Текст книги "Миры Пола Андерсона. Том 19"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Ему показалось, что Мэри неприятно удивлена.

– Ты, значит, слышал? – Короткий смешок. – А я-то думала, что тебя занимали совсем другие мысли, когда ты гостил у нас. Нет, идея не в том, чтобы заменить водородный двигатель нефтяным навсегда, а в том, что нефтяные куда проще выпускать, они требуют меньших затрат труда, особенно из-за своих меньших баков, как ты понимаешь. Папа считает, что он сможет выпускать их и продавать до конца своей жизни. Но к этому времени Рустам уже будет обладать достаточно развитой промышленностью, так что можно будет вернуться к экономике, основанной на водородных двигателях. Несколько сот нефтяных двигателей внутреннего сгорания, которые проработают лет 30—40, не смогут принести сколько– нибудь заметный вред.

– Понятно. Что ж, ладно. Не могу сказать, что ты меня сильно удивила. Твой брат еще вчера рассказывал мне о той работе, которой он занят в свободное время, внушая детям, что старые ошибки повторять не следует... – Дэн снова почувствовал, что слишком близко подходит к теме, которая имеет для него огромное значение. – Хм... Между прочим, ты упомянула, что хотела бы получить побольше впечатлений и получше ознакомиться с Низинами на обратном пути домой, если найдешь пилота, который сможет без всякой опасности покатать вас над территорией еще не закартированной и лишенной радиомаяков. Ну, так я вам нашел такого.

Она придвинулась ближе. В ее глазах горел свет луны.

– Это ты, Дэн?

Он с сожалением покачал головой:

– Нет, мне бы очень хотелось, но за последние дни я сильно подзапустил работу. И Ева тоже. Но Билл Свобода должен вот-вот вернуться из отпуска и...

А теперь все эти трое растворились в безмолвии Низин.

Крик Евы рассек тишину кабины, как меч:

– Вон они!

Она так круто развернула машину, что та застонала, а затем передала управление автопилоту, приказав ему кружить на высоте около ста метров с определенным наклоном реактивных сопел. Дэн в это время безуспешно сражался с фонарем кабины. Он чуть не расплющил нос о стекло, так что слезы брызнули у него из глаз, мешая видеть, и он ощутил острую боль. Сердце билось как безумное.

– Они живы! – наконец выговорил он. – Кажется, даже не ранены. – Его напарница молча протянула ему бинокль. Усилием воли он заставил руки не дрожать и стал осматривать местность под каром.

Горы окружали кольцом светло-желтых и красновато-коричневых лесов и темных скалистых выступов долину, похожую на обширную плоскую чашу. Если не считать отдельных деревьев, ее покрывала бирюзовая трава, колеблющаяся и переливающаяся на ветру. В озерке, расположенном почти в центре, плыли отражения облаков. Должно быть, именно это в первую очередь и привлекло теразавров.

Они насчитали более тридцати взрослых животных – пять метров и даже больше темно-зеленой, покрытой прочной чешуей плоти от коротких тупых морд до кончиков мощных хвостов. Их бочкообразные тела были столь толсты, что производили несколько гротескное впечатление. Но это только до тех пор, пока они не пускались вскачь, а земля начинала дрожать у них под ногами.

Телята и однолетки тоже были тут. Эти страшилища были более развиты, нежели земные рептилии, а потому заботились о своем молодняке. Полоса начисто съеденной растительности тянулась за ними через весь лес с юга на север. Без сомнения, Билл Свобода обнаружил эту полосу и пошел над ней, точно так же, как это сейчас сделала Ева.

На лугу поднимался холм. На его поросших травой пологих склонах и приземлилась машина горожан, которым хотелось понаблюдать за стадом с почтительного расстояния. И не потому, что теразавры легковозбудимы и готовы напасть. За исключением самцов во время гона, им не свойственна агрессия. Но в то же время эти гиганты не имеют никаких резонов заботиться о благополучии каких-то пигмеев, ставших на их пути.

– Что с ними? – выдохнула Ева. – Они же никогда так себя не ведут, во всяком случае летом.

