Текст книги "Повелители Огня (СИ)"

Автор книги: Полина Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Дженни не могла толком разглядеть, что происходит, она сразу бросилась от фургона, чтобы увести за собой хотя бы одного противника – она была достаточно рассудительной, чтобы не рассчитывать на большее.

Одного она увела, это получилось неплохо. Противник бегал за ней, размахивая дубинкой, Дженни петляла между столбами, и не слишком спешила, чтобы этот человек не оставил погоню. Она даже позволила ему почти нагнать себя… Улучив момент, когда надсадное сопение раздавалось чуть ли не над самым ухом, она резко опустилась на четвереньки, и преследователь, возмущенно вопя, полетел через нее в темноту. Его голова с сухим стуком врезалась в столб. Когда на площади тысяча столбов, дурак всегда найдет хотя бы один, чтобы треснуться об него башкой. После удара он больше не шевелился.

Тогда Дженни побежала к фургону. Кого-то с мешком на голове волокли в сторону, несколько человек стонали и ругались, поочередно перебирая в проклятиях весь богатый пантеон Эверона…

Среди тел, неподвижных и вяло шевелящихся на земле, рычал Папаша, тщетно пытаясь стряхнуть с себя троих противников, а те повисли на нем, как охотничьи собаки на боках загнанного кабана. Дженни с воплем прыгнула на шевелящуюся груду тел, ударила кулаком в чей-то глаз, дернула за ухо, торчащее из-под черной повязки. И ей удалось оторвать от свалки одного из налетчиков. Они с чужаком откатились в сторону, а Бурмаль, ревя, как опившийся браги тролль, отшвырнул оставшихся врагов и поднялся. Откуда-то появилось еще несколько человек в темных одеждах. Папаша ринулся на них, пару сбил с ног, присел и тут же выпрямился, поднимая над головой извивающуюся и орущую черную фигуру, а потом швырнул чужака в толпу его соратников. Свалились все.

– Эри-ик! – заорал Папаша.

Никто не отозвался. Бурмаль, шатаясь и держась обеими руками за бок, шагал среди сваленных им противников и ударами башмаков отправлял на землю тех, кто пытался встать. Дженни все еще барахталась в объятиях злодея, он старался сжать ее посильнее, а она сучила ногами, норовя всадить коленку противнику в то место, которого благовоспитанным девицам полагается всячески избегать.

– Мне надоело! – резко заорали в темноте, и у фургона возник еще один человек в черном.

У этого не было дубинки, и в драку он до сих пор не лез. Теперь же решил вмешаться. Тут противник наконец смог подмять под себя Дженни и привстал, занося кулак.

– Мне надоело! – еще раз заорал новый противник. – Вы долго возитесь!

Он вскинул обе руки, простирая их к дерущимся и растопыривая пальцы. От этого резкого движения взметнулся широкий плащ, словно хищная птица расправила крылья.

Дженни не очень-то следила за этим типом, потому что ей вот-вот должны были засветить кулаком в лицо… она увидела лишь огонь – сперва ослепительно яркий шар пламени, который, стремительно разворачиваясь, превратился в ревущую испепеляющую стену, которая налетела на фургон и дерущихся людей, вмиг поглотила их и покатилась на Дженни. Потом был удар, потом яркий свет, потом непроглядная тьма, потом… потом она пришла в себя посередине лужи, в которой плавали пепел и лед. Вокруг было дышащее жаром пепелище.

Так закончился длинный день. Это был самый счастливый день в короткой жизни Дженни, потому что все были живы. И он закончился.

Глава 3. Столичная жизнь

– Вот и все, – сказала Дженни.

Префект Квестин кивнул и обернулся к сержанту:

– Ты запомнил? Перечисли!

Тот задумчиво провел грязной рукой по тонким усикам и ответил:

– Тролль, надзиратель при Тысяче Столбов, гном в ломбарде, газета, трактир «Удача»… ну и лошадник Томас Бир, хотя он совершенно не при чем.

– Неплохо, – кивнул префект. – Похоже, мы ничего не упустили.

Потом, сгибаясь, подался вперед и заглянул снизу вверх в опущенное лицо Дженни:

– А ты как считаешь, Дженни ниоткуда? Может, тебе что-то бросилось в глаза, когда пришла в себя?

– Сержант сказал: «Ничего не понимаю», – ответила Дженни. – По-моему, он прав. Я не понимаю, кому мы могли так насолить за один неполный день в Эвероне. Кто это был? Кто напал на нас?

