Текст книги "А что потом ? (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Я рассказываю ей о Бретте, не том мужчине, который вызывает у меня бабочки, затем говорю о том, что у меня пятёрки по всем предметам, кроме математики, и что работаю над улучшением этой оценки. Я не упоминаю о том, что мужчина, который вызывает у меня бабочки, как раз помогает мне с математикой, и уж точно не скажу тёте, что пытаюсь понять, как удержать оценку, не встречаясь с ним снова. Будет трудно, учитывая, что он отец моего лучшего друга, но так будет лучше для всех.

– Этот Бретт кажется хорошим парнем, – с энтузиазмом произносит тётя.

– Ни один студент колледжа не является хорошим парнем для школьницы. Им нужно только одно, и я говорила Лизе: если она оступится, то лучше бы ей использовать защиту, – произносит Иви, наклонившись над столом и кушая из своей тарелки.

Тётя Дэни закатывает глаза.

– Иногда ты такая глупая, Иви.

– Мы с Бреттом сегодня собираемся на поэтический вечер. Я бы хотела, чтобы ты что-нибудь сказала, мам.

Я разочарована. Тётя и мама не могут находиться рядом больше двух дней, так что пытаюсь провести так много времени с Дэни, как могу.

– О, не волнуйся. Мы поедем в центр и подберём тебе что-нибудь милое. И вообще сегодня у нас будет обычный девчачий день, – восторженно произносит она.

Я снова чувствую себя ребёнком.

– Итак, вперёд, иди в душ. Мы уезжаем где-то в десять, – говорит она.

– Ты балуешь её, Дэни, – когда я направляюсь в ванную, бормочет мама.

– Должен же кто-то. Не могу поверить, что ты ничего не обновила в доме с тех пор, как я была здесь в последний раз, – отвечает тётя.

Части меня жаль маму. Она определённо совершает ошибки, но, если бы не они, вероятно, меня бы здесь и не было.

* * *

Сегодня прохладно, хотя солнце светит ярко, позволяя надеяться на то, что погода станет теплее. Я совсем не против холодных дней. Что-то в них заставляет тебя чувствовать благодарность за эту жизнь, потому что когда жарко, такого не испытываешь. Мы с тётей гуляем по небольшому причудливому центру Мэддисона. Это совсем непохоже на Чикаго, где живёт тётушка, с тысячами магазинов и суетливыми людьми. Когда она отвезла меня туда, то я подумала, что оказалась на другой планете. Даже сейчас, в пиковое время для шопинга, людей нет практически нигде.

– Итак, рассказывай всё, что у тебя на уме и о чём ты умолчала, – произносит тётя, когда мы сидим на лавочке в парке и потягиваем карамельное латте, которое она купила для нас. То, что я работаю в кофейне, не отбило у меня любовь к латте.

– Ничего, у меня всё отлично, – глотаю горячую жидкость.

Тётя знающе смотрит на меня.

– Твоя мама сказала, что, кажется, влюбилась. – В её голосе слышится смесь веселья и презрения.

Я смеюсь.

– В кого, в мальчика Джека?

Она кивает и раздражённо вздыхает.

– Я ничего не сказала, потому что хотела увидеть вас, ребята, но ещё я хотела сказать ей, что по рассказам парень кажется таким же безнадёжным, как и все остальные её парни. Твоя мама говорит, что у него своя транспортная компания.

Это уже чересчур. Я думаю, он только на прошлой неделе начал водить машину. Сомневаюсь, что он хоть чем-то владеет, но, возможно, таки владеет, раз он потребляет нашу еду, электричество и всё, что только может. Если ты никогда не тратишь свои деньги, то у тебя их достаточно, чтобы владеть многими вещами.

– Хотела бы я, чтобы она просто проснулась и осознала, что для неё ещё не поздно. Она всё ещё красива. Она лишь однажды поступила по-умному. Скоро ты пойдёшь в колледж, и Иви сможет снова начать жить настоящей жизнью, а не играться в эту прелесть трейлерного парка, – говорит Дэни.

Я верчу в руках свою чашку. Иви не самый лучший человек, но она всё ещё моя мать, и слушать о том, как женщина, которую я люблю так же, как свою маму, поливает её грязью, неприятно. Я знаю, что намерения у Дэни благие и я чувствую то же самое, но слушать её и ничего не сказать в защиту Иви, кажется предательством. Хотела бы я знать, что ответить.