– И все-таки это так, – Дэн говорил так же нервно и отрывисто, как и она.

Аэрокар из Анкера еще был до некоторой степени узнаваем. Все машины, которые строились для Рустама, обязательно делались из самых прочных сплавов и синтетики. Но вся эта растоптанная, измятая, разбросанная груда лома не могла надеяться на то, что ее станут спасать. Топливо все еще сочилось из одного из баков, который только каким-то чудом не отвалился еще от корпуса аэрокара. Вытекающее горючее окрасило почву в еще более темный цвет там, где огромные ножищи размесили ее в жидкую грязь. То и дело кто-то из колоссальных зверюг оскользался на этой жиже, падал, поднимался весь измазанный в грязи и с еще более страшным ревом бросался обратно в тот дикий хаос, которым являлось сейчас стадо.

Вершина холма, вокруг которого ярились теразавры, представляла собой скалистый утес, поднимавшийся на несколько метров, похожий на серый петушиный гребень. Именно на него и вскарабкались трое людей в поисках спасения. Охваченные яростью животные не могли до них добраться, хотя время от времени какой– нибудь обезумевший самец и пытался с громовым рыком взобраться на эту неприступную крутизну, вытягивая мощную жилистую шею и щелкая челюстями с таким лязгом, что Дэн слышал этот звук, несмотря на расстояние и дикий шум других животных. Прочие теразавры беспорядочно метались по лугу, ревели, дрались друг с другом, пуская в ход зубы, передние лапы и мощные хвосты. Потом они расходились, полностью выдохшиеся и истекающие кровью, ожидая, когда к ним вернется сила и можно будет сцепиться с каким-то новым противником. Несколько самцов были мертвы или умирали – медленно и мучительно в лужах крови, над которыми вились облака хищных насекомых.

Самки выказывали меньшее безумство. Они держались в стороне от бушующих гигантов-самцов, но то и дело принимались описывать галопом круги. Испуганные и позабытые телята сбились в кучу у самого озерка.

А вверху просеянный сквозь облака свет неожиданно вспыхивал на крыльях птиц-мечей, которые ожидали своей очереди заняться ужином.

– Я думаю... да, вероятно, дело было вот как, – сказал Дэн. – Билл посадил машину там, где мы ее видим и сейчас. Стадо или отдельные животные подошли поближе. Эго было просто любопытство, никаких оснований нападать у них не было. Надо думать, в это время все трое людей находились далеко от машины, выбирая наилучшую позицию для съемки. А затем вдруг началась атака. Это была полная неожиданность, а ты знаешь, какую скорость могут развивать теразавры, если им заблагорассудится. У людей не было времени добраться до машины и подняться в воздух. Счастье еще, что они успели взобраться на скалу, где и сидят с тех пор.

– Как ты думаешь, в каком они состоянии? – спросила Ева.

– Во всяком случае, они живы. Но какой кошмар им пришлось пережить, карабкаясь в темноте на скалу, нащупывая крошечные выступы для рук, слушая рев и визг обезумевших животных, чувствуя, как камень дрожит у них под ногами... Да еще без шлемов. Не пойму, почему без шлемов?

– Могу предположить, что они решили, будто смогут обойтись и без шлемов в течение тех нескольких минут, которые понадобятся для съемки.

– Но ведь все равно им пришлось бы проходить довольно длительную процедуру адаптации к изменившемуся давлению. – Дэн говорил почти автоматически, все его внимание было отдано сценам, которые он видел в бинокль. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что если все это продолжается уже несколько часов, как, ввдимо, оно и было на самом деле, то стадо должно было бы уже самоуничтожиться, если бы этому не мешала ночная темнота.

– Похоже, так оно и было, – сказала Ева. – Ральф много раз говорил мне, как ему хочется обзавестись опытом жителей Низин и хоть немного подышать здешним воздухом. – Ее кулак раз за разом наносил удары по панели управления. – О Господи, будь та проклята, эта проклятая бездна между нами*

– Точно* Почти то же говорила мне и Мэри... Правда, я всегда находил что-то такое, что могло отвлечь ее и дать почувствовать красоту этого...

