думал, что репетиторство могло бы улучшить мой настрой, и впервые за некоторое время представил, что могло произойти, позволил себе мечтать. Если бы это сработало, то я мог бы быть репетитором для детей. Если я не мог оставить свой след в мире биологически, я мог бы сделать это в головах других людей. Я надеялся.

Я пытался представить себе Лизу, лучшую подругу Криса, но по какой-то причине, не мог выбросить из головы образ десятилетнего сорванца, которая боролась с Крисом и Эйданом, и у неё всегда были шрамы на локтях и коленях. Однажды вечером, за несколько дней до начала репетиторства, Крис позвонил мне, его голос был немного невнятным, и я был в гневе. Пришлось успокаиваться: у меня был хороший ребёнок, он не был мертвецки пьян и позвонил мне вместо того, чтобы позволить другим пьяным детям отвезти себя домой.

Помню, как возился с радио, когда дверца машины открылась и я поднял взгляд, но, к моему удивлению, это был не Крис. Это была красивая девушка с длинными, почти белыми волосами, большими зелёными глазами и улыбкой, которая напомнила о моей молодости. Тогда я с лёгкостью получал такие улыбки, которую сейчас дарила мне эта девушка. Она поприветствовала меня так, словно знала меня, а я не имел представления, кто она. Затем меня осенило – Лиза, и десятилетний сорванец, которым она уже не была. Я должен был видеть её рядом с домой, хотя никогда не обращал на это внимания. Но сейчас я сижу рядом с ней в машине, и в моей голове запечатлена эта девушка – её глаза, её губы, голос, её смех.

Никогда не забуду, как она посмотрела на меня перед тем, как выбраться из машины. Она не смотрела на меня, как на старого отца её лучшего друга. Она смотрела так, что моё сердце ускорило бег, кровь побежала к тому месту, куда не должна была, и тогда я понял, что она кто угодно, только не маленькая девочка. Тогда, по этому взгляду и тихому голосу в голове, я должен был понять, что репетиторство для неё – это плохая идея. Я должен был извиниться и всё отменить, или попросить Криса присоединиться к нам, или заниматься с Лизой только, когда рядом находилась Гвен, но не сделал ничего. Не сделал, потому что впервые за почти год я не чувствовал себя зомби, снующим по жизни.

Я чувствовал себя живым.

Глава 10

Лиза

Прошло две недели с той ночи, когда я решила взять судьбу в свои руки и заставила себя пойти к Уиллу.

Две недели с тех пор, как судьба обрушилась на меня, прямо мне в лицо.

В каком-то смысле я была права. Я знала, что мои чувства не были придуманными – это было даже больше, чем я могла мечтать. Его поцелуи были нереальными. Уилл был таким притягательным и заставлял моё тело чувствовать такое удовольствие, которое только я сама могла себе доставить. Он сделал это быстрее и на совсем новом уровне.

Я сдуру испробовала эту теорию с Бреттом. Это было одно из глупейших моих решений. Следующей ночью я поехала к нему в общежитие и, когда парень открыл дверь, набросилась на него, неуклюже, безумно. Я хотела почувствовать что-то похожее на то, чтобы было у меня с Уиллом. Зашла дальше, чем когда-либо. Я протягивала свою девственность на блюдечке, желая испытывать те же чувства. Стоит ли говорить, что это было не похоже даже отдалённо? Бретт не смог заставить меня чувствовать то, что я чувствовала с мистером Скоттом, а на нас тогда была одежда.

Думаю, хуже быть не могло. Бретт пытался действовать медленно, нежно и был заботливым, когда я рассказала ему, что была девственницей. Он страстно целовал меня. Знаю, потому что видела исходящую от него страсть, но просто не чувствовала её. Это чертовски больно, даже если двигаться медленно. И все те книги, где я читала о семи тысячах оргазмов в первый раз, оказались куском дерьма. Хотя всё было неплохо и не на заднем сидении машины, с парнем, который больше не вспомнит моего имени. На самом деле, Бретт предполагал, что наш секс официально сделает нас парой. Теперь я его девушка, и то, что сделало бы любую девушку счастливой, загнало меня в море депрессии.

