Текст книги "Танец теней (СИ)"

Автор книги: Полина Ледова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Зачем идти туда пешком? – высказалась Вестания. – Скорее всего, там давно знают, что мы тут, по шуму поезда. Застать их врасплох ты не сможешь, поэтому, может, лучше подъехать немного ближе и заставить их выйти к нам?

Аластор всего с мгновение обдумывал эту идею.

– Ладно, – согласился он. – Но вы обе не высовываетесь, пока я не разрешу.

«Восточный Вестник» вновь сорвался с места и медленно пополз по заледенелым рельсам, скрипя и дребезжа. Конечно, они все знали, что не смогут ехать на нём вечно, только вот что делать дальше, теперь казалось самой страшной проблемой.

– «Призрак». Так и знал, – сказал Аластор, когда они подошли ближе. – Не мы одни решили угнать поезд. Спрячьтесь, – приказал он сёстрам.

– Нас не видно отсюда, – заявила Вестания. Они с сестрой и с Асфоделем все стояли в глубине кабины машиниста, лобовое стекло, облепленное снегом, снаружи наверняка сильно отсвечивало, так, что они точно оставались незамеченными.

Аластор пробурчал что-то неразборчивое и перекинул ремень автомата через голову, затем он сам отступил подальше от панели управления и стал внимательно оглядывать хижину, состав и лежавшую вокруг пустошь.

Несколько минут ничего не происходило, но затем вдруг откуда-то из-за дома вылетела белоснежная лохматая собака и помчалась к поезду с пронзительным лаем. Это был самоед, порода сильных северных псов, их было много в этих краях. Собака обежала поезд спереди, затем завернула за угол и исчезла из их поля зрения. Они подождали ещё некоторое время, но никто так и не вышел. Вдруг Аластор сорвался с места и решительно зашагал к тамбуру.

– Что ты делаешь? – окликнула его Вестания.

– Есть идея, – ответил он.

– Аластор! Мы решили ждать! – присоединилась Теренея, но Вестания уже знала его. Когда дело доходило до стрельбы и разборок, ждать он не умел, он действовал, и остановить его сёстры были не в силах.

Мужчина открыл дверь, ведущую к сцеплению между двумя вагонами, и высунулся наружу. Вестания бросилась к нему в тамбур. Из раскрытой двери она увидела, как собака, видимо, заинтересованная появлением человека, проскакала по глубокому снегу навстречу. Аластор выставил автомат и, прежде чем девушка успела окликнуть его, выстрелил в небо. Самоед сперва отпрыгнул в сторону от громкого звука, затем замер, выжидая.

– Эй! – закричал Аластор. – Я застрелю её! Выходи так, чтобы я видел руки!

– Аластор! – позвала Вестания.

– Нет! Только не убивай собаку! – вскрикнула Теренея, тоже подбежавшая к ним.

– Пять! – Он подождал пару секунд, не обращая внимания на девочек. – Четыре.

Собака, осмелев, пару раз громко гавкнула, скорее всего, не подозревая ничего о своей судьбе. Она была здоровой, огромные массивные лапы позволяли не увязать в снегу, а лохматая длинная шерсть казалась белее снега. Только два глаза и нос – три чёрных пятна, выдававшие её даже издалека. Не имея возможности достать человека, она продолжала лаять, так, что её гавканье совпало со счётом «три» Аластора.

– Аластор, я не прощу тебе, если ты её застрелишь! – произнесла Вестания, испытывая сейчас истинный гнев к наёмнику.

– Два! – выкрикнул он вместо ответа.

Сердце колотилось в груди, но она словно остолбенела, не могла оттащить его от проёма, то ли боялась, то ли заранее понимала, что сил всё равно не хватит.

– Один, – завершил он счёт и навёл дуло на самоеда.

– Нет! Не надо! – Вестания и сама не успела разобрать, кто выкрикнул это первым – она, Теренея или незнакомец, выскочивший из дома. К счастью, выстрел не прозвучал, так что она вновь обрела способность дышать.

– Руки выше, чтобы я видел, – приказал Аластор.

Из-за его плеча она едва могла рассмотреть вышедшего из дверного проёма человека. Выглядел он безобидно: чёрные длинные волосы, глаза, округлившиеся от ужаса, приятные черты лица, одет в зимнее пальто из дублёной кожи, сшитое грубо, возможно, вручную. На руках, поднятых над головой, были такие же кожаные варежки.

