Текст книги "Миры Пола Андерсона. Том 19"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Смотри, Рожденная на Небесах, мы хорошо с ними обращаемся, правда? Да, мы вынуждены.в детстве раздробить им руки и ноги. Иначе было бы очень опасно содержать здесь сотни мальчиков и юношей. Но разве они плохо питаются? Их Священная Пища – тела мужчин, умерших в расцвете лет. Мы говорим им, что их жизнь продолжится в тех, для кого они предназначены. Большинство испытывают чувство удовлетворения, поверь мне, Рожденная на Небесах. Спроси у них. Но помни, их мозг не развит, ведь они год за годом ничего не делают. В начале каждого лета мы убиваем их – быстро, чисто – и не больше, чем требуется для нового поколения юношей, достигших возраста возмужания, по одному рабу на четырех мальчиков, не более. И это прекрасный обряд – настоящий праздник с последующим пиром и танцами. Понимаешь теперь, Рожденная на Небесах? Вам нечего бояться нас. Мы не какие-нибудь дикари, совершающие набеги на соседей и воюющие с ними, чтобы добыть человеческое мясо. Мы цивилизованны – не как вы, подобные богам, нет, так я никогда не скажу, – но цивилизованны, мы достойны вашей дружбы, правда же? Правда, Рожденная на Небесах?

Чена Дарнард, возглавляющая в экспедиции группу антропологов, дала компьютеру задание просканировать банк данных. Как и прочие, этот переносной компьютер был связан с базовым, расположенным на «Новой Заре». В данный момент космический корабль находился с противоположной стороны планеты, и пройдет некоторое время, прежде чем сигнал через серию ретрансляционных станций дойдет до него и вернется обратно.

Чена отклонилась назад и через стол внимательно посмотрела на Эвелит. Та сидела очень спокойно, что казалось неестественным. Да, Эвелит происходила из аристократического рода, жившего в весьма воинственном обществе. И, безусловно, каждому миру присущи собственные психологические реакции, но все-таки было бы лучше, если бы Эвелит смогла дать волю своему горю.

– Ты полностью уверена, дорогая? – произнесла антрополог как можно мягче. – Данный остров – единственная обитаемая земля, он очень большой, со сложной топографией и примитивными коммуникациями. И моя группа уже обнаружила следы древней цивилизации.

– Я говорила с Рогаром более часа, – все тем же ровным тоном ответила Эвелит, по-прежнему спокойно глядя на Чену. – Ты же знаешь, я умею расспрашивать людей, а он не был готов к этому и ничего не скрывал.

Рогар подробно рассказал мне обо всем. Локонезцы не так примитивны, как их технология. Они столетия жили под угрозой нападения дикарей, и это способствовало созданию широкой разведывательной сети. Поэтому они хорошо знают, что происходит вокруг. И хотя родовые обычаи чрезвычайно разнообразны, каннибализм развит повсеместно. Вот почему никто из локонезцев ни разу не упомянул о нем. Они почли за счастье, что у нас собственные пути добывания человеческого мяса.

– А что существует, э-э-э, множество способов?

– О да. На Локоне, например, откармливают для этой цели рабов. А дикари, живущие в джунглях, слишком бедны и вынуждены вести постоянные войны. Некоторые устраивают ежегодные битвы внутри племени. И... кто знает, что еще. Но везде, так или иначе, мальчики, достигающие половой зрелости, совершают обряд, согласно которому они должны съесть мясо взрослого мужчины.

Чена прикусила губу.

– Господи, как же это все началось?.. Поиск закончен? – обратилась она к компьютеру.

– Да, – раздался голос машины. – Данные о случаях каннибализма среди людей довольно скудны. На всех известных нам до сих пор планетах он запрещен, хотя ранее иногда считался возможным, если для поддержания жизни не существовало никаких других способов. Встречались очень ограниченные формы того, что можно назвать церемониальным каннибализмом. Например, на Лохланне среди фалкенов существовал обычай выпивать незначительное количество крови друг друга при произнесении клятвы братства...