– Хватит о твоей матери. Итак, Бретт. Я сегодня увижу его? – спрашивает она.

Я киваю с ухмылкой.

– Да. Думаю, он тебе понравится.

А как он может не понравиться? Он привлекательный, умный, вежливый и очаровательный. Конечно, только я не могу увлечься парнем, у которого есть все эти качества и он свободен. Это было бы слишком легко.

– Что случилось? – спрашивает тётя.

– Ничего, – тихо отвечаю я.

Женщина поворачивается ко мне.

– Что-то случилось. – Её взгляд встречается с моим так, словно пытается прочесть меня.

Я вздыхаю.

– Когда ты встретила дядю Райана, когда ты впервые встретила его, ты уже знала, что он тебе нравится?

Её лицо смягчается, и я могу сказать, что тётя предаётся воспоминаниям, её уже окутывает память.

– Твой дядя был очень привлекательным, но немного козлом. В смысле, на работе. Думаю, как новый доктор он должен быть жёстким и холодным. Большинство медсестёр ненавидели работать с ним. Он требовал безукоризненной работы, ни одной ошибки. Твой дядя никогда не смеялся или шутил со своим персоналом, как это делали большинство врачей. Он всё время был таким серьёзным. Его нельзя было вывести из себя. – Затем тётя вздыхает. – Однажды ему на скорой привезли пациента, молодую женщину. Она была настолько избита, что светлая кожа превратилась в чёрную и синюю. Её лицо было… Я зашла в кладовую, а он сидел там на полу, его голова была опущена между ног и мужчина тихо плакал. Тогда я поняла, что он не сделан из камня. Он не был бесчувственным козлом. Этот врач был большим человеком, чем большинство работников этой больницы. Когда он посмотрел на меня, большие карие глаза были влажными от слёз, тогда моё сердце остановилось и растаяло одновременно. Я села рядом с ним и положила голову ему на плечо. Тогда мне стало понятно, что хотела мужчину именно с таким сердцем.

Я улыбаюсь.

– Я почему ты спрашиваешь? – интересуется тётя. – Ты думаешь, что влюбилась в Бретта?

Я смеюсь.

– Нет. Он, правда, милый и приятный. Я просто… я не чувствую того, что, по идее, я должна чувствовать рядом с ним. – Чувствую себя какой-то смехотворной.

– И что по-твоему ты должна чувствовать?

Я пожимаю плечами, смущаясь того, что хотела сказать.

– Бабочек. – Я смеюсь.

Тётя подавляет улыбку и качает головой.

– Ты дочь Иви. – Она хихикает, а затем вздыхает. – Когда твоя мама встретила твоего отца, она была в таком восторге после их первого свидания. Она вбежала в мою комнату и сказала: «Дэни, я нашла его, мужчину, за которого выйду замуж». – Дэни изображает голос матери. – А потом доьпвила: «Из-за него мои колени слабеют. Когда мы целуемся, это лучшее, что я когда-либо испытывала. Этот парень воспламеняет моё тело».

Я впитываю каждое слово. Мама немного говорила об отце, и она точно не рассказывала, как они встретились.

Моя тётя качает головой.

– Твои родители горели. Между ними была такая химия и, по словам твоей мамы, крышесносный секс. Но это всё, что у них было. Никаких общих интересов. Между ними не было дружбы. Сомневаюсь, что твой папа знал даже среднее имя твоей матери. Я не говорю, что химия не имеет значения, она важна, но, думаю, слишком много людей путают похоть с любовью. Если ты чувствуешь лишь похоть, то обречена на провал. Похоть распространяется вокруг легко и беспорядочно.

Я кусаю губу.

– А что если это не похоть? Разве ты не веришь в связь, как ментальную, которая превосходит всё остальное? Расу, пол, возраст… – Такое чувство, что я зашла куда-то не в ту степь.

Дэни смотрит на меня и смеётся.

– Ты ещё молода, Лиза. Если хочешь поэкспериментировать, то всё в порядке, действуй из своих физический побуждений – с защитой, конечно. Мне же не нужно показывать тебе видео про венерические заболевания, верно?

Качаю головой.