– Подойди ближе, – приказал Аластор. – Медленно.

– Можно я отзову собаку? – спросил незнакомец.

Наёмник сначала не ответил, приглядывался к мужчине, потом перевёл взгляд на самоеда. Собака, завидев хозяина, радостно завиляла хвостом, но не желала так быстро убегать. Кажется, её заинтересовало что-то в снегу, и она начала увлечённо раскапывать ямку.

– Пусть побудет тут, – сказал Аластор.

– Не стреляйте, пожалуйста…

– Аластор, не тронь её! – Шепнула Вестания злобно.

– Послушай, – ответил он едва слышно. – Я убивал многих, очень многих людей, но не собак, и не собирался нарушать это правило сегодня. Только он про это не знает.

Она кивнула. Перед глазами возникла овчарка, летевшая на неё с обнажёнными клыками. Огромное лохматое тело, пригвоздившее её к земле, кровь в разверзшейся пасти. Тогда Фрикс застрелил её в голову.

– Не буду, если не дашь мне повода. – Ответил наёмник. – Сколько вас?

Он замялся, раздумывая с ответом.

Аластор демонстративно качнул дулом, как бы привлекая внимание.

– Я не буду спрашивать дважды, – сказал он жёстко.

– Четверо всего, – пролепетал мужчина, не опуская рук и медленно бредя по направлению к поезду и к своей собаке. Судя по голосу, он был в отчаянье. – Не убивайте меня, я отдам собак, прошу…

– Кто вы? – Спросил Аластор твёрдо.

– Я… я живу здесь. – Мужчина указал на хижину. – Помогаю путникам…

– Живёшь один на краю отменённых земель? – засомневался наёмник.

– Да…

– Почему я не верю тебе? – не отступал он.

– У меня есть собаки, сани, дальше на запад – большой лес, я добываю дерево и охочусь.

– Как твоё имя?

– Алей, – ответил он.

Аластор нахмурился.

– Кто другие двое?

Алей вновь замялся с ответом.

– Такие же странники, как и вы. – Ответил мужчина в конце концов. – Ищут Океанию.

– Может, они знают, где её искать? – предположила Теренея шёпотом.

– Слушай, придумай себе другую песню! Сколько можно об одном и том же? – Огрызнулась на сестру Вестания.

– Прости…

Вестания глубоко вздохнула. Она вспомнила то, о чём ей говорил Аластор вчера в тамбуре. Что у неё есть сестра, которая её любит. Сколько уже раз она боялась её потерять, хуже всего в Акрополе. Но вот просто так сказать Тере, что она тоже ею дорожит… просто подойти и обнять, поговорить про Океанию, поиграть в глупые игры, рассказать очередную сказку об Орфее… почему это было так сложно?

– Я верю ему, – сказала Теренея. – Зачем ему обманывать?

– Никому нельзя верить, – отрезала Вестания.

«Своему псу тоже не верьте», – вдруг донёсся до неё пугающий внутренний голос.

Алкиду удалось сломать в ней какой-то блок, теперь Вестания могла прокручивать спираль гораздо дальше. Вот только и тень стала ярче и сильнее…

Как твоё имя?

«Его уже некому произносить».

Алкид говорил, что тени – по своей сути, души умерших людей, причём те из них, которые не помнили своей прошлой жизни. Жрецы рассказывали, что, попадая в Аид, души пьют воду из реки Лето, а она стирает память.

Я должна тебя как-то называть.

«Нет».

Ты знаешь про меня всё. Я должна знать хотя бы твоё имя.

«Я и сам не помню его».

Но ты как-то себя называешь? Себя-тень, не себя-человека. Назови мне имя.

И он замолчал.

– Твои приятели не выйдут из дома поздороваться? – Спросил Аластор.

Алей покосился на дом.

– Пожалуй, ждут, когда вы придёте.

Тут Аластор обернулся к ним. Смерил обеих сестёр оценивающим взглядом. Затем вложил Весте в руку пистолет.

– Стреляла уже из него? – спросил он.

– Разберусь, – ответила Вестания с напускной самоуверенностью.