– Эй, какого чёрта с тобой происходит? – очень раздражённо спрашивает Эйдан.

Сегодня на физику пришёл учитель на замену, так что мы можем делать то, что только хотим. Я только вздыхаю на непонимающее выражение лица друга.

– Я раньше шутил, что ты зануда, но теперь ты действительно ею стала, и меня это достаёт, – резко произносит он, выглядя странно очаровательным, как может только Эйдан.

– Ничего со мной не происходит, – сухо отвечаю я.

Парень вскидывает руки.

– Это лучшее, что ты можешь ответить? Ты же королева ответных выпадов, мы постоянно так делаем, это наш забавный бартер. Я оскорбительно обзываю тебя, а ты отвечаешь мне в том же духе.

Я тихо хихикаю, и парень ухмыляется.

– Дело в Крисе и Аманде? Меня они тоже чертовски нервируют, – говорит Эйдан, барабаня пальцами по столу в каком-то лишь ему известному ритме. – Теперь он почти не тусуется с нами.

Вижу, что его чувства действительно ранены. Между новой девушкой Криса, группой и домашкой у него остаётся совсем немного времени для лучших друзей. Это отстойно для Эйдана, но здорово для меня. Потому что, когда я вижу Криса, меня переполняет вина и я не могу избежать вопросов о том, почему я даже не прохожу мимо его дома.

– Знаешь, что? К чёрту Криса. Ты должен взять одну из своих миньонок, и мы пойдём на двойное свидание, – предлагаю я, чтобы заставить его почувствовать себя лучше.

Эйдан – один из самых популярных парней в школе, и у него нет недостатка в свиданиях, однако Эйдан ещё и придурок. Он недолюбливает большинство людей, но даже если мы спорим, думаю, мы доросли до настоящей дружбы, в нашем извращённом понимании этого слова.

– Я дам тебе знать, – говорит парень с улыбкой и пожимает плечами, когда звонит звонок на перерыв.

* * *

Когда температура начала снижаться, кофейня стала более людной. Мне это нравится, поскольку чем сильнее я занята, тем меньше я думаю о мистере Скотте и о том, что могла сделать какую-то ошибку. А чего я собственно ожидала? Что он захочет сбежать со мной, бросить семью, которая включает моего лучшего друга?

Удивляюсь, когда вижу Аманду. Она замечает, что я смотрю на неё, поэтому приходится изобразить слабую улыбку. Знаю, это не её вина, что я последовала её совету, но всё равно немного виню её. Думаю, такова человеческая натура – не желать обвинять самого себя. Сообщаю менеджеру, что иду на перерыв, и беру свой любимый напиток – карамельное латте с обезжиренным молоком и двойной карамелью, из-за чего обезжиренное молоко становится бесполезным. Я занимаю своё место и Аманда приветствует меня широкой улыбкой, а-ля «Я влюблена». Эта улыбка не исчезает с тех пор, как она начала встречаться с Крисом.

– Как дела, дорогуша? – заказывая латте, спрашивает она.

Я вздыхаю, и Аманда стонет, очевидно так же уставшая от моей хандры, как и Эйдан.

– Извини. – Сверкаю я широкой фальшивой улыбкой.

– Так лучше, – поёт Аманда. – Ученический совет отменили, и Крис сейчас в писательском угаре, – поясняет своё присутствие Аманда. – Я не понимаю, почему ты такая несчастная. Ты официально состоишь в отношениях с одним из самых желанных парней в его колледже. Я повторю – в колледже. А выглядишь так, словно тебя единственную не пригласили на танцы.

– Я переспала с Бреттом и ничего не почувствовала.

Её глаза расширяются.

– Ты что? Как ты могла разменять свою Д-карту и не рассказать мне? Когда это произошло? Как это было? Лиза, не могу поверить, что ты не разболтала об этом, как только всё закончилось.