– О, вас почтил визитом один из лордов Вулкана! И я намерен вывести этого высокородного негодяя на чистую воду. Мы проверим все ваши встречи за этот день, ведь откуда-то из мест, перечисленных Дональдом, ниточка тянется к виллам на горе.

«Дональд, – отрешенно отметила Дженни, – сержанта зовут Дональдом. Сержант Дональд Кубер».

– Я намерен найти конец этой ниточки и размотать весь клубок. Кубер, до конца расследования ты поступаешь в мое личное распоряжение. И Дженни. Скажи, дитя мое, ты мне доверяешь? Это очень важно, потому что я хочу спрятать тебя от всех. В городе не должны узнать, что кому-то из труппы удалось уцелеть. Ты поживешь в моем доме, пока не уляжется шум. Потом мы подумаем, как устроить твою судьбу. Что ты на это скажешь?

– А у меня есть выбор? – устало спросила Дженни. – Я здесь чужая. И у меня ничего не осталось, даже плащ мне одолжил сержант. Спасибо, Дональд. Я еще не успела поблагодарить, слишком все было… странно.

Стражник смущенно пробормотал что-то невнятное. Он рад услужить бедной Дженни. Это его обязанность. То есть долг. То есть он хотел бы помочь, чем только можно.

Тут карета затормозила. Они уже давно ехали по мощеным улицам, и окованные стальными ободьями колеса громко стучали по камням – не то, что на окраине, где дорога была грунтовая. Хорошо, что рессоры сглаживали толчки, не то езда по Эверону могла бы обернуться сущим мучением.

Железная карета была слишком тяжелой, чтобы остановиться сразу и несколько мучительно долгих мгновений она скрипела, раскачиваясь, пока наконец под визг оковки колес и скрип рессор не замерла окончательно.

– Я приглашаю тебя, Дженни, пожить в моем доме, – снова заговорил префект Квестин. – Я там обитаю один, если не считать камердинера, он же дворецкий, он же все остальные должности по дому… впрочем, не важно. Главное: он болтать не станет. Больше тебя никто не увидит, и, стало быть, весть о тебе не дойдет до убийц. Я не исключаю, что они могут захотеть убрать последнего свидетеля. Немного позже я представлю тебя в городе, как свою дальнюю родственницу, которая приехала из глухомани, чтобы увидеть столицу. Сыграешь эту роль, ведь ты актер. Тогда и ты примешь участие в расследовании.

Он распахнул дверцу и осмотрелся, потом бросил через плечо:

– Сейчас этого делать нельзя, чтобы твое появление не связали с событиями нынешней ночи. Ну, добро пожаловать, Дженни ниоткуда. Приняв мое приглашение, ты станешь Дженни с Горшечной улицы, дом восемьдесят четыре. Сержант, зайди с нами.

Дженни поднялась с обитого потертой кожей сидения и внезапно почувствовала, что ей гораздо хуже, чем она предполагала. С трудом выбравшись на мостовую, она побрела к дому, глядя под ноги, чтобы не споткнуться. Как по плохо натянутому тросу. Дональд Кубер с похвальным усердием поддержал ее под локоть.

Префект вполголоса произнес несколько слов, и дверь дома отворилась. На мостовую перед Дженни легла полоса света. Она шагнула в этот свет, поднялась на крыльцо, подняла глаза и… уперлась взглядом в острие арбалетного болта, направленного прямо ей в живот. Глянув еще выше, она увидела гоблина, сжимающего арбалет.

– Морко Гучих, мой дворецкий, – представил гоблина Квестин. – Это Дженни, она наша гостья. Проводи ее в угловую комнату и помоги устроиться. А я отдам последние распоряжения сержанту.

Гоблин посторонился и опустил арбалет.

– Прошу следовать за мной, сударыня, – проскрипел он.

Дженни несколько раз встречалась с гоблинами. Банды этих нелюдей пытались атаковать фургон Папаши на дороге, но, получив отпор, быстренько убирались с пути, забрасывая напоследок актеров грязью и камнями. У тех гоблинов не было арбалетов. А здесь, в столице, значит, даже гоблинские разбойники пользуются благами цивилизации. Арбалет – существенный прогресс по сравнению с швырянием камней!