Билл Свобода уже стоял на ногах и махал руками. Бинокль был сильный, и Дэн хорошо видел измученное, небритое и испуганное лицо этого человека. Мэри выглядела гораздо лучше. Впрочем,

Мэри всегда выглядит лучше всех, подумал Дэн. На самом же деле ей плохо. Эта белокурая головка кружилась и готова была разорваться от боли, а в груди жгло, будто там рассыпали жаровню с углями. А еще голод, жажда, усталость и страх. Она крепко держалась за свой выступ скалы, но все же ей удалось приветственно пошевелить рукой. Ее брат все еще лежал без движения.

– Судя по всему, Ральфу хуже всех, – продолжал Дэн. – Должно быть, он тяжелее других переносит интоксикацию, связанную с повышением давления.

– Дай мне взглянуть! – Ева чуть не силой вырвала у него бинокль.

– Ох! – сказал он. – А нельзя ли мне получить обратно хоть часть моих пальцев?

– Сейчас не время для шуток, Дэн Коффин.

– Конечно, нет. Согласен. Хотя... – Он облегченно вздохнул. – Все живы. Похоже, что никто сильно не пострадал, это точно. – Радость нахлынула на него вместе с волной слабости, так что Дэн бессильно откинулся в пилотском кресле.

– Все это еще может случиться, если мы не вернем их в привычную им атмосферу... Как скоро? Через несколько часов? – Ева опустила бинокль. – Ну что ж, спасательная машина долетит сюда из Верхней Америки раньше этого срока, особенно если мы немедленно радируем туда, а начальство тут же начнет шевелиться.

Дэн посмотрел на нее. Щеки и лоб блестят от пота, дышит тяжело, а такое бледное лицо у нее он видит впервые. Но зубы крепко сжаты, а голос полон решимости.

– Ха! – сказал он. – И какова же должна быть эта спасательная машина, по-твоему?

– Что ж, пожалуй, придется уделить минуту-другую обсуждению этого вопроса. – Ева сложилась почти пополам и села в кресло рядом с ним. Улыбка была невеселая. – Поиронизируем, а? В этой колонии неизвестны проблемы войны и преступления. Но сейчас я дорого дала бы за хороший истребитель.

– Не понял... Нет, постой-ка! Ты что же – хочешь перебить теразавров?

– А как же иначе? Хорошая лазерная пушка, охота с воздуха... Ах, но к чему мечтать о вооружении, которого на Рустаме отродяоь не бывало. А что ты скажешь о нескольких фульгуритовых патронах? Папаша Билла вполне может отвалить нам из запасов на своей железорудной шахте. – Она скорчила гримасу и предупреждающе подняла руку. – Знаю. Это жестокий способ охоты. Большинство зверюг будет только изуродовано. Ладно, предположим, что сразу же после того, как наших друзей снимут с этой горки, пара здоровенных мужиков заявится сюда и избавит животных от страданий с помощью отбойного молотка и зарядов взрывчатки...

Дэн с отвращением спросил:

– Ты готова уничтожить все стадо?

– Боюсь, придется, – вздохнула она. – В конце-то концов все эти зверюги спятили.

– Но почему это произошло? Мы должны выяснить это, Ева. Иначе кто-нибудь опять попадет в такую историю, только на этот раз результат может быть и хуже.

Она кивнула.

– Сомневаюсь, что нам удастся узнать что-либо у груды мертвых тел, – сказал он ей.

– Мы можем провести эксперименты позже на других стадах, – возразила Ева.

– Но какой ценой? Погляди на то, что случилось здесь. Возможно, нам придется уничтожить все поголовье теразавров в этом регионе. А они ведь не так уж часто встречаются. Все крупные животные обычно малочисленны. Но, судя по всему, теразавры играют большую роль в местной экологии. Ты видела доклад Джо де Смета о том, как они контролируют рост огненного кустарника? А ведь это только одно дело. Было бы странно, если б не обнаружилось еще что-то, поскольку мы о них знаем так мало. – Дэн сглотнул слюну. – Кроме того, они... Ох, ну... они прекрасны. – Его слова были едва слышны сквозь шум внизу. – Я видел, как они идут в рассветном тумане – тише, чем само встающее солнце...