– Правило первое. – Начал Аластор. – Чем ближе ко мне, тем безопасней. Правило второе – не принимаем самостоятельных решений, разговариваю тоже я. Правило третье – быть начеку. Всё понятно?

– Можно мне пистолет? – Спросила Теренея.

– Я научу тебя стрелять позднее, – пообещал Аластор, подмигнув ей. – Пока нет.

– Веста тоже стрелять не умеет! – обиделась Тера.

– Хватит перечить! – Приструнила её Веста.

А ты умеешь стрелять? Поможешь мне?

«Если потребуется».

Аластор помог сёстрам спуститься в белую перину Белизны.

Алей стянул с руки перчатку и свистнул, призывая самоеда к себе. Собака оторвалась от своего занятия и понеслась к хозяину.

– Дети?! – не сдержался Алей, завидев сестёр. – Кто вы? Что вы здесь делаете? – спросил он Аластора.

– Я… – наёмник замялся.

– Это наш отец, – вдруг ляпнула Теренея.

Вестания пошатнулась. По лицу Аластора она поняла, что даже он оказался выбит из колеи.

– Ага-а, – протянула Вестания не менее растерянно.

– Отец? – переспросил Алей.

– Да, отец, – сумел, наконец, произнести Аластор.

Тера… как всегда. Зачем только это ляпнула? Они слишком чужие друг другу, даже для того, чтобы играть эту роль. Как бы наш отец отреагировал, если бы мы, правда, встретились? Обнял бы и не отпускал? Или так же, как и Аластор, молчал бы в растерянности?

Вблизи Алей показался Вестании очень нервным. Она могла поверить, что он действительно жил в глуши, судя по растрёпанным волосам и длинной бороде.

Алей проводил их внутрь дома. Хижина была крошечной и походила на охотничью сторожку, какое-то временное жилье, вовсе не постоянный дом. На кухне слева от входа находились двое мужчин. Их внешний вид Вестании сразу не понравился. Она постаралась держаться поближе к Аластору.

– Ну вот, пришли, – проговорил Алей, растерянно отряхивая снег с ботинок. – Ещё странники… Я прослежу за собаками, вы пока чай, что ли пейте. – С этими словами Алей удалился из хижины.

Один из мужчин, тот, что был старше, поднялся из-за стола, накрытого мятой скатертью, и приветственно поклонился:

– Меня зовут Халкей. Это мой брат – Хион. Мы сами прибыли сюда только вчера вечером. – Улыбка Халкея была самой неподдельной. На вид ему было лет сорок пять, на круглой голове проступали следы залысин.

– Аластор, Вестания и Теренея. – Назвал наёмник. – Откуда прибыли?

– Из Термины, других городов в окрестностях нет. – С невинным видом ответил Хион. Он был моложе брата не меньше, чем на семь лет. Более подтянутый, волосы тоже темнее и гуще. Семейное сходство не то, чтобы очень бросалось в глаза, но Вестания вполне могла поверить, что перед ними братья. Они с Терой тоже были не так уж и похожи.

– Её больше нет. – Ответил Аластор без тени эмоций.

По спине Вестании пробежал холодок. Целый город обратился в руины. Оборванные жизни людей, чьи-то мечты, ставшие пеплом. Удалось ли хоть кому-то выжить в этом аду? Её сердце неизбежно осталось в Термине. С Фриксом и Веспер. Веста многое бы отдала сейчас, чтобы знать, живы ли они.

– Да уж слыхали… Там давно пахло жареным.

– Почему раньше не уехали, раз пахло? – Веста видела, что Аластор всё ещё изучает мужчин. Но ведь у них не было нужды не доверять им?

Хион развёл руками.

– Ну, так дорога сложная. Просто так в Океанию не поедешь.

– Ждали повода. – Согласился с ним Халкей. – Что вы с порога о делах? Там опять мороз. Нужно чаю выпить. Он подошёл к кухонному столику и разжёг газовую горелку, поставив на неё железный помятый чайник.

– Вы знаете, как опасть в Океанию? – с удивлением спросила Теренея, шагнув чуть ближе внутрь хижины.

– Вы тоже держите путь на Пацифиду? – Хион присел напротив Теренеи. – На поезде туда не добраться. Нужны собаки. – Заметил он.