Дженни скинула плащ, чтобы вернуть его Дональду. И смутилась. Ее наряд из тонкого полотна промок и плотно облепил тело. Беда была не в том, что благовоспитанные девушки не показываются в таком виде, а в том, что облеплять-то почти нечего, и теперь это сделалось особенно заметно. Дженни с сержантом покраснели одновременно. Но префект ждал Дональда, а гоблин ждал Дженни, и смущаться обоим пришлось совсем недолго.

Гоблин Морко сильно хромал. Его правый башмак стучал по полу громче, и Дженни поняла, что у него вместо ноги протез. Бредя за дворецким, она слышала, как бубнит префект:

– Завтра тебе не удастся отоспаться, сержант. С самого утра мы с тобой будем проверять все встречи актеров в Эвероне. Тролль, служитель на площади, ломбард, газета, трактир…

Если не считать того, что Морко Гучих был гоблином и калекой – в остальном он оказался образцовым слугой и сделал то, о чем хозяин позабыл: отвел Дженни в ванную комнату. Греть воду было бы слишком долго, но Дженни была рада и тому, что предложили. Спать хотелось ужасно, но она содрала с себя промокшие лохмотья и сумела кое-как оттереть грязь. Потом, завернувшись в слишком широкий балахон, оставленный для нее гоблином, вышла из ванной и поплелась за Морко в назначенную ей комнату. Обстановку разглядеть она уже просто не смогла, видела только главное – там была кровать!

***

Когда Дженни проснулась, был день. Солнечный свет проникал в узкое, забранное решеткой, окошко под таким углом, что стало ясно – уже около полудня. Дженни откинула одеяло и села. Наконец-то она оглядела комнату. Странно, вчера префект показался ей этаким старым холостяком, но в обстановке оказались вещи явно из женского обихода.

Дженни осмотрела себя – на ней была просторная ночная рубашка, доходящая ниже колен. Она смутно припомнила, как вчера натянула это одеяние, вполне подходящее для привидения, которое не следит за модой. Да, это валялось на постели, когда гоблин привел гостью. Еще был халат – похоже, принадлежащий самом хозяину. Обуви ей не оставили, но Дженни подобные мелочи не смущали. Она натянула халат, обмотала пояс вокруг талии три раза, чтобы полы не слишком распахивались – и прошлепала в коридор. Вчера ей позволили посетить ванную, а, судя по запаху, здесь имелась еще и кухня.

Кухня нашлась быстро, тем более, что дом был небольшим. Оттуда струился запах жарящихся сосисок и доносился голос префекта. Когда Дженни вошла, господин Квестин сидел за столом, а гоблин, склонившись, перед ним, накладывал порцию на тарелку хозяина. Бросив хмурый взгляд на Дженни, он поставил на стол второй прибор.

Дженни поблагодарила и села. Затем дворецкий удалился, и Квестин обратился к гостье:

– Я давно живу один, и мой обед, конечно, не совсем то, что подходит благонамеренной девушке. Надеюсь, ты потерпишь?

– Благонамеренной? Вы говорите о такой девушке, которая просыпается в собственной постели и ни за что не надевает чужих халатов? – она взялась за сосиски.

Только сейчас почувствовала, как хочется есть.

Квестин улыбнулся.

– Погодите! – проговорила Дженни с набитым ртом. – Вы сказали: обед? Я проспала до обеда?

– Почему бы и нет? После вчерашних приключений… Вы поладили с Морко?

– Ну, если я провалялась в кровати полдня, и он не шумел, не мешал мне спать, то, значит, поладили. Вообще, я впервые встречаю такого воспитанного гоблина. Он ни разу не швырнул в меня камнем! Вы прикажете ему нагреть воды? Я бы помылась, как следует…

– Конечно, конечно. Ты подобрала себе наряд?

– Рядом с кроватью был только халат.

– Посмотришь в шкафу, там что-нибудь найдется. Комната в твоем распоряжении, и все, что в ней есть, можешь смело брать. Я думал, ты догадаешься.

– А чья это комната? И можно мне еще сосисок? На сковороде были еще, я видела.

– Конечно. Бери, не смущайся. Комната… э… ничья, в общем-то. Там я собрал оставшиеся вещи моей жены. Она умерла очень давно, так что пользуйся всем, что подойдет.

Дженни вернулась к столу с новой порцией.

– А что я пропустила? Вы поймали преступников?

– Не так быстро, Дженни ниоткуда, не так быстро. Мы с сержантом прошлись по всем местам, которые ты посещала вчера со своими… м-м… близкими.