– Все это сейчас неважно, – напряженно проговорила Чена. – Нас интересует, что произошло на этой планете. Что это, дегенерация? Или атавизм? Есть ли данные о Земле?

– Очень фрагментарные. Во-первых, многое было утеряно во время Долгой Ночи. Кроме того, последние примитивные общества исчезли там до того, как начались межпланетные путешествия. Но все же остались кое-какие сведения, собранные древними историками и учеными.

Каннибализм обычно был составной частью обрядов, связанных с принесением человека в жертву богам. Как правило, их оставляли несведенными. Но изредка попадались религии, где тела жертв или отдельные части их съедались либо людьми, принадлежащими к избранному классу, либо всеми членами сообщества. Так, например, в Мексике ацтеки за год приносили в жертву своим богам около тысячи человек. А следовательно, они вынуждены были вести войны, что, в свою очередь, в конце концов помогло европейским завоевателям найти союзников среди других малоразвитых народов. В основном пленников убивали, а их сердца отдавали идолам. Но известен по крайней мере один культ, где тела убитых распределялись среди церковнослужителей.

Каннибализм служил также некоей магической формой. Съедая кого-то, вы, по их понятиям, приобретали тем самым его достоинства. Это лежало в основе каннибализма в Африке и Полинезии. Современные исследователи сообщают, что подобные блюда поедались с наслаждением, что, впрочем, легко понять, особенно для бедных протеином ареалов.

Единственный факт неритуального каннибализма мы встретили у индейцев, живших на Карибских островах в Америке. Они ели мясо человека, поскольку им нравился его вкус. Там предпочитали есть детей и для рождения потомства специально брали в плен женщин. Мальчиков-рабов кастрировали, чтобы их мясо стало мягче и нежнее. Вследствие сильного отвращения и полного неприятия подобной практики европейцы истребили жителей Карибов до последнего человека.

На этом закончился отчет компьютера об имеющейся информации. Чена скривилась:

– Пожалуй, я понимаю европейцев.

Эвелит время от времени удивленно поднимала вверх брови, но при этом ее лицо по-прежнему казалось застывшей маской.

– Ты ведь считаешь себя объективным исследователем?

– Да, считаю. Но существует еще такая вещь, как экспертная оценка. И потом, они убили Данли.

– Не они. Один из них. И я его найду.

– Но он – продукт этой культуры, такой же больной, как и вся раса, – Чена вздохнула, пытаясь говорить спокойно. – Очевидно, что в основе этой болезни лежит какой-то ритуал. Думаю, что первоначально все шло из Локона. Практически всегда более развитые народы оказывают некое культурное воздействие на всех остальных. А здесь, на острове? Естественно, что ни одно племя не избежало подобной инфекции. Позднее локонезцы развили и рационализировали этот обычай, а у дикарей он остался в неприкрыто жестоком виде. Но и у тех и у других жизнь основана на человеческих жертвах.

– А можно отучить их от этого? – спросила Эвелит почти без всякого интереса.

– Да. Со временем. Теоретически. А практически... в общем, я знаю довольно много о том, что происходило на Земле и не только там, когда более высокоразвитые народы пытались реформировать примитивные сообщества. Разрушилась полностью вся структура. И это неизбежно.

Подумай, что произойдет, если мы скажем аборигенам, что они должны отказаться от этого обычая. Они нас просто слушать не станут. И не могут услышать. Они должны иметь внуков. И знают, что мальчик не станет мужчиной, если не съест определенные части мужского тела. Нам придется завоевывать их, большую часть убить, остальных взять в плен. Глупо. А когда подрастет следующее поколение мальчиков и они все-таки станут мужчинами без этой магической пищи, что тогда? Представь, какое чувство отчаяния и полнейшей деморализации охватит их. Ведь это потеря традиции, лежащей в самой сердцевине каждой личности. Пожалуй, гуманнее было бы до основания разбомбить этот остров.

Чена покачала головой.