Ева смотрела на него, не веря собственным глазам. Наконец она спросила:

– Ты что – всерьез? Ты готов рискнуть жизнью Мэри Локабер и еще двух человек, чтобы спасти нескольких животных?

– О нет! Конечно же нет!

– Тогда что же ты предлагаешь?

– Разве это не очевидно? У нас с собой много всякого полевого снаряжения, в том числе лебедка и много веревок. Мы спустим веревку, укрепим ее как следует, а затем поднимем их всех на борт этого кара.

Минуту она сидела молча, обдумывая его предложение с той добросовестностью, которая была так хорошо знакома Дэну. Потом отрицательно качнула своей рыжей головкой.

– Нет, – сказала она, – мы не сможем опуститься ниже, так как выбросы из наших сопел могут создать воздушные вихри, которые сбросят их всех с той площадки, за которую они сейчас цепляются. День ветреный, сам холм содействует образованию вертикальных воздушных потоков. Не думаю, что конец веревки упадет прямо возле них, разве что мы привяжем к нему нечто тяжелое. Но тогда мы получим маятник, который ветер будет швырять туда и сюда и который вернее всего вышибет им мозги или сбросит с кручи. Люди и без того еле живы, цепляясь за покатый уступ, подумай, как они, должно быть, устали!

– Все верно, – ответил Дэн, – кроме одной вещи. Груз на конце веревки не будет неуправляемым куском металла. Им буду я.

Ева чуть не закричала. Ее ладонь метнулась к открытому рту.

– Дэн! Нет! Ну пожалуйста, не делай этого!

Воздух в Низинах таков, что ему не нужно двигаться быстро, чтобы создать сильный напор. А топография в этом месте, казалось, была специально создана для появления всякого рода местных завихрений, инверсий и перепадов, чего в обычных условиях не бывает. Еве пришлось передать управление автопилоту, что означало, что аэрокар будет бросать сильнее, чем если бы он повиновался ее искусным рукам. Дэн висел на веревке, его болтало и кружило вокруг собственной оси, его то тащило вверх, то еще более внезапно швыряло вниз, швыряло по каким-то фантастическим дугам, превращая в язык колокола, в который звонит оголтелый идиот.

Ветры грохотали и выли. В черепе Дэна звенела перебранка реактивных сопел, направленных к поверхности планеты с таким расчетом, чтобы их струи били мимо Дэна. А прямо под ним ревели теразавры и выбивали барабанную дробь из вздрагивающей под ними почвы. Обмотанная вокруг талии Дэна веревка с узлами, с одной стороны, не давала ему упасть, но с другой – при каждом движении болезненно врезалась в мышцы живота. Обеими руками он цеплялся за веревку над своей головой, стараясь хоть как-то контролировать ее движения, а она рвала ему кожу на ладонях и чуть не вывихивала руки. Жуткая вонь, исходившая от стада, заполнила его легкие. То ли от этого, то ли от верчения вокруг собственной оси Дэн был близок к потере сознания.

А вот и скала...

Примерно в двух метрах над ней Дэна пронесло по дуге, составлявшей примерно четверть окружности.

– Опускай! – крикнул он без надежды быть услышанным, но Ева поняла его и слегка стравила веревку. Он уже ждал, что сейчас его сапоги коснутся твердой поверхности скалы, но в это мгновение аэрокар нырнул в очередную воздушную яму. Дэн рухнул вниз, крепко держась за веревку, и увидел, как каменный склон летит прямо на него. Еще мгновение – и они столкнутся.

Дэн всей тяжестью повис на веревке так, чтобы принять горизонтальное положение. Кривая, по которой его несло, прошла всего лишь в нескольких сантиметрах от вершины, что и спасло его от смертельного удара. Он разглядел лицо Билла Свободы с дико вытаращенными глазами и успел поджать ноги, чтобы не врезаться прямо в Билла.