– Но, когда наступит время, ты не сможешь жить только этим, – указывая на моё тело, произносит она. – Ты используй это для того, чтобы правильно выбрать свой путь. – Тётя указывает на мою голову.

Ухмыляюсь.

– Ладно, давай найдём тебе какой-нибудь миленький наряд, – стягивая меня с лавочки, говорит она.

Мы останавливаемся в нескольких магазинах, просматриваем наряды и примеряем несколько. В конце концов, мы выбираем пару блузок, и тётя подбирает мне милое голубое обтягивающее платье и белую блузку поверх него. Для меня удобнее одеть его без блузки, но я не говорю этого тёте.

Когда мы покидаем магазин, Дэни показывает мне мобильник, который только что купила. Он едва не выпадает у меня из рук, когда тётя выкрикивает:

– Уилл Скотт!

– Даниэлла, это ты?

– Да, я.

Она идёт вперёд, полагаю, ему навстречу, но мои ноги приросли к месту. Приказываю себе следовать за тётей и изо всех сил стараюсь не смотреть на мужчину.

– Как давно мы не виделись? – задаёт вопрос она.

Краем глаза вижу, что они обнимаются. Ненавижу то, что возникает желание обнять его также, но я же не могу.

– Как минимум, шесть лет, – отвечает он.

– Ты знаком с моей племянницей, Лиза? – спрашивает тётя, зовя меня жестом.

– Да, они с Крисом лучшие друзья. Сейчас я занимаюсь репетиторством с ней. Как ты себя чувствуешь?

Я тяжело сглатываю, взгляд всё ещё прикован к земле.

– Хорошо.

– А зачем ты разглядываешь свои ноги? – Тётя локтем толкает меня.

Поднимаю взгляд: Уилл ещё более прекрасен при дневном свете, солнце отражает каждую его идеальную черту, особенно глаза.

– Забавно, как быстро бежит время, не так ли? У тебя практически взрослый сын, а моя маленькая племяша скоро пойдёт в колледж. Лиза не упоминала, что ты её репетитор.

– Я не думала, что вы знакомы, – говорю я.

Это практически правда. Я знаю, что они все ходили в одну школу. Но я боялась, что если бы упомянула Уилла, то тётя прочитала бы на моём лице все мои тайные мысли.

– И мы возвращаемся назад. – Хихикает тётя и я невольно странно смотрю на неё. Она накручивает на палец свои волосы и улыбается слишком широко. Дэни флиртует с ним? – Мы с Лизой как раз хотели пообедать. Присоединишься?

Кажется, сердце пробьёт мою грудь. Я не знаю, чего хочу. Мой мозг говорит «нет» , но всё остальные части тела хотят, чтобы Уилл сказал «да». Мне хочется увидеть, что ему нравится за пределами нашего мирка. Он бережёт свой смех только для меня или делится им со всеми?

– Ты уверена? Я не хочу, вмешиваться, дамы, – Спрашивает мистер Скотт, лениво сексуально улыбаясь.

– Не будь глупым. Мы с удовольствием примем тебя. Правда же, Лиза? – спрашивает тётя.

Наши с Уиллом глаза встречаются, и я чувствую, как сжимается сердце. Если бы он только знал, какое влияние оказывают на меня эти короткие взгляды.

– Да, я совсем не возражаю.

Мы сидим в маленькой пиццерии, где мы с Эйданом и Крисом любили зависать, когда были в младшей школе. Заказываем большую пиццу с колбасой, пепперони и сыром.

– Итак, как тебя принял большой город? – спрашивает мистер Скотт.

Тётя Дэни сияет.

– Как и всех остальных. А медицинская практика Райана процветает.

– Это твой муж?

– Да, уже пять лет как, – гордо отвечает Дэни. – Что насчёт тебя и Гвен? Мы любители по сравнению с вами.

Мужчина смеётся и немного вздыхает.

– Да. У нас всё в порядке.

Но я замечаю кое-что за этими словами, секундную заминку для того, чтобы продумать ответ.

– Сколько лет вы уже вместе? – спрашивает тётя, не зная, что каждый её вопрос напоминает весь ужас положения, в котором я оказалась, влюбившись в женатого мужчину.

– Двадцать два. – Он пробегается рукой по волосам, словно бы только осознав, как это долго.

– Это так здорово. Сейчас уже не услышишь о браке, который длится так долго, – произносит Дэни.