– Сколько здесь собак? – Аластор чуть продвинулся ближе к Тере, ненавязчиво, но явно сокращая расстояние. Веста видела, как он напряжён. Готов атаковать в любой момент.

– Много. Хватит на три упряжки. Вам и нам. – Сказал Халкей, засыпая труху от чайных листьев в чашки.

– Вам приходилось уже ездить на санях? – Спросила Вестания.

– А вы не местные, – ухмыльнулся Хион. – Все, кто живёт на севере ездит на санях. Иного выбора нет.

– Не переживай, там ничего сложного нет. Я помогу. – Сказал Халкей. – Садитесь за стол, нечего стоять.

Вестания сверилась с Аластором. Тот ничего не сказал и не пошевелился. Лицо его всё ещё выглядело напряжённым. Он словно так и ждал подвоха.

– Алей сказал, вас трое. Где ещё один? – Спросил Аластор.

– Такое дело… – пробубнил Хион, приподняв край скатерти и показывая странникам то, что скрывалось под столом.

В следующий миг произошло сразу несколько событий. Вестания остолбенела, потеряв дар речи, потому что под столом она увидела белокурого мальчика, чья лодыжка была привязана к краю стола. Асфодель был здесь! Но выглядел при этом гораздо хуже: одежда его была грязной, а на щеке зиял здоровый синяк. Завидев старого друга, Тера, оставив осторожность, бросилась к нему, припав к полу. Хион, сидевший за столом, оказался невероятно проворным. Он подскочил к Тере и схватил сестру, опередив Аластора, который тоже рванулся к ней. Поняв, что не успеет, Аластор направил на Хиона дуло, но мужчина продемонстрировал наёмнику кухонный нож, который тут же приставил к горлу девочки.

– Не тронь её, – Аластор выпустил оружие и приподнял перед собой руки.

– На колени, или она умрёт, – сказал Хион. Веста заметила, как Халкей стал медленно двигаться вдоль стола к месту столкновения.

Аластор опустился на колени. Вестания с ужасом смотрела, как он предпринимает попытку броситься на Хиона снизу и сбить его с ног, но в этот момент Халкей наносит Аластору сокрушительный удар молотком по затылку. Тот упал на пол и обмяк. Веста вскрикнула от ужаса. Она пошевелиться не могла от сковавшего её страха. Она тоже держала в руках пистолет, но понятия не имела, что теперь с ним делать. Асфодель под столом в страхе отполз подальше от поля боя.

Халкей подошёл ближе к брату и протянул к Теренее тряпку с подозрительным влажным пятном.

– Не трогайте её! – Закричала Веста бессильно.

– Всё будет в порядке, не переживай, малышка, – заверил её Халкей, и прижал тряпку к лицу Теры. – Она немного поспит. А когда проснётся, нас здесь уже не будет. Ты кидай пистолет на пол, – посоветовал он.

Теренея затрепыхалась в объятьях Хиона, но очень скоро её тело ослабло.

Где же ты?! Ты обещал!

«Сейчас не получится. Прости».

– Но зачем… – пролепетала Вестания, вцепившись обеими руками в рукоятку пистолета. – Зачем вы это делаете?

– Потому что собак хватит только на одну упряжку. А оружия у нас нет. – Халкей поднял с пола автомат Аластора и проверил заряд.

Вестания почувствовала, как отчаянье переполнило её. Она зарыдала.

– Что вы сделаете с нами?

– Если не будешь сопротивляться, то с тобой совершенно ничего, – заверил её Халкей, подходя к Весте с верёвкой в руках. Кажется, он совершенно не боялся того, что она вооружена.

Тера, прости меня…

Веста отбросила пистолет в сторону и бессильно осела на пол.

