Ужасы: Последний пир Арлекина (сборник)

Текст добавлен: 8 октября 2016, 10:34

Текст книги "Ужасы: Последний пир Арлекина (сборник)"

Автор книги: Поппи Брайт

Соавторы: Харлан Эллисон,Майкл Маршалл,Стивен Джонс,Джонатан Кэрролл,Мелани Тем,Томас Лиготти,Николас Ройл,Элизабет Масси,Кевин Джеттер (Джетер),Рэй Гартон

Жанры:

Маньяки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 35 страниц)

Назад к карточке книги

Месяцы тянулись медленно. Дни лениво перетекали в вечера, и мы узнавали об этом по охрипшим голосам матерей, зазывавших детей домой. Однажды мы дождались восхода луны; помахали на прощание ребятишкам, уходившим по тропинке через сосняк. Они болтали о школе, поджидавшей их в долине: о новых платьях, новых классах, новой учительнице. Тройка Ким уходила последней, и Касс, когда они прошли мимо грузовика, вручил каждой по сладкой сосульке.

– Слишком холодно, – пискнула Кимберли и забросила подарок в траву.

Касс грустно кивнул и, возвращаясь к крыльцу, застегнул воротник от вечернего холодка. Эва зевала, сидя на коленях у Сэма, а старик гладил ее по голове и что-то напевал без слов. Я с трудом различила Мейди, стоявшую на краю поля, запрокинув лицо к опускающемуся небу. Мы с Кассом присели рядом с Сэмом, и Касс взял Эву на руки.

– Ты будешь по мне скучать, когда станет слишком холодно для мороженого? – траурным голосом спросил он. – Когда вся тройка Ким станет пить горячий шоколад?

Она серьезно взглянула на него. Касс обводил поле тоскливым взглядом. Потом она соскользнула с его колен, сложив губы трубочкой, чмокнула в подбородок и потянула Сэма за плечо.

– Покажи ему, что ты умеешь, Сэм, – властно приказала она. – Ту штуку. Покажи Кассу.

Сэм, улыбнувшись, отвел взгляд.

– Покажи ему! – Она пихнула его в бок, затеребила комбинезон.

Он кивнул и встал, вздыхая, как разбуженный медведь. Когда Сэм заковылял по ступеням к большой иве, Касс с наигранным испугом обернулся ко мне.

– Смотри! – заверещала Эва, и Мейди обернула к нам белое бесстрастное лицо.

Вокруг ствола ивы обвилась жимолость, венок золотых и белых колокольчиков. Сэм протянул руку и стал бережно срывать с лозы крошечные цветы, потревожив певших в зелени цикад. Цветы в его руке нежно светились в сумерках. Взглянув на небо и заметив пролетавших летучих мышей, я указала на них Эве.

– Вижу, – нетерпеливо сказала она, отстраняясь от меня. – Смотри, Касс!

Сэм повернулся к нам лицом, кивнул малютке Эве и улыбнулся. Затем вскинул руки и подбросил вверх ворох цветов.

– Видишь их? – Эва повисла на руке у Касса.

Я ничего не видела. Касс рядом со мной прищурился, поправил очки. Сэм сорвал с жимолости еще горсть цветков и снова подбросил их в воздух.

Черная тень упала с неба, метнулась к лицу Сэма и унеслась так стремительно, словно дала задний ход. Еще одна темная молния мелькнула у самого лица Сэма, и еще: они были повсюду – гонялись за брошенными в ночь цветками, порхали у его лица, как огромные черные мотыльки.

Воздух у моей щеки вздрогнул: я успела заметить голубоватый отлив крыла, отражение звездочки в глазу промелькнувшей летучей мыши. Я вздрогнула, прижавшись к плечу Касса. Эва рассмеялась, спрыгнула с крыльца и принялась подбирать упавшие под ноги Сэму цветы. Она остановилась, подняв лицо к крошечным теням, кружившим над ней, сбивая цветы и комаров-долгоножек.

– Слышишь их, Касс? – окликнула она.