– Нет, – резко продолжила она. – Действовать можно только постепенно. Послать миссионеров. Через несколько поколений их проповеди и собственный пример должны подействовать... Но, к сожалению, сейчас мы не можем позволить себе таких усилий. Слишком долгий путь. И слишком много в Галактике миров, гораздо более достойных той небольшой помощи, какую мы можем оказать. Я склоняюсь к мысли, что надо пока оставить эту планету.

Прежде чем задать вопрос, Эвелит пристально посмотрела на Чену:

– Но не влияет ли на решение твоя собственная реакция на происшедшее?

– Да, – согласилась Чена. – Я действительно не могу преодолеть отвращения. И ты знаешь, я пользуюсь определенным влиянием. Так что если Совет все-таки попытается набрать миссионеров, то вряд ли ему это удастся. – Она покачала головой. – Ты сама, Эвелит...

– Мои эмоции не имеют значения. Только долг. Спасибо за помощь.

Эвелит развернулась на каблуках и с военной выправкой вышла из комнаты.

Эвелит Сэрн на мгновение замерла перед небольшим строением, их с Данли домом. Таблетки перестали действовать. Искусственная защита разрушилась. Эвелит боялась войти. Солнце стояло низко, и все здание казалось наполненным тенями. Издалека слышались шаги, голоса, незнакомая мелодия флейты. Становилось холодно. Эвелит дрожала. Дом был слишком пуст.

Кто-то приближался. Эвелит с первого взгляда узнала Олсабет Мандейн с Нуэвамерики. Уж лучше собраться с силами и войти внутрь, чем слушать ее глупые утешения. Эвелит с трудом преодолела последние три ступеньки и закрыла за собой дверь.

Данли никогда больше не придет сюда. Ни-ко-гда.

Но все в комнате напоминало о нем. Кресло, в котором он любил сидеть с потертым томиком стихов. Эвелит не понимала их и потому поддразнивала его. Стол. Здесь он произносил тосты в ее честь, целовал. Шкаф, где висит его одежда. Поношенные шлепанцы. Кровать. Все, на чем останавливался ее взгляд, кричало о Данли. Эвелит быстро прошла в лабораторию и задернула занавес, отделявший жилые комнаты. Заскрежетали кольца, задевая за трос. В сумерках этот звук наводил ужас.

Тяжело дыша, она закрыла глаза, сжала кулаки. «Я не размякну, нет. Ты всегда говорил, что любишь меня за силу – среди прочих очаровательных качеств, добавлял ты, подмигивая, – и я не дам пропасть ничему из того, что ты любил.

Я должна торопиться, – сказала она ребенку Данли. – Командование экспедиции согласно с Ченой, и скоро мы отправимся домой. У нас осталось мало времени, чтобы отомстить за твоего отца.

Господи, что я делаю, – открыв глаза, в отчаянии подумала Эвелит. – Разговариваю с мертвым мужем и неродившимся ребенком».

Она включила свет и подошла к компьютеру. Он ничем не отличался от остальных. Но на нем работал Данли. Каждая царапина на поверхности этого ящика притягивала ее взгляд. Точно так же Эвелит не могла спокойно пройти мимо микроскопа мужа, его хроматографа и анализатора хромосомного состава, биологических препаратов... Хорошо бы выпить чего-нибудь покрепче, но сейчас нужна ясная голова. Эвелит села за компьютер и приказала:

– Включайся!

Загорелась желтая лампочка. Эвелит потерла подбородок, подбирая слова.

– Нужно найти дикаря, – проговорила она наконец, – который убил одного из членов нашей экспедиции, забравшего несколько килограммов его мяса и крови и скрывшегося затем в джунглях. Убийство произошло около шестидесяти часов тому назад. Как его отыскать?