Рассказываю подруге все детали, которых она так хотела, и сообщаю, что было бы немного неловко сразу же после секса звонить ей и всё рассказывать.

– Ли-и-из, первый раз не будет фейерверком или радугой, или что ты там читала в своих книгах, с которыми постоянно таскалась. В следующий раз будет лучше, поверь мне. Один раз – это как сломать печать. Последующие разы всё будет намного лучше с правильным человеком.

Невольно позволяю своему любопытству взять верх.

– А ты… у вас с Крисом было?

С небольшой ухмылкой она качает головой.

– Ещё нет. Мы близки, но к самому делу ещё не подошли, если ты понимаешь, о чём я.

Понимаю, что в действительности не хочу ничего знать.

– Итак, я знаю, о чём ты думаешь, – говорит подруга, и я с подозрением смотрю на неё. Даже я не могу знать, о чём думаю. – Спорю, ты считаешь, что, если бы ты была с мистером Загадочный Мужчина, секс был бы лучшим.

Хмурюсь. Это именно та мысль, которую я пыталась задавить в голове, видя, как мистер Загадочный Мужчина практически сказал мне убираться из его дома. И я планирую избегать его, как только можно. Осталась всего пара месяцев до летних каникул, потом я уеду в Мичиган. Ну, если придумаю, как оплатить это, то уеду.

– Не было бы. Могу сказать, что это было бы отвратительно независимо от партнёра. Обычно первый раз ужасный, с любым парнем. Становится лучше с практикой, – произносит девушка.

Я вроде как закатываю глаза. Аманда ведёт себя так, словно она секс гуру, а ведь я знаю, что она была максимум с тремя парнями. Борюсь с возражением, что мой загадочный парень совсем не парень, а очень даже опытный мужчина, который заставлял моё тело чувствовать неимоверные эмоции, даже не снимая одежды. И её парням такое даже не снилось.

– Дай Бретту ещё один шанс. Станет лучше, – говорит Аманда.

Я меняю тему, и мы болтаем до конца перерыва, а затем она быстренько сматывается, хватая небольшую миленькую дизайнерскую сумочку, и направляется обратно в свой счастливый пузырёк.

* * *

Мы скоро закрываемся, и на работе остаюсь только я. Как раз читаю материал по истории США, когда звонят колокольчики над входной дверью и заходит он. Каковы шансы? Он знает, что я здесь работаю? Это преднамеренно или случайно? Хочется улизнуть за стойку и где-нибудь спрятаться, но поскольку здесь только я, то не могу этого сделать.

– Привет, – произносит мужчина, его голос всё ещё согревает меня даже после того, как Уилл был так холоден со мной.

– Привет. – Мой голос весёлый, но дрожит.

Мистер Скотт оглядывается. Кофейня пуста, только какой-то обкуренный ребёнок в наушниках заснул перед входом. Когда мужчина подходит ко мне, сердце ускоряет ритм. Мысли об ужасающем чувстве той ночью заставляют грудь сжаться, но они сталкиваются с ощущением у меня между ног, когда я вспоминаю то событие.

– Мы можем поговорить? – поколебавшись, спрашивает он.

Я хочу сказать ему «нет» и попросить уйти, прямо как он мне той ночью, но не делаю этого. Лишь киваю.

– Дайте мне минуту.

Подхожу к обкуренному ребёнку и расталкиваю его.

– Эй, мы закрываемся.

Раздражённо глянув, он проверяет время на лэптопе.

– У меня ещё пятнадцать минут. – Он снова кладёт голову на стол.

Я вздыхаю.

– Я дам тебе пакет печенья и бесплатный кофе, если ты уйдёшь сейчас.

Он собирает вещи, пока я собираю печенье, и парень просит горячего шоколада вместо кофе. Затем он уходит, оставляя меня наедине с Уиллом и бабочками в моём животе. Опускаю жалюзи на окнах и переворачиваю табличку на «закрыто». Уилл уже сидит за одним из столиков, и я сажусь напротив.