Делаю большой глоток спрайта.

– Когда мы с Уиллом были в средней школе, ну, до того как он нацелился выше и пошёл в ту крутую частную школу, куда его запихнул отец, – говорит тётя, и Уильям игриво закатывает глаза. – Он был главной добычей в средней школе. Квотербэк, король выпускного. Думаю, твоя мама даже была влюблена в него. – Она толкает меня локтем, и мой желудок совершает кувырок.

– Не была, – спорит Уилл, и его взгляд падает на меня, и я тихо вздыхаю.

– Ладно, возможно, это была я, – признаётся тётя, и я смотрю на неё. Она флиртует! – О, ладно тебе, Лиза, я не позорю тебя перед твоим репетитором, правда же?

Моё лицо краснеет. Я ненавижу то, что Дэни относится к нему, только как к моему репетитору. Но кем ещё он мог быть?

– С Лизой потрясающе работать. Она действительно смышлёная и быстро учится, – произносит мистер Скотт.

Мне должно быть приятно из-за его комплимента, но лучше бы он сказал, что я прекрасная и зрелая для своего возраста и что он любит проводить со мной время, но осознаю, насколько неуместно это было бы. Мы всегда будем неуместными.

– Это так. Я горжусь ею, – говорит Дэни, трепая меня по щеке так, словно мне пять лет.

Я уже близка к потере сознания, когда звонит её телефон.

– Извините меня, ребята. Это твой дядя, – поясняет тётя, смотря на меня, прежде чем отойти от стола.

Теперь остались только я и мистер Скотт. Я играю с трубочкой в своём напитке, чтобы отвлечься от всей той энергии, что бушует во мне.

– Как у тебя дела? – спрашивает он.

Я поднимаю на мужчину взгляд и просто пялюсь мгновение. Почему он, из всех людей? Он подрезал свою бороду намного ниже, чем обычно, но волосы все ещё длинные, они почти достают его плеч. Они густые и здоровые, и я думаю обо всех моментах, когда хотела пробежаться руками по ним.

– Хорошо.

Уилл выглядит сбитым с толку.

– Ты уверена? – Он наклоняется к столу. Он часто так делает на наших уроках.

Полагаю, это просто привычка, но вот бы её не было. Это заставляет желать наклониться в ответ, а раз его губы такие манящие, то это было бы плохо для нас обоих.

– Да, – равнодушно отвечаю я.

Мужчина всматривается в мои глаза.

– Я волновался за тебя.

Он никогда раньше не использовал такой тон, он успокаивает мои нервы и хочется, чтобы только я слышала этот тон. Разве он может видеть то, что никто другой видеть не способен? Борьба, смятение, кипящее во мне, когда Уилл рядом. И нет пути назад.

– И почему же вы беспокоились за меня? – заставляя себя ответить на его взгляд, спрашиваю я.

Мистер Скотт отклоняется назад, словно мой взгляд оттолкнул его.

– Ты казалась расстроенной, когда мы были вместе в последний раз. – Кажется, он искренне не понимает, и мне нехорошо из-за того, что я заставляю его чувствовать подобное.

– Мне не хотелось, чтобы вы себя так чувствовали, – тихо извиняюсь я.

– Я сделал что-то не так? – поколебавшись, спрашивает мужчина.

Чувствую, как поднимаются брови.

– Как вы могли сделать что-то не так? Вы идеальны. – Вот это я не хотела говорить вслух.

Уилл выглядит сбитым с толку. Он ёрзает на стуле, а его красные щёки говорят о том, что эти слова всё-таки были сказаны вслух.

Пытаюсь придумать, как исправить ситуацию.

– Я… я, в смысле… я не то…

Но появляется официантка с горячей пиццей и ставит её перед нами.

– Большая пицца с колбасой, сыром и двойным пеперони.

– Спасибо, – говорит он с неловкой улыбкой.

Не могу поверить, что я это сказала!

– Что-нибудь ещё? – спрашивает официантка, и я перевожу взгляд с неё на Уилла.

– Нет, это всё, спасибо, – отвечает Уильям, и она улыбается, прежде чем уйти.

Я не могу сидеть здесь с ним, особенно с ним и тётей после того, как ужасно опозорилась. Вскакиваю со своего кресла.

– Я должна идти.

– Лиза, подожди! – зовёт Уилл.