Раздалось тихое жужжание. Эвелит представила себе всю цепочку: до челночного корабля, затем вверх сквозь бездонное черное небо до ближайшей орбитальной станции, от нее к следующей – вокруг обрюзгшей планеты, пока сигнал не достигнет космического корабля; затем искусственный мозг направит запрос в соответствующий банк данных, а сканеры бит за битом просмотрят имеющуюся информацию о сотнях и тысячах существовавших когда-либо миров, начиная с Земли, которой, возможно, уже больше нет – все те данные, что удалось сохранить и спасти во время крушения империи и последовавшие темные века. Эвелит отвлеклась от бесплодных размышлений, ей захотелось оказаться дома, на Кракене. Мы поедем туда, пообещала она ребенку Данли. Ты будешь жить вдали от всех этих бесконечных машин и расти так, как завещано нам богами.

– Запрос. – Произнес механический голос. – С какой планеты жертва преступления?

Эвелит слегка облизала пересохшие губы:

– С Эфеи. Это Данли Сэрн, твой хозяин.

– Вполне возможно, что удастся проследить путь вышеупомянутого аборигена. Вас интересует принцип, на котором основан поиск?

– Д-Да.

– Биохимическое развитие на Эфее шло примерно так же, как и на Земле, – металлический голос звучал четко и размеренно. – Поэтому у ранних колонистов не возникло никаких сложностей при употреблении в пищу земных пород. Они попали в весьма благоприятные условия, и вскоре популяция выросла настолько, что опасность расовых изменений вследствие мутаций или генных колебаний отпала сама собой. Современные жители Эфеи не сильно отличаются от своих предков с Земли, потому их психологические и биохимические особенности хорошо известны.

Этот фактор очень важен для большинства освоенных планет. В основном резкие изменения в генотипе происходили из-за того, что первоначальные поселения были слишком малы и обособлены. Эволюционная адаптация к новым условиям редко приводила к радикальным переменам в биологической структуре. Например, большая мощь среднего жителя Кракена вызвана сравнительно высокой силой тяжести на планете; белый цвет лица – следствие бедного ультрафиолетом солнца, а крупные габариты помогают легче переносить холод. Но их предками были люди, приспособленные к жизни в таком мире. Отклонения от присущей им нормы нельзя назвать чрезвычайными. Они не мешали поселенцам жить на большинстве планет, подобных Земле, и постепенно смешиваться с их коренным населением.

Но иногда вследствие каких-то исключительных условий происходят значительные вариации. Например, из-за малого размера первоначальной популяции. Либо ца данной планете не могло прокормиться много народу, либо люди погибли после падения империи. А в результате – значительные генетические отклонения и мутации в потомстве выживших колонистов. Естественно, что изменения наиболее вероятны в тонких структурах – эндокринной и ферментной системах, а не в анатомии человека. Примером может служить такой хорошо известный случай, как реакция жителей Гвидиона на никотин и некоторые обезболевающие средства. Иногда различия обитателей двух планет приводили к их взаимной стерильности.

Что касается этой планеты, – Эвелит почувствовала, что ее выдернули из задумчивого состояния, в которое она погрузилась во время «лекции», – то теперь многое прояснилось. Некоторые завезенные с Земли виды растений прижились здесь, другие отмерли после того, как была утеряна технология их возделывания. Таким образом, колонисты все больше и больше использовали для питания местные виды растений и животных. Но в них отсутствуют многие элементы, необходимые для нормального развития человека. Например, витамин С встречается только в растениях, первоначально привезенных с Земли. Сэрн заметил, что здесь употребляют в пищу огромное количество стеблей и листьев этих растений. И как следствие – значительные изменения в желудочно-кишечном тракте местных жителей. Это видно на флюорограммах. Интенсивные исследования мяса местных животных показали, что в нем не хватает трех основных аминокислот. Адаптация человека должна была повлечь за собой серьезные изменения на молекулярном и субмолекулярном уровнях. Соответствующие расчеты я могу провести.

Расчет окончен.

Эвелит крепко вцепилась в ручки кресла и затаила дыхание.