– Я хотел извиниться перед тобой, – смотря на меня своими голубыми глазами, говорит мужчина. Взгляд выглядит грустным и сожалеющим.

Я прощаю его за один только взгляд, но позволяю закончить.

– Я… ты должна понимать, что всё произошедшее было неправильно. – Его голос твёрдый, но сострадающий.

Я скрещиваю руки на груди и чувствую, что начинаю хмуриться.

– Это неправильно, Лиза, – повторяет он.

– Это не чувствовалось неправильным, пока ты не оставил меня одну и пока не сказал мне убираться, – выпаливаю я.

Мужчина выглядит удивлённым, а я удивляюсь, когда замечаю намёк на усмешку.

– Это не смешно, – гневно произношу я.

– Я определенно не смеюсь над сложившейся ситуацией. Ты просто взрываешься, как фейерверк, – говорит Уилл и выглядит немного ошеломлённым и веселящимся одновременно.

Я закатываю глаза.

– Ты пришёл сюда, чтобы сказать, что сожалеешь и что этого наверняка больше не произойдёт?

Теперь он выглядит виноватым, и я выпускаю раздражённый вздох. Потому что, конечно, я должна была догадаться, что он это скажет. Просто нахождение рядом с ним заставляет меня думать о той ночи и из-за этого появляется раздражение по совершенно другой причине.

– Не произойдёт. И ты знаешь почему, – произносит мистер Скотт так, словно всё очевидно.

Вскидываю голову и смотрю на него.

– Просто скажи мне, что ты чувствовал? Отбрасывая всё, что нашёптывает тебе голова, что ты чувствовал? – Я не хочу вспоминать его семью.

Мужчина раздражённо стонет и качает головой:

– Это не имеет значения! Мы не можем делать то, о чём ты меня просишь.

Я замолкаю и чувствую, как слёзы наполняют глаза. Его выражение смягчается, и, когда я вижу это, прочищаю горло.

– А о чём, по-твоему, я прошу?

Уилл проводит руками по лицу.

– Это не противозаконно. Мне восемнадцать. Через полгода исполнится девятнадцать, – отчаянно произношу я.

– Лиза, я женат. Не имеет значения, сколько тебе лет. Если кто-то узнает, моя семья будет разрушена, а твоя репутация уничтожена. Это закончится плохо для нас обоих, – неистово заканчивает он.

Знаю, что он прав. Я не настолько глупа или незрела. но я эгоистична. Поэтому и говорю:

– А что если никто не узнает?

Мысленно умоляю его посмотреть на меня. Когда он смотрит, я вижу в его глазах противоречие, но взгляд не мёртвый, не упёртый, и я понимаю, что шанс есть.

– Кто-то всегда узнает, если подобные вещи происходят, – тихо отвечает Уилл.

– Я никому ничего не скажу. Я не хочу разрушать твою семью. – Начинаю договаривать, что Крис – мой лучший друг и я бы никогда не причинила ему боль, но понимаю, что это только усугубит мою ситуацию. – Никто никогда не заставлял меня чувствовать то, что я чувствую с тобой, Уилл. Я чувствую это, даже когда ты просто сидишь напротив. – Его лицо смягчается. – Просто скажи, пожалуйста, как ты себя чувствуешь рядом со мной?

Мужчина закрывает глаза и вздыхает. Он поднимается из-за стола и направляется к двери. Каждый шаг кажется пинком по сердцу. Чувствую, как слёзы струятся по лицу, и я скулю.

Затем Уилл останавливается:

– Живым.

Даже если он не смотрит на меня, моё сердце снова начинает биться.

* * *

Гвен

Я никогда не чувствовала такого противоречия. Просыпаться в объятиях Уилла, это словно просыпаться в раю. Мы подходим друг другу так, будто созданы друг для друга. Я чувствую его запах, его прикосновения. Его сильные руки обвились вокруг моего обнажённого тела. Прошлая ночь была невероятной. Ночь, которая казалась невозможной, или, по крайней мере, далёкой или придуманной, сбылась. Чувствую себя на седьмом небе.