Он встал, округлив глаза и рот, перевел взгляд с них на меня и кивнул.

– Слышу, – пробормотал он.

Я вцепилась в перила крыльца и съежилась, защищаясь от шороха крыльев и жалобной песни, от высокого тонкого звона лопающейся струны.

– Касс, – прошептала я, – давай уедем.

Но он меня не слышал – стоял и смотрел, пока Мейди не кликнула Эву и ее резкий голос не спугнул летучих мышей. Этот звук расшевелил и Касса: он обернулся ко мне, моргнул и встряхнул головой.

– Едем, – торопила я.

Он взял меня за руку, сонно кивнул. Сэм подошел к крыльцу, взглянул на нас.

– Завтра приезжайте, – сказал он и на миг взял меня за другую руку. Его пальцы были холодными и влажными, а когда он выпустил руку, я нашла в ладони зеленый усик и раздавленный хрупкий цветок. – Попрощаться.

– Приедем, – через плечо ответил Касс, когда я вела его к грузовику.

На следующий день мы приехали ближе к вечеру, когда солнце зажгло вершины гор. Касс купил в Сионе ящик «Трублу». Мы пили его весь день, оплакивая конец лета и первые золотые листья на тополях. Сверху дом Мейди казался замершим; спустившись с холма, мы никого не увидели на крыльце. Исчезли и стулья, и пустые бутылки, и метла, из которой Касс делал лошадку для Эвы, и разбитые горшки с тарелками, которыми она играла. Касс остановил грузовик на траве и взглянул на меня.

– Что за чертовщина? – удивился он и вскрыл еще одно пиво.

Несколько минут мы сидели, ожидая, что Мейди или Эва выйдут нас встретить. Наконец он опустил бутылку и неуверенно предложил:

– Давай посмотрим.

На крыльце мяукал подросший котенок. Когда Касс нагнулся к нему, он шмыгнул прочь.

– Господи, – пробормотал Касс и попробовал толкнуть дверь-жалюзи. Она легко подалась, но мы не спешили войти. В доме было пусто: ни стола, ни коврика, ни стакана. Касс выпучил глаза, но, когда в дверь ввалился Сэм, тут же придал лицу беззаботное выражение.

– Похоже, у вас весенняя уборка? – беспокойно проговорил Касс.

Сэм кивнул:

– Мне пора уходить. В это время года… девочку беру с собой.

Он бессмысленно улыбнулся и прошел к задней двери. Мы с Кассом озадаченно переглянулись. Сэм ничего не добавил и вышел наружу. Я прошла за ним, заглянув во вторую комнату, где раньше были койки и матрасы. Пусто.

Касса я нашла за дверью, он, чуть покачиваясь, шагнул за Сэмом к краю выщербленного крыльца.

– Куда ты? – жалобно спросил он, но Сэм только покачал головой, опершись на растрескавшиеся перила и глядя в поле.

Мейди нигде не было видно, но я слышала голосок Эвы, немелодично напевавшей себе под нос в зарослях бальзамина на опушке. Касс тоже услышал и сдавленным голосом позвал ее по имени. Золотистые стебли, отяжелевшие от цветов и пчел, закачались и затрещали: Эва, задыхаясь, с влажным от волнения личиком, подбежала к нам.

– Касс! – Она запрыгнула на крыльцо, чтобы обнять его. – Мы уходим.

– Куда? – опять спросил он и, не выпуская из рук бутылки, пригладил ее взлохмаченные волосы. – Ты идешь в школу?

Она покачала головой:

– Нет, к Сэму. – Обняв его колени, она просительно взглянула на него снизу вверх. – Ты с нами, давай, Касс? Давай!

Касс допил пиво и, не глядя, бросил бутылку в поле. Она ударилась о камень и разбилась.

– Кто-нибудь скажет мне, куда вы все собрались? – настаивал он, обернувшись к Сэму.

Эва отчаянно затрясла головой. Впервые, сколько я ее знала, у нее на глазах блеснули слезы.