Глава X. Искушение Сиринги

542 день после конца отсчёта

Ника понимала, что, прежде чем попасть на приём, она была обязана привести себя в порядок, ибо сама перестала узнавать себя в зеркале за те дни, что прошли с исчезновения Эльпис. Сначала она простояла под душем два часа, смывая с себя смрад прошедших в помутнении последних дней. Она сменила бельё и почистила зубы. Дальше нужно было определиться с нарядом. Она сразу решила, что не наденет вечернее платье, хоть того и требовал дресс-код. Ника и без того чувствовала себя слишком неуверенно, чтобы наряжаться под диву. Одному Хаосу было известно, какие испытания были уготованы ей в этот вечер, она хотела хотя бы находиться там в комфортной одежде. Поэтому приняла решение одеться в мужской костюм с белым галстуком. Формально это было не запрещено, девушки повсеместно носили брюки, вот только если вечеринка планировалась строго официальной, её могли не пустить без вечернего платья. Посему она приняла решение притвориться мужчиной и добавить к образу маску. Это было лучшим решением, ведь если её увидит Пигмалион, ей точно несдобровать. В бутике, где Эльпис иногда брала наряды, Ника купила мужской костюм и длинный строгий плащ с капюшоном, чтобы скрыть волосы. К счастью, природа не одарила её особо большой грудью, поэтому перетянув бюст плотной тканью, Нике удалось практически скрыть признаки женственности. Подумав, она выбрала маску козлорогого Пана и намеревалась выманить свою Сирингу любыми средствами.

В её любимой опере «Искушение Сиринги» Пан представал уродливым фавном, одержимым охотой за молодыми нимфами. Но погнавшись однажды за Сирингой, он оказался очарован красотой и нежностью девушки. Он не смог обойтись с ней также грубо, как и с другими, а стал стараться завоевать её сердце. Сиринга в ходе оперы тоже перестала видеть в Пане уродливое существо и поддалась на попытки очаровать её. Вот только финал у истории всё равно был печальным. Несмотря на состоявшуюся историю любви, боги противятся этому неравному союзу и наказывают нимфу, превращая её в тростник.

Нике оставалось рассчитывать на то, что маска Пана не отпугнёт от неё удачу. Она-то намеревалась забрать Эли домой. Оставалось лишь дождаться роковой ночи. Странно, но теперь ожидание не приносило ей такой нестерпимой боли. Она словно могла отстраниться от своей внутренней боли. В конце концов, к чему думать о плохом, если оно произойдёт неизбежно? Лучше верить в победу. Её саму удивлял внезапный и чуждый ей оптимизм.

В назначенный день Ника чувствовала себя бойцом на ринге. Собрав всю свою решимость в кулак, она отправилась в Бальный театр на такси. Подъездная дорожка кишела дорогими машинами. Если на выставке в вечер, когда Эльпис похитили, собрался весь высший свет Харибды, то сюда явно решили снизойти, в том числе, и небожители. Мужчины приезжали строго в компании дам. Все в сногсшибательных платьях, обшитых пайетками, в роскошных хитонах с отделкой из отборного бисера, с жемчужными ожерельями и ровными белозубыми улыбками. Руки облачены в элегантные белые перчатки, в волосах диадемы с драгоценными камнями. На этом празднике Ника выглядела не просто чужой, она была ехидной насмешкой над всем высшим светом Ойкумены. Гротескным и похотливым божком, сошедшим со страниц сказки. Ей были чужды ребячества, все безбашенные поступки в их дуэте всегда совершала Эльпис, но сегодня была особенная ночь. Нику не смущал её образ, в обратном, она черпала в Пане силу. Её всегда пугала сцена, но за макияжем и нарядом удавалось скрыть свою сущность от глаз и спокойно играть чужую роль. Этим Ника и занималась всю свою жизнь – играла роли, в том числе на сцене, когда выдавала себя за Эльпис. Сегодня ей предстояло спасти подругу и ничто не сможет её удержать. Ни на секунду. Ника знала, зачем пришла сюда сегодня.

Сад вокруг входа в здание театра был полон гостей. Дамы о чём-то оживлённо переговаривались, мужчины курили, прежде чем войти в помещение. Ника в своём одеянии шла напрямую ко входу, игнорируя удивлённые взоры гостей.

– Изумительный костюм! Стоило тоже разжиться масками, не так ли дорогой? – похвалила Нику шедшая чуть впереди пожилая кирие в компании своего супруга. Тот ответил ей неразборчивым кряхтением.

Ника не стала заговаривать с ней, боясь раскрыться, поэтому отвесила галантный поклон.

– Превосходно! – Заулыбалась та, обрадованная.

– Ваш пригласительный. – Спросил охранник. Внешне он был больше похож на телохранителя, чем на слугу. Огромный, непробиваемый, словно кирпичная стена, с таким же каменным лицом.