Когда слышу, как колотят в дверь, оказываюсь в аду – моментально в аду. Мы оба вскакиваем, наши глаза расширяются, и мы оба знаем, о чём сейчас думает другой: это Джиа? Даже не знаю, есть ли у неё ключи. Ещё один стук. Я поднимаю одежду, бегу в ванную, затем в гостевую комнату и натягиваю одежду так быстро, как только могу.

– Одну минуту, – кричит посетителю Уилл.

Уверена, он одевается. Слышу, как открывается дверь и молюсь, лишь бы это была не Джиа. Я сейчас её не вижу, но на мне запах Уилла после того, что мы только что делали. Я ужасная лгунья, сразу же всё выболтаю. Джиа умна. Она всё поймёт, только глянув на нас.

– Почему так долго?

Сердце замедляет ритм, когда я слышу голос Зака.

– Ты уходишь посреди ночи с какой-то незнакомкой, а потом имеешь наглость ждать немедленного ответа в чужом доме, где тебе позволили пожить? – с сарказмом произносит Уилл.

– Да, в этом вся соль, – надменно отвечает Зак. – Где соплячка? Я знаю, что она уже не спит. Она ранняя пташка и не пьёт так много, как я.

– Она ещё спит, кажется, – говорит Уилл.

– А завтрак? Я думал, она состряпает целую ферму еды.

Я смотрю на себя в зеркало. Кожа раскраснелась, и на мне вчерашняя одежда. Это не выглядит подозрительно, поскольку я только что проснулась с похмельем, верно? Было бы подозрительно, если бы я выглядела по-другому. Наконец набираюсь смелости покинуть гостевую комнату.

Зак сидит на диване и выглядит так, словно вчера ничего и не пил. Он настороженный, как всегда милый и выглядит свежо. Он ухмыляется.

– Выглядишь так, словно после заката тебя трахнули в трёх разных позах.

Щёки Уилла краснеют.

– Следи за языком, – властно произносит парень, словно вернувшись к роли учителя.

– Ты ненамного старше нас, приятель. Расслабься, – говорит Зак.

Когда наши с Уиллом глаза встречаются, я стреляю в него взглядом а-ля «Пожалуйста, будь милым», и он с ухмылкой вздыхает.

– Ты же учитель, да? Разве тебе не нужно быть в каком-то классе? – спрашивает Зак.

Наши взгляды перемещаются к часам. О, Боже мой, уже половина двенадцатого.

– Чёрт! – говорит Уилл, забегая в свою спальню.

Зак смеётся.

– Прошлой ночью он тоже был пьян?

Зак включает телевизор и кладёт ноги на кофейный столик. Я сижу рядом с ним, на том самом месте, где вчера мы с Уиллом разделили лучшую ночь в наших жизнях, и ухмыляюсь. Зак подозрительно смотрит на меня.

– Что-то у тебя слишком хорошее настроение для той, у кого сейчас похмелье. – Парень толкает меня локтем, и я смеюсь.

Когда друг начинает щекотать меня, я не могу перестать смеяться, а парень нависает надо мной.

– Не могу дышать, – в перерывах между хихиканьем проговариваю я.

– Какого чёрта вы делаете? – Грохочет голос Уилла, и щекотание со смехом сразу прекращаются.

– А что, по-твоему, я делаю? – раздражённо спрашивает Зак.

– Она же просила остановиться, – резко отвечает Уилл и подходит к нам.

Зак поднимается, и я вскакиваю, вклиниваясь между ними.

– Мы просто дурачились. Он щекотал меня, – говорю я. – Ничего такого.

– Мне бы не хотелось надирать этому парню задницу прямо в его доме, – задиристо произносит Зак.

Уилл смеётся над ним. Они приблизительно одного роста. Уилл на пару сантиметров выше Зака, но я видела, как Зак дерётся с братьями, и у него, наверняка, это получается лучше, чем у Уилла. Но сам Уилл массивнее. Не знаю, кто кого поборет, но определенно не хочу это выяснять.