Утес скрылся за спиной, а Дэн по-прежнему крепко цеплялся за канат. На обратном отрезке дуги его подошвы наконец коснулись скалы. Он позволил им сыграть роль тормозов, и хотя от этого его зубы выбили дробь, как кастаньеты, зато движение от этого почти прекратилось. Следующее соприкосновение маятника, которым был он сам, со скалой произошло мягко и медленно. Теперь он твердо стоял на ногах рядом со своими друзьями.

Ева немедленно стравила канат, теперь тот висел свободно и уже не мог стащить Дэна со скалы, даже если бы аэрокар внезапно рванулся вверх. Дэн в изнеможении опустился на камень. Сейчас он мог утереть пот, избавиться от нервной дрожи и обрести нормальное дыхание.

Почти вплотную к нему сидел Билл Свобода.

– Ты в порядке? – невнятно спросил Билл. – Боже, ну и дела! Ты же мог отдать концы в любую минуту! И на черта тебе это понадобилось? Мы ведь вполне бы продержались до...

– А вы-то сами в порядке? – прохрипел Дэн.

– Д-да... Только Локаберы больны, но и их недолго вылечить.

Дэн на четвереньках подполз к Мэри.

– Я пришел за тобой, – шепнул он и крепко прижал к себе девушку. Почти уже без сознания, она пробормотала что-то невнятное. Дэн отпустил ее и начал совещаться с Биллом.

Ева стравила им еще больше каната, и они обвязали им людей под мышками с пятиметровыми интервалами. Билл в этой очереди был первым, так как его физическое состояние вполне позволяло ему помочь Еве, дальше шли Ральф и Мэри. Когда Дэн крепил на ней узлы, он чувствовал себя так, будто крепит какие-то особые интимные узы между ними. Последним на канате был сам Дэн, который лучше остальных мог выдержать сильные размахи маятника.

Дальше все было просто. Ева подняла аэрокар выше, ведя его на минимально возможной скорости, пока наконец все четверо спасшихся не повисли в воздухе. Она продолжала поднимать машину, пока та не вышла из зоны сильных горизонтальных воздушных течений. После этого Ева передала управление автопилоту, а сама с помощью лебедки втащила их одного за другим на борт.

Хотя редукционные шлемы и были под рукой, но Ева на пути к станции Мунданс предпочла снизить давление в самой кабине. Локаберы сидели в креслах то ли в полусне, то ли в полузабытьи. Ева немедленно вызвала по радио врача станции, и он распорядился, чтобы люди с плато оставались в гостинице до тех пор, пока не восстановят свои силы настолько, что смогут выдержать перелет домой. Основываясь на отчете Билла, врач полагал, что это не потребует долгого времени и что уход за больными не будет сложнее, чем постельный режим и хорошее питание.

Дэн помалкивал. Казалось, он погружен в какие-то глубокие размышления. Сразу же после посадки он стал готовиться к новому вылету.

Когда с помощью воздушного шлюза Дэн прошел цикл адаптации к разреженной атмосфере, первой, кого он увидел, была Ева. Помещение представляло собой общую спальню с небольшой кухонькой и еще более микроскопической ванной. Комната казалась голой и скучной, ее оживляли лишь окна, выходившие на лес и на озеро; однако отрывать их навстречу звонкому ветру за стеклом было нельзя. Ева поставила свой стул в узком проходе между рядами коек. Ральф лежал слева от нее, а Мэри – справа. Брат с сестрой были одеты в пижамы, под плечи им подложили мягкие подушки. Рядом с их койками стояла ваза с цветами трискиля, принесенными кем-то из посетителей. Золотое свечение цветов придавало комнате особую живописность и наполняло ее ароматом лета.

Дэн остановился как вкопанный. Ева плакала! Правда, потом она, видимо, сполоснула лицо, но, хотя он и редко видел ее плачущей, следы слез все-таки распознал.

– Привет, чужестранец, – приветствовал его шутливо Ральф. Однако в его голосе явно не хватало чувства, он был каким-то механическим. Локаберы явно шли на поправку, но вид их трудно было назвать счастливым. – Ну, как там экспедиционные делишки?