Я продолжаю идти и покидаю ресторан, медленно и глубоко вздохнув.

– Лиза, что случилось?

Я забыла, что тётя Дэни здесь. Пытаюсь придумать правдоподобную причину, чтобы скорее смотаться отсюда.

– Ничего. У меня начались месячные и нет с собой тампона. Мне нужно идти. – Я напряжённо улыбаюсь и быстро ухожу от неё.

– Эй, подожди, я куплю тебе что-нибудь, – выглядя смущённой, предлагает тётя.

– Нет, я в порядке. Повеселитесь. Увидимся дома.

Я стремительно удаляюсь.

* * *

– Эй, детка, ты здесь?

Голос Бретта будит меня от видения того кошмара, который случился ранее. Не могу поверить, что я сказала такое мистеру Скотту. Мой голос был похож на нимфу в период течки. Я съёживаюсь от одной такой мысли.

– Ничего, я в порядке, – посылаю ему искусственную улыбку.

Парень смотрит на меня так, словно не верит.

– Похоже, ты сейчас в совсем другом месте.

Толпа аплодирует, когда исполнитель заканчивает своё произведение. Он был хорош. И я бы больше наслаждалась этой поэзией, если бы в голове не было столько мыслей.

– Я в порядке. – Целую Бретта в щеку и, взяв его руку, сжимаю её.

Его улыбка яркая и настоящая, что так отличается от моей. Парень отпускает мою руку и обвивает своей рукой мою талию. Я закрываю глаза и пытаюсь что-то почувствовать. Молюсь, чтобы я почувствовала хоть что-нибудь, но нет. Тем не менее я расслабляюсь в его объятиях. Я анализирую эффект от его касаний, как его пальцы ласкают мою руку. Я должна почувствовать что-то! Бретт привлекательный и свободный. Наша официантка слишком часто подходит к нам, бросая на Бретта кокетливые взгляды и осторожно наполняя его чашку. Его все хотят. Он желанный, но только не для меня.

Следующий исполнитель выходит на сцену, это красноволосая девушка. Она довольно мила с этими длинными волосами. Они настолько ярко-красные, что это, должно быть, краска—очень хорошая, но ни одни волосы не могут быть такого цвета без какой-либо помощи.

– Думаю, она тебе понравится. Она действительно хороша, – шепчет Бретт мне на ухо.

Девушка берёт микрофон и прочищает горло.

– Меня зовут Шелли, и я буду читать своё стихотворение «Рецепт женщины».

Маленькая рыжевласка делает глубокий вдох и небольшая комната, где находятся около тридцати людей, затихает. Большинство посетителей, которые здесь выступали, были актёрами или комиками. Она первая сегодня читает поэзию, и я сразу же чувствую связь. Поэзия другая. Ты словно отдаёшь небольшую частичку души. Хотела б я подняться туда и читать свою поэзию, как это делает девушка. Могу сказать, что она меняется, становясь той, о ком её стих.

– Она просто девушка, возможно, ей не восемнадцать. Они считают, что ей девятнадцать-двадцать. Она сидит там, уже не девушка – женщина. Единственная признанная ими женщина. По-прежнему девушка с прошлым. Кто она, они гадают. Что сделала, сколько разбила сердец? Больше, чем ты думаешь. Больше, чем узнаешь. У этой девушки есть секрет. Узнаёшь его, лишь прикоснувшись к её губам, лишь скользнув ладонями по бёдрам и по рукам. Толчок, толчок, здесь и везде, это удовольствие ведёт к беде. Нужно столько узнать, попробовать вещей, ты должен увидеть рецепт женщины. Кто она, что знает, что может предложить. В обмен – ничего, а она тратит частичку своей души. Её энергия уходит в пустоту. Когда ничего не осталось, рецепт, которого вы так желали, её секрет, который, нарушив обещанье, рассказали, но теперь сочные новости устарели. Она лишь девушка, возможно, женщина, её заметили.Но хватит.

Тихая комната взрывается аплодисментами. Я встаю со своего места и восторженно аплодирую. Девушка скромно улыбается, возвращаясь к себе обычной. Смелое, трепещущее присутствие, которое она демонстрировала, пока читала стих, испаряется из неё.

– Спасибо, – перед тем, как покинуть сцену, произносит она.

– Это было потрясающе, – говорю я Бретту.