– Ты же опаздываешь, верно? – говорю я Уиллу, посылая взгляд «ты ведёшь себя действительно странно сейчас».

Его гнев ослабевает на несколько градусов, хотя злость всё ещё видна в выражении его лица. Парень бросает мне ключи.

– Закрой дверь, когда будете уходить, и позвони сестре. Она, наверное, волнуется.

Когда Уилл уходит, Зак останавливается передо мной и скрещивает руки на груди.

– Ты спишь с парнем своей сестры, – говорит он так, словно только что раскрыл большую тайну, а я холодею.

* * *

 Я ужасная лгунья и, как выяснилось, не умею ничего отрицать. Зак донимает меня целый день, постоянно спрашивая, действительно ли мы переспали с Уиллом, пока мы гуляли и рассматривали достопримечательности Чикаго. Спустя четыре часа он всё ещё не успокоился и, когда мы сидели у озера, я признала всё.

– Это произошло прошлой ночью. Я чувствую себя ужасно, – говорю я, но это неправда.

Я не чувствую себя ужасно. Будет ужасно, если Джиа узнает, это действительно ужасно, но после того, что произошло между нами с Уиллом, я не чувствую вины. Я слишком счастлива, чтобы ощущать что-то ещё. Узел в животе наконец исчез. Чувствую себя так, словно плыву по волнам, но знаю, что меня ждёт какой-то подвох. Но сейчас я хочу просто наслаждаться этим чувством, хотя не хочу казаться ужасным человеком. Поэтому так и сказала.

Зак качает головой и долго смеётся. Я думала, он будет огорчён или разочарован, но нет.

– Ты не чувствуешь себя ужасно. Ты выглядишь счастливее, чем я когда-либо видел.

Стыдясь, я закрываю руками лицо.

– Да. Боже, да, и это ужасно. – Не могу прекратить смеяться.

– Итак, что сейчас происходит? Вы двое будете прятаться по углам, он порвёт отношения с твоей сестрой или вы будете притворяться, что никогда ничего не было?

Чувствую, как мой счастливый пузырь начинает лопаться. Ни один из вариантов не подходит. И это меня убивает.

– Я не хотел быть кайфоломщиком, но тебе следовало подумать о таких вещах. Не только о том, что она твоя сестра, но и о том, что ты её любишь. Я бы с лёгкостью трахнул девушку одного из братьев, но я не переношу их. Мне будет совершенно плевать, если они перестанут со мной разговаривать. Плюс ты живёшь с ней. Как ты себе представляешь возвращение в дом твоей матери?

Я стреляю в него не верящим взглядом.

– Ты права. Прости. Не думай об этом. Наслаждайся своим пузырём, – потирая мою спину, говорит друг.

Но уже слишком поздно: Зак лопнул его.

* * *

 Мы едим в пиццерии возле дома Уилла, ну, Зак ест. Меня же слишком тошнит, чтобы что-то есть. Каждый прошедший час напоминает о том, что скоро я увижу Джиа, и я не знаю, что сделаю или что скажу. Расскажет ли ей обо всём один взгляд на меня? Зак говорит мне вести себя, как обычно и держать рот на замке, пока я не поговорю с Уиллом и не узнаю его план на этот счёт.

Было бы неплохо, если бы я знала его планы. Прошлой ночью всё было так туманно, чудесно, но туманно. Я не знала, были бы у него какие-то чувства ко мне, лишь надеялась, и теперь только надеюсь. Так как мой лучший друг – покоритель женщин, я лучше других знаю, что парни относятся к сексу не так, как женщины. То, что Уилл переспал со мной, не значит, что у него есть ко мне какие-то чувства. Возможно, я просто возбуждаю парня. Я всё ещё не уверена, что Джиа не спит с ним. Мысль о том, что они с Джиа занимаются сексом, вызывает у меня тошноту.