– Я бы сказал, весьма успешны. – Взгляд Дэна переместился на Мэри и явно не собирался покидать ее. Ее волосы на белой подушке казались расплавленным золотом, а глаза были синей неба Верхней Америки. Она улыбнулась ему, но улыбка была неуверенная, даже робкая.

– А у вас тут как? – спросил Дэн, обращаясь в основном к Мэри.

– Да вообще-то все идет отлично. – Она говорила так тихо, что ему пришлось напрягать слух, чтобы расслышать слова в этом разреженном воздухе. – И это благодаря тебе.

– Ну, это просто пустяки! – Странно, но он не покраснел. Скорее уж по его коже прошел неожиданный холодок.

– Ничего себе пустяки! – Слова Ральфа звучали твердо. Он ведь по натуре тоже был лидером. – Немногие мужчины сделали бы то, что сделал ты: рискнули бы своей головой в такой ситуации.

– Я пыталась отговорить его, – глухо отозвалась Ева.

– Геройский поступок, – продолжал Ральф. – Ты спас нас еще от долгих часов терзаний. И не думай, что мы не благодарны тебе. Но все же мы здорово удивились. Зачем?

– Ради спасения ваших жизней, – ответил Дэн. – А может, даже больше – ради спасения ваших мозгов.

Мэри качнула головой.

– Нет, это вряд ли стояло на кону, дорогой, раз вы нас уже обнаружили, – сказала она медленно. – Мы могли бы продержаться еще какое-то время.

– Я не был уверен в этом, – ответил Дэн, чувствуя, что начинает сердиться из-за того, что она так поглощена собой. – Мне не было известно, сколько времени прошло с момента гибели вашей машины, а кроме того, вы могли принадлежать к той группе людей, чья выносливость к резко повышенному давлению очень низка. Столь же низка, как моя – высока.

– Мы не такие, – сказал Ральф. – Но все равно это был подвиг, и мы приносим за него искреннюю благодарность. – Он сделал паузу. – А затем ты тут же улетел обратно, даже не передохнув хоть немного... – Он хмыкнул, хотя явно не испытывал желания веселиться. – Я преклоняюсь перед тобой, вернее преклонюсь, как только врач разрешит мне покинуть постель.

Дэн был рад перемене темы разговора.

– В конце концов, все это моя работа. – Он поставил стул так, чтобы видеть их и Еву. Сидеть было чертовски приятно. Час за часом он только и делал, что тратил энергию. Полет отсюда обратно к той долине, причем в условиях высокой турбулентности атмосферы; круговые полеты над все еще безумствующим стадом; бесстрастное холодное наблюдение за происходящим внизу, хотя агония животных причиняла ему почти такие же страдания, как и им. И то последнее, что он смог совершить. Но даже этот триумф не мог прогнать усталость, прочитавшую его до костей. Может, ему действительно следовало поспать хоть немного, прежде чем приходить сюда?

– Ты волновался из-за теразавров? – спросила его Мэри. – Ева говорила, что ты решил вернуться туда, но больше она ничего сама не знала.

Дэн кивнул:

– Угу. Они являются очень важной частью окружающей среды, и я не мог пропустить возможность узнать о них нечто новое и постараться спасти тех, что еще оставались в живых.

Ева приподнялась со стула. В ее глазах стало чуть меньше тоски и боли.

– И ты это сделал? – вскричала она.

– Думаю, да. – В нем тоже проснулось что-то вроде счастья. – Если быть откровенным, то этим я готов хвалиться больше, чем тем, что болтался на веревке вместо грузила.

– Что же произошло? Что ты сделал? – Ева вся потянулась к нему.

Дэн широко ухмыльнулся. Волна радости все еще омывала его.

– Ну, понимаешь ли, теразавры вообще балдеют во время гона. Причиной должны быть изменения их биохимии – гормональные или феромональные, кто их знает, однако известно, что ничтожно малые количества этих субстанций меняют характер поведения животных, включая сюда и человека. Но это стадо вело себя так не в брачный сезон и безумствовало больше, чем в период спаривания. Но какое-то сходство с этим в поведении стада было. И я задумался над тем, какой новый фактор мог вызвать подобную ярость вне брачного гона.

Дэн остановился, чтобы перевести дыхание.