Он улыбается, и я обнимаю его.

– Я подумал, что это понравится тебе. Ты тоже так можешь. Ты должна, – говорит он, и я краснею.

Я вспоминаю, что говорила Бретту, что люблю писать стихи. Это было обычное упоминание, я вспомнила об этом лишь однажды, и, возможно, он обратил внимание на мои записи в блокноте, прежде чем я вырвала все страницы и выбросила их. Бретт целует меня. Сначала это казалось быстрым касанием, но поцелуй начал затягивать, и, хотя я не чувствую бабочек, это приятно. На этот раз я не отстраняюсь.

* * *

Прошло две недели с катастрофы в пиццерии и поэтического вечера. Я нравлюсь Бретту. Я всё ещё не чувствую бабочек и не чувствую настоящего тепла рядом с ним, но парень милый и я наслаждаюсь временем, проведённым с ним. Бретт хорошо целуется, даже если за поцелуем ничего и нет. Я продолжаю возвращаться мыслями к разговору с тётей Дэни. Как она сказала, отношения нельзя построить на похоти, но это значит, что похоть всё-таки существует. И если она есть, то почему я не чувствую её ни к кому, кроме мистера Скотта?

Бретт пригласил меня на свидание… официальное. Меня впервые попросили стать чьей-то девушкой. Я ходила на парочку свиданий, это нормально для подростков, возможно, чуть больше нормы, раз мои лучшие друзья такие популярные. С некоторыми я целовалась, другим отказывала, но ни с одним парнем я не чувствовала того, что чувствую с мистером Скоттом. Это же что-то значит, верно? Или ничего не значит. Мне нравится идея быть девушкой Бретта, так что я говорю «да», но потом чувствую себя депрессивно и совершенно ужасно.

«Его глаза смотрят мне в душу, или я влюбилась в его. Его голос обволакивает меня, словно одеяло, когда вокруг холодно. Я не чувствую его касаний. Это было так давно…»

Я вырываю третий листок из моего блокнота. У меня писательский застой… или застой Уилла. Всё во мне требует его присутствия. И это постепенно сказывается на моих оценках в художественном классе и мои оценки по математике перестали быть выдающимися с тех пор, как я прекратила посещать занятия с ним. Я не болталась с Крисом с тех пор, как перестала встречаться с его отцом.

– Эй, подружка! – громко шепчет Аманда, чуть не испугав меня до чёртиков, когда плюхается рядом со мной в библиотеке.

– Привет, – отвечаю я, пытаясь казаться бодрой, а не брюзгой, которой я становлюсь.

– Ты что-то пишешь?

Я вздыхаю.

– Это отстой.

Когда подруга тянется к смятому листку, пытаюсь успеть раньше неё. Она щёлкает языком, когда хватает его первой. Девушка распрямляет бумажку, глазами пробегается по ней, и её лицо хмурится.

– Ты всё ещё сохнешь по этому загадочному пацану? Вот почему ты такая стала? – нетерпеливо спрашивает Аманда.

Я не отвечаю, а просто хватаю у неё скомканный листок и бросаю его в сумку.

– Ли-и-и-из, ты должна прекратить вести себя как какой-то депрессивный зомби. – Ноет подруга и вздыхает. – Мы волнуемся за тебя.

Я закатываю глаза.

– Кто это мы? – Но я уже знаю, каким будет ответ.

– Крис и я, и даже Эйдан.

Я хихикаю из-за того, что даже Эйдан волнуется.

– Ладно тебе, брось грустить. Я твоя лучшая подруга. И я начинаю обижаться из-за того, что ты не рассказываешь мне, кто этот парень, – немного нахмурившись, говорит Аманда.

– Я не могу.

Она закатывает глаза и театрально вздыхает.

– Ты эгоистка. И я не буду переживать за тебя, – убедительно произносит подруга, напоминая тон чьей-то матери.

Я поднимаю бровь, когда весело ухмыляюсь ей.

– Я серьёзно. Ты, вся такая из себя, живёшь в лучшей стране в мире, ты умная и у тебя идеальные сиськи, ради которых мне приходится надевать лифчик с пуш-апэффектом. У тебя есть супермилый студент, который хочет, чтобы ты стала его девушкой, так почему бы и нет? Ты потрясающая, но сейчас хандришь и ноешь по какому-то парню, потому что он заставляет тебя чувствовать бабочек, но ты не можешь быть с ним по какой-то причине, которую ты мне не скажешь. И у тебя с этим парнем даже ничего не было. Это раздражает!