– Сэм, – упрашивала она, при каждом слове дергая Касса за руку, – я хочу, чтобы Касс тоже…

– Знаешь, ведь это не мне решать, – коротко бросил Сэм и ушел в дом.

Касс ухмыльнулся и подмигнул мне.

– Все девочки одинаковые, – заметил он, ероша Эве волосы.

В лесу послышались негромкие тонкие голоса. Сквозь кусты, выбирая веточки из волос, проломилась тройка Ким. Девочки завопили, увидев нас, и полезли через забор. Малютка Эва при виде машущих ей подружек напряженно выпрямилась и выдернула руку из ладони Касса. И вдруг завопила, бросилась им навстречу, широко раскинув руки; ее волосы блестели шелковым флажком в закатном свете. Касс, усмехнувшись, окликнул ее.

– Малышня! – рассмеялся он и вдруг замолчал, прислушиваясь.

– Что там? – Я оглянулась на покосившуюся створку двери, гадая, куда подевались Мейди и Сэм.

– Слышишь? – шепнул Касс и бросил на меня быстрый взгляд. – Ты слышишь?

Я покачала головой, убрала волосы с ушей.

– Нет. Девочки? – Я кивнула на подружек, гомонивших в высокой траве.

– Пение, – тихо сказал Касс. – Кто-то поет.

Он пристально смотрел вслед Эве.

Солнце зажгло облака над полем, превратив небо в пылающее море. Холодный ветер задул с запада, поднял над травой мерцающую сеть пчел и зашелестел листьями ивы. Девочки в траве кричали, хихикали, и на наших глазах к ним присоединились другие дети – поиграть, пока не стемнело, в «серого волка» или в пятнашки. Маленькие белые фигурки выскальзывали из-за темнеющих деревьев с узловатыми корнями-чудовищами. Эва стегала подружек стеблем золотарника, мальчишки затеяли возню в лощине; их длинные синие тени плясали на траве, пока не провалились между корней ивы. Касс наблюдал за ними как зачарованный, склонив голову, чтобы уловить доносимый ветром отзвук.

– Что там? – спросила я, но он только покачал головой.

– Разве ты не слышишь? – Он удивленно взглянул на меня, отвернулся и пошел через поле к детям.

– Касс! – крикнула я ему вслед, но он будто не услышал.

Я выждала несколько минут и отступила обратно к двери. Остановилась.

Кто-то действительно пел. Может быть, я и раньше слышала пение, не сознавая того или принимая эти звуки за трели сверчков или козодоев. Я склонила голову, как делал Касс, пытаясь понять, откуда льется мелодия, но она опять потонула в детских голосах. Я различила басовитый смех Касса среди их веселья и снова – слабый отзвук музыки: женский голос, песня без слов или слишком далекая, чтобы можно было их разобрать. Я задержалась в дверях и посмотрела на поле. Солнце почти коснулось горизонта под архипелагом перистых облаков. В воздухе мельтешили искры светляков, и дети гонялись за ними. Касс рядом с ними казался большим и неуклюжим. Малютка Эва и первая Ким обнимали его узкие плечи. Я наблюдала за ними, пока сумерки не скрыли все, кроме янтарных волос Эвы и белой рубашки Касса.

Наконец Касс поднял голову и, впервые заметив меня, помахал, зовя к ним. Я улыбнулась, махнула в ответ и, сбежав с крыльца, пошла через поле. Из травы от моих ног взлетали сотни зеленых кузнечиков; треск их крылышек сливался в тихое ровное жужжание. Последний свет посеребрил ствол ивы и погас. Ветер усилился и вместе с детскими голосами донес слабую мелодию, явственно звучавшую среди стрекота насекомых. Я остановилась, вдруг пошатнулась и уставилась на свои ступни, отгоняя головокружение.

Когда я вновь подняла голову, дети затихли. Они стояли, растянувшись по полю; собачонки, которых они привели с собой, замерли, навострив уши. Я обернулась посмотреть, что их удерживает.