– Продолжай же, – торопила его Ева.

Дэн поймал взгляд Ральфа.

– Нефть – очень сложное вещество, – сказал он. – Кроме того, что это сложнейшее углеводородное соединение, она содержит множество ароматических веществ, и только одни химики знают, чего еще. Кроме того, ваше реактивное топливо содержало еще полимеры или что-то в этом роде, оставшиеся после перегонки и очистки. Я понял, что среди этих молекул должна быть одна или целый набор, которые имеют случайное сходство с тем, что вызывает взрыв половой активности у теразавров. – У Мэри перехватило дыхание. – Это не ваша вина, – поспешил поправиться Дэн. – Кто мог предвидеть такое? Но данное событие показывает нам еще раз необходимость глубокого изучения процессов, происходящих на этой планете. Верно?

Молодой блондин нахмурился.

– Ты хочешь сказать... Постой-ка... – сказал он. – Несколько самцов действительно подошли к нашему кару, вероятно просто из любопытства. Они ощутили запах не полностью сгоревшего топлива, содержащегося в выхлопах: мы оставили мотор работающим в качестве предосторожности... тогда мы считали это разумным. Этого запаха было достаточно, чтобы самцы пошли в атаку, отрезав нас от кара. Затем, когда первый бак был пробит и несколько сот литров топлива вылились на землю, в бешенство пришло все стадо. Ты это имел в виду?

Дэн снова кивнул:

– Верно. Хотя, конечно, тут вся ситуация была неправильная, несбалансированная. Молекулы, которые сыграли роль пускового механизма, должно быть, были сходны с естественными половыми агентами, но все же не идентичны. Кроме того, время было совсем неподходящее и так далее. Неудивительно, что они впали в какое– то невиданное бешенство. Ты представь, что тебе вкатят мощную дозу какого-нибудь важного гормона...

– Любопытная мысль. Но ты уверен в ее правильности?

– Биохимикам придется отработать детали, но... да, я уверен, что в основе прав. Видишь ли, я слетал на то место, и животные все еще неистовствовали. Тогда я поджег разлитое горючее с помощью термитной бомбы. Оно тут же вспыхнуло и в этой атмосфере быстро сгорело. И почти сразу же животные стали успокаиваться. Ко времени моего отлета взрослые уже стали возвращаться к своим малышам.

– М-м-м...

– Мне понятно твое дурное настроение, Ральф. Твое семейное предприятие решило наладить массовое производство двигателей внутреннего сгорания, работающих на нефти. Теперь же вам придется предварительно провести огромную научно-исследовательскую работу. Дело-то коснется не только теразавров, как ты понимаешь. Тут речь пойдет обо всех родственных им видах, а может, и обо всей экологии Низин.

– Так вот почему ты так старался спасти это стадо, – как бы про себя произнесла Мэри. – Ева рассказывала нам, что ты был непреклонен.

– О, тогда у меня еще не было никаких твердых доказательств... так, одни общие соображения, – ответил Дэн. Его настроение ухудшалось. Стараясь поднять его, он сказал: – Это ведь вовсе не означает, что проект твоего отца будет прикрыт навсегда. Как только удастся установить, какие именно химические вещества оказывают воздействие на животных, я уверен, их можно будет извлечь из горючего.

– Вполне возможно, – выдавил Ральф улыбку. – Значит, ты оказал нам огромную услугу. Не только спас нас, но и предотвратил большие финансовые потери.

– Но ведь ты же не знал! – вырвалось у Мэри.

Дэн так и подскочил на своем стуле:

– О чем ты?

– Ты не знал... тогда... но если бы и знал, так ведь есть же и другие стада... – Мэри разрыдалась.

Встревоженный, он шагнул к ней, встал на колени возле кровати и взял за руку. Ее рука лежала в его ладонях, холодная и безжизненная.

– Мэри, что случилось?

– Этого я и боялась... того, о чем говорили Ральф и Ева... перед тем, как ты пришел сюда... неужели не понимаешь? Ты так любишь эту страну... что ради того, чтобы спасти какую-то частичку ее... ты рискуешь...