Я смеюсь, сильно смеюсь, и мне весело. Аманда . Библиотекарь стреляет в нас предупреждающим взглядом, и мы затихаем.

– А знаешь, что ты должна сделать? – шепчет она.

Я не часто пользуюсь советами Аманды, но она просто заставляет меня чувствовать себя лучше. Что такого плохого она может предложить? Подруга ждёт, когда я спрошу её и я должна это сделать.

– И что я должна сделать?

– Думаю, кем бы этот парень ни был, ты должна вытолкнуть его из своей жизни, – говорит девушка.

– Если бы это было так просто, я бы уже это сделала.

– Нет, думаю, тебе нужно сопоставить этого парня и то, что ты чувствуешь к нему. Тогда ты поймёшь, что твои ожидания, вероятно, не будут оправданы в реальности. И когда ты поймёшь это, то сможешь жить дальше, – говорит подруга.

Я непонимающе смотрю на неё.

– Ты сказала, что этот парень заставляет тебя чувствовать все те сумасшедшие и нереальные вещи, даже не прикасаясь к тебе, да? – спрашивает она, и я киваю.

– Ну, дотронься до него.

Мои глаза расширяются.

– Я не могу, – передразнивает она меня.

– Ты не понимаешь. Это намного сложнее, что ты думаешь, – категорически отвечаю я.

– Зато я вижу и знаю, что по тебе не скажешь, будто ты собираешься с силами и живёшь дальше. В твоей жизни полное затишье. Ты солгала, что заболела и пошла домой, но ты не болела и из-за этого плохо мне. Мне плевать, насколько это сложно. Прикоснись к его губам, чтобы ты могла увидеть, что всё, что по твоему мнению, ты чувствуешь, нереальное, и ты можешь двигаться дальше! – Аманда прищуривает свои большие, яркие глаза.

Это звучит безумно, но затем я думаю, что всё, что бы я ни делала, является немного безумным. Могу поспорить, Аманда права. Возможно, я довела себя до такого безумия, что просто придумала себе все эти чувства. У меня не займёт много времени, чтобы понять реальны они или нет. Быстрое прикосновение к его губам – это всё, что я могу себе позволить. Конечно, вероятно, он отскочит от меня, но Уилл кажется довольно спокойным. После я буду извиняться и скажу, что не представляла, что творю. Сочиню что-то наподобие того, как я была огорчена из-за моего парня и пообещаю, что подобного больше не повторится.

Потом я смогу остановить свои фантазии по поводу того, на что будет похож поцелуй с ним, и я перестану хотеть его, перестану рисовать в голове историю нашей жизни. Мне просто нужно убедиться, что никого рядом нет, и что у меня будет достаточно времени, чтобы после убедить Уилла, что это было глупо, неумышленно, это было ошибкой, и сказать ему, чтобы он ничего не рассказывал Крису или миссис Скотт.

Отстой. Я все это время пыталась не думать о ней…

Да. Так я и сделаю.

Я поцелую Уилла Скотта.

Настоящее

Глава 8

Уилл

– Тызнаешь, как сильно я люблю тебя за то, что ты привёз мне мою любимую еду, когда я на грани голодной смерти? – говорит Джиа, наслаждаясь пастой.

Это риторический вопрос, но забавно то, что я не знаю, как сильно Джиа меня любит. Знаю, что она любит меня, но влюблена ли? Влюблённая девушка ведёт себя, как она? Влюблённая девушка на предложение руки и сердца отвечает «да».

– Детка, что случилось? – врывается голос Джиа в мои мысли.

Я смотрю на неё, её длинные тёмные волосы, собраны в пучок на макушке, тёмно-зелёные глаза. Когда я увидел Джиа впервые, она была одной из самых красивых женщин, встреченных мною. Её нельзя было не заметить. Девушка умна, женственна и выглядела так, словно из другого времени. Если бы меня попросили описать её одним словом, это было бы изящная или царственная, что-то типа того.