– Вероятность успеха поиска весьма велика, поскольку структура мяса человека с Эфеи близка к местным аналогам. Оно может быть переработано в процессе обмена веществ, но тело местного жителя, употребившего его в пищу, будет выделять некоторые вещества, которые, в свою очередь, придают определенный запах коже, дыханию, а также моче и фекалиям. Наши детекторы позволяют определить этот запах на расстоянии в несколько километров и в пределах шестидесяти—семидесяти часов с начала процесса. Но поскольку при этом соответствующие молекулы подвергаются распаду и сложным превращениям, то рекомендую вам действовать как можно быстрее.

– О, я найду убийцу Данли. – Эвелит погрузилась в темноту.

– Я могу приготовить для вас необходимые микроорганизмы и составить программу поиска. Хотите? – раздался вопрос компьютера. – Они будут в вашем распоряжении примерно через три часа.

– Да-а, – она заикалась. – И, пожалуйста., нет ли каких-нибудь еще... советов?

– Не надо убивать преступника сразу же. Лучше привести его сюда и обследовать. Если не из каких-то других соображений, то по крайней мере для того, чтобы довести до конца научные исследования.

– И это говорит машина, – мысленно вскричала Эвелит. – Она предназначена только для облегчения научного поиска. Ни для чего больше. Но это его машина. – Ответ компьютера так походит на то, что скорее всего сказал бы сам Данли, что она не смогла сдержать слез.

Сразу же после захода солнца на небе появилась большая луна, единственная в этом мире. В ее свете потонули звезды. Джунгли окрасились в серебристо-черные тона. Ледяные вершины горного массива Бурус растворились в пустоте нереального пейзажа этой странной планеты. Эвелит прижалась к рулю гравилета. Вокруг свистел ветер. Он нес с собой холод, хлюпал и хихикал за спиной. Время от времени в темноте что-то ухало, в ответ раздавались неясные скрипы и карканье.

Эвелит хмуро посмотрела на индикаторы поиска, горящие на панели управления. Мелькающие кривые, слепящий хаос – а ведь Мору должен быть где-то здесь! Он не мог за это время пройти пешком всю долину. Если она так и не найдет его в указанном районе, значит ли это, что Мору мертв? Но ведь его тело не может исчезнуть бесследно. Если только его не закопали на большой глубине. Ну что ж, попробуем еще раз. Здесь. Эвелит достала из пакета пузырек и открыла его. Множество крошечных «жучков» выбралось наружу. В лунном свете они образовали туманную пелену. Неужели опять ошибка?

Но нет! Похоже, танцующие в воздухе пылинки выстраиваются в едва заметную исчезающую в темноте светлую полосу? С замирающим сердцем она взглянула на индикатор. Нейродетекторная антенна больше не раскачивалась, а явно указывала на запад – северо-запад с отклонением в тридцать два градуса ниже горизонта. Так повлиять на ее поведение могла лишь высокая концентрация «жучков». И только особая смесь молекул, на которую эти «жучки» были настроены, могла заставить их целенаправленно двигаться к одной точке, источнику этой смеси.

– И-я-я-я! – Эвелит не смогла сдержать в груди неистового крика ястреба, увидевшего добычу. Но сразу же прикусила губу. И, не замечая, что кровь сочится по подбородку, не издавая больше ни звука, повела гравилет в нужном направлении.

Преодолев несколько километров, она нашла на опушке поляны в лесу что-то вроде стоянки. Среди пышной растительности мерцали лужи с грязной накипью на поверхности воды. Вокруг плотной стеной стояли деревья. Эвелит застегнула шлем и надвинула на глаза защитные очки, позволяющие лучше ориентироваться в темноте. Теперь она разглядела убогую постройку с односкатной крышей, сплетенную из виноградной лозы и ивовых прутьев. Хижина прижималась к высоким деревьям, чтобы под их ветвями укрыться от посторонних взглядов. Вскоре Эвелит заметила приближающихся «жучков».

Она опустила гравилет на высоту одного метра над землей и встала на ноги. Правой рукой вынула из кобуры пистолет, заряженный капсулами с быстродействующим снотворным. Левую положила на бластер.