Ника в костюме Пана протянула билет, полученный ею от Каллимаха. Интересно, как он… надеюсь, всё хорошо… Нику глодало чувство стыда за то, как она обошлась с кифаристом. Терять друзей, безусловно, было больно. Но фатальнее потерять Эльпис. Ей было жаль Каллимаха, в одночасье потерявшего и свою девушку, и музыкальную группу, и даже надежду на взаимность от Ники. Но что она могла сделать, если не разделяла его чувств? И вообще… он только всё испортил своим признанием. Могли бы остаться хорошими друзьями, а в результате…

Рука в чёрной перчатке протянула стражнику пригласительный. Громила внимательно изучил его, потом принялся разглядывать Нику.

– Дресс-код «белый галстук», – строго сказал он. – Не заявлены маски или плащи.

Ника не знала, что сказать. Она бы предпочла молчать, чтобы невзначай не раскрыться, а не то её точно выдворят за несоответствие стилю. Кирие с мужем, оценившая костюм Пана, обернулась к охраннику.

– Ой, да что вы придираетесь! Галстук же на месте, значит стиль соблюдён! Пропустите этого молодого человека в его сногсшибательном наряде! – Потребовала она.

Охранник засомневался, но женщина подскочила к Нике, взяла ту за руку и протянула за собой. Ника была поражена своей удаче. Растерянному охраннику не оставалось ничего, кроме как проводить Нику взглядом.

Кирие не выпускала Нику до тех пор, пока они не прошли в здание театра. Супруг дамы покорно шёл впереди в одиночестве. Кажется, он уже привык к выходкам своей избранницы за долгие годы и давно перестал удивляться.

– Эти снобы совершенно ничего не понимают в стиле! – Заверила Нику кирие. – Прошу вас, развлекайте нас своим образом и хорошо проведите время. – Провозгласила она, а потом шепнула, подмигнув: – Я тоже большая поклонница оперы «Искушение Сиринги».– После этого дама отпустила Нику. Та вновь поклонилась кирие.

Попав внутрь, Ника решила немедленно отыскать Эльпис. Она не планировала в этот вечер выпивать – во-первых, не хотела снимать маску, а та скрывала рот, а во-вторых, ей нужен был исключительно трезвый рассудок. Эльпис могла требоваться помощь. Ника была уверена, что подруга в беде, причём в самой ужасной, раз не выходила с ней на связь столько дней к ряду. Но ничего, она непременно найдёт её сегодня. Любой ценой.

Здание театра было величественным и ошеломительно красивым. Нику всегда увлекала архитектура и дизайн интерьеров, она бы с удовольствием провела здесь полдня, просто разглядывая убранство комнат – величественные колонны, их золочёные капители, барельефы атлантов и божеств, подпирающих белый потолок, но сейчас на это совершенно не было моральных сил. Всё её внимание было сосредоточено на поиске Эльпис.

Ника шла сквозь толпы собравшихся, просеивая взглядом десятки лиц. Странно, маска была только на ней, но исключительно все на приёме казались ей облачёнными в жуткие звериные личины. Казалось, все гости скрывали что-то человеческое, притворялись радушными и жизнерадостными, скалили белозубые улыбки, а на деле все без исключения, испытывали боль и дискомфорт. Они сияли в своих дорогих нарядах, а в утробе прятали гнилостную болезнь. Никто из вас не стоит и волоса с её головы. Ника чувствовала, как с каждым шагом в ней закипал гнев, настоящая ненависть ко всем ним. Она сама почти захлебнулась от этого малознакомого чувства. Чуть было не сбилась со следа, но вовремя вспомнила, что привело её сюда сегодня.

И тут она вышла в большой зал и увидела в нём её.

Нике хватило лишь увидеть издалека стройный силуэт, чтобы напрочь позабыть обо всём.