Когда я представил её маме и отчиму, то знал, что что бы это ни было, оно было настоящим, потому что они тоже это видели. Декстер Крестфилд, который никого не считал достаточно хорошим, был впечатлён, впечатлён моей девушкой. Я был просто сыном, с которым он мирился, потому что влюбился в мою маму. Затем он дорос до любви ко мне и унижал меня всю мою жизнь. Помню, как он сказал: «Ты нашёл нечто особенное, сынок. Не упусти её, если сможешь». Его двусмысленные комплименты были нормой, но в разговоре о ней не было перекрученных оскорблений.

Джиа удивительная женщина, украсит любого мужчину, до сих пор она украшала меня, однако неофициально. Она носит моё кольцо, но не на безымянном пальце. Джиа нашла способ отказать мне, но не заставить чувствовать себя лузером, пока я не осознал, что, вероятно, она отказала, потому что ищет что-то лучше. Но затем она смотрит на меня своими большими зелёными глазами с убеждающей улыбкой, и я думаю: «Ни за что. Моя. Просто ждёт правильного времени, чтобы сказать «да»». Затем понимаю, что прошло девять месяцев, но она всё ещё не сказала.

– Детка, что случилось? – снова спрашивает Джиа, и звук её голоса прерывает мои мысли.

– Ничего, просто думаю. – Слышу, насколько сухой мой тон.

Джиа вскидывает бровь. Она откладывает еду, делает глоток воды и садится мне на колени.

– О? – Потирая ладонью мою руку, спрашивает со смешком Джиа.

– Гвен, – отвечаю я.

Моя девушка выглядит ошеломлённой.

– А что насчёт неё?

Я откидываюсь на диване.

– Сегодня в машине она начала плакать из-за вашего отца.

Отвожу взгляд, потому что чувствую вину за то, что поднял тему её сёстры, когда сама Джиа сидит у меня на коленях, ведь я думал о Гвен намного больше, чем должен был. Мы встретились, когда она принимала душ. Наша встреча была сюрпризом, ошибкой, неожиданной, дикой и бешеной, всё подходит. Именно такой и является Гвен – непредсказуемой и дикой. Поначалу я думал, что это была Джиа, так как у неё тоже длинные тёмные волосы и маленькая фигурка, но эти глаза… Что-то в них показалось мне другим с первой секунды, когда наши взгляды встретились. Они что-то всколыхнули во мне.

Когда Джиа говорила о Гвен, это всегда звучало так, словно она маленькая девочка. Уверен, Джиа где-то упоминала возраст сестры, но она всегда относилась к ней, как к маленькой сестрёнке, «малышке Гвен». Эти милые прозвища тоже рисовали в воображении картинку шестилетней девочки в воздушном розовом платьице, такую же Джиа хранила на стене у себя в комнате.

Когда я увидел Гвен, она была совсем не такой, какой её рисовало моё воображение, и это застало меня врасплох. Когда же мы встретились при лучших обстоятельствах, она открыла мне дверь, её бравады просто зашкаливали. Девушка стояла там, руки на бёдрах и непоколебимая уверенность, но в её глазах я снова заметил что-то другое. Её храбрость наигранная, а отношение показное. Я знаю, потому что вижу то же в моих глазах.

– Думаю, это из-за того, что я дала ей ожерелье отца. Гвен хорошо спит, так что, уверена, она будет в порядке, – отвечает Джиа. Она ёрзает на моих коленях. – Я рада, что вы так хорошо поладили.

 Я хмыкаю. Вглядываюсь в лицо Джиа, чтобы понять, есть ли в её выражении сарказм, но его там нет. Ни сомнения, ни ревности. Любимая, искренняя, и это так сильно нравится мне в Джиа. Она общительна, ни игр, ни драмы, что я наблюдал с другими девушками.

Я действительно хорошо поладил с её сестрой – это главная причина моего стыда. Не то чтобы мы пересекали чёрту. Хотя почти пересекли на карнавале. Мы сидели там, просто разговаривали, кабинка пошатнулась, и Гвен упала прямо на меня. Мы находились близко, но далеко, а если бы поездка длилась хоть на секунду длиннее, я бы поцеловал сестру своей девушки. Её губы как магниты притягивали меня. Я думал, это потому, что мы были близки к смерти. Естественно, наши инстинкты тянулись к человеческой близости перед нашей кончиной, это как-то наигранно, но я улавливаю в этом смысл. Ведь не могу я трактовать тот случай как что-то иное.