Из укрытия ощупью выбрались сыновья Мору. «Жучки» кружили вокруг них, размывая, словно туман, их очертания.

– Конечно же, – Эвелит захлестнула волна ненависти. – Они устроили «пир».

Сейчас они более чем когда-либо напоминали гномов – большие головы, короткие руки и ноги, отвислый от постоянного недоедания живот. Мальчики их возраста на Кракене намного выше и ближе по развитию к мужчинам. А эти – какая-то пародия на взрослых.

За детьми выбежали родители. «Жучки» не обращали на них никакого внимания. Мать рыдала. Но внимание Эвелит было приковано к Мору.

Хромая, тот выбежал из хибары, всем своим видом напоминая жука, копошащегося в навозной куче. В правой руке он держал каменный нож.

Тот, которым он убил Данли, с ужасом подумала Эвелит. Я отниму этот нож вместе с рукой, которую он поднял на Данли. Я разоружу его, но оставлю в живых. Пусть он видит, как я поступлю с его отродьем.

Жена Мору пронзительно закрйчала. В свете луны она увидела отливающий металлическим блеском гравилет, возвышающуюся гигантскую фигуру женщины.

– Я пришла за тем, кто убил моего мужа, – громко проговорила Эвелит.

Мать вновь вскрикнула и бросилась вперед, прикрывая собой детей. Мору хотел обогнать ее, но хромая нога подвела его. Он споткнулся и упал в лужу. В тот момент когда он сумел выбраться из грязи, Эвелит выстрелила в женщину. Та свалилась, не произнеся ни звука.

– Бегите! – закричал Мору. Он бросился на гравилет. Эвелит нажала на кнопку управления, и машина моментально взмыла вверх, кружась над мальчиками. Эвелит подстрелила их сверху. Мору никак не мог помешать ей.

Он склонился над ближайшим из лежащих сыновей, взял тело на руки и поднял глаза вверх. Вокруг струился безжалостный лунный свет.

– Что вы теперь можете сделать мне?! – в отчаянии прокричал он.

Эвелит оглушила и его. Приземлилась, вышла из гравилета и быстро связала всех четверых. Погрузив тела на борт, она отметила, что они оказались даже легче, чем она ожидала.

Ее начало трясти, как от лихорадки. Пот лился ручьями, так что одежда прилипла к телу. В ушах стоял гул.

– Я уничтожу вас, – произнесла она с содроганием. – Уничтожу.

Голос звучал отчужденно. Какая-то частичка в глубине сознания удивилась тому, что она говорит на своем родном языке неизвестно с кем.

– Я бы предпочла, чтобы всего этого не было. Но я помню совет компьютера. Коллеги Данли должны провести исследования.

Это не так уж страшно. По правилам Союза Планет после того, что вы совершили, мы имеем право арестовать вас. И никто из друзей Данли не почувствует никаких сентиментальных сожалений по отношению к вам.

Нет, они не будут бесчеловечны. Несколько проб клеточных тканей, кое-какие тесты, анестезия, когда потребуется. Ничего, что могло бы причинить вред, всего лишь клиническое обследование, как можно более тщательное.

Без сомнения, питаться вы будете лучше, чем когда-либо. А если медики обнаружат какие-то недуги, они их излечат. В конце концов, Мору, они отпустят твою жену и детей.

Она взглянула на его лицо, ужасное лицо.

– И я довольна, – сказала она, – да, довольна, что для тебя, не понимающего, что происходит, все это будет мучительно. А потом, когда закончатся исследования, я потребую тебя обратно. Они не смогут отказать мне в этом. Даже твое племя изгнало вас. Так? Мои коллеги не позволят мне ничего сделать с тобой, но убить я тебя обязана.

Она включила мотор и стартовала по направлению к Локону. Как можно быстрее, пока чувствовала, что удовлетворена ходом событий.

А потом бесконечные дни без него, дни и ночи.

Ночью было легче. Она спала. Либо работала до полного изнеможения, либо принимала таблетки. Данли редко появлялся в ее снах. Но днем... днем она не могла глушить себя пилюлями.