В этот вечер Эльпис была королевой во всём Бальном театре. Казалось, все остальные были приглашены лишь затем, чтобы поглазеть на неё. Облачённая в сказочное золотое платье в пол, с эффектным вырезом от бедра и шифоновым шлейфом, Эльпис была бесподобна. На её тонкой белой шее было роскошное колье с бриллиантами, от одного вида которого, любая кирие пришла бы в восторг. При всём своём пышном блеске и дороговизне, Ника сразу заметила, что колье затянуто туго и сделано таким образом, что неизбежно будет передавливать горло наподобие чокера. Эльпис в нём приходилось двигаться осторожно, плавно, намеренно контролировать движения шеи. Её макияж был бесподобным, лицо напоминало статный лик гордого сфинкса. Глаза были густо подведены и заканчивались фигурными стрелками, но, вот только подойдя к ней ближе, Ника увидела, что белки иссечены крошечными красными сетками. В глазах застыли слезы, пролитые или сдержанные, но Ника отчётливо видела их. Во всём своём великолепии Эльпис смотрелась жутко. Пожалуй, такой она никогда не видела любимую. Нику трясло от этого умопомрачительного взгляда, в котором читалась её онемевшая, холодная душа, навсегда потерявшая чувствительность.

Ника дождалась, когда Эльпис выйдет из группы молоденьких дам, наперебой расхваливающих её одеяние, и направится к столику с бокалами вина. Именно там она и поджидала свою музу.

– Юная дева, нимфа рассвета, Прошу, преступи запрет. Сменится осенью тёплое лето, Но тенью твоей я буду согрет. – Проговорила Ника нараспев, как только Эльпис подошла к ней.

Это были строчки из оперы «Искушение Сиринги», и Ника точно знала, что Эли услышала её слова и поняла тайный смысл послания. Красные измождённые глаза стукнулись о фасад маски похотливого бога. Эльпис чуть пошатнулась. На миг Ника решила, что той стало дурно. Ещё мгновение и муза совладала с эмоциями. Она опёрлась о край столика, подхватила бокал и уверенно просеменила обратно к молоденьким девочкам, ожидавшим её.

Ника осталась стоять на месте, проводив глазами подругу. Эльпис слушала рассказы девушек, кивала им, умело имитируя улыбку. В конце рассказанной какой-то наивной дурой шутки, она даже разыграла смех, только получился он совсем уж рваным, а взгляд неумолимо стремился к Нике и испуганно отскакивал от маски. Как только хохот стих, Эльпис поспешила наполнить рот вином. Он пила жадно, словно надеясь задавить в себе последние отголоски человечности. Желая превратиться в таких же жалких дурочек, как эти пустоголовые красотки.

Выждав приличное время, Ника всё-таки решила приблизиться к группе девочек, среди которых была и её муза:

– Подкрался к нимфам хитрый Пан, Был он пороком обуян. Он их хватал, терзал, ловил И мучил, сколько было сил! – Она старалась сделать голос как можно более грубым, чтобы в ней не разгадали девушку. На последних строчках, Ника бросилась прямо в толпу, выставив свои руки в перчатках так, словно пыталась поймать одну из девиц.

– Помогите! Пан! Бежим!

Кажется её выходку расценили как изысканную забаву. Девушки восторженно заверещали и бросились врассыпную. Единственный минус – теперь все взгляды были обращены на Нику. Эльпис убежала в сторону, скрылась от взгляда Ники за колонной. Теперь предстояло вновь искать её.

Ничего. Я добьюсь своего. – Решила Ника твёрдо. Она пошла вслед за своей любимой.

Во второй части зала её не было. Ника огляделась по сторонам. К её неудобству, маска ограничивала обзор, но всё-таки она увидела, как золотой шлейф мелькнул в коридоре. Ника направилась за ним. Кто-то на пути попытался задержать её, но она упорно прошла мимо, игнорируя любые комментарии на счёт своего костюма.

Коридор привёл её в бальный зал. Здесь гости кружились в танце под настоящую оркестровую музыку. Ника вскоре заметила Эльпис. Та осушила свой бокал и уже взялась за новый, она беседовала о чём-то с парой молодых кириосов. Ника бесцеремонно подошла к ним.

– Милая нимфа, тонка твоя кожа, А голос как птичья трель, – проговорила она голосом Пана.

Эльпис обратила к Нике взгляд полный боли и сострадания. Она, молча, выпила ещё.

Один из кавалеров с нескрываемым интересом изучал одеяние Ники.

– А, я знаю оперу: Что ж, очень жаль, но нимфам негоже Сбегать из родных земель, – продолжил он слова, которые должна была произнести Сиринга по сюжету. – Это какая-то игра сегодня?