Дженни тяжело вздохнула.

– М-да, – улыбка Квестина пропала. – Пока ты ешь, я расскажу. Итак, тролль приступил к работе на конюшне, принадлежащей господину Биру. Вы давно с ним знакомы?

– Со вчерашнего дня. При том образе жизни, который ведут странствующие актеры, знакомства – дело быстрое.

– Да, конечно. Я хочу поговорить с ним позже, и чтобы ты послушала. А ты выйдешь из этого дома дня через три, не раньше. Впрочем, тролль выглядит не слишком интересным свидетелем. Далее – человек, присматривающий за Тысячей Столбов. Он хлопает глазами и мямлит, что ничего не знает. Когда стража закончит обследовать место преступления и уберется с площади, у него будет много работы. В общем, с ним я тоже побеседую позже. Пока что за ним следят. Дальше…

– «Дрейкензер и компаньоны. Ссуды под залог», – вспомнила Дженни.

– Обычное, ничем не примечательное заведение. В Эвероне таких десятка два. Гораздо более многообещающим выглядит медальон, который там заложил твой…

– Мой отец, – твердо закончила Дженни.

Квестин кивнул, отодвинул пустую тарелку и сплетя пальцы, опустил на них подбородок, разглядывая Дженни.

– Скажи, откуда у Бурмаля такая интересная вещь? Ты ее хорошо помнишь?

– Золотой диск с серебряной звездой. Папаша его не раз закладывал, но всегда выкупал. Откуда у него… Мы ведь все были не его родными детьми, хотя это ничего не меняет. Так вот, я думаю, этот медальон он нашел у кого-то из детей, которых подобрал у дороги. Мы все так попали в его фургон. Все, что принадлежало одному, стало общим. У кого-то из нас был этот медальон, теперь Папаша использует… то есть использовал его для общей пользы.

– Интересно, кому именно он принадлежал… это могло бы дать подсказку.

Дженни пожала плечами. Она не знала. И вообще никогда не задумывалась, ведь они, детки Бурмаля, были единой семьей! И ценный медальон был общим, а не чьим-то.

– Далее газета «Зоркий глашатай», – сменил тему префект. – Держи, это твое.

На стол, звякнув, лег мешочек. Судя по звуку, внутри находились монеты.

– Мое?

– Я отменил публикацию статьи, заказанной Бурмалем, вот плата, – префект вздохнул. – Непросто было заставить этого типа расстаться с деньгами. А потом еще – заставить отказаться от публикации. Он хотел напечатать материал даже без гонорара. Пришлось пригрозить неприятностями, сказать, что статья помешает поиску убийц. Почему он так хотел написать о вашем выступлении?

– Ему понравился спектакль! Это было очень хорошее представление, всем понравилось!

– Да, конечно… Но при его работе личные пристрастия не играют роли, – Дженни поняла, что префект не столько отвечает ей, сколько размышляет вслух. Похоже, у него имелась такая привычка. – «Зоркий глашатай» выражает волю партии войны. Так что дело скорее в этом.

– Что такое партия войны?

Префект встряхнулся, вспомнив, что он вроде бы ведет беседу с гостьей. Собравшись с мыслями, стал объяснять:

– В палате лордов мнения разделились. Партия войны – это те, кто стоит за войну с Погонщиками Ветра, в основном это лорды, у которых есть доля в серебряных рудниках на юге, в Гранделине. Они хотят сражаться за свои прибыли. Им противостоит коалиция лордов, получающих доходы от торговли, этим война невыгодна. Условно их можно назвать партией мира. Один из виднейших сторонников войны – лорд Мариан, он и стоит за «Зорким глашатаем». Газета служит его целям, создает в простом народе нужное умонастроение. А это способ повлиять на решение палаты общин. Понимаешь? Это не слишком сложно для тебя, Дженни?

– Скорее, слишком скучно.

– Ничего, разберешься. Так вот, спектакль, который настраивает народ на противостояние с Погонщиками, играет на руку сторонникам войны, это и есть ответ. То есть, объясняет настойчивость редактора Гандериса. Но оставим газету! Дальше у нас трактир «Удача». Довольно мерзкое местечко, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Местечко, не подходящее для благовоспитанных девушек.

– Именно так. И единственный конфликт, в который вы с Папашей оказались вовлечены, это именно «Удача». Казалось, оттуда и следует начать поиски…

– Вот еще! – возразила Дженни. – Никакого конфликта, нас никто ни в чем не заподозрил.