Ива раскачивалась, словно под порывами штормового ветра, ветви скребли небо, будто желая смахнуть наземь первые звезды. Я выругалась и отступила, не веря своим глазам. Поле подо мной содрогнулось, выпучилось гнилой корой. Затем с ровным скрежещущим рокотом вздыбилось, и в лицо ударили комья грязи, обрывки травы; земля под ивой треснула, как сбитое ветром яблоко. Рев смолк. Миг полной тишины, и песня вырвалась из расщелины, как стая лебедей. Я зажала уши ладонями и упала на колени.

Первыми это услышали собаки. Я чувствовала тепло их тел, когда они одна за другой пробегали мимо, слышала их пыхтение и тихое поскуливание. И заставила себя смотреть, стерев грязь с лица.

Над разинутой пастью земли высилась ива. В ее тени с простертыми руками стояла Мейди. Она пела, и собаки проносились мимо нее, срывались в темноту под ее ногами. Обомлев, я не сводила с нее глаз. Потом услышала за спиной голоса, топот ног и оглянулась.

Поле лежало в сером полусвете. Внезапно сама темнота дрогнула, протянулась туда, где по полю бежали смеющиеся дети – по двое, по трое: девочки – сцепив руки в цепочку, малыши – цепляясь за ребят постарше и азартно вопя. Я кричала им, срывая голос, но он терялся в их смехе. Они не видели меня, пробегая мимо.

Онапритягивала их; стояла, запрокинув голову, и пела. В ее голосе были камень и дерево, собаки и звезды, а потом в нем появились дети, и она запела их всех в землю. Очки упали с лица Мэйди; взгляд, обращенный на детей, теперь был не слепым, а слепящим: глаза – подобные золотым цветам, рассвету и осенней пшенице. Я до крови ссадила ладони, когда месила землю, глядя, как мальчики и девочки мчатся к ней и, смеясь, исчезают в расщелине под ее ногами. Ее руки снова и снова взмахивали в приветственном жесте, словно она прижимала к груди охапку цветов. Но я не могла шевельнуться – словно обратилась в дерево и вросла в землю.

По траве прозвучали последние шаги. Мимо проходили Касс и Эва – пробежали рука об руку вслед за остальными, уже скрытыми в земле. Я выкрикнула его имя, и они остановились. Касс мутными глазами посмотрел на меня и потряс головой, силясь вспомнить.

Женщина, которую я знала как Мейди, подняла руки и замолчала. Потом произнесла одно слово – имя. Малютка Эва улыбнулась Кассу и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Он улыбнулся в ответ, поцеловал ее в лоб, а затем поднял на руки и пронес несколько шагов, оставшихся до ивы. Я увидела, как ожидавшая там женщина взяла его за руки, – и потеряла его навсегда…

Еще одна фигура выступила из тени дерева, Сэм. Он протянул руки, чтобы принять девочку у Касса. Я видела, как Касс повернулся от Сэма к стоявшей рядом женщине, в чьих золотых, пшеничных глазах таилась ужасающая печаль. И вдруг поняла – узнала вечную муку матери, уступающей дитя ему, этому бледному супругу, Принимающему Всех; поняла, почему она собрала яркий урожай товарищей по играм для лишенных солнца садов, для девочки, которая уже не была девочкой; для нежной девы, обреченной на мрак до конца уходящего года. Они задержались еще на миг. Дитя протянуло ко мне руки и раскрыло ладонь, прощаясь. Земля вздрогнула. Шум стремительного потока разорвал воздух. Ива в темноте треснула, как трескается гранит. Повсюду разнесся запах пепла и каменной пыли… Они ушли, все ушли.

Ночь была тихой. Передо мной тянулось пустое поле, стояла заброшенная хижина. Потом из леса раздался унылый крик козодоя и горестный ответ другого. Я, спотыкаясь, бросилась к рухнувшему дереву и, стоя на коленях среди его корней и анемонов, плакала над ушедшими в землю детьми.

* * *

ON THE WING (Originally published as «A la Volette» in BrevesNo. 33/34). English version copyright © 1990 by Jean-Daniel Breque and Nicholas Royle. First published in Fantasy TalesNo. 5, Autumn 1990. Reprinted by permission of the author.