К счастью, дел было много. Они готовились к скорому отлету, и рук, как всегда, не хватало. Предстояло размонтировать, упаковать и перевезти на корабль всю аппаратуру. Подготовить к полету «Новую Зарю». Оттестировать многочисленные системы управления полетом. Знания и опыт Эвелит позволяли ей также выполнять функции механика и руководить погрузочными работами. Кроме того, она по-прежнему отвечала за охрану лагеря.

Капитан Джонафер не считал последнее необходимым.

– Что вас беспокоит, лейтенант? Аборигены до смерти боятся нас. Они напуганы тем, что вы делаете – жутким грохотом в небе, роботами, слепящими лучами прожекторов в темноте. Я с трудом уговорил их не покидать город.

– Пусть делают, что хотят, – огрызнулась она. – Нам-то какое дело.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы разрушить все до основания, лейтенант.

– Нет. Однако они, насколько я понимаю, поступили бы по отношению к нам именно так. Если бы им представилась такая возможность. Представьте себе, какими достоинствами обладает, по их мнению, ваше, например, тело.

Джонафер вздохнул и сдался. Но когда она отказалась принять Рогара, он приказал ей сделать это и вести себя с ним корректно, как полагается цивилизованным людям.

Клев вошел в помещение биолаборатории (Эвелит не хотела встречаться с ним в жилых комнатах), держа в руках подарок – меч, сохранившийся со времен империи. Она заколебалась. Без сомнения, это бесценный дар для музея.

– Положите на пол, – велела она Рогару.

Поскольку Эвелит занимала единственный стул, Рогар стоял. Он выглядел постаревшим.

– Я пришел, – прошептал он, – чтобы сказать, как мы в Локоне счастливы, что вы смогли отомстить убийце.

– Смогу отомстить, – поправила она.

Он не мог вынести ее угрюмого взгляда.

– Я рад, что Рожденная в Небесах смогла... легко... найти тех, кого хотела... и знает верность, живущую в наших сердцах... Мы не хотели зла ее народу.

Ответа не последовало.

Пальцы Рогара сплелись узлом.

– Тогда почему ты оставила нас? – взмолился он. – Когда вы пришли, когда мы увидали вас впервые и вы заговорили с нами, ничтожными, вы сказали, что останетесь на много лун, а после вас придут другие, чтобы учить и торговать. И сердца наши возрадовались. И не одни товары, что мы когда-нибудь купим у вас, тому причиной, и не способы ваших мудрецов покончить с голодом, болезнями, опасностями и скорбями. Нет, радость нашу и благодарность вы породили словами о чудесах. Мир наш, дотоле тесный и душный, распахнулся. Но теперь вы уходите. Я спрашивал, когда осмеливался, и всегда ваши мужи говорили, что никто более не вернется к нам. Чем мы оскорбили тебя, о Рожденная в Небесах, и как нам искупить вину?

– Перестать обращаться с другими людьми как со скотиной, – процедила Эвелит.

– Дошло до меня... что вы, люди со звезд, почитаете дурным то, что происходит в Святом Месте. Но мы делаем это лишь раз в жизни, о Рожденная в Небесах, и не по доброй воле!

– Иной причины нет!

Рогар пал перед ней ниц.

– Быть может, нет ее у Рожденных в Небесах, – взмолился он, – но мы лишь смертные! Если сыны наши не обретут мужества, им не придется зачать собственных детей, и последний из нас умрет в одиночестве, в мертвом мире, и некому будет расколоть ему череп в смертный его час, дабы выпустить душу...

Рогар осмелился поднять взгляд, но то, что увидел он, заставило его, скуля, уползти.

Позднее к Эвелит подошла Чена Дарнард. Они выпили по коктейлю, поболтали немного ни о чем, и только тогда антрополог перешла к делу.

– Ты была довольно сурова с сахемом.