– Очень оригинально, – согласился второй мужчина.

– А по мне – дурной тон. – Заявила Эльпис высокомерно. Тут её внимание нарочито быстро переключилось с Пана на оркестр. – Моя любимая музыка! – Воскликнула она, вслушиваясь в однотипный вальс, – Скорее, пошли танцевать!

Эльпис буквально набросилась на кириоса, угадавшего строчки оперы и затащила его в центр зала, к другим танцующим. Нике не оставалось ничего, кроме как следить за ней из угла комнаты, молча отмахиваясь от всех девушек, пытавшихся вызвать её саму на танец. Эльпис же кружила по залу, глядя куда-то в пустоту, а вовсе не на партнёра, повторяла механически движения вальса и делала это совершенно без удовольствия. Как только музыка стихла, Эльпис поспешила смешаться с толпой и быстро сбежала от парня-танцора. Ника вновь последовала за ней сквозь толпу. В этот раз она увидела, как Эльпис упорхнула на балкон. Ника направилась следом за ней.

В руке у музы вновь оказался бокал вина, вторая была занята сигаретой. Завидев Нику, она отвернулась.

– Ты так прекрасна… – сказал нимфе Пан.

В этот раз Эльпис не выдержала и ответила продолжением песни:

– …а ты уродлив. Взгляни в отраженье реки. Ах, если б могла, то я б обратилась В камыш или тростники.

С этими словами Эльпис гневно швырнула сигарету с балкона и бросилась было обратно в зал. Ника перехватила её за руку.

– Ну, подожди, не слушай глаза, Слушай музыку и её чудеса, – продолжила она слова песни, уже предвкушая неутешительный ответ нимфы.

– Отстань от меня, рогонос! Твою песню речной ветер унёс. – Отозвалась Эльпис и вырвалась из рук Ники.

Весь дальнейший вечер она продолжала прятаться среди толпы – присоединялась к различным компаниям, разговаривала с ними, даже изображала улыбку, но Ника знала, что что-то не так, она видела, что Эльпис тошнит от них, видела, как она прикладывалась к бокалу с вином – ещё и ещё, от чего глаза становились красными, а губы мертвенно синели.

Она же не может так и продолжать убегать от меня. Ника была уверена, что Эльпис намеренно избегала её. В этом крылась какая-то страшная тайна. В том, как Эльпис пила, давясь слезами. В том, как пыталась скрыться от неё. Ника больше не заговаривала с Эли, но продолжала следить за ней издалека. Самым удивительным было то, что Эльпис весь вечер провела одна. До сих пор Ника не увидела Пигмалиона. Что-то происходит, что-то нехорошее. Но она пока так и не смогла разгадать эту загадку.

Ответ пришёл сам, когда часы отбили десять вечера. Внезапно слуги стали приглашать всех гостей пройти в главный зал. Гонимая любопытством и поиском ответов, Ника последовала туда же.

Прошло порядка пятнадцати минут, прежде чем все гости заполнили зал.

– Зачем нас позвали? – слышала Ника в толпе.

– Должно быть будет торжественное объявление, – предположил кто-то.

– Какая-то новая сенсация, посмотри сколько позвали репортёров.

Ника и вправду заметила, как насторожились фотографы, обратив свои объективы к центральной площадке, которая пока оставалась пустой и ждала своих героев.

Внезапно в центр зала вышел солидного вида кириос с микрофоном. Судя по восторженным вздохам, местной публике он был хорошо знаком.

– Кириосы! Кирие! – провозгласил он торжественно. – Надеюсь, вы все наслаждаетесь замечательным вечером. Чтобы он стал ещё более незабываемым, прослушайте важное сообщение. Сегодня у нас в гостях вы могли наслаждаться обществом самой потрясающей музы Харибды. Давайте поприветствуем несравненную Эльпинику!

Зал взорвался аплодисментами. Эли вышла из толпы. Она продолжала улыбаться самым неискренним и наигранным образом. Вышла в центр зала, подошла к ведущему, после чего они что-то сказали друг другу, но слова потонули в аплодисментах. Взгляд Эльпис рассеянно блуждал по залу. Лишь натолкнувшись на Нику, она сразу же стыдливо прикрыла глаза, а затем отвернулась.