– Осторожнее, дорогая, – шутливо предостерег префект, – ведь ты разговариваешь с представителем закона. А в «Удаче», как ни крути, вы совершили преступление.

– Отобрать ворованное – вовсе не преступление, – Дженни обиженно насупилась. – Мы люди честные! Мы всегда были честными и поступали по совести!

– Совесть и закон – разные вещи. По закону деньги следовало вернуть потерпевшему.

– Он сам виноват, что такой растяпа.

Квестин махнул рукой с видом усталой покорности:

– Я не стану тебя разубеждать. Просто поверь префекту стражи, что лучше так не поступать. Но в чем ты права – это насчет конфликта. Его в самом деле не возникло. Вернее, Папаши и тебя с братом он не коснулся. Кто-то вызвал стражу, мы задержали нескольких участников драки, в том числе и вора. Он был доставлен в участок, причем в довольно плачевном состоянии.

– Поделом. Потому что тоже растяпа.

– И ни с кем из своей шайки, если таковая имеется, он не мог поговорить, – проигнорировав реплику Дженни, закончил Квестин. – В общем, пока что у нас нет ни малейшей зацепки.

– Ничего! Как только вы позволите мне выйти из дома, мы поищем вместе. Тогда непременно найдем!

– Не сомневаюсь. Ну а сейчас мне пора возвращаться на службу. Я распоряжусь, чтобы Морко приготовил тебе ванну. И, пожалуйста, постарайся не портить с ним отношений, я очень дорожу своим дворецким.

– Не я же не собираюсь его прогонять!

Квестин кивнул, поднимаясь из-за стола, но почему-то Дженни решила, что ее ответ префекта не успокоил. Надо будет держаться с этим гоблином повежливее, что ли… Ну, как благовоспитанной девушке, сравнение с которой преследует Дженни на каждом шагу.

***

Когда префект удалился, Дженни подошла к окну, чтобы поглядеть, как он будет отъезжать, а заодно увидеть при дневном свете, что представляет собой его чудовищная карета. Вчера это транспортное средство показалось ей совершенно ужасным – вроде тюрьмы на колесах. Так оно и выглядело, проклепанная сталь и мощные колеса, чтобы выдержать такой вес. Кучер ссутулился на облучке и завернулся в форменный плащ. Лица его было не разглядеть. Кстати, окна в доме Квестина были примерно такие же, как и в этой карете – узкие, похожие на бойницы, да еще и загороженные решетками из толстых стальных прутьев.

– Он немой, – раздался сзади хриплый голос гоблина, – и неграмотный. Кучер немой. Ему можно доверять.

Дженни обернулась – дворецкий собирал со стола посуду. Она шагнула к нему:

– Я помогу!

Гоблин проворно отдернул тарелку, которую держал в руках. Дал понять, что не потерпит вмешательства в свои обязанности. Хотя он и назывался дворецким, но других слуг в доме не держали, так что ему доставалось все.

Дженни подумала, что боится потерять из-за нее работу и примирительно сказала:

– Я могла бы немного помочь, пока живу здесь. Ведь это недолго! Как только злодеев поймают, я уйду.

– Куда, на улицу? – хмуро процедил Морко Гучих. – Это было бы нежелательно для молодой дамы. Улицы здесь небезопасны. Послушайте моего совета, если, конечно, мне позволительно давать советы людям: держитесь господина Квестина, он полон сочувствия к вашей беде, потому что сам пережил подобное несчастье. Мы с ним вместе пережили. Ванна готова, прошу.

Дженни поблагодарила и поплелась мыться, бормоча:

– Улицы небезопасны, площади вообще смертоносны… что за место…

В дверях она остановилась и бросила взгляд на дворецкого. Гоблин, как гоблин, зеленокожий, вместо волос пучки грубой щетины, рыло с широко распахнутыми ноздрями и торчащие из пасти здоровенные клыки. Чтобы вымыть посуду, Морко закатал рукава. Мускулы у него были мощные, это Дженни оценила. А в остальном – просто дикий нелюдь, невесть с чего напяливший дорогую одежду. Никто в фургоне Папаши Бурмаля не носил таких белых рубашек, таких чистых.