– Только не твоей жизнью! – воскликнул он.

– Нет... Я д-д-думаю, нет... Зато ты рискуешь своей!

– А почему бы и нет, если я считаю это нужным? – спросил он, все еще ничего не понимая.

Ее отчаянный взгляд ни на мгновение не отрывался от его лица.

– Я думала... я надеялась... Все эти годы, которые мы могли бы пробыть вместе... ты рискнул и ими!

– Но... Но, Мэри, ведь это же моя работа.

Часто и глубоко втягивая в легкие воздух, она овладела собой и смогла продолжать, даже с легкой тенью улыбки:

– «Я б не любил тебя так сильно, когда бы больше не любил я честь». Дэн, мне никогда не был по душе такой подход. Или, вернее, я думаю, что двое должны делить между собой все, в том числе и честь, что ли... Если они хотят разделять прежде всего друг друга. Мы принадлежим разным странам, ты и я. Можешь ты это понять?

Он покачал головой:

– Нет. Боюсь, не могу. – Дэн встал, собираясь уходить. – Ты все еще не пришла в себя от этих испытаний, Мэри. Я не держу на тебя зла. Давай поговорим об этом попозже, хорошо?

Он наклонился над ее кроватью, и губы их слегка коснулись друг друга. Будто они чужие.

Хотя воздух снаружи был влажен и жарок, поднявшийся ветер уже шумел в вершинах деревьев, а над озером вставала быстро бегущая синевато-черная стена ливня, который должен был все промыть, все освежить.

Не видно было ни души, когда Дэн и Ева вышли из гостиницы. Однако они не пошли по дороге между домами, а вышли на берег. Вода плескалась у самых ног. Вдалеке вспыхивали молнии, отражаясь в стальной поверхности воды. По небу прокатились громовые раскаты.      -

– Что ж, – бросил Дэн ветру. – Полагаю, все кончено.

– Ты переживешь это, – отозвалась Ева так же тихо и безжизненно, как говорил он. – Вы оба перенесете и встретитесь друзьями, когда настанет время.

– Но все-таки, почему она не видит...

– Видит, Дэн. В том-то вся и беда, а может, и спасение! Она видит слишком четко.

– Ты хочешь сказать: потому, что я люблю эту страну, она считает, будто я не смогу любить ее – Мэри? Нет, у нее не такая мелкая душа!

– А я и не утверждала этого, Дэн. Она настоящий человек, мудрый и добрый. Пойми, она может жить здесь, всегда оставаясь в своей клетке – хижине и шлеме. Но заставить тебя сидеть там же

около нее всю твою жизнь или большую часть ее для Мэри равносильно тому, что она посадит в клетку тебя. Тебя, у которого сейчас есть весь мир. Так лучше порвать сразу, пока вы еще любите друг Друга.

И ты, Ева, унаследуешь меня, подумал он с горечью. Он взглянул на нее, но лицо Евы было обращено в другую сторону, и Дэн видел лишь мечущиеся на ветру красно-рыжие волосы.

Ветер взревывал, гром перекатывал тяжелые ядра. Дэн едва расслышал то, что было сказано минутой позже.

– Именно это мне пришлось сказать Ральфу перед тем, как ты вошел в комнату. Он просил меня выйти за него замуж.

Дэн не мог даже вздохнуть. Первые жгучие капли дождя ударили его по лицу.

А затем она повернулась к нему и взяла за обе руки. В ее глазах Дэн увидел не мольбу, не приглашение, а вызов – начать все сначала.

ДОБРАЯ СДЕЛКА

Рустам вообще не знал такого времени года, как земная осень. Но на плато Верхней Америки было что-то хоть немного напоминавшее о листопаде и о бабьем лете той страны, по имени которой эта получила свое название, и то только потому, что многие растения с планеты-матери были завезены сюда и тут прижились. Во всяком случае, так рассказывали самые старые из переселенцев. Теперь таких осталось уже совсем мало. Дэниел Коффин знал Землю только по книгам и картинам; и еще его приемный отец когда– то показал крохотную звездочку вблизи созвездия Волопаса и сказал, что это земное Солнце.