– Как ты... А. – Эвелит вспомнила, что разговор записывался, как и все беседы с туземцами – для последующего изучения. – А что мне оставалось делать – поцеловать эту лживую тварь в щечку?

– Да нет, наверное. – Чена заметно вздрогнула.

– Ты первая подписалась под официальной рекомендацией предоставить эту планету ее судьбе.

– Верно. Но теперь... не знаю. Я испытывала такое отвращение. Оно и сейчас есть. Однако... я наблюдала за медиками, когда они обследовали твоих пленников... Ты была там?

–Нет.

– Зря. Если бы ты видела, как они дрожат и визжат от страха, когда в лаборатории их пристегивают ремнями, как льнут друг к другу, вернувшись в комнату.

– Но ведь им не причиняют боли и, надеюсь, никого не покалечили случайно?

– Конечно, нет. Им пытались объяснить, что бояться нечего. Но как они могут поверить словам своих тюремщиков. Во время исследований им не дают транквилизаторов, иначе результаты окажутся недостоверными. Их изматывает мучительный страх перед абсолютно неведомым. Ладно, Эвелит, хватит об этом. Больше не могу. – Антрополог вздохнула, пристально посмотрела на собеседницу. – А вот ты можешь.

Эвелит покачала головой:

– Ты думаешь, я злорадствую, торжествую? Нет, поверь. Да, я застрелю убийцу Данли, этого требует честь моей семьи. А остальные пленники смогут уйти, даже его сыновья. Несмотря на то, что они ели мясо моего мужа.

Она налила себе в бокал побольше и залпом выпила. Почувствовала, как горит все внутри.

– Надеюсь, ты будешь милосердна. Данли одобрил бы это. Он любил одну пословицу, по его словам очень древнюю – не забудь, мы из одного города и я знаю... знала его дольше, чем ты. Он часто повторял: не уничтожай врагов, если это поможет сделать их друзьями.

– Подумай, – ответила Эвелит, – ведь ты не пытаешься подружиться с ядовитыми насекомыми. А давишь их каблуком.

– Но человек – продукт того общества, в котором он живет, – настойчиво продолжала Чена. Она сжала руку Эвелит, но та не ответила на рукопожатие. – Что такое один человек, одна жизнь против всего, что его окружает, против тех, кто живет рядом с ним или жил раньше? Каннибализм не был бы распространен на острове повсеместно, если бы он не был наиболее глубоко укоренившимся культурным императивом этой расы.

– Что это за раса такая, – с возрастающим гневом хмуро ухмыльнулась Эвелит, – если они приняли такой императив. И, согласись, я ведь тоже имею право на свои собственные культурные императивы... Я стремлюсь домой. Хочу увезти ребенка Данли подальше от вашей безвольной цивилизации. Но он не будет расти униженным из-за того, что его мать оказалась слишком слабой, чтобы воздать за убийство его отца. А теперь, извини, мне пора – завтра рано вставать, предстоит много дел с упаковкой грузов и перевозкой их на корабль.

И день действительно оказался трудным. Эвелит вернулась домой на заходе солнца. Она устала больше обычного. Однако боль, постоянно терзавшая ее, понемногу стихала. Она подумала однажды, и эти абстрактные размышления не показались ей ужасными, что еще молода, что пройдут годы и, возможно, другой мужчина появится в ее жизни. Но моя любовь к тебе никогда не умрет! – мысленно обратилась она к Данли.

Эвелит шла, еле волоча ноги. Скрипел песок. Наполовину все уже было собрано, упаковано и отправлено на «Новую Зарю». Большая часть персонала тоже перебралась на корабль. Стоял тихий вечер. Небо отливало желтым светом. Немногие оставшиеся в лагере члены экспедиции суетились среди машин. Локон казался стихшим и успокоенным, каким он станет вскоре после их отлета. Глухой звук собственных шагов был приятен Эвелит. Она вошла в кабинет Джонафера.

Он ждал ее, неподвижно сидя за столом.

– Все прошло успешно, без всяких инцидентов, – отрапортовала женщина.