После ванны она вернулась в свою комнату и полезла в шкаф. Этот Квестин решил, что она воровка! Что сунет нос в чужой шкаф без разрешения! Вот еще! Отнять добычу у незадачливого карманника – в этом нет ничего плохого! Но раз уж ей позволили порыться в этом шкафу… даже, можно сказать, велели. Ведь в самом деле нужно подобрать что-то для выхода в свет. Она будет изображать благонамеренную родственницу префекта, для этого нужно одеться соответствующе, то есть очень неудобно.

Дженни занялась содержимым шкафа. Она хотела занять себя каким-то делом, чтобы не думать о прошлой ночи. Пока рядом был гоблин или Квестин, она еще держалась, но, оставшись в одиночестве не смогла не расплакаться. Шмыгала носом, вытирала слезы и копалась в чужих платьях. А что было делать…

Покойная жена префекта была небольшого роста, это облегчало задачу. В остальном вещи совершенно не соответствовали фигуре Дженни. Коренастая была тетечка. Вот если бы здесь оказалась Анна, она бы вмиг подогнала все по размеру. Анна… и Сейша с ее рожком… Улыбка Эрика и молчание Пьера… и Папаша, самый добрый человек на свете! Кому-то предстояло ответить за их гибель! Дженни решительно утерла мокрое лицо и стала переодеваться, примеряя неудобные слишком просторные юбки, жакеты и накидки. Так и провозилась до вечера, когда свет в узком окне стал меркнуть.

Загрохотали колеса тяжелой железной кареты, возвращался Квестин. Дженни стала торопливо убирать в шкаф свои находки, и почти успела. Префект сразу прошел в ее комнату и застал за этим занятием. Он попытался улыбнуться – Дженни отлично понимала, что настроение у префекта сейчас не слишком веселое.

– Обычно я возвращаюсь затемно. Но у меня гостья – вот и повод торопиться домой. Ну как, подобрала себе что-то? – его улыбка стала чуть-чуть более искренней. – Моя родственница должна выглядеть прилично.

– Я очень дальняя родственница, и, к тому же, деревенская дурочка, – напомнила Дженни. – Я нашла кое-какие вещи, которые подойдут для приезжей. Здесь такое не носят.

– Вот как? Ты разбираешься в моде?

– Я смотрела в окно, там прошло несколько женщин. Несколько сот, я имею в виду. Это давно не носят.

– Верно, – Квестин снова стал мрачным. – Эти вещи давно никто не носит. Я собрал их… ну, на память. Это было очень давно. Но мне нравится, что ты наблюдательна, Дженни ниоткуда. Может, в самом деле от твоего участия в расследовании выйдет польза. Пока что я не нашел ничего. Вообще ничего. Как мог заезжий странствующий актер, только накануне пожаловавший в Эверон, вызвать такой сильный гнев одного из лордов? Настолько сильный гнев, что его милость рискнул проявить свою власть над огнем в городской черте. Это серьезное преступление, знаешь ли.

Набравшись смелости, Дженни спросила:

– А что случилось с вашей женой? Морко сказал, что вы пережили это вместе…

– Морко не всегда был таким воспитанным. Когда-то он возглавлял самую отчаянную шайку головорезов, какая мне встречалась. И сумел так насолить одному из Повелителей Огня, что тот сжег всех гоблинов вместе с домом, в котором они укрылись. Так вышло, что там была и моя жена. Случайность, однако с тех пор мы вместе. И не теряем надежды узнать, кто именно из лордов пустил тогда в ход свой талант.

– А может, этот лорд… ваш враг, ваш и Морко – тот же самый Повелитель Огня, которого мы ищем?

– Надеюсь, что так, – жестко сказал префект и так стиснул свою толстую трость, что костяшки пальцев побелели. – Очень бы хотелось.

Помолчал и совсем тихо добавил:

– Вряд ли их много, тех, кто не стесняется использовать свой талант в городской черте. Лордам это запрещено. Но тот, кто решился один раз, на повторное преступление пойдет легко. Я надеюсь, что мы его отыщем.

Он пригласил Дженни на кухню – через полчаса дворецкий подаст ужин. И ушел. А Дженни задумалась: что означает рассказ Квестина? Уж не имеет ли он в виду, что и Дженни теперь навсегда с ними? С Морко и префектом? Их судьбы похожи. Если гоблина и стражника общая беда свела вместе и держит до сих пор, то и она теперь?.. Ну, по крайней мере, пока они не узнают имя убийцы, Дженни от них не отстанет